Текст книги "История США от глубокой древности до 1918 года"

Автор книги: Айзек Азимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 72 страниц)

24 февраля 1868 года Палата поддержала импичмент 126 голосами против 47. 13 марта начался процесс по делу президента Джонсона, председательствовал на котором главный судья Верховного суда Сэмон Портленд Чейз, а Сенат Соединенных Штатов играл роль жюри присяжных. Чейз (не родственник упомянутому выше Чейзу) был «радикальным республиканцем», но импичмента президенту не одобрял и строго придерживался юридических процедур, из-за чего процесс продлился два с половиной месяца.

Если судья выполнял свою работу достаточно беспристрастно, то о присяжных этого не скажешь. Всего было 54 сенатора, из них 42 республиканца и 12 демократов, и почти все хотели проголосовать за обвинение или против него согласно своим пристрастиям, независимо от доказательств.

Если бы Джонсон и вправду был отстранен, вице-президента, который унаследовал бы ему, не имелось[119]119
  Вплоть до 1967 года в конституции не содержалось каких-либо положений, требующих избирать или назначать нового вице-президента, если старый занял президентский пост.


[Закрыть], а следующим в очереди считался избранный председатель Сената, каковым оказался один из главных радикалов Бен Уэйд.

Уэйд не снял с себя обязанностей присяжного, полностью игнорируя тот факт, что он едва ли может быть беспристрастным, когда выигрывает от обвинения столь много. Напротив, он остался в жюри и собирался голосовать. Он был абсолютно уверен, что станет президентом (в какой-то мере благодаря собственному голосованию), и даже начал формировать новую администрацию.

Для утверждения обвинения нужно было набрать две трети Сената – 36 голосов. Чтобы избежать обвинения, Джонсону требовалось 19. 12 сенаторов-демократов твердо намеревались проголосовать в его пользу, но ему нужно было получить еще по меньшей мере семь республиканских голосов, что представлялось трудной задачей, так как республиканцы любой ценой стремились к импичменту.

В конечном счете, если бы один из их лидеров Бен Уэйд стал президентом и его переизбрали бы в 1868-м, у него была бы верная возможность назначить судей Верховного суда – из числа «радикальных республиканцев», – а это сделало бы влияние конгресса на правительство абсолютным. Никогда еще американская система власти не была в такой опасности от чрезмерного усиления законодательной ветви – и никогда впредь не окажется в этой ситуации[120]120
  Более чем столетие спустя возникнет похожая опасность, но исходить она будет от исполнительной ветви. И случится новая попытка импичмента, на сей раз успешная, и насильственное отстранение президента от власти, которое спасет конституцию.


[Закрыть].

Дело против Джонсона было до смешного слабым. Несмотря на все свои недостатки и нехватку рассудительности, президент не нарушал конституцию и не совершал никаких преступлений, которые могли бы стать причиной импичмента. Джонсона защищали умелые адвокаты, и было вполне ясно, что те сенаторы, что проголосуют за обвинение, сделают это из подспудных политических соображений, а не в результате беспристрастного анализа обстоятельств дела.

Шестеро республиканцев решили, что будут следовать голосу совести и выскажутся за оправдание. Требовался седьмой. Тридцать пять республиканцев собирались поддержать обвинение, но оставался еще один, последний сенатор – Эдмунд Г. Росс из Канзаса, который решения пока не принял. Несмотря на огромное давление, он отказался сказать, как проголосует, и 26 мая 1868 года, когда жюри сенаторов должно было вынести решение, каждый знал, что 35 голосов будет за обвинение, 18 – за оправдание и один голос – голос Росса – остается «подвешенным». Судьба дела зависела от этого голоса.

Напряжение все росло, пока один за другим сенаторы приглашались к голосованию и приближалась очередь Росса. Наконец пришел его черед, и он высказался – за оправдание! Джонсон получил нужный ему девятнадцатый голос, и это позволило минимальным большинством спасти не только его, но и конституцию. Он остался президентом до конца срока, а министр Стэнтон покорился и подал в отставку.

«Радикальные республиканцы» были разочарованы и обозлены. Они позаботились о том, чтобы семеро их коллег по партии, проголосовавших против импичмента (и в особенности Росс), были с позором изгнаны из общественной жизни. И все-таки они добились хотя бы частичной победы. Институт президентства унижен и ослаблен, а конгресс будет в той или иной степени доминировать над президентом еще две трети века.

И, разумеется, Реконструкция по жестким правилам конгресса продолжалась. 25 июня 1868 года, вопреки неизбежному вето Джонсона, бывшие Конфедеративные Штаты под управлением карпетбеггеров начали восстанавливаться в Союзе. К 1870-му все штаты вернулись в Союз на условиях конгресса – хотя местное белое население по-прежнему считало себя несвободным.

Мексика и Аляска

Пока Соединенные Штаты были поглощены устранением ущерба, нанесенного Гражданской войной, и созерцанием битвы между конгрессом и президентом, внешний мир никуда не делся. С международными проблемами еще предстояло столкнуться, а главная из них находилась в Мексике.

В 1861 году к власти в Мексике пришел либерал Бенито Пабло Хуарес. Он был первым мексиканским президентом индейского происхождения и первым национальным лидером не из числа военных. Он пришел к власти после Гражданской войны, которая разрушила собственность, принадлежащую, однако, европейцам, и у его администрации не было денег, чтобы оплатить ущерб или долги. Великобритания, Франция и Испания, воспользовавшись тем, что в Америке продолжалась Гражданская война, в 1862 году высадили войска в Мексике с целью свои долги возместить.

Великобритания и Испания вскоре отозвали свои войска, но во Франции правил император Наполеон III, которого отличала фатальная страсть к плохо просчитанным приключениям. Наполеон незыблемо стоял на стороне Конфедерации, ему представлялось, что Соединенные Штаты вот-вот распадутся. Казалось, самое время установить в Мексике французское господство.

Игнорируя ожесточенные протесты на тот момент беспомощных Соединенных Штатов, Наполеон послал в Мексику 30 тысяч солдат, и 7 июня 1863 года, как раз тогда, когда Ли вторгся в Пенсильванию и Гражданская война приближалась к поворотному моменту в ходе битвы при Геттисберге (см. «Наш Федеральный Союз»), Франция оккупировала Мехико и прогнала Хуареса.

Наполеону был нужен марионеточный правитель Мексики, и для этой цели он убедил приехать туда младшего брата императора Франца Иосифа Австрийского. Это был эрцгерцог Максимилиан, наивный молодой человек размытых либеральных взглядов, полагающий, что мексиканский народ будет приветствовать и любить его. 10 июня 1864 года его провозгласили императором Мексики, а его жена, Шарлотта (дочь бельгийского короля Леопольда I), стала императрицей.

Максимилиан продолжил проводить политику либеральных реформ, противоречившую интересам поддерживавших его консервативных сил, и в то же время не стремился к успокоению либералов Хуареса, которые вели партизанскую войну вне городов. Максимилиан держался на троне только благодаря французской армии, хотя сам он мог этого факта не осознавать.

Когда завершилась американская Гражданская война и Союз победил, Соединенные Штаты проявили решительность по отношению к Мексике. Протесты против французской оккупации звучали все сильнее и сильнее, и 50 000 закаленных ветеранов четырех лет сражений под командованием талантливого генерала Филипа Шеридана (см. «Наш Федеральный Союз») прибыли на мексиканскую границу.

Дела Наполеона III пришли в упадок. Французская интервенция ни к чему не привела. Вся операция превратилась в какое-то болото: она стоила Франции денег, но не наблюдалось никаких признаков того, что мексиканцы когда-либо примирятся с иностранным правлением. И было вполне возможно, что Соединенные Штаты могут рано или поздно пойти на международный конфликт, чтобы лучше сплотить свою нацию.

У Наполеона III не хватило смелости для такого столкновения, и он с заметными потерями согласился уйти из Мексики. 14 марта 1867 года последний французский солдат покинул страну.

Максимилиан, который был все еще почему-то убежден, что он популярен среди мексиканцев, отказался уезжать с ними. Результат оказался печальным, но неизбежным. Отряды Хуареса быстро заняли Мехико снова и, несмотря на призывы иностранных правительств к милосердию, казнили Максимилиана 19 июня.

Мексиканская авантюра Наполеона III завершилась, и послу жила она только для того, чтобы еще больше ослабить его правительство и подготовить почву для его полного разгрома пруссаками в 1870 году. Что же касается Соединенных Штатов, эта развязка показала миру, что Гражданская война закончена, а Соединенные Штаты снова стали самими собой.

Далеко на севере произошло даже более захватывающее событие, которое способствовало американскому росту, событие, в котором вообще не было ничего трагического.

Большой северо-восточный североамериканский полуостров Аляска находился под русским управлением еще со времен Американской революции. Русские, тем не менее, теряли интерес к этой очень удаленной части своих обширных владений. Начать с того, что выгодная торговля мехом на Аляске ухудшалась. Морские выдры, безобидные и ласковые, чьим единственным «недостатком» можно считать наличие красивой кожи, были жестоко истреблены почти до полного уничтожения охотниками из многих стран; стада тюленей также уменьшались. Таким образом, с каждым годом Аляска все более превращалась в обузу для царя Александра II.

А затем русским нанесли оскорбительное поражение англичане и французы в Крымской войне 1850-х годов. Им пришлось заняться реорганизацией и не хотелось тратить силы в неразвитой глуши на другой стороне мира.

Во время Гражданской войны Россия поддерживала Союз (частично потому, что ее недавние враги, Англия и Франция, поддерживали Конфедерацию) и теперь продолжала действовать в том же направлении. Если бы Россия захотела продать Аляску, ее естественным покупателем стала бы Великобритания, чьи владения в Канаде граничили с полуостровом на востоке; но Россия не собиралась отдавать ее врагу. Вторым и последним возможным покупателем были Соединенные Штаты, с которыми Россия поддерживала дружеские отношения. Итак, продать Аляску Соединенным Штатам означало обязать друга, досадить врагу и избавиться от нежелательной ноши[121]121
  Это был уже второй раз в истории, когда Америка получила неплохую прибыль от той страны, которая рассматривала Великобританию в качестве врага. В 1803 году Франция, понимая, что не сможет удержать обширную территорию Луизианы, продала ее Соединенным Штатам, потому что не желала видеть, как она отойдет к Англии; см. мою книгу «Рождение Соединенных Штатов».


[Закрыть].

Еще до Гражданской войны русские забрасывали удочки, желая продать Аляску, но прежде чем что-либо было сделано, разгорелся конфликт, и России пришлось подождать. После войны они попытались снова.

Как ни странно, американское общественное мнение энтузиазмом не пылало, поскольку американцы в принципе были против территориальных экспансий. С одной стороны, большие экспансии 1840-х, которые включали и Мексиканскую войну (см. «Наш Федеральный Союз»), ассоциировались у них с попытками распространить рабство, и это придавало всему процессу дурной аромат. К тому же на Аляску смотрели как на промерзшую ледяную пустыню, никому особо не нужную, коль скоро меховая торговля сейчас в упадке. В конце концов, разве Россия захотела бы расстаться с ней, если бы она была хоть сколько-нибудь ценна?

Госсекретарь Уильям Генри Сьюард (см. «Наш Федеральный Союз»), однако, был экспансионистом, желавшим добавить королевский кусок к территории Союза. Аляска занимала площадь 586 400 квадратных миль – одну пятую от размера Соединенных Штатов. Проработав ночь сразу после того, как русский министр связался с ним дома, Сьюард подписал договор 30 марта 1867 года и согласился приобрести Аляску за 7 200 000 долларов, то есть примерно по 2 цента за акр.

После своего обнародования договор немедленно вызвал насмешки. Американцы называли Аляску «глупостью Сьюарда», «ледником Сьюарда» и другими унизительными прозвищами. Однако Сьюард начал масштабную пропагандистскую кампанию в пользу аннексии, напирая на то, что надо купить Аляску, чтобы сохранить дружбу с Россией, и напоминая нации о том времени, когда Россия была нашим единственным другом в Европе. Сенатор Самнер (см. «Наш Федеральный Союз») пришел на помощь Сьюарду, и 9 апреля Сенат одобрил договор.

Выделить денежную сумму должна была Палата представителей, но вопрос импичмента все еще рассматривался, и Палате было более интересно заполучить Джонсона, чем Аляску. Инициативу на себя взял русский посол. Он потратил на пропаганду много больше 100 000 долларов и кое-какие из них передал прямо в жадные руки нескольких конгрессменов. В конце концов сумма была одобрена 23 июля 1868 года.

Впрочем, действительная передача состоялась задолго до этого, 18 октября 1867 года, и американский флаг поднялся над Ситкой, тогдашней столицей Аляски. Так был приобретен огромный кусок территории, причем в первый раз у нее не оказалось наземных границ с любой другой частью страны.

И все-таки это был не первый такой кусок земли, вошедшей в состав Соединенных Штатов. В 1859 году два маленьких острова общей площадью две квадратные мили были открыты американским кораблем. Их назвали острова Мидуэй (Midway), потому что они находились в Тихом океане как раз на полпути между Северной Америкой и Азией. 28 августа 1867 года Сьюард организовал их официальное поглощение Соединенными Штатами. Они служили в качестве удобной пересадочной станции для кораблей, пересекающих Тихий океан, и представляли собой первую территорию под американским флагом за пределами Северо-Американского континента.

Глава 2
БОГАТСТВО И КОРРУПЦИЯ

Конец Реконструкции

1868-й был годом выборов. 20 мая, когда процесс импичмента еще продолжался, Республиканская партия собралась в Чикаго, чтобы выдвинуть своего следующего кандидата. Для лидеров партии казалось логичным выбрать нового президента, который был бы подвластен конгрессу, и такой человек нашелся – Улисс Симпсон Грант.

Грант был героем войны, победившим Конфедерацию, и это означало, что от него исходит аромат силы и героизма. Но он не был политиком, им могли управлять успешные люди в политике или бизнесе, и для радикального лагеря он был безопасен. Его кандидатуру одобрили.

Кандидатом в вице-президенты республиканцы выбрали Шайлера Колфакса из Индианы (род. в Нью-Йорке 23 марта 1823 года) после пятого тура голосования. Он был популярным спикером Палаты представителей и умеренным радикалом.

4 июля демократы провели свой съезд в Нью-Йорке. Демократический губернатор Нью-Йорка Гораций Сеймур (род. в Помпей-Хилл, Нью-Йорк, 31 мая 1810 года) был председателем – его-то и выдвинули. Как обычно, демократическая система, которая требовала для выдвижения две трети голосов, означала долгие споры, и потребовалось 22 голосования. На пост вице-президента был номинирован Фрэнсис Престон Блэр-мл. из Миссури (род. в Лексингтоне, Кентукки, 19 февраля 1821 года). Он с 1861-го по 1863-й являлся конгрессменом, а после стал высокопоставленным генералом в армии Союза.

Республиканская партия вела почти такую же кампанию, как в 1866-м.

Они усиленно напирали на патриотизм, разжигая страсти против Конфедерации, которые все еще дремали среди населения. Называлось это «помахать окровавленной рубашкой»[122]122
  Выражение восходит к бойне в Шотландии в 1692-м, в ходе которой жертвы были зарезаны во время сна. Говорили, что вдовам пришлось помахать окровавленными ночными рубашками перед сочувствующими, чтобы призвать к отмщению.


[Закрыть].

Они также попытались выставить Сеймура в качестве «медноголового». Он твердо поддерживал Союз и в качестве губернатора Нью-Йорка подавил опасные и кровавые бунты в связи с призывом в июле 1863 года (см. «Наш Федеральный Союз»). Тем не менее в своих последующих публичных заявлениях он выразил определенную симпатию к бунтовщикам.

3 ноября 1868 года состоялись выборы, и Грант выиграл с внушительным большинством 214 к 80, победив в 26 из 34 штатов. 4 марта 1869 года после инаугурации он стал восемнадцатым президентом Соединенных Штатов. Сорок первый конгресс также отличало существенное республиканское большинство: 56 к 11 в Сенате и 144 к 63 в Палате представителей.

Что до уходящего сорокового конгресса, то одним из его последних актов была еще одна конституционная поправка – та, что гарантировала право голоса для чернокожих. Она наконец получила поддержку необходимых трех четвертей штатов и стала частью конституции как Пятнадцатая поправка 30 марта 1870 года. Но толчок к либерализации бывших Конфедеративных Штатов и к обретению чернокожими гражданских прав уже ослабевал. Неудача в отстранении президента Джонсона проколола воздушный шарик радикалов, и всего лишь через десять недель после этой неудачи, 11 августа 1868 года, скончался Тадеуш Стивенс, а с ним ушел дух радикализма.

Кроме того, сами выборы показали, что грядет перемена. Победа была внушительной, но не опирающейся на заметное большинство. За Гранта проголосовало 3 000 000 человек, а за Сеймура – 2 700 000; разница всего в 300 000, несмотря на энергию, с которой размахивали окровавленной рубашкой. Более того, это большинство было достигнуто только благодаря тому, что семь южных штатов голосовали под строгим контролем карпетбеггеров. В этих штатах на избирательные участки согнали много чернокожих, чтобы те проголосовали за республиканцев. Радикальные республиканцы должны были знать, что по результатам голосования белых большинство было у Сеймура. Нация в целом устала от бесконечной Гражданской войны в залах конгресса, и идея дать чернокожим их свободу мало кого очаровывала. Радикализму неизбежно предстояло умереть.

Президент Джонсон был в курсе изменений в атмосфере. Он оставался президентом еще в течение пяти месяцев после выборов и в свое последнее Рождество на занимаемом посту принес безоговорочные извинения многим экс-конфедератам. В список был включен и Джефферсон Дэвис (см. «Наш Федеральный Союз»), который был президентом Конфедеративных Штатов.

Дэвис находился в бегах с конца войны, но 10 мая 1865 года он был арестован в Джорджии и помещен в тюрьму. 3 декабря 1868-го открылся процесс в связи с его изменой, однако рождественская амнистия Джонсона положила ему конец. Дэвис прожил еще двадцать лет, отказываясь признать, что он сделал что-то не так, отказываясь принять американское гражданство или снова войти в американское правительство, хотя при желании он мог занять кресло сенатора. В конце концов, 6 декабря 1889-го, в возрасте восьмидесяти одного года он скончался в Новом Орлеане, хоронили его как героя.

Эндрю Джонсон также одержал своего рода победу. После его ухода с должности президента штат Теннесси в 1874 году избрал его сенатором. Когда он впервые вошел в зал Сената, он удостоился стоячей овации от того же корпуса сенаторов, которые пытались сокрушить его всего несколько лет назад. Однако 31 июля 1875-го он умер, проработав всего несколько месяцев.

Поворот в умонастроениях, который так повлиял на последние годы Дэвиса и Джонсона, еще больше повлиял на бывшие Конфедеративные Штаты. В каждом из них кариетбеггеры были постепенно, один за другим, вытеснены, чернокожих силой вынудили отступить, и вновь утвердилось традиционное лидерство белых.

К 1876 году все бывшие штаты Конфедерации находились под управлением консерваторов, и Реконструкция завершилась. Во многих смыслах было так, будто никакой Гражданской войны не случилось. Чернокожие формально не считались рабами в бывших Конфедеративных Штатах, но могли ими и быть. Четырнадцатая и Пятнадцатая поправки в этих штатах были просто бумажками, поскольку у чернокожих в действительности не имелось гражданских прав, и потому, прибегая к одной отговорке или другой, им не разрешали голосовать.

Бывшие штаты Конфедерации не забыли о той роли, которую сыграла Республиканская партия в проведении Реконструкции, и в течение последующих десятилетий они оставались однопартийной частью страны, твердо голосуя за демократов во всех случаях. Регион стали называть «твердый Юг», и таким он был почти сто лет после Гражданской войны.

Вот так вследствие убийства Линкольна и слабости его наследника, непримиримости белых в бывших штатах Конфедерации и мстительности радикальных республиканцев, несмотря на Гражданскую войну и конституционные поправки, перед Соединенными Штатами встала расовая проблема. Проблема эта преследует нас даже сегодня, в результате чего чернокожие, которые заслуживают этого меньше прочих, страдают больше прочих.

Позолоченный век

Внимание американцев переключилось с Реконструкции на процесс поствоенной индустриализации, которая необычайно изменила сельскую страну времен Джефферсона и Джексона.

В 1865 году первый спальный вагон появился на железных дорогах страны благодаря Джорджу Мортимеру Пуллману (род. в Броктоне, Нью-Йорк, 3 марта 1831 года), а в 1868-м Джордж Вестингауз (род. в Централ-Бридж, Нью-Йорк, 6 октября 1846 года) изобрел для поездов пневматический тормоз. Это существенно повысило комфортность и эффективность железных дорог, что было особенно важно в стране вроде Соединенных Штатов, где длительные железнодорожные путешествия становились все более обычными.

Железные дороги проникли в города в 1867 году, когда первая дорога на опорах была открыта вдоль 9-й Авеню в городе Нью-Йорк, который к тому времени насчитывал три четверти миллиона населения и превратился в один из крупнейших мегаполисов мира. (Нынешний второй по величине город страны, Чикаго, тогда был относительно невелик, а 8 октября 1871 года – на время уничтожен большим «чикагским пожаром», который выжигал деревянные строения ряд за рядом.)

То был период, когда на железных дорогах можно было делать деньги любым способом, но только не создавая их. Предприниматели должны были формировать союзы с правительством, манипулировать фондовым рынком, подделывать акции, отчеты и в целом организовывать грандиозное воровство. Благодаря всему этому несколько умных шарлатанов смогли разбогатеть, в то время как многие потеряли свои деньги. Этот период необузданной и извращенной спекуляции непосредственно после Гражданской войны был назван «позолоченным веком» с легкой руки писателя Марка Твена (псевдоним Сэмюэля Лангхорна Клеменса, род. во Флориде, Миссури, 13 ноября 1835 года), который в 1873-м опубликовал под таким названием роман, написанный с Чарльзом Дадли Уорнером (род. в Плэйнфилде, Массачусетс, в 1829 году)[123]123
  Марк Твен был наиболее успешным американским писателем второй половины 1800-х годов, начиная с выхода сборника «Знаменитая скачущая лягушка из Калавераса» в 1867-м. Многие, включая меня, считают его лучшим писателем своего времени.


[Закрыть].

Среди «баронов-грабителей», которые были наиболее известны вследствие своих мошеннических финансовых манипуляций, были Дэниель Дрю (род. в Нью-Йорке 29 июля 1797 года), Джейсон «Джей» Гулд (род. в Роксбери, Нью-Йорк, 27 мая 1836 года), Джеймс Фиск (род. в Беннингтоне, Вермонт, 1 апреля 1834 года) и Корнелиус Вандербильт (род. в Степлтоне, Нью-Йорк, в 1794 году).

Им не всегда везло в их начинаниях. Дрю (очень религиозный человек по воскресеньям) сражался с Вандербильтом за контроль над железной дорогой в Эри между 1866-м и 1868-м и проиграл. Дрю был разорен и объявлен банкротом в 1876-м, а Вандербильт скопил ко времени своей смерти в 1877 году состояние более чем в 100 000 000 долларов.

Гулд и Фиск заняли сторону Дрю в ходе битвы, но от поражения сильно не пострадали. У них была небольшая побочная афера, в ходе которой они напечатали и продали поддельные акции железной дороги Эри. Когда история вскрылась, они в спешке покинули штат Нью-Йорк с чистой прибылью 6 000 000 долларов.

Но больше всего они известны в связи со своей попыткой скупить золотой рынок. Сразу после Гражданской войны в ходу было очень много «зеленых баксов» – бумажных денег, выпущенных в военные годы. Рассматривался вопрос, не стоит ли отозвать бумажные деньги и заменить их золотом, и цена золота поднималась и опускалась в соответствии с имевшимися перспективами.

Гулду и Фиску пришло в голову извлечь прибыль из очень необычной нестабильности цен на золото. Если они смогут по-тихому скупить золото, даже, возможно, все 15 000 000 долларов, находившихся тогда на рынке, они долгое время будут поднимать цену. А затем, на пике, внезапно продадут его максимальному количеству людей. Естественно, цена моментально обрушится, и те, кто купил, разорятся, но эти двое мошенников невероятно разбогатеют.

Чтобы все это провернуть, им надо было быть уверенным, что администрация Гранта не станет вмешиваться и продавать правительственные запасы золота, что привело бы к новому понижению цены еще до того, как Гулд и Фиск будут готовы. Желая застраховать себя от этого, Фиск пригласил президента Гранта к себе на яхту. Фиск знал, что Грант, неудачливый бизнесмен по жизни, уважал богатство и был совершенно невежествен в области финансов, и он постарался изо всех сил убедить его не вмешиваться. К тому же Фиск и Гулд договорились с родственником Гранта и побуждали его давить на президента с тем, чтобы тот держал правительственное золото вне рынка.

Затем два хитреца распространили слух, что правительство свои запасы продавать не будет. Фиск и Гулд все покупали и покупали, и к «Черной пятнице» 24 сентября 1869 года цена на золото достигла головокружительных высот, а затем, прямо перед тем, как дельце было бы успешно провернуто, Грант объявил, что продаст правительственное золото на 4 000 000 долларов. Цена немедленно упала со 162 до 135, разорив многих спекулянтов и нанеся значительную потерю Фиску.

В то же время Гулд получил секретную информацию от родственника Гранта о грядущих действиях правительства и по-тихому продал собственные запасы еще до «Черной пятницы», даже не потрудившись сообщить о том своему партнеру. Гулд отмыл 11 миллионов долларов (два с небольшим года спустя Фиск был застрелен своим контрагентом, а вот Гулд по-прежнему процветал).

Грант ничего неверного не сделал в связи с «Черной пятницей», но из-за того, что он позволил спекуляции продолжаться так долго, он показал собственное невежество в финансовых вопросах и внес свой вклад в победу зла.

Если лично Грант был честен, то многие другие политики – ни в коей мере. У политиков была возможность закрыть глаза на закон в пользу коррумпированных бизнесменов или принять решения, легальные сами по себе, которые принесли бы доход той или иной группе. За это они сами получали прибыли, и никто не проигрывал, кроме общества. (Однажды в 1882 году, когда Уильяма Генри Вандербильта, сына и наследника Корнелиуса, газетный репортер спросил о мнении публики в связи с тем, что он делает, Вандербильт проворчал: «Да будет проклята публика!»)

Многие из правительств бывших штатов Союза были пронизаны политическим воровством и коррупцией, как самые худшие правительства карпетбеггеров в бывших штатах Конфедерации. Это была общая болезнь того времени в Соединенных Штатах. И в точности так же, как карпетбеггеры оставались у власти и зарабатывали, манипулируя голосами неопытных чернокожих, коррумпированные политики в северных городах делали то же самое, манипулируя голосами неопытных иммигрантов.

Самым известным таким политиком стал тогда Уильям Марси «Босс» Твид (род. в Нью-Йорке 3 апреля 1823 года). Он возглавлял Таммани-холл, организацию, которая контролировала городских политиков. Он занимал должности заместителя уполномоченного по улицам и заместителя уполномоченного по общественным работам и благодаря этому в течение 1850—1860-х мог заказывать ненужные ремонтные работы, изготавливать фальшивые счета и расписки и многими другими путями перекачивать часть общественных налогов в собственные карманы и в карманы своих друзей-политиков, которые ему помогали. В общей сложности он обошелся городу Нью-Йорк где-то в сотни две миллионов долларов.

Наконец он был разоблачен благодаря расследованиям «Харпере уикли». Твид не обеспокоился публикациями журнала, потому что был уверен, что большинство из тех, кто за него голосует, не умеют читать. Однако они могли смотреть на картинки, а у «Харпере» был в штате карикатурист по имени Томас Наст (род. в Ландау, Бавария, 27 сентября 1840 года). Считающийся отцом современной политической карикатуры, он использовал свой талант для поддержания боевого духа в ходе Гражданской войны (Линкольн называл его «наш лучший сержант-вербовщик»). Между 1869-м и 1871-м он рисовал одну карикатуру за другой, направленные против Твида и Таммани. В итоге Наст сокрушил Твида, и пройдет еще целое столетие, прежде чем этот подвиг журналистики в разоблачении коррупции в верхних эшелонах будет превзойден.

Твид угодил под суд, был обвинен и, наконец, умер в тюрьме 12 апреля 1878 года, но это не значило, что по стране нашлось бы много других аналогичных случаев, пусть и не столь одиозных.

Коррупция пробралась и в федеральное правительство. Одна из железных дорог, которую строили через западные территории, называлась «Юнион Пасифик». Для финансирования ее постройки в 1867-м была основана компания «Кредит Мобилье», и ее отчетами манипулировали таким образом, что примерно 20 миллионов долларов инвестиционных денег пошли не на стройку, а в карманы владельцев компании.

Чтобы получить гарантию того, что правительство ничего с этим воровством делать не будет, владельцы поделились частью денег с ключевыми фигурами в конгрессе и даже с вице-президентом Колфаксом. Любое разоблачение мошенников означало бы также разоблачение политиков, поэтому важные правительственные чиновники могли полагаться лишь на свою упорную борьбу против любой попытки расследовать деятельность компании.

Железную дорогу «выдоили» почти полностью, но в начале 1872-го нью-йоркская газета «Сан» смогла разоблачить всю аферу и назвать имена. Хотя это был наиболее заметный образчик коррупции в федеральном правительстве в те годы, его нельзя считать единственным.

И все-таки все мошенничество мира не могло удержать Соединенные Штаты от материального прогресса. Железные дороги, которые привлекали к себе столь много внимания жуликов, тем не менее появлялись с большой скоростью. 10 мая 1869 года железная дорога «Юнион Пасифик», которую строили к западу от Омахи, Небраска, и железная дорога «Централ Пасифик», которую строили к востоку от Сакраменто, Калифорния, встретились в Промонтори, Юта, примерно в 65 милях к северо-востоку от Солт-Лейк-Сити. Золотой костыль был забит на месте соединения, и две части страны, атлантическая и тихоокеанская, оказались связаны рельсами на всем протяжении. По этому поводу состоялось общенациональное празднование, и вполне заслуженно, потому что публика внесла больше, чем ей было о том известно. Хитрость частных предпринимателей привела к тому, что правительство предоставило им 23 миллиона акров земли и 64 миллиона долларов.

В 1870 году население страны составляло 38 558 371 человек, более чем на 22 процента выше, чем в 1860-м, несмотря на кровопролитие Гражданской войны. Это во многом было результатом иммиграции, которая наводняла Соединенные Штаты практически без ограничения. Между 1860 и 1870 годами в страну прибыли три миллиона иммигрантов, и больше миллиона из них – из Великобритании и Ирландии.

Соединенные Штаты с их обширными просторами и дешевой землей, с их отсутствием унаследованных традиций (благодаря чему люди, которые в Европе были вынуждены «знать свое место», могли переезжать в Америку), с их репутацией земли свободы – мощно притягивали европейцев. А сами Соединенные Штаты приветствовали иммигрантов, потому что нуждались в большом источнике дешевой рабочей силы, чтобы осуществить многочисленные строительные проекты, призванные приручить природу.