Текст книги "Дорога в Эсхатон (СИ)"

Автор книги: Борис Миловзоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц)

– Хм. Аор, вы ставите меня в неловкое положение, так как я вынужден отказаться от великодушного предложения его величества. Прошу передать императору мою искреннюю признательность.

– Я передам. Император предвидел ваш отказ и заранее прощает вас, Гора.

– Ещё раз благодарю за великодушие его величества.

Туманное утро едва вступало в права, когда Георг вновь оказался на палубе яхты. Он устало прилёг в каюте, собираясь слегка передохнуть, но почти мгновенно уснул. Из глубокого сна его разбудил звонок.

– Да, – хрипло отозвался Проквуст, всё ещё не в силах разлепить веки.

– Милый, ты где?!

– Леночка, доброе утро!

– Какое утро, дорогой, Артём уже пообедал!

– Да?! Вот это я придавил.

– Надеюсь один?

– Леночка, это не смешно.

– Я скучаю, Георг.

– Я тоже. Как твой папа?

– Рвётся домой, в Ригу.

– Ты так и не поговорила с ним?

– Не могу, дорогой, может быть ты сам?

– Леночка, оно и к лучшему, кажется, я решил проблему с Мартой.

– В каком смысле? – испугалась Елена.

– В кардинальном, приедешь, расскажу.

– Георг, с Мартой всё в порядке?

– Жива, не волнуйся, но хулиганить больше не будет. Я надеюсь. Лена, когда я тебя увижу?

– Скоро! – голос жены зазвучал радостно. – Только папу провожу и домой. Я чувствую, у тебя там куча новостей?

– Елена, не скажу!

– Интриган! Учти, я тебя насквозь вижу!

Они тепло попрощались. Проквуст лежал на кровати и под мерное покачивание судна, прислушивался к себе. После разговора с женой его охватил тихий восторг, от которого стало жарко на душе. К глазам подкатилась слеза, дыхание перехватило, какое же это великое счастье взаимной любви! Разве мог он предположить, что Господь наградит его им! Надолго ли? Сомнения раздирали сердце: теперь уже не было выбора: лететь или не лететь, вопрос был только в днях или неделях, пока хоравы не явятся за ним. Теперь Проквуст был уверен, что прилетят, но как же быть с семьёй?! Имеет ли он право подвергать своих любимых опасностям? С другой стороны, если улетит, может навсегда потерять их во времени.

Георг потянулся и сел, что-то ещё свербело у него на краю осознания, что-то, мелькнувшее во время разговора с женой. Как она сказала: видит его насквозь? Что-то в этом... ну, конечно, как он сразу не додумался?!

К своему причалу Георг причалил, когда уже начинало смеркаться. Мажордом встретил хозяина как всегда торжественным безмолвием, при такой прислуге любой оборванец почувствует себя аристократом.

– Привет, Марио!

– Добрый вечер, месье.

– Уже?

– Когда прикажете накрывать ужин?

– Как всегда.

– В кабинете?

– А разве Артёма нет?!

– Ваш сын просил сообщить, что будет поздно или рано, у них подготовка к какому-то балу.

– Подготовка, как же, – проворчал Проквуст, – сказал бы честно, вечеринка. Марио, неси ужин сразу.

– Извините, месье, вас разыскивал господин Пилевич и просил известить его, когда вы появитесь. Известить?

– Извести, Марио, через полчаса, я есть хочу.

Георг отодвинул поднос и довольно откинулся на спинку дивана, наконец-то он нормально поел. Пить не стал, хотя хотелось, потом, после мероприятия, если силы останутся. Телефон противно задребезжал, звонил Пилевич.

– Георг, ты как?

– Нормально.

– У друзей был?

– С чего это ты взял?

– Георг, ты свой телефон смотрел?

– Смотрел, ничего там...

– Я тебе раз десять звонил.

– И напрасно, – буркнул Проквуст и замолчал. Он раздумывал, надо ли всё рассказывать Пилевичу и нехотя пришёл к выводу, что придётся, тот ведь 'на хозяйстве' останется.

– Георг, – ехидно спросил Пилевич, добросовестно переждав паузу, – ты не подскажешь, где в наше время в Европе можно быть вне доступа сети?

– Станислав Львович, проехали, ладно?

– Ладно. Расскажешь?

– Расскажу.

– Мне как, сидеть тихо?

– А чёрт его знает! Обещали... короче, приезжай.

– Завтра буду, – голос Пилевича повеселел, – и сразу к тебе!

– Хорошо, до встречи, – Проквуст с сожалением посмотрел на умолкнувший телефон и тихо сказал: – А я поспать хотел.

В его поместье тоже было подземелье, и про него никто не знал, кроме членов семьи. Прежний владелец, эксцентричный старик, оставил заклеенный пакет с надписью 'Для будущего хозяина' в своём письменном столе. Наследники, судя по всему, сюда не заглянули, полагаясь во всём на адвокатов, а тем для продажи документов и так хватало. Проквуст нашёл конверт и едва не выбросил его, разбирая старые счета, визитки, письма и прочий бумажный хлам. Внутри конверта без всяких пояснительных записок была вложена смета строительства бомбоубежища и чертёж. Если бы наследники распечатали конверт, могли бы вполне обоснованно увеличить продажную цену поместья, но этого не случилось и у Георга оказалось замечательное тайное убежище, в котором лет десять не ступала нога человека. Проквуст вместе с Еленой и Артёмом устроили здесь субботник: мели многолетнюю пыль и удивлялись, как надёжно строили в прошлом веке. Они обнаружили здесь старый сейф с механическим цифровым запором, код от которого педантичный бывший владелец вложил в тот же конверт.

Проквуст повесил на ручку своей спальни табличку 'Не беспокоить' и через потайную дверь в гардеробной вышел на площадку лестницы, ведущей в винный подвал. Сюда же выходили еще два тайных хода – из каждой спальни дома, бывший хозяин заботился о спасении всей своей семьи. Отсюда Георг спустился в винный погреб. Вход в бункер находился в его самом тёмном углу за скрипучей массивной дверью с наклеенными кусками камня. 'Надо смазать', – подумал он, спускаясь по пыльным ступеням. В крохотном туалете Георг умылся холодной, чуть желтоватой от ржавчины, водой, в голове прояснилось. Он достал из сейфа пластину Норги. Сколько раз он её рассматривал? Проквуст оглянулся на стол с микроскопом, взглянуть ещё раз? Что толку? Они с Пилевич эту пластину на электронном микроскопе рассматривали: совершенно гладкая закруглённая поверхность, ни царапин, ни скрытых разъёмов, ни знаков. Как же арианцы производят загрузку и съём информации? Георг вспомнил Смита, тот подержал почти дотла сожжённую пластину в руке и сразу определил, что она ещё слабо, но функционирует и что это не Норга. Значит, контакт прямой: от сознания к сознанию!

Проквуст зажал пластину в правой ладони, улёгся на старом диване и расслабился, предстояло сделать немыслимое: выйти из тела, но не наружу, а внутрь этой пластины из загадочного материала. Пока Проквуст проходил несколько забытые, но отработанные до автоматизма процедуры, в голове жуткой строчкой мелькнула мысль: 'А если пластина не выпустит меня наружу?! – и мгновенный ответ: Спалю!'. Окружающий мир подёрнулся дымкой, пластина замерцала, словно ускользая вслед за реальностью, но Проквуст вцепился в неё взглядом и принялся смотреть внутрь, сквозь её материальные границы. 'Расти, расти! – гулко приказывал он. – Впусти меня!'. Едва заметно, будто нехотя, пластина перестала дрожать, налилась цветом, изнутри засветилась зеленоватыми сполохами. Георг подлил в этот арианский костерок энергии, огонь вспыхнул, рванулся в его сторону, лизнул, но не обжёг. 'Что, не по зубам?!' – победно крикнул ему Проквуст. Он протянул виртуальные руки и потянул границы зеленоватого сияния в стороны, они неожиданно заупрямились, дрожа и сопротивляясь, но он щедро поливал их золотистыми волнами света и они раздвигались. Георг сделал шаг, другой, зелёный свет с тихим шелестом схлопнулся за спиной.

Здесь было пустынно и туманно, веяло покоем и сном.

– Норга! – заорал он что есть мочи и увидел крохотное зеленоватое облачко. В нём что-то дёрнулось, загустилось, отозвалось недоумением.

– Кто здесь? – едва слышно донеслось до Проквуста.

– Я Гора, явись ведьма!

Из облака вынырнула Норга в точности такой, как он её запомнил: в хламиде, с корявой палкой и красноватыми испуганными глазками.

– Здравствуй, Норга.

– Гора?! Как ты сюда... – ведьма испуганно покрутила головой. – Где я?

– В пластине.

– Я умерла?

– Твоё тело погибло.

– А ты выжил, – арианка прищурилась. – И тьмы в тебе больше нет. – Она моргнула. – Гора, спрячь свет, он меня слепит.

Георг приказал появиться зеркалу и увидел себя в нём ярким золотистым шаром, он впустил свет внутрь себя и отразился в зеркале туманным силуэтом. Когда-то в таком виде он висел посредине вселенной, не зная имён, ни старого, ни нового. Норга подошла поближе, глянула в зеркало, критично осмотрела себя, недовольно скривилась.

– Не расстраивайся, Норга, – усмехнулся Проквуст, – я такой тебя запомнил.

– Я поняла, но всё равно, – Норга махнула палкой, появились два кресла. – Ты пришёл поговорить?

Они уселись друг против друга.

– Да.

– Много времени прошло?

– Годы, Норга, но изменений ещё больше.

– Изменений?

– Тёмная империя больше не враг Совета цивилизаций.

– Я знала, что так и будет. Ты принёс Ариану возрождение?

– Можно сказать и так, – усмехнулся Проквуст, – во всяком случае, многие тысячи арианских мужчин благодарны мне и моему другу.

– Ты привёл самок из-за скалы?!

– Ты знала о них?

– Я много чего знаю, сиятельный Гора.

– А преследовала меня зачем?

– Так гласили пророчества.

– Да откуда они взялись?!

– Из меня. Меня посещают пророчества и они всегда сбываются.

– Так вот почему Аор так хочет заполучить тебя!

– Аор? – ведьма презрительно цыкнула. – Только император знает конечную цель моих пророчеств.

– Вот как?! – Георг изумлённо покачал головой. – Вот уж не думал, что Аор пешка.

– Кто?

– Не важно, – махнул рукой Проквуст. – Лучше признайся, ты и меня разыграла?

– Когда испугалась тебя?

– Ну, и это тоже.

– Боялась я тебя по-настоящему. Ты слишком силён, Гора, сильнее, чем я могла представить.

– Вообще-то, я не про страх, а про тьму, Норга. Ты умоляла, чтобы я отдал её вам, а если бы я согласился?

– Тьма не может созидать, – с важным видом заявила арианка.

– Так я же тебе об этом и говорил!

– Неважно, что мы говорили тогда, важно, что, в конечном счёте, ты добровольно ушёл за скалу.

– Норга! – нахмурился Проквуст. – Не твоя ли идея была похитить мою семью?!

– Не идея, а пророчество!

– Ну, ты и тварь! – зарычал Георг, вскочив с кресла и нависнув над ведьмой. – Я тебя испепелю! – Вокруг его рук закрутились голубые протуберанцы. Норга вздрогнула, в её глазах мелькнул страх.

– Подожди, сиятельный, дай сказать.

– Говори, – прохрипел Проквуст, с трудом сдерживая свою ярость.

– Скажи, Гора, если бы от тебя зависела судьба твоего народа, ты бы пошёл на жертву?

– Причём здесь это? Не морочь мне голову!

– Нет, причём! Я должна была спасти арианцев и спасла, а твоя семья даже осталась жива!

– Да, но... – Георг вдруг запнулся и растерянно опустился на кресло, ему пришла в голову невероятная мысль. – Норга, а ты знала, что крейсер, преследующий меня, погибнет?

– Знала.

– И тебя это не остановило?!

– Знание пути не освобождает от необходимости пройти его.

– Значит, ты заранее оставила для меня подсветку на своей пластине?

– Ты умный, Гора, – уважительно посмотрела на него Норга, – сам догадался. Да, я хотела поговорить с тобой.

– Зачем?

– Чтобы сказать важное пророчество для тебя.

– Нет! – Проквуст опять вскочил. – Не хочу слушать!

– Ты испугался?

– Считай, как тебе угодно, но любое пророчество ограничивает право выбора, пятнает божественное предопределение кустарным знахарством!

– О, как пафосно сказано, – Норга усмехнулась и медленно встала. – Значит, уйдёшь без знания?

– Это не знание, а суеверие, – буркнул Георг.

– Тем более, чего же тогда бояться?

– Ладно, говори.

– Гора, моё пророчество для тебя очень короткое: ты всё ещё связан с тьмой, она вне тебя, но рядом с тобой, она будет идти за тобой, куда бы ты, ни пошёл.

– Чушь!

– Нет, не чушь! Или ты её или она тебя. Впрочем, думай, как хочешь.

– Это всё?

– Нет.

– Ну, что ещё?!

– Твои жертвы ещё впереди.

– Я знал, что ты обязательно это скажешь! – горько усмехнулся Проквуст. – Пожалуй, я пойду, пока ты ещё что-нибудь не придумала.

– Ты вернёшь меня императору?

– Передам, кому следует, а дальше не моё дело. Прощай, Норга.

– Спасибо и не падай духом, Гора, ты слишком ярок, чтобы светить впустую.

Георг вновь махнул рукой и мысленно отпустил себя из этого пространства. Арианская ведьма нырнула в зелёное облако и превратилась вместе с ним в светящийся туман, в котором смутно угадывалась дверь. Проквуст потянул её на себя, та сопротивлялась, но недолго, он распахнул её настежь и вышел. Георг открыл глаза, они были полны слёз, да и весь он был насквозь мокрый. Он с трудом встал, ноги дрожали, нелегко далось ему это путешествие, но надо заставить себя дойти до спальни.

За окнами уже темнел вечер, Проквуст принял душ и рухнул на кровать, сон навалился сразу, плотный, без сновидений, исцеляющий.

Пилевич явился к завтраку, уселся за стол и плотоядно потёр руками.

– Что, Станислав Львович, проголодался?

– Ещё как! – ехидно улыбнулся Пилевич. – По новостям.

Ответить ему Георг не успел, в столовую ворвался Артём, громко крикнул 'Всем привет!' и с удовольствием принялся за яичницу.

– Артём, ты, когда домой явился? – строго спросил Проквуст.

– В два часа ночи, пап, – невинно ответил сын и хитро глянул в его сторону.

Георг обескуражено застыл, наткнувшись ещё и на улыбку Пилевича.

– Какой честный мальчик.

– Спасибо, дядя Стас, хоть вы похвалите.

– Да когда же тебя хвалить, я тебя не вижу совсем!

– Меньше надо ездить на рыбалку.

Все трое переглянулись и дружно засмеялись. Артём вновь нацелился вилкой в тарелку, но Пилевич его окликнул, и теперь его лицо было очень серьёзным.

– Артём, ты хороший парень, остроумный, раскованный, по-европейски современный, но ты бы не смог так фамильярничать, если бы ясно осознавал величие своего отца.

– Станислав Львович, – нахмурился Проквуст, – к чему этот панегирик?

– Погоди, Георг, дай сказать. Твой сын растёт мышцами, а мозги запаздывают.

– Дядя Стас! – возмутился Артём.

– Спокойно, молодой человек, – усмехнулся Пилевич, – я тебя как сына люблю, потому и беру на себя право говорить вещи по форме обидные. Ты не обиды строй, а запоминай, чтобы потом обдумать.

– Хорошо, дядя Стас, – шутливо нахмурился юноша, – я запомню!

– Звучит многозначительно, – улыбнулся Проквуст.

– Правильно, Артём, – иронично улыбнулся Пилевич. – Тогда прихвати в свою память и мою теорию о парности чувств.

– Парности чувств? – переспросили в унисон отец с сыном.

– Да, я так условно назвал свою идею. Суть её в том, что чувства, как реакция и оценка ощущений, всегда следуют парно, например, самая яркая пара: любовь и ненависть.

– Хм, интересно.

– Что интересно, пап? Я не вполне понимаю.

Проквуст вопросительно взглянул на Пилевича, тот кивнул.

– Интересно то, сын, что голод всегда сопровождается сытостью после насыщения, радость всегда сменяет грусть, а боль напоминает о здоровье, – Георг взглянул на Пилевича. – Станислав Львович, правильно я изложил твою теорию.

– Вполне.

Артём с интересом посмотрел в лица взрослых.

– Хорошо, я и это запомню, но сначала ответьте, почему жадность не сопровождается щедростью, а злодейство, добродеянием?

Проквуст вопросительно взглянул на Пилевича.

– Нет ничего проще, – ухмыльнулся тот. – Во-первых, можно поискать и найти, я ведь не утверждаю, что величины в паре равновеликие; во-вторых, чем проще чувства, тем ровнее величины....

– А чем сложнее, – подхватил Артём, – тем перекос больше. – Он положил вилку, сделал глоток кофе и встал. – Господа, взрослые, спасибо, я всё запомнил, разрешите удалиться.

– Ты же не съел ничего!

– Папа, перед тренировкой наедаться вредно, потом в кафешку схожу.

Пилевич проводил юношу добром взглядом.

– Твой сын, на глазах взрослеет.

– Скорее мужает, – усмехнулся Проквуст, – то на самбо, то на фехтовании, то на стрельбе из лука.

– Готовится?

– Вбил себе в голову, что будет княжить во внутреннем мире.

– Что ж в этом плохого?

– Мы с Леночкой хотели все вместе лететь, у неё ведь сердце взорвётся без Артёма.

– Георг, – начал задумчиво Пилевич, подливая себе кофе, – ты должен понимать, что парень скоро будет совершеннолетним....

– Ты про любовь?

– Дело не в чувствах, Георг, а в том, что рядом с тобой он не обретёт своего пути.

От жёсткости и неожиданности услышанного, Проквуст едва не выронил из пальцев чашку.

– Не много на себя берёшь, Станислав Львович?!

Пилевич мягко улыбнулся, глаза его смотрели спокойно и мудро.

– Твой сын достоин собственного рока, Гора!

Над столом повисло тяжёлое молчание.

– Извини! – глухо прервал тишину Проквуст.

– Я не обиделся.

– Станислав Львович, я же Артёма к Чару для того и беру, думаю, без службы великому дракону он не останется.

– Хм, – озадачился Пилевич, – про это я не подумал. Георг, – встрепенулся он, – ты собираешься улетать, а как же проклятые железки?!

– Пусть лежат пока.

– А если арианцы их найдут? Ты же сам говорил: оружие, непредсказуемы!

– Не знаю я ничего! Только не было их никогда во внутреннем мире, вот и надеюсь, что не появятся впредь.

В столовую постучали. Пилевич наклонился к Проквусту.

– Поехали ко мне, Георг?

– А чем тебе мой дом не подходит?

– У меня беседка особенная. Поехали, посидим на свежем воздухе, вдаль посмотрим, винца попьём.

– Ладно, поехали, – стук повторился, Проквуст встал, – Войдите!

Вошёл мажордом и прислуга, оба с достоинством поклонились.

– Господа желают продолжить?

– Нет, Марио, мы уходим.

Георг опустился в плетёное кресло и с ностальгическим восторгом всматрелся в горизонт: море, солнце, редкие облачка, как это красиво! Только в это мгновение, пока Пилевич разливал в бокалы вино, он понял, что, скорее всего, скоро лишится этой красоты, сменит её на звёздное бескрайнее пространство. Сердце дрогнуло от двух противоположных эмоций: предвидение утраты и обретение новых приключений. Вселенная осталась для него огромным домом, что неудивительно, но Лена будет тосковать. 'А сын ещё больше! – вдруг явственно осознал он, – он ведь на Земле родился!'. Пилевич вручил ему бокал.

– Прошу! – они сделали по глотку. – Как букет?

– Как обычно, великолепен.

Проквуст снова замолчал, устремив вдаль взгляд, Пилевич пристально смотрел на его лицо.

– Вот теперь я верю, что ты скоро покинешь Землю.

– Да уж, – Проквуст повернулся к другу. – Спрашивай, Станислав Львович, но не жди ответов на все вопросы.

Пилевич кивнул.

– Георг, ты теперь точно знаешь, что такое пластины?

– Наши догадки были верны: пластины копируют личность арианца, – Проквуст достал из кармана арианскую пластину, взвесил её на ладони, и, положив на столик, пододвинул к Пилевичу. – Станислав Львович, передай пластину арианцам.

– Как это, передай?! Это же такой козырь....

– Отдай! – резко оборвал его Прокувут, – за эту железку арианцы всю Землю выжгут и не поморщатся.

– Кто ж там? – прошептал Пилевич.

– Норга.

– Ого! – Пилевич запнулся и отдёрнул руку.

– Ты чего, испугался? Она безопасная.

– Ага, как же! Для тебя может и безопасная... – Пилевич повернулся и выдвинул нижний ящичек, стоящего в беседке комода. – Где-то у меня тут лежит... – Пошуршав в ящике он громко воскликнул: – Вот!

На его руке лежала небольшая металлическая коробочка. Пилевич открыл её, вытащил новую флэшку, кинул её в ящик.

– Георг, клади её сюда!

– Ну, ты, голова! – усмехнулся Проквуст и переложил пластину со стола в коробочку, та легла в неё почти вплотную. – Как тут и была!

– Вот теперь, она точно безопасная! – довольно хмыкнул Пилевич и, хлопнув крышечкой, убрал коробочку в карман.

Они посмеялись, выпили вина, но едва поставили бокалы, арианский коммуникатор противно задрожал в кармане, Проквуст вытащил его и открыл так, чтобы не было видно Пилевича, тот сразу всё понял и затих в кресле.

– Привет, Гора!

– Здравствуй, Смарл.

– Кто там, рядом с тобой, Пилевич?

– Всё-таки подглядываешь?!

– Конечно! Скажи ему потом, что я его помню.

– Хорошо, ему будет приятно.

– Гора, – продолжил ровным голосом Смит, игнорируя последнюю фразу Проквуста, – как с нашим делом?

– Ты о пластине?

– Да.

– Дело продвинулось, я ведь теперь я знаю, что мне надо искать.

– Значит, не нашёл.

– Найду.

– Гора, ты уверен в этом?

– Мне очень помогает Станислав Львович.

– Хорошо, кажется, я тебя понял, – Смит сделал длинную паузу. – Кстати, я вызвал тебя на связь, чтобы сообщить, что хоравы на подлете.

– Спасибо. Известно, кто прибудет за мной?

– Командор Пол Коринни.

– Ого! Ты уверен?

– Согласования он подписывал.

– Согласования?

– А как же! Всё прошло через канцелярию СЦ, так что, скорее всего Чар в курсе твоего будущего визита и будет рад тебя видеть.

– Это не факт.

– Зря сомневаешься, никогда не видел, чтобы согласования были столь стремительны! Гора, могу организовать пересадку на арианском корабле.

– Нет, спасибо, раз Коринни летит, я с ним сам свяжусь.

– По ментальной хоравской связи?

– Да. Погоди, она же и у тебя есть!

– Была, Георг.

– Потерялась при перевоплощениях?

– Кто знает, может быть, мои создатели посчитали её лишней?

– Сожалею.

– А я нет. Мне легче, чем вам, рождённым, меня ведёт предопределение, в котором нет необходимости выбора, и это меня устраивает.

– Понятно. Всё равно я считаю тебя другом.

– Не могу сказать пока, что я тоже, но жди, возможно, я ещё вернусь прежним?

– Буду ждать.

Проквуст закрыл коммуникатор и взглянул на Пилевича.

– Станислав Львович, Смит просил сказать, что он тебя помнит.

– Спасибо, это очень лестно. И что Джон тебе сообщил?

– Смарл, – подчеркнул голосом Георг, – сообщил, что хоравы на подходе.

– Чудовищно! – тихо сказал Пилевич.

– Почему?

– Георг, я много чего повидал, но вот ты так просто говоришь мне, что скоро улетаешь во вселенную, возможно, навсегда, а звучит этот так обыденно, не торжественно.

– Да уж, без почётного караула, – прошептал Проквуст и задумался.

Почему-то ему вдруг вспомнилось, с какой всепланетной помпой встречали его прибытие на Ирии, как восторженно относились к нему, а тут на Земле и не знает никто....

– Не расстраивайся, Георг, – поддержал его Пилевич, интуитивно ощутив настроение друга. – Земля ещё будет тебе благодарна, а пока она ещё не готова.

– Станислав Львович, я не стремлюсь к очередному званию святого, просто я боюсь.

– Ты боишься?!

– Да, боюсь. За свою семью, за то, что могу не справиться. Знаешь, Норга сказала мне....

– Так ты с ней общался!

– Она сказала, – продолжил Проквуст, игнорируя возглас Пилевича, – что мой путь потребует новых жертв. Теперь я всё время думаю, каких именно.

– Не верь этой ящерице!

– Что толку, Станислав Львович, всё равно ничего нельзя изменить. Рок уже нарисовал мой путь, и я не могу с него свернуть.

Эти слова неожиданно покоробили Пилевича, он нахмурился, но промолчал. Георг тоже замолчал. Так они и сидели какое-то время, думая каждый о своём, пока Пилевич, тяжко вздохнув, ни встал и ни долил в бокалы вина.

– Георг, – начал он, торжественно приподняв бокал, – так уж получается, что возможно, это наш последний банкет. Давай выпьем за твой успех!

– За наш!

Они звонко чокнулись.

– Георг, – встрепенулся вдруг Пилевич, а как же я передам пластину?!

– Смит всё понял.

– Что понял?

– Что пластина уже найдена, что она будет возвращена после моего отлета.

– Ты не ошибся?

– Смит теперь арианец, они любят сделки, даже если они неявные. Они проследят, чтобы мой отлёт был благополучным и получат свою вожделённую Норгу.

– Ты не расскажешь мне про неё?

– Нет, Станислав Львович, про неё не расскажу. Тебе же спокойнее будет.

– Да, пожалуй.

– Стас, – Проквуст впервые так назвал своего друга и тот радостно улыбнулся, – выгреби из арианцев чего-нибудь стоящее! Они тебе за Норгу что хочешь, дадут. Вот о чём тебе мечтается? – Георг вспомнил о Марте. – Хочешь молодость и долголетие?

– Нет, от них не надо, – поморщился Пилевич, – я хоравов подожду.

– Стас, их же нет в солнечной системе.

– Будут! Я сегодня же напишу арианцам письмо!

– Станислав Львович, – недоумённо посмотрел на друга Проквуст, – а какая здесь связь с хоравами?

– Спорим, арианцы свалят из нашей системы, как только получат Норгу?!

– Но почему ты так уверен?

– Сначала они сюда явились, гоняясь за тобой, потом остались здесь, сменив хоравов....

– Ради поиска пластин?

– Конечно! Я думаю, они не получили у Чара представительство в солнечной системе, а выпросили его!

– Стас, ну ты гигант! Я бы не додумался.

– А ты спроси у Чара.

– Вряд ли получится.

– Ну, и ладно, – махнул рукой Пилевич. – Георг, ты сам посуди: хоравы всякие исследования проводили, экспериментировали, у них здесь интерес был!

– Не просто интерес, а шанс на возрождение, – кивнул Проквуст.

– Вот видишь! А арианцы что здесь делают?

– Что?

– Только шпионят! – торжествующе заключил Пилевич. – Помнишь цифры: арианские жучки чуть ли ни в каждом десятом?

– То есть, ты ведёшь к тому, что им только пластины были нужны?

– Не пластины, Георг, а пластина с Норгой!

– И теперь они её фактически нашли....

– Так что не забудь хоравам про меня шепнуть.

– Можешь быть уверен, не забуду, – Проквуст хитро прищурился. – Стас, неужели ты арианцам пластину просто так отдашь?

– Ещё чего! Я с них новую энергетику выгребу!

– Чего?

– Георг, твоё удивление понятно. Ты напрямую питаешься Солнцем, а земляне энергию вырабатывают грубо и неэффективно. Ты спрашивал о моей мечте? Так вот, хочу, чтобы арианцы обучили меня новым принципам добычи энергии! Мощным и экологически чистым, а то мы всю Землю скоро загадим!

– А что ж ты у хоравов не спросил?

– Спрашивал, увиливают, – вздохнул Пилевич, – ссылаются на инструкции СЦ о невмешательстве.

– Ну, вообще-то они правы, есть такая инструкция, в том числе и для арианцев.

– Зато арианцам пластина нужна!

– Стас, – нахмурился Проквуст, – а ты не с огнём играешь?

– В каком смысле?

– Вдруг арианцы на шантаж с пластиной не пойдут, а зная теперь, у кого она, просто вывернут тебя наизнанку?!

– Я это просчитывал, – кивнул Пилевич, – и уверен, что им выгоднее пойти на сделку.

– Сделка с землянином? – скептически покачал головой Георг.

– А давай мои шансы посчитаем?

– Давай!

– Во-первых, у меня друг инспектор СЦ, я ему могу пожаловаться, – Пилевич загнул первый палец. – Во-вторых, самый вредный арианец Смарл оказался Смитом и не в его интересах...

– Понятно, дальше.

– В-третьих, Аор проболтался тебе о семи пластинах и вряд ли захочет скандала. В-четвёртых, думаю, они через своих шпионов давно узнали, о заражённых тьмой обломках крейсера и не прочь убраться от них подальше.

– Они ведь прежде гонялись за тьмой?

– Георг, ты сам веришь, что она им была нужна? Неужели ты не понял, что они не за тьмой гонялись, а тебя по вселенной гоняли! И заметь, что хотели они получили!

– Это всё?

– Нет, есть ещё один палец, – Пилевич медленно загнул пятый палец. – В-пятых, Георг, им здесь скучно.

– Не думал, что ты так изощрённо мыслишь! – хмыкнул Проквуст. – Я бы смог с тобой поспорить по первым четырём ... пальцам, но пятый довод опровергнуть мне нечем!

Они посмеялись, хотя и без особой весёлости.

– Знаешь, Георг, – совсем грустно заговорил Пилевич, – мне уже лет немало, а впереди такие перемены грядут, очень хочется посмотреть.

Проквуст изумлённо взглянул на друга: вот и он о переменах заговорил! Неужели они неизбежны?

*****

Елена приехала ночью, тихо пробралась в спальню и юркнула в кровать, прижавшись к мужу. Георг, не поднимая век, сладко улыбнулся и всхрапнул, после обильного возлияния с Пилевичем, проснуться он был не в состоянии, хотя рукой обнял и крепко прижал к себе жену. Лена улыбнулась, чмокнула его в щёку и закрыла глаза.

Никогда ещё Проквуст не был столь счастлив в момент пробуждения: он открыл глаза и увидел нежный взгляд любящей женщины. Оставим их, они так давно не виделись!

– Леночка, ты делала УЗИ? – спросил тихо Георг, едва переведя дух.

– Делала, – прошептала раскрасневшаяся Елена, – девочка у нас будет, дорогой.

– Дочка! Невероятно!

– Почему же?

– Потому что просто невероятно: вся моя длинная жизнь, наша любовь, наши дети. Я не верю, что всё это случилось со мной, – Проквуст нежно поцеловал жену. – Мне хочется раствориться в тебе!

– И мне!

Они ещё крепче вжались друг в друга.

– Как там твой папа?

– Всё отлично. Я боялась за него, поэтому заезжала домой.

– Молодец, правильно сделала. Марта притихла?

– Ещё как! Ходит, как пришибленная, папой не понукает, ты чего с ней сделал?!

– Не я, её хозяева.

– Да ты что?! Значит, папе больше нечего бояться?

– Нечего, пусть смело любит свою Марту, она теперь не ядовитая.

– А я?

– Что ты?

– Ты и меня можешь укротить?

– Тебя?! – Георг грозно зарычал. – Тебя я просто съем!

Некоторое время они возились в постели, хихикая как подростки, потом затихли. Елена лежала на плече мужа и гладила пальчиком его брови, Проквуст довольно щурился.

– Георг, а твои дела как?

– Если упускать подробности, то скоро за нами прилетят хоравы.

– И мы улетим?

– Улетим.

– Георг, мне страшно.

– Леночка, я теперь уже не могу не лететь, Землю надо избавить от следов тьмы, как это сделать я не знаю, но знаю, что будет, если не начать действовать.

– Да, ты прав, но Маруся...

– Почему Маруся?

– У меня маму звали Марией, папа её Машенькой звал, я помню, вот я и хотела... если ты не будешь против.

– Любовь моя, конечно, я не против. Мне очень нравится имя. А по поводу твоих страхов, ты даже представить себе не можешь, насколько хоравы глубоко знают человеческий организм, от любой болезни починят! Всё таки ты не девочка у меня. – Проквуст принялся целовать руки жены и приговаривать, словно мантру: – Я боюсь вас потерять, я не вынесу этого!

– И я боюсь, милый, поэтому мы и летим с тобой.

Проквуст дремал под нежным утренним солнцем, Елена, выйдя из бассейна, задумчиво остановилась рядом, раздумывая, сбросить на мужа холодные капельки с рук или позволить ему и дальше нежиться? Решила обрызгать. Она подняла руки вверх, но тут заметила, как на кончике пальца Георга вспыхнула яркая зеленоватая звёздочка и замерла. Проквуст, вздрогнул и резко сел, Елена медленно опустила руки и обречённо уселась на соседний лежак, ей стало понятно: началось.

Георг посмотрел на жену и ободряюще кивнул.

– Прибыли? – спросила она.

– Заберут, как только будем готовы, – Георг встал. – Пойдём, дорогая, надо сообщить Артёму.

– Я переоденусь и его найду, – стройная фигурка жены с едва наметившимся животиком распрямилась, – Где собираемся, в гостиной?

– Нет, в кабинете, мне дела Пилевичу надо передавать. Иди Леночка, я догоню, вот только ему позвоню.

Проквуст взял со столика телефон, нажал вызов.

Пилевич оказался в кабинете Проквуста прежде остальных. Они деловито поздоровались и принялись просматривать кипу бумаг, фотографий, карт, вытащенных Станиславом Львовичем из пухлого портфеля.

Дверь открылась, оттуда донёсся голос Елены.

– Спасибо, Марио, распорядитесь на счет обеда на четыре персоны.

– Слушаюсь, мадам.