Текст книги "Дорога в Эсхатон (СИ)"

Автор книги: Борис Миловзоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц)

– Дастур, – обратился он к жрецу, – демонское железо даже не вздрагивает!

– Я вижу, заканчивайте, братья.

Остальные тоже устало выпрямились.

– Ничего, Заратуштра нам подскажет, надо молиться, – жрец повелительным жестом подозвал молодых собратьев.

Молодежь подошла, жрец что-то прошептал и стукнул о камень жезлом. Перед ним воздух поплыл едва заметным маревом, жрец шагнул вперед и исчез в нём, а следом за ним и остальные. С легким шорохом воздух перестал вибрировать, всё стихло.

– Надо же, – прошептал Проквуст, – владеют пространственными переходами! Надо будет к ним наведаться в гости.

Когда жрец всколыхнул пространство, Георг машинально перехватил его код и теперь мог бы последовать за ними, но перед ним стояла более важная задача. Он уже понял, почему осколок арианского крейсера даже не вздрагивал: потому что он невероятным образом пронзил сразу три пространства. Георг видел, где это началось, теперь надо было пройти туда, где это заканчивалось. Он шагнул вдоль матового силуэта арианского обломка.

Проквуст огляделся и сразу понял, куда он попал, это был мир динозариев.

*****

Георг стоял на плоской вершине высокого холма, поросшего низкорослыми кустами, и широко раскрытыми глазами смотрел вниз, где шло сражение динозавров. Десятки коричневых спин медленно перемещались внутри облака пыли, клубящейся неспешно и величественно. Георг видел, как в полном безмолвии оскаленные пасти вонзались друг в друга, рвали тела, таранили и валили на землю, и вновь рвали, тут же бросая умирающих, чтобы сцепиться со следующим врагом. Никакой логики в сражении не было, все дрались со всеми. За бешеной схваткой наблюдали тысячи зрителей – динозариев, стоящих плотной полукруглой стеной, лишь непосредственно под холмом никого не было. 'Что это?!' – мелькнуло в голове Проквуста, он сделал ещё один шаг и тут же в его уши ворвался рёв, визг и глухие удары, Георг даже присел от внезапной волны ярости, которая накрыла его вместе с этими звуками. С трудом он оторвал взгляд от сражения и сразу наткнулся на неказистое сооружение из каменных глыб. Если его не подводит память, то внутри должен быть жертвенный камень, покрытый засохшей кровью. Георг нырнул за кусты, пробрался к сооружению и тихо ойкнул: кусок арианского обломка торчал из задней стены, источая из себя волны тьмы. Проквуст ощутил гнетущее чувство вины перед динозариями, он не сомневался, что сражение внизу напрямую связано с этим осколком, а значит и с ним. Он обязан что-то сделать.... Заглянув внутрь, он увидел, что пронизав стену насквозь, осколок арианского корабля глубоко вошёл в жертвенный камень. Здесь пахло кровью, она буквально ещё дымилась. Внезапно за спиной что-то изменилось, Проквуст резко обернулся. Сражение внизу остановилось, все динозарии, и бойцы и зрители, недвижимо и безмолвно смотрели на него. В его мозг рвалась волна чужого недоумения, но он мгновенно перекрыл ей путь, оставив лишь маленькую лазейку для обмена фразами. Проквуст сделал несколько шагов и мысленно сказал:

– Динозарии, я пришёл с миром. Я хочу помочь.

С другой стороны сооружения показалась сморщенная морда престарелого динозария, его желтые глазки, выглядывающие из-под надбровных наростов, пристально рассматривали пришельца. Динозарий поворочал огромной головой, выбирая лучший угол обзора, рыкнул и медленно вышел наружу. В одной из его трехпалых лап он держал толстый посох, на который опирался.

– Ты, Гора? – раздалось в голове Георга.

– Да, – ответил Проквуст и вдруг понял, что этот постаревший динозарий – его старый знакомый. – Ты постарел.

– Прошло немало лет, Гора.

– Как твое имя, динозарий?

– Зови меня Жрец.

– Это имя или профессия?

– И то и другое.

– Понятно. Скажи Жрец, – Проквуст указал рукой сначала на поле сражения, потом на осколок арианского крейсера, – эта битва связана с этим?

– Да. В каждой битве остаются трое победителей, их кровь предназначена для жертвенного камня.

– Они добровольно умирают?

– Это великая честь для динозария, человек.

– Да, – кивнул Проквуст, – и у людей когда-то самопожертвенность тоже была честью.

– А теперь?

– Жизнь людей очень изменилась.

– Мы понимаем, – кивнул громадной головой динозарий. – Скажи, ты пришёл на наш зов?

– Прости, жрец, я не слышал зов, но очень торопился.

– Значит, слышал. Гора, убери из нашего мира этот черный металл.

– Почему черный?

– Он источает зло. Все динозарии, которые дотрагивались до него, превращались в кровавых безумцев.

– А ты?

– Я единственный, кто остался прежним. После этого меня выбрали жрецом.

– А другие жрецы?

– Других нет, я первый.

– Почему ты звал меня?

– Ты идущий к солнцу, внутри тебя свет, я видел.

– Жрец, наш разговор слышат все?

– Да.

– Тогда пусть принесут шкуры и ремни. Есть они у вас?

– Есть. Зачем они тебе, Гора?

– Будете мне помогать.

– Хорошо, приступай же.

Проквуст кивнул и подошёл к осколку. Он совершенно не понимал, что надо делать. На него давило чувство вины и груз ответственности, почему-то он был уверен, что если осколок не убрать, все динозарии могут исчезнуть. Этого нельзя было допустить. Георг присел на корточки и стал медленно подносить к осколку руки, ладони почти сразу явственно почувствовали сопротивление, осколок не пускал его к себе, что ж, не очень то и надо. Проквуст потер руки и направил их на жертвенник вдоль впившегося в него осколка. Из ладоней вырвались два голубых луча и впились в камень. Камень бездымно плавился, стекал вниз, а Георг резал и резал. Он никогда столь длительно не применял свои силы, не знал, насколько их хватит, поэтому закусив губу, гнал и гнал в ладони энергию из солнечного сплетения. Он понимал, что если бы столько энергии он направил на обычный камень, то он давно бы распался в пыль, а этот словно сопротивлялся, то ли из-за торчащего из него осколка, то ли из-за крови, веками засыхающей на его поверхности. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем жертвенник треснул, и от грызущих его поверхность голубых лучей едва заметная паутинка побежала вдоль арианского осколка. Внутри жертвенника что-то треснуло, и половинка камня с глухим стуком осела вниз. Проквуст с трудом выпрямил дрожащие колени, оглянулся, позади Жреца тесными рядами стояли динозарии, и затаив дыхание смотрели на него. Если бы кто-то из них вздумал им сейчас закусить, Георг не смог бы даже поднять зудящие ладони. Он, пошатываясь, подошёл к Жрецу.

– Жрец, я устал, мне надо зарядиться, – послал он ему мысль.

– Тебе нужно солнце? – спросил динозарий.

Проквуст кивнул и двинулся прямо навстречу зубастым головам, и они дружно, с тихим вздохом, подались назад, дав ему место, щедро освещенное солнцем. Георг лег и раскинул руки в стороны, в него полились живительные струи солнечного огня и он впал в некое подобие медитации, отключившись от всего на свете, кроме этого источника живительной энергии. Неожиданно в его ушах раздалось приглушенное рыканье сотен глоток, Георг открыл глаза и тут же почувствовал, как ударился лопатками о камни, выходит, он опять левитировал? Проквуст резво вскочил и посмотрел на ладони, между ними голубым разрядом блеснула молния. Он повернулся к Жрецу, тот склонил перед ним голову, Георг оглянулся, все сотни динозариев склонили перед ним свои головы. Невероятное зрелище....

– Жрец, не надо!

– Что не надо?

– Не надо поклонений.

– Прости, Гора, но решение склонить перед тобой головы принял не я, а народ! – динозарий опять склонил голову.

– Хорошо, спасибо, я принимаю ваш поклон и отвечаю своим, – Проквуст поклонился. – А теперь давайте займемся делом!

Георг мысленно обхватил отколотую часть жертвенника и отодвинул в сторону. Потом, не теряя времени, обхватил оставшуюся часть жертвенника. Слегка потянул на себя, камень не сдвинулся, видимо арианский осколок крепко с ним спаялся. Садануть бы по нему чем-то тяжелым... взгляд Георга упал на первый кусок. Подходяще! Он приподнял его, примерился и с силой ударил. От мощного удара остаток жертвенного камня осел вниз. Георг быстро вытащил оба куска наружу. Теперь в сооружении остался только торчащий из стены арианский осколок, по форме напоминающий гигантскую зазубренную лопасть. Проквуст подошёл поближе, присмотрелся, в месте, где он резал камень, цвет осколка изменился. Он осторожно протянул руку, сопротивления не было. Так, а чуть в сторону? Есть, сопротивляется! Это что значит, что он это место зачистил от тьмы?

Проквуст обернулся к Жрецу.

– Жрец, шкуры и ремни принесли?

– Доставили, Гора.

– План такой: я обрежу вокруг осколка стену. Потом обернем шкурами и ремнями металл, и динозарии будут тянуть его на себя.

– А ты, Гора, что будешь делать?

– Я уйду, чтобы освободить его в других подпространствах.

Жрец качнул головой и прикрыл глаза. Советуется, догадался Проквуст. Он вышел на солнце и подставил лицо под его лучи.

– Гора! – донесся к нему мысленный зов динозария.

– Что? – спросил Георг, не оборачиваясь.

– По твоему плану весь этот черный металл динозарии должны вытянуть сюда?

– Да, – Проквуст повернулся, – а как же иначе?

– Мы не хотим этого.

– Чего этого?

– Чтобы этот черный камень весь оказался в нашем мире.

– Ах, вот что! Так я потом вернусь и заберу его.

– Вдруг ты не вернёшься?

– Вы мне не верите?

– Дело не в этом, а в том, что вдруг ты не сможешь вернуться.

– Хм, весомо.

Георг задумался. Из совокупности общения с динозариями у него сложилось впечатление, что они высокомерны и упрямы, поэтому вряд ли стоит их уговаривать. А что тогда делать? Проквуст подошел к торчащему из стены осколку и потёр затылок. Что ж, тогда тянуть будем отсюда! Он вернулся к Жрецу.

– Жрец, тогда осколок надо тянуть из твоего мира.

– Хорошо, мы согласны.

– Но я один не смогу этого сделать, нужна будет ваша сила.

– Ты хочешь взять динозариев в чужие миры?

– Да.

– Мы пошлем с тобой тех, кто участвовал в жертвенном состязании.

– Но вдруг они устали или ранены?

– Зато они уже готовы к смерти.

– Причём тут смерть?! Я их верну!

– Но мы не сможем их принять!

– Как, не сможете?!

– Таковы наши правила, Гора.

– Но почему?!

– Никто не должен рассказывать о чужих мирах, никто не должен слушать, а кто ослушается – тому смерть.

В это время толпа динозариев за хвостом жреца раздалась в стороны, по образовавшемуся коридору к Проквусту вышли трое окровавленных динозариев и склонили перед ним головы. Один из них прихрамывал, по лапе у него струилась кровь. Георг тоже им поклонился.

– Динозарии, вы готовы следовать за мной?

– Да, Гора.

Проквусту вдруг стало безмерно жаль их, он явственно ощутил их тоску: одно дело смерть здесь, на своей земле, в чести и славе, а другое – сгинуть без следа в чужих мирах. В сердцах динозариев ширилось отчаянье. Он повернулся к Жрецу.

– Жрец, я не возьму с собой динозариев!

– Почему?! Они же нужны тебе!

– Мы всё сделаем по-другому. Тащите шкуры и ремни!

Проквуст отвернулся и быстро направился к осколку, не раздумывая, он вскинул вверх руки и что есть силы, толкнул ими вперед упругую сокрушительную волну. Сооружение жертвенника словно ветром сдуло, видимо он сильно разозлился. Громадные камни отлетели метров на десять назад, а вслед ним полетела и крыша из сплетенных брёвен и листьев. Теперь арианский осколок торчал прямо из воздуха, Георг попятился назад, рассматривая дело рук своих, пока не упёрся в грудь Жреца. Тот рыкнул и недоуменно скосил на него желтый глаз.

– Извини, Жрец, я думаю.

В это время на холм пришли несколько динозариев, с тюками шкур и ремней. Они бросили поклажу на землю. Проквуст подошёл, потрогал одну из шкур, толстая, годится. Взял в руки моток ремней, попробовал на разрыв, вроде прочные. По его сигналу два динозария развернули одну из шкур, накрыли осколок и Георг принялся её заворачивать. Она была тяжелой, слегка влажной и теперь, когда её пустили в дело, плохо пахла. Проквуст поморщился и закрепил ремнем шкуру, потом кивнул Жрецу.

– Жрец, ещё! Также!

Жрец кивнул, они поняли, что делать. Динозарии вполне ловко наворнули на осколок новые шкуры и закрепили их ремнями.

– Всё, хватит! – остановил их Проквуст.

Он похлопал по шкурам, подёргал ремни и удовлетворённо кивнув, повернулся к Жрецу.

– Жрец, привяжите к нему, – Георг кивнул на арианский осколок, – самый длинный ремень и покрепче. Я его заберу с собой.

– А нам что делать?

– Запоминай, когда мой ремень натянется, вы что есть силы, должны толкать осколок, упираясь в обмотанный шкурами конец. Понятно?

– Понятно! – динозарий энергично щёлкнул зубами, видимо, идея ему очень понравилась. – Ремень натянется, мы толкаем!

– Ждите!

Проквуст крепко зажал в кулаке конец ремня, открыл переход и оказался у начала арианского обломка. Не теряя времени, он дернул ремень, мысленно умоляя его выдержать, не порваться. Массивный обломок сразу двинулся в его сторону, Проквуст едва успевал отходить. Продвинувшись метра на два с половиной, обломок вздрогнул и замер. Теперь была его очередь. Георг бросил ремень и вытянув перед собой руки, принялся толкать обломок, направляя его чуть в сторону. Надо было вытолкать его так, чтобы он не проскочил обратно к динозариям, а остался на туманной площадке призрачного Баальбека. Вот последний скрежет и обломок исчез, Проквуст прыгнул следом, приземлившись уже на камнях туманного Баальбека. Перед осколком стоял жрец с округлившимися глазами, объясняться с ним было некогда, надо было завершить дела у динозариев. Георг строго посмотрел в глаза жрецу и крикнул на древнеперсидском: 'Ничего не трогай! Жди, я сейчас вернусь!' – и исчез.

Он выскочил на холм возле разрушенного жертвенника, за спиной раздался торжественный звериный рёв.

– Гора, у тебя получилось!

– Да, но с вашей помощью.

– Спасибо, Гора, – динозарий склонил голову в поклоне, – Мы молились, мы приносили жертвы, ты пришёл на зов и убрал тьму!

На эти слова раздался дружный восторженный рёв тысяч звериных глоток.

– Теперь вы не будете убивать друг друга? – спросил Проквуст.

– Будем! Чтобы закрыть проходы в наш мир, нужна жертвенная кровь, но не так часто, как сейчас. А теперь уходи, Гора, тебе пора.

– Ты меня гонишь?

– Да, ты расслабляешь нашу ненависть к чужим.

– А зачем она вам?

– Для единства.

– Ты хочешь сказать, что чужеродный враг сплачивает?!

– Именно так.

– Но с людьми можно договориться!

– Дело не в людях, Гора. Мы знаем, что они не опасны. Мы ищем и запираем проходы от всех чужих и убиваемы всех чужих, кто попадает к нам.

– И меня, – улыбнулся Георг, – убили бы?

– Таковы правила. Ты жив, потому что сильнее нас. Мы уважаем силу.

– Железная логика... подожди-ка, так чужие это не только люди?!

– Не только. Ещё до людей к нам приходили существа, похожие на нас.

– И вы их тоже не приняли?!

– Они не просто свирепы, злы и беспощадны, они безумны. Из-за них наш мир закрылся, – динозарий раздраженно шевельнул хвостом. – Достаточно вопросов, Гора.

– Хорошо, Жрец, прощай. Я не прошу тебя быть более великодушным к людям, теперь я понимаю, что это бесполезно.

Динозарий согласно кивнул своей огромной головой.

– Но ты подумай, почему твоя планета допустила людей к себе.

– А ты, Гора, знаешь ответ?

– Пока нет. Уверен лишь в одном – на это есть причина.

Проквуст запнулся, ему вдруг мимолетно представилось, как он, прощаясь, обнимает динозария за толстую шею. Георг улыбнулся и тут заметил удивленный взгляд Жреца.

– Ты видел?

– Да, я сначала подумал, что показалось.... Странно.

– Да, Жрец, люди таковы: они иногда чувствуют вопреки собственному разуму. Такова наша природа. Вот ты меня съесть хотел, а я тебя в друзья записал.

– Нет, ты нам не друг! – динозарий энергично затряс головой, словно пытаясь вытряхнуть из неё образ Горы. – Ты опаснее, чем стая диких динозариев!

– Диких динозариев? Очень интересно! Они не разумны?

– Они обычные звери и часто нападают на наши стада.

– А иные чужие хуже меня?

– Хуже, много хуже. Уходи, Гора!

– Ухожу, – Проквуст повернулся и вдруг обернулся. – Жрец, хочешь, я оставлю тебе свой зов?

Проквуст так ясно представил зеленоватый огонечек, подаренный хоравами, что динозарию не пришлось объяснять, для чего он предназначен.

– Зачем, Гора?

– Вдруг вам опять будет нужна помощь?

Жрец прикрыл глаза и стал плавно водить головой из стороны в сторону. Проквуст явственно ощутил, как яростно борются внутри динозария диаметрально противоположные мысли: забыть или помнить?

– Гора! – Жрец приблизил к нему свою голову. – Давай свой зов, я готов тебя помнить.

Георг привычно позвал огонёк на кончик пальца. Динозарий протянул свою трёхпалую когтистую лапу, огонёк легко спрыгнул ему на кончик когтя. Проквуст кивнул, и махнув рукой, шагнул в марево перехода. Мир динозариев померк.

*****

Он вновь стоял на площадке туманного Баальбека, обломка арианского корабля не было.

– И когда только успели?! – прошептал Георг.

Перед ним стояла нелегкая задача: идти сразу за странными похитителями или сначала вернуться к Пилевичу? Очень хотелось ринуться вдогонку и это как раз и останавливало. Проквуст тянул с решением, поэтому позвал на кончик пальца подарок хоравов. Он вспыхнул зеленоватым пятнышком, слишком ярким и неуместным в окружающем туманном безмолвии. 'Интересно, сработает или нет?' – подумал Георг.

– Леночка, любовь моя! – прошептал он.

Он приготовился терпеливо вслушиваться в себя, ожидая ответа, как вдруг в его голове громко прозвучал любимый голос.

– Георг, у тебя всё в порядке?! – в голосе жены слышалась неподдельная тревога.

– Да, родная, всё нормально, не волнуйся, просто хотел услышать тебя.

– А по телефону нельзя? Я за тебя испугалась!

– Телефон здесь не работает.

– Где это, здесь?!

– Лена, что за паника, я завтра приеду!

Проквуст улыбнулся – вот и конец сомнениям: его Елена превыше всех тайн вселенной! К тому же он был почему-то уверен, что обломок недалеко и время терпит.

Георг благополучно вернулся к сосне на холме, с серьёзным видом поблагодарил её за дежурство и охрану автомобиля. День клонился к закату, самое время начать путь домой.

Проквуст так устал, что явившись следующим вечером пред ясны очи любимой супруги, чуть не уснул в кресле, ожидая семейного ужина. Его безжалостно выдернули из сна, усадили за стол, но хотелось одного – спать. Как не расспрашивали его жена и сын, он лишь отмахивался и шептал: 'Потом' – в связи с чем скоро был милостиво отпущен в спальню. Георг уснул, едва его голова дотронулась до подушки.

Он проснулся посреди ночи, на душе было тревожно и ещё хотелось есть. Рядом безмятежно спала Леночка, за окном едва брезжили первые лучи утра, а с его лба стекал пот. Проквуст тихо встал, накинул халат и спустился на кухню. Кофемашина фыркнула, докладывая, что работу закончила, Георг как раз изготовил себе солидный бутерброд. Он ел, урча от удовольствия, и размышлял. Итак, что он имеет? Динозариев он спас и это хорошо. Но ещё есть некий народ, владеющий пространственными переходами и говорящий на мёртвом древнеперсидском языке, который собирает осколки арианского корабля. И молятся они Заратуштре. Скрытая секта огнепоклонников? Надо почитать о них. Георг хмыкнул и отхлебнул остывший кофе. Значит, огнепоклонники выходят в наше пространство? И живут они в соседнем пространстве, и скоро он к ним наведается в гости. Что ещё? Пластины арианцев. С ними вообще непонятная история. Проквуст давно уже понял, что они не часть конструкции корабля, тогда что? Вопросов было больше чем ответов, но не это пугало, он никак не мог избавиться от ощущения глобальной опасности.

– Надо лететь к Чару! – тихо сказал Георг.

– Куда?! К Чару? Без меня не полетишь!

Проквуст вскочил и недоуменно уставился на Елену в пеньюаре.

– Ты давно здесь?

– Достаточно, дорогой, чтобы понять, что ты собираешься бросить меня и детей!

– Леночка, ты что! – Георг бросился к плачущей жене, обнял, принялся поглаживать её по плечу. – Леночка, я же вас так люблю. Как ты даже подумать такое могла?!

– Любишь? А я не верю! Нас с Артёмом тебе мало для счастья, ты закис здесь от безделья и ищешь малейший повод, чтобы вернуться к вселенским приключениям. Я Пилевичу глаза расцарапаю, за то, что он тебе этот повод предоставил.

– Но Леночка, что ты такое говоришь?

– Что надо, то и говорю! А вот ты ответь честно, разве я не права?

Проквуст машинально хотел сказать: 'Конечно же, не права!' – но с ужасом почувствовал, что его захлёстывает волна сомнений. Ну, утащили тайные зороастрийцы кусок обшивки разрушенного корабля, ну динозарии себе кровопускание устроили, разве это повод к ощущению планетарной угрозы?! Или он действительно ищет повод, чтобы увидеться с Чаром? Каким же идиотом он пред ним предстанет, если все его подозрения окажутся полным бредом?! Проквуст поцеловал жену в макушку, та тихо всхлипнула.

– Леночка, пошли ещё поспим.

– Нет, ты мне не ответил.

– Мне надо подумать.

– Хорошо, пошли, – Елена отодвинула себя из объятий мужа и посмотрела ему в глаза, – только не вздумай ко мне приставать!

– Это ещё почему?

– Потому!

– И всё?!

– Всё! Женского 'потому' вполне достаточно для объяснения мужчинам чего угодно.

– Железная логика.

– Нет, женская!

Утром Проквуст проснулся с умиротворенной душой и ясной головой, сомнения исчезли. Конечно же, визит к Чару с туманными подозрениями недопустим, надо разбираться на месте. В глубине сердца тонко всхлипнула тоска по огромному дракону, но Георг её прогнал. Он наклонился и нежно поцеловал ушко жены, та мгновенно обхватила его рукой за шею.

– Куда?! – строго спросила она, не раскрывая глаз.

– К Пилевичу.

– Ладно, езжай, я ещё посплю, – Елена поудобнее зарылась в подушку. – Привет перед.... – Конец слова затерялся в дрёме.

Пилевич восседал за столом в пустынной столовой.

– Завтракать будешь?

– Спасибо, не откажусь.

Некоторое время они молчаливо завтракали. Пилевич изредка бросал на своего гостя пронзительные взгляды, но Проквуст их не замечал или делал вид, что не замечает, и с аппетитом отрезал очередной кусочек омлета. Пилевич отодвинул тарелку и промокнул салфеткой губы.

– Георг, ты что, поесть приехал?!

Проквуст лукаво посмотрел на Пилевича.

– Станислав Львович, а твои знаменитые кремовые булочки к кофе будут?

– Пошли, обжора, – усмехнулся Пилевич, вставая, – в беседку принесут.

В беседке их игривое настроение улетучилось, лица стали сосредоточенными и серьёзными. Проквуст задумчиво прихлёбывал кофе, не обращая внимания на тарелку с булочками. Пилевич тоже пил кофе и терпеливо держал паузу. Георг поставил чашку и задумчиво посмотрел на друга.

– Станислав Львович, я тебе всё расскажу, хотя не уверен, что правильно делаю.

– Георг, – мягко ответил Пилевич, – я не настаиваю, хотя, конечно же, изнываю от любопытства.

– Пожалуй, без твоего совета мне не обойтись.

Проквуст принялся подробно рассказывать о своих недавних приключениях. По мере его рассказа глаза Пилевича наполнялись изумлением и тревогой. В конце рассказа Георг вытащил из кармана найденную пластину и со стуком положил её на столик, Пилевич от неожиданности отпрянул в сторону.

– Вот, Станислав Львович, она собственной персоной. Не волнуйся, тьмы на ней нет.

– Извини, Георг, но я бы проверил на всякий случай.

– Интересно, как?

– Можно я попробую? – предложил Пилевич и медленно протянул к пластине руку.

– Валяй! – кивнул Георг.

Пилевич закрыл глаза и с минуту водил над пластиной открытой ладонью, по его лбу стекла капелька пота, потом ещё, и ещё. Станислав Львович тяжело вздохнул, открыл глаза и налил себе воды. Проквуст с интересом наблюдал за своим старым другом, такое он видел впервые.

– Есть что-нибудь?

– Сейчас, Георг, дай попить, – Пилевич залпом выпил стакан воды. – Уф, утомительное это занятие.

– Какое?

– Да все эти магические пассы. Порою думаешь, не сошёл ли ты с ума, не обманываешься ли.

– И что?

– А ничего, стараюсь об этом не думать, – Пилевич опять налил себе воды и сделал глоток. – Скорее всего ты прав, я зла на пластине не почувствовал и думаю, она безопасна.

Пилевич задумался.

– Станислав Львович, а ведь ты ещё что-то заметил!

– Заметил, мне кажется, пластинка не просто кусок металла. В ней словно что-то живое шевелится.

– Весьма образно, но непонятно.

– Ну да, я на пределе ощущение живого зацепил, так что....

– Давай, – оживился Проквуст, – я тоже просканирую?

– Нет, вот этого как раз не надо!

– Почему же? – удивился Проквуст.

– Ты её своей энергетикой спалить можешь!

– Ладно, Станислав Львович, не буду я её палить, – Проквуст взял со стола пластину и вернул в карман. – Думаю, она для арианцев имеет ценность.

– Да, и скорее всего они искали не куски крейсера, а эти пластины.

Георг кивнул

– Весьма вероятно. Кстати, может быть, они наврали тебе насчет того, что ничего не нашли?

– Вполне возможно, – Пилевич задумался. – Георг, ты не помнишь, скольких арианцев ты угробил на крейсере?

– Станислав Львович, не я их угробил!

– О, прости!

– Да, ладно, – смутился Проквуст, – если честно, я всё же виноват.

– Готов, как говорилось у классиков, открыть дискуссию по этому поводу.

– Кое-кто из классиков сказал: 'Дискуссии – дело длительное, дорогое и бесперспективное: всех не переспоришь'.

– Гумилёв?

– Он самый.

– Георг, думаю, пластины к кораблю отношения не имеют.

– Более того, – поддержал его Проквуст, – они связанны непосредственно с жизнью арианцев.

– Дневниковые записи?

– Ну, да, этакий индивидуальный регистратор. Странно, что я этого не почувствовал.

– Георг, ты не то искал.

– Станислав Львович, а вдруг мы ошибаемся?

– Не исключено, но я уверен: за эти пластины, арианцы щедро заплатят.

– Ага, или опять начнут бегать за мной по всей вселенной.

– Хм, весьма возможно. Георг, значит помалкивать надо?

– Даже намекать нельзя!

– Хорошо, и что дальше?

– Дальше, Станислав Львович, заряди своих агентов, пусть всё перероют, может, найдут ещё такие пластины?

– Принято. Что ещё?

– Свою пластину изолируй.

– Это понятно. Георг, а твою пластину тоже запереть?

Проквуст с сомнением покачал головой.

– Нет, Станислав Львович, пусть со мной побудет. Объяснить не могу... – Георг развел руками.

– Как скажешь. К огнепоклонникам пойдёшь?

– А как же!

– Тогда, всё, расходимся?

– Подожди, Станислав Львович, не всё.

– Что ж ещё?

– Моя Леночка беременна.

– О, поздравляю! – лицо Пилевича радостно засияло.

– Что ты улыбаешься?! Она не успела сказать, а мне опять на сторону топать!

– Ты ж ненадолго.

– Она всё равно плачет. Станислав Львович, я тебя как друга прошу, глаз с моей Елены не спускай!

– Не волнуйся, обложу со всех сторон. Только вот с сыном твоим как быть?

– В каком смысле?

– Да разве можно обеспечить надежную безопасность подростка?

– Ты думаешь, ему что-то угрожает? – в глазах Проквуста мелькнул испуг.

– Нет, конечно, просто подростковый возраст...

– Всё, решено, я Артёма с собой возьму!

Пилевич недоуменно посмотрел на Проквуста. На его лице удивление постепенно сменилось пониманием.

– А ведь ты прав, отец! При тебе он будет под постоянным присмотром, а заодно и его способности вдруг проявятся?

– Да, – нахмурился Проквуст, – а стоит ли, чтобы они проявились?

– Прости, Георг, но дары господь просто так не раздаёт.

– Ты прав, я его всё равно не удержу, рано или поздно....

– Вот-вот, так лучше уж ты рядом будешь.

– Ох, Леночка мне голову оторвёт.

Пилевич серьёзно кивнул.

– Это точно, давай-ка я с тобой к ней поеду.

– Отличная идея, поехали!

*****

– Пап, это же отстой!

Артём вышел из машины и критически разглядывал 'Парк' отель. Проквуст тоже вышел, открыл багажник.

– Ну, да, отстой на три звезды. Сын, иди сюда, получи свой рюкзак.

Артём закинул за спину рюкзак, продолжая смотреть на отель.

– Пап, мне даже ребятам будет стыдно сказать, где я отдыхал.

– Во-первых, ребятам и вообще никому ничего говорить не надо и не вздумай выкладывать в сеть свою физиономию с глупыми улыбками. Привыкай к молчанию.

– Вообще-то, я не собирался.

– Вот и молодец, тогда выслушай 'во-вторых'. Мы не отдыхать сюда приехали. А в-третьих, для того, чтобы ценить роскошь, надо ощутить бедность. Смысл понятен?

– Понятен, – кивнул Артём, – в принципе, логично. В-четвертых, будет?

– Будет. Этот отель уже два раза послужил началом серьёзных событий, поэтому мы сюда и приехали.

– Пап, не смеши меня, что путного может начаться в таком отеле?!

Проквуст вздрогнул, и высунувшись из-за багажной крышки, пронзительно посмотрел в глаза Артёму. Тот смутился.

– Пап, ну ладно, я так...

– Так? Может быть ... а знаешь, сынок, ты ведь сказал очень важную вещь. Путное, это когда путь известен, а если мы с тобой пути не знаем, то это вполне можно назвать беспутным, имея в виду прямой, а не переносный смысл этого слова.

– Пап, я ж пошутил, а ты такие серьёзные выводы делаешь.

Проквуст вытащил дорожную сумку и хлопнул багажником.

– Запомни, Артём, иногда источник истины содержится в самых неожиданных местах, даже в устах такого безусого и амбициозного подростка, как ты! Пошли, нам еще поужинать надо.

Пока оформляли заселение и ехали в лифте, сын не проронил ни слова. Георг посматривал в сторону сына, прикидывая, не переборщил ли он с отеческим наставлением, но пока держал паузу. Лишь в номере, когда Артём уже стоял на балконе и всматривался в темнеющее сумерками море, он вышел к нему и спросил:

– Артём, ты что, обиделся?

– Нет, пап, не обиделся, – отозвался сын, продолжая вглядываться вдаль, – наоборот, я над твоими словами задумался.

– Ты не шутишь?

– Мне не до шуток. Думаешь, я не понимаю, почему мама плакала и не хотела меня отпускать?

– И почему же?

– Потому что ты и дядя Стас всё время что-то разглядываете внутри меня и я боюсь, пришло время узнать, что именно.

– Боишься? – после паузы спросил Проквуст.

– Ну, да, страшновато.

– Артём, а если мы с Пилевичем ошибаемся, и ты окажешься вполне здоровым и нормальным человеком? Ты огорчишься?

– Ничего себе, вопросик! – Артём задумался. – Наверное, огорчусь.

Проквуст молча смотрел на сына, словно предлагая продолжить.

– Пап, даже моих собственных приключений, которые я смутно помню, достаточно, чтобы чувствовать себя особенным, а твоя одиссея вообще удивительна, хотя я могу только догадываться, ты ведь мало что мне рассказывал.

– Но ты был терпелив и я высоко ценю это.

– Я всегда знал, что придёт время....

– Думаешь, пришло?

– А разве нет?

– Хм, хороший вопрос, – задумался Проквуст. – Вот что, сын, я расскажу тебе часть своей истории. Договорились?

– Договорились.

– Отлично! – Проквуст улыбнулся и встряхнул рукой густые волосы сына. – И спасибо тебе за откровенность.

Артём кивнул.

– Пап, а ты расстроишься, если я окажусь пустой?

– Нет, скорее вздохну с облегчением, а как мама твоя будет рада!

– Да, уж....

– Понимаешь, господь раздает дары не за заслуги. Избранность это тяжкая ноша и обязательства.