Текст книги "Александр Иванович Шокин. Портрет на фоне эпохи"
Автор книги: авторов Коллектив
Жанры:
Технические науки
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 55 страниц)
«Мама и папа!
Сейчас на пароходе. Через две минуты отбываю в Америку. Здоров. Желаю всего хорошего. Крепко целую. Простите, что никак не успел написать больше. Подвел поезд.
Целую, Шура».
Огромный океанский лайнер – не чета маленькому эсминцу, но и переход через зимнюю Атлантику – это не плавание по Финскому заливу. Морская болезнь была та же. Она началась сразу после вступления на борт парохода, медленно и незаметно для стоявщих на берегу покачивавшегося у причала, и сделалась невыносимой в открытом море. Но постепенно за время плавания привычка сделала свое дело, и стало легче. С годами и богатым опытом воздушных болтанок на поршневых самолетах эта болезнь была изжита полностью.
Американские впечатления не ограничивались только фирмой, расположенной в Бруклине. О них писал он домой в письмах и открытках с видами Нью-Йорка, отправлявшихся через «Амторг». Были автомобильные поездки по окрестностям Нью-Йорка, экскурсии по городу. 26 января 1935 года А.И. побывал на вершине самого высокого тогда в мире здания – на 102-м этаже Эмпайр Стэйтс Билдинг. Врезался ему в память просмотр только что вышедшего кинофильма «Чапаев» в зале, битком набитом русскими эмигрантами, и тот восторг с аплодисментами и слезами, который вызвала у бывших белогвардейцев сцена «психической» атаки каппелевцев, строем, с папиросками в зубах идущих под пулеметы[110]110
Возможно, это было в «Амторге», или в Париже на обратном пути.
[Закрыть].
Изучив по мере предоставленных возможностей за четыре месяца постановку дела на «Сперри», А.И. Шокин вернулся в Москву и продолжил работу на ЗАТЭМе. Знания, приобретенные им за границей, быстро пошли в ход. Его перевели в основное производство и назначили начальником механического цеха по производству ПУАЗО. Счетные элементы в этих системах были механическими, очень трудоемкими в изготовлении. Например, среди них были так называемые коноиды (от слова конус) – устройства на кулачковом принципе. Перемещением по его криволинейной поверхности в точку с координатами, задававшимися входными данными, определялась величина выходного сигнала, так что от точности изготовления коноида и других механических элементов зависела величина ошибки при выработке данных для стрельбы.
Приходилось вникать во все тонкости точнейшего механического производства. При низкой степени автоматизации процессов обработки в те годы роль «человеческого фактора» в технологии была очень высока. При изготовлении того же коноида в заготовке сначала высверливалось множество глухих отверстий со строго заданной глубиной, а затем деталь доводилась вручную лекальщиками высшего разряда. А.И. Шокин научился хорошо понимать рабочих, ценить их мастерство и находить общий язык во всех трудных случаях. Это умение не раз выручало его впоследствии в тех нередких жизненных случаях, когда вопрос нужно было решать не в кабинете министерства, а непосредственно в цехах. И став министром, посещая предприятия, на каждом рабочем месте он старался поговорить с работником или работницей, вникнуть в их дела, похвалить, а то и поругать, и нередко помочь советом из собственного опыта.
Передача «Мины-7» на ЗАТЭМ
Завод быстро набирал силу, перед ним ставились все новые задачи. Во многом рубежным стал 1936 г., когда из Наркомата тяжелой промышленности была выделена промышленность оборонная.
Новому наркомату передавались авиастроение, судостроение, танкостроение, точное приборостроение, оптика, производство вооружений, взрывчатых веществ, а также учебные заведения, готовившие специалистов для этих отраслей. Первым его наркомом стал старый революционер (с 1904 года), член ЦК ВКП(б) Моисей Львович Рухимович[111]111
На посту руководителя Наркомата оборонной промышленности он пробыл недолго и в роковом для него 1938 году был заменен Михаилом Моисеевичем Кагановичем.
[Закрыть], до этого работавший первым заместителем Орджоникидзе.
Главэспром тоже вошел в состав Наркомата оборонной промышленности (НКОП), получив наименование «5-е Главное управление».
ЗАТЭМ перешел в ведение НКОП в составе Главэспрома, и как, всем оборонным заводам, ему был присвоен номер – 205. Начальником главка на рубеже 1936–1937 гг. стал вернувшийся из США Н.М. Синявский. Л.А. Лютов был перемещен на должность главного инженера, но карьера его шла к закату – в 1936 г. он был исключен из партии, хотя и продолжал еще работать вплоть до ареста 7 мая 1937 г.[112]112
Лютова арестовали 7 мая 1937 г., и 21 августа 1937 г. ВКВС СССР по обвинению в шпионаже в пользу Германии и участии в антисоветской троцкистско-зиновьев-ской диверсионно-террористической организации приговорила его к расстрелу.
[Закрыть]
Вчерашний студент А.И. Шокин быстро превращался в одного из ведущих специалистов промышленности в области приборов управления стрельбой, и это вылилось в его очередное перемещение – он стал работать в выпускном механосборочном цехе. Здесь собирали и регулировали ПУАЗО, а позднее и морские ПУС. Сначала А.И. Шокин стал заместителем начальника цеха по технической группе, затем начальником цеха.
Морские ПУС были не проще. Представьте себе два корабля в море, движущиеся навстречу друг другу параллельными курсами. Расстояние – 10 миль, скорости – 25 узлов. Простейший расчет показывает, что время полета снаряда до цели составит примерно 30 секунд. За это время цель сместится на 750 метров, что в три раза превышает длину самого большого корабля. Скорости, конечно, не такие как у самолетов, но стреляющий корабль подвержен бортовой и килевой качке.
А наивысшей сложностью отличались морские комплексы ПУАЗО (МПУАЗО), предназначенные для стрельбы по самолетам с движущейся и качающейся платформы (корабля).
В схемы ПУС входили:
– приборы обнаружения и определения координат цели (в то время оптические дальномеры и визиры, а в сухопутных частях и звукоулавливатели; в дальнейшем – радиолокаторы);
– центральный прибор – система счетно-решающих устройств для механизации и автоматизации всех вычислительных операций по определению установок для стрельбы;
– синхронная передача – система электрической связи, с помощью которой координаты цели передаются от определителя координат к центральному прибору, а установки для стрельбы – от центрального прибора к орудиям;
– станция питания электроэнергией.
ПУАЗО отличались от ПУС в основном приборами обнаружения и определения координат цели, и к тому же ПУАЗО должен был выдавать данные по установке дистанционной трубки взрывателя снаряда. Необходимость определения и учета третьей координаты – высоты, быстрый рост скорости самолетов и их малоразмерность требовали гораздо более высокого быстродействия и точности счетно-решающих устройств и систем управления.
До середины 30-х годов главным направлением работ по ПУС была модернизация приборов и систем управления артиллерийской и торпедной стрельбой крупных кораблей дореволюционной постройки и крупнокалиберных береговых батарей. Каждое орудие наводилось на цель самостоятельно с помощью оптических прицелов, а приборы управления вырабатывали поправки в углы наведения, которые учитывали перемещение цели[113]113
Мошков А.А. СКБ НКСП. – М.: Изд-во НИИ «Агат», 2002. – 280 с. – С. 14.
[Закрыть]. Такой метод наведения орудий и торпедных аппаратов назывался «прицельной наводкой».
Центральные механические счетно-решающие приборы этих кораблей решали очень узкий круг задач и автоматизировали лишь самые основные процессы вычисления стрельбовых данных. Синхронные передачи Гейслера, состоящие из ключей и двигателей, работающих на постоянном токе, были способны на передачу величин на небольшие расстояния с малыми скоростями, а перед началом работы требовалось согласование вручную всех линий синхронных передач на крайних значениях величин (метод согласования «на стопорах»).
Конструктивно системы оформлялись как сложный единый механизм, содержащий большое количество взаимно-связанных механических устройств, монтируемых на жестком едином основании. В своем изготовлении они были уникальными, пригодными лишь для индивидуального производства; заданные точности решения задач достигались индивидуальной сборкой и подгонкой, проводимой механиками и регулировщиками высшей квалификации. Такими системами были оборудованы все существовавшие к этому времени крупные корабли: линкоры «Парижская коммуна», «Октябрьская революция», «Марат», крейсеры «Красный Крым», «Красный Кавказ», балтийские и черноморские крупнокалиберные береговые батареи.
Летом 1934 года в Москве была организована выставка продукции ленинградских электрослаботочных заводов, чтобы показать их деятельность правительству. Выставку разместили в больших подвальных помещениях здания Наркомтяжпрома на площади Ногина. Ответственным представителем-гидом был назначен Р.Р. Бельский. Завод «Электроприбор» представил на выставке действующие образцы системы управления огнем береговой батареи крупного калибра с выносными постами наводки и прибором ТАД (трансформатор азимута и дистанции), центральный прибор системы «Вышка», силовой привод с усилителем на 40-амперных тиратронах, элементы синхронной передачи на большие расстояния и др.
Выставка работала три месяца, вплоть до ее посещения членами Политбюро. По воспоминаниям Р.Р. Бельского, живо интересовался представленной техникой С. Орджоникидзе. Вскоре заметно увеличились средства на закупку зарубежной техники, ускорился ввод новых заводов, в зарубежные командировки (США, Германию, Италию) для ознакомления с иностранным опытом было направлено большое количество специалистов[114]114
Мошков А.А. СКБ НКСП. – М.: Изд-во НИИ «Агат», 2002. – 280 с. – С. 15.
[Закрыть].
Морские приборы управления стрельбой (МПУС) с центральными автоматами стрельбы (ЦАС) для новых кораблей вдруг потребовались быстро и в больших количествах. По решениям 1934–1936 гг. предстояло построить 53 «серийных» эсминца проекта-7 большими сериями сразу на двух ленинградских и двух николаевских заводах. В феврале 1936 г. нарком тяжелой промышленности Г.К. Орджоникидзе издал приказ по наркомату, в котором, ссылаясь на «получение тяжелой промышленностью лично от т. Сталина боевого и почетного задания построить и сдать морскому флоту Наркомата обороны в течение 1936–1938 гг. в полной боевой готовности серию эсминцев», предоставил Р.А. Муклевичу широкие права, как в отношении поощрений, так и наложения строгих взысканий, «вплоть до предания суду всех, кто своей халатной работой будет приводить к прорывам на тех или других участках постройки эсминцев»[115]115
Тогда же серия эсминцев проекта-7 получила название сталинской.
[Закрыть] , каждый из которых нужно было оснастить системой управления огнем, получившей наименование «Мина-7».
Программа военного судостроения на первую пятилетку, утвержденная Советом труда и обороны 4 февраля 1929 г., предусматривала постройку сторожевых кораблей проекта-2 и трех эсминцев – будущих лидеров проекта-1. История ее началась еще в 1930 г. Первые результаты проектирования и строительства сторожевых кораблей собственными силами, которые по основным параметрам соответствовали миноносцам постройки 1905–1907 гг., не удовлетворили ни моряков, ни руководство страны. Работы по проектированию лидеров кораблей уже велись, и ни у кого не вызывала сомнения необходимость оснащения их ПУАО. Однако современное состояние такой техники было нашим морякам и инженерам совершенно неизвестно, и тем более опыт отсутствовал ее разработке. ПУАО для модернизируемых и достраиваемых тяжелых кораблей (линкоров и крейсеров) создавались на основе поставок английских фирм.
В Техническом управлении ВМС РККА внимательно следили за достижениями итальянского кораблестроения. Они широко освещались в технической литературе, а имевшаяся разведывательная информация, поступавшая по каналам IV управления Генерального Штаба РККА[116]116
Деятельность советской военной разведки в Италии в 1928–1930 гг. была столь же активной, сколь и «безнаказанной» – Муссолини, уверенный в том, что русские работают против Англии, отдал своим контрразведывательным службам приказ не препятствовать советским «нелегалам» и разведчикам, действовавшим под легальным прикрытием. Знаменитый на Западе советский перебежчик В.Кривицкий, как раз в то время работавший «нелегалом» в Италии, был 1931 г. награжден орденом Боевого Красного Знамени за «добычу» комплекта чертежей новейшей итальянской подводной лодки.
[Закрыть], позволяла уточнить круг вопросов, представлявших для нас наибольший интерес. РВСС назначило комиссию под председательством начальника Морских сил РККА РА. Муклевича. Заседание комиссии, состоявшееся 15 августа 1930 г., определило объекты заказов в Италии. Импортная техника была желательной не только для УВМС. Валовые заказы могли быть размещены на самолеты, моторы «Isotta-Frascini», торпеды и зенитные орудия, о чем Р.А. Муклевич и доложил 26 августа К.Е. Ворошилову. На контрольном листе доклада нарком наложил резолюцию: «Можно пока исходить из намеченных объектов с тем, чтобы сейчас же послать квалифицированную техническую комиссию в Италию с задачей ознакомиться с достижениями в морфлоте (техника), после чего список объектов можно будет пополнить».
Дальнейшая история с этой комиссией была изложена Р.А. Муклевичем в записке И.В. Сталину:
«Генеральному Секретарю ЦК ВКП(б) т. Сталину
В августе месяце прошлого года Вами были даны лично мне указания (в Сочи) о немедленной посылке группы моряков в Италию для ознакомления с достижениями в технике и тактике итальянского флота. Такая группа работников, под руководством опытного моряка-коммуниста т. Сивкова, была послана в Италию, пробыла там два месяца и вернулась 1 декабря прошлого года с богатыми материалами и наблюдениями. Итальянцы приняли наших моряков в высшей степени внимательно и радушно и показали им все, что они пожелали увидеть.
В нашу задачу входило не беспредметное ознакомление с итальянским флотом, а ознакомление на предмет заказов и получения технической помощи в тех областях, где у нас имеется отставание. Именно эти обстоятельства, а не политические симпатии, настраивали итальянцев на дружеский к нам лад, и только в надежде на заказы своим фирмам они так откровенно показывали нам свою технику.
И действительно, у итальянцев морская техника весьма высокая, как в кораблестроении, так и в морском вооружении они ушли далеко вперед. На фоне итальянских достижений особенно бросается в глаза наша отсталость по торпедам, противосамолетной артиллерии, специальным снарядам и приборам управления огнем.
После возвращения т. Сивков составил и представил срочную заявку на необходимые заказы для морского флота. Итальянцы подчеркивали в беседах с нашими моряками, что они пойдут на предоставление нам кредита, так что первые валютные платежи по нашим заказам будут предстоять только в 1932 г. Имеется постановление Политбюро о том, что дать необходимые контингенты для этих заказов, тем не менее, вопрос окончательного решения не получил и повис в воздухе. Время идет, хороших торпед и зенитной артиллерии у нас нет, промышленность наша безуспешно бьется над решением тех задач, которые заграницей давно уже разрешены[117]117
Обратите внимание на слова «торпед у нас нет» и вспомните, с чего начиналось Остехбюро под руководством В.И. Бекаури десять лет ранее. ПЛ 1 серии, строительство которых заканчивалось в нашей стране, не имели пока своего основного оружия – 533-мм торпед, торпедные катера, в том числе и с волновым управлением, не имели 450-мм торпед. Поэтому вопросом первостепенной важности становилось приобретение партии торпед, а также возможное заключение договора о технической помощи в производстве их в СССР.
[Закрыть].
Давая указание о поездке в Италию в августе месяце прошлого года, Вы придавали огромное значение нашим связям с итальянцами именно по морской линии. Вы говорили даже о возможности заказа крейсера; теперь это дело затормозилось; боюсь, что Вы об этом не знаете. Докладываю и прошу Вашего личного вмешательства.
НВМС Муклевич»
После достижения дипломатических договоренностей в Италию была направлена группа морских специалистов. В нее вошли А.Л. Платонов (председатель минной секции Научно-технического комитета УВМС), А.В. Леонов (начальник артиллерийского отдела ТУ), Г.Я. Комаровский (помощник начальника электромеханического отдела ТУ), А.И. Азаров (помощник начальника отдела подводного плавания ТУ), А.И. Берг (председатель секции связи НТК) и В.Н. Перегудов (член кораблестроительной секции НТК). Руководителем группы был назначен начальник ТУ ВМС А.К. Сивков.
Пораженный увиденными достижениями итальянской техники в создании корабельных артиллерийских электромеханических счетно-решающих устройств, а также морской оптики, А.К. Сивков писал РА. Муклевичу:
«Вокруг этого дела у нас в СССР было, вероятно, вредительство…»
Факт наличия электромеханических приборов системы управления огнем на легких итальянских кораблях, не только лидерах, но и эсминцах вызвал у наших специалистов большое удивление и заставил немедленно учесть возможность установки таких приборов на проектируемых кораблях.
Вследствие кризиса в экономике правительственные заказы у итальянцев были сильно урезаны; тем выше была их заинтересованность в советских заказах и откровенность в показе своих достижений. В отчете Наркомвоенмору руководитель комиссии А.К. Сивков писал: «…Нам были показаны детальные чертежи антенной мины, так называемой «Италия Б»… дано секретное описание приборов центральной наводки артиллерии, показаны аэроустановки (зенитные орудия. – Примеч. авт.) системы Минизини. В Министерстве нам были также показаны подлинные договоры на поставку торпед и сообщены цены, которые платит Министерство». Во время осмотров беспрепятственно разрешалось делать записи, по просьбе наших специалистов в их блокнотах сопровождающие лица выполняли схемы и рисунки. 4 октября А.К. Сивков и А.И. Берг приняли участие в учебной атаке торпедных катеров M.A.S., базировавшихся на Специю.
ПУАО двух итальянских фирм – «San-Giorgio» и «Gallileo» («Централи», как назывались ПУАО в итальянском флоте) тщательно изучались членами группы как наиболее вероятные объекты заказа. Их приобретение для заложенных лидеров проекта-1 давало возможность, используя их как образцы, создать в короткие, соизмеримые со сроками строительства кораблей, производство собственных ПУАО.
В докладе НВМС руководитель группы советских специалистов подтвердил свое мнение:
«Я полагал бы необходимым купить у «Gallileo» приборы для наших новых эсминцев [лидеров пр.-1. – Авт.] с тем, чтобы при технической помощи «Оаййео» поставить в дальнейшем производство «централей» у нас»[118]118
РГАВМФ. Ф. р-1483, оп. 1, д. 106, л. 178.
[Закрыть].
Реввоенсовет СССР, заслушав сообщение РА. Муклевича, постановил: «РВСС считает целесообразным заказать два таких прибора для двух новых эсминцев и один для промышленности, всего на 750 тысяч руб., добившись на эту сумму и техпомощи»[119]119
Там же, л. 27.
[Закрыть].
Помимо приборов управления артогнем из конкретных объектов возможного заказа наибольший интерес у советских специалистов вызвали торпеды завода «Whitehead» калибров 450 и 533 мм и зенитные артиллерийские установки системы Минизини. Причины такого внимания заключались в неблагополучном положении с этими видами военно-морской техники в СССР.
Спаренные 100-мм зенитные артустановки адмирала Дж. Минизини (G. Minizini), имевшие хорошие баллистические характеристики, представлялись нашим артиллеристам пригодными для вооружения. Покупка нескольких таких итальянских АУ позволяла в плановые сроки ввести в строй находившийся в достройке на Николаевском госзаводе имени А. Марти крейсер «Красный Кавказ» – наиболее современную боевую единицу ВМС РККА.
Так появились у нас в стране итальянские «централи». Работа по их воспроизведению под шифром «Мина-7» в СКБ завода ленинградского завода № 212 («Электроприбор») началась только в 1936 г., позже начала строительства кораблей. Руководить этой работой был назначен еще более молодой, чем А.И. Шокин, 25-летний Сергей Федорович Фармаковский[120]120
Он пришел в заводское КБ в 1932 г., в 1934 г. окончил ЛЭТИ по специальности «приборы управления стрельбой», а с 1939 г. уже стал главным конструктором направления.
[Закрыть].
Центральный автомат стрельбы «Мины-7» ЦАС-2, располагавшийся для меньшей уязвимости в бою в самом низу эсминца, был сложнейшим электромеханическим вычислительным устройством на механической системе элементов (l-е поколение) весом три тонны. Данные к нему поступали от командно-дальномерного поста (КДП), расположенного на высоте метров пятнадцати над водой. Здесь располагались два четырехметровых дальномера ДМ-4 для определения дистанции до цели, визир центральной наводки ВМЦ-2 для определения курсового угла цели, а еще здесь был и визир наклона цапф стволов орудий (ВНЦ). Наличие последнего, с помощью которого следили за горизонтом, позволяло стабилизировать орудия при качке корабля. Выработанные автоматом стрельбы данные передавались синхронно-силовой передаче на принимающие приборы артиллерийских орудий Б-13, а дальше наводчики вручную совмещали их стрелки и циферблаты. Вся система «Мина-7» весила 11 300 кг (13 350 кг вместе с кабелями).
В 1937 году на заводе № 205 началось подготовка серийного производства «Мины-7», и Шокин был назначен ведущим инженером по освоению. «Мина» являлась основным правительственным заказом, выполнению которого придавалось особо важное значение. По плану в 1938 г. завод № 212 должен был выпустить 12 «Мин»[121]121
Первые три системы типа «Мина-7», изготовленью на заводе «Электроприбор», были смонтированы выездными бригадами завода и сданы на эм пр.-7 «Быстрый», «Бойкий», и лидере пр.-1 «Москва».
[Закрыть], а 205-й – 6. Правда, нарком дал разрешение уменьшить план до 4. Над освоением этого «объекта», как это было принято называть в переписке, завод проработал свыше 15 месяцев. Наконец, первый комплект, был предъявлен заказчику в апреле 1938 г. Следующий появился в июне, еще по одному – в июле и октябре, и в декабре – 2 комплекта.
Вечные проблемы передачи изделия от разработчиков серийщикам тогда были вообще не отработаны, многие считающиеся сегодня очевидными вопросы стандартизации и нормализации были в зачаточном состоянии, качество передаваемой на производство конструкторской документации было низким, а о технологичности изделий конструкторы-разработчики если и думали, то совсем немного. Заказчики – а в основном они были военные – тоже подчас не знали, что требовать от промышленности. Имея много своих научных институтов, они тоже занимались разработками, но что с ними делать после их окончания, знали не всегда. Четкой программы взаимодействия заказчиков с исполнителями, стимулирующего порядка финансирования еще не появилось. Во многих случаях исследования и разработки проходили впустую вместе с выделенными средствами. Такая бесполезная растрата времени и средств, когда каждая копейка доставалась потом и кровью, а ожидавшаяся война неумолимо надвигалась, стали рассматриваться как сознательное вредительство.
«Троекратная смена руководства завода № 205за период 1937—38 г. повлекла ряд перемещений в руководстве отдельными цехами, порой весьма неудачных (Белянский, Червяков и др.), поэтому еще в начале года пришлось заново пересмотреть руководящие технические силы цехов, а кадры на их укрепление черпать из состава работников завода. Из среды инженеров, мастеров и рабочих-стахановцев были выдвинуты на руководящие посты люди, впоследствии целиком и полностью себя оправдавшие»[122]122
Стенограмма доклада директора завода № 205. РГАЭ. Ф. 8194, оп. 2, д. 18, л. 1–7.
[Закрыть].
В августе 1937 года правительством была утверждена новая кораблестроительная программа на 1938–1943 годы – так называемая программа строительства «Большого флота». Ее выполнению придавалось огромное значение, и курировал ее непосредственно Председатель Совнаркома В.М. Молотов, а в «Основных задачах III пятилетки для электрослаботочной промышленности» даже корабельная радиоаппаратура, не говоря уж о гидроакустике, не предусмотрена. Странный документ.
С 15 октября 1937 г. новым наркомом оборонной промышленности СССР вместо арестованного Рухимовича стал Михаил Моисеевич Каганович. Заместителями к нему были назначены И.Ф. Тевосян и Б.Л. Ванников. М.М. Каганович потребовал от подчиненных самого решительного выкорчевывания врагов народа из оборонной промышленности. Выступая на общем партийном собрании наркомата еще 3 августа 1937 г., будущий новый нарком сообщил о раскрытии на предприятиях отрасли шпионско-вредительских гнезд, аресте многих инженеров и техников и дал задание внимательно присмотреться ко всем, кто был знаком и соприкасался с арестованными: «Обязанность коммунистов быть чекистами».
В 5-м ГУ тоже произошла очередная смена руководства. Н.М. Синявский был арестован 17 декабря 1937 года, и начальником главка стал Иван Герасимович Зубович, к этому моменту всего несколько месяцев пробывший директором завода № 210.
7 мая 1937 года был арестован Л.А. Лютов. В этот же день, вскоре после возвращения из командировки в США, был вновь арестован главный инженер НИИ № 33 Наркомата оборонной промышленности А.Л. Минц.
Ему было предъявлено обвинение в том, что он «являлся участником антисоветской правотроцкистской организации, по заданию которой проводил вредительскую работу на заводе № 208 и занимался шпионажем в пользу одного из зарубежных государств». Руководителем этой организации был назван Л.А. Лютов, соучастниками – Мусатов, Куровский, Сиверс, Нейман и другие.
ВКВС СССР 21 августа 1937 г. по обвинению в шпионаже в пользу Германии и участии в антисоветской троцкистско-зиновьевской диверсионно-террористической организации приговорила Л.А. Лютова к расстрелу. В этот же день был расстрелян заместитель директора с 1936 г. (в 1933–1936 – директор) НИИ-10 Ф.Ф. Сучков.
Вот в такой обстановке проходило становление А.И. Шокина как инженера и руководителя.
Выпуск систем «Мина» ознаменовал крупный шаг в развитии отечественного морского приборостроения, главными вехами которого явились:
– переход от изготовления единичных приборов к серийному выпуску систем на ряде заводов;
– внедрение новых принципов проектирования приборов, заключающихся в создании конструктивно законченных механизмов, монтируемых в корпус прибора;
– внедрение ряда новых технологических процессов;
– переход от чисто механических приборов к электромеханическим.
Используя приобретенный опыт, были созданы центральные автоматы стрельбы: артиллерийский главного калибра (ЦАС, завод «Электроприбор»), торпедный (ТАС, завод «ЗАТЭМ»), зенитный (ЗАС, завод 252). Они позволили автоматизировать процессы определения элементов движения целей (ЭДЦ) и вырабатывать полные углы вертикального и горизонтального наведения орудий (ПУВН и ПУГН) и торпедных аппаратов.
Одновременно были созданы: автомат, задающий темп стрельбы («автомат замыкания ревунов»), палубный прибор для выработки данных стрельбы артиллерией главного калибра и торпедами упрощенным способом («ночной визир»), приборы, принимающие выработанные данные на орудиях и торпедных аппаратах, для осуществления их наводки с заданной точностью при залпе. Эти приборы, как и все линии межприборных связей, оборудовались самосинхронизирующейся связью, что значительно сократило время подготовки к бою, повысило точность и достоверность в передаче величин[123]123
Мошков А.А. СКБ НКСП. – М.: Изд-во НИИ «Агат», 2002. – 280 с. – С. 18, 19.
[Закрыть].
Система ПУС «Мина», являясь центральным звеном в цепи управления боевой деятельностью эскадренного миноносца, впервые связывала в единый комплекс оптические посты наблюдения за целями, собственные счетно-решающие средства и оружие (артиллерийские установки и торпедные аппараты).
В ходе дальнейшей специализации заводов на ЗАТЭМе тоже было создано проектно-конструкторское бюро по морским и сухопутным ПУАО. Последовал перевод в А.И. Шокина в ПКБ, где, начав ведущим конструктором, он вскоре был назначен уже начальником всего бюро и руководил разработкой приборов управления торпедной стрельбой ТАС (торпедный автомат стрельбы на основе того же ЦАС-2). Молодой человек Шура стал Александром Ивановичем.
Способ наведения для торпедной стрельбы атакующего эсминца требовал от ТАС выработки боевого курса эсминца на цель, определения момента его поворота в сторону для возможности пуска торпед, угла наведения торпедных аппаратов, установки гироскопов, гидростатов и других приборов.
Из производственника, технолога по специальности, А.И. перешел в разработчики автоматизированных систем управления – еще в 30-е годы! Это был не последний случай в его биографии, когда помимо желания происходили столь резкие смены деятельности. «За мою жизнь мне, при моем возражении и моем до слез страхе, 4 раза меняли направление работ. Во времена Тухачевского – техника особой секретности (приборы наведения, гидроакустика, телесамолеты, телекатера, телетанки, телефугасы)…». Он иногда сетовал на эти повороты судьбы, не позволявшие углубиться в изучение технических проблем, до конца раскрыть свои инженерные и научные способности, наконец, оформить результаты. Его стали приглашать на совещания к руководству главка, наркомата и даже выше. В.М. Пролейко записал такое его воспоминание: «Еще в 1936 г. я докладывал системы вооружения на корабле Ворошилову, и он спросил: «А почему вы думаете, что на корабле дураки?»[124]124
Автору запомнился рассказ А.И. Шокина об учениях при участии К.Е. Ворошилова с применением телекатеров, на котором он присутствовал: «Как обычно проходили учения? Запустят щит, еле двигающийся на буксире, стреляют по нему, а потом Ворошилов раздает часы. И вот запустили телекатера, быстроходные, маневрирующие, и ничего сделать с ними не сумели». Примерно так же вспоминал Б.В. Никитин: «Пришла осень, а с ней и пора зачетного флотского учения. Как и в прошлые годы, отрабатывался бой на минно-артиллерийской позиции <…>. Момент удара торпедных катеров я хорошо видел с высоты двух тысяч метров, на которой «завис» самолет управления дивизиона. Прорывая дымовые завесы, более полусотни катеров с трех направлений стремительно сближались с кораблями «противника». Картина впечатляющая! Учение для нашего дивизиона прошло хорошо: все самолеты-водители и катера выполнили поставленную задачу. Не было отказов в технике, не было и затонувших учебных торпед. Дивизион радиоуправляемых катеров получил высокую оценку наркома обороны К.Е. Ворошилова <…>. Возможно, что речь идет об одном и том же эпизоде, и все расхождение только в дате – 1936 г. или 1937-й.
[Закрыть]
Правда, заработки у Шуры были весьма неплохи. Оценивая свои доходы:, министр электронной промышленности говорил, что пика они в его жизни (с учетом цен) достигли именно до войны во время работы на заводе начальником цеха и ПКБ. Виктор к этому времени тоже работал на заводе и неплохо зарабатывал. Клавдия продолжала карьеру секретаря-машинист-ки и одно время работала у Г.М. Кржижановского. Так что достаток семьи возрастал. Где-то в 1936—37 г. братья купили фотоаппарат-«лейку» и начали фотографировать друг друга, родителей, родственников и девушек. На заводе А.И. познакомился с чертежницей Симой (Серафимой Яковлевной Филатовой). Туда ее устроила в 1937 году родная тетка по матери, весьма активная женщина. Она же и познакомила племянницу с братьями Шокиными1. Сима была коренной москвичкой, комсомолкой (на девять лет моложе А.И.), спортсменкой (занималась художественной гимнастикой в обществе «Буревестник») и красавицей (так считали многие). Соперничество братьев закончилось победой старшего, и в сентябре 1938 года Александр Иванович и Серафима Яковлевна поженились. Тогда оформление брака на бумаге не было столь обязательным в сознании граждан Советского Союза. Просто невеста перешла жить в дом в 3-м Павловском переулке, а зарегистрировались в ЗАГСе они только 24 ноября.
В те довоенные лета семья Шокиных снимала дачу у знакомого Ивана Акинфиевича под Болшевом. По выходным там собирались хорошие компании. Много было молодежи: Клавдия, Шура и Виктор со своими девушками, а потом женами, их подруги, друзья, товарищи по заводу. Сережу Косолобенкова, студенческого друга Шуры, познакомили с двоюродной сестрой Серафимы Яковлевны, тоже Симой, и они поженились[125]125
Как общественница, тетка устроила им всем приглашение на заводской вечер в кинотеатре «Ударник».
[Закрыть][126]126
Их старший сын Игорь был одним из почитаемых организаторов студенческого джазового клуба в МВТУ.
[Закрыть].
Но интенсивная работа на заводе оставляла для отдыха все меньше времени. Номенклатура изделий завода № 205 к этому времени была уже большой и разнообразной. Прибор «Вест-IV» выпускался с 1933 года и не имел особых трудностей в процессе производства. Правда, в 1938 г. военпредом было забраковано все штепсельное хозяйство, изготавливавшееся в те времена самим же заводом, из-за несоответствия поставленного материала (лепестки – бронза ОФ 6,5-04). Звукоулавливатель «Сирена II» образца 1936—37 г., в 1938 г. смененный на разработанный по требованию заказчика на новый образец – «сирена облегченная».
Производство системы «С-2» – «Прожзвук IV» – проходило со значительными трудностями, вызванными «недостаточной отработкой чертежей, неоднократным внесением конструктивных изменений, вносимых нашим конструкторским отделом и заказчиком. Основная масса неполадок ликвидирована в отчетном году, что благоприятно отозвалось на выпуске системы. Характерна в этом отношении динамика выпуска «С-2»:
Выпуск в 1-м полугодии 1937 г. – 3 комплекта;
– «– во 2-м – «– 1937 г. – 18;
– «– в 1-м – «– 1938 г. – 37;
– «– во 2-м – «– 1938 г. – остальные 34 комплекта.
Причем во втором полугодии отчетного года на основании приказа Главного Управления заводу № 192 было передано комплектов деталей, полуфабрикатов и покупных изделий на 10 систем. Производство системы на этом в 1938 году закончено. Оставшаяся часть деталей передается заводу № 192».
В производстве систем удаленного наведения прожекторов ПУ (постов управления) тоже были проблемы, аналогичные неполадкам в системе «С-2». Большим тормозом в своевременном выпуске ПУ явились задержка поставки преобразователей заводом им. Лепсе и их несоответствие техническим условиям. К концу 1938 года создалась большая задолженность по ПУ, в количестве 55 комплектов, пришлось договариваться с заказчиком о внесении в систему некоторых упрощений, и только после этого план выпуска ПУ заводом был выполнен.
