Текст книги "Дорога в Эсхатон (СИ)"

Автор книги: Борис Миловзоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)

– Но она есть! Разве ты не видишь? Посмотри на этот живой мир, здешние обитатели не только не боятся радиации, они научились её преодолевать и даже преобразовывать.

– Это невероятно!

– Творчество – вещь увлекательная.

– Немо, нам на лекциях говорили, что в архее могли происходить трансдукции – межвидовые обмены генами, что приводило к различным гибридам и симбиозам.

– Сами по себе?

– Ну, да....

– Нет, вы люди всё-таки тупые! Да как же это всё может быть само по себе?!

Привратник схватил Артёма за руку и в один миг они вновь оказались подвешенными посредине круглой пещеры.

– Немо, – по инерции спросил Артём, не успев среагировать на мгновенную смену декораций, – неужели эукариоты одни переделают восстановительную атмосферу планеты в окислительную?!

– Не совсем одни, помогут и другие обстоятельства, к тому же дегазация мантии закончилась, солнце стало светить поярче... короче, всё одно к одному, чтобы изменить мир. А вообще-то нам пора назад.

– Как назад?! Я ещё хочу!

– Извини, Зорко, Гея приказала вернуть тебя в тело.

– Подожди, а тот человеческий мир, который я случайно увидел, когда поднимался...

– С лодками и домиками? – усмехнулся привратник, Артём кивнул. – Это мир великанов, Зорко, они жили задолго до вас.

– А почему я их не увидел?

– Потому что я вовремя тебя вытолкал, вот почему!

Это было последнее, что услышал Артём, следующим мгновением он ощутил себя лежащим на ворсистом ковре. Бока неприятно покалывало, он пошевелился, тело отозвалось неохотно. Он поднял руку, чувствуя, как от неё отскакивают крохотные присоски и машинально потёр подбородок. Ладонь неожиданно наткнулась на длинные шелковистые волосы. Артём открыл глаза и, скосив вниз, с недоумением уставился на пучок светло-рыжих тонких волос.

– Вставай, Зорко, – раздался в голове знакомый голос привратника.

– Немо, – спросил Артём, продолжая с интересом рассматривать свою бородку, – как она могла так быстро вырасти?

– Ничего не быстро, ты тут три месяца пролежал.

– Три месяца?! – Артём недоумённо прищурился и разглядел смутно-призрачную фигуру привратника возле своих ног.

– За всё надо платить, Зорко, Эсхатон живёт своими законами и поедает время гостей.

– Ничего себе! – Артём вскочил и, пересиливая скованность мышц, принялся одеваться.

– Как себя чувствуешь?

– Сносно, – Артём до хруста потянулся. – Ну, а туалет у вас человеческий имеется?

Немо привёл его в большую круглую комнату с гладкими стенами. С одной стороны в стене торчала каменная раковина, в которой журчала холоднющая вода, с другой, каменный стул с отверстием в середине, из которого тоже доносилось журчание. Артём неспешно достал из рюкзака ножницы, небольшое зеркальце, бритвенные принадлежности и аккуратно разложил их на массивной раковине. Делал он всё особо сосредоточенно, гоня из себя любые посторонние мысли, которые хлынули в него, едва он вернулся из сказочно-виртуального Эсхатона в своё тело. Сразу за первым ощущением шёлка собственной бородки, его мозг накрыло клокочущим изумлением от невозможности виденного. Огромным усилием воли он одолел взрывные чувства, задвинул их вглубь и теперь не позволял даже глянуть в их сторону. Всё его старание было направлено на бритьё.

Когда он вернулся в огромную пещеру, цветка уже не было, лишь едва заметное пятно указывало место, на котором он рос. Артём вздохнул, ему почему-то стало жалко неведомое растение, а потом он почувствовал в голове постороннее присутствие.

– Гея, это ты? – прошептал он.

– Как прогулка по Эсхатону?

– Потрясающая, – Артём потёр голый подбородок, – только очень печальная.

– Ты жалеешь человечество?

– Конечно, я же часть его!

– Но ты и часть космоса.

– Я не чувствую в себе этой части.

– Ты ещё молод.

– Отец тоже мне об этом говорил, но теперь я чувствую себя стариком. – Артём сделал паузу, но собеседница молчала. – Гея, на Земле существовали сотни цивилизаций....

– Десятки тысяч, Зорко, – поправила его Гея, Артём некоторое время ошарашено молчал, осознавая количество.

– Гея, в человечестве есть что-то особенное?

– Глупость и своеволие.

– А творчество? В каждой ли цивилизации было столь развито творчество, как в человеческой?

– Ты прав, Зорко, во всём, что касается искусства, людям больше других отмерено.

– Но если это так, неужели тебе не будет жалко, что человечество унесёт с собой музыку, литературу, живопись?

– За редким исключением, всё это не для Бога, Зорко. Ваше творческое дарование направлено на самолюбование и собственное возвеличивание. Все ваши помыслы о собственной значимости во вселенной ложны, никакие вы не любимцы Господа. Вы оправдываете свою мелочность и эгоизм взлётами творческой фантазии и самонадеянно думаете, что это нужно Богу.

– А разве это не так?

– Вы, люди, находитесь в постоянной прелести, любуясь сами собой. Бога невозможно развлекать, восхищать, умилять, ему можно только служить.

– Гея, неужели всё так безнадёжно?! Моё сердце плачет от отчаянья.

– Не вы первые, не вы последние. Запомни, Зорко, главный критерий – вклад в закон отражения. И последние, помни, в твоих силах всё исправить: победи нагов.

– Нагов?! – испуганно переспросил Артём. – Гея, сколько у людей осталось времени?!

Гея ответила не сразу.

– Ради меча, который теперь принадлежит твоему отцу, в память о необыкновенной судьбе его первого хозяина, я скажу. Через два года я перестану сдерживать нагов и пусть победит сильнейший.

– Два года!

– И ещё, если наги доберутся до обломков арианского крейсера, никакие пазузу человечество не спасут.

– Гея, но неужели наги лучше людей?!

– Они меньше заняты собой.

В голове стало пусто. Артём закинул рюкзак за спину и понуро побрёл за молчаливым привратником. Он не заметил, как прошёл чудесный сад, вошёл в тоннель и очнулся только перед коваными воротами. Створки медленно двинулись в стороны, и перед Артёмом показалась фигура привратника, быстро наливаясь объёмом и цветом.

– Дальше не проводишь?

– Некогда мне, – нахмурился привратник.

– Ну, извини, спасибо, что уделил время. Кстати, – язвительно ухмыльнулся Артём, – не расскажешь, что сталось с цивилизацией красно-сине-зелёных бактерий?

– Напрасно иронизируешь, Зорко. Цивилизация бактерий ничуть не хуже вашей, во всяком случае, вопросы экологии перед ней не возникали.

– Ну, и оставили бы их до конца времён!

– Нельзя, они больше миллиарда лет царили, научились меняться сами, а мир изменять под себя не научились. У вас всё наоборот: сами не меняетесь, а мир под себя корёжите!

– Как это жестоко, – покачал головой Артём, – ты не находишь, Немо?

– Не нахожу, – привратник улыбнулся, сверкнув очками, вдруг появившимися на носу, – уверен, что и ты передумаешь.

– Вряд ли.

– Иди, Зорко. Руку пожать не могу, но рад буду махнуть ею вслед.

– Спасибо, Немо, я буду скучать по тебе.

– Ну, мне скучать теперь некогда, я тебя буду просто помнить и ждать.

– Ждать?

– Конечно! Проживёшь свою жизнь, станешь мудрым и ленивым, тогда и приходи. Тут на двоих работы хватит.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся Артём, – только сначала мне надо выбраться с острова. Я ведь забыл, что ваш громадный осьминог расплющил мою лодку.

– Прости, Зорко, но тут я тебе не советчик, – Немо тяжко вздохнул, как бы подчёркивая своё огорчение, – не уполномочен я.

– Ну что ж, и на том спасибо, – Артём шагнул за линию створок, обернулся и беззлобно улыбнулся.

– Зорко, – склонился к нему привратник, – ты к бабе Яге зайди.

– Зачем это? – удивился Артём.

– Она советы любит давать.

– Ага, а ещё всякие козни строить.

– О, – многозначительно махнул рукой привратник, – ты своей силы ещё не ощутил, увидишь, как встретит.

– Ладно, спасибо, заверну к старушке. Прощай, Немо.

– До будущих встреч, Зорко, – отозвался привратник, махнул рукой и растворился в полумраке тоннеля.

– Баба Яга сидела на поваленном дереве перед своей поляной, почёсывая кота Баюна под шеей, тот довольно жмурился. Завидев Артёма, старуха поднялась и, кряхтя, поклонилась.

– С возвращением, богатырь.

– Я богатырь? – удивился Артём.

– А как же, вон сколько огня натырил, аж светишься.

– Да? – Артём посмотрел на свои ладони. – А я ничего не вижу.

– Ты и не должен, – хихикнула Яга, – свой огонь только чужими глазами виден.

– Вот как?!

Морщинистая ухмылка на физиономии сказочного персонажа источала такой явный вызов, что игнорировать его было невозможно. Артём помнил, что баба Яга всего лишь бездушный робот, но это его ещё больше задевало. Он ворвался в её голову, заполняя собой, пока не услышал шум ветра, сонное дыхание каменного Волота и не увидел изумлённые глаза кота. Баюн возмущённо фыркнул и нырнул в кусты, Артём поднял взгляд. Вот он, такой же, как в зеркале, только золотой свет мягко окаймлял лицо и щедро клубился вокруг ладоней, ничего вокруг не освещая. Старуха не врала, она действительно видела огонь, видимо тот, кто её создал, наделил её особым зрением. Артём вернулся в себя и с уважением глянул на Ягу, нет, она не просто машина. Старуха между тем ойкнула и опустилась на поваленное дерево.

– Ты что ж творишь, окаянный!

– Прости, но как же мне иначе на самого себя посмотреть?

– В зеркало смотрись, – проворчала Яга, хотя было видно, что она сердилась лишь для вида.

Артём заулыбался.

– Ну, не сердись, лучше чаем напои.

– Не, на обратной дороге не потчую.

– А советы даёшь?

– Это, пожалуйста, – старуха расправила на коленях лохмотья, – спрашивай.

– Выбраться мне как отсюда? – спросил Артём и сел рядом.

– По морю, сынок.

– На чём?

– На том, что плавает.

– После вашего гигантского осьминога, ничего уже не плавает.

– А он сам?

– Осьминог?

– Раз он тебя транспорта лишил, пусть за шалость свою ответит.

– Шалость? Хорошо сказала, – улыбнулся Артём и встал и поклонился. – Спасибо бабуся за совет.

– Хороший ты парень и смелый, даже не спросишь, как осьминога оседлать.

– Главное идея... а что, есть способ?

– Его Пульпасом зовут. Покличь, явится, а уж дальше ... – Яга хихикнула, – уговаривай.

– Спасибо, пойду я.

– Погоди, – старуха воровато посмотрела вокруг, – ты, Зорко, печаль внутри несёшь, так не верь всему, что Гея наговорила.

У Артёма от удивления округлились глаза.

– Как же я могу не верить, это ж наша планета?!

– Подумаешь! – сморщилась баба Яга и встала. – Женская натура всегда одинакова.

– В чём же?

– В неодинаковости, – старуха озабоченно почесала бородавку на носу. – Короче, богатырь, понимай, как хочешь, а только слова у женщины иногда не совпадают с тем, что она чувствует.

Артём изумлённо покачал головой, услышать такое от робота?!

– Что головой качаешь?! – обиженно поджала губы Яга и топнула ногой. – Не совпадают! Вы мужики остолопы неотёсанные, куда вам, женскую натуру распознать! Всё, ступай, сердита я теперь, сглазить могу. Баюн! – крикнула она вдруг оглушительно, из-за куста послышалось громкое 'Мяу'. – Пошли, мурлыка, молочка налью.

Артём смотрел вслед невероятной парочке, пока она не скрылась в избушке. Яга так и не оглянулась. 'Не уж то обиделась?' – раздумывал Артём, спускаясь к берегу. Впрочем, обиды Яги его мало волновали, а вот её рассуждения о женской натуре из головы не выходили. Не послание ли это самой Геи, мол, я при должности, говорю, что положено, а на самом деле за вас, человеков, переживаю. Артём от этой невероятной догадки остановился, душа заныла от надежды, ведь верить в неё было глупо, но так хотелось!

Артём перекусил сухим пайком, напился из ручья и, стряхивая воду с рук, вдруг увидел на кончике среднего пальца зелёную искорку. Как же он забыл, надо было перво-наперво с мамой поговорить!

– Мама, привет, – бодро отозвался он.

– Сынок, дорогой, наконец-то! Я вызываю, вызываю, вся извелась. Куда ты пропал?!

– Мамочка, всё в порядке, просто дело оказалось несколько длительнее, чем я ожидал, я буквально только сегодня его завершил.

– Не опасное?

– Нет, я познакомился с удивительными, – Артём запнулся, – существами. Увидимся, расскажу. От Пилевича новостей нет?

– Говорит, наги всё чаще проявляются. Тёма, мне немножко страшно.

– Не надо бояться, мамочка, я всё исправлю.

– Ты?!

– Так уж вышло, кто-то же должен? Попроси у Пилевича пистолет.

– Да дал он мне его, под руками держу.

– Отлично! Целуй Машеньку.

Материнская любовь осталась на губах улыбкой и нежной грустью. Он пообещал ей всё исправить, теперь уж не отступить! Артём закинул за плечи рюкзак и спустился к руинам своей лодки. Итак, баба Яга рекомендует уплыть верхом на гигантском осьминоге. Артём внутренне усмехнулся, чтобы убедиться, что остаётся всё ещё в здравом уме. Помогло слабо, он продолжал ощущать себя участником некоего приключенческого сериала. Тогда он вспомнил о безжалостной словах Геи и ирония растворилась без следа. Нет, это не кино!

Артём повернулся к зеркальной глади бухты. 'Пульпас!' – беззвучно позвал он чудище и оно появилось из-под воды, словно дожидалось его. Его метровые глаза безвеко смотрели на него, вызывая в спине холод ужаса, но Артём отбросил прочь страхи и мысленно приказал вытянуть к нему щупальце. Морское чудище безропотно положило к его ногам тяжёлое щупальце. Тёмно-зелёная шкура была мокрой и покатой, но такой бугристо-неровной, что идти по ней не составило труда. Артём ступил на огромную голову, аккуратно прошёл между его ярко-жёлтыми глазами и уселся прямо за ними в ложбинку. Гигантский спрут шевельнулся, одновременно его шкура на мгновение потускнела почти до полупрозрачности и потом приняла ярко краснокирпичный цвет. 'Пульпас, пожалуйста, доставь меня на берег', – попросил Артём и гигантское животное послушно развернувшись, устремилось в открытое море.

Артём знал, что головоногие плавают за счет всасывания воды для последующего её выпуска в виде реактивной струи и ожидал движение толчками, но спрут шёл ровно, словно катер. Артём поплотнее прижал ладонь к шкуре и, закрыв глаза, сосредоточился. Перед его внутренним взором проявился большой, но вполне обычный организм, только сопло внизу работало странно: оно всасывало и выбрасывало воду равномерно, словно водомётный двигатель. Огромный мозг и густая сеть нервной системы выглядели феерично, но впутываться в неё почему-то не хотелось. 'И какая разница, – лениво раздумывал Артём, – животное этот спрут или биомашина? И вообще, какая разница между двумя этими категориями, может быть, никакой?'. Он вспомнил перспективы, нарисованные Геей для человечества и помрачнел. Тяжесть на его плечах, на время забытая после встречи с бабой Ягой, вновь обрела невыносимый вес. Его фактически назначили ответственным за будущую судьбу человечества! А он весь мир строил вокруг своей личной любви. При воспоминании о Ведане, сердце тоскливо заныло. 'Нет, – подумал он, – любовь тоже не пустяк!'. В голове созрело решение. Он погладил шершавую шкуру спрута.

– Пульпас, – спросил он вслух, – ты знаешь, где находится женский город?

Движение спрута приостановилось, животное словно бы раздумывало: ответить или нет.

– Знаю, – явственно прозвучало в голове Артёма, тот чуть не вскрикнул от радости.

– Пульпас, ты можешь меня доставить к нему?

– Могу, это рядом.

Спрут повернул вправо и поплыл с удвоенной скоростью вдоль полоски берега, уже виднеющейся на горизонте. Душа Артёма пела, неужели он сможет увидеться с любимой?! Он боялся думать об этом, но ни о чём другом думать не получалось, ему казалось, что если именно сегодня он не увидит Ведану, то умрёт от тоски. В лицо летел ветер и морские брызги, гигантский осьминог видимо проникся тоской своего пассажира и плыл очень быстро, поднимая перед собой пенистые буруны. Через пару часов спрут повернул к скалистому берегу, Артём оглянулся, остров Буян уже скрылся за горизонтом и теперь только солнце щедро светило в спину. Он напрягся, поймал эти щедрые лучи и пустил их через ладонь в спрута, тот чуть дрогнул, но скорость не сбросил. Артём мысленно видел, как золотые волны энергии с его ладони медленно впитываются плотью животного и явственно чувствовал, что тому это приятно. 'Спасибо тебе, Пульпас!' – почти с нежностью прошептал он, когда спрут застыл возле скал и вытянул одно из своих щупалец к берегу. 'Я служу Гее, – ответил спрут, – а ты поторопись, шторм начинается'. И впрямь, вокруг могучей головы осьминога метались волны, её всё явственнее покачивало, Артём вскочил и побежал к берегу. Как только он спрыгнул на мокрый валун, спрут с громким всплеском исчез под водой. Артём поторопился подняться от всё более разгулявшейся морской стихии. Наверху дул сильный ветер, нещадно треплющий свинцовые тучи и верхушки сосен, вовремя он высадился, начиналась настоящая буря. Артём заметил между соснами небольшую избушку с крохотным оконцем, ему опять повезло: едва он притворил скрипучую дверь, с неба обрушился шквал дождя. Внутри было темно, сухо и пахло сушёными грибами. Артём пригляделся, так вот же они, развешаны десятками гирлянд под самой крышей. На крохотном столике стояли глиняные плошки, лежала толстая доска и видавший виды кухонный нож, но главное сбоку стояла широкая скамья, укрытая плетёной дерюжкой. На Артёма вдруг навалилась такая усталость, что раздумывать, где он, сил не было. Он лег на скамью и сразу же уснул.

*****

Герат обернулся к вошедшему в рубку Проквусту и кивнул на экран, на нём вокруг тусклого багряного светила кружилась большая одинокая планета.

– Цириус.

– Сделай поближе.

Планета была сплошь утыкана угловатыми пиками скал.

– Герат, данные по атмосфере?

– Отсутствует.

– Чёрт! Она что, мёртвая?

– Не могу сказать точно, Гора, – чуть замешкавшись, ответил Герат, – планета, если привести человеческую аналогию, в коме.

– Как цириане могли допустить такое?!

– Гора, на полюсах обнаружены искусственные сооружения.

– Покажи.

На экране появилось обширное каменное плато, окружённое ровными рядами одинаковых строений. 'Словно казармы, – подумал Проквуст, а вслух спросил: – Обитатели есть?'.

– Если ты о гуманоидах, Гора, то никакого движения, а так планета вполне заселённая.

– Не понимаю,– Проквуст недоумённо уставился на Герата, – поясни.

– Сейчас покажу.

Экран мигнул и вдруг наполнился бесчисленными светлыми облаками, мирно плывущими над каменным хаосом поверхности планеты или недвижимо парящими пониже, на уровне горных пиков.

– Облака это и есть жители Цириуса.

– Ничего себе, а где же одинаковые блондины?

– На плато, больше негде. Гора, в запросе на посадку что написать?

– Напиши, инспектор Совета цивилизаций прибыл.

– Отправил.

Ответа ждали недолго, через пять минут на пульте звякнуло.

– Недолго совещались, – сыронизировал Герат и зачитал вслух: – Три делегата прибудут для переговоров. Координаты для посадки... как раз плато на полюсе.

– Герат, организуй зал для приёма гостей.

– Он всегда готов, – внешняя картинка на экране сменилась большим залом с колоннами и сводчатым потолком, полированным столом и массивными стульями. – Годится?

– Вполне, а для меня?

– Вот, мантию пошил, – на экране возникла перламутровая накидка с капюшоном. – Хорошо?

– Цвет ужасный! – не сдержался Проквуст.

– У моих создателей этот цвет считался почётным, – сухо отозвался Герат.

– Не обижайся, – виновато улыбнулся Георг. – Перекрась, пожалуйста.

– Цвет?

– Белый, а капюшон чёрный.

Проквуст сказал и внутренне застыл – это был цвет одеяния монаха. Он выбрал его машинально, не думая, неужели гордыня в глубине души до сих пор прячется? Но менять было уже поздно, Герат вытащил из-под пульта аккуратно сложенную накидку.

– Готово! – объявил он и толкнул её от себя, она поплыла к Георгу, медленно разворачиваясь на ходу.

Проквуст ощутил пальцами неведомый материал и удивлённо покачал головой: это была не тяжёлая накидка, а почти невесомое одеяние, неведомо как держащее форму. Стена рядом с Георгом стала зеркальной и он смог рассмотреть себя.

– Тебе идёт, – без тени иронии одобрил Герат.

– Спасибо.

Огромный бублик корабля мягко дрогнул.

– Мы на месте.

На экране появилась обширная ровная поверхность с рядами одинаковых зданий без окон вдали и щербатым горизонтом. Из-за ближайшей казармы выскочила юркая платформа с тремя светловолосыми фигурами.

– Гора, мне идти с тобой?

– Не стоит, просто всё фиксируй и наблюдай, потом обсудим.

– Как скажешь, – склонил зубастую голову Герат.

'Странно, – думал Проквуст, шагая по коридору, – атмосферы снаружи нет, а цириане без скафандров разгуливают? Хотя, – ответил он сам себе, – это же искусственные организмы'. Стрелки на полу подвели его к ставшему прозрачным участку борта. Он остановился и сразу показалась платформа с цирианами. Одинаково высокие и длиннорукие, они чинно поклонились, Проквуст ответил и жестом пригласил войти в шлюз. Он смотрел на них и с горечью думал, что возможно проделал такой дальний путь зря. Что он ждёт от этой встречи? Он даже до сих пор не знал с чего начать разговор. И при этом внутри души было удивительно безмятежно, почему-то росла уверенность, что нужные слова придут сами.

В зале переговоров они расселись по разные стороны стола, цирианин, сидящий между своими двумя невозмутимыми спутниками, выложил на стол небольшой прозрачный куб.

– Прошу подтвердить полномочия инспектора СЦ, – попросил он.

Проквуст положил руку на куб, он ответил ярким золотистым сиянием.

– Добро пожаловать, инспектор, – склонил голову цирианин. – Чем можем быть полезны?

– Меня зовут Гора, – Проквуст заметил, как дрогнули ресницы цирианина. – Как ваше имя?

– Лерус.

Теперь настала очередь удивиться Георгу.

– Тот самый, что говорил с командором Коринни?

– Внешние контакты моя обязанность, – ответил цирианин.

Ответ прозвучал несколько двусмысленно, но Проквусту было всё равно: Лерус, так Лерус, тот – значит тот, какая разница.

– Мой визит санкционирован великим Чаром.

Лерус на эти слова вновь почтительно склонил голову, но его коллеги не шевельнулись, беззастенчиво рассматривая Проквуста.

– Это большая честь для нас.

– Чар сказал, что вы древнейшая цивилизация нашей вселенной.

– Возможно. Что вас интересует?

– Встречались ли вы с участками материи, поражёнными тьмой?

– Да, – после долгой паузы ответил Лерус, – такие случаи нам известны.

– Следы тьмы были уничтожены?

– Мы знаем только, что прорывы пространства с течением времени словно бы зарастали.

– Сами по себе?

– Нет, – цирианин задумался и добавил: – Это исключено.

– Тогда кто в нашей вселенной способен лечить эти прорывы?

– Автор.

– Автор это творец данной вселенной?

– Да, мы его так называем.

– Ну, об этом я и сам догадался, – не удержавшись, съязвил Проквуст, хотя предполагал, что цирианин иронии не поймёт, – но вот только не знаю, где искать автора. Может быть, вы знаете?

– Мы не знаем, – цирианин чуть запнулся. – Инспектор, а зачем вам нужен автор?

– Рассказать, что случилось, попросить помощи.

– Мы уверены, что автор уже знает. Он всегда знает, что происходит.

Внутри Проквуста что-то оборвалось: 'Как же он сам об этом не додумался? И Чар не подсказал! Что же получается, он зря теряет время?! Придётся возвращаться, нырять в Солнце, впитывать столько энергии, сколько возможно и идти в провал одному?'. Проквуст понимал, что его сил на нейтрализацию обломков, грунта и заражённых пазузу не хватит, но сидеть рядом и ничего не делать было невозможно. Георг очнулся от тяжких размышлений и взглянул на терпеливых и таких безучастных цириан. Бросить бы обвинение от всех землян прямо в эти одинаковые лица: мол, вы негодяи натворили дел, притащили на Землю своих жутких нагов, потом бросили, а теперь спокойно витаете в облаках. Проквуст вздохнул: 'Нет, нельзя, он ведь инспектор Совета Цивилизаций. Как там Чар говорил: 'Делать ошибки СЦ не запрещает, если они не затрагивают основы безопасности нашей вселенной'. По этой шкале цириане мелкие хулиганы, а вот он натворил дел....'.

– Лерус, передайте цирианам мои наилучшие пожелания.

– Вы удовлетворены визитом к нам?

– Это неважно, – холодно ответил Проквуст. – У меня осталось ещё одно дело к вам, передать отчёт вашей земной автоматической станции.

Впервые цириане с боков зашевелились и вопросительно посмотрели на Леруса, но Георг лишь машинально зафиксировал это, не дожидаясь реакции цириан, он наложил ладонь на куб и сбросил в него отчёт станции. Цириане застыли, видимо мгновенно получив доступ к отчёту. Проквуст едва сдерживал своё нетерпение, хотелось поскорее выпроводить гостей, мысленно он уже был на пути к Земле – планете, ставшей домом, на которой его ждала семья, любовь. Лерус встрепенулся!

– Гора, мы поражены!

– Чем?

– Вами.

– Спасибо, – он улыбнулся, – но это слабое утешение.

– Гора, мы поняли, что наги стали проблемой, мы прилетим и заберём их и пазузу, как только вы очистите станцию от тьмы.

– Да, это было бы замечательно, – почти зашипел от злости Проквуст, – осталось только узнать, как это сделать!

– Найдите гораутов, только они смогут помочь.

Цириане поднялись, чопорно и синхронно поклонились и пошли к выходу, куб взлетел и медленно следовал за ними. Георг настолько был поражён коротким советом, что даже не встал и не ответил на поклон, просто сидел и смотрел. Цириане вышли из шлюза, уселись на свою платформу и стены корабля перестали быть прозрачными. В переговорную вошёл Герат и уселся напротив.

– Герат, – хрипло сказал Проквуст, – я идиот! Как я мог забыть о Друге?!

– Кто этот Друг?

– Он дитя гораутов, что живут в звёздах. Герат, мне нужно срочно найти его! Есть звезда, откуда можно послать зов?

– Думаю, любая подойдёт, кроме старых и затухающих, таких как эта. Смотри, – прямо над столом появилось объёмное изображение тусклой звезды цириан. На ней отчётливо просматривались тёмные червоточины, она чадила, а не горела.

– Она что, такая старая? – удивился Проквуст.

– Не старше многих, – отозвался Герат, – просто она остановленная.

– В каком смысле?

– Раньше цириане были известны во вселенной как циридане. Они действительно очень древние, но из тех, кто застыл, перестал дробиться.

– Дробиться? Не понимаю, и как это связано со звездами?

– Уверен, что самым непосредственным образом.

– Аргументировать не хочешь?

– Прости, я могу лишь воспроизвести ячейку памяти, которая откликнулась на поиск о цириданах, слушай: 'Разум не просто помогает планетам эволюционировать, но и сам при этом изменяется, мельчает, чтобы потом стать целым. Если разум удерживает себя на определённой стадии, то и планета, на которой он обитает, застывает, перестаёт эволюционировать под нужды разума. Циридане не прошли все необходимые стадии дробления, потому лишены чувств и воображения, а без них им не дано понять совокупность мира. Свою эволюцию они пытаются заменить наблюдениями за чужими. Иногда они вмешиваются, изображая богов. Но суррогат не заменит оригинала'.

– Герат, откуда это у тебя?

– Краткий фрагмент из беседы моих создателей.

– Так мало?

– Видимо циридане были вне их интересов, впрочем, есть ещё небольшой кусочек. Зачитываю: 'Разум не аномалия, а функция природы. Каждая его стадия несёт в себе следующую. Вслед за разумом меняется окружающий мир, меняется вселенная. Циридане нарушили это правило и приговорили свою звезду'. Теперь всё.

– Итак, цириане остановили своё развитие, погубили этим свою планету, смотри какая она у них первобытная, а затем и звезду. Как это похоже на историю с хоравами!

– Не вполне, Гора: хоравы остановились на стадии глубокого дробления....

– Точно! – прервал его Проквуст. – А цириане в самом начале!

Герат кивнул.

– Это я и хотел сказать.

– А вывод?

– Я ведь машина, мне ли делать выводы?

– Не прибедняйся, Герат, ничуть ты не машина, ты живой!

Герат довольно фыркнул и клацнул челюстями.

– Хорошо, вот мой вывод: делай что должно, а не то, что хочется.

– Хорошо сказал, – улыбнулся Георг, – коротко и метко.

– Спасибо, Гора, выбирай звезду.

– Я?!

– А кто ж ещё, разве не ты идущий к солнцу?

Улыбка сбежала с губ Проквуста, Герат прав, только он сам должен делать выбор.

– Герат, уходи в открытый космос, а я пока одену скафандр.

*****

Георг вышел из капсулы шлюза и посмотрел вверх: вот оно чёрно-звёздное пространство, но чуждое, молчащее. Давным-давно, когда он ещё не помнил своего имени, пространство говорило с ним, а теперь беззвучно и стеклянно висело вокруг. Сколько звёзд смотрит на него, как выбрать нужную?!

– Герат, сними блокировку, хочу открыть шлем.

– Гора, это глупо, ты погибнешь! Я уже жалею, что предложил тебе выбрать звезду, просто ткни пальцем в любую, и дело сделано!

– Нет! Я должен выбрать, а не гадать. Я вовсе не хочу умирать, но я должен проверить. Если потеряю сознание....

– Спасу, конечно, но имей в виду, вероятность твоей коммуникации с пространством не просто мизерна, она нулевая!

– Возможно, – Проквуст задумался. – Скажи, Герат, а горауты в каждой звезде живут?

– Нет, конечно! Я бы знал.

– Тогда всё, снимай блокировку!

– Готово.

Проквуст быстро, чтобы не передумать, нажал кнопку, прозрачный шлем с исчезающим шелестом втянулся в нашейный чехол. Лицо лизнул адский холод, воздух рванулся из лёгких, но Георг выплеснул из себя поток энергии, всё прекратилось: он вновь дышал, наверное, он смог бы и вовсе снять скафандр.

– Ты жив?

– Жив. Герат, пожалуйста, не мешай.

– Молчу!

Проквуст закрыл глаза и развёл в стороны руки, он почему-то точно знал, докричаться отсюда до Друга невозможно, но можно попытаться найти его след, призрачный, невероятный. Кто он, Гора, в этом необъятном пространстве, в невероятной вселенной: песчинка, атом, или ещё мельче? Или, несмотря на размеры, он частица этого мира, та самая математическая точка, которая столь мала, что сливается с истиной, становится ею. В сердце болезненно воткнулись стальные кончики нитей, пронизывающих всё пространство. В каждой было необъятное знание, но Проквуст не рисковал даже дотронуться до него, никакой дар не позволит овладеть искрой истины, ему лишь надо найти Друга. Друг, где ты? Георг дунул на блестящую металлом паутину, и вдруг недалеко сверкнула одна, он рванулся к ней, продираясь сквозь холодные колкие соприкосновения. Вот она, у сердца! Проквуст открыл глаза и увидел, как бесконечная светлая ниточка упёрлась в крохотную звёздочку.

– Герат, я смотрю на неё! – прохрипел он.

– Зафиксировал! – словно из глухой бочки донеслось до Георга.

Георг почувствовал, как мгновенно покинули его силы, как покрываются инеем волосы, прежде чем шлем вернулся на своё место, как вздрогнул корпус корабля под ногами и он провалился вниз. На секунду свет в глазах померк, а затем безжалостной вспышкой рванулся под веки. Проквуст открыл глаза и заметил озабоченную арианскую морду Герата. Он улыбнулся ему и огляделся, это был медицинский отсек.

– Я всё-таки потерял сознание?

– Скорее ты умер!

– То есть как это, умер?!

– Я не знаю, что ты там наверху вытворял, но в тебе словно остановились все процессы: химические, энергетические, жизненные. Когда я тебя засунул в медицинскую капсулу, первые несколько секунд она тебя не могла идентифицировать.