Текст книги "Александр Иванович Шокин. Портрет на фоне эпохи"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 55 страниц)

Есть еще воспоминания П.Н. Куксенко о его ночном вызове на квартиру И.В. Сталина в Кремле, где впервые обсуждалась проблема от защиты Москвы от атомной бомбардировки, похожие на достовернные, но, к сожалению, без даты. Другие воспоминания (С.Л. Берии, Г.В. Кисунько) могут являться только пересказами чужих слов, так как согласно записи в журнале посетителей на совещании их не было.

Поручение было дано, и к 3 августа текст проекта постановления был подготовлен П.Н. Куксенко, С.Л. Берией и Г.Я. Кутеповым и доложен И.В. Сталину. Синим карандашом Сталин написал: «За, с поправками. 1950.3.8». Тем же карандашом на первой странице в наименовании исполнителя слово «специальное» было зачеркнуто и исправлено на «конструкторское». В правом нижнем углу синим карандашом написано: «В настоящем проекте все необходимые поправки в соответствии с указаниями т-ща Сталина внесены. Л. Берия 8.VIII-50».

9 августа 1950 года было подписано Постановление СМ СССР на разработку первой отечественной стационарной зенитно-ракетной системы для Войск ПВО страны, Постановлением определялись состав системы и тактико-технические требования, по которым комплекс должен был быть способен одновременно уничтожить до 1000 самолетов противника с пуском по каждому до трех ракет. Функции головного разработчика системы ПВО Москвы были возложены на КБ-1. Главными конструкторами новой системы, первоначально названной «Беркут»[243]243
  Считалось, что за этим названием стоят сокращенные фамилии Берии и Куксенко.


[Закрыть], а с 1953 года получившей наименование С-25, были назначены С.Л. Берия и П.Н. Куксенко, а заместителем Главного конструктора был назначен А.А. Расплетин, переведенный из НИИ-108. Чтобы не отвлекать силы от решения этой задачи, все работы по зенитным ракетам в НИИ-88 и их системам управления в НИИ-885, заданные постановлением 1946 года, были прекращены, а занимавшиеся ими отделы расформированы, вся документация по теме И-32 по ПРО была передана в КБ-1 Д.Л. Томашевичу (ракета) и в НИИ-88 Г.Н. Бабакину (система наведения). В том же году отчет о проделанной работе по ПPO был заслушан на ученом совете НИИ-20 и отложен на неопределенное время.

Постановление СМ СССР № 3389-1426сс/оп от 9 августа 1950 г.

Работы по созданию этой небывалой системы ПВО были организованы по уже отработанной на атомном проекте схеме. Курирование всех работ от СМ СССР было поручено Л.П.Берии, а для управления ими Постановлением СМ СССР № 307-144сс/оп от 3 февраля 1951 г. был создан специальный правительственный орган – Третье Главное управление Совета Министров СССР (ТГУ), подчиненное Специальному комитету СМ СССР. Ему были выделены необходимые денежные средства, мощные строительные организации, подчинены конструкторские бюро и заводы-изготовители технологической аппаратуры и ракет. КБ-1 было включено в состав ТГУ. Начальником ТГУ с 1951 года стал Василий Михайлович Рябиков (1907–1974), с освобождением его от должности первого заместителя министра вооружения. Заместителями начальника Третьего главного управления ТТ были утверждены С.И. Ветошкин – первый заместитель, и А.Н. Щукин – заместитель по научно-техническим вопросам. Членами коллегии ТГУ стали П.И. Калинушкин, он же начальник планово-производственного отдела, и А.А. Степанов, он же начальник отдела снабжения и кооперированных поставок.

Позднее заместителями Рябикова были назначены В.Д. Калмыков – главным инженером ТГУ, и Г.А. Титов. С.М. Владимирский с февраля 1952 г. был переведен в аппарат Совмина и стал помощником Л.П. Берии по ТГУ. Начальником КБ-1 был назначен выдающийся организатор артиллерийского производства в годы войны А.С. Елян.

Успех в выполнении поставленных задач в первую очередь определялся возможностями радиоэлектроники, т. е. наличием необходимых кадров разработчиков и производственников, опыта создания сложной аппаратуры и систем, промышленного потенциала, и все это в стране уже было. Прежде всего было использовано знание А.Н. Щукиным, как бывшим заместителем председателя Комитета по радиолокации, ведущих специалистов по радиолокации и смежным областям техники. Особым решением секретариата ЦК ВКП(б) в КБ-1 направляется «тридцатка» – тридцать специалистов из разных организаций Москвы и Ленинграда, согласия которых на перевод никто и не собирался спрашивать. Из ЦНИИ-108 Щукин и Расплетин перевели в КБ-1 Б.В. Бункина, М.Б. Заксона, И.Л. Бурштейна и К.С. Альперовича, но из своей лаборатории, чтобы не наносить большего ущерба начатой им в ЦНИИ-108 новой разработке, Расплетин не призвал никого. Среди ведущих специалистов были также старый знакомый А.И. Шохина А.Л. Минц, молодой Г.В. Кисунько и др. Были привлечены к работе и немецкие специалисты (кстати, на договорной основе, с обеспечением комфортных условий труда и быта), вывезенные в 1946 году из Германии.

В какой-то мере в качестве прототипа «Беркута» можно рассматривать кольцевую систему ПВО Берлина со стационарными секторными радиолокаторами дальнего обнаружения и стационарными же радиолокаторами наведения. В системе «Беркут» также предусматривалось кольцевое размещение РЛС дальнего обнаружения и 56 зенитно-ракетных дивизионов, способных одновременно обстреливать до двадцати целей каждый благодаря стационарным секторным РЛС наведения (центральным радиолокаторам наведения – ЦРН),

Из всех конструкторов проекта наибольшим пониманием практических задач, решение которых было необходимо для создания этой огромной системы, обладал А.А. Расплетин, и основные принятые технические решения так или иначе связаны с его предыдущим и телевизионным, и радиолокационным опытом. Находясь в Германии в составе комиссии специалистов по вопросам изучения немецкой радиолокационной техники, возглавлявшейся А.И. Шокиным, Расплетин по крайней мере видел берлинскую систему ПВО, хотя главной его задачей тогда было изучение бортовых РЛС немецких самолетов. Работая в НИИ-108 в 1943–1944 годах, он занимался созданием радиолокационных станций для истребительной авиации и системы наведения истребителей, а в 1945–1947 годах разрабатывал станцию наземной артиллерийской разведки целей (совместно с Г.Я. Гуськовым). В последней радиолокатор с рекордно короткой для того времени длиной волны обнаруживал цели и определял их координаты путем линейного сканирования своего рабочего сектора. И в ЦРН для определения координат воздушных целей и ракет также был принят метод периодического равномерного перемещения двух веерообразных лучей от станции по азимуту и по углу места. Только благодаря такому методу удалось одновременно наблюдать и все цели в данном секторе, и все ракеты, чем достигалась многоканальность и возможность сопровождать и поражать до 1000 целей всего 56 станциями. «Расплетину удалось то, с чем не смогли справиться немецкие специалисты за долгие годы работы, в чем увязли американцы при создании подобной ЗРС «Наш». Достаточно сказать, что для решения аналогичных задач обнаружения и обстрела 20 целей американцам требовалось 40 РЛС, а «Беркуту» всего одна, но многоканальная, в которой был реализован принцип линейного сканирования».

Разработку управляемой ракеты В-300 (с радиовзрывателем), отказавшись от безуспешного опыта НИИ-88, вело КБ С.А. Лавочкина. Где-то на рубеже 50-60-х годов, незадолго до смерти знаменитого авиаконструктора, А.И. Шокин встретился с ним на отдыхе в Крыму в Нижней Ореанде и в разговоре посочувствовал по поводу отсутствия славы: «Вот, Семен Алексеевич, во время войны все знали – Ла-5 (!), а теперь такую технику делаете, и никто не знает, для чего она и как называется, и неизвестно, узнают ли вообще». Действительно, о делах прославленного КБ, переориентированного после авиационной тематики на ракетную, а потом и космическую технику, и в момент разговора занимавшегося системой ПВО «Даль» и межконтинентальной крылатой ракетой «Буря», мы начали получать отрывочные сведения только недавно.

«Беркут» был первой системой вооружения, где доминировала электроника, причем электроника обеспечивала не только получение данных о цели и ракете радиолокационными методами, но и их обработку – была впервые разработана полностью электронная система наведения зенитных ракет на цель[244]244
  Разработана, но применены в системе были привычные электромеханические. Электронные системы определения координат и выработки команд нашли применение в следующем мобильном комплексе С-75.


[Закрыть]. Для управления системой, способной вести одновременный обстрел 1120 подлетающих к Москве целей, предусматривалось создание центрального, запасного и четырех секторных командных пунктов.

Рассылка и Порядок хранения Постановления СМ СССР № 3389-1426сс/оп

Участие А.И. Шокина отмечено с Рассылки и Порядка хранения Постановления. В этом документе, утвержденном Л.П. Берией записано, что в Министерстве промышленности средств связи «выписка хранится в сейфе Зам. Министра т. Шокина. Ключи от сейфа хранятся у Нач. Секретариата Министерства т. Степанова. Сейф опечатывается двумя печатями (тт. Шокина и Степанова). Текст выписки в приказе по Министерству не опубликовывается».

Если же говорить об организационно-технической стороне его работы, то в упомянутой выписке МПСС поручалось провести разработку станций дальнего обнаружения А-100, изготовить их в количестве 8 шт. и установить на два кольца: ближнее и дальнее. Это дальнее кольцо располагалось дальше второго кольца центральных радиолокаторов наведения. Разрабатывались РЛС А-100 в НИИ-20 МПСС (главный конструктор – Л.В. Леонов).

Фотография Б.Л. Ванникова с автографом. Из личного архива А.И. Шокина

Для своевременного обнаружения подлетающих самолетов в составе «Беркута» имелись восемь разведывательных узлов на базе РЛС кругового обзора А-100[245]245
  Станция А-100 создавалась в НИИ-20 МПСС под руководством Л.В. Леонова.


[Закрыть]. Они были сопряжены с системой управления зенитными ракетными комплексами и истребительной авиацией ПВО и размещались по четыре на дальнем (200–300 км от Москвы) и ближнем (22–30 км) рубежах. С командных пунктов корпусов, созданных на базе разведывательных узлов дальнего рубежа информация о воздушной обстановке передавалась на ближний разведывательный рубеж, а оттуда – в полки. По техническим целям (сбор информации о воздушной обстановке, принятие решений и их передача исполнителям), а соответственно и по решениям, эти задачи близки к тому, чем занимался А.И. при создании систем инструментальной посадки самолетов.

В 1984 г. к А.И. Шокину приехал поздравить с 75-летием президент АН СССР А.П. Александров. В разговоре, законспектированном В.М. Пролейко, Александр Иванович вспоминал истоки радиолокации: быстрое переоборудование Лианозовского вагоностроительного завода[246]246
  Из записных книжек В.М. Пролейко.


[Закрыть], «в цехах, где в земляных ямах закаливали вагонные рессоры, директор Шабров организовал производство радиолокаторов», а на Преображенке «другой сильный директор Богородицкий под руководством Шокина, прекратив ремонт танков, за 1,5 месяца выпустил 37 РЛС (руководители, включая Шокина, получили премии по 37 тыс. руб.).

Командовали всем этим Булганин, Ванников. Ванников терпел возражения только от Лавочкина и предлагал всех посадить, чтобы их ничто (в т. ч. жены по ночам) не отвлекало, а потом, когда все будет сделано – выпустить и наградить».

За 4,5 года вокруг Москвы были сооружены два кольца бетонированных дорог (на расстоянии 50 и 100 км от центра города) общей протяженностью около 2000 км, развернуты две зоны радиолокационного обнаружения на станциях А-100, 56 зенитных ракетных полков со станциями наведения ракет Б-200 в железобетонных укрытиях, построены стартовые позиции ракет и специальные технические базы для их содержания и подготовки. За столь короткое время надлежало изготовить и настроить беспрецедентное для нашей радиоэлектронной промышленности количество радиоаппаратуры. Только для 56 ЦРН, учитывая, что каждый из них был двадцатиканальным, нужно было изготовить и настроить почти 1200 комплектов систем сопровождения целей и ракет, такое же количество передатчиков команд управления, столько же счетно-решающих приборов. Страна наша, только восстанавливаемая после войны, с неизмеримо более слабой экономикой, чем даже в сегодняшней России, успешно справилась и с этой задачей, еще раз продемонстрировав умение сосредоточить необходимые ресурсы на важнейшем направлении. Она не была бы выполнена, если бы государство не предоставило для ее решения (как и для решения других важнейших задач) неограниченные возможности, если бы руководство не располагало выдающимися учеными, конструкторами, организаторами, строителями, освоившими в годы войны науку создания новых производств буквально в чистом поле. И все эти работы были бы совершенно невозможны и бесполезны, если бы к этому времени в результате развития радиолокационной промышленности в СССР не было развернуто производство современных электронных приборов.

Участие А.И. Шокина в этой эпопее было отмечено в феврале 1953 года еще одной Сталинской премией, 2-й степени. Работа была секретной, и в дипломе ее суть опять не раскрывалась. Сам лауреат говорил, что получил премию за «третье кольцо». Постановление о присуждении премии было написано самими будущими лауреатами в приемной Л.П. Берии по поручению хозяина кабинета, удовольствовавшегося выслушанным докладом. Бывало, что совещания у могущественного патрона проходили совсем по-другому. Отец вспоминал, что, когда дела обстояли неважно, Берия на совещании угрожал арестом Алексенко и Шокину. Такие разговоры, что у Ванникова, что у Берии были как проверенный организаторский прием.

Но на сей раз, Берия сам устроил, ни с кем не согласовывая, быстрый выход постановления о присуждении премии, совсем незадолго до смерти И.В. Сталина. Дипломы Сталинских премий были огромные, с медальоном вождя, и А.И. было жаль расставаться с ними, когда в 1962 году с введением Государственных премий было предложено заменить и медали, и дипломы. Он считал, что первый диплом был действительно подписан самим Сталиным, и специально изучил эту подпись. Но, как и на втором дипломе, подпись оказалась факсимильной.

Министерство занималось не только военной техникой. Быстрое развитие радиотехники, внедрение радиометодов и электроники во многие отрасли народного хозяйства, с каждым днем повышавшийся спрос на радиоаппаратуру и радиодетали ставили перед промышленностью средств связи все новые и новые задачи, в том числе требовалось увеличение выпуска высококачественных массовых дешевых радиоприемников, радиол, телевизоров, радиодеталей для радиолюбителей и ремонта.

Батарейные радиоприемники переводились на комплектацию модернизированной серией пальчиковых ламп с током накала 25–30 мА. Их применение позволяло почти в два раза увеличить срок службы батарей. В 1951 году началось производство экономичных радиоузлов типа «КРУ-2», широко применяемых при радиофикации колхозов. Для укрупненных колхозов Министерство промышленности средств связи разработало в 1950 году специальный сельский радиоузел мощностью в 10 Вт. Отличаясь высокой экономичностью в отношении расхода электроэнергии, он приспособлен как для питания от батарей, так и от сети переменного тока.

Для радиовещания в том же году были начаты работы по определению основных технических путей освоения диапазона УКВ.

Рост понимания огромной политической и культурной роли, которую играет телевидение, заставляло уделять все большее внимание вопросам его развития в Советском Союзе, а главное – требовало развития телевизионной сети. В 1950 году предприятия Министерства промышленности средств связи изготовили оборудование для телевизионного центра в г. Киеве, который начал пробные передачи, в дни 34-й годовщины Великой Октябрьской революции.

В 1951 году была закончена разработка дешевого массового телевизора с электронно-лучевой трубкой, имеющей статическую развертку и фокусировку. Одним из серьезных недостатков телевизоров тех лет являлось появление на экранах их электронно-лучевых трубок так называемого ионного пятна. В 1952 г. был начат выпуск трубок для телевизоров КВН-49 с так называемыми «ионными ловушками», предотвращающими появление ионных пятен. Велась разработка передающих телевизионных трубок типа «супериконоскопов» высокой чувствительности. Наличие таких трубок позволяло создать телевизионные передвижки, имеющие важное значение для дальнейшего развития телевизионного вещания.

На высотных зданиях, строившихся в Москве, установка индивидуальных наружных антенн оказалась практически невозможной. Для высотного здания Московского государственного университета впервые была разработана и изготовлена коллективная телевизионная антенна с широкополосным усилителем для приема телевидения. Шли работы по созданию системы цветного телевидения, основанной на принципах, предложенных советским инженером Адамиаком, а также по созданию аппаратуры для высокочастотной связи и телеуправления по линиям электропередачи.

Приведенные сведения взяты из статьи начальника технического управления МПСС Г. Савельева[247]247
  Савельев Г. Советская радиопромышленность в 1952 году // Радио. 1954. № 5. С. 14, 15.


[Закрыть].

В этом году Сталинских премий удостоено свыше пятидесяти работников промышленности средств связи. В их числе коллектив конструкторов, возглавляемый Е.В. Бухваловым, получивший Сталинскую премию за разработку новой радиостанции, коллектив конструкторов, возглавляемый В.Л. Великовским, удостоенный Сталинской премии за разработку новой радиоаппаратуры.

Сталинской премии удостоены также радиоспециалисты Г. Г. Бородзок за разработку многоканальной системы высокочастотного телефонирования, Б.А. Бочкарев за выдающиеся работы в области создания новых деталей для радиоаппаратуры, П. Богородицкий за разработку и организацию массового производства радиодеталей и многие другие. Работы, удостоенные Сталинских премий, знаменуют собой новый шаг советской науки и техники на пути их творческого развития.

5 марта 1953 г. И.В. Сталин умер. По долгу службы, впрочем, скорее всего совпадавшим с его душевным стремлением, А.И. Шокину пришлось в дни прощания неоднократно стоять в почетном карауле у гроба. Наверное, можно представить, что его тогдашние мысли в какой-то мере были созвучны настроению жены. Вот отрывки из чудом сохранившихся ее записей тех дней:

«Узнала страшную весть: умер т. Сталин. Это потрясло меня. Как будем жить без него, трудно представить. Народ был в тяжелом настроении. Страшно хотелось проститься с дорогим вождем, но делалось что-то невероятное. Толпы, толпы, толпы».

Муж ничего не мог сделать для того, чтобы помочь жене попасть в Колонный зал. Зато это удалось водителю персональной машины А.И. – молодой женщине по имени Надя. Она привела своего коллегу, который, сев за некую плату вечером 7 марта за руль ее «ЗиМа», сумел каким-то волшебным образом доставить обеих женщин через все кордоны к Дому Союзов со стороны Манежной площади.

«При входе в него <в Дом Союзов. – А.Ш. > стало как-то страшно, начало лихорадить… Цветов – море, и вот мы проходим мимо гроба.

Он лежит так мало похожий, а вместе с тем такой близкий, родной. Траурная музыка разрывает сердце, слезы затуманивают глаза. Хочется подольше быть у гроба, но это не разрешено. Медленно выходим из зала».

Смерть Сталина внесла в судьбу А.И. Шокина много перемен – и не всегда хороших. Одним из ее немедленных последствий стало сосредоточение и перераспределение власти в стране между преемниками, вылившееся в слияние многих министерств.

У дома № 5 по Малому пионерскому переулку. За рулем – Надя. 1952 г.

5 марта 1953 года МПСС было объединено с Министерством электропромышленности и Министерством электростанций в общесоюзное Министерство электростанций и электропромышленности СССР, которое возглавил М.Г. Первухин.

Михаил Георгиевич Первухин однажды уже возглавлял наркомат с таким названием (в январе 1939 – мае 1940 г.). Предыдущая его должность была заместитель Председателя СМ СССР, председатель Бюро по химии и электростанциям при СМ СССР. Главной тогда для него была атомная проблема, в решение которой он внес весомый вклад. Первыми заместителями Первухина стали бывший министр электростанций Д.Г. Жимерин и бывший министр электропромышленности Д.В. Ефремов. Бывшее МПСС поначалу оказалось явно на задворках нового ведомства. Г. В. Алексенко и И.Г. Зубович в новом министерстве остались лишь членами коллегии[248]248
  В августе 1953 года Г.В. Алексенко был назначен на должность заведующего отделом среднего машиностроения Управления делами СМ СССР.


[Закрыть]. А.А. Захаров стал начальником 5-го (электровакуумного) главка. Только Г.П. Казанский остался в заместителях министра. Из этих перестановок напрашивается вывод, что новое руководство в тот момент не относило развитие электроники к первоочередным задачам.

А.И. Шокин с 16 апреля 1953 года тоже лишился должности заместителя министра – в новом министерстве он стал начальником 4-го специального отдела. Нина Алексеевна Паньшина, секретарь министра электронной промышленности в течение многих лет, сообщила автору, что она с А.И. Шокиным познакомилась как раз в этом объединенном министерстве, и тогда он был начальником мобилизационного отдела. Мобилизационная работа, связанная с подготовкой к войне, была «узким местом» в системе советского оборонного строительства с 1930-х годов. Руководители военного и промышленного ведомств ратовали за создание единого «мобилизационного» органа, который сосредоточил бы функции по-подготовке промышленности и экономики в целом к войне. Таким органом управления стала Постоянная мобилизационная комиссия при Комитете Обороны Совета народных комиссаров. В ее состав вошли представители военного руководства, руководители промышленности, органов безопасности, и на первом заседании, 4 мая 1938 г., присутствовали К.Е. Ворошилов, Н.И. Ежов, Л.М. Каганович, П.И. Смирнов, Н.А. Вознесенский (председатель Госплана), Б.М. Шапошников, М.И. Кулик, И.Ф. Тевосян идр.

Всеми специальными работами (по атомной промышленности, системам «Беркут» и «Комета», ракетам дальнего действия) отныне официально руководил Л.П. Берия, что было прописано в Постановлении СМ СССР от 16 марта 1953 г. № 697-355сс/оп «О руководстве специальными работами»[249]249
  АП РФ. Ф. 93, коллекция постановлений и распоряжений СМ СССР за 1953 г. Заверенная копия. http://arsenal-otechestva.ru/voenno-promyshlennaya-komissiya.html


[Закрыть]:

«<…> Совет Министров Союза ССР ПОСТАНОВЛЯЕТ:

I. О Специальном комитете

1. Образовать при Совете Министров СССР Специальный комитет в составе тт.:

1. Берия Л.П. – председатель

2. Ванников Б.Л. – первый заместитель председателя

3. Клочков И.М. – заместитель председателя

2. Возложить на Специальный комитет при Совете Министров СССР руководство всеми специальными работами (по атомной промышленности, системам «Беркут» и «Комета», ракетам дальнего действия (…), осуществляемыми Первым и Третьим главными управлениями при Совете Министров СССР и другими министерствами и ведомствами.

Установить, что Специальный комитет:

– определяет планы развития специальных работ, размеры потребных для выполнения этих планов денежных ассигнований и материально-технических ресурсов и вносит их на утверждение Правительства;

– осуществляет контроль за ходом специальных работ и принимает меры по обеспечению выполнения установленных планов;

– принимает оперативные решения, касающиеся специальных работ, обязательные для министерств и ведомств, а в случаях, требующих утверждения Правительства, вносит свои предложения в Совет Министров СССР.

Для выполнения возложенных на него заданий Специальный комитет имеет свой аппарат.

II. О Первом и Втором главных управлениях при Совете Министров СССР

1. Объединить Первое и Второе главные управления при Совете Министров СССР в одно Главное управление – Первое главное управление при Совете Министров СССР.

2. Освободить т. Ванникова Б.Л. от обязанностей начальника Первого главного управления при Совете Министров СССР в связи с переходом его на работу в Специальный комитет.

3. Назначить т. Завенягина А.П. начальником Первого главного управления при Совете Министров СССР.

4. Назначить:

т. Славского Е.П. – первым заместителем начальника главка т. Павлова Н.И. – заместителем начальника главка

Председатель Совета Министров Союза ССР Г. Маленков

Управляющий делами Совета Министров СССР М. Помазнев»

М.Г. Первухин сумел быстро разобраться в обстановке и за недолгое время пребывания на должности министра МЭСЭП успел сделать важнейшее дело – создать первый институт полупроводниковой электроники.

Огромное будущее транзисторов было тогда видно далеко не всем. Скорее наоборот, многие считали, что никакого серьезного применения у них быть не может вследствие слабой повторяемости параметров, неустойчивости к температурным изменениям и т. д. Такого инновационного органа, каким был Комитет радиолокации, уже не существовало, главные фрязинские люди были вакуумщики до мозга костей, все их заботы были в тот момент связаны с обеспечением виброустойчивости ламп.

Полупроводники от этого только отвлекали, тем более что детекторы НИИ-160 нашли применение не только в радиолокационной технике. Так, в июне 1950 года директор ИТМиВТ АН СССР академик М. Лаврентьев и заведующий лабораторией № 1, действительный член Академии наук УССР С.А. Лебедев направили в адрес НИИ-160 письмо с техническим заданием на германиевые детекторы, разрабатываемые НИИ-160 по постановлению СМ СССР от 11 января 1950 года. В августе 1951 года согласно другому постановлению СМ СССР институт должен был поставить Академии наук СССР 500 шт. кремниевых детекторов для использования в первых разрабатываемых в СССР электронно-вычислительных машинах МЭСМ (малая электронная счетная машина) и БЭСМ (быстродействующая электронная счетная машина).

Неудивительно, что первый успех в виде макета транзистора, созданный в лаборатории А.В. Красилова С. Мадоян, в 1949 году особого развития не получил. «Главный академик Иоффе», хотя и занимался активно полупроводниками, тоже не увидел приближающейся огромной роли транзисторов. В такой обстановке после передачи в 1952 году производства детекторов на Томилинский завод собственные цеха детекторов в НИИ-160 были ликвидированы, а многие сотрудники полупроводниковых подразделений уволены.

И так шло до ноября 1952 года, пока не вышел в свет специальный номер наиболее авторитетного радиотехнического журнала США «Труды института радиоинженеров», полностью посвященный транзисторам. Тут же в декабре по распоряжению заместителя начальника ТГУ Щукина заместитель министра промышленности средств связи Г.П. Казанский созвал совещание по этому вопросу и дал поручение его участникам подготовить предложения. В начале 1953 г. назначенный заместителем министра обороны А.И. Берг, со свойственным ему стремлением ко всему новому подготовил письмо в ЦК КПСС о развитии работ по транзисторам. Не позже мая М.Г. Первухин у себя в Кремле провел первое совещание с участием академиков А.И. Берга и А.Ф. Иоффе, посвященное развитию работ по полупроводникам и подготовке соответствующего постановления. Вот на этом совещании и были признаны необходимыми организация специализированного НИИ в составе МЭСЭП и развитие работ по полупроводникам в Академии наук.

Вскоре после этого Первухин специально поехал в НИИ-160, чтобы познакомиться с работами лаборатории полупроводников А.В. Красилова. Вопреки мнению своего первого заместителя, который считал, что и ОКБ будет достаточно, министр настоял, чтобы в постановлении было оговорено создание именно НИИ. В постановление были включены также пункты о создании межведомственного совета по полупроводникам под председательством заместителя министра В.И. Сифорова (а позднее – А.А. Захарова). Его членами были А.И. Берг, А.Ф. Иоффе и Б.М. Вул. Не забыли включить в текст постановления и организацию подготовки специалистов по полупроводникам. В конце мая и в июне подготовка постановления по полупроводникам вступила в заключительную стадию. Разместить новый НИИ было решено в Москве на площадях одного из ОКБ

б. Министерства электротехнической промышленности. Занимались там, в основном магнитами, в том числе для магнетронов, и против перехода ОКБ на полупроводниковую тематику возражали и руководство, и сотрудники, и особенно партийная организация. Вновь пришлось преодолевать возражения первого заместителя министра, так как это ОКБ было его любимым детищем. Зато для уцелевших специалистов полупроводникового направления из Фрязина возможность перейти в специализированный НИИ была хорошей вестью. Они и составили костяк специалистов нового института.

Какое-то время транзисторное направление продолжало интенсивно развиваться и в лаборатории С.Г. Калашникова в ЦНИИ-108. Оба института активно сотрудничали, в частности – в решении проблемы повышения выходной мощности и рабочих частот транзисторов, и в результате родилась идея нового технологического процесса «сплавления-диффузии», на основе которого на «Светлане» начали выпускать серийные германиевые транзисторы П1 и П2. Но в 1957 году А.И. Берг создал в системе Академии наук СССР новый Институт радиоэлектроники, который сам же и возглавил, сотрудники, занимавшиеся полупроводниковыми проблемами, перешли туда, и в ЦНИИ-108 это направление было свернуто.

А в Томилине уже шел серийный выпуск полупроводниковых детекторов для радиолокаторов, причем если обычные их типы получались неплохо, то миллиметровые (8-мм диапазона) никак не могли пройти военную приемку. Они были разработаны в 1950—52 годах в НИИ-160, прошли госиспытания и поначалу производились в цехе полупроводниковых приборов опытного завода. Механической основой конструкции таких детекторов являлся отрезок миллиметрового волновода, и конструктивно они были достаточно сложны. Руководство завода обвинило в неудачах главного конструктора приборов А.В. Красилова, хотя можно предположить, что, скорее, это было связано с недостаточной квалификацией самих заводчан, и пожаловалось в министерство. Рассмотрение жалобы было поручено А.И. Шокину. Вот как вспоминал эти события их «виновник»:

«<…> Особенно мне запомнилось рассмотрение им вопроса о производстве 8-миллиметровых детекторов на Томилинском заводе. Применение этих детекторов позволяло авиационным радиолокаторам со значительной высоты рассматривать не только группы зданий и сооружений, но и отдельные дома. <…> И если производство других типов детекторов, хотя и с трудностями, но было на заводе налажено, то миллиметровые детекторы научились делать с большим трудом. Я, как главный конструктор этих приборов, затратил много сил на перевод производства детекторов из НИИ «Исток» на Томилинский завод.

<…> Когда я был вызван к А.И. Шокину, то был поражен тем, как глубоко и детально он разобрался в проблеме. Он лично рассмотрел все вопросы разработки миллиметровых детекторов. Изучил отчеты по разработке, материалы испытаний, чертежи прибора и аппаратуры, на которой он собирался и контролировался. Дал ряд толковых указаний по его сборке. И, что самое главное, освободил меня от частых нервных и неприятных поездок в Томилино. Ведь я в то время был исключительно сильно загружен созданием нового отдела в НИИ «Пульсар» и разработкой новых видов транзисторов».

М.Г. Первухин с супругой и А.И. Шокин. Сочи, ноябрь 1956 г.