Текст книги "Александр Иванович Шокин. Портрет на фоне эпохи"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 55 страниц)

Комплексу МИЭТ А.И. уделял особое внимание. Его внешний облик (архитекторы Ф.А. Новиков и Г.Е. Саевич) – стены из красного отделочного кирпича, что было в те годы весьма необычно, и структура из отдельных невысоких зданий, соединенных переходами, – были вынесены А.И. из впечатлений от виденных когда-то английских и американских университетов. Здесь все получилось удачно. Для украшения интерьеров МИЭТа барельефами был приглашен скульптор Эрнст Неизвестный. Невзирая на то, что известность его имела довольно скандальный оттенок после столкновения с Хрущевым на выставке в Манеже и последовавшей разгромной критики в прессе, министр счел необходимым самому встретиться с Неизвестным и выкроил для этого время. Обсудив проект, он дал добро на заказ. Надо думать, что получение этого заказа хорошо поддержало скульптора в то время. Давно ставший маститым, мэтр, в перестроечные годы вновь появившийся в нашей стране после длительного отсутствия, вспомнил в газетном интервью об одном страшно «секретном» объекте, на котором ему довелось однажды работать, и – довольно уважительно – о своем тогдашнем заказчике. Для Александра Ивановича было естественным оценивать людей в первую очередь по таланту и работоспособности.

Строительство комплекса зданий МИЭТа было завершено в семидесятом году, а еще через десять лет здесь обучалось уже около шести тысяч студентов и ежегодно выпускалось около 700 специалистов. Помимо основных факультетов – физико-технического, физико-химического, микроприборов и технической кибернетики, электронного машиностроения, были еще вечерний и факультет повышения квалификации инженерно-технических работников, а также подготовительное отделение и курсы, аспирантура, 29 кафедр, 6 отраслевых лабораторий, вычислительный центр, телецентр, библиотека с четырьмя сотнями тысяч томов и редакционно-издательский отдел с множительной базой. Подготовкой специалистов занимались 535 преподавателей и научных сотрудников, среди которых было 2 члена-корреспондента АН СССР, 37 профессоров и докторов, 240 доцентов и кандидатов наук, 10 лауреатов Ленинской и Государственной премий СССР.

А.И. Шокин воспринимал электронику как единое целое и помнил обо всех ее областях, поэтому в новом городе не было забыто строительство предприятий другого, не микроэлектронного профиля: НИИ пьезотехники и КБ источников высокоинтенсивного света.

Каждому из научно-исследовательских институтов Зеленограда и даже МИЭТу был придан свой опытный завод. Здесь А.И. был верен своему подходу к связи науки с производством, и создававшиеся заводы назвать небольшими было бы трудно. Таким образом, при создании уникального, не имеющего аналогов в мировой практике Центра микроэлектроники были созданы мощные научно-производственные комплексы, в том числе по технологическому оборудованию и материаловедению. По существу, и «Ангстрем», и «Микрон», и «Элма» с самого начала были и остаются ведущими предприятиями отечественной микроэлектроники.

Число предприятий ГКЭТ росло довольно быстро: если к концу 1961 г. их было 42, в том числе 19 НИИ с численностью 52 тыс. человек, то в середине 1964 г. стало 76 предприятий, в том числе 29 НИИ с численностью 83 500 человек.

В 1965 году на базе предприятий Центра микроэлектроники было создано единственное в своем роде, к тому же одно из самых крупных – и не только в масштабе СССР, – научно-техническое объединение Научный центр[306]306
  6 НИИ, 5 заводов при НИИ, вычислительного центр и дирекция НЦ.


[Закрыть]. Такой состав давал возможность объединению самостоятельно осуществить весь комплекс работ по циклу «исследование-производство» в области интегральных схем, а также (частично) в области технологического оборудования, аппаратуры и специальных материалов.

Менее чем за десять лет Научный Центр внес в развитие микроэлектроники такой вклад, что переоценить его было сложно. Заслуги объединения получили всеобщее признание, и оно было награждено орденом Ленина. 15 марта 1971 года А.И. от имени Президиума Верховного Совета СССР вручил его Научному центру.

Вместе с объединением рос Зеленоград. Свое название он вполне оправдывал – ровно половину городской площади занимали сохраненный лес и зеленые насаждения. На реке Сходня был создан искусственный водоем площадью в 24 гектара. С 1971 года город начал развиваться по новому Генеральному плану. Министр давно добился прекращения строительства пятиэтажек, и теперь город застраивался домами новых серий. К 1978 году на каждого из 128 тысяч жителей города приходилось по 14,5 квадратного метра полезного жилья. Помимо промышленных предприятий и МИЭТа в Зеленограде работало 17 общеобразовательных школ, 37 дошкольных учреждений, 2 кинотеатра, 6 массовых библиотек, больница, 6 поликлиник и амбулаторных учреждений.

Лауреаты Ленинской премии – зеленоградцы: (?), К.А. Валиев, А.Ю. Малинин, Г.Я. Гуськов

Вернемся еще раз к воспоминаниям А.А. Колосова:

«Еще раз я встретился с проблемами Зеленограда, когда был членом секции комитета по Ленинским и Государственным премиям. Ряд руководителей зеленоградской электроники за создание Научного центра и его достижения выдвигались на Ленинскую премию. В их число был включен и министр

А. Шокин. Процедура там довольно сложна, последнее слово, как всегда, за ЦК КПСС. И вот ЦК Шокина из числа лауреатов вычеркивает. Знаете почему? Я бы сказал, на основании имевшегося опыта: руководителей включали в списки лауреатов все и всегда, не взирая на их фактический вклад. Но в данном случае была допущена явная ошибка <…>».

На октябрьском 1964 года пленуме ЦК КПСС, на котором был снят Н.С. Хрущев, А.И. Шокин отсутствовал, так как был в поездке по Белоруссии. После Минска министр заехал в Молодечно, а в самый момент пленума находился в Беловежской Пуще, где так любил охотиться Никита Сергеевич, сидя на вышке и стреляя в пришедших к кормушке кабанов. Как бы ни оценивать Хрущева, но к развитию в стране электроники он свою руку приложил, понимая и поддерживая Шокина. Впрочем, как-то в конце своей карьеры (где-то на переходе от Андропова к Черненко), Александр Иванович, вспоминая первых лиц, с которыми ему пришлось работать, высказался, что все они относились к нему в целом хорошо.

Но в тот момент с новым руководством отношения нужно было еще выстроить. С Л.И. Брежневым, ставшим Первым секретарем ЦК КПСС, деловые отношения существовали и раньше, так как одно время – до своего избрания на должность Председателя Президиума Верховного Совета СССР – он был секретарем ЦК, курировавшим оборонные вопросы. Свою первую Золотую Звезду «Серп и Молот» Леонид Ильич получил именно за работу на посту «оборонного» секретаря ЦК после полета Гагарина.

С Косыгиным – новым Председателем Совета Министров СССР – было сложнее. Мало в своей жизни имевший дела с обороной промышленностью, он придерживался поначалу мнения, что эти отрасли получают слишком много и должны поделиться с легкой промышленностью. В то же время требовал от них самих увеличить выпуск товаров для потребительского рынка, и здесь в лице А.И. Шокина нашел горячего сторонника.

Новые руководители страны задумали провести две реформы: промышленности и сельского хозяйства. Первые меры – отмена введенных Хрущевым ограничений на индивидуальное подсобное хозяйство и содержание скота – были приняты немедленно и оглашены Брежневым на торжественном заседании накануне Октябрьских праздников. Дальнейшие пути преобразования экономики были намечены на ноябрьском пленуме 1964 года.

Реформа в промышленности была задумана очень масштабно, с уклоном на экономические меры, но был среди предусмотренных мероприятий и возврат к централизованной системе управления. В оборонном секторе это было сделано без промедления, и уже в начале следующего года государственным комитетам были подчинены профильные заводы. Так, в результате этих преобразований 2 марта 1965 года появилось Министерство электронной промышленности СССР. Министром новой отрасли промышленности был назначен А.И. Шокин.

На заводах министр общался не только с директорами

Восьмерку оборонных министерств возглавляли выдающиеся представители очередного поколения руководителей советской промышленности. Старейшим был Е.П. Славский – министр среднего машиностроения (так называлась атомная промышленность). Министром общего машиностроения (а так назвали ракетную технику) был С.А. Афанасьев. Оборонную промышленность возглавлял выходец из оптиков С.А. Зверев, авиационную – П.В. Дементьев, судостроительную – Б.Е. Бутома, радиотехническую – В.Д. Калмыков. Именно этим людям, к которым обязательно надо добавить Д.Ф. Устинова, и обязана в первую очередь наша страна достигнутым паритетом с США. Всех их отличали глубокие познания и опыт работ по широкому кругу сложнейших технических задач, что позволяло находить самые эффективные и относительно экономные решения вопросов стратегической безопасности страны.

А.И. Шокин занимал достойное место в этой великолепной восьмерке, имея самый длительный стаж работы в центральном аппарате наркоматов – министерств. В то же время ему, в отличие от других, не довелось занимать руководящих должностей (директора, главного инженера) на предприятиях своей отрасли. Это, с одной стороны, позволяло ему более объективно подходить к решению противоречий между точками зрения специалистов на те или иные проблемы развития отрасли. С другой стороны, не имея собственного опыта работы первого лица предприятия, и преклоняясь перед искусством директоров вытаскивать из прорывов и развивать в самых сложных условиях свои заводы, НИИ и КБ, он зачастую переоценивал их достоинства. Вот взгляд на преобразования подчиненного: «При близком рассмотрении реорганизация ГКЭТ в МЭП оказалась довольно серьезным явлением. Шокин производит довольно значительную замену руководящих работников – молодец!!!Бездельников и «профессиональных руководителей» нужно гнать!»[307]307
  Пролейко В.М. Дневники.


[Закрыть]…

Прежде всего нужно было разделить между новыми министерствами заводы бывших совнархозов. Коснулось это и некоторых НИИ и КБ, в частности, Калмыкову пришлось, хотя и не сразу, уступить свой родной НИИ-10 воссозданному Министерству судостроительной промышленности. Что касается заводов, то все, что касалось технологической базы, А.И. и Калмыков договорились включить в состав МЭП. Присутствовавший при этом дележе П.С. Плешаков (к этому времени заместитель Калмыкова), начал было возражать, на что Валерий Дмитриевич ему сказал: «Не будет компонентов, тебе будет нечего делать».

А.И. Шокин, возглавив МЭП, старался получить как можно больше личных впечатлений об истинном состоянии подчиненных теперь ему предприятий и возможности их развития. В списке его поездок 1965 года – Ленинград, Одесса, Елец, Рязань, Новгород и Псков, Горький и Казань. Опять-таки, посещал он не только МЭПовские предприятия: в Казани помимо своего завода разъемов он побывал и на авиационном, в Пскове – не только на заводе радиодеталей, но и на телефонном; не мог он не заехать заодно в Михайловское, Тригорское и Печорский монастырь. Ему все было интересно.

Об одном из этих визитов (в Минск) вспоминает ветеран ПО «Интеграл» Э.П. Калошкин: «1965 год. Первое посещение Александром Ивановичем, вместе с директором 311-го института Ю.С. Акимовым завода им. Дзержинского, который еще строился, но уже имел действующую линию по выпуску диодов Д219. Весь день на производстве, беседы с операторами, мастерами, начальниками цехов и руководством предприятия. Министра отличала требовательность в сочетании с глубокими знаниями и разумностью подхода. Остановились у рабочего места оператора-контролера внешнего вида диодов (в те времена контрольными операциями очень увлекались – в связи с маломеханизированным полупроводниковым производством). На рабочем месте в пяти ячейках лежали диоды – годные и забракованные. Александр Иванович попросил оператора отвернуться и взял из различных ячеек диоды, перемешал их и попросил еще раз проконтролировать – почти на 50 % оценка качества оказалась наоборот. Вникал во все, даже дотошно спрашивал, с какой целью мы одеваем персонал в халаты. В заключение посещения четко сформулировал задачи, стоящие перед нами: совершенствование знаний и профессионализм основной цепи производственный рабочий – мастер – начальник цеха – директор, высокое качество их работы и контроль технологии производства, а не отыскания «годных изделий в куче брака»».

2 апреля 1965 года прошло первое заседание коллегии МЭП СССР. Задачи, поставленные министром (по записям В.М. Пролейко):

– первоочередное внимание мы должны уделять поставкам высококачественных ИЭТ для ракетно-космической техники и продукции Министерства среднего машиностроения;

– МЭП должно всеми возможными путями расширить области применения ППП;

– США в 1965 году выпустят 630 млн ППП, СССР – 180 млн. Прогноз 1970 года соответственно 960 млн и 870 млн;

– если в РЭА на одну ПУЛ требуется четыре конденсатора и шесть резисторов, то на один ППП требуется пять конденсаторов и семь резисторов. Для удовлетворения потребностей СССР 1970 года в МЭП должен быть построен 41 завод, в том числе 3 – для СВЧ, 2 – для ППП, 18 – для радиодеталей и 9 – для радиокомпонентов;

– наша трудность – мы третьи комплектующие, и потребность в ИЭТ меняется постоянно. Так, в конце 1964 года была объявлена заявка на 1965 год 240 млн ППП, а на 10 февраля 1965 года – 320 млн, в то время как одна производственная линия для планарных ППП состоит из 77 единиц специального технологического оборудования.

Проблемы обработки металла резанием. Одесский завод конденсаторов. 1966 г.

В результате приемки заводов СНХ в МЭП совнархозы РСФСР передали 60 заводов, УССР – 21 завод. Заводы СНХ имели в значительной степени устаревшее оборудование, нестабильные технологические процессы. 20 заводов были планово-убыточны. Уровень планирования очень низок, высокая текучесть кадров. По итогам первого квартала 1965 года в МЭП стало 284 предприятия, в т. ч. 116 – строившихся. Общее число работавших составило 460 тыс. человек, в т. ч. 81 тыс. в 40 НИИ.

В год образования МЭП закончилась семилетка. На XXIII съезде КПСС, прошедшем в 1966 году, были подведены ее итоги и определены планы дальнейшего развития страны. А.И. Шокин вновь был делегатом съезда, на котором его впервые избрали членом ЦК. За успехи, достигнутые электронной промышленностью в выполнении семилетнего плана, ее руководитель был награжден очередным (третьим) орденом Ленина. Министр получил его в Кремле из рук Н.В. Подгорного 5 октября 1966 года. Вместе с ним в тот день свои награды получили Д.Д. Шостакович, Е.П. Славский, министр нефтехимической промышленности В.С. Федоров и др., а певица Галина Вишневская – диплом Народной артистки СССР.

Новая пятилетка представлялась А.И. куда более сложной. Он по-прежнему внимательно следил за тенденциями развития электроники, а особенно – микроэлектроники, в США, Японии, Западной Европе, где, понимая ее ключевую роль в научно-технической и промышленной составляющей экономического развития, вкладывали в ее развитие огромные средства. Однако теперь министр нес персональную ответственность не только за соответствие новых, непрерывно усложняющихся изделий электронной техники мировому уровню, но и за то, чтобы обеспечить ими народное хозяйство. Номенклатура изделий МЭП уже тогда была тоже необычайно велика и к 1970 году составила 1 миллион 700 тысяч наименований и продолжала расти. Число потребителей готовых изделий превысило 16 тысяч, а было еще и огромное число заказчиков на новые разработки, каждый из которых выдвигал свои требования. Чтобы в кратчайшие сроки ликвидировать огромный дефицит по всем изделиям электронной техники, темпы развития электронной промышленности были заданы очень высокими – 25 % в год. Но основными задачами 8-й пятилетки на заседании коллегии 14 января 1966 года были названы: повышение качества и надежности ИЭТ для военной техники, расширение производства товаров народного потребления, развитие микроэлектроники. Через неделю к этим задачам были добавлены расширение номенклатуры ИЭТ «ОС» и увеличение их поставок к 1970 году в 2,0–2,5 раза, создание радиационно-стойких ИЭТ Отмечалось, что в США 4000 типов ППП, но в военной технике разрешено применять только 42 типа. У нас же – 976 типов, и почти все шли в военные системы.

Электронная промышленность стран Европы, США, Японии, какой бы жесткой ни была конкуренция между фирмами, развивалась в условиях широко развитого обмена достижениями через международную торговлю лицензиями и патентами, документацией на технологические процессы, новейшее технологическое, контрольно-измерительное и оптико-механическое оборудование, материалы и т. д.

Электронная промышленность нашей страны была полностью лишена такой возможности. США создали специальный международный комитет (КОКОМ), контролирующий все научно-технические и торгово-экономические взаимоотношения с СССР. КОКОМ разработал положение и огромный – в 250 страниц – свод правил, по которым СССР нельзя было продавать не только передовые технологии и изделия, принадлежавшие к области любой высокой технологии, и в первую очередь – к микроэлектронике и вычислительной технике, но и технологическое и измерительное оборудование, материалы, прецизионное станочное оборудование и т. д.

Представьте себе, что вы решили изготовить какую-нибудь оригинальную табуретку собственной конструкции. Если у вас достаточно умения, есть деревяшки, клей и есть инструмент, то вы сможете изготовить ее сами в домашних условиях, а вот изготовить инструмент вам самостоятельно уже не удастся. За пилой, молотком, стамеской, рубанком и прочим вам придется идти в магазин. Даже изготовление столярного инструмента – это более высокая ступень, чем конструирование и изготовление табуретки, а у нас речь идет о промышленности по выпуску интегральных микросхем, электровакуумных приборов и т. д., и магазинов, где бы можно было купить подходящие заводы с необходимым оборудованием, для Советского Союза в мире не было.

Как только мог, министр стремился привлечь внимание высшего руководства страны и смежников к проблемам электронной промышленности. Одна из таких акций состоялась на рубеже 1967–1968 годов. В октябре

А.И. Шокин принимает в министерстве председателя Госплана Н.К. Байбакова и затем отправляется с ним в Научный центр в Зеленограде – этот визит был подготовкой к посещению Зеленограда Председателем Совета Министров СССР А.Н.Косыгина. Алексей Николаевич побывал в НИИ микроприборов и на заводе «Компонент», в НИИМЭ и на заводе «Микрон». Наконец, в январе в Научном центре было проведено выездное заседание ВПК. Руководство МЭП, НЦ, предприятия доказывали, что проблема развития микроэлектроники – это проблема создания высокой технологии нового уровня, основа дальнейшего прогресса многих отраслей нашей страны, и решать ее нужно комплексно, рассматривая как национальную задачу. Несмотря на все усилия, надо признать, что польза от них оставляла желать лучшего, и поддержки сверху было недостаточно – обращения МЭПа в другие министерства, специализировавшиеся в разработке и производстве оптики, контрольно-измерительного оборудования, материалов и т. д., как правило, заканчивались отказом. Слишком сложное было это дело для них и хлопотное. Даже металлообрабатывающие станки с нужными для электронной технологии точностями станкостроительная промышленность не выпускала. Лучшие в стране токарные и фрезерные станки выпускались Министерством авиационной промышленности – естественно, в первую очередь для своих нужд, – но и они отставали от высочайших требований электронщиков.

Иногда удавалось передавать уже отработанную предприятиями МЭП технологию изделия для массового производства в другое ведомство, но это случалось нечасто, да и сроки освоения новой продукции затягивались на годы. В результате – запланированное отставание.

Приведем один параллельный пример. ХХ съезд КПСС знаменит не только докладом Хрущева «О культе личности и его последствиях». На этом съезде было принято решение о переводе железных дорог на тепловозную и электровозную тягу и прекращении производства в стране паровозов. Но паровоз – неприхотливая машина, выпускать их (и ремонтировать) можно было едва ли не в мастерских. А вот с задачами обеспечения железных дорог более сложными в производстве и эксплуатации тепловозами и электровозами отечественное машиностроение так до конца и не справилось, и примерно половину потребности в локомотивах в советское время приходилось закрывать импортом. Возможно, что и это имел в виду А.И. Микоян, предрекая будущее электроники: «В нашей стране создать такое невозможно». Кстати, в 1965 году А.И. вместе с начальником первого ГУ И.Т. Якименко принимал его в новом НИИ «Титан». Предсказания старого политика, бывшего теперь Председателем Президиума Верховного Совета СССР, в общем, сбывались: доставалось министру электронной промышленности от своих коллег достаточно, хотя мальчиком для битья его назвать было никак нельзя. Удары он держал крепко и мог ответить со всей внушительной силой своего опыта и авторитета.

А.И. Шокин и А.Н. Косыгин

Даже из столь поверхностного перечня проблем руководителя электронной промышленности, приведенных в книге, можно заметить, что было на кого сваливать их нерешение: и на станкостроителей, и на оптиков, и на чермет, и на цветмет, и на химиков… Да и финансовые возможности страны для вложения средств в одну из самых капиталоемких отраслей промышленности были несравненно меньше, чем у заокеанских супостатов.

При всем при этом сразу же после создания МЭП выявилось неожиданное и, казалось бы, невозможное для плановой экономики явление – у многих серийных заводов, перешедших в МЭП, существовали серьезнейшие проблемы со сбытом полупроводниковых приборов. Значительная доля их выпуска оставалась невостребованной радиоаппаратными заводами, то есть с трудом создаваемый в стране производственный потенциал использовался далеко не полностью. В рамках ГКЭТ и его взаимодействия с другими госкомитетами по новым разработкам о таком и подозревать было трудно. Со всех сторон раздавалось только одно: «Давай!» Эта ситуация была замечательно описана в статье заместителя министра К.И. Мартюшова в журнале «Наука и жизнь»[308]308
  Мартюшов К.И. Транзисторы – год 1965 // Наука и жизнь. 1965. № 7. – С. 10 и далее.


[Закрыть], которая излагается далее.

Отсутствие сбыта изделий новой номенклатуры, конечно же, являлось тормозом для выполнения заданных министерству высочайших темпов роста. Проведенный анализ показал, что в подавляющем большинстве случаев исключительно низкий уровень применения полупроводниковых приборов в промышленной и бытовой аппаратуре происходил отнюдь не из соображений технической целесообразности. В СССР уже были разработаны и даже освоены промышленностью транзисторы, работающие в диапазонах радиоволн вплоть до УКВ, в том числе позволявшие получать высокочастотные сигналы значительной мощности. Причины их недостаточного использования находились скорее в тайниках человеческой психики.

Наступление «транзисторной эры» явилось серьезным испытанием для многих радиоспециалистов, потребовало коренной ломки фундаментальных представлений и формирования других основ инженерного мышления. Если раньше, например, одной из главных задач при ее создании аппаратуры всегда было уменьшение числа ламп, то при переходе к транзисторам подобный подход зачастую отходил на второй план, не давая решающих экономических либо конструктивных эффектов. Лишний транзистор, в частности, не мог заметно изменить ни стоимость, ни экономичность карманного приемника.

Но зато в одной и той же схеме должны хорошо работать транзисторы с некоторым разбросом параметров, поскольку даже при самой высокой технологической культуре полупроводниковые приборы сходили (и сходят) с заводского конвейера со значительным статистическим разбросом параметров. Поэтому заключительным циклом производства обязательно являлось измерение основных параметров готовых приборов и разделение их на группы.

Многие из конструкторов радиотехнической и электротехнической аппаратуры при выборе транзисторов почти всегда останавливались на приборах «высших литеров», то есть на приборах с самыми лучшими параметрами. Подчас это была попытка максимально упростить свою задачу, переложив работу на чужие плечи, в других случаях это было простым проявлением страха, обусловленного недостаточно глубоким пониманием особенностей полупроводниковых приборов и транзисторных схем. В результате не только транзисторы с нестандартными параметрами, но и заметная часть приборов из числа годных не шла в дело и фактически переводилась в брак. С государственной же точки зрения было исключительно важно, чтобы «без вины виноватые» транзисторы «нижних литеров» тоже нашли широкое применение. И зарубежный опыт, и опыт своих любителей-изобретателей доказывал: даже те транзисторы, которые пока оставались за порогом годности, могли стать чуть ли не самыми ходовыми для таких изделий, как переключающие схемы, преобразователи напряжения, детские игрушки, электронные музыкальные инструменты и др.

И в других странах переход от радиоламп к транзисторам проходил не без трудностей. Несколько ранее в США сталкивались с такими же проблемами неприятия транзисторов конструкторами радиоаппаратуры, но общая развитость промышленности позволила достаточно быстро найти среди огромного числа разработчиков энтузиастов новой техники.

На преодоление психологического барьера у наших создателей радиоаппаратуры понадобилось много нервов, убеждений, организационных и даже административных мер. Одной из последних стало введение согласования обоснованности использования в новых разработках тех или иных приборов со специально созданным Центральным бюро применений полупроводниковых приборов. Для типономиналов же, которые не были дефицитными, согласования не требовалось, что поощряло к их использованию.

А.И. Шокин взялся за дело не ради должности и не собирался переводить ответственность за ход развития отрасли с себя на смежников, у которых медленно разворачивалось производство массовой радиоаппаратуры на новых компонентах. Из-за этого поставки новых электронных приборов по несколько лет шли очень малыми партиями, в основном для обеспечения разработок. Эта мелкосерийность не позволяла отработать технологию, обеспечить повышение качества ИЭТ и снизить их себестоимость. Хотя министр и не забывал при случае напомнить об этой ситуации руководству, но все же старался найти пути выхода из сложного положения самостоятельно и как можно быстрее. Тем более что выбор критериев годности наших диодов и транзисторов, если и отличался от зарубежной практики, то только в сторону более жестких норм.

«Спасение утопающих – дело рук самих утопающих». По инициативе А.И. для «раскрутки» массовых изделий на полупроводниках отрасль активно приступила к их самостоятельной разработке и производству соответствующей аппаратуры. Министр посещал выставки творчества радиолюбителей, знакомился с их достижениями, и авторов наиболее удачных конструкций приглашали на работу на предприятиях отрасли. Созданные ими образцы демонстрировали возможности построения аппаратуры из приборов с «низшими литерами» или даже вовсе забракованных. С 1966 года начался процесс приобщения предприятий оборонного комплекса к широкому выпуску ТНП – товаров народного потребления.

В НИИТМ была создана первая в отрасли лаборатория ТНП, руководил которой А.Ф. Захаров. Как только появились первые достойные образцы А.И. начал их использовать для пропаганды: электроники. Вот как это происходило, по воспоминаниям А.Ф. Захарова:

«Вспоминается демонстрация образцов ТНП, подготовленных к выпуску Министерством электронной промышленности, Л.И. Брежневу. Это было в 1969 году, в его кабинете на Старой площади. В качестве стендиста министр взял меня. Мы продемонстрировали цветной телевизор, портативный стереомагнитофон, несколько настольных калькуляторов, инфракрасные охотничьи прицелы и еще ряд образцов. В течение полутора часов Брежнев внимательно знакомился с представленной техникой, задавал много вопросов, шутил, делился своими соображениями.

Происходили при таких демонстрациях и курьезные случаи, когда было не до шуток. Так, понравившийся Д.М. Гвишиани стереомагнитофон был доставлен на дачу к его тестю, А.Н. Косыгину, где он вскоре взорвался, как оказалось, из-за ошибки монтажницы. При демонстрации Д.Ф. Устинову и Л.И. Брежневу такого же стереомагнитофона рокового исхода едва удалось избежать, именно этот магнитофон предназначался для личного подарка Брежнева ко дню рождения чехословацкому руководителю Людвигу Свободе. Дарили мы магнитофон этой модели и Индире Ганди. Целая серия стереомагнитофонов «Электроника стерео-100» была выпущена в качестве сувениров делегатам XXIV съезда КПСС»[309]309
  Захаров А.Ф. Была волна – ТНП народу производи! / Зеленая ветвь Москвы. – С. 116.


[Закрыть].

Для перехода к по-настоящему массовому производству полупроводниковых приборов потребовалось решить вопросы стоимости и трудоемкости сборки кристаллов в корпус, которые оказались не менее сложными, чем создание самих кристаллов. В 1967 году была завершена подготовка производства для выпуска первого массового кремниевого планарного транзистора в пластмассовом корпусе (КТ315) методом непрерывной ленты.

А.Ф. Трутко оценивал освоение транзистора КТ-315 как гигантское событие в истории отечественной полупроводниковой электроники. Он вспоминал: «На Международной научно-технической конференции в Манчестере (Великобритания)… на меня произвел очень сильное впечатление доклад американской фирмы «Вестингауз» по созданию автоматизированной сборочной линии кремниевых планарных транзисторов средней частоты в пластмассовом корпусе на металлической ленте, с автоматами, оснащенными накопителями барабанного типа. По тем временам это был практически первый опыт разработки автоматизированной сборочной линии…Я подробно доложил Александру Ивановичу результаты конференции, обратив особое внимание на сообщение фирмы «Вестингауз». Однако мне пришлось лишний раз убедиться в справедливости библейской истины «несть пророка в своем отечестве», а также в том, что все руководители высокого ранга делятся на «предпочитающих слушать» и на «предпочитающих читать». Александр Иванович относился ко второй категории руководителей. Он как-то не обратил особого внимания на мой доклад…Но примерно через месяц у нас вышел номер журнала Electronics на русском языке, в котором была подробная статья о достижении фирмы «Вестингауз». И вот тогда Александр Иванович серьезно заинтересовался» [310]310
  Трутко А.Ф. На острие прогресса // Очерки истории российской электроники. Вып. 2. Электронная промышленность СССР, 1961–1985: К 100-летию А.И. Шокина / Под ред. В.М. Пролейко. – М.: Техносфера, 2009. – С. 195.


[Закрыть].

Когда в 1966 году в очередном номере своего любимого журнала Electronics А.И. Шокин прочитал сообщение о разработке в США транзисторов в пластмассовых корпусах с использованием метода сборки на непрерывной ленте, на магнитных накопительных барабанах, то тут же дал задание Фрязинскому полупроводниковому заводу, НИИ «Пульсар» и ряду других предприятий разработать и изготовить и сам прибор, и отечественную высокопроизводительную линию для его производства. Министр немедленно собрал представительное техническое совещание, объяснил всем этапное значение этой работы, создал творческий коллектив конструкторов-разработчиков во главе с главным инженером НИИ-35 Дмитрием Борисовичем Зворыкиным, установил сроки, и работа закипела. Была создана отечественная автоматическая сборочная линия. Срочно был разработан и сам транзистор, получивший наименование КТ-315, подходивший для такой сборки. Пластмассовые корпуса требовали совершенного инструментального хозяйства для создания точнейших штампов и многоместных пресс-форм, специальной пластмассы, выводных рамок и многого, многого другого. Все это специфическое хозяйство тоже было создано в МЭП по собственным же разработкам. Те же станки для электроискровой обработки, которые впервые появились во Фрязине еще в послевоенные годы, теперь широко применялись для изготовления инструмента и оснастки полупроводниковой промышленности. Не стал терять время А.И. Шокин и на преодоление упомянутого психологического барьера у смежников-потребителей, и в 1968 г. в короткие сроки в НИИ «Циклон» были созданы две модели электронных клавишных машин: «Электроника ДД» и «Электроника 68». В одну ЭКВМ шло сразу около 400 транзисторов КТ-315, плюс 700 диодов и 1400 резисторов и конденсаторов. Кроме того, были разработаны новые клавиши, газоразрядные индикаторные лампы, германиевые диоды с малым обратным током утечки, мощные диоды и транзисторы для источников питания, нашедшие потом широкое применение в другой аппаратуре. Выпуск по 7—10 тыс. в год ЭКВМ позволил отработать технологию массового производства транзистора КТ-315 и других компонентов, а заодно обеспечивать свои предприятия настольной бесшумной бухгалтерской техникой.