Текст книги "Дорога в Эсхатон (СИ)"

Автор книги: Борис Миловзоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

Между тем, пол перед ним с тихим треском вздыбился изнутри, в трещинах показались небольшие росточки, они стремительно набирали цвет и форму. Артём, разинув рот, смотрел на это чудо. Несколько минут и толстые зелёные листы раздвинулись, давая место огромному цветочному бутону. Он налился светом и вдруг лопнул, превратившись в трёхметровую чашу с густым ворсом золотисто-красных ворсинок. Они медленно волнились, словно трава под ветром и это было безумно красиво. В середине чаши торчали толстые тычинки, толщиной в руку.

– Иди, Зорко, – раздался очень серьёзный голос привратника, – ложись в цветок.

– Зачем?

– Путь в Эсхатон телу заказан. Оно тут полежит в целости и сохранности, не волнуйся.

– А я и не волнуюсь! Мне раздеться?

– Да.

Артём действительно не волновался, он всё сразу понял. Он скинул с себя всю одежду, кроме плавок и спокойно без сомнений ступил на ворсинки. Удивительно, они держали его вес, почти не прогибаясь! Возле тычинок в середине чаши, Артём лег на спину и почувствовал, как нежно держат его ворсинки. Ещё он увидел, как склоняются к нему тычинки, его веки сами собой опустились.

*****

– Вставай, Зорко! – услышал весёлый голос привратника.

Артём открыл глаза и увидел, что пещера невероятным образом преобразилась, потолок, стены, пол искрились золотыми и голубыми искорками, нитями, всё это жило собственной жизнью, подрагивало, росло, ветвилось. Входных дверей видно не было, неизменными оставались только вертикальный поток света и огромный цветок с полупрозрачным силуэтом человеческого тела. 'Это ведь я!' – подумал Артём, но удивительно отрешённо. Он поискал взглядом Немо и увидел в паре метров от себя улыбающегося молодого мужчину лет тридцати в зеленоватом комбинезоне. Артём попытался попристальней рассмотреть его лицо, но оно внезапно смазалось и поплыло. Привратник поморщился и погрозил ему пальцем.

– Зорко, хватит меня смущать, дай образу закрепиться, потом рассмотришь. Кстати, ты голый, одеться не хочешь?

Артём улыбнулся и представил, как залезает в карман своего любимого походного комбинезона и тут же ощутил шелковистую подкладку. Воспоминания были столь устоявшимися, что на нём вместе с комбинезоном появились и кроссовки на ногах, и кепка на голове.

– Ловко, – одобрительно кивнул привратник. – Плыви за мной. Кстати, имей ввиду, теперь твой разум открыт и для меня.

– Да на здоровье! – пожал плечами Артём.

Справа от цветка в стене вспыхнуло яркое пятно. Артём легко и непринуждённо двинулся за привратником, тот оглянулся и опять закивал.

– Что?!

– Молодец, хорошо у тебя получается.

– Не вижу трудностей, – Артём и вправду их не ощущал, в теле, вернее в проекции тела ощущалась лёгкость и сила. Он сделал неожиданный пируэт, потом рванул вверх к кристаллу, пару раз проплыл под потоком света, получая такую дозу энергии, что хотелось смеяться и летать, летать и смеяться. Неожиданно его что-то ухватило за руку и резко рвануло вниз. Это привратник, невероятно вытянув руку, спустил его 'с небес на землю'.

– Ты что, ошалел?! – сердито зашипел он на него.

– Жалко, что ли? – спросил нахально Артём, ощущая, что ведёт себя как-то ни так. – Ой, Немо, что со мной?

– Света перепил! – строго ответил тот, отпустил его руку и медленно двинулся к светящемуся кругу.

– Немо! – спросил Артём, догнав привратника.

– Что?

– А Гея совсем ушла?

– Думаю, да.

– А вдруг у меня вопросы важные появятся?

– Меня спрашивай.

– Что такое Эсхатон?

– Последний город Земли.

– А у нас на греческом это конец времён.

– Правильно.

– Немо! – громко крикнул Артём, привратник притормозил и оглянулся.

– Что?

– Куда ты меня тащишь?!

– Страшно? – ухмыльнулся Немо.

– Конечно! Вдруг там оставишь? Меня невеста ждёт.

– Не бойся, вернёшься ты к своей невесте, мы только краем глаза глянем.

Они медленно поплыли дальше.

– А почему город?

– Можешь назвать его музеем, но мы зовём городом.

– Немо, но это как то...

– Зорко, помолчи, сам всё увидишь.

– Они нырнули в свет на стене и оказались в центре круглой пещеры. Идеально круглое пространство было столь огромным, что захватывало дух, и все его стенки были в светящихся пятнах.

– Что это? – прошептал изумлённый Артём.

– Одна из площадей Эсхатона.

– А много их?

– Много, – кратко отрезал привратник. – Нам сюда. – Он неопределённо махнул рукой вверх.

– Подожди, Немо, дай оглядеться.

– Зачем?

– Хочу запомнить, – прошептал Артём.

– Запомнить?! Это невозможно! Держись лучше поближе, а то заблудишься, – хихикнул Немо, – и останешься здесь в качестве экспоната.

Артём не стал рассказывать привратнику о своей уникальной памяти, тем более что впервые ею пользовался не для запоминания текстов, могла и не сработать.

– Начнём отсюда. Дай-ка руку!

Они подплыли к одному из световых пятен. Едва пересекли его границу, все мысли и представления из Артёма иссякли. Он и Немо висели посредине бесконечного мутного пространства. Привратник с довольной улыбкой широко повёл руками.

– Узнаёшь?

– Вселенная после Большого взрыва?

– Можно сказать и так, хотя я бы назвал это просто рождением.

– Взрыва не было?

– Конечно, не было, на самом деле состоялся акт творения.

– Значит, не было изначальных сверхтемператур?!

– Не было.

– А разбегание галактик?!

– Причём тут разбегание? Просто движение, скорее даже вращение.

– Немо, но красное смещение спектра....

– Зорко, не множь заблуждения.

– Немо, покажи начало!

– Не могу.

– Так секретно?

– Что-то секретно, а что-то в Эсхатоне отсутствует, – Немо хитро улыбнулся. – Не думай, Зорко, что я отвечу на любой вопрос. Кстати, они у тебя ещё есть?

– Погоди, дай осмотреться.

Странно было видеть вселенную в таком блёклом состоянии: звёзд было очень мало, большая часть из них тускло проталкивали свои лучи сквозь непрозрачное пространство и лишь некоторые, те, что были относительно близкими, висели яркими красными каплями. Артём изучал астрономию и классическую космогонию, поэтому сообразил, что это так называемые протозвёзды, будущие 'сверхновые'. Человеческая наука считала, что взрывы этих 'сверхновых' служили и звёздным материалом для солнечной системы и неким спусковым механизмом для запуска её формирования. Но пространство, в котором он сейчас находился, было слишком разряженным, кругом царил такой покой, что с трудом верилось в 'самозапуск' космогонического развития.

– Правильно мыслишь, Зорко.

И к похвале привратника и к тому, что он свободно читал его мысли, Артём отнёсся безучастно. Он был слишком поражён, чтобы возмущаться или сопротивляться, хотя при желании, наверное, смог бы поставить блок.

– Немо, а наша солнечная система, где должна появиться?

– Правильный вопрос, Зорко, смотри внимательно!

Перед ними вдруг всколыхнулась часть пространства и прошлась круговыми волнами, только не в стороны, как от камешка в воде, а наоборот, извне в центр. Волны одна за другой подталкивали перед собой рассеянную материю, сгоняя её в мутный шар. Окружающее пространство на глазах становилось прозрачнее, приобретало знакомую космическую глубину, в которой повсеместно вспыхивали многочисленные точки звёзд. Волны под их ногами ещё не закончились, а вселенная уже наполнилась мириадами огоньков.

– Зорко, ты понимаешь, что происходит?

– Самоконцентрация материи?

– Что значит, 'само'?! По замыслу!

– Чьему замыслу?

– Творца, конечно.

– Бога?

– Спроси у своего отца, он точно знает.

Артём не успел переспросить привратника, откуда он знает то, что знает его отец, так как внутри плотного облака вспыхнул свет и облако начало вращение.

– Немо, из чего состоит облако?

– Из всего, что необходимо для формирования светила и планет.

– Наша наука предполагала, что атомы металлов и других тяжёлых элементов образовались в первых протозвёздах.

– А протозвезды, откуда появились?

– Из газопылевого облака, – Артём сделал паузу, ожидая нового вопроса, но привратник только хмыкнул, пришлось продолжить. – Учёные считают, что потоки энергии, ну, всякие там излучения...

– Ладно, пусть так! – перебил его привратник. – А солнечная система с чего вдруг возникла?!

– Ну, – смешался Артём, – две протозвезды взорвались поблизости, осколки одной стали строительным материалом, а вторая запустила процесс.

– Сразу две протозвезды рядом, да ещё взорвались почти одновременно?! Ты сам в это веришь?

– Не знаю, вроде, протозвёзд маловато было.

– Вот именно! Разве напасёшься на каждую новую солнечную систему?!

Между тем в центре облака уже светился огромный шар, вокруг которого всё быстрее вращалась остальная часть облака, одновременно расширяясь и сплющиваясь сверху и снизу. Скоро облако вокруг будущего солнца сплющилось до тонкого диска, в котором прослеживались тёмные круги сотен орбит. Артём всмотрелся и увидел, как мириады небольших кусочков сталкивались друг с другом, гдё-то раскалывались, где-то слипались и потом, нарастив массу, подтягивали куски поменьше.

– Планетоземали! – прошептал он, но Немо его услышал.

– Совершенно верно, Зорко. А ещё видишь, солнечный ветер?

Теперь Артём увидел, как буйное протосолнце выдувало лёгкие газы на периферию, а там их подбирали Юпитер и Сатурн, уже ставшие заметными гигантами. Вращение ускорилось. Артём взглянул на Немо, тот энергично водил рукой, словно раскручивая солнечную систему, и она слушалась его! Когда привратник опустил руку, под ними величественно плыли знакомые планеты.

– Всё, Зорко, двигаем дальше!

– Погоди, Немо! Если то, что ты показал, это творение разума то, что есть жизнь?!

– Всё это, Зорко, – привратник широко раскинул руки, – есть творение разума и всё это – жизнь! Жизнь рождается только из жизни и никак иначе!

– А наша наука считает, что разум во вселенной великая редкость.

– Мало ли что вы считаете знаниями, важно то, что ты видишь! Разум, Зорко, не редкость, а неотъемлемая часть вселенной! А вы, люди, напыщенные индюки, считающие себя царями природы!

Немо схватил его за руку и выдернул из протовселенной обратно в круглую пещеру. Артём машинально ещё раз сверил её с первоначальной картинкой в своей фотографической памяти, всё было точно. Артём мысленно пометил светлое пятнышко, из которого они вынырнули: 'Протовселенная'.

– Ну, как? – гордо улыбаясь, спросил привратник.

– Невероятно! Немо, а квартал человечества в Эсхатоне есть?

– А как же, вас дожидается, только тебе туда путь заказан.

– Значит, и мы исчезнем, как динозавры?

– Во-первых, Зорко, динозавры, истинные дети Земли, не исчезли. Тебе ли это не знать?

– Динозарии?

Привратник кивнул.

– Во-вторых....

– Погоди, Немо, – прервал его Артём, – так их история тоже есть в Эсхатоне?!

– В Эсхатоне всё есть, и всё будет, а ты будешь смотреть то, что я покажу!

– Ладно, ладно, – вздохнул Артём. – Так что там, во-вторых?

– Во-вторых, – невозмутимо продолжил привратник, – разум всегда приходит к новой звезде и потом лишь меняет формы.

– В каком смысле?

– В прямом. Вот смотри.

Немо пальцем провёл перед собой и в пространстве ярко засветилась вертикальная линия, внизу к ней пририсовал горизонтальную прямую. Привратник дунул на свой рисунок и на линиях появились десять равных делений.

– Это система координат. Вертикаль – уровень чистого духа.

– Бога?

– Не совсем, – поморщился привратник, – нельзя же так прямолинейно мыслить!

– Творцы миров?

– Молодец, дошло! Нижняя ось, это ось дискретности разума, – привратник посмотрел на недоумённый вид Артёма и махнул рукой. – Потерпи, сейчас поймёшь.

Немо ткнул пальцем в верхнюю часть вертикальной оси и, чуть подрагивая им, нарисовал каплеобразную окружность.

– Чистый дух множится, дробится, наполняя собой, созданные им же живые существа. Каждая из форм жизни обязана обеспечить соответствующее вместилище для сознания. Вначале это разум видов, потом он постепенно распадается на подвиды, новые типы жизни, постепенно мельчает и 'глупеет', доходя, наконец, до той стадии, которая позволит вместить его в единичного представителя данной формы жизни. Человеческая цивилизация, – Немо указал на самый низ окружности, – вот здесь, внизу, где-то в районе от 0,53. Дальнейшее развитие человеческой цивилизации ещё возможно, но медленное. Далее оно будет сменено некой новой цивилизацией или последовательно несколькими цивилизациями.

– Какой ужас! Это так унизительно, находиться в самом низу!

– Не надо трагедии, Зорко, вы внизу не столько по вине собственной ограниченности и эгоизма, сколько по законам эволюции разума.

– Я это понимаю, но всё равно грустно.

– Грустно ему! Вот ты идёшь по пути своего рока, так?

– Так.

– Вот и каждая цивилизация разума идёт по своему пути, в конце которого обеспечивает рождение следующей цивилизации или перерождается сама.

– Следующая цивилизация должна зреть внутри человечества?

– Зреть или создаваться, какая разница?

– Немо, но что может быть продолжением...

– Зорко, сам подумай, включи мозги!

– Дети-индиго?

– Возможно, что ещё?

– Человек уступит свое место машинно-виртуальной цивилизации?

– Вполне вероятно, хотя не исключён смешанный вариант. Главное, чтобы будущая цивилизация сделала космос своим домом и после долгого пути привела эволюцию, – Немо повёл по рисунку рукой, – в исходную точку чистого духа, обогащённая опытом предыдущего развития и преуспевшая в расширении закона отражения. Ты же знаешь, что это такое?

– Знаю, – Артём мрачно кивнул в сторону светящегося рисунка. – И сколько же времени займёт это 'колечко'?

– Неважно, Зорко, может быть миллиарды лет, а быть может миллионы, какая разница?!

– Если миллиарды, то жизнь человечества всего лишь мгновение?

– У каждого мгновения, Зорко, есть цена. Очередное человечество максимально дискретно и самоуверенно, но всё равно оно часть эволюции.

– Очередное?

– Конечно! Земля пережила множество разнообразных разумных сообществ.

– Ты хочешь сказать, что каждый вид может стать со временем разумным?

– При создании определённых условий, да.

– И муравьи?!

– Они уже были.

– Что значит были?!

– То и значит, были, а потом перестали.

– А много их, тех, что перестали?

– Много, Зорко.

– То есть, получается, виды живого делятся на две категории: потенциально готовые к разумности и те, кто уже был разумным?!

– Можно сказать и так, хотя есть и третья стадия. Некоторые из видов могут перетекать из категории в категорию по нескольку раз.

– Но по каким причинам?!

– По воле созидающего.

– По воле или капризу?

– Эти понятия не различаются, просто созидающий меняет свои замыслы.

– Погоди, Немо, но по твоим словам получается, что человекообразных цивилизаций до нас было несколько?!

– Множество! Они рождались, расцветали, угасали или гибли, но всегда после них оставались источники нового возрождения. История цивилизаций прерывиста, а эволюция разума постоянна.

– Всегда?

– Всегда.

– Гея сказала, что мои ирийские предки вмешались в эволюцию, за что и были наказаны забвением, а как же цириане со своими нагами?!

– Цириане испросили позволения.

Артём ждал продолжения фразы, но привратник молчал.

– Немо, это всё?!

– Всё!

Категоричный ответ привратника ясно давал понять, что дальнейшие расспросы бесполезны. Артём грустно вздохнул.

– Немо, моё сердце наполнено скорбью.

– Почему же?

– Потому что человек не только не царь природы, он всего лишь пыль разума!

– Красиво, но глупо!

– Глупо?! – Артём энергично ткнул в участок окружности, резко восходящий за отметкой 0,7. – А разве этот рывок вверх достанется сделать человечеству?!

– Ишь ты, какие вопросы задаёшь! – привратник пожал полупрозрачными плечами. – Мне не дано это знать, Зорко, ведь будущее неявно.

– Хорошо, Немо, вот тебе вопрос, который ты только что игнорировал: зачем Гея разрешила цирианам переселить нагов на Землю?!

– Для эксперимента.

– Чего?! – Артём изумлённо уставился на привратника, тот хитро улыбнулся.

– Ты что, думаешь, творить жизнь можно безошибочно?

– Я об этом вообще не думал.

– То-то! А что касается нагов, то они должны были подстегнуть эволюцию диназариев.

– И что?

– Ничего не вышло: динозарии оказались слишком упрямы, а наги, слишком тупы и агрессивны.

– Тогда почему они разгуливают на свободе?!

– Вдруг пригодятся? – глаза привратника недобро сверкнули, что больно царапнуло Артёма по сердцу.

– Они же ненасытные монстры! – крикнул он. – На что они могут быть годны?!

– Может быть, на то чтобы вас заменить? – равнодушно предположил привратник.

– Немо, да ты что, всерьёз, наги станут носителями разума?! Они не смогут, я смотрел в них, я видел.

– Зато у них есть телепатия, они неприхотливы, физически сильны....

– А их агрессия?

– Поумнеют, обуздают.

– Не надейся, Немо, не поумнеют, они безнадёжно тупы.

– А вдруг им помогут поумнеть?

– Кто ж этот возможный безумец? – усмехнулся Артём.

– Вы, сами!

– Люди? Не верю.

– Напрасно. Сообщаю тебе, что секретные лаборатории людей в ряде стран уже изучают их.

– Зачем?!

– Чтобы сделать их покорными солдатами, но кто даст гарантию, что вместо покорности они не сделают их умнее?

В сознании Артёма взорвалась бомба, мгновенно перевернувшая осознание мира. Он вдруг ясно понял, что Немо не шутит, ведь он не человек, и что Гея вовсе не считает людей любимчиками, которым всё прощается. Гея холодно и пристально наблюдает за человечеством и если они не оправдают её ожиданий.... Неужели процесс исхода новой цивилизации из предыдущей уже запущен?!

– Немо, – хрипло прошептал Артём, – я не хочу больше ничего смотреть.

– Почему вдруг?

– К чему?

– Так быстро сдался? Я же уже говорил: будущее неявно! Разве обязательно смиряться с тем, что вас заменят, разве не разумнее стремиться к тому, чтобы самим измениться?

– Значит, у человечества есть шанс не сгинуть?!

– Есть, но тебе придётся много потрудиться, чтобы оно не исчезло.

– Мне?!

– А почему кто-то другой, а не ты, Зорко?! Разве не говорил тебе отец, что дар – тяжёлая ноша?

– Говорил, но чтобы такая!

– Ничего, свыкнешься.

Пару минут Артём пришибленно молчал, свыкаясь с услышанным.

– Немо, ты мне покажешь ещё что-то?

– А что ты хочешь увидеть?

– Эволюцию разума!

– Ничего себе, запросик! Ладно, кое-что я покажу, – Немо улыбнулся и протянул руку, – хватайся, прокатимся.

Привратник рванулся вверх, потом влево и сходу влетел в одно из светящихся пятен, Артём успел только ойкнуть, до того быстро всё произошло.

– Смотри!

Они оказались на поверхности Земли. Артём нагнулся и просеял однородную пыль сквозь пальцы, под её тонким слоем виднелись оплавленные обломки протоземалей и небольших метеоритов. Они и сейчас падали с небес на Землю, сотрясая её поверхность на многие километры вокруг. Атмосферы не было, поэтому они не загорались в полёте, и только при ударе бесшумно расцветали облаком огня и пыли. Яркие звезды на чёрном небосводе смотрели вниз и всё время подмигивали. Это было необычно. Артём глянул на это поближе и сразу всё понял: вокруг молодой планеты роились миллионы мелких и крупных обломков. Странным образом он наткнулся там на привратника, тот подмигнул и необъяснимым образом переместил Артёма к себе. Тут же подхватил за руку и они вместе отпрыгнули далеко в сторону. Отсюда было хорошо видно яркое и густое кольцо вокруг Земли, искрящееся в лучах солнца, а ещё бесчисленные кратеры на поверхности планеты.

– Невероятно! – прошептал Артём. – На Сатурн похоже.

– Зорко, как по человеческой хронологии называется период такой Земли?

– Катархей.

– Уверен?

– Конечно! – Артём повёл вокруг руками. – Земля уже превратилась в единое космическое тело, но оно ещё холодное и безжизненное.

– Да, – заулыбался привратник, – здесь ваша наука не ошиблась.

– А что дальше было?

Вместо ответа привратник сделал жест, словно перелистывал страницы времени. Вместо исчезнувшего метеоритного кольца оказалось багряное от внутреннего огня массивное космическое тело, похожее на гантель: малая нижняя часть стремилась стечь на Землю, а большая, рвалась в сторону.

– ПротоЛуна?

– Она самая.

– Это она вычистила пространство вокруг Земли, а теперь опустилась до сферы Роша, – похвастался своими познаниями Артём.

– Роша не Роша, а куда не надо она залезла, – кивнул Немо. – Смотри, что будет.

Нижняя часть гантели быстро разрушалась, стекая вниз беспрерывными огненными сполохами, вздыбливая и раскаляя поверхность Земли. Привратник дёрнул рукой, чуть ускоряя время, и Протолуна лопнула на средине гантели. Нижняя часть огненным вихрем обрушилась на Землю, вызвав на её поверхности чудовищную волну. Волна несколько раз обогнула планету, прежде чем успокоилась. Вторая часть Луны, после разъединения отскочила на высокую орбиту, оказавшись почти рядом с ними. Артём видел, как Луна огненно кипела и медленно превращалась в шар.

– Обалдеть! – прошептал он.

– Впечатляет?

– Не то слово!

Привратник взял Артёма за руку и они снова оказались на поверхности Земли. Она исходила жаром, повсеместно из трещин вырывался пар, дым, вытекали огненные струйки лавы. Он глянул вверх, звёздное небо заметно двигалось, планета начала вращение. Артём понял, что на его глазах холодное космическое тело превратилось в живую огненную планету. Почему-то именно так он и подумал, и заметил одобрительный кивок привратника.

– Всё верно, Зорко, в живую и огненную.

– Немо, – Артём широко повёл руками, – а где же здесь Гея?

– Везде, – улыбнулся привратник, – она уже давно здесь и следит за ходом перерождений.

– Перерождений?

– И рождений тоже, например, духов четырёх стихий.

– Духи воды, земли, воздуха и огня?!

– Духи четырёх стихий, помогая друг другу, создадут условия для возникновения жизни.

– Немо, ты покажешь мне рождение жизни? – хрипло от волнения спросил Артём.

– Ишь ты, хитрый какой! И эволюцию разума ему предъяви и рождение жизни! Это самые сокровенные тайны, а ты их так просто хочешь заполучить?

– Ну, Немо....

– Не нуди, что-то увидишь.

Артём широко заулыбался и чтобы спрятать свой восторг, ткнул пальцем вверх к звёздному небосводу, на котором далёкой светлой точкой виднелась Луна.

– А небо-то очистилось! Ой, а Луна как далеко!

– Луна там, где положено! – проворчал привратник. – Но кое-кому это не понравилось и они решили, что они боги!

– Ты опять про ирийцев?

– Про них. Кто их просил вмешиваться?!

– Немо, Гея ведь их уже наказала.

Они замолчали. Артёма мало затронула реакция привратника, он жадно впитывал в себя окружающее пространство, стремясь всё запомнить, а заодно понять, где же здесь начало разума?

– Везде! – ответил ему привратник на незаданный вопрос. – Разум просыпается, и уже помогает формировать планету.

– Помогает?!

– А как же! Кто-то же должен следить за тем, чтобы небосвод был очищен от мириад спутников, затем, чтобы заставить планету вращаться и нагреваться.

– А дальше должна быть дифференциация веществ?

– Не сразу, – кивнул Немо, – видишь, разогрев пошёл только в области экватора?

– Вижу!

– То ли ещё будет!

Повинуясь жестам привратника, планета завертелась волчком, её бока покрылись паутиной багряно-алых трещин, из которых выползали яркие языки лавы и тут же застывали. Вместе с лавой из недр вырывались густые клубы пара и дыма. Куски прежней тверди плавились и тонули в огне, а остывшие острова стремительно всплывали ввысь. 'В реголите много железа, он тонет', – подумал Артём.

– Правильно, Зорко! – громко прокричал привратник. – Железо уйдёт вниз, чтобы через полтора миллиарда лет окончательно сформировать ядро планеты.

– Немо, а как же реголит под полюсами?

– Никак, он и сейчас там, вы просто плохо искали, – он схватил Артёма и резко нырнул к Земле, уже покрытую плотным слоем облаков.

Они повисли над огромным куском тёмно-коричневой суши, возвышающимся под самые облака, с которых непрерывно шёл дождь. Вода потоками неслась между угловатых скал и срывалась с обрыва в многокилометровую бездну, прихватывая с собой песок и мелкие камни. Зрелище было невероятно завораживающим, но Немо не дал насладиться невероятным зрелищем и потянул вниз. Здесь уже всё изменилось: не было и следа бушующего огня, остывшая лава простиралась бесконечной равниной, которую серыми зеркалами пятнали озёра воды. На глазах вода всё прибывала и прибывала, захватывая всё новые территории. Через некоторое время равнина скрылась под гладью воды.

– Вот и первичный океан, – раздался из-за спины голос привратника, только пока мелкий очень.

– Немо, – прошептал Артём, глядя на неспокойные воды, – В воде уже есть жизнь?

– В этом кислом растворе, хотел ты сказать? – хитро улыбнулся привратник. – Конечно, есть! Надо только рассмотреть поближе.

Поверхность воды рванулась навстречу, Артём невольно набрал в грудь воздуха, но Немо хихикнул и ткнул его под ребро: 'Дыши спокойно, Зорко' и они нырнули. Здесь было очень мелко, но дно стремительно рванулось вниз и в стороны, превращаясь в бескрайнюю щербатую поверхность, песчинки превращались в глыбы, затем в громадные скалы, между которыми мелькали полупрозрачные разноцветные пятна. Они беспорядочно метались, сталкивались, некоторые слеплялись с соседями, формируя замысловатые фигурки, нити, которые вскоре вновь распадались.

– Немо, это бактерии?

– Нет, Зорко, пока это всевозможные органические соединения, в том числе аминокислоты и нуклеотиды. Видишь, сколь они разнообразны? Ты можешь себе представить, чтобы из всей этой суеты сама собой образовалась живая клетка?

Артём энергично помотал головой.

– Это невозможно!

– Да?! А ваши учёные утверждают, что молния ударила и вдруг раз, и жизнь родилась. Веришь?

– Теперь не верю, – тихо ответил Артём.

– То-то! Смотри, как было.

Среди молекулярной толкотни появились голубоватые пятна света, их становилось всё больше. В какой-то миг они синхронно закружились в невероятном танце, в ходе которого одни молекулы отталкивались, а другие втягивались и вставали на заранее определённое место. На глазах Артёма голубовато-прозрачные пятна росли, уплотнялись, наливались сине-зелеными и жёлто-коричневыми оттенками. Едва родившись, микроорганизмы принимались искать пищу. Одни поглощали вокруг себя неорганические частицы, росли, стремительно делились и бесконечным дождём роняли вниз отходы своей жизнедеятельности. Среди этих микроорганизмов мелькали большие шарики с вертлявыми жгутиками, позволяющими им двигаться, они поглощали органику своих мелких собратьев, иногда прихватывая и живые молодые микроорганизмы.

– Заметь, Зорко, – зазвучал голос привратника в голове Артёма, – чтобы эти искорки жизни не истощили мир, в котором рождены, пришлось создавать одновременно и гетеротрофные организмы и автотрофные. Ты знаешь, о чём я говорю?

– Конечно. Автотрофы потребляют неорганические вещества и превращают их в органику, которой только и могут питаться гетеротрофы.

– И что такое творение даёт?

– Равновесие?

– Правильно, Зорко! Равновесная система это главное условие существования жизни. Стоит нарушить равновесие и всё смещается, чтобы найти новое равновесие, но уже для другой жизни. Ты понимаешь, о чём я?

– Вполне, – мрачно ответил Артём. Только сейчас до конца он понял, сколь уязвимо человечество.

Его мысли уловил привратник и одобрительно закивал.

– И теперь скажи, Зорко, могло ли такое свершаться по воле случая, как утверждают ваши учёные, а не по заданной матрице?

– Я уже говорил: не может!

– То-то! – довольно констатировал голос Немо. – А что это ты погрустнел опять?

– Немо, я только сейчас понял: люди близки к нарушению равновесия!

– Подумаешь, – легкомысленно усмехнулся привратник, – будет новое равновесие. Так всегда было и будет.

– Но уже без людей?

– Ты забыл, – рассердился Немо, – я говорил тебе, что шанс есть всегда! Давай руку, поехали дальше!

Они вернулись на мгновение в круглую пещеру, тут же нырнули в новое светящееся пятно и очутились высоко над новым миром. Его рельеф почти не изменился, но куда делась мрачная серо-коричневая блёклость?! Мир вдруг стал невероятно красивым и ярким. Вода на бесчисленных отмелях под солнечными лучами отсвечивала красно-алыми оттенками, омывая красно-фиолетовые отмели.

– Что это?! – изумлённо выдохнул Артём.

– Царство жизни! – пафосно, без тени улыбки отозвался Немо.

Привратник чуть дрогнул рукой и внизу пейзаж задвигался. Прибрежные воды покрылись фиолетово-оранжевой шагренью, от берегов вглубь суши живыми гигантскими змеями поползли цветные языки, образовывая возле ручьёв и озер ярко-красные сочные пятна.

– Зорко, хочешь увидеть, кто изобрёл колесо?

– Колесо, здесь?!

– Именно здесь!

Они рванулись с высоты вниз, и шагрень превратилась в цилиндры разной величины. Неисчислимые бочонки и огромные бочки катались по мелководью, повинуясь волнам и приливам.

– Это такие животные?

– Нет, Зорко, это одноклеточные прокариоты, они не могут рождать многоклеточные организмы, зато умеют строить замкнутые экосистемы, целые города, в которых распределены функции и обязанности, а пища достаётся каждому жителю! Они живут так сотни миллионов лет, разве это не совершенство равновесия?

– Ты хочешь сказать, что эти бочонки бессмертны?!

– Они ощущают мир вокруг и себя в нём вечным и неизменным сочетанием. Впрочем, разве вы, люди, не думаете также?

– Мы знаем, что бессмертия не бывает.

– А они об этом не знают! И посмотри, как им хорошо здесь.

– Но какой прок от такой жизни, они же застыли, ни мысли ни развития!

– Каждому своя мера, дорогой Зорко. Что касается Земли, то здесь всегда есть необходимая мера разума.

– Я понимаю, – Артём поморщился, – только очень пёстро, в глазах рябит.

– А по мне – красиво. К тому ж, друг мой, эпоха хлорофилла ещё не наступила, хотя некоторые крохотные пурпурные труженики уже готовят мир к кислородной атмосфере. Вот, смотри, что они творят!

В воде начали надуваться бледно-алые пузыри. Они с тихими всплесками поднимались над водой и в зависимости от своего объёма поднимались на разные высоты, где их подхватывали воздушные потоки и величественно уносили в разные стороны. Зрелище было завораживающе красивым! Артём изумлённо открыл рот.

– Удивил?

– Не то слово,– прошептал Артём. – Немо, объясни.

– Всё дело в углекислотно-азотной атмосфере, Зорко. Она очень плотная, под шесть атмосфер, здесь даже человек смог бы летать.

– А дышать?

– Дышать здесь могут только анаэробы, но заметь, Зорко, внутри бочонков и летающих шаров – кислород.

– Он легче углекислого газа! Но разве могут анаэробы выжить рядом со свободным кислородом?!

– Внутри шаров есть особые изолированные зоны, в которых живут аэробные эукариоты, они вырабатывают кислород.

Артём долго смотрел вверх на плывущие вереницы живых шаров, пока сквозь поредевшие облака на него ярко не плеснуло солнечным светом. Он зажмурился и вспомнил очень важный вопрос.

– Немо, а магнитное поле у Земли в эти времена было?

– Считай, нет почти, через миллиард лет появится, а что?

– Но тогда здесь жуткая солнечная радиация! Здесь вообще жизни не должно быть!