Текст книги "Александр Иванович Шокин. Портрет на фоне эпохи"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 55 страниц)

Вот возьмите тот же 209 завод. Вопрос своевременного окончания строительства корпусов «Ж» и «З» и освоения этих новых корпусов даст возможность правильно решить вопрос специализации завода, более правильное распланирование этих цехов.

Инструментальный цех 209 завода находится в самом тяжелом положении. Помещение в 2 раза больше этого помещения, в котором мы сейчас находимся. Расширить его абсолютно нельзя.

Ввод в эксплуатацию строительства на 192 заводе, должен обеспечить правильный монтаж системы «С-2», которую мы там налаживаем.

20-й Главк сейчас проводит такую политику, что в части научно-исследовательских тем мы заводы от этих работ освобождаем и будем специализировать в НИИ № 10. Мы специализируем на то, чтобы часть проблем решать уже заводским порядком. <…>

Основной вопрос по 251 и 252 заводам. Завод № 251, тов. Федоров должен пустить в январе 1939 г.

Если он сумеет, для него это большая политическая и хозяйственная задача – успешно освоить производство элемента и освоить производство мощности на 205 завод. Если завод № 251 решит вопрос бронзового и стального литья, то это решит участь и наших механических цехов, потому что литье на сегодня поступает неудовлетворительное. Если ФЕДОРОВ сумеет перевести литье на машинную формовку, – это освободит колоссальное число ручного труда.

С другой стороны он должен готовиться к тому, что он должен примерно к середине 39 г. перенять на себя механическое производство системы «Мина».

Наконец, 252 завод. Тов. ПЕТРЕНКО кажется неправильно актив ориентировал, полная непроглядность, что они даже не видят перспектив. Тот объект, который они должны делать – его нет. Система «СО» будет у вас изготовляться, правда, не в таком количестве, которое было запроектировано, но в таком количестве, которое заказано. И с другой стороны мы этот завод будем специализировать и дадим возможность ему осваивать продукцию из той номенклатуры, которую дает нам заказчик».

Это выступление имеет характерное отличие от почти всех, в том числе и начальника главка, выступлений – в нем нет упоминаний «вредительства», без чего в 1938 г. трудно было обойтись. Не хотел вспоминать.

В докладе начальника Главного управления по годовому отчету за 1938 год подводились итоги работы первого отчетного периода работы нового главка. Отчет большой, на 76 листах, частично он уже использован в предыдущем материале, посвященном специализации заводов. Выполнение плана в целом по валовой продукции за 1938 г. составило 92,0 % с увеличением против 1937 г. на 24,6 %. Не выполнили план по валовой продукции следующие заводы:

№ 192 – 63,4 %, а против 1937 г. – 72,9 %.

№ 206 – 71,4 % – «– 135,2 %.

№ 205 – 94,3 % – «– 165,9 %.

План по товарной продукции был выполнен на 102,3 %, что превысило фактическое выполнение 1937 г. на 67,8 %. По оборонной продукции план выполнен на 90,3 %, на 173,7 % к фактическому выполнению за 1937 г.

Первые разработки единственного в главке НИИ № 10 соответствовали тематике Остехбюро (телепулеметы, телетанки, телекатера); непосредственно под руководством А.Ф. Шорина проводились разработки командных радиолиний управления фугасными зарядами. Однако в дальнейшем серьезное развитие в институте получили исследования инфракрасного диапазона волн и соответствующее развитие электронных технологий. С этой целью А.Ф. Шорин пригласил на работу в Москву изобретателя фотоэлектронного умножителя Л.А. Кубецкого из ЛЭФИ. Применение «трубки Кубецкого» взамен громоздких усилителей позволило решать принципиально новые задачи на основе инфракрасной техники.

За 1936 г. институт не выпустил ни одного заказа по договорам. Работа института руководство наркомата не удовлетворяла: работ проводилось много, но очень разбросанно, с большим количеством непонятных исследований без конкретных приложений. Начальник НИИ-10 Ф.Ф. Сучков был арестован и расстрелян, и новым начальником стал научный руководитель НИИ А.Ф. Шорин.

Оперативным вмешательством руководства главка в деятельность НИИ-10 было «выправлено направление его работ и создан перелом от научно-исследовательских работ «вообще» на разработку образцов, необходимых армии и флоту»[159]159
  «Доклад о деятельности 20-го Главного управления НКСП за 1938 год». РГАЭ. Ф. 8194, оп. 2, д. 8, л. 2,3.


[Закрыть]. Начальнику НИИ № 10 А.Ф. Шорину предписывалось обеспечить окончание во II кв. 1939 г. разработки системы опознавания, выделив ее из общего навигационного корабельного комплекса (шифр «Звезда»). В план 1938 г. института включили разработку эскизных и технических проектов системы опознавания для кораблей по пр. 68, 69, 30, 29, 59 и 48 с их изготовлением ориентировочно в 1940–1941 гг.

В отчете директора НИИ-10 за 1938 г., несмотря на его гриф «сс», был приведен только перечень для схематического представления о работе:

«Примером могут служить следующие объекты. В этом перечне указано только схематическое представление о работе, подробно смотри приложение «ТОС».

1. Изготовлена специальная группа телепулеметов, образец которого подвергается полигонным испытаниям в 1939 г.

2. Изготовлен и сдан макет аппаратуры для стрельбы реактивными снарядами.

3. Разработана и сдана заказчику специальная радиолиния на С.В.

4. То же на У.К.В.»[160]160
  «Сводный годовой отчет по основной деятельности Научно-исследовательского института № 10 за 1938 год». РГАЭ. Ф. 8194, оп. 2, д. 8, л. 11.


[Закрыть],

а подробности вынесены в приложение «ТОС», которое в деле отсутствует. В целом отчет довольно самокритичный, поскольку его положительная часть не слишком впечатляет из-за НИРовского мелкотемья, а отрицательная часть включает крупные ОКРовские темы. В итоге, тем не менее, сделан оптимистичный вывод: «Вышеуказанный анализ деятельности института показывает его здоровый прогрессивный рост в научном, техническом и производственном отношении <…>».

И действительно, если за 1936 г. институт не выпустил ни одного заказа по договорам, то в 1937 г. по договорам были сданы новые оборонные разработки, как то: высотомер, полевые оптические телефоны, специальная опознавательная аппаратура на ИКЛ [инфракрасных линиях] для флота. В 1937 году под руководством Г.Г. Коннова была разработана, изготовлена и сдана заказчику аппаратура по управлению катером на ИК-волнах (система «Луна»).

В.Д. Калмыков, будущий министр радиопромышленности, возглавлял работы по созданию системы «Квант» для наведения с помощью ИК-лу-чей планера-снаряда с самолета на корабль. В 1938 г. количество сданных оборонных заказов еще возросло, Институт решил ряд принципиальных задач по новым техническим средствам вооружения армии и флота. В их числе – специальная группа телепулеметов, образец которой подлежал полигонным испытаниям в 1939 г. Были изготовлены и сданы заказчику макет аппаратуры для стрельбы реактивными снарядами, специальные радиолинии на средних, дециметровых и ультракоротких волнах, 20 эхолотов для слепого полета и посадки самолетов БК-2, значительно усовершенствованные по сравнению с моделью 1937 г., а также образец станции СИДО-2 с превышением ТТТ.

За счет госбюджета по Правительственному заданию был разработан технический проект на новый тип эхолота БК-3, образцы которого должны были быть изготовлены в 1939 г. Был изготовлен и сдан заказчику в реальных условиях макет «дальнобойной оптической телефонной станции с переходным устройством для включения в обычную автоматическую телефонную станцию». Был изготовлен, прошел полевые испытания и сдан заказчику дуплексный оптический телефон также с повышенной по сравнению с образцом 1937 г. дальностью.

Изготовлены приборы опознавания и пеленгации, которые прошли ответственные испытания для принятия в серию, сдан заказчику с перевыполнением ТТТ фотоприцел для противотанковой пушки, изготовлен действующий макет дуплексной стабилизации для слежения в 2 плоскостях.

Проработаны аппараты звукозаписи и воспроизведения (шоринофоны), а также электрокардиограф. Изготовленные партии этих приборов исчисляются десятками комплектов для НКО и гражданских организаций. Шоринофоны для механической записи на целлулоидную кинопленку использовались, в том числе, и в аппаратуре по засекречиванию связи вместо магнитофонов.

Наряду с положительными результатами по договорным заказам в докладе было отмечено невыполнение Институтом ответственного заказа на изготовление и сдачу телемеханической группы телетанков, что «нужно было считать большим прорывом в выполнении технической программы 1938 г.».

Не выполнены также заказы: а) выносной телемеханический пулемет, б) аппарат быстродействующей механической записи, в) аппарат по определению начальной скорости снаряда.

За счет госбюджета был изготовлен макет сервоприводов на электромеханическом принципе для больших танков, который прошел полевые испытания. Для целей радиоуправления была изготовлена радиолиния «КОНУС» с повышенной мощностью и дальностью и лабораторный образец малогабаритной радиолинии на дециметровых волнах. Был разработан и сдан на завод № 192 язычковый модулятор и звуковой генератор для инфракрасных линий (ИКЛ).

По вакуумным работам были разработаны лабораторные образцы генераторных, приемных и усилительных ламп для сантиметровых диапазонов. Изготовлены новые типы фотоэлементов с новыми слоями, малогабаритные лампы и тиратроны. Изготовленные образцы применены в аппаратуре для лабораторных целей внутри института, а часть переданы в другие институты НКО.

В части создания условий по выпуску малых и больших партий по заказам на 1939 г. институтом в 1938 г. были выпущены в опытных партиях 6 типов аппаратуры в количествах от 16 до 65 единиц в комплекте, и другие более мелкие партии.

Положение с размещением заказов по другим заводами 20-го Главного управления, по мнению директора НИИ, было неудовлетворительным. Заводы чрезвычайно неохотно шли на изготовление и отпуск на сторону своих нормалей несмотря на соответствующий приказ главка. Сам же НИИ № 10 в порядке технической помощи систематически выполнял работы по цветному литью для завода № 192.

В Ленинградском филиале (ЛФ) НИИ № 10 план за 1938 г. также не был выполнен: по товарной продукции выполнение составило 51,8 %, по валовой – 97,5 %. Первой причиной невыполнения в докладе указана многократная смена руководства предприятия: неудовлетворительная персональная кандидатура директора филиала и трехкратная смена технического руководителя и начальников руководящих отделов.

К этому добавились действия ряда правительственных комиссий по пересмотру всей тематики «ТОС», в частности по ЛФ НИИ № 10. Комиссии долго не выносили никаких решений, и большое число заказов осталось в тематике института на 1938 г., а закрыты они были только во второй половине 1938 г. При этом объем работ был все равно велик ввиду остатка гражданских заказов и дополнения новой оборонной тематикой.

Отсутствие оборотных средств ставило институт постоянно перед состоянием нехватки средств для выплаты зарплаты и закупки необходимых материалов при запаздывании сдачи этапов работ по срокам заключенных договоров.

В целом за весь 1938 г. НИИ-10 (вместе с филиалом) были сданы заказчику следующие наиболее важные имеющие оборонное значение работы:

1. УКВ-радиостанция для корабельной связи.

2. Стационарная аппаратура для перехвата и воспроизведения.

3. Стационарная аппаратура для перехвата и воспроизведения, отличающаяся от предыдущей конструкцией принятого аппарата.

4. Аппаратура механической записи на кинопленке сигналов быстродействующих телеграфных и телефонных передач.

5. Два телемеханизированных самолета У-2, производящих взлет, простейшие эволюции в воздухе и посадку.

6. Аппаратура артиллерийского наведения кораблей путем автоматической связи между ними.

7. Малогабаритный тиратрон к спецустановке в/ч 94 56, световые индикаторы, не требующие накала и могущие применяться в качестве тиратронов с холодным катодом в различных автоматических и телемеханических устройствах и универсальная газосветная лампа для бильдтелеграфии. <…>

«Номенклатура выпущенной продукции также говорит о том, что основных актуальных задач, стоящих перед институтом в 1938 г., т. е. вооружить: Красную Армию бильдаппаратурой (БАП, БАС и др.), Красный флот – телемеханической аппаратурой (Кварц IV, Кварц V, Зона и др.), контрольно-измерительными станциями (Карсы), аппаратурой блокировки инфракрасными лучами (Бамбук и др.), – полностью не выполнен.

Тематика на 1938 год в силу многообразия тем (63 темы) и их разнохарактерности определили широкий фронт работы института, лишили институт необходимой технической направленности и ясного технического профиля. <…>»

Производство разнообразных сложных видов вооружения быстро наращивалось, организация выпуска многих совершенно новых видов военной техники и непрерывная модернизация старых значительно усложнили руководство оборонной промышленностью. Наркомат рос не по дням, а по часам. Возникали все новые управления и отделы. Главное управление по военному приборостроению получило уже двадцатый номер. Нарком и его заместители просто физически не могли справиться с возросшим объемом работы. К ним трудно было пробиться. Возможно, поэтому вскоре было принято решение разделить Народный комиссариат оборонной промышленности на четыре наркомата: авиационной и судостроительной промышленности, вооружения и боеприпасов.

Директора еще не успели отчитаться за 1938 год, как 11 января 1939 г был образован Наркомат судостроительной промышленности, куда и был переведен 20-й главк в полном составе сначала под тем же номером, а 21 января получил номер 8. Три новых наркома – М.М. Каганович (авиапромышленности), Б.Л. Ванников (вооружения) и И.П. Сергеев (боеприпасов) – были назначены сразу, а утверждение четвертого – судостроительной промышленности – задерживалось. Тевосян очень переживал эту неопределенность своего положения, но в конце концов все разрешилось благополучно, и его тоже утвердили.

Остатки Главэспрома в виде 5-го Главного управления во главе с И.Г. Зубовичем в январе 1939 года были включены в состав Наркомата авиационной промышленности (НКАП) как 7-е ГУ.

Остехуправление было ликвидировано 31 августа 1939 г., постановлением Правительства за № 313сс. НИИ-20 5 сентября включили в состав 7-го ГУ НКАП, где он получил статус Центрального института авиационной телемеханики, автоматики и связи НКАП. В этом качестве Институт должен проводить разработки:

– аппаратуры авиационной и автоматизированной радиосвязи;

– аэродромного и самолетного радиооборудования для слепой посадки, радиодальномеров и радиовысотомеров;

– самолетного радионавигационного оборудования и аппаратуры для связи с радиомаяками;

– оборудования для обнаружения самолетов при помощи радиосредств;

– радиолиний, в том числе буквопечатающих, и др.

Но основной профиль работ институту был определен – радиолокация.

Согласно акту передачи от 25.09.39 общая численность Института – 781 человек, в том числе: инженеров – 249, рабочих – 292; занимаемая площадь составляет 11354 кв. м; количество лабораторий – 9; оборудования – 241 ед.; количество разрабатываемых тем – 23; стоимость работ – 7 млн руб.

НИИ-22 передали в ведение 8-го ГУ НКАП, а вот Ленинградский филиал НИИ-20 был объединен с Ленинградским филиалом НИИ-10 и уже как НИИ-49 поступил в ведение 8-го ГУ Судпрома.

Еще раз предоставим слово В.С. Емельянову:

«М.М. Каганович созвал прощальное заседание коллегии, были приглашены и все начальники главных управлений. Когда все собрались, он поднялся и еще раз сказал о том, что наркомат разделили на четыре, перечислил, кто назначен наркомами вновь образованных наркоматов, пожелал новым наркомам всяческих успехов, а в заключение сказал:

– Вот вам по карандашу на прощание, и больше я вам ничего не дам. Я уже старик, а вы люди молодые, наживайте себе добро сами».

Он сдержал слово – выпустил всех новорожденных наркомов «голенькими», и пришлось им обзаводиться всем заново. Тевосян решил проблему с домом тем же образом, что и Каганович: Наркомату судостроительной промышленности было передано здание Института иностранных языков по Петроверигскому переулку. Все главки разместиться там не смогли, и для трех из них было передано еще одно пятиэтажное здание в конце Рождественки.

Вместе с главком перешел в НКСП на должность заместителя начальника – главного инженера 8-го Главного управления (переименованного в 4-е после передачи части предприятий вновь образованному в 1940 году Наркомату электротехнической промышленности) и А.И. Шокин.

По меркам того времени этот главк соответствовал относительно небольшому научно-производственному объединению. В его непосредственном подчинении были семь заводов: 192, 205, 206, 209, 212, 251-й и 252-й, а также НИИ-10 с филиалом в Ленинграде[161]161
  Ленинградский филиал ВГИТИС появился в 1935 г. на базе ЦЛПС, а в 1940 г. был объединен с частью Остехбюро и преобразован в НИИ-49 НКСП.


[Закрыть]. А.И. Шокин руководил работой НИИ и пяти заводских конструкторских бюро, продолжавших разработку морских приборов управления артиллерийским огнем (212 и 205), телемеханических систем управления (252), гидроакустических (206) и инфракрасных приборов, гироскопов и приборов спецсвязи (209, НИИ-10).

Система ПУС главного калибра «Молния-АЦ», разработанная на заводе № 212 и впервые установленная на головном крейсере проекта 26-бис «Максим Горький», была чудом техники того времени. В ее состав входил уже ЦАС-1, более точный, предназначенный специально для крейсеров. Для управления стрельбой скорострельной зенитной артиллерии крейсеров этого проекта разработали более совершенную систему МПУАЗО «Горизонт-2», принимавшую данные о цели от стабилизированных по углу крена постов наводки СПН-200 с 3-метровыми дальномерами, – их стабилизация повышала результативность стрельбы в условиях качки.

Параллельно с морскими шли работы по сухопутным ПУАЗО. С появлением новых дальнобойных 76-мм и 85-мм зенитных пушек ПУАЗО-2 устарел, и для его замены более совершенным прибором на заводе № 205 имени Н.С. Хрущева на конкурсной основе началась разработка новых приборов.

Расчет ПУАЗО-3

Одним из ведущих специалистов по ПУАЗО из Артиллерийской академии, Н.И. Пчельниковым, еще в 1935 году был предложен прибор, получивший название «упрощенный» и шифр «СК». Образец, показавший хорошие качества при полигонных испытаниях, был изготовлен и испытан с положительными результатами.

Наиболее совершенным по результатам полигонных испытаний был признан ПУАЗО-3 на базе ЗАС СП, разработанный в 1939 г. В августе 1940 г. после того как еще несколько его образцов прошли дополнительные полигонные испытания, ПУАЗО-3 был принят на вооружение и запущен в серийное производство на 205-м заводе. Существенными недостатками ПУАЗО-3 был большой по численности боевой расчет в 7 человек и то, что, как и ПУАЗО-1 и ПУАЗО-2, он обеспечивал стрельбу только по визуально наблюдаемым целям. Дальнейшее совершенствование ПУАЗО механического типа потребовало бы еще большей численности расчета. Поэтому в решении задачи встречи снаряда с целью требовался переход от механизированного к аналитическому (вычислительному) методу, как это делалось в разрабатывавшихся морских системах.

В 1938 г. заводу № 205 поручили проектирование и изготовление новой системы ПУАО и ПУТС «Мина-30» на основе «Мины-7», предназначавшейся для эсминцев нового проекта-30. Руководство разработкой было поручено З.М. Либуркину. В мае 1941 г. после окончания заводских испытаний головной образец ПУС «Мина-30», был отправлен в г. Николаев для установки его на головном эскадренном миноносце «Огневой»[162]162
  Из-за начавшейся в июне 1941 г. Великой Отечественной войны достройка «Огневого» была отложена, а ПУС «Мина-30» была отправлена на артиллерийский склад ВМФ в г. Батуми.


[Закрыть].

Между предприятиями морского приборостроения 4-го главка НКСП ежегодно проводились конкурсы разработок. Так, например, в 1940 году в конкурсе схем ПУС принимали участие лаборатории заводов №№ 205, 212 и 251, и лучшими были признаны оригинальные схемы приборов завода № 251. Главным инженером там работал хороший товарищ А.И. Шокина Г.М.Чуйков, а отдел главного конструктора в то время возглавлял И.Я. Левин. Входившая в состав отдела электромеханическая лаборатория наряду с решением технических вопросов серийного производства одновременно занималась задачами по новым проектам схем ПУС. Для выполнения своего тематического плана лаборатория была хорошо оснащена разнообразными лабораторными измерительными приборами высокого качества и располагала всеми материалами. В ее составе была своя макетка, испытательная база и т. д. Для консультаций привлекался научный сотрудник Академии наук СССР кандидат технических наук Е. Попов. В результате выполнения темы появились контрольный прибор для определения точности сельсинов, автомат для усреднения поступающих в него измеренных величин, графитовая смазка для подшипников и др.

Уже тогда в характеристиках стали отмечать исключительные организаторские способности и инициативность А.И. Шокина. Среди промышленников и военных он стал пользоваться авторитетом. В апреле 1939 года большая группа работников приборостроительной подотрасли Судпрома была отмечена правительственными наградами, и Шокин получил из рук «всесоюзного старосты» М.И. Калинина орден Ленина за номером 4392 – редкую тогда награду. Сталин сдержал свое обещание, данное в памятном разговоре.

Работники судостроительной промышленности, награжденные государственными наградами. 1939 г.

Высокую оценку работы получил Александр Иванович: и повышение в должности, и трехкомнатную квартиру в новом доме, и орден, притом, что не имел высокопоставленных родственников, и взятки тогда давать было не принято. И это несмотря на то, что были у него многочисленные неудачи в работе, срывы сроков разработок и поставок новейшей оборонной техники, за которые, по сегодняшним представлениям о тридцатых годах, могли если не расстрелять, то уж посадить точно. Тем более что человек он был подозрительный – побывавший за границей.

Отношение к людям с таким пятном в биографии можно увидеть на примере ленинградских коллег А.И. Шокина. В 1935 году инженеры завода «Электроприбор» Разумов и Позерн с молодым специалистом Г.А. Титовым отправились в длительную командировку в Германию, Англию и США (все на ту же «Сперри»), а в конце тридцатых (в 38-м или 39-м) первые двое были арестованы. Другой пример из жизни конструктора ракетнокосмической техники – Владимира Павловича Бармина, – одного из коллег А.И., с кем ему довелось провести много дней на полигоне в Тюра-Таме. Бармин в те годы работал на «Компрессоре», совсем неподалеку от НИИ-10 и 205-го завода, и в 1936 году в составе большой группы инженеров с разных заводов страны тоже был послан Орджоникидзе в Соединенные Штаты. Почти все члены этой группы были потом репрессированы, а Бармина от ареста спасли связи в НКВД, оставшиеся со времени создания холодильной машины для Мавзолея.

А.И. Шокин вспоминал, как и он был вызван (может быть, доставлен, неизвестно) на Лубянку в одну из ночей[163]163
  Рассказ приводится автором по памяти, и в нем, конечно, содержатся заметные неточности и неясности, но факт остается фактом.


[Закрыть]. Он шел по коридору, в котором сидели многочисленные подследственные, слышал крики допрашиваемых, доносившиеся из-за дверей, и мысленно прощался со свободой и жизнью. В кабинете, куда он пришел, следователь с татарской фамилией спросил его, знаком ли ему имярек. После утвердительного ответа протянул документ: «Читайте».

Это был донос на А.И., написанный человеком, на которого он сам, еще молодой и неопытный, никогда бы плохо не подумал, настолько тот всегда вел себя преданно и подобострастно. «Подхалим из подхалимов».

– Можете не волноваться. Вам мы верим, и этого человека предупредили, что если он будет продолжать писать клевету на честных людей, то будет наказан сам. А вы будьте осмотрительнее в выборе работников, – сказал чекист и подписал пропуск.

Спустя много лет А.И. узнал, что после ХХ съезда этот следователь покончил с собой. «Видно много на нем было загубленных душ, а вот со мной обошлось», – заключил Александр Иванович свой рассказ об этом случае.

Работа продолжалась. Ее напряженность еще более усилилась после Финской кампании, проявившей слабые места армии и флота. Руководящие работники оборонных отраслей знали, что война не за горами. Правда, началась она много ранее того 1943 года, на который рассчитывали, строя планы создания новой техники и мощностей для ее производства. Несмотря на несомненные достижения в разработке ПУС и ПУАЗО и других приборов, их производство для нужд флота и армии оставалось узким местом. В приемном акте и заключительном протоколе испытаний по головному эсминцу проекта 7 «Гневному», подписанном 30.10.38, в качестве «крупнейших недостатков, понижающих тактико-технические качества корабля», отмечались непоставка МПУАЗО «Союз» для 76-мм орудий, торпедного автомата стрельбы, гидрофонов и другой спецаппаратуры, неудовлетворительная работа звукоподводной связи.

По сходным причинам вновь не удалось в мае 1940 года выдержать уже неоднократно переносившийся срок сдачи крейсера «Максим Горький» – задержали поставщики и наладчики новых систем управления артиллерийским огнем. Когда 25 октября 1940 года государственные испытания крейсера все же завершились, то в приемном акте и дополнительном протоколе среди основных недостатков признавались «неотработанность схем ПУС и МПУАЗО». Довести автоматику наводки зенитных орудий мешало то, что создатели пушек не справились с задачей управления ими с помощью силовых синхронно-следящих систем, т. е. сами орудия можно было наводить только вручную, по старинке совмещая стрелки на циферблатах[164]164
  Решить эту задачу автоматической наводки электроприводом, управляемым от поста наводки удалось только после войны.


[Закрыть].

Не оставлялись попытки использовать зарубежный опыт. В.П. Терентьев в составе уже упоминавшейся комиссии адмирала Исакова был командирован в США, но в части артиллерии зенитного калибра и приборов управления стрельбой переговоры оказались безуспешными. Хотя возможность вести огонь, как по морским, так и по воздушным целям, у американских корабельных артиллерийских систем со 127-мм пушками позволяла кардинально разрешить проблему борьбы с самолетами. Важность, сложность и охраняемость этой системы была в то время такова, что на попытку разместить в США заказ на проектирование и постройку для нашего флота эсминцев с универсальной артиллерией, Морское министерство США ответило отказом.

В 1939—40 гг. появилась возможность ознакомиться с германским опытом, теперь в составе комиссии Тевосяна. Германия предложила купить недостроенный тяжелый крейсер «Лютцов», а также поставить вооружение с системами управления для советского легкого крейсера проекта-68 и тяжелого – проекта-69, находившихся в постройке.

Немецкие конструкторы добились впечатляющих результатов в борьбе с качкой, широко применяя гироскопическую технику для стабилизации постов наводки и самих орудийных платформ. Для усиления работ по гироскопии, проводившихся в ОКБ завода-212 под руководством первого главного конструктора морских артиллерийских гироскопических систем, навигационных приборов и синхронных следящих систем, главк подключил к ним НИИ-10 и завод-205. В Москву был переведен один из лучших уже тогда специалистов В.И. Кузнецов. Его уговаривал переехать сам Тевосян, который к этому моменту уже почти покинул судостроительную промышленность, чтобы возглавить Наркомат черной металлургии. Еще один центр создания гироскопов позднее появился в Саратове, куда в 1941 г. был эвакуирован завод-205.

Стало меняться к лучшему положение с гидроакустикой. За счет унификации число типов гидроакустической аппаратуры, выпускаемых на заводе № 206, было сокращено с 15 до 8, наиболее отвечающих требованиям флота. Вкупе с другими упоминавшимися мероприятиями по совершенствованию организации конструкторских и технологических служб, усилению контроля качества это позволило заводу в 1939 году впервые выполнить плановое задание, а в 1940 году только за 9 месяцев выпустить 53 комплекта аппаратуры звукоподводной связи (ЗПС) и 64 шумопеленгатора. Улучшилось качество продукции: корабли стали получать доброкачественную аппаратуру.

Наконец в 1940 году здесь начался выпуск первых отечественных гидроакустических станций «Тамир-1» для малых противолодочных кораблей. Правда, по параметрам они сильно уступали английским и американским гидролокаторам, да и выпуск их был очень ограничен, но все же это было лучше, чем ничего. Была также создана система ЗПС для линкоров «Арктур M-VII» с дальностью действия до 70 кабельтовых.

Принципиально новой аппаратурой для вооружения кораблей, которой в предвоенный период было уделено много внимания, была инфракрасная техника: прожекторы и теплопеленгаторы. Основные разработки велись в НИИ-10. Среди этих разработок были образцы береговых и корабельных теплопеленгаторов: для ночных артиллерийских стрельб «Гелий», приборов ночного опознавания на инфракрасных лучах, пеленгации самолетов и береговой связи на инфракрасных лучах. В 1939 г. на флотах было установлено 9 береговых теплопеленгаторных станций (БТП-36). В эксплуатации они показали хорошие результаты, обнаруживая корабли на расстоянии от 4 до 14 миль при отсутствии видимости. В октябре 1939 года успешно прошел испытания на Черном море лабораторный макет уже автоматического теплопеленгатора (АТП-40), созданный в НИИ-10, и на 1940 год заводу № 205 был выдан заказ на его корабельный образец.

В следующем году на Черном море были проведены испытания первых образцов аппаратуры «Фрегат» для взаимного опознавания надводных кораблей ночью, также разработанной НИИ-10.

Производство принятых на вооружение образцов было организовано на заводе № 192, хотя и в малых количествах. В 1938 г. здесь выпустили только 4 комплекта БТП-36, в 1939-м – всего лишь 3, на 1940 г. из-за ограниченности кредитов было заказано 8 комплектов. Перегруженный другими заказами завод № 192, не смог принять в 1940 году заказ на 5 заводских образцов «Фрегата» для проведения государственных испытаний, почему и пришлось ждать 1941 года. Монтаж заказанных на 1941 год 9 комплектов опытной партии на надводных кораблях, подводных лодках и торпедных катерах можно было ожидать только в 1942 году. Задерживалось изготовление берегового теплопеленгатора в автомобильном варианте. Таким образом, к началу войны флоты получили только ограниченное количество БТП-36.

На предприятиях 4-го главка проводились также лабораторные исследования и экспериментальные работы по созданию аппаратуры самонаведения торпед, которые вплоть до самой войны пользовались пристальным вниманием руководства наркомата. Так, 6 мая 1941 года приказом наркома И.И. Носенко обращалось внимание конструкторских бюро и некоторых заводов на необходимость ускорения работ по созданию аппаратуры самонаведения, которая «существенно повысит эффективность оружия», и намечались меры по обеспечению работ. А.И. Шокин вспоминал, что как-то при испытаниях управляемой торпеды[165]165
  О какой торпеде шла речь, он не уточнял, она могла быть и воздушной, как назывались тогда крылатые ракеты и даже планеры. На сегодняшний день известно, что такие разработки по заданию НИИ-10 вел в НИИ-3 (РНИИ) С.П. Королев (объект № 217 – управляемая зенитная ракета).


[Закрыть], успешно попавшей в цель в присутствии морского начальства, радость создателей чудо-оружия была резко омрачена замечанием заказчиков, что аппаратура управления по своим массогабаритным показателям не оставила места для размещения боевого заряда. Разработчики, гордые возможностями своей системы, только теперь к своему стыду с чужой помощью заметили, что просто забыли о главной цели разработки оружия.