Текст книги "Александр Иванович Шокин. Портрет на фоне эпохи"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 55 страниц)

Средств не жалели, что видно из предложений ВЭСО с мерами обеспечения для выполнения планов поставок, изложенных в докладной записке в Комиссию обороны и ВСНХ:

«<…> По лабораториям ВЭСО

1. Ввиду необходимости срочного расширения лабораторий радиоламп при заводе «Светлана», на что Ревсоветом СССР ассигновано 400 тыс. руб., обязать ВЭСО к 1 января закончить начатое строительство этой лаборатории, для чего Президиуму ВСНХ СССР обеспечить эту стройку стройматериалами не позднее 10 ноября.

2. Для обеспечения Центральной военно-индустриальной радиолаборатории ВЭСО в Нижнем Новгороде разрешить заказать на 10 тыс. руб. лабораторно-измерительного оборудования в Америке.

3. Разрешить ВЭСО приглашение из-за границы 2 радиоспециалистов высокой квалификации по радиоприемным устройствам. Наем указанных специалистов разрешить с оплатой до 300 долларов в месяц сроком на полтора года.

Всего валютных контингентов ВЭО и ВЭСО в IV квартале с. г. – 996 тыс. руб., в 1 квартале 1932 г. – 150 тыс. руб.; итого —1146 тыс. руб.

Управляющий Всесоюзным электрослаботочным объединением ВЭСО

Романовский».

«16 октября 1931 г. Секретно.

<…> необходимо провести следующие мероприятия, обеспечивающие выполнение этого задания.

По объединению ВЭСО

1. Разрешить объединению ВЭСО наем 300–350 чел. рабочих высокой квалификации в Европе (Германии, Англии и Франции). Из них 250 чел. безвалютно, с оплатой лишь проезда в валюте, и 100 чел. особо высокой квалификации с оплатой от 25 до 50 руб. валютой в месяц. <…>

2. Для обеспечения жилплощадью приглашаемых из-за границы рабочих распоряжением Президиума ВСНХ СССР отпустить ВЭСО дополнительно в IVквартале 1 млн руб. на приобретение стандартных домов для Нижегородского радиотелефонного завода и на приобретение жилплощади для иностранных рабочих, приглашаемых для ленинградских и московских заводов ВЭСО.

3. Президиуму ВСНХ СССР в IV квартале для обеспечения приглашаемых иностранных рабочих жилплощадью выделить для Нижегородского радиозавода 20 стандартных домов квартирного типа, площадью по 387 м² в каждом.

4. В целях скорейшей реализации жилищного фонда для иностранных рабочих разрешить объединению ВЭСО приобретение жилплощади в порядке покупки квартир от жилкооперации, а также ремонт и восстановление квартир.

5. Объединению ВЭСО закончить к 1 января 1932 г. строительство Нижегородского радиотелефонного завода, для чего Президиуму ВСНХ СССР выделить фонды строительных материалов для окончания строительства последнего квадрата (в 6 тыс. м²) и столярной мастерской завода, а также недостроенных 20 жилых домов для технического персонала и квалифицированных рабочих, перебрасываемых в Нижний [Новгород] с других заводов ВЭСО.

6. Выделить в IV квартале с. г. объединению ВЭСО валютный контингент <…> 496 тыс. руб. для обеспечения выпуска радиостанций импортным оборудованием и полуфабрикатами (оборудование, пьезокварц, высокоомные сопротивления, контрольно-измерительные приборы и др.).

Итого по ВЭСО валютных контингентов в IV квартале 1931 г. 496 тыс. руб. плюс оплата иностранных рабочих.

По объединению ВЭО

1. Для обеспечения выпуска 6 тыс. радиостанций радиомашинами обязать ВЭО ускорить намечаемое в 1932 г. расширение производства радиомашин на Московском электрозаводе, для чего немедленно, не позднее 1 ноября с. г., отпустить ВЭО распоряжением Президиума ВСНХ 600 тыс. руб., из коих 300 тыс. руб. – валютным контингентом в IVквартале с. г.

2. Обязать ВЭО форсировать строительство и оборудование вновь строящегося Саратовского завода щелочных аккумуляторов[78]78
  Саратовский завод щелочных аккумуляторов был построен в 1933 году в поселке Юриш.


[Закрыть], а также выпустить в течение 1932 г. с этого завода щелочных батарей емкостью не менее 4 млн ампер-часов.

3. Обязать Президиум ВСНХ СССР обеспечить строительство Саратовского завода щелочных аккумуляторов необходимыми стройматериалами для обеспечения пуска этого завода не позднее первой половины 1932 г. Разрешить заказ заграничного оборудования для этого завода в IV квартале с. г. на сумму 200 тыс. руб., для чего выделить в IV квартале с. г. соответствующий валютный контингент. Строительство завода включить в число ударных строек».

Главным заказчиком и потребителем оборонной продукции являлось военное ведомство – Наркомат по военным и морским делам (НКВМ), а также ОГПУ.

Электрослаботочная промышленность, несмотря на предпринимаемые меры, развивалась недостаточно быстрыми темпами, да и самих этих мер, как показало дальнейшее развитие техники, оказалось явно недостаточно. В постановлении СТО № 7сс от 11 января 1932 г. «По связи»[79]79
  Исходя из текста постановления, ему больше подошло другое, более общее название, что-нибудь «О состоянии электротехники слабых токов».


[Закрыть]состояние дела характеризовалось следующим образом:

«внедрение в армию новейших средств (радио, телемеханика, ПУАЗО) идет медленными темпами»;

«промышленная база для производства средств связи крайне узка и не удовлетворяет потребностям армии и народного хозяйства»;

«производство электронных ламп, источников питания и кабеля находится в большой зависимости от импорта»;

«научно-исследовательская работа в области связи распылена между ведомственными институтами, не увязана с промышленностью и не имеет организующего центра»;

«новые технические средства (телемеханика, ПУАЗО) еще не вышли из состояния опытного серийного производства, а главное, не имеют производственной базы».

Результаты выполнения программы 1932 года по вооружению связи РККА в соответствии со справкой-докладом начальника Управления связи РККА Н.М. Синявского, представленной в КО 4 января 1933 г., выглядели следующим образом: общее выполнение программы:

3аказано на 96 500 000 руб.

Принято на 58 334 000 руб.

Предъявлено к сдаче на 10 286 800 руб.

Наибольший процент выполнения – от 72 до 100 % по различным видам продукции – пришелся на «телеграфное, телефонное и линейное имущество» (за исключением катушек для телефонного кабеля, по которым обеспеченность Красной Армии составила 25 %). Однако план по производству радиоаппаратуры оказался резко недовыполненным, а особенно плохо обстояло дело с авиационными радиостанциями для тяжелых самолетов и аэродромными радиостанциями, что, как подчеркивалось в справке-докладе, лишало «ВВС возможности производить тренировочные и опытные полеты». Значительно отставало от намеченного графика строительство новых заводов: в 1932 г. были построены только завод щелочных аккумуляторов в Саратове и кварцевая мастерская в Горьком.

В качестве основных причин неудовлетворительного выполнения заказов по радио и телемеханике указывались:

– недостаточное планирование и кооперирование для выполнения заказов как внутри завода, так и между заводами и объединениями,

– позднее заключение договоров с заводами других объединений на поставку полуфабрикатов,

– плохое снабжение сырьем,

– недостаточность рабсилы и инженерно-технических кадров, особенно на Горьковском заводе им. Ленина,

– недополучение ВЭСО оборудования и средств, которое оно должно было получить согласно постановлению СТО от 11/1-32 года.

Постройкой новых и реконструкцией действовавших предприятий ВЭСО планировалось довести выпуск продукции до 500 млн руб. в 1933 г. и до 800 млн руб. – в 1934 г.; обеспечить подачу в армию 12 тыс. радиостанций в 1933 г. и 15 тыс. – в 1934 г. Планировалось также начать строительство ряда предприятий по производству средств связи и новых видов вооружения (завод по телемеханике, завод точной механики, завод «Радиолампа», мастерская кварцевых пластинок, цех радиомашин).

Ведущими поставщиком радиоаппаратуры для армии пока продолжал оставаться завод имени Коминтерна. В 1927 по инициативе С. Орджоникидзе принял на себя руководство программой строительства мощных радиостанций в стране А.Л. Минц. В 1930 г. руководитель А.Л. Минц настоял на объединении ЦРЛ с основным заводом-изготовителем мощных передатчиков – Радиозаводом им. Коминтерна для создания промышленной базы мощного радиостроения. В результате появился центр по разработке и выпуску мощной радиотехники, специальной техники радиосвязи, средств радионавигации для ВВС. Однако объединенная организация – ЦРЛ-3 просуществовала недолго, и в августе 1931 г. ЦРЛ и Радиозавод им. Коминтерна вновь стали самостоятельными. Эти реорганизации привели, к сожалению, к уходу из ЦРЛ ряда коллективов и специалистов, в том числе ушли в созданную Отраслевую радиолабораторию передающих устройств (ОРПУ) Минца часть специалистов, занимавшихся передатчиками KB– и УКВ-диапазонов.

А.Л. Минц

В 1935 г. для осуществления строительства сети мощных радиостанций А.Л. Минц организует Комбинат мощного радиостроения (КМРС), в состав которого вновь переводятся Радиозавод им. Коминтерна, ОРПУ и основная часть ЦРЛ (кроме лабораторий на Каменном острове, занимавшихся вопросами разработки вещательных приемников и акустикой, и образовавших через год Институт радиовещательного приема и акустики – ИРПА). Основные подразделения ЦРЛ с ОРПУ образуют на улице Ак. Павлова, 14а, Отраслевую радиолабораторию профессиональных устройств (ОРПУ КМРС), вошедшую в состав комбината.

В 1937 году КМРС распадается, и ОРПУ КМРС становится Научно-исследовательским институтом – НИИ-33, в котором остаются работать основные разработчики мощных радиостанций. В структуре производства завода имени Коминтерна доля оборонного выпуска уже в 1936 г. достигла 97 %. На базе ЦРЛ к 1939 г. создается завод № 327, полностью ориентированный на серийное изготовление войсковой радиоаппаратуры.

В первой программе нового кораблестроения большое внимание было уделено подводным лодкам. Вместе с их строительством были начаты работы по оснащению кораблей гидроакустической аппаратурой и средствами звукоподводной связи. Дореволюционный опыт в этой сфере был утрачен, мастерские Балтийского завода прекратили свое существование. Приходилось все начинать заново, и начали с закупок. В соответствии с директивой Научно-технического комитета морского ведомства (НТКМ) РККА в конце 1928 г. в Германию командируется председатель секции связи НТКМ А.И. Берг, который на заводах «Электроакустик» и «Атлас-Верке» отобрал и заказал образцы гидроакустической аппаратуры, в наибольшей степени отвечавшие требованиям нашего флота.

Партия из 20 приборов поступила в СССР в 1929 г.[80]80
  ЦВМА. Ф. 926, оп. 005935, д. 15, с. 12–13.


[Закрыть] Среди них были:

– приборы звукоподводной связи (ЗПС) для надводных кораблей и подводных лодок, обеспечивавшие двустороннюю связь на расстоянии 50–60 каб.;

– шумопеленгаторные станции для подводных лодок с дальностью действия 20–60 каб. и

– береговые шумопеленгаторные станции, устанавливаемые на расстоянии 10–12 и миль от береговой черты и позволяющие обнаруживать подводные лодки на дальности 50–60 каб. от антенны.

Первые три шумопеленгаторные станции установили на первых советских подводных лодках «Декабрист» и «Красногвардеец», а также на линкоре «Марат». Шумопеленгаторы получили у нас наименование «Меркурий» на малых подводных лодках и «Марс» – на лодках среднего и большого водоизмещения. Эти станции могли иметь 8, 12 или 16 электродинамических гидрофонов[81]81
  Гидрофон – приемник акустической энергии, преобразующий ее в электрическую.


[Закрыть].

Опытный образец звездообразного гидроакустического излучателя, спускаемый с противолодочного корабля. Владивосток, декабрь 1944 г.

В тот момент А.И. Берг считал, что можно будет обойтись закупками, не развивая разработку и производство гидроакустической аппаратуры у себя. Но его не поддержали, часть станций передали на полигон связи НТКМ, а затем и в Центральную радиолабораторию, на которую с 1930 г. возложили ответственность за проведение исследовательских работ и создание отечественных образцов гидроакустических приборов по приобретенным образцам.

Недооценка значения гидроакустики все же продолжала иметь место, и в 1933 г. гидроакустическую лабораторию в ЦРЛ ликвидировали якобы в связи с ее нерентабельностью.

Однако руководитель небольшой кустарной мастерской ЦНИВТ Наркомвода на окраине Ленинграда, занимавшейся изготовлением моделей судов и мелких экспериментальных работ для водного транспорта, предложил командованию ВМФ работы в области гидроакустики передать ему. На этот раз А.И. Берг, уже как начальник Научно-исследовательского морского института связи (НИМИС), сформированного в 1932 г. на базе полигона связи, предложение поддержал, и оно было принято.

С момента организации в 1933 до 1 сентября 1936 г. завод, получивший название «Водтрансприбор», входил в систему центрального управления промышленными предприятиями Наркомвода СССР и занимался специальным приборостроением для водного транспорта. Сюда из ЦРЛ была передана лаборатория гидроакустики, которая занималась исследовательскими работами и разработкой опытных образцов гидроакустической и маячной аппаратуры.

С 1 сентября 1936 г. завод передали в систему Наркомтяжпрома с непосредственным подчинением Главному управлению слаботочной промышленности. После организации Наркомата оборонной промышленности завод с 1/I 1937 г. перешел в его систему с подчинением 5-му Главному управлению, получил № 206 и своей аппаратурой стал снабжать в основном РККФ. Начиная с 1937 г. вместо пьезоэлектрических стали использовать магнитострикционные излучатели.

В 1936–1939 гг. были разработаны гидроакустические станции УЗПН «Антарес-1» для больших и «Антарес-3» для малых подводных лодок с магнитострикционными излучателями, однако на вооружение их не приняли. Проведенные испытания показали их невысокую эффективность из-за мощных реверберационных помех, обусловленных отражением и рассеянием ультразвуковых волн различными неоднородностями взвешенными частицами, находящимися в водной среде. В то время в отечественной гидроакустике явление реверберации еще не было исследовано, и первые станции УЗПН не имели устройств защиты от реверберационных помех.

Неудачи не остановили дальнейшие работы по созданию отечественных станций ультразвукового подводного наблюдения (УЗПН) и связи (УЗПС). Совместными работами НИМИС и завода № 206 конструктором З.Н. Умниковым в 1936 г. создается макет станции УЗПН «Орион». Антенна станции состояла из кварцевых пластин, приклеенных к стальным электродам[82]82
  Становление оборонно-промышленного комплекса СССР (1927–1937). Т. 3. Ч. 2 (1933–1937). – М.: ООО «Изд-во ТЕРРА», 2011. С. 376–380. ГА РФ. Ф. Р-8418, оп. 28, д. 6, л.80–87.


[Закрыть], но во время испытаний на Черном море на подводной лодке Д-5 кварцевые пластины от электродов отклеились. Найти более надежный материал для склеивания в то время не удалось, и в серийное производство станция тоже не пошла.

ТОС

В постановлении Комитета обороны при СНК СССР от 20 июля 1931 г. перечисляются уже совершенно новые задачи. Была отмечена неудовлетворительная работа научно-исследовательских учреждений по созданию «особо секретной техники» в области «мощных ультракоротких волн», «передачи изображения и телевидения» (в течение нескольких лет НКВМ не получил ни одного образца), «секретной телеграфии» (некоторые достижения имелись только по Остехбюро и Институту связи РККА), ночного фотографирования при помощи невидимых лучей, управления самолетами на расстоянии по радио, телефонии на инфракрасных лучах.

Особо секретная техника, или техника особой секретности, ТОС, к середине тридцатых годов по важности вышла на первое место, потеснив все предыдущие приоритеты. Что представляла собой эта техника, можно увидеть из Постановления СТО СССР № С-35сс «O внедрении и развитии производства средств особой секретной техники» [82]82
  Становление оборонно-промышленного комплекса СССР (1927–1937). Т. 3. Ч. 2 (1933–1937). – М.: ООО «Изд-во ТЕРРА», 2011. С. 376–380. ГА РФ. Ф. Р-8418, оп. 28, д. 6, л.80–87.


[Закрыть].

«7 апреля 1935 г. Совершенно секретно

Совет труда и обороны постановляет:

1. Утвердить: а) представленную НКОбороны систему вооружения РККА по телемеханике и телевидению (см. приложение № 2.1)⁴³; б) представленный НКОбороны и НКТП план опытных и научно-исследовательских работ по ОСТ с разбивкой этих работ на две очереди (см. приложение № 2.2); в) представленный НКОбороны и НКТП дополнительный план заказов НКОбороны по ОСТ на 1935 г. в размере 8800 тыс. руб. (приложение № 2.3).

2. Утвердить представленную НКТП программу внедрения средств особой техники в народное хозяйство в части первоочередных объектов (см. приложение № 2.4). Обязать НКТП выпустить в 1935 г. сверх утвержденного плана указанную в программе гражданскую продукцию на сумму 12 млн 353 тыс. руб. Обязать наркоматы и организации, указанные в приложении № 2.4, не позднее 1 мая с. г. заказать НКТП перечисленную в программе продукцию, подлежащую изготовлению и внедрению в соответствующие отрасли народного хозяйства в 1935 г. за счет средств, отпущенных по их сметам на 1935 г.

3. Для обеспечения утвержденной программы по ОСТ, в соответствии с пп. 1 и 2 настоящего постановления, обязать НКТП выпустить в 1935 г. сверх основного плана:

4. Главэспрому НКТП: а) с 1935 г. приступить к внедрению в производство новых видов приемных многоэлектродных ламп, обеспечив выпуск их в течение 1935 г. в количестве 75 тыс. шт.; б) в 1935 г. выпустить 350 генераторных ламп мощностью в 100 кВт со сроком службы 2000–2500 час. и 200 ламп УКВ мощностью от 5 до 50 кВт.

5. НКТП в кратчайший срок заключить договор на иностранную техническую помощь по производству электровакуумных приборов (генераторных ламп, приемных ламп, фотоэлементов и трубок для телевидения у фирмы «Радиокорпорейшен» и «Филипс») с покупкой образцов изделий и образцов необходимого оборудования. Предложить НКТП в месячный срок сообщить в СТО о результатах выполнения настоящего задания.

6. Для финансирования научно-исследовательских и опытных работ для НК Обороны по утвержденному п. 1-б настоящего постановления плану отпустить в 1935 г. из резервного фонда СНК СССР 9 млн руб., из них НКТП– 7 млн руб. и Остехбюро НК Обороны – 2 млн руб.

7. Для развертывания производства ОСТ, а также для развития серийного производства новых типов и видов продукции ОСТ утвердить дополнительные капиталовложения по НКТП на 1935 г. в размере 64 млн руб. и валюты – 2 млн руб. Указанные средства распределить следующим образом:

Предложить НКТПиз своего фонда станочного оборудования обеспечить в первую очередь потребности вышеуказанных заводов.

8. Во изменение постановления СНКСССР №№ К-18сс от 9 мая 1934 г. и К-56с от 22 ноября 1934 г. обязать НКТП построить к 1 октября 1936 г. в Черемхове элементный завод мощностью 2 млн анодных батарей. Отпустить НКТП сверх установленных лимитов (800 тыс. руб.) на строительство этого завода 2 млн руб. (т. е. всего 2 млн 800 тыс. руб.). Сборочные мастерские в Хабаровске не строить.

9. Отпуститъ НКТП дополнительно в 1935 г. из резервного фонда СНК СССР 64 млн руб. Расход валюты в размере 2 млн руб. покрыть: 1 млн руб. – за счет резервного фонда СНК СССР и 1 млн руб. – за счет контингентов НКТП, включая и контингенты военной промышленности.

10. Обязать НКЛегпром в месячный срок передать заводу им. Козицкого принадлежащий заводу «Марксист» корпус фабрики им. Синицына в Ленинграде для расширения производственной площади завода.

11. Разрешить НКТП, в виде исключения, до 1 августа 1935 г. финансирование и производство подготовительно-строительных мероприятий по осуществлению строительства по объектам, перечисленным в данном постановлении и не имеющим технических проектов и смет; обязать НКТП не позднее 1 августа 1935 г. утвердить сметы.

12. Обязать председателя Московского совета т. Булганина и председателя Ленинградского совета т. Кодацкого под их личную ответственность обеспечить в 1935 г. все вышеуказанные строительства местными стройматериалами.

13. Обязать НКБТ (т. Розенгольц) реализовать заказы на импорт Глав-эспрома и БОТИ по данному постановлению, с завозом в СССР в течение 1935 г.»

История ТОС началась еще в начале двадцатых с создания Остехбюро, и была тесно связана с упоминавшимися и работами по телемеханическому управлению оружием. Военные специалисты довольно точно предсказали, что следующая война будет зависеть от воздушных сил и зловещей угрозы бомбардировок с воздуха. С подъемом нацистской Германии, Великобритания почувствовала себя очень уязвимой. зенитную артиллерию с малым радиусом действия совершенно бесполезной. При аэродромах врага, расположенных в 20 минутах полета, успеть за это время поднять свои военные самолеты в воздух и встретить атаку противника казалось совершенной фантастикой. Поэтому в Великобритании и занимались рядом фантастических проектов, таких как «Луч Смерти», и даже в конце 1935 г. Г. Маркони в своем очередном интервью, касаясь пресловутых лучей, указывал исключительные возможности, которые таит в себе применение в военном деле дециметровых волн. В прессе их стали именовать как «новые» или «таинственные» лучи. Проект по созданию такого оружия провалился, но позднее он привел к тому технологическому прорыву, который сыграл важнейшую роль во время воздушной Битвы за Британию 1940 года.

Все двадцатые годы литература, не без влияния открытий Рентгена и радио была полна произведениями о «таинственных» лучах. Можно вспомнить «Гиперболоид инженера Гарина» А.Н. Толстого, или «красный луч» из «Роковых яиц» М.А. Булгакова. В первом номере журнала «Радиолюбитель» за 1924 год была напечатана заметка «Лучи смерти»:

«В последнее время за границей поднят чрезвычайно большой шум около нового изобретения английского исследователя Гринделя Матьюза (Grindell Matheus). По словам самого изобретателя, его «лучи смерти», как он их сам назвал, дают возможность убивать на расстоянии живые организмы, производить взрывы пороха, останавливать на ходу автомобили, аэропланы и пр. В иностранной газетной печати, чрезвычайно падкой до всяких сенсаций, уже рисуется военное применение этого нового изобретения: на границах какого-нибудь государства устанавливается ряд прожекторов, излучающих эти лучи, и ни один аэроплан не может приблизится к границам, ни один снаряд не перелетит через эту оградительную зону, ни одно живое существо не сможет приблизиться к ней.

История этого изобретения такова. Работавший на оборону государства в 1914 году английский физик Гриндель Матьюз, прослышав, что немцы работают над способом остановки аэропланов в пути (наша печать отмечала это в прошлом году), решил заняться той же самой работой. Несколько месяцев тому назад он демонстрировал перед представителями английской власти смерть мыши (из своего собственного питомника) под действием лучей. На той же демонстрации была остановлена на весьма небольшом расстоянии работа мотоциклетного мотора, опять же взятого из лаборатории Гринделя Матьюза. Тем не менее адмиралтейством ему были отпущены суммы на продолжение опытов.

Газеты отмечали, что изобретатель два раза вылетал в Париж и Лион и вел переговоры с французскими предпринимателями, при чем Гриндель Матьюз обещал в ближайшее же время в виде демонстрации остановить в гор. Лионе уличные автомобили. В конце концов, покупка изобретения была произведена все-таки английским правительством, причем для эксплуатации его уже организовалась компания с капиталом в 3^:/₂ миллиона рублей».

В СССР все такого рода идеи внимательно отслеживали, пытались им следовать и щедро финансировали многие, даже самые абсурдные предложения в создании нового оружия. Этим активно пользовались как грамотные специалисты, так и выскочки-шарлатаны. Вот несколько примеров:

28.07.1923 года СТО принял постановление о признании работ по изготовлению аппаратов, дающих ультрафиолетовые лучи, военно-срочными[83]83
  РГАСПИ. Ф. 19, оп. 3, д. 237, л. 194.


[Закрыть].

В 1927 году некто С.И. Пашковский предложил далекому от физики С.И. Уншлихту проект «электрофизического оружия». При поддержке последнего проект был рассмотрен на Политбюро и одобрен. Группа при Московском технологическом институте «Тепловой луч» – такое название получил проект – исследовала свойства магнетрона, с помощью которого по авторской идее можно было с дистанции нескольких метров «взорвать» человека. Несостоятельность проекта, не учитывавшего энергетические характеристики и физику распространения этих лучей, выяснилась относительно быстро, и в конце 1930 года все работы над данным проектом были прекращены.

Но идея возродилась, на сей раз как предложенная серьезным Институтом рентгенологии академика А.Ф. Иоффе установка «Лучи смерти». Проект был обсужден на совещании у заместителя наркома обороны по вооружениям М.Н. Тухачевского 13 декабря 1932 г., с участием таких специалистов как А.Ф. Иоффе, А.А. Чернышов, М.В. Шулейкин и ряда других. По результатам совещания Реввоенсовет постановил работы над «лучами смерти», которые должны были смертельно поражать людей на расстоянии 300–400 м, сосредоточить в Государственном физико-технологическом институте. «Наблюдение за работами» поручили Г.К. Орджоникидзе и Г.Г. Ягоде (от НКВД), а Нарком К.Е. Ворошилов сделал специальный доклад о «лучах смерти» председателю СНК В.М. Молотову[84]84
  Широкорад А.Б. Чудо-оружие СССР. – М.: Вече, 2005. – С. 10–11.


[Закрыть].

Мощное УКВ-излучение у нас тоже пытались применить в военных целях. Изучать биологическое воздействие на организмы с 1934 года стали в лаборатории специального назначения Всесоюзного института экспериментальной медицины (ВИЭМ), которую возглавил специально сюда переведенный А.М. Кугушев.

В отличие от «Лучей смерти» Иоффе лучевое оружие, предложенное работником СТО Н.И. Смирновым, должно было не убивать людей (летчиков), а в соответствии с идеями английских предшественников лишь сбивать вражеские самолеты. Излучение сверхвысокой частоты должно было создавать резонансные токи в системе зажигания моторов и тем выводить самолеты из строя. При наземных испытаниях опытной установки действительно удалось заглушить двигатель стоявшего на земле самолета на расстоянии около 20–30 метров.

Для развития работ по лучевому оружию в систему НКТП из Академии наук в 1935 году был передан Ленинградский электрофизический институт академика А.А. Чернышева. В мае-июне 1935 года вопрос об Институте специального назначения был рассмотрен и в Комиссии обороны, и в Политбюро (1 июня). Было принято решение «о назначении Н.И. Смирнова директором Института специального назначения НКТП и об отпуске из резервного фонда СНК СССР НК Обороны 1,5 млн руб. и НКТП 4 млн руб. для финансирования работ по лучистой энергии».

Сам А.А. Чернышев так описывал эти события:

«Когда строительство, продолжавшееся около трех лет, подходило к концу, были предприняты ряд мероприятий по отношению к Электрофизическому институту, с которыми я никак не мог согласиться, и я в личном письме на имя тов. Орджоникидзе, сообщая о своем мнении, просил или об отмене, или же о предоставлении мне возможности сделать ему личный доклад. Ответа я не получил, и, как показали следующие события, вызвано это было результатами доклада работавшей то в то время Комиссии от СТО в составе трех лиц, из которых одно – начальник отдела автоматики Боровский, инспектор СТО Н.И. Смирнов и третьего лица я сейчас не могу вспомнить.

Надо сказать, что институт по своему оборудованию, задачам составу был на 65–70 % сильноточный и на 30–35 % слаботочный, находился он в ведении НИС Наркомтяжпрома. Насколько мне известно, тов. Серго передал мой протест Зам. Наркома, который ведал в это время всеми вопросами научно-исследовательских учреждений Наркомата, Пятакову.

В июне и начале июля месяцев 1935 г. я был на конгрессе по линиям высокого напряжения в Париже, и в мое отсутствие был отдан приказ за подписью

Пятакова относительно передачи института в Главэспром – Трест слабого тока. Директором был назначен один из членов Комиссии Н.И. Смирнов [85]85
  Рогинский В.Ю., Чернышева М.А. Александр Александрович Чернышев. 1882–1940. – М.: Наука, 1998.


[Закрыть] …»

Д.А. Рожанский

Научным руководителем института был назначен М.А. Бонч-Бруевич.

Все плоды разработок ЛЭФИ для высоковольтной и сильноточной электротехники были выброшены на свалку, примерно так же, как в свое время поступили с наследием В.П. Вологдина в Нижегородской радиолаборатории.

А.А. Чернышеву тоже было предложено остаться на должности заместителя директора по научной работе, но он с такой расправой с его детищем не согласился и ушел. Вместе с ним ушли Д.А. Рожанский, Ю.Б. Кобзарев и еще ряд специалистов.

При щедром финансировании и высоких зарплатах НИИ-9 (такое наименование получил институт) занялся разработкой лучевого оружия всерьез. Как вспоминал работавший там Н.Д. Девятков: «Было объявлено, что НИИ-9 будет институтом повышенной секретности, будут запрещены все совместительства, в том числе и преподавание в вузах, а зарплата будет значительно увеличена. <…> Была объявлена новая структура института. В большинстве начальниками лабораторий стали ученые, переведенные из Москвы, из Всесоюзного энергетического института. Среди них были: профессор Введенский Б.А., кандидат технических наук Слиозберг М.Л., кандидат физико-математических наук Разоренов Г.А., кандидат технических наук Шеин Г.Н., кандидат технических наук Майзельс Е.Н., инженеры Данильцев Е.Н., Никифоров С.М. и др. <…>Для старшего научного персонала была организована отдельная столовая, где к обеду бывал накрыт белой скатертью большой стол, прекрасно сервированный. Директор сумел приобрести дворцовый столовый сервиз»[86]86
  Девятков Н.Д. Воспоминания. – М.: ЗАО «ИПРЖР», 1998. – 160 с.


[Закрыть].

Все это кончилось плохо. После расстрела Тухачевского директора НИИ-9 Н.И. Смирнова арестовали (потом, правда, выпустили), М.А. Бонч-Бруевич тоже, по крайней мере, попал под следствие, заболел и в 1940 году умер.

Одним из немногих, понимавших бесполезность подобных проектов и не стеснявшихся выражать свое мнение на самом высоком уровне был

А.И. Берг. Об этом есть сведения в деле по обвинению Берга в участии в «военно-троцкистском заговоре»: «На одном правительственном заседании в конце 1935 г. Берг выступил против Бекаури, за что был сильно «избит» Орловым и Тухачевским, выступавшими в защиту Бекаури. Указанное выступление Берга на заседании правительства действительно имело место. Однако за свое выступление Берг никем не «избивался», а, наоборот, был поддержан руководителями правительства [Сталиным] <…>».

Военное ведомство в лице заместителя наркома по вооружению М.Н. Тухачевского увлеклось заманчивыми идеями вести мировую войну с помощью телеуправляемого оружия: радиоуправляемых самолетов, танков, пулеметов в дотах и т. д., не предполагая, какие на этом пути встретятся подводные камни. Предусматривались не только телеуправляемые средства нападения, но и защиты. Перед наступающим неприятелем и в его тылу должны были взрываться радиоуправляемые фугасы. Те силы противника, которые смогут дойти до наших укреплений, должны были встретить дистанционно управляемые пулеметы, огнеметы и приборы пуска отравляющих веществ.

Наиболее интенсивно работы по телемеханическому управлению оружием в области техники особой секретности велись. Вскоре к Остехбюро присоединился ВГИТИС – НИИ-10. Как уже упоминалось, после торпед со спиральным движением Бекаури занялся радиоуправляемой торпедой, а затем радиоуправляемым торпедным катером. Остехбюро до 1937 г. подчинялось Наркомату по военным и морским делам, и когда его переводили в промышленность на передаточном акте от 11.04. К.Е. Ворошилов сделал надпись, адресованную наркому оборонной промышленности М.Л. Рухимовичу: «15 лет я с ним <Бекаури> мучился, помучайся теперь ты».