Текст книги "Дорога в Эсхатон (СИ)"

Автор книги: Борис Миловзоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)

– Извини, Гора, я слишком обрадовался, – Герат подошёл вплотную и протянул свою когтистую лапу, Проквуст пожал её и улыбнулся.

– Я рад, что Бенни научил тебя рукопожатию.

– Адам сделал это, когда вернул мне ключ, – Герат вдруг так естественно щёлкнул челюстью, что Проквуст засомневался, что его тело всего лишь модель. – Гора! – голос Герата звучал торжественно. – Пока ты находишься во мне, ключ всегда будет открыт для твоих рук.

– Спасибо, – растроганно кивнул Георг, – мне по сердцу друг, а не раб.

– Куда летим, Гора?

*****

Чурослав остановился за углом казармы княжеской дружины и, опёршись о посох, стал ждать. Сумерки сгустились, из-за княжеского дома показалась стройная фигурка княжны, быстрыми шашками мелькнула по двору и скрылась за стеной библиотеки. Через некоторое время сводчатые окошки библиотеки засветились, сначала тускло, затем ярче и ярче. 'Сколько свечей каждый раз жжёт!' – проворчал ведун. Он был озадачен и огорчён. Ещё недавно, как и многие годы до этого, библиотека мало интересовала членов княжеского рода, ходили в неё редко. Дед Чурослава рассказывал, что Ведагор в юности пропадал в библиотеке, стал потом зелейником по отпущенному ему дару, и с тех пор библиотека простаивала закрытой и покинутой. Это было, по мнению Чурослава несправедливо, сколько знаний пропадают попусту! Он мечтал получить к ним доступ, поженив своего сына Заряна с княжной, род главного ведуна имел на это право, но после появления трёх колдунов, все планы полетели прахом: Ведана и сын Горы стали женихом и невестой. Хотя это не объявили официально, весь княжеский двор судачил об этом, как о вопросе решённом. Чурослав надеялся, что после ухода трёх колдунов, всё вернётся на круги своя, но пару месяцев назад ему шепнули, что видели Гору в компании со старым князем и они посещали библиотеку. При этой мысли Чурослав злобно скрипнул зубами: пришелец из внешнего мира был там, куда ему ход заказан! Разве это правильно?! С тех пор княжна вдруг воспылала любовью к знаниям и почти ежевечерне пропадала там, изводя, судя по свету в окнах, сотни свечей. Что она там искала? Чурослав изнывал от любопытства. Три недели назад он рискнул заглянуть внутрь магическим зрением, хотя знал, что Ведана могла его обнаружить, но мочи терпеть, не было. Обдумывая этот ход, ведун пришёл к выводу, что даже если княжна его обнаружит, наказания не последует, да и за что, за любопытство? И какого же было его удивление, когда на месте библиотеки он обнаружил гигантское зеркальное яйцо! Оно не просто не пускало внутрь, но ещё и слепило. Не иначе, без Горы здесь не обошлось! Чурослав сердито стукнул посохом о мощённую камнем дорожку и побрёл прочь.

Ведана вошла в библиотеку и в полутьме заперла изнутри входную дверь. Ключ из замочной скважины вытащила, повесила на крючок в стене и прошла к большому столу с настольной лампой. На нём почти не было свободного места, всё было заставлено стопками книг. Княжна села на один из двух стульев и щёлкнула выключателем, лампочка под широким плафоном затлела. Ведана подпёрла кулачком щёку и привычно чуть повернула выключатель, света прибавилась. Так она проделала несколько раз, пока не стало светло, и приступила к работе. Княжна брала книгу из высокой правой стопки, смотрела её название, иногда перелистывала, читая отдельные страницы, потом определяла в одну из стопок на левой стороне стола и делала очередную запись на листе пергамента. Внезапно в дальнем углу послышались шаги, девушка радостно вскочила. Артём подлетел к ней, обнял, осыпал поцелуями лицо, потом надолго припал к её губам.

– Тёма! – чуть задыхаясь, сказала девушка, стараясь, чтобы тон был строгий, но получалось плохо, мешала радостная улыбка.

– Любовь моя, я так скучал!

– Нам ещё рано об этом говорить!

– А думать? – Артём вновь потянулся к её губам и не встретил сопротивления.

Молодые люди долго обнимались, перемежая вздохи поцелуями, наконец, девушка решительно отодвинула юношу от себя.

– Артём, довольно, нам надо работать!

– Веда, – насупился Артём и сел на стул, – я не выдержу два года!

– То есть ты меня разлюбишь, не дождавшись свадьбы? – лукаво улыбнулась княжна, присаживаясь на соседний стул. – А говорил, что на всю жизнь полюбил?

– Веда, хватит шутить! Ты прекрасно понимаешь, о чём я.

– Понимаю, вы мужчины, все одинаковые.

– Это кто ж такой умный тебе сказал?

– Моя няня.

– Понятно, – хмыкнул юноша, – уж она-то специалист в этих делах.

– Ты груб!

– Прости, Веда, – извиняюще прошептал Артём и встал перед нею на колени, с грохотом опрокинув стул, девушка улыбнулась и прижала его голову к себе.

– Желанный мой, – прошептала она, юноша обнял её и зажмурился.

– Веда, я тебе пирожное принёс, – шепнул он.

– Опять?!

– Ага.

– Я же запретила!

– Тогда я сам съем.

– Ещё чего, неси немедля!

Артём вскочил и на минуту исчез в полутёмном углу, вернулся с маленькой коробочкой и бутылочкой газированной воды. Ведана достала песочно-кремовое пирожное и, зажмурившись, откусила кусочек.

– Как вкусно!

– Водички попьёшь?

– Шипучка?

– Ага.

– Открой.

Артём неотрывно любовался девушкой. Она закончила еду, промокнула рот платочком, попила газировки.

– Тёма, я опять запрещаю тебе приносить мне соблазны внешнего мира!

– Но это такие пустяки.

– Эти пустяки обольщают, затем совращают! Мы же говорили на эту тему! Я никогда не соглашусь жить в твоём мире, моё место здесь.

– Я это знаю, поэтому и моё место здесь, рядом с тобой.

Внезапно со стороны входной двери донёсся металлический скрежет, сработал замок и в библиотеку вошёл Ведагор. Артём и Ведана вскочили на ноги, старик кивнул им и запер дверь изнутри.

– Здравствуй, сын Горы.

– Здравствуй, князь Ведагор, – поклонился Артём.

Зелейник прошёл к столу, глянул на пустую коробочку из-под пирожного, на недопитую бутылочку.

– Так-так, нарушаете запреты?

Молодые люди виновато опустили головы, Ведагор сел на стул и допил из бутылочки воду.

– Ладно, я никому не скажу, но Артём, обещай....

– Клянусь, больше ничего не принесу....

– Стоп! – осадил вдруг его зелейник и нахмурил брови. – Не торопись, отрок, я имел в виду только всякие вкусности для княжны. Он посмотрел на неё. – Ведана, твой милый, – при этих словах княжна жутко покраснела, – объяснял, что от этих вкусных штучек дамы полнеют?

– Как полнеют?! – румянец на щеках Веданы сменился бледностью, она с прищуром посмотрела на Артёма.

– Веда, твой дедушка пошутил.

– Ничего я не пошутил! – грозно возразил Ведагор, но не смог удержать улыбки.

– Да ну вас! – княжна насупилась и отвернулась.

Ведагор резко встал, он уже не улыбался.

– Вот что, молодёжь, попрощайтесь, вы теперь долго друг друга не увидите.

Ведана и Артём переглянулись.

– Князь Ведагор, что значит, долго? – спокойно, но очень серьёзно спросил юноша.

– Два года, – сказал зелейник и у княжны из глаз покатились слёзы. – Ведана, а ты что слёзы льёшь, разве ты не знала, что к морю-океану поедешь?

– Дедушка, но это же не обязательно! – девушка топнула ногой, старик добродушно усмехнулся.

– Артём, ты свой зелёный огонёк забери.

– Но почему?!

– Вам же лучше будет.

– Дедушка, нам что, два года и поговорить нельзя?

– А вы разве не знаете, что на разговоры можно всю любовь извести? А так она при вас останется.

– Дедушка!

– Не спорь, внучка, я глава рода, я знаю что делаю! – Ведагор грозно нахмурился. – Не заставляй меня подарок этот травами выжигать! Я наружу выйду, подышу пять минут, а ты поторопись, отец ждёт.

– Зелейник стремительно вышел, а Ведана и Артём бросились в объятия друг друга.

– Веда, любимая, почему два года, я не смогу, я....

– Я тоже буду тосковать, милый.

– Объясни, куда, зачем?

– У нас в скалах на берегу моря женский город....

– Монастырь что ли?

– Тёма, я толком не знаю, спроси у деда.

– Ничего себе, отправляют, Бог знает куда! Что за порядки?!

– Дед тебе расскажет, – княжна крепко поцеловала Артёма и подняла пальчик с зелёным огоньком наверху. – Иди к хозяину, милый, – шепнула она, огонёк послушно переполз на палец юноши, Ведана всхлипнула. – Не забывай меня, любимый!

Она заплакала и выбежала из библиотеки, её ключ одиноко остался висеть на крючке. Вошёл Ведагор, покосился на ключ, но прошёл мимо, у стола сел, прищурившись, посмотрел на недописанный пергамент.

– Молодец, внучка, только работа не быстро идёт.

– Князь Ведагор, – нахмурился Артём, – что происходит?!

– Сядь, сын Горы, расскажу, – старик подождал, пока юноша опустится на соседний стул. – Разлучить вас князь постановил.

– Но почему?!

– Малы ещё! – посуровел голос зелейника. – Ты что, жениться уже готов?

– Да я... – Артём смутился.

– То-то! Потому, чтобы беды не было, вспомнили мы с князем древний обычай, по которому княжна, прежде чем невестой стать, обучение должна пройти в женском городе.

– Да что ж там такого учить целых два года?!

– Это, отрок, не твоё дело!

– Нет моё! Я люблю Ведану и не хочу, чтобы она страдала!

– Ишь ты, заступник! – улыбнулся Ведагор. – Разве ж князь не отец своего ребёнка, а я не дед?

– Прости, князь Ведагор, – смешался Артём.

– Ничего, я понимаю, но и ты пойми. Ты ведь не просто девицу замуж возьмёшь, а даровитую ворожею. Мне тебе объяснять, что такое дар?

– Не надо.

– Потому, учиться ей надо. Заодно с магией ей о всяких женских премудростях расскажут.

– Князь Ведагор, ты молодым тоже учился?

– Молодец, Артём, быстро схватываешь. Да, есть и мужской город, он в горах, недалеко от сторожки, где твой отец пазузу показывал.

– Мне что, тоже туда на учёбу ехать? – мрачно, но покорно спросил Артём.

– Нет, отрок, тебе другая работа будет, здесь в библиотеке, – Артём удивлённо посмотрел на зелейника. – Не могу я тебя наружу выпускать до поры до времени, отцу твоему обещал. Потому помоги Ведане, заверши её работу, разбери все шкафы, каталоги составь. Ключи от шкафов у тебя?

– В сейфе лежат.

– Вот и ладно. С завтрашнего дня приходи, когда пожелаешь.

– Князь Ведагор, я сделаю всё, чтобы помочь Ведане!

– Вот и хорошо, – зелейник улыбнулся и привстал, – вот и Бог тебе в помощь!

– Погоди, князь! – остановил зелейника Артём, тот присел обратно. Предупредить хочу: почти каждый вечер вокруг библиотеки Чурослав вьётся.

– Я знаю, – кивнул старик, – и из-за этого тоже Ведану отправляем, а то ведун пакость какую-нибудь сотворит.

– Я ему все мозги вышибу, – с холодной яростью сказал Артём.

– Нет, будущий князь барейцев, Чурослав не враг роду. Тебе, юноша, на пути не только друзья будут попадаться, но и недруги, и хуже них: льстецы и хитрецы. Что ж, ты каждого без разума оставишь? А народ что скажет?

Артёма слова зелейника поразили, он надолго замолчал, задумался.

– Спасибо, князь Ведагор, я и вправду ещё не готов, ты прав.

– Я знал, что ты поймёшь, – кивнул старик и осторожно потрогал электрический провод, идущий от лампы. – Полезное изобретение.

– Только яркое очень, теперь без Веданы как свет в окнах объяснить?

– Да уж, хороший вопрос, надо бы закрыть.

– Я могу принести чёрную бумагу и липкую ленту. Полчаса работы, если лестница будет.

– Неси, – Ведагор встал, – а я за лестницей. – Около входной двери он оглянулся. – Артём, ключ Веданы пусть так и висит, ты знать должен, что не в тюрьме.

– Спасибо, – Артём поклонился. – Я оценил доверие, выходить не буду.

– Оно может и придётся, но ты это и сам поймёшь, коли нужда будет, – Ведагор качнул пальцем ключ Веданы. – Так я пошёл.

– И я пошёл, – кивнул Артём.

На следующее утро он завтракал перед школой, когда в столовую вошла мама в халате.

– Мам, ты, что так рано?!

Она улыбнулась и погладила округлившийся живот.

– Машуня разбудила.

– Резвая будет? – заулыбался Артём.

– Наверное, вы же вон, непоседы какие.

Артём посмотрел на часы.

– Мамуля, мне пора.

Сын на ходу чмокнул маму в щёку и убежал, а она присела за стол. В дверь постучали.

– Да!

– Мадам, доброе утро, – на пороге появился Марио, – Прикажете завтрак?

– Да, Марио, покорми нас с Машей.

– Омлет?

– Да и кофе с булочкой.

– Сию минуту.

Елена смахнула слезу салфеткой, надо было держать себя в тонусе, чтобы ребёнку было хорошо и покойно, вздохнула и улыбнулась: – 'Ничего, Георг вернётся к нам'. Полгода прошло, как он пропал в глубинах космоса. Мысль, что мужа нет даже на Земле, приводила в отчаянье, но она, как могла, боролась с унынием. В столовую вошёл Марио, открыл пошире дверь, служанка ловко разгрузила поднос с завтраком, сделала книксен и удалилась, мажордом степенно повёл головой и вышел, притворив дверь. У него даже самые простые действия превращались в торжественный обряд. Елена улыбнулась и подвинула к себе тарелку с омлетом. Она кушала и размышляла о том, о чём думала каждый день: о далёком муже, спасающем мир, о подростке сыне, незаметно повзрослевшем и вдруг ставшим взрослым юношей. Всё свободное от учёбы и спорта время он проводил во внутреннем мире, приходил оттуда пыльный и усталый, но она свыклась с этим. Артём так горел своим новым увлечением, что однажды Елена спросила сына, почему он игнорирует девушек, а он вдруг буднично ответил, что у него есть невеста. Елена от изумления едва не села мимо стула, Артём испугался, обнял её. Он тихо шептал матери на ухо, что невесту зовут Ведана, что она единственная дочь князя во внутреннем мире и что через полтора года он приведёт её к ней для благословения. А пораньше нельзя, спросила тогда она, а Артём очень серьёзно ответил, нельзя. Она сразу поверила и доверилась сыну, в нём всё больше проявлялась неведомая сила, он становился всё более похожим на отца.

Станислав Львович, несмотря на занятость, часто заезжал, разбавляя её однообразие своим оптимизмом и тонкими шутками. Иногда он сетовал, что Артём больше не посещает его исследовательский центр, но Елена всегда делала вид, что не понимает его скрытого вопроса. Пилевич понимал и это, и не обижался, он был уверен, что рано или поздно ему всё станет известно. Однажды Елена спросила сына, почему он ничего не рассказывает Станиславу Львовичу, на что тот жёстко ответил, что не хочет подпускать к внутреннему миру космитов, а дядя Стас слишком близок к ним. И ей стало понятно, насколько сын стал не по годам взрослым.

Артём приблизил светящиеся светло-алым прозрачным светом ладони почти вплотную к поверхности каменной кладки библиотеки. Не мог он фонтанировать энергией, как отец, приходилось раз в неделю делать это вот так: тщательно и неспешно. Артём облегчённо выдохнул, тряхнул руками и посмотрел в полутёмный зал: сверху из купола бил яркий луч света, в котором плавали пылинки. Он гулко прошагал к нему и встал, словно под душ. В солнечное сплетение полился поток изобильной энергии. Артём ещё тогда, когда вместе с Ведагором закрывал окна чёрной бумагой, заметил, что венец купола закрашен толстым слоем чёрной краски. Он потянулся, поковырял её пальцем и чуть ноготь не сломал, до того она была твёрдая, к тому же ещё и мазалась, как уголь. Потом уже Артём сообразил, что это фактически и была смесь жжёного угля: сажа с неким цементирующим составом. Он решил рассмотреть получше и подсветил себе энергией из ладони. И произошло невероятное: в один миг чёрный слой треснул и посыпался вниз, продолжая распадаться на мелкие кусочки. Ведагор и он недоумённо смотрели то друг на друга, то на круглое полуметровое пятно лунного света вверху. Артём осторожно потрогал толстое стекло с множеством граней, с которых вниз срывались тонкие нити лунного света, по пути они сплетались, превращаясь в единый призрачный световой поток бледно-голубого цвета. Ведагор, кряхтя и ворча, залез по лестнице и тоже ощупал странную находку. Он слез, потом подал Артёму его же электрический фонарик. 'Залезь и свети, – попросил он, – а я снаружи посмотрю'. Артём поднялся по лестнице и почти вплотную посветил в стеклянный круг, свет влился внутрь, и, как показалось Артёму, растёкся по бесчисленным граням. Ведагор почти сразу вернулся. 'Слезай! – скомандовал он и мрачно добавил: – Луч наружу не выходит'. Артём хотел поговорить, но Ведагор сухо попрощался и ушёл. Следующим вечером, когда Артём пришёл в библиотеку, лестницы не было, и с тех пор Ведагор больше не появлялся. Сначала Артём испугался, что со стариком что-то случилось, но потом заметил, что иногда на пыльном полу появляются новые следы. Тогда он написал записку: 'Князь Ведагор, я волнуюсь, всё ли в порядке с вами?'. Ответ был коротким: 'Занимайся своим делом, отрок, когда время настанет, встретимся'. Пришлось с этим смириться. Со временем чувство одиночества исчезло, Артём приходил сюда, как к себе домой. Если приходил днём, с удовольствием купался в солнечном свете, падающем с потолка, а если вечером, то старался не попадать под бледный свет Луны, даже на расстоянии он казался ему холодным. Иногда он приносил с собой ведро с водой, швабру и устраивал генеральную уборку: мыл полы, протирал шкафы, а потом довольный любовался делом рук своих. После уборки дышалось легко и свободно, а работалось споро и весело.

Артём почувствовал, что переполнен солнечными лучами и метнул из ладони прозрачно-красный лучик на белую стену, на ней вдруг появилось жжёное тёмное пятно, он испуганно отдёрнул руку. 'Ничего себе! – прошептал Артём, – раньше такого не было!'. Похоже, чем чаще он здесь подзаряжался, тем больше рос потенциал его энергии. Он удивлённо посмотрел вверх на прозрачный круг, сколько загадок вокруг него! Как, будучи прозрачным, он не пропускает свет наружу?! Почему поток внешнего света всегда одинаково падает вниз и не сдвигается ни на миллиметр, где бы не находилось солнце, лишь меняет при этом свою интенсивность? Был ещё один вопрос, косвенно связанный с остальными: почему после этой находки Ведагор не хочет его видеть?! Ответов не было. А визит зелейника был бы весьма кстати именно сегодня!

Артём торжественно подошёл к непривычно пустому столу. На нём не было ни одной книги, только чернильный прибор и исписанный пергамент. Юноша взял перо и, макнув в чернильницу, аккуратно вывел: 'Артём Проквуст', а ниже написал дату. Всё! Он победно огляделся и испытал внутри некоторую пустоту: столько бесконечной работы и вот, она сделана. Проверены все шкафы, все полки, все книги и свитки. Двадцать восемь шкафов примерно одинакового размера, стоящие двумя плотными рядами. Нет, он и за сто лет не смог бы перечитать их, но у него открылся дар: положив руку на книгу, не важно, на каком языке она была написана, он получал представление о её содержимом, и этого было достаточно для новой записи на очередном пергаменте. Если держать руку на книге подольше, Артём начинал погружаться в текст, впитывать новые понятия, знания. Они свободно оседали в нём, но он не злоупотреблял этим даром. Отец учил его: слушай интуицию, а интуиция кричала ему в уши, не перебарщивай, мозги потеряешь! Приходилось сдерживать своё любопытство.

Артём взял пергамент и прошёл к правому от входа шкафу, бережно вставил пергамент в пазы на дверце. Он приподнял кольцо, позвенел ключами и нежно посмотрел на фотографию княжны. Фото в рамочке висело над входной дверью, рядом с ключом, девушка изумлённо смотрела вдаль и ему казалось, что этот взгляд устремлён на него, а не на страшного пазузу. Артём вздохнул, помнит ли его любимая? Он опять задумчиво позвенел ключами. Надо сделать перерыв, с мамой побыть, ей рожать скоро. Потом он вернётся сюда и подумает, что выбрать для изучения, здесь много было любопытного, хотя... зачем себя обманывать?! Здесь пока ничто особо его не притягивало. Мифы и легенды? Перечни лечебных трав, сонники, правила строительства, религиозные тексты, описание праздников, финансовые отчёты? Всё это было бы бесценно для учёных, но не для него. Артём до последнего надеялся найти книги на ирийском языке, о которых упоминал Ведагор, но их не было, видимо, старый князь забрал их. Может быть, потому и не показывается, чтобы лишних вопросов избежать?

Артём шёл между рядами шкафов, иногда трогая их пальцами. Чтобы там ни было, но ему было интересно, а главное, он помог Ведане! Ей теперь не придётся здесь пыль глотать. Он остановился у стола, посмотрел на стены прощальным взором. Шесть граней, три по шесть метров и три по четыре метра, толстые древние стены, в которых можно сделать бесчисленное количество тайников, но тайников не было. Он тщательно проверял, стены были сплошными, без полостей. Артём взглянул на кованое кольцо с ключиками, их было двадцать семь, потому что один шкаф был пустым, теперь там стоял чайник, чашки, галеты, кофе в банке, запас воды, фонарик, перочинный ножик и кое-какие инструменты. 'Странно, – подумал он вдруг, – пустой шкаф, ключика к нему нет, и ирийских текстов в библиотеке нет! Вдруг именно там они и лежали?!'. Артём прошёл к пустому шкафу раскрыл скрипучие дверцы. Прикрыв глаза, он раскинул руки и принялся медленно и тщательно сканировать шкаф. Крышка, полки, задняя стенка, боковые стены, ничего, кроме дерева. Внизу, возможно двойное дно? Нет, просто толстая дубовая доска. Отчего же в руках беспокойство, что он пропустил? Дверцы! Он открыл глаза, присмотрелся, а ведь они были значительно толще, чем у других шкафов! Артём закрыл глаза и провёл по ним ладонями и сразу обнаружил тайник. Он был в левой дверце: широкая щель, законопаченная мелкой древесной стружкой, а внутри явно что-то спрятано! Он схватил с полки ножик и принялся расковыривать тайник. Плотный материал был твёрже обычного дерева и поддавался очень трудно, но Артём усталости и саднящих рук не чувствовал. Постепенно кучка чёрно-бурой пыли на полу росла, а когда лезвие ножа стало наполовину погружаться внутрь дверцы, древняя замазка сдалась: треснула по всей длине. Чуть повозившись, Артём смог вытащить её наружу и сменил ножик на тонкий пинцет. 'Лишь бы не рассыпались!' – прошептал он.

Из тайника он вполне благополучно извлёк два необычно толстых листа пергамента размером чуть больше стандартного с неровными краями. На одном была подробная и очень мелкая карта внутреннего мира, на втором подробный чертёж библиотеки с размерами и короткими пояснениями. Все надписи и на карте и на чертеже были сделаны шумерскими иероглифами. У Артёма от волнения пересохло в горле, он попил воды и отнёс свои находки на стол. Надписи на карте были такими мелкими, что без лупы было не обойтись. Свободно читалось только название: 'Владетельная карта'. Артём недоумённо пожал плечами и, усевшись на стул, принялся водить по карте увеличительным стеклом. 'Удивительно, – думал он, – как можно было так мелко всё нарисовать и написать? Такое ощущение, что сначала нарисовали большую карту, а затем неведомым способом её уменьшили!'. Артём устало потёр глаза и отложил лупу в сторону, лучше её отсканировать и спокойно изучить на компьютере. Второй лист был обычного читаемого формата, чертёж сопровождался коротким текстом: 'Солнечное око сделано божественными руками Заратуштры из куска горного хрусталя со священной горы священного острова и передано в дар народам Гипербареи в благодарность за доброе отношение к шумерам – бехдинам, почитающих Мазду и хранящих Авесту. Сказано Заратуштрой: 'Пусть барейцы построят храм солнечного ока по этим размерам и наполняют свои души священным огнём солнца или холодят сердца лунным светом'.

Артём промокнул пот со лба, кто бы мог подумать, что он коснётся такой тайны! Значит, подарок русичам был, не меч, а храм! Почему же они забыли об этом или не захотели помнить? Артём достал из маленькой заплечной сумки мобильный сканер, выставил его на максимальное разрешение и аккуратно запустил в аппарат один пергамент, затем второй. Сканер стрекотал, словно напоминая, что дело сделано, что пора домой, Артём почувствовал себя безмерно уставшим. Он оглянулся и с недоумением увидел, что солнечный свет из ока давно сменился лунным. Сколько же часов он тут находится?! Хотелось уйти сразу, но он заставил себя убрать следы вскрытия дверцы. Потом подошёл к столу и написал записку старику зелейнику: 'Ведагор, я закончил составление каталогов библиотеки, каждый каталог вставлен на своё место на дверце шкафа. Ещё я нашёл тайник в пустующем шкафу с двумя важными документами. Оставляю их на столе. Теперь я не скоро вернусь: надо оканчивать школу и маме скоро рожать. Переход остаётся открытым, можно спокойно пройти и вернуться, но бункер в моём мире будет заперт. Я там смастерю большую красную кнопку, если буду нужен, нажмите. Всего хорошего!'. Артём отодвинул лист, но, задумавшись, придвинул обратно, после некоторого колебания приписал в конце: 'Передайте Ведане, что я её люблю!' – потом достал из рюкзака лупу и положил рядом с картой.

Дома Артём рухнул в кабинете на диван и проснулся посреди ночи от голода. К своему восторгу под салфеткой на столе он обнаружил сэндвичи и термос с кофе, и, урча от удовольствия, принялся утолять голод. Одновременно он рассматривал на экране компьютера древнюю карту внутреннего мира. Очертания материка были неполными: с востока на юг начинались пустыни, на севере вечные льды. Впрочем, места для расселения людей хватало. Крупных городов было больше двух десятков, а поселений и деревень, несчётное количество, и не у каждого название прописывалось. В основном селились вдоль русла рек. Та, за которой наги наделали свои норы, называлась Ипуть, она брала своё начало с гор. Дальше к северу были ещё две реки: Пещань и Рава, обе зародились в 'Скалистых горах', грядой отгораживающих предгорья от северных холодов. Далее обе реки текли с севера на юг, потом почти синхронно поворачивали на запад к берегу океана. Рава, судя по толщине голубой линии, была самой широкой и полноводной. По берегу моря поселения были только в устьях рек, что озадачило Артёма. Многочисленные острова указывались россыпью точек и кружочков. Артём скользнул по ним взглядом и вдруг зацепился за один из островов примерно в пятидесяти километрах от берега, рядом с которым значилось имя: Буян. Он максимально увеличил изображение и обнаружил в кружочке крохотный рисунок горной вершины, вокруг которой вились облака. Артём озадачено потёр переносицу и зевнул, сытый организм требовал сна.

Уже в постели он едва успел подумать, что красную кнопку надо будет вывести на свой мобильный телефон, как тут же вновь крепко уснул.

Потянулись привычные дни, затягивающие обыденной пеленой приключения во внутреннем мире. Иногда они казались Артёму сном или старым кинофильмом и лишь по Ведане ныло сердце, сладко замирая при воспоминаниях об объятиях и поцелуях. Артём больше не ходил во внутренний мир, Ведану спрятали от него, и он обиделся. Или не обиделся, а просто не было мочи терпеть разлуку? Пока он работал в библиотеке, Артём ощущал незримое присутствие своей любимой, а теперь, лишь стылое одиночество. Здесь, во внешнем мире тоска притуплялась, да и дела отвлекали.

Продолжая исступленно заниматься спортом, Артём успешно окончил школу и неожиданно для Елены плотно засел за учебники. Целый год он работал в бешенном темпе, прерываясь лишь на сон и на короткие, но интенсивные тренировки. Даже его дар требовал изнурительных усилий для раскрытия и усвоения информации, впитываемой из книг. Артём освоил одиннадцать дисциплин, от социологии до археологии, и сначала сдал экстерном четырёхлетний курс бакалавра искусств, а затем успешно сдал выпускные экзамены, весьма озадачив преподавателей глубиной своих познаний. Изнурительная гонка длиною в год закончилась краткой статьёй о его успехах в местной газете. Артём получил диплом с тиснёными гербами, и почти сразу в душу вернулась пустота, которую он так старательно вытеснял учёбой и спортом. Тоска по Ведане превращалась в навязчивую идею, но он тщательно скрывал это от матери, боясь потревожить её или расстроить. Достаточно было того, что Елена и Станислав Львович весь год провели с изумлением и тревогой, наблюдая за его титанической работой. Хорошо, что он умолчал о своём новом даре усваивания книг, иначе, они бы волновались ещё больше.

По поводу получения диплома Елена устроила грандиозный семейный праздник. Артём не хотел, но перечить матери не посмел, решив, что ради неё перетерпит это мероприятие. Когда же началось празднество и в его адрес посыпались комплементы и восторги, он, к своему удивлению почувствовал, что они ему приятны и что от искренних слов близких людей теплеет в груди. Станислав Львович произнёс хвалебный спич, многозначительно посматривая на Артёма, по его взгляду было видно, он бы мог и не такое сказать! Мама тихо млела, радуясь за сына, а дедушка Кукк был так горд своим внуком, что слегка перебрал. Даже Марта, последнее время не улыбающаяся и молчаливая, произнеся тост, неожиданно для всех, пролила слезу от едва сдерживаемого умиления.

На следующее утро Артём расслаблено и умиротворённо смотрел в потолок. Что-то неведомое вошло в его душу: то ли признательность за любовь родных и близких, то ли острое ощущение своего неодиночества, на душе стало легче, тоска по Ведане смягчилась. Как бы то ни было, каждый новый день приближал миг их встречи. Оставалось придумать, чем заполнить следующие из восьми остающихся месяцев дни. Знания, полученные им за прошедший год, были полезны, они заполнили его голову солидным объёмом социально-культурологического опыта человечества, но на фоне общей картины вселенной, известной ему, в силу своей недолгой, но необычной жизни, выглядели эгоцентричными и в чём-то даже местечковыми. Мир вселенной и даже мир Земли были настолько объёмнее человеческих философско-мировоззренческих позиций, что потуги науки познать эти миры выглядели, по меньшей мере, самонадеянными. Поэтому Артём сразу решил, что наука не для него. Чем же себя занять, пойти работать? Не было нужды. Станислав Львович предложил ему войти в его исследовательскую группу, но Артём сразу вежливо отклонил предложение, сказал, что хочет отдохнуть, попутешествовать. Это было так естественно, что все, даже Пилевич, поверили в это, но Артёму вовсе не хотелось отдыхать, это было банально и скучно.

Пока же, за неимением других планов, Артём отдался спорту. Как одержимый он накачивал свои мышцы, до исступления отрабатывал приёмы рукопашного боя с бывшим русским десантником. Станислав Львович сделал ему точную копию заветного княжеского меча и нашёл ему ещё одного учителя, лучшего, как он представил, мастера мечеборца. Теперь они часами звенели металлом в спортивном зале. По рекомендации Пилевича Артём сходил в стрелковый тир на тренировку по стрельбе из лука, но вынужден был бросить, оставив тренера в изумлении, а Станислава Львовича с невнятным объяснением, что 'не понравилось'. Дело в том, что выслушав теорию выстрела, уже на третьем выстреле Артём попал в яблочко, а следующей стрелой едва не раздробил хвостовое оперение торчащей в мишени стрелы. Оказывается, его дар дальнего видения, позволял не только приближать к себе мишень, но и направлять стрелу в ту точку, которую наметили его глаза. Осознав это, Артём, пустил остальные стрелы куда попало и спустился в подвал тира, где учили метать ножи, мачете и топоры. Здесь он провёл три тренировки и тоже был вынужден уйти: его дар заставлял все орудия лететь точно в цель.