Текст книги "История США от глубокой древности до 1918 года"

Автор книги: Айзек Азимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 72 страниц)

Глава 3
ПУТЬ К НЕЗАВИСИМОСТИ

Революция начинается

С каждым днем становилось все яснее, что колонии готовы сопротивляться. Когда 13 декабря 1774 года стало известно о том, что Гейдж намеревается ввести солдат в Портсмут в Нью-Гэмп-шире, Поль Ревир поскакал на север с известием об этом, и 14 декабря колонисты ворвались в местный форт и унесли оттуда оружие и порох. Однако жертв при этом не было, так что это событие еще не стало настоящей войной.

Наступил 1775 год, и парламент должен был рассмотреть действия Первого континентального конгресса и оценить реакцию американцев на репрессивные законы. И было достаточно голосов, которые излагали ясную логику происходящего. Такие люди, как Питт и Берк, говорили, что прибегать к силе бесполезно, что в отдаленной перспективе не удастся заставить колонии принять такое правительство, которое их не устраивает, и что неразумно пытаться принуждать их к этому.

Все это разбивалось о твердокаменную непримиримость короля и его премьер-министра, лорда Норта. Единственный компромисс, на который готов был согласиться лорд Норт, заключался в предложении не облагать налогами те колонии, которые добровольно предоставят денежные суммы, запрошенные парламентом. (Для колоний это было больше всего похоже на разбойника, который предлагает не грабить вас, если вы отдадите свой кошелек добровольно.) И даже на это король согласился очень неохотно.

И действительно, 27 февраля 1775 года лорд Норт представил парламенту новый репрессивный закон. Он запрещал четырем колониям Новой Англии торговать со всеми странами, за исключением Великобритании и Британской Вест-Индии. Жителям Новой Англии нельзя было торговать с другими колониями и заниматься рыболовством в Атлантике – что было жизненно важно для населения колоний.

Было очевидно, что Великобритания отвечает на все просьбы о смягчении давления новым закручиванием гаек, так что колонисты Массачусетса продолжили подготовку к войне.

Тем временем генерал Гейдж не оставлял попыток лишить их возможности это делать. 26 февраля 1775 года Гейдж отправил своих солдат в Салем за военными припасами, но город был переполнен разгневанными колонистами – и солдаты повернули обратно.

Опять не было сделано ни одного выстрела, не было нанесено ни одного удара. Однако было ясно, что это – только вопрос времени. Даже в далекой Виргинии люди затаив дыхание встречали новости с севера, с каждой почтой ожидая сообщения о том, что стрельба уже началась.

23 марта 1775 года Патрик Генри выступил в палате свободных граждан с заявлением о необходимости создать в Виргинии вооруженное ополчение. Он красноречиво напомнил о том, что война вот-вот начнется. «Следующий порыв ветра, – сказал он, – который прилетит с севера, донесет до нашего слуха оглушительные звуки выстрелов! Наши братья уже на поле брани! Почему мы бездействуем? Что же угодно джентльменам? Чего они желают? Неужели жизнь им настолько дорога, а мир настолько сладок, что они готовы купить его ценой оков и рабства? Господи Всемогущий, не допусти этого! Я не ведаю, какой путь выберут другие, но что до меня, то дайте мне свободу или дайте мне смерть!»

Эти слова разносились по колониям, где в течение еще трех недель мир продолжал висеть на волоске. Ведь в перспективе ожидался не просто мятеж, а практически гражданская война англоговорящей части мира. Размеры колоний были весьма немалыми. Их население уже составляло около двух с половиной миллионов человек – всего примерно в три раза меньше населения Великобритании. Самый большой колониальный город, Филадельфия, с населением сорок тысяч, был вторым по размеру англоговорящим городом мира. Только сам Лондон был крупнее.

И вот началось…

Генерал Гейдж решил умножить свои усилия по разоружению жителей Массачусетса. Центром сопротивления колонии был город Конкорд, находившийся в тридцати километрах от Бостона. Там заседал незаконный конгресс этой провинции, который организовывал и направлял сопротивление. Там можно было найти двух радикальных деятелей, Сэма Адамса и Джона Хэнкока. И там скопилось немало оружия и боеприпасов.

Гейдж решил отправить отряд из 700 человек в Конкорд, где нужно было либо захватить, либо уничтожить арсеналы и арестовать Адамса и Хэнкока. Однако секретность в британских войсках была отвратительная, так что практически обо всех решениях Гейджа колонисты узнавали очень быстро.

Поль Ревир и Уильям Доус (род. в Бостоне в 1745 году) 18 апреля 1775 года выехали предупредить жителей. Они добрались до Лексингтона, города, который располагался в восемнадцати километрах к северо-западу от Бостона на пути к Конкорду. Там как раз заночевали Адамс и Хэнкок. Вовремя разбуженные и предупрежденные, они спешно скрылись.

В Лексингтоне к Ревиру и Доусу присоединился молодой врач Сэмюэл Прескотт (род. в Конкорде в 1751 году). Они направились в Конкорд, но были остановлены британским патрулем. Ревира арестовали и вернули в Лексингтон, где отпустили. Доус сумел сбежать, но повернул назад. Только Прескотт отправился дальше, в Конкорд, – и выполнил важнейшую задачу, предупредив колониальный штаб[42]42
  Спустя сто лет Генри Лонгфелло приукрасил и преувеличил роль Ревира. В его балладе «Скачка Поля Ревира» (а именно эту интерпретацию событий знает американская публика) Ревир скачет один и добирается до Конкорда.


[Закрыть].

Это предупреждение оказалось действенным. Когда 700 британцев на рассвете 19 апреля 1775 года добрались до Лексингтона, то увидели, что их встречает только горстка минитменов – возможно, не более сорока. Майор Джон Питкерн, который командовал британским авангардом, приказал минитменам разойтись.

Минитменам следовало бы его послушаться – и, вероятно, они так и сделали бы, так как преимущество британцев было почти двадцатикратным, но из-за какого-то валуна был сделан выстрел. Кто именно произвел этот выстрел, осталось неизвестным и по сей день, однако этого оказалось достаточно. Нервничающие британские солдаты без приказа в упор произвели залп в минитменов, убив восемь человек и ранив еще десять. Минитмены недолгое время отвечали на огонь, а потом бросились бежать. Британцы двинулись дальше, имея всего одного раненого солдата.

Британцам в тот момент могло показаться, что они просто отмахнулись от надоедливой мухи, однако это была первая кровь, пролитая в сражении, которое позже назвали Войной американской революции или просто Революционной войной[43]43
  Те, кто считает слово «революция» неамериканским, могут называть начавшееся в тот день сражение Войной за независимость.


[Закрыть]. Сэм Адамс прекрасно понял значимость этого события. Считается, что, убегая из Лексингтона, он торжествующе сказал: «Это – великолепный день для Америки».

Британцы добрались до Конкорда и уничтожили те запасы оружия, которые им удалось найти (большую часть оружия и пороха успели вовремя спрятать), однако вокруг города уже собиралось массачусетское ополчение. У Северного моста в Конкорде британцев встретила толпа вооруженных фермеров. В короткой стычке пострадали четырнадцать британцев. Это уже не походило на избавление от надоедливой мухи[44]44
  Это происшествие увековечено Ральфом Уолдо Эмерсоном в стихотворении 1837 года «Гимн Конкорда», где сказано, что этот выстрел услышали по всему миру.


[Закрыть].

К полудню британцы решили, что с них хватит, и приготовились возвращаться обратно в Бостон – однако тут-то и наступило самое страшное. Вся окрестность кишела разгневанными ополченцами: по некоторым оценкам, их было четыре тысячи. Казалось, что за каждым деревом и каждым камнем блестели стволы – и отовсюду летели пули. Легких мишеней не было видно, и растерянный британский отряд брел вперед, теряя людей. Они все могли бы погибнуть, не добравшись до Бостона, если бы им на выручку не пришло сильное подкрепление.

В результате поход на Конкорд привел к тому, что 99 британских солдат были убиты или пропали без вести, а 174 были ранены, что составило около 40 процентов всего отряда. Потери американцев составили 93 человека.

Эта битва была небольшой, с относительно малым количеством жертв в абсолютных цифрах, однако в истории найдется мало сражений, которые сравнились бы с ней по значению, ибо эти боевые действия ознаменовали собой рождение Соединенных Штатов.

Теперь война уже шла открыто: первая битва состоялась, первый урон был нанесен. Массачусетские радикалы постарались максимально использовать сделанный в Лексингтоне залп, чтобы продемонстрировать, что столкновение было спровоцировано британцами. Они также эффективно использовали картину беспомощного бегства британских солдат по дороге в Бостон под яростным огнем американцев, поднимая американцам дух.

Отступление из Конкорда, конечно, было не просто результатом британских промахов. На ход событий очень сильное – и даже решающее – влияние оказала огромная разница в вооружении.

К концу войны с французами и индейцами на фронтире Пенсильвании и южнее появилось новое оружие. Это оружие, называемое кентуккийской винтовкой, впервые ввели пенсильванские немцы, которые модифицировали европейский вариант оружия, сделав его более легким по весу и проще заряжающимся. В нем использовались пули, которые были меньше канала ствола, так что для плотности использовалась промасленная прокладка. Нарезной ствол (внутри канала прорезались спиральные канавки) заставлял пулю вращаться и лететь прямее и точнее, чем пули гладкоствольных мушкетов, которыми были вооружены регулярные армии европейских стран.

Первые американские винтовки в умелых руках могли поразить мишень размером с голову человека на расстоянии почти 200 метров. Ее недостатком было время зарядки – почти втрое большее, чем у мушкета, – так что она не могла использоваться для быстрого залпового огня, который было принято применять в сражениях того времени. Однако в руках бойца-партизана, надежно укрывшегося за стволом или камнем, кентуккийская винтовка становилась смертоносной. Это означало, что, хотя американские солдаты, необученные и неопытные, проигрывали большую часть тщательно подготовленных сражений на выбранном поле боя, они могли удерживать территорию, так что британцам редко удавалось контролировать те участки, на которых не располагалась их армия.

От Конкорда до Банкер-хилл

Массачусетские радикалы не намерены были допускать, чтобы ситуация успокоилась. Конгресс провинции моментально начал осаду Бостона. К 23 апреля он утвердил создание армии численностью 13 000 человек и сделал ее командующим Артемаса Уорда (род. в Шрусбери, Массачусетс, в 1727 году). Он участвовал в войне с французами и индейцами и на тот момент оказался чуть ли не единственным профессиональным военным Массачусетса.

Другие колонии Новой Англии быстро отправили свои отряды на воссоединение с силами Уорда в Кембридже, на противоположном от Бостона берегу. Известия о битве и ее результатах разлетелись по всем колониям. Группа охотников, стоявших лагерем в дикой местности в Огайо, услышала эту новость и дала соответствующее название своей стоянке: вокруг нее вырос нынешний город Лексингтон в штате Кентукки.

Однако для того чтобы колониальным силам можно было хотя бы надеяться взять Бостон, им необходима была артиллерия – а ее у них не было. Им необходимо было захватить артиллерию у британцев, а ближайшим местом, где это можно было бы сделать, был форт Тикондерога на берегу озера Шамплейн, где шли активные боевые действия во время войны с французами и индейцами.

Первое предложение о захвате форта сделал Бенедикт Арнольд (род. в Норвиче, Коннектикут, 14 января 1741 года). Он вступил в массачусетское ополчение, когда оно только начало формироваться, и к тому моменту уже имел звание капитана. Его план был одобрен: 3 мая ему дали звание полковника и велели претворять свой план в жизнь.

Однако в этом, как и во всем другом, Арнольда преследовали неудачи. Он оказался одним из лучших военачальников Америки, но ему постоянно не везло. Например, в случае с фортом Тикондерога его опередил тот, кто оказался ближе к этому месту.

Форт Тикондерога располагался примерно в 270 километрах к северо-западу от Бостона. Восточнее, на другом берегу озера Шамплейн, начинались Зеленые горы (этот район сейчас известен как Вермонт, от французских слов, которые как раз и переводятся как «зеленые горы»). Там жил Итан Аллен (род. в Личфилде, Коннектикут, 21 января 1738 года). Он участвовал в войне с французами и индейцами и переехал в Зеленые горы в 1768 году. Там он создал отряд ополченцев, которые назвались «парнями с Зеленых гор» и своей основной целью ставили не допустить того, чтобы управление этой областью перешло к колонии Нью-Йорк.

Когда Аллен узнал о Лексингтоне и Конкорде, он сразу же понял, что было бы хорошо захватить форт Тикондерога на противоположном берегу озера. Бенедикт Арнольд спешно двигался на запад, чтобы взять командование на себя, но Аллен этого не допустил. Потерпев такую неудачу (как это происходило с ним снова и снова), Арнольд все же отправился вместе с отрядом, и 9 мая 1775 года восемьдесят три человека на веслах пересекли озеро Шамплейн. Им удалось захватить противника врасплох. Британский гарнизон не смог остановить неожиданное вторжение жителей глухих мест и 10 мая сдался. Спустя два дня был также захвачен Краун-Пойнт в пятнадцати километрах к северу.

10 мая, в тот же день, когда был захвачен форт Тикондерога, в Филадельфии в назначенный срок собрался Второй континентальный конгресс, который вынужден был признать фактом войну – по крайней мере, в Новой Англии.

Президентом конгресса снова был избран Пейтон Рэндолф, но он почти сразу же умер, а его место отдали Джону Хэнкоку, что свидетельствовало о возросшем радикализме этого собрания. Многие из делегатов Первого континентального конгресса присутствовали и на Втором, а также в него вошли еще несколько авторитетных личностей. Например, в работе Второго конгресса принимали участие Бенджамин Франклин и Джордж Вашингтон, которых не было на Первом континентальном конгрессе.

Лидером радикалов на Втором континентальном конгрессе был Джон Адамс, и он прилагал огромные усилия к тому, чтобы колонии, расположенные не в Новой Англии, присоединились к делу Массачусетса. Он добивался, чтобы ополчение Новой Англии, которое в тот момент осаждало Бостон, было признано межколониальной армией, то есть, если принять тот же подход, по которому конгресс был назван континентальным, Континентальной армией.

Адамс понимал, что это не пройдет, если Массачусетс станет настаивать на командовании этой армией, и потому открыто намекнул, что делегат от Виргинии, полковник Вашингтон, будет приемлем для Массачусетса в качества главнокомандующего и что ополчение Новой Англии будет готово ему подчиняться.

Это был блестящий ход. Джордж Вашингтон участвовал в первых сражениях войны с французами и индейцами, однако его попытка сыграть в ней более значительную роль не удалась из-за британских антиколониальных предрассудков. Теперь он рвался продемонстрировать свои способности. Кроме того, он был богатым плантатором, готовым служить бесплатно, и пользовался громадным уважением как человек, консервативно настроенный и безусловно порядочный. Люди, которые не стали бы доверять массачусетским подстрекателям, доверяли бы Джорджу Вашингтону.

Итак, Конгресс дал свое согласие. 14 июня 1775 года была создана Континентальная армия, а 15 июня ее главнокомандующим был назначен Джордж Вашингтон.

Ему подчинялись четыре генерал-майора, одним из которых был Артемас Уорд. Еще одним был Израэл Патнам из Коннектикута (род. в Дэнверсе, Массачусетс, в 1718 году), который в горячке патриотизма поехал принимать участие в осаде Бостона, как только услышал о событиях в Лексингтоне и Конкорде, несмотря на то, что ему было уже под шестьдесят. Кроме того, в числе генералов были еще Филип Скайлер из Нью-Йорка (род. в Олбани в 1733 году) – богатый землевладелец, столь же уважаемый и консервативный, как и Вашингтон, – и Чарльз Ли из Виргинии, офицер британского происхождения. Все четыре генерал-майора, как и Вашингтон, участвовали в войне с французами и индейцами, но никто из них не обладал особыми военными талантами.

Формируемую Континентальную армию ждала решающая проверка сил в Бостоне. Британцы пока не имели намерения сдаваться – и 28 мая в Бостоне высадились новые отряды.

12 июня генерал Гейдж чувствовал достаточную уверенность в своих силах, чтобы ввести в Бостоне военное положение и объявить, что любой американец, который будет вооружен или окажет помощь вооруженному, считается мятежником и изменником. В качестве жеста примирения он обещал прощение тем мятежникам и изменникам, которые проявят готовность сложить оружие – за исключением Сэма Адамса и Джона Хэнкока.

Ответом американцев стала подготовка к захвату и укреплению возвышенности в Чарльзтауне, которая находилась к северу от реки Чарльз и как раз напротив Бостона. Как и сам Бостон, Чарльзтаун тогда располагался на полуострове, соединенном с сушей узким перешейком.

В Чарльзтауне было две возвышенности: Банкер-хилл и Бридз-хилл, и обе могли бы обеспечить господствующую позицию для размещения той артиллерии, которую рассчитывали получить из форта Тикондерога. Сначала предполагалось укрепить только Банкер-хилл, но Бридз-хилл была ближе к Бостону, так что план изменили, включив и этот холм.

На рассвете 17 июня 1775 года 1600 американцев уже оказались на возвышенности Бридз-хилл. Гейдж мог бы блокировать Чарльзтаун, разместив солдат на перешейке и затем обстреляв холм из гавани. Если бы это было сделано, американцы не смогли бы долго продержаться. Однако Гейдж, судя по всему, все еще переживал из-за позорного отступления из Конкорда. Он решил, что американцам нужно преподать урок и наглядно продемонстрировать, насколько они уступают регулярной британской армии.

Поэтому он приказал взять укрепленные холмы Чарльзтауна штурмом и для этого в полдень 17 июня переправил через реку Чарльз 2400 человек. Ими командовал сэр Уильям Хау, прибывший с новыми подкреплениями.

Для британцев военная ситуация была крайне неудачной. Им необходимо было подниматься вверх по склону под огнем противника, укрывающегося за укреплениями на вершине[45]45
  Штурмовали Бридз-хилл, но битву почему-то стали называть Битвой при Банкер-хилле. В результате этого та возвышенность, которая прежде называлась Бридз-хилл, теперь носит название Банкер-хилл.


[Закрыть]. Единственной причиной, по которой британский командир мог бы отдать приказ о таком штурме, была уверенность в том, что американские ополченцы не выдержат зрелища наступающей на них британской регулярной армии и просто обратятся в бегство.

Итак, Хау приказал своему отряду шагать вверх по склону в идеальном плотном строе с тяжелыми ранцами. Их алые мундиры буквально горели на солнце. За укреплениями ждали американцы, которые заняли идеальную позицию – если не считать того, что у них практически не было пороха.

Их командир, полковник Уильям Прескотт (род. в Гротоне, Массачусетс, в 1726 году), не мог допустить, чтобы драгоценный порох расходовался впустую. Каждая пуля была на счету, а это означало, что его ополченцы должны подпустить британцев на близкую дистанцию, каким бы пугающим ни было их приближение для необстрелянных молодых фермеров.

– Не стрелять, – приказал он, – пока не увидите белки их глаз!

Вверх по склону шагали британские солдаты, чувствуя себя все увереннее: отсутствие огня казалось им свидетельством испуга американцев. В должный момент американцы, которые не стреляли до тех пор, пока британцы не подошли почти вплотную, произвели залп, почти все пули которого попали в цель. Британский строй сломался – и выжившие в беспорядке отступили вниз, оставив склон под американским редутом алеть от крови и мундиров.

Хау отправил новый британский отряд во вторую атаку на холм – но и их ждала та же судьба, что и в первый раз. Теперь у командира не оставалось иного выхода, кроме как продолжать ту же идиотскую игру: остановиться и уйти означало бы чудовищно уронить британский престиж.

Поэтому Хау начал третью атаку – и о высоте британской дисциплины говорит уже то, что она вообще состоялась. Третий отряд остался жив только потому, что у американцев практически закончились боеприпасы. Третий отряд британских солдат добрался до вершины холма, прикрепил к мушкетам штыки и пошел в атаку. Американцы, у которых не оказалось не только пороха, но и штыков, вынуждены были отступить. Со всей возможной поспешностью они оставили Чарльзтаун.

Британцы захватили холм и заявили о победе, но они были слишком сильно потрепаны, чтобы преследовать американцев за пределами Чарльзтауна. Британские потери были огромными: 1054 убитых или раненых, включая 89 офицеров. В числе убитых оказался майор Питкерн, который командовал авангардом, пролившим первую кровь у Лексингтона. Потери американцев составили только около 450 человек, но среди них был Джозеф Уоррен, составивший годом раньше Саффолкские резолюции.

Эта слишком дорого доставшаяся «победа» заставила британцев пасть духом, так что они действовали очень вяло. После захвата холмов в Чарльзтауне им следовало бы сразу же захватить и Дорчестерские высоты, находившиеся у самого перешейка, который соединял Бостон с берегом. Если бы они это сделали, то для американской артиллерии не осталось бы высот, которые господствовали бы над Бостонской гаванью.

До битвы при Банкер-хилле Гейдж намеревался поступить именно так. Однако после битвы потрясенный Гейдж ничего не предпринял. Он выдохся, так что его пришлось сменить. Он вернулся в Британию, а 10 октября 1775 года командующим британскими силами в колониях стал Уильям Хау.

Это также было ошибкой. Хау снова и снова будет демонстрировать неспособность к решительным действиям против американцев. Это можно было бы объяснить тем, что он не мог отдавать все свои силы ведению войны, которую считал неразумной и несправедливой, или же тем, что он так никогда и не оправился после того жуткого кровопролития на холме Бридз-хилл.

Спустя две с половиной недели после этой битвы Джордж Вашингтон приехал в Кембридж и принял командование армией, которая ощущала себя победительницей в битве при Банкер-хилле. Причиной их поражения были не британцы, а их собственная нехватка пороха. На части порвали не их, а британцев.

Вашингтон тут же принялся заниматься обучением армии и воспитанием в солдатах порядка и дисциплины, а не только морального духа.

Освобождение Бостона

За пределами Новой Англии все еще царила смутная надежда на то, что эскалации военных действий каким-то образом удастся избежать. Второй континентальный конгресс еще не грезил независимостью, и существовало леденящее ощущение, что Британия в итоге одержит победу и колониальные вожди будут повешены как изменники.

Вследствие этого была сделана последняя попытка призвать к миру. Дикинсон из Пенсильвании составил «Петицию оливковой ветви», которая была подписана конгрессом 8 июля 1775 года и отправлена королю Георгу. В ней колонии заявляли о своей верности и умоляли пойти на уступки, которые положили бы конец противостоянию.

Никаких надежд на успех у этой петиции не было. 23 августа парламент официально заявил о существовании общего бунта, а 1 сентября, когда королю Георгу представили петицию, он отказался ее принять на том основании, что не желает вести общение с мятежниками. Стало ясно, что британцы собираются привести колонии к повиновению силой и не намерены идти на какие-либо компромиссы.

В любом случае в Новой Англии никто не был сторонником оливковых ветвей. Эйфория, испытанная после битвы при Банкер-хилле, была такой сильной, что колонии Новой Англии стали подумывать о наступательных действиях. Прошел слух о том, что британцы собираются рекрутировать канадцев для войны с американцами, и создалось впечатление, что смелая атака на Монреаль и Квебек могла бы не только помешать этому, но и втянуть французов в войну против их давнего врага, Великобритании, в надежде отвоевать Канаду обратно.

Поначалу командование экспедиционными силами поручили Скайлеру, но из-за нездоровья он на время вышел из строя, и его место занял другой выходец из Нью-Йорка, служивший ранее в британской армии, Ричард Монтгомери (род. в Ирландии в 1736 году).

Монтгомери повел свой немногочисленный отряд на север во все ухудшающихся погодных условиях осени. Когда он подошел к Монреалю, британский командующий, сэр Гай Карлтон, провел стратегическое отступление в сторону Квебека. 13 ноября 1775 года Монтгомери занял незащищенный город.

Тем временем Бенедикт Арнольд, которому не удалось командовать экспедицией в форт Тикондерога, рвался принять участие в этом новом предприятии. Он получил разрешение у Вашингтона, собрал 1100 человек и отправился в сторону Квебека через Мэн. Там он стал ждать, когда Монтгомери придет от Монреаля вниз по течению и соединится с ним. К тому моменту, когда отряды соединились, численность отрядов заметно уменьшилась, так что в обоих оказалось меньше тысячи человек. Квебек обороняли вдвое большие силы.

31 декабря 1775 года американцы попытались провести атаку во время бурана, которая оказалась катастрофически неудачной. Половина отряда была убита, ранена или захвачена в плен. Монтгомери погиб, а Арнольд был ранен. Арнольд и несколько сот человек, оставшихся от отряда, на какое-то время задержались у Квебека, но никаких перспектив у них не было, и, проиграв еще одну стычку, в июне следующего года они отступили.

Это фиаско было крайне угнетающим для сторонников американского дела и послужило прекрасной пропагандой для британцев. Колонисты заявляли, что ведут исключительно оборонительные действия, защищая свои права, а теперь это можно было опровергнуть, говоря, что американцы без причины атаковали мирную провинцию.

А конфликт все разрастался. В сентябре 1775 года к работе Второго континентального конгресса присоединилась Джорджия, так что впервые там были представлены все тринадцать колоний[46]46
  На самом деле в Северной Америке было больше тринадцати британских колоний, но остальные по той или иной причине не принимали участия в Войне за независимость. Канада, по-прежнему населенная преимущественно французами-католиками, предпочитала правление далекой Великобритании, которая защищала бы ее жителей от рьяных протестантов Новой Англии. Новая Шотландия, отделенная от остальных колоний морем, не имела общих интересов с остальными колониями. Британская Вест-Индия также была отделена морем, и, кроме того, там имелось большое количество рабов, которых, как опасалось белое меньшинство, не удалось бы сдерживать в случае революционной деятельности.


[Закрыть].

Видя упорство Великобритании, увеличившийся конгресс неохотно предпринял новые шаги к расширению военных действий. 13 октября 1775 года было санкционировано создание военного флота. Конечно, поначалу в нем не могло быть настоящих военных кораблей, однако уже существующие суда могли вооружаться и проводить налеты на британские торговые суда.

В ответ на это 23 декабря Британия объявила, что с 1 марта 1776 года все американские порты будут закрыты для торговли. По сути, колониям была объявлена блокада.

Итак, к концу 1775 года война шла повсюду, и тем не менее представители колоний по-прежнему продолжали заявлять о своей верности Великобритании. Только Сэм Адамс и несколько подобных ему ультрарадикалов осмеливались произносить слово «независимость».

Однако все изменилось благодаря работе Томаса Пейна, которого, наряду с самим Сэмом Адамсом, можно по праву считать апостолом американской независимости.

Томас Пейн родился в Англии 29 января 1739 года. Он был сыном квакера и в течение всей жизни оставался истинным гуманистом, сочувствуя не только нуждающимся и порабощенным, но даже угнетаемым женщинам. В ноябре 1774 года с рекомендательным письмом от Бенджамина Франклина он приехал в Пенсильванию.

Там он начал издавать «Пенсильванский журнал» и быстро пришел к выводу, что колониям необходима независимость. Во-первых, только так колонии могли бы установить республиканское правление и освободиться от тиранической власти одного человека и избавиться от расточительности наследственной аристократии. Кроме того, но его мнению, только объявив о своей борьбе за независимость, они могли бы получить помощь других стран.

В колониях Пейн приобрел много влиятельных друзей, в числе которых был и доктор Бенджамин Раш (род. близ Филадельфии в 1745 году). Раш тоже был выходцем из квакерской семьи и также являлся гуманистом, которого интересовали те же вещи, какие вдохновляли Пейна. Раш посоветовал Пейну изложить свои мысли в памфлете, который и был опубликован 10 января 1776 года. Он носил название «Здравый смысл», и в нем рассматривались все причины добиваться независимости. Пейн без колебаний отверг бессмысленное преклонение и возложил всю вину британской репрессивной политики на самого Георга III.

«Здравый смысл» стал бестселлером. Простой, прямой и очень яркий стиль изложения сделал этот памфлет невероятно популярным. Он в большей степени, чем что бы то ни было, способствовал изменению общественного мнения и заставил стольких американцев требовать независимости, что она стала политически возможной. И прежде всего, этот памфлет привлек на сторону независимости Джорджа Вашингтона.

Конечно, оставалось под вопросом, станет ли независимость возможной с военной точки зрения. Это почти целиком зависело от Джорджа Вашингтона, который ожидал того единственного фактора, который позволил бы сделать шаг вперед. Это были пушки из форта Тикондерога.

Ответственность за доставку этих пушек возложили на плечи Генри Нокса (род. в Бостоне 25 июля 1750 года). Нокс по профессии был книгопродавцем и получил немало сведений о технической стороне артиллерии из книг, которыми он торговал. Он присутствовал при Бостонской резне и вступил в ополчение, когда оно только начало формироваться. Теперь он состоял в Континентальной армии и стал одним из ближайших друзей Вашингтона.

Он больше других заслуживал именоваться экспертом в артиллерии, и поэтому Вашингтон отправил его в Тикондерогу за пушками. По прямой расстояние составляло 275 километров, но по реальным дорогам оно растягивалось до 480 километров.

Ожидая доставки пушек, Вашингтон встретил новый, 1776 год, подняв над своей штаб-квартирой новый флаг. На нем было тринадцать красных и белых полос, которые сегодня нам знакомы, – по одной на каждую колонию. Однако в верхнем левом углу по-прежнему оставался «Юнион Джек», хорошо всем известный флаг Великобритании, составленный из крестов святого Георгия и святого Андрея, небесных покровителей Англии и Шотландии.

Зимой Нокс, которому снег скорее помогал, чем мешал, тащил пушки по дорогам. 24 января 1776 года пятьдесят пять стволов, каждый из которых весил больше тонны, успешно доехали до американской армии.

К 4 марта Вашингтон смог установить эти орудия на Дорчестерских высотах, которые Хау легкомысленно оставил незанятыми. С этой удобной позиции американцы могли обстреливать любой район Бостона и почти любой корабль в гавани.

Хау осознал опасность и, не сумев ее предотвратить, теперь стал планировать атаку на позиции артиллерии. Ему помешали сильные дожди, а к тому моменту, когда погода исправилась, американцы слишком хорошо укрепились, а Хау успел вспомнить про Банкер-хилл.

Он решил, что удерживать Бостон становится слишком сложно, и 17 марта оставил город, переведя всех солдат на стоявшие в гавани корабли. После этого 26 марта флотилия отплыла в Галифакс в Новой Шотландии.

Почти ровно через год после Лексингтона и Конкорда британцы потеряли Новую Англию – навсегда. После ухода Хау британцы так и не вернулись, и с того дня и по сию пору на землю Массачусетса больше не ступала нога неприятеля.

Эвакуация британцев из Бостона по праву считалась крупной победой американцев, но в целом со стороны британцев это было разумным шагом.

Новая Англия была наиболее густо населенной и радикально настроенной частью колоний, и любая попытка захватить ее с помощью прямых действий армии была бы дорогостоящей и непростой. Существовали более удачные стратегии. Например, Новую Англию можно было бы изолировать от остальных колоний, а потом уморить голодом. В колониях за пределами Новой Англии бунтарские настроения были намного более слабыми, так что эти колонии, вероятно, можно было бы умиротворить, а потом не спеша дожимать Новую Англию.