Текст книги "Александр Иванович Шокин. Портрет на фоне эпохи"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 55 страниц)

В 1948 году началась разработка еще более перспективных малогабаритных (диаметр 25 мм, длина 150 мм) передающих трубок для различной передвижной аппаратуры – видиконов. Максимальной их простоте в настройке и в эксплуатации было отдано предпочтение даже перед такими параметрами, как разрешающая способность и чувствительность. Освоение серийного производства видиконов позволило приступить в середине 50-х годов к созданию нового массового класса телеаппаратуры – промышленных телевизионных установок (ПТУ).

Что касается приемных телевизионных трубок – кинескопов, то послевоенным первенцем стал разработанный в 1947 году кинескоп с диаметром экрана 18 см. В следующем году его начал серийно выпускать Московский электроламповый завод. Именно эти трубки использовались в первых послевоенных моделях отечественных телевизоров «Москва-1», «Ленинград-1» и знаменитом КВН-49. Для обеспечения выпуска ставшей сразу популярной домашней техники массовое производство этого кинескопа и его модификаций было организовано и на других новых электровакуумных заводах.

Трубки с диаметром экрана 18 см не могли долго удовлетворять потребителей телевизоров. Чтобы разглядеть картинку, к телевизору требовалось купить еще и линзу: огромную, полую, наполненную дистиллированной водой стекляшку. Необходимо было увеличение размеров экрана самой трубки, и в течение 1948—52 годов были разработаны и освоены в массовом производстве трубки с диаметрами колб 31 и 40 см. Однако, при простом увеличении размеров колбы непомерно возрастал объем, занимаемый кинескопами в телевизорах. Чтобы ящик телевизора не разрастался сверх меры, дальнейшее развитие кинескопов пошло по двум направлениям.

Во-первых, колбы стали делать с прямоугольным, а не круглым экраном. Первые такие трубки с металлическим конусом оболочки были разработаны в 1953 году и выпускались потом длительное время. И все последующие кинескопы разрабатывались только с прямоугольным экраном, но с более дешевой цельностеклянной оболочкой.

Во-вторых, трубки стали делать короче за счет увеличения отклонения электронного пучка. Если у первых трубок, созданных в 1948–1952 годах, угол отклонения был 55°, то в 1954–1955 годах – 70°, а в 1958–1963 годах – 110°. Совершенствование кинескопов шло также по линии улучшения электрических и светотехнических характеристик.

Весной 1955 года в ранге помощника первого зампреда Совмина А.И. поехал в Англию, Голландию и Францию. Наряду с другими заданиями командировки были и вопросы телевидения. Поездка была интересной, с посещением нескольких телецентров. Об этой поездке осталась память: фотокарточка двадцатилетней дикторши марсельского телецентра с пожеланием для А.И. когда-нибудь выступить в ее программе. В Англии А.И. взаимодействовал с нашим послом в Лондоне Яковом Александровичем Маликом. Это знакомство оказалось очень приятным, и было подкреплено поздней осенью пятьдесят шестого в Сочи, где они вновь встретились во время отпуска. Взаимная симпатия, хотя и не перешедшая в дружбу домами, сохранялась всегда и проявлялась во взаимном обмене поздравлениями с праздниками, общением на приемах и т. д.

На очереди стоял переход к цветному телевидению. В «Директивах ХХ съезда КПСС по шестому пятилетнему плану на 1956–1960 годы» так и было записано: «…приступить к внедрению цветного телевидения».

Но скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. За рубежом на решение принципиальных проблем, среди которых самой трудной была проблема синтеза цветного изображения, потребовалось целых двадцать лет усилий ученых и инженеров многих стран. Наилучшим ее решением для массового выпуска недорогих, устойчиво работающих телевизоров с высоким качеством изображения, оказалось применение масочной приемной телевизионной трубки. Она была способна воспроизводить почти все цвета, встречающиеся в природе, включая обычное черно-белое изображение.

Мало кому известно, что экспериментальные передачи цветного телевидения начались в Москве еще в 1956 году. Один из телевизоров, еще очень несовершенный, с вращающимся внутри диском был установлен на опытную эксплуатацию в квартире А.И., и один или два раза в неделю по нему можно было посмотреть какой-либо цветной фильм. Картинка часто сбивалась, и уже к моменту начала опытной эксплуатации было известно, что этот путь тупиковый.

Через неделю после окончания ХХ съезда КПСС, 2 марта 1956 года, спустя двадцать с лишним лет, А.И. вновь отправился в Америку для участия в работе программы «Демонстрация Соединенными Штатами цветного телевидения», проходившей в Нью-Йорке с 5 по 18 марта. Вылет из Москвы должен был быть поздним вечером, а днем малолетний тогда автор этих строк пришел домой с гуляния на Патриарших прудах со сломанной в локте рукой. Бедному отцу пришлось самому наложить шину из школьной линейки и вместе с матерью везти меня в поликлинику. Сломаны были со смещением обе кости: лучевая и локтевая. Тяжелый был вечер.

Прогресс техники за двадцать с лишним лет, прошедших с первого визита в Америку, позволил на этот раз пересечь океан на самолете. Четырехмоторный поршневой авиалайнер компании Air France, вылетевший 6 марта рейсом Париж – Мехико, находился над водой четырнадцать часов. Первая часть демонстрационной программы (по 9 марта) была организована совместными усилиями Национального комитета по телевизионным системам (NTSC) и Ассоциации производителей радио-, электронных и телевизионных изделий. Обсуждались очень важные вопросы – определение и утверждение практической системы цветного телевидения, которая была бы совместима с существующей монохромной системой и могла действовать внутри монохромных каналов. Техническое задание на нее было сформулировано в 1954 году. Вторая часть программы проходила 12 марта и состояла из демонстрации практических достижений в цветном телевидении Американской радиокорпорации (RCA). Официальная часть завершилась 13 марта заседанием в режиме «вопросов и ответов» со стороны NTSC, проведенным при содействии Государственного департамента США в штаб-квартире Организации Объединенных Наций. Далее, в период с 13 до 18 марта, был организован показ достижений других заинтересованных американских компаний. Делегаты, пожелавшие с ними познакомиться, могли по своему выбору посетить частным образом компании, включенные в программу.

Знакомство с достижениями американцев в области цветного телевидения, естественно, не исчерпывалось посещениями конференций, хотя и это было полезно. Однако до создания аналогичной техники в СССР было еще очень далеко. Технологические трудности изготовления масочного цветного кинескопа были огромны. На экран надо нанести около 2 миллионов участков красного, зеленого и синего люминофоров. Три электронных луча, должны одновременно пробегать каждый только по участкам только своего люминофора, перепрыгивая через чужие участки, для чего и требуется маска. Поэтому каждый участок строго определенных размеров должен быть расположен точно в отведенном ему месте, а их чередование должно идти в строгой последовательности. Первый в нашей стране трехпушечный масочный кинескоп с круглым экраном диаметром 53 см, металло-стеклянной оболочкой и углом отклонения 70° появился только в 1959 году. Эти кинескопы могли изготавливаться только небольшими партиями в опытном производстве и использовались для экспериментальных работ по разработке телевизионных приемников. Модели, пригодные для серийного производства, а главное, технология и промышленное оборудование для их массового выпуска, появились только к середине 60-х годов после выделения электронной промышленности в самостоятельную отрасль.

Несколько забегая вперед, заметим, что, когда решался вопрос о выборе системы кодирования цветного телевизионного сигнала, А.И. Шокин, как специалист, отстаивал целесообразность принятия у нас в качестве стандарта западногерманской системы PAL, – модификации американской системы NTSC. Однако тогда Хрущев проводил политику сближения с Францией в пику «германским реваншистам», и по чисто политическим соображениям было заключено межправительственное соглашение о разработке советско-французской системы SECAM с заведомо несколько худшими параметрами цветопередачи.

Посмотреть в США было на что. Развитие радиоэлектронной промышленности шло здесь быстрыми темпами: 230 % в 1954 году по отношению к 1947 году, при том, что общее число рабочих оставалось более или менее постоянным, колеблясь в пределах 500 тысяч. Хотя выпуск радиовещательных приемников в 1954 году сократился по сравнению с 1948 годом почти на 40 %, но за это же время выпуск телевизоров возрос в 7 раз. Наряду с крупными фирмами радиопромышленность США составляло значительное количество средних и мелких фирм, с небольшим количеством рабочих и специализированных на производстве одного сорта деталей, что позволяло им выпускать изделия высокого качества и небольшой стоимости.

Предприятия крупных фирм, выпускающие радиоэлектронную аппаратуру, по существу, были только сборочными, монтирующими аппаратуру из деталей, получаемых от других фирм. Значительную роль в росте радиопромышленности США играли правительственные заказы для нужд вооруженных сил, гражданской авиации и др. В 1954 году эти заказы составили 3,5 млрд долл. при общей стоимости всего проданного электронного оборудования (включая взаимные поставки между фирмами) в 7,6 млрд долл.

Во время поездки в Америке было закуплено много образцов, в основном новейшей бытовой радиоаппаратуры. Довезти этот груз самолетом было невозможно и технически и финансово, поэтому на обратном пути А.И. Шокину пришлось пересекать Атлантику вновь на судне. 21 марта он отплыл на самом большом в мире лайнере RMS Queen Elizabeth из Нью-Йорка в Шербур. В списке пассажиров помимо Mr. Alexander Chokine (так во французской транскрипции выглядела его фамилия в загранпаспорте, что приводило к искажениям ее звучания на английском) был еще только один русский Mr. Anatoli V Zorin. На борту парохода А.И. написал письмо: «Cunard Line RMS «Queen Elizabeth»

25/III-56 г. 21.00 Здравствуй дорогая Симушка!

(Наверное прочла заголовок и подумала: «Какой он ласковый в письмах, а вслух так не говорит!!Верно?»)

Пишу письмо на борту парохода «Королева Елизавета». Завтра – в 12 ч. по парижскому времени (2 ч. дня в Москве) должны прибыть в порт Шербург. Из порта – специальным поездом в Париж.

Пароход очень большой и комфортабельный. Он по тоннажу в 4 раза больше, чем «Россия». Описывать его заняло бы слишком много места. Посылаю для Шурика картинку парохода «Королева Мэри». Он по величине и по внешнему виду похож на наш корабль, только у нашего 2 трубы. Еду в I классе со всей «знатью». Многое для нас здесь необычно и странно. Ресторан, кинотеатр, бассейн, зимний сад, курительные комнаты, главный зал отдыха – все поражает богатой отделкой, своими размерами и высотой. На пароходе едет небольшой оркестр, органист которого дает концерты и играет для танцев каждый день. Кино на пароходе широкоэкранное, показывают 2 раза в день. Устраиваются различные игры и т. д. и т. п. Пожалуйста, не завидуй – я почти ничего не видел и тем более ни в чем не принимал участия. Дело в том, что первые 3 дня была сильная качка и у меня очень болела голова, так что пришлось лечь. Все остальное время стараюсь проводить на открытой палубе, т. к. очень легко дышится на морском воздухе. В нашей каюте имеется камин, воздух, по нашему желанию, может подаваться любой температуры, имеем отдельную ванную с горячей и холодной водой, душ, богатые кровати, мягкую мебель, зеркала и т. д. В Америке я порядком устал, так что на пароходе отдохну.

Никак не могу привыкнуть к пище. Обилие всего – фруктов, овощей, соков, сладостей, мяса, птицы, рыбы и т. д., но как мне хочется наших щей, гречневой каши и хорошо изжаренного мяса. Это правда, а не для красного словца. Вот уж правда: на вкус товарищей нет. С нетерпением жду возвращения в Москву. Так хочется вас всех видеть. Получил телеграмму от Аткарского в Нью-Йорке. Когда прочел первые два слова о Шурике, страшно испугался, подумал что-то плохое, но потом дочитал фразу и успокоился. Из Парижа числа 1-2-го поедем в Лондон, а затем в Амстердам. В Москве ожидаю быть между 12–15 апреля.

В Нью-Йорке нас застал сильный ураган. Здесь шел снег и дул сильный ветер. Движение в городе по улицам и шоссе остановилось, дети не ходили в школу, многие предприятия не работали. 160 человек погибло от холода. Удивительно, такая сильная технически страна, как Америка, буквально становится беспомощной от обильно выпавшего снега.

За две недели нам (во всяком случае мне) в Америке очень надоело, и мы с радостью ее покинули. Обстановка там для нас напряженная, так и ждали какой-нибудь гадости. Правда, при нас все обошлось как будто тихо.

Как-то вы там в Москве? Я старался о вас не думать, т. к. всякое воспоминание вызывает у меня чувство беспокойства. Но одно дело стараться не думать, а другое – не думать. Нет да нет, а мысли все там, в Москве, возле вас. Как мой Шурик? Как его рука? Он, наверное, уже забыл обо мне. А вот Иринка, я уверен, скучает, хотя своих чувств вслух и не выражает. Ты, конечно, наконец-то «освободилась» и живешь по рецепту Лиды «в свое удовольствие». Я рад этому – надо же тебе отдохнуть от непрерывного «надзора» и «опеки» мужа. Передавай привет всем.

Крепко вас целую и обнимаю. Ваш – Ш.

Снег в Нью-Йорке. 1956 г.

P.S. Письмо должны привезти в Москву товарищи, которые возвращаются из США прямо в Москву. Еще раз крепко целую».

В Европе командировка была продолжена посещением ряда фирм во Франции и Голландии, и в Москву А.И. возвратился только в середине апреля, а багаж его продолжал путешествие самостоятельно и прибыл еще недели на две-три позже.

Поездка лишний раз подтвердила, что скорость прогресса в электронике с каждым годом нарастала. Еще полным ходом шло совершенствование электровакуумных приборов, но среди закупленных в командировке А.И. образцов техники был средневолновый карманный транзисторный радиоприемник фирмы «Zenith».

Такой же он купил и для себя. Сегодня уже мало кто может понять потрясение случайных встречных, услышавших вдруг голос радио где-нибудь за городом, в лесу или в поле. Тогда, в представлении обывателей, это было абсолютным чудом, так как самого радиоприемника они не видели. Быть таким маленьким, что его не видно, и в то же время таким громким – нет, это было совершенно невозможно!

После возвращения А.И. из США решили создать собственными силами маленький транзисторный радиоприемник, пригодный для производства. МРТП, как мы видели, уже располагало возможностями для ее решения, и где-то через год отечественный образец транзисторного приемника появился на свет. На нем было написано «Фестиваль» в честь проходившего в Москве летом 1957 года Всемирного фестиваля молодежи и студентов. Такой же по размеру, как американский прототип, но с несколько измененным дизайном – в виде книги с открывающейся крышкой-обложкой – «Фестиваль» имел к тому же питание от солнечных батарей, как раз размещенных в этой крышке. Идея придать приемнику вид книги принадлежала самому А.И., который настолько благоговел перед этим воплощенным Знанием, что иногда доходило до курьезов. Заказав через десять лет большой набор слесарных и столярных инструментов, он тоже попросил придать его ящику вид книжки. Оказалось это крайне непрактичным, поскольку ящик не мог стоять на своем округлом боку.

В одно время с «Фестивалем» создавался и первый полупроводниковый телевизор «Спутник», в котором кроме электронно-лучевой трубки не было ни одной вакуумной лампы. При ежедневной пятичасовой работе он потреблял электроэнергии, по крайней мере, в 20 раз меньше, чем обычный ламповый телевизор!

Хрущев в своей внешней политике опирался не только на демонстрацию мускулов, но и на рекламу успехов социалистической экономики и советского образа жизни в «мирном соревновании» с капиталистическим Западом. Одним из первых и самых ярких эпизодов в этой кампании стала Всемирная выставка в Брюсселе Expo-58. Наряду с космосом, представленным моделями первого и второго искусственных спутников Земли, в советском павильоне было решено продемонстрировать как никогда много радиоэлектронной аппаратуры для связи, телевидения, навигации и пр., тем более что уже было что показать: электронная аппаратура в виде радиоприемников и телевизоров вошла в жизнь и быт многих советских людей. Для формирования концепции раздела, отбора экспонатов, стендистов и т. д. из предложений предприятий была создана комиссия под председательством министра В.Д. Калмыкова с заместителем председателя А.И. Шокиным.

А.И. Шокину было поручено руководить на выставке разделом радиоэлектроники. 30 марта 1958 года А.И. вылетел в столицу Бельгии для подготовки экспозиции в советском павильоне. Среди экспонатов были студийная аппаратура телецентров на основе суперортиконов ЛИ-201, транзисторные приемник «Фестиваль» и телевизор «Спутник», и еще множество других образцов советской радиоэлектроники. «Спутник» получил высшую награду выставки – «Гран-при». Этой же наградой было отмечено высокое качество представленных на выставке промышленных образцов советских фотоэлектронных приборов, представленных ОКБ электровакуумных приборов. Во время демонстрационной работы телевизионной студии к передающей камере КТ-27, представленной ВНИИ телевидения, подошел В.К. Зворыкин[259]259
  В это время он занимал пост директора Центра медицинской электроники при Институте Рокфеллера.


[Закрыть]. Он попросил открыть дверцу камеры и долго рассматривал трубку (ЛИ-201). Убедившись, что это советский, а не американский прибор, он не мог скрыть своего удивления и восхищения.

На Всемирной выставке в Брюсселе Expo-58

Работа в Брюсселе добавила Шокину много опыта в выставочном деле. А сколько впечатлений он получил от экспозиций ведущих стран мира, от их дизайна (тогда в русском языке даже слова такого не было), от суперсовременной архитектуры павильонов, непривычной для глаз соотечественников, и многими из них по этой причине не воспринимаемой.

Впрочем, впечатления от выставки в Брюсселе оказали воздействие и на более высокопоставленные лица. Советская экспозиция оказалась столь внушительна, что было просто необходимо показать ее и у себя в стране. В конце мая того же года правительство приняло решение о преобразовании Всесоюзной сельскохозяйственной выставки (только недавно, в 1954 году, вновь открывшейся после реконструкции) в Выставку достижений народного хозяйства. В павильонах, «украшательская» архитектура которых полностью соответствовала размещенной внутри экспозиции соответствующей сельскохозяйственной территории или отрасли, теперь предстояло показывать достижения отраслей промышленности. И начали с оборудования павильона «Радиоэлектроника». Он стал едва ли не первым послевоенным зданием в Москве архитектуры «стекла и бетона», которая была призвана подчеркивать новизну и устремленность в будущее демонстрируемой отрасли. Здание после перестройки очень резко выделялось своим обликом на фоне всего, что было тогда на ВСХВ – тогда еще не было построенных позже огромных стеклянных павильонов, и контраст был слишком велик, – так что такое решение было хотя и смелым, но не бесспорным.

Реконструкция павильона под «Радиоэлектронику» велась быстро и к концу 1958 года была закончена. Началось размещение экспозиции, в которой было представлено все лучшее из созданных в стране электронных компонентов и аппаратуры (конечно, с учетом ограничений по соображениям секретности). В числе экспонатов была, например, действующая модель современного аэропорта с системой управления воздушным движением и инструментальной посадкой самолетов. Эта модель создавалась под непосредственным руководством А.И. (как уже упоминалось, за создание системы слепой посадки он получил Сталинскую премию) и потребовала от него нервов и усилий едва ли не столько же, сколько строительство настоящего аэропорта.

В конце весны или в начале лета 1959 года, недели за две-четыре до официальной церемонии открытия ВДНХ, павильон «Радиоэлектроника» посетил Н.С. Хрущев. Приезд руководства был вызван еще и тем, что часть экспонатов должна была отправиться в ближайшее время за океан на Национальную советскую выставку в США.

Н.С. Хрущев, В.Д. Калмыков и А.И. Шокин перед входом в павильон «Радиоэлектроника». 1959 г.

Осмотр экспозиции в павильоне «Радиоэлектроника» (ВДНХ). Слева направо: Ф.Р. Козлов, (?), Н.С. Хрущев, В.Д. Калмыков, А.И. Шокин

Как рассказывал А.И., имелась достаточно мощная группировка, намеревавшаяся использовать визит Хрущева на выставку для дискредитации в его глазах руководства радиоэлектроники. И начаться этот разгром должен был уже перед входом в павильон, архитектура которого, по замыслам недоброжелателей, была наглядным основанием для обвинения в «западничестве». Как можно было при соответствующей подготовке использовать в подобных целях малограмотность, самоуверенность и вспыльчивость Хрущева, хорошо известно по результатам его посещения выставки художников в Манеже. И провести показ экспозиции высоким гостям В.Д. Калмыков поручил Шокину.

Кортеж машин подъехал, вышел Хрущев, окинул павильон взглядом. Все напряглись, ожидая слов реакции и готовясь к их развитию и комментированию, но в этом месте никаких слов не последовало, хотя Никита Сергеевич прибыл не в лучшем настроении. Войдя в здание, он начал осмотр, выслушивая пояснения. Лицо его все больше мрачнело, и наконец у того самого макета аэропорта он разразился потоком слов, смысл которых сводился к «раскрытию секретов». Макет был запрещен к открытому показу.

Дальше – больше. Хрущев все чаще стал прерывать пояснения А.И. Шокина, но того было трудно сбить с мысли, да и знаний предмета, чтобы возразить по существу, у него вполне хватало. Следующая буря разразилась у стенда, на котором демонстрировался эхолот для поиска косяков рыбы промысловыми судами. По мнению гостя, это раскрывало секреты работы гидроакустических станций, предназначенных для поиска подводных лодок.

А когда дошли до счетно-решающего устройства, работа которого демонстрировалась на макете с выводом в атаку на цель торпедного катера (как в современных игровых автоматах для детей и как в довоенной ТОС), Никита Сергеевич обвинил руководство ГКРЭ в пособничестве шпионам. В гневе он кричал о том, что они распустились, забыли о бдительности и что при Сталине их бы за такие дела немедленно посадили и расстреляли, но что он – Хрущев – напомнит им, как надо соблюдать государственные интересы.

Несмотря на эти неприятные минуты, показ в целом прошел неплохо, и разгрома не случилось.

Такой результат был во многом заслугой А.И. Шокина, спасшего ситуацию своим талантом рассказчика, видимой увлеченностью делом и глубоким его знанием, мгновенной реакцией и тактом. Злополучные экспонаты убрали, хотя они никаких секретов, конечно, не раскрывали, и без них рассказ о достижениях радиоэлектроники и ее внедрении в жизнь страны заметно сузился и потерял наглядность.

Открытие ВДНХ прошло 19 июня 1959 года, а А.И. в этот день вылетел в Лондон и оттуда дальше, в Нью-Йорк, для работы на Национальной выставке СССР в США. Ее проведению тоже придавалось большое значение в рамках перехода к политике «мирного сосуществования» (одновременно в Москве прошла Национальная выставка США). Во время подготовки экспозиции имел место эпизод, когда профсоюз американцев, участвовавших в работе, объявил забастовку. Руководители выставки, в т. ч. А.И. Шокин, переживая за сроки, попытались организовать размещение экспонатов по залам силами наших специалистов, но не тут-то было: профсоюзные боссы сразу заявили им протест, обвинив в штрейкбрехерстве и пригрозив подачей в суд. Пришлось подчиниться и ждать, пока будет разрешен трудовой спор. Правда, для Шокина этот случай не был первым знакомством с практикой классовой борьбы на Западе: были у него в памяти нервные часы во Франции, когда там проходила всеобщая забастовка железнодорожников, нужно было ехать из Парижа в Марсель, а расплата за задержку и перерасход валюты грозила быть весьма суровой. Выставка открылась в срок и прошла успешно. Посетил ее, как это полагается, и президент США Д. Эйзенхауэр. В разделе радиоэлектроники была богато представлена бытовая аппаратура, в том числе улучшенный полупроводниковый телевизор «Спутник-2» и стереорадиола. Президент и его свита расположились перед ней на стульях, чтобы послушать звучание. Была поставлена пластинка с записью популярной тогда у нас песни «Ивушка» в исполнении русского хора. Как рассказывал Александр Иванович, все вместе: мелодия, исполнение и качество стереозвучания настолько понравились Эйзенхауэру, что он попросил повтора. Запись проиграли еще раз, а пластинку тут же подарили. Кстати, в появлении стереограмзаписи на пластинках со скоростью 33 оборота в минуту тоже есть вклад А.И., в том числе его визита в США 1956 года. Тогда среди привезенных образцов была и демонстрационная пластинка с полноразмерным, как это тогда называлось, звучанием.

Национальная выставка СССР в США. 1959 г.

Ударным экспонатом был и макет аэропорта, вызвавший в Москве гнев Хрущева и сгоряча запрещенный им к показу гражданам своей страны, но все же приехавший для показа гражданам США. Был здесь и макет в натуральную величину запущенного в мае 1958 года третьего искусственного спутника Земли, имевшего питание от солнечных батарей. Впервые в нашей стране они были созданы для питания портативных радиоприемников «Фестиваль», «Кристалл», «Солнечный» и вот, выдержав испытание в бытовой аппаратуре на земле, отправились в космос. Делясь впечатлениями от выставки, А.И. рассказывал, что американцы нашими многочисленными спутниками старались не восхищаться и называли их «стиральными машинами» (наверное, от обиды и зависти).

В США А.И. Шокин пробыл около месяца. Вспоминая свои заграничные поездки того времени, А.И. рассказывал, как американцы устанавливали за ними слежку. Сопровождавшие везде А.И. и его коллег двое агентов не очень старались скрыть свои цели. У советских граждан установились с ними почти доверительные отношения, и когда хотелось, например, пойти в кино, своих сопровождающих они честно предупреждали об этом, предлагая воспользоваться таким моментом и передохнуть. Те в ответ улыбались, но молчали. На выставку приходило много бывших сограждан, и Александр Иванович резко делил их на две категории: эмигранты первой волны (в результате революции), которые были, по его мнению, настоящие патриоты, искренне радовавшиеся успехам своей родины, и молодые, из перемещенных лиц, оказавшиеся здесь в результате войны. Последних он характеризовал как злобствующих антисоветчиков.

Через океан делегация летела на новейшем английском реактивном самолете «Комета-4» и едва не погибла вместе с другими пассажирами.

Полет проходил прекрасно, по сравнению с ТУ-104 казалось, что двигатели «Роллс-Ройс» совсем не производят шума. И вот при посадке вдруг раздался удар, за ним последовали новые, самолет задрожал, загремел, а потом наступила полная неподвижность и тишина, через несколько томительных минут прервавшаяся завыванием сирен. А.И. Шокин выглянул в окно: у самолета были обрублены крылья, вокруг съехались пожарные, стоявшие с направленными на самолет брандспойтами, и машины «скорой помощи». Пожарные и полицейские ворвались в самолет и начали буквально вышвыривать пассажиров из самолета. Из вышедших на другой день газет стало известно, что при заходе на посадку слишком низко летевший самолет пролетел между столбами ограды аэродрома, которые и обрубили крылья. Чуть левее или правее – и вряд ли бы кто остался жив, а так все обошлось.

В 1959 году А.И. Шокину исполнилось полвека. К этой дате, отмеченной, насколько я помню, очень незаметно, он подошел с достойным жизненным результатом. Росли дочь, уже учившаяся в институте, и сын-пятиклассник. Хороший дом, хорошая жена… Поздравительные телеграммы от предприятий, адреса – тоже от предприятий и членов коллегии Госкомитета, письма от друзей и старых соратников по Комитету радиолокации: Берга, Щукина, Кугушева. В том году он был награжден орденом Трудового Красного Знамени. По тем временам для гражданского человека коллекция его наград была довольно большой и уже включала орден Ленина, два ордена Красной Звезды, две Сталинские премии, медали «За оборону Москвы», «За доблестный труд в Великой Отечественной войне» и «В память 800-летия Москвы». Интерес к дальнейшему получению орденов и медалей А.И. Шокин почти утратил.

Среди подарков был миниатюрный макет электронно-лучевой трубки. Ее экран служил увеличительной системой, через которую на просвет можно было прочитать поздравительный адрес, нанесенный фотолитографией на торец электронной пушки буквами высотой в один микрон.

Пожалуй, одним из самых приятных подарков стала врученная коллегами золотая медаль Брюссельской выставки со следующей надписью на дипломе:

«А.И. ШОКИНУ

ПЕРВОМУ ЗАМЕСТИТЕЛЮ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ГОСУДАРСТВЕННОГО КОМИТЕТА СОВЕТА МИНИСТРОВ СССР ПО РАДИОЭЛЕКТРОНИКЕ В ПАМЯТЬ О БЛЕСТЯЩЕМ ТРИУМФЕ ЭКСПОНАТОВ СОВЕТСКОЙ РАДИОЭЛЕКТРОНИКИ НА ВСЕМИРНОЙ ВЫСТАВКЕ 1958 ГОДА В БРЮССЕЛЕ.

По инициативе и желанию НИИ и заводов радиоэлектронной промышленности – лауреатов 25 высших наград Всемирной выставки, вручается вместе с золотой медалью главному руководителю и организатору показа экспонатов советской электроники на Всемирной выставке 1958 года в г. Брюсселе – АЛЕКСАНДРУ ИВАНОВИЧУ ШОКИНУ в день его пятидесятилетия со дня рождения и двадцатипятилетия инженерной и руководящей деятельности в радиоэлектронной промышленности.

28 октября 1959 года»

Да, все эти демонстрации достижений советской радиоэлектроники, проведенные с решающим вкладом А.И., стали своеобразным подведением промежуточных итогов и его деятельности, и всей отрасли, подтверждением огромного роста значения радиоэлектроники для дальнейшего развития страны. В июне 1959 года прошел специальный Пленум ЦК по вопросам внедрения комплексной механизации и автоматизации производства. В соответствии с его решением разрабатывалась программа по внедрению радиоэлектроники, и прежде всего вычислительной техники, в народное хозяйство. Комитетам Совета Министров СССР по радиоэлектронике, по автоматизации и машиностроению и Научно-техническому комитету совместно с Госпланом СССР, совнархозам и предприятиям было поручено разработать конкретный перспективный план комплексной механизации с применением вычислительной техники.

Все эти постановления и решения съездов и пленумов были лишь небольшой надводной частью айсберга проблем вычислительной техники и систем управления на ее основе, а основная часть была скрыта от посторонних глаз в глубинах секретности. От Шокина, как первого заместителя председателя Госкомитета по радиоэлектронике, требовалось глубоко вникнуть в проблемы построения цифровых ЭВМ, познакомиться с новыми людьми – их создателями. Все здесь было еще полукустарным, нужно было ставить это новое дело на промышленную основу, чтобы конструкция ЭВМ обеспечивала не только выполнение вычислительных функций, но и обладала такими важнейшими свойствами, как технологичность производства и надежность эксплуатации. Только выполнение этих требований и могло дать вычислительной технике путевку в жизнь. Особая актуальность темы автоматизации была обусловлена развитием полупроводниковой электроники.