Текст книги "Академия пурпурной розы (СИ)"

Автор книги: Анна Снегова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 36 страниц)

Да. И правда обещала. Если бы я только знала, что сказанная ею в сердцах фраза – в тот день, когда я не пустила ее сесть рядом с Морвином на лекции – имела вполне буквальное значение.

– Сьюки – под кровать!

Паучок послушно шмыгнул в темную щель над полом. Прикрытый свисающей простыней, он был совершенно не заметен. Значит, она не собирается носить камень! Она предусмотрела все – лишь бы никто не заподозрил правду. И зачем, зачем я, дурочка, так долго мучилась совестью? Не ударила первой. Теперь буду расхлебывать последствия своей доброты.

– Хм-хм, что же еще… – задумчиво пробормотала Сол, оглядывая комнату. – Правда, ледяной стены у меня твоей нет… но из-за этого ты редко приближаешься к другим людям, так что я смогу это скрыть. Никто даже не заметит. Просто буду ото всех шарахаться, очень правдоподобно выйдет. Есть только один человек, которого ты подпускаешь к себе близко. Но это-то как раз меня очень даже устраивает.

Мое воображение услужливо подкинуло картинки, от которых мне захотелось просто придушить Сол на месте. Паника сменилась злостью.

– Уф-ф-ф… как же я волнуюсь! Эммочка, солнышко, это всегда так? Быть в центре внимания, ходить на свидания, ждать влюбленных взглядов…

Нет. Не всегда. Я свое счастье выстрадала, я пережила такое, от чего можно было сойти с ума – но не сошла. Мучительно трудно было возвращаться к нормальной жизни, делать то, что другие делают так же естественно, как дышат. Я училась доверять. Училась быть рядом. Училась бытьс кем-то.

А она просто хочет все это у меня забрать. Присвоить. Украсть.

Я закрыла глаза, сосредоточилась, постаралась нащупать внутри источник магических сил… но он светил слабо-слабо, его огонек вяло трепетал и уже почти уснул. У меня самой глаза закрывались, я держалась с огромным трудом.

– Ну что ж. Пожалуй, перейдем к самой приятной части. Эмма, у тебя просто волшебное платье! Думаю, пора поторопиться. Мы же не хотим, чтобы ты опоздала на пепелище? Там на первом этаже уже собралась целая толпа в ожидании тебя! В ожидании меня, то есть.

Струи дождя, что хлестали и хлестали по окнам, шум сминаемой листвы, гудение ветра по крыше – все это как нельзя лучше отражало бурю, что металась у меня в груди. Металась – и не находила выхода. Разрывала душу на части.

Сол прошла мимо меня к шкафу и сняла вешалку с пурпурным платьем. Моим пурпурным платьем!! Приложила к груди, покрутилась.

– Эмма, а ты, пожалуй, полезай-ка туда!

Она распахнула дверцу, оглядела секцию для верхней одежды. У меня было не так-то много вещей с собой, так что места оставалось предостаточно.

Я почувствовала с тихим ужасом, что ноги движутся сами собой, несут меня в тесную коробку шкафа… я усаживаюсь спиной к тонкой тыльной доске, пахнущей свежей стружкой, подбираю озябшие ступни… Было обидно до мерзкой, терпкой горечи в сердце.

Сол беспокойно осмотрела, что получилось.

– Села? Умница. Удобно? Так, ладно… Не дрефь, я туда и обратно! С голоду не помрешь. Воздуха… хватит. Ладно, так точно нормально? – она прикрыла дверцу, оставив приличную щель. И кажется, нервничала. И… беспокоилась за меня? – Моргни, если нормально.

В ответ я послала ее глазами… туда, куда приличные девушки обычно не посылают.

– Ну и как знаешь! – рявкнула Сол. Обозлилась, что я не оценила ее заботы, подумать только!

Сквозь щель мне было видно, как Сол резко кидает мое платье на кровать и принимается порывистыми движениями скидывать свой черный костюм и узкую белую рубашку под ним на пол. Запихивает комок одежды туда же под кровать, а потом снова подхватывает с постели пышное облако нежного пурпура и ныряет в него. Торопится, отфыркивает мои мягкие локоны, непривычно падающие на лицо, дергает ткань. Неожиданно продолжает раздраженно со мной разговаривать.

– И не делай, не делай такие глаза! Не переживай, я не заберу твое лицо насовсем. Только схожу на пепелище и получу семечко. Поверь, у меня есть основания полагать, что замок тоже обманется! Он запечатлится на меня, вот увидишь. И все, дело будет сделано! После запечатления его у меня уже никто не сможет отобрать, даже когда я верну свой облик. Замки слишком ценная штука для королевства, чтобы рисковать, что без хозяйки он снова загнется. А насколько я успела выяснить, Замки роз – однолюбы. Вот тебе еще жизненный урок, малышка Эмма! Если хочешь, чтобы с тобой считались и тебя уважали, надо заставить себя уважать. Надо стать незаменимым.

Она была слишком, слишком похожа на меня.

Я вдруг представила, как Морвин возьмет ее за руку. Будет говорить ей на ухо милые глупости, а она будет молчать и улыбаться. Все подумают, что я просто волнуюсь. А потом… получит мой Замок. И что еще? Что еще она захочет получить – из того, что предназначалось только мне? Его взгляды, касания… поцелуи…

Сол нервно дергала застежку платья на спине, ничего не получалось. Покосилась на меня.

– Да не реви ты! Я даже тебе парня твоего верну. Ну, разве что тоже немножко попользуюсь им сначала. Но от него же не убудет? Вряд ли у него было мало женщин, ты в любом случае не единственная. Такими парнями делиться надо! Дур-рацкое платье… Почему оно не хочет застегиваться?!

Видимо, магию Лизетт обмануть труднее, чем человеческие глаза. Хоть оно останется мне верным… если Сол не найдет какой-нибудь способ обмануть и его.

С рыком отчаяния Сол оставила застежку и перевела дыхание, закидывая локоны на лоб. Платье сползало с ее обнаженных плеч.

– О, какая прелесть! А вот и завершающий штрих!

Солейн потянулась и взяла с моей половины стола духи, которые Джен оставила утром.

– Обоняние мы тоже обманем! Буду пахнуть как ты.

По комнате поплыл нежный цветочный аромат. Солейн разулыбалась и с удвоенным рвением принялась терзать молнию на спине.

А потом раздался резкий стук в запертую дверь. Сол вздрогнула и обернулась.

– Ледышка, это я! Там сестра твоя себя накручивает. Волнуется, говорит, ты слишком долго. Отправила меня проверить. Открывай давай!

Мое сердце вновь обожгло нестерпимой болью при звуках родного голоса.

Когда-то Морвин так легко распознал нас с Дженни… но теперь-то он встретил сестру по дороге! Он будет абсолютно точно знать, что в комнате – не она, а я. Третьего-то варианта вроде как нет.

Ему будет так легко обмануться. На этот раз.

Я не могла вытереть слезу, и она скатилась по щеке, прочертив извилистую мокрую дорожку, упала на грудь, затекла противным холодом за шиворот.

Солейн «надела» смущенное лицо. Но в противовес этому решительно спустила платье и со второго плеча, наполовину обнажив грудь. Оно так и осталось расстегнутым на спине. Кокетливо прижала почти спадающий лиф одной ладонью.

Кончиком туфли толкнула дверь шкафа, прикрыла плотнее, оставив мне совсем узкую щель. Я смотрела на нее беспомощно снизу вверх. На секунду наши взгляды пересеклись… она закусила губу, словно колеблясь, ресницы дрогнули… Потом Сол решительно поджала губы и отвернулась.

Заклятье подчинения действовало безукоризненно. Я по-прежнему не могла и пальцем пошевелить, не могла издать ни звука.

Щелкнул ключ в двери.

Солейн снова отступила вглубь комнаты, встречая гостя, предлагая ему прекрасный обзор. Я увидела краешек пурпурной юбки, мелькнуло алебастровое плечо. Мне стало невыносимо тяжело дышать – будто камень упал на грудь.

Нежный, робкий голос. Какая же великолепная актриса эта дрянь!

– Прости, что долго не открывала… Платье… не слушается. Поможешь?

Глава 61

Воцарилась тишина. Долгая пауза, за которую я успела умереть раза три в своем шкафу. Ну почему, почему он молчит?! Почему ничего не говорит? О чем сейчас думает? Или… уже не думает вообще?!

Тихий скрип двери. Звякание ключа.

– Чтобы нам никто не помешал.

Я его убью. Когда весь этот кошмар закончится. Точно убью. Своими руками. Если только он ее коснется…

Взволнованный выдох Сол. Она стоит лицом к нему, не шелохнувшись, и ждет. И снова голос Морвина – глубокий, бархатный, такой красивый… ну почему, почему я такая дура, что даже сейчас мне кажется, что он обращается только ко мне?!

– Я от того, как наша прошлая встреча закончилась, еще в себя не пришел, а тут такое испытание на прочность… С чего вдруг?

– Просто… я по тебе успела безумно соскучиться! – нежный голосок звенит трогательной наивностью, и меня начинает физически мутить.

– За каких-то четыре часа? Я польщен, – хмыкает Морвин. Подходит ближе к Сол, я слышу по шагам. Каждый – будто топчется прямо по моему сердцу.

Солейн не сразу отвечает. Я так и слышу ее мысли, как она подсчитывает в уме, в котором же часу, в таком случае, расстались скромница Эмма и ее парень. Представляю, что она после этого думает о наших с ним отношениях. Теперь у нее еще меньше причин для того, чтобы остановиться. Теперь она решит, что «Эмма» может себе позволить что угодно – без страха разоблачения.

– Когда любишь, каждая минута кажется вечностью, – воркует Сол. Морвин не отвечает, и она поспешно добавляет: – Прости, если говорю какую-то ерунду! Если честно, у меня с утра ужасно болит голова, даже не представляю, что делать. Мысли путаются.

– Еще бы не болела. Здесь же дышать не чем! Твоя сестра банку духов разбила?

Ну вот. Теперь Сол будет знать, что это не мои. Если раньше у меня была хотя бы маленькая надежда на то, что Морвин вспомнит, что я не люблю душиться, и по этой нестыковке распознает подмену… то теперь эта надежда таяла, как последний снег. А Солейн немедленно воспользовалась подсказкой.

– Да, она была неосторожна. Если тебе не нравится запах… я могу открыть окно. Для тебя… все, что угодно.

Ее голос робко затихает. И в нем под маской невинности прячется совершенно открытое приглашение.

– Развернись.

Резкий приказ. Он уже рядом с ней. Слишком близко.

Закрываю глаза – хочется выть от беспомощности.

– Помогу тебе застегнуть, как и просила.

Шорох платья – кажется, Солейн послушно отворачивается. В моих легких заканчивается воздух – и у меня больше нет сил делать новый вдох. Я хочу стать такой маленькой-маленькой, чтобы исчезнуть совсем.

Его короткий вдох сквозь зубы.

Словно он делает его за меня, за нас обоих.

Пение стали, вынимаемой из ножен.

– Ах!

– А теперь говори, где Эмма, дрянь! И только попробуй дернуться или начать колдовать.

– Убер-ри от меня эту острую штуку, ты…

– С каждым словом мое терпение заканчивается. Я что-то непонятно спросил?

Солейн молчит и тяжело дышит.

Ч-что?!

Не сразу осознаю, что происходит. Я уже приготовилась к самому страшному и теперь до меня с трудом доходит смысл слов.

– Я могу спросить, на чем прокололась? – после минутного замешательства ехидно спрашивает «мой» голос привычными интонациями Солейн. Она больше не пытается притворяться и разыгрывать невинность.

Невозмутимый ответ Морвина заставляет мои уши гореть – даже так, в шкафу, я чувствую, как они нагреваются.

– У нее родинка над левой грудью. У тебя нет. Ты копировала ее внешность, девочка-метамороф, но не могла знать, что у нее под платьем. В отличие от меня.

– А-ха-ха, ай да Эмма! Пожалуй, я недооценила нашу скромную малышку.

В голове вихрем проносятся вспоминания вчерашней ночи – как я подтягиваю на плечи почти сорванную рубашку, его ошеломленный вид… понятия не имею, как и когда он успел рассмотреть… мой несносный огненный маг. Только мой.

Я уже во все глаза пялюсь в щель, пытаюсь разглядеть, что у них там происходит. Кажется, Морвин держит Солейн спиной к себе, сжимая ее запястье, заведенное назад. А правой рукой удерживает обнаженный меч у ее горла.

– Ты долго будешь испытывать мое терпение?

Но Сол не унималась.

– Ох, а ты-то! Настоящий мужик, нечего сказать! Различаешь баб по си…

Морвин встряхнул Солейн так, что у той зубы клацнули.

– Заткнись! Где она?!

– Да здесь она, здесь!! Убери уже руки, мужлан…

Он резко отпускает ее, Сол охает и фиолетовым облаком оседает на пол.

Быстрые шаги. Скрип дверцы шкафа.

Жмурюсь от света. Волна прохладного воздуха овевает зареванное лицо, сушит последние слезы.

Под аккомпанемент цветастых ругательств другого мира чувствую, как меня хватают и тянут вверх, поднимают, но по-прежнему не ощущаю своего тела и не могу пошевелиться. Безвольной куклой падаю на грудь Морвину, утыкаюсь лицом. Наконец-то могу вдохнуть полной грудью – и вдыхаю. Родной, любимый запах. Крепко-крепко жмурюсь и снова открываю глаза – нет, не сон. Не помутнение рассудка на почве стресса.

Он меня нашел. Как ребенка, что прячется в шкафу от грозы и надеется, что его непременно найдут и обнимут. Я тоже пряталась когда-то в детстве – но меня никогда не обнимали, даже если находили. Просто не могли.

И вот теперь я так счастлива, что готова умереть. И гроза за окном – настоящая, непридуманная гроза первыми раскатами грома вторит бешеному стуку моего сердца. А любимый человек быстрыми поцелуями покрывает мое лицо и прижимает левой рукой за талию все крепче и крепче, отрывая от земли.

А в правой у него по-прежнему обнаженный меч.

– Сьюки, ко мне!

Аметистовая молния шмыгает из-под моей кровати. Быстрый цокот каменных лапок по полу. А я даже не могу его предупредить! Язык по-прежнему онемелый, будто ваты наелась.

Морвин рывком разворачивается на звук – прямо со мной вместе…

…а потом короткий замах, сверкает смазанным движением клинок, падает разящим движением…

Пригвожденный к полу, паучок взбрыкивает всеми восемью лапками и затихает.

Осколки аметиста рассыпаны вокруг меча, торчащего из камня. Драгоценное крошево медленно гаснет, умирает бесполезным стеклом.

– Не-ет!! За что?! За что вы ее убили?! – душераздирающий крик Солейн.

Она бросается к этому крохотному каменному существу, которое когда-то было, кажется, ее единственным другом. По щекам Солейн крупным градом слезы.

А потом ее лицо – мое лицо! – подергивается крупной рябью, как гладь пруда под струями ливня.

Она сдавленно охает, закрывается обеими ладонями и отворачивается.

Я чувствую, как возвращается чувствительность тела – сначала покалывание в кончиках пальцев на ногах, потом выше и выше, вот уже ощущаю твердые объятия сильной руки на моей талии, горячее дыхание на своем лице…

– Морвин… – шепчу несмело.

Поднимаю голову и встречаюсь с ним взглядом. Робкой улыбкой пробую губы – все еще непослушные, дрожащие.

В его глазах такая буря эмоций, что кажется просто невозможным облечь ее в слова. И он просто обнимает меня крепче – обнимает до хруста костей, утыкается мне носом в шею, прижимается лицом к волосам и вдыхает запах.

– Тысячи мелочей… из которых состоишь ты… она никогда бы не смогла повторить их. Моя Маэлин. Только моя.

Сдавленные рыдания Сол. И от ее горьких слез – честных, на разрыв – что-то переворачивается у меня внутри. Так плакала Дженни, когда рассказывала мне о том, что кажется, потеряла Олава навсегда.

Я осторожно отстраняюсь.

– Можно мне… дай мне пять минут, ладно?

Морвин нехотя выпускает меня из рук, я вижу по лицу, что у него огромные сомнения насчет того, стоит ли, но он все же доверяется мне, за что я безумно благодарна.

Наконец-то нащупываю ступнями пол. Делаю пару нетвердых шагов в сторону. Комната слегка кружится.

У меня в голове рождается одна безумная мысль. И чем дольше я думаю, тем меньше она кажется мне безумной.

Сфера не пропускает только людей. Такой защитный механизм. Животные всегда могли спокойно ко мне подходить. Даже паучок легко преодолел Щит, потому что он – не человек. И если верна моя догадка, Солейн тоже. А значит, у меня может получиться…

У меня получается. Я опускаюсь на пол чуть позади и кладу руку на плечо Сол, а она от неожиданности замирает, прекращает плакать. Сдавленно бросает – глухим голосом, сквозь пальцы:

– Уйди от меня. Станешь теперь играть в добренькую Эмму. Я жалкая, да! Я знаю. С самого детства знаю. Но твоя жалость мне не нужна. Уйди! Не смотри на меня. Не смотри на меня… такую.

Но я не могу уйти. Теперь я понимаю, почему с самого начала относилась к Солейн не так, как к другим студенткам, совершенно мне чужим. Почему никогда, даже если очень-очень сильно злилась и ревновала, не могла ненавидеть по-настоящему. Чувствовала в ней этот внутренний надлом.

Говорю ей тихо, осторожно, и мысленно скрещиваю пальцы – потому что мечтаю достучаться до нее на этот раз.

– Я знаю, почему ты боишься показать настоящее лицо. Я знаю твою тайну. Почему ты так сильно мне завидуешь. Почему хочешь занять мое место. Почему твой отец тебя стыдится. Солейн Эв – это ведь почти настоящее имя, да? Почти. «Эв» – сокращенное «Эдвард Винтерстоун», правда? Паршивая овца семейства Винтерстоунов. Мой дядя, который пропал много лет назад. Укатил за моря и завел себе по слухам где-то семью. Которую не хочет никому показывать. Теперь я, кажется, понимаю, почему. Твоя мама – она ведь не совсем человек, да? И ты поэтому думала, что сможешь обмануть пепелище и оно подарит тебе семечко. В тебе тоже – кровь Винтерстоунов!

Солейн перестает даже всхлипывать – ее плечи напряжены, в наступившей звенящей тишине она вся, словно натянутая струна, что вот-вот порвется. И я вдруг очень живо и отчетливо представляю, что она пережила.

Поддаюсь порыву и обнимаю крепко ее за шею, кладу подбородок сзади на плечо. Хотя с огромным удовольствием и придушила бы тут же, по-родственному.

– Какая же ты дура, Сол! Ну почему сразу не призналась нам с Дженни? Мы были бы счастливы узнать, что у нас есть двоюродная сестра. Ну подумаешь, немножко стерва и зараза… но сестер же не выбирают!

Глава 62

Она сердито поводит плечом, чтобы стряхнуть мои неловкие обнимашки, но не делает попытки отстраниться. Только по-прежнему закрывает лицо.

– Как… ты догадалась?

– Мне давно покоя не давали все эти твои странности. А сейчас… ты просто когда ревешь, становишься похожа на Джен. У меня вдруг как щелкнуло. И ты слишком очевидно с самого начала пыталась занять мое место – во всем. Непонятно, с чего бы вдруг. И кстати, мне тебя по-прежнему хочется придушить!

– Так, Эмма! – вмешивается решительно Морвин. – Или души уже, или отойди от нее! Я не слишком доверяю змеям, даже если у них вырваны ядовитые зубы.

Вздыхаю и все-таки разжимаю руки. Осторожно застегиваю платье на спине Солейн – застежка слушается меня, как ручная. Во-первых, я никогда не цеплялась за вещи, потому что слишком хорошо знала, что такое настоящие драгоценности, которые не купишь ни за какие деньги. Ну а во-вторых… если я не застегну, оно просто-напросто упадет уже с Сол, а мне бы меньше всего хотелось этого! Вдруг не успею Морвину глаза закрыть.

– Ну почему мне досталась в сестры такая наивная дурочка… – шепчет Солейн, но голос у нее – совершенно сбитый с толку, и последние следы ехидства облетели с него, как шелуха.

Улыбаюсь украдкой и поднимаюсь с пола – с трудом, ноги еще не очень хорошо слушаются. Просто мне не хочется, чтобы Морвин слишком за меня волновался. А я давно научилась различать его истинные эмоции через иронию. Волнуется.

С огромным удовольствием возвращаюсь в его объятия, в которых так тепло и безопасно.

– И я что-то не понял – где твой панцирь? – беспокойно ощупывает меня взглядом с ног до головы, хмурит темные брови.

Улыбаюсь довольно.

– А у меня все лучше получается им управлять! Все ты, между прочим. С тобой моя магия начинает слушаться. Потоки силы расплетают узлы, расправляются… как лепестки розы. Это так удивительно и странно! Помню, в наш первый день здесь я чуть на расшибла Солейн нос своей Сферой. А вот прошли какие-то считанные недели – и щит даже почти пропустил Дженни! И совсем пропустил мою… еще одну сестру. Он ведь только на людей реагирует. А Сол… не очень человек. Кста-ати, сестренка, может, уже хватит прятаться, и ты покажешь нам свой истинный… Сол!!

Солейн успела вскочить и пробежать до двери, и теперь резко дергала ее, но та была заперта на ключ. Которого в двери не было. Дернула еще раз – чуть ли не шипя, как разъяренная кошка.

– Так вот зачем ты запирал… – удивленно пробормотала я.

– Конечно. Чтобы она не сбежала раньше времени. А ты что подумала?

– Ну… – я отвела глаза. Даже вспоминать не хочется, что я подумала.

Морвин вспыхивает, в глазах искрит гнев.

– Ледышка, и ты хоть на минуту могла допустить, что я поведусь на эту дешевку? Ты мне до такой степени не доверяешь?

Ох. Кажется, у нас есть шанс впервые поссориться с моим огненным. Не хочу-у-у!..

Тянусь на цыпочки и чмокаю его в щеку.

– Ну прости! Я думала, ты на пороге застыл, завороженный прекрасным видом. Откуда мне было знать, сидя в шкафу, что ты просто планы стратегические строил?

Морвин ворчит что-то недовольно, а я все же оборачиваюсь.

– Кстати о прекрасном виде. Ну Со-ол, ну покажись уже! Что такого ты прятала своим артефактом? Нам-то ты можешь довериться!

– Действительно, мы ж теперь лучшие друзья! – язвит Морвин. – Ничто так не сближает, как попытка укусить исподтишка!

Я тихонько толкаю его локтем в бок.

– Ну она же не сделала ничего по-настоящему ужасного. Никого не убила, не ранила… она даже обо мне переживала, чтоб мне в шкафу сидеть было удобно!

– Ледышка, какой же ты у меня еще глупый, доверчивый ребенок! – возводит глаза к потолку Морвин.

Солейн тяжело дышит, стоя к нам спиной… а потом медленно поворачивается.

И всякие споры застревают у меня в горле. Нет, я, конечно, ожидала чего-то в этом духе, но реальность оказалась… еще более странной.

У Солейн была ярко-розовая, как небо на рассвете кожа. Уши – слегка крупноваты и заостренные на кончиках. Ногти тоже острые, словно коготки, и она держится за горло, словно пытается привычным жестом нащупать камень, которого больше нет. Волосы, пока мы с Морвином препирались, незаметно посветлели и оказались золотистыми – совсем как у пропавшего дяди Эварда, если верить описаниям. Глаза – бледно-голубые, прозрачные, почти бесцветные. Миндалевидные и по-кошачьи вытянутые уголками к вискам. Ни следа от роковой томной красотки, какой она хотела всегда казаться – но это была еще более экзотическая, утонченная красота…

Правда, у этой красоты из-под пухлых губ торчали два вполне приличных таких, размером с полмизинца, клыка. Как у кабанчика.

– Ну, что пялитесь? Давайте, смейтесь! Рассказывайте, какая я уродина, – она даже ногой притопнула в сердцах. – Я ведь не человек, да, Эмма? Что, ты больше не рада, что у тебя есть сестричка?

Морвин присвистнул.

– Кого ты, говоришь, там дядька твой загульный в жены взял? Как эти зверьки на вашем языке называются? Я вечно путаю. Свинка? Нет, погоди… Землеройка?

– Морвин!!

У Сол на глазах выступили злые слезы. Она вздернула подбородок.

– Ничего, привыкайте! Вам теперь только это уродство и предстоит видеть. Потому что вы разбили единственный в своем роде артефакт, подчиняющий материю и сознание! Такого больше нет. Я нашла его в лавке древностей на Горте. Придурок продавец вечно таскал хлам со всех концов света. Он даже не догадывался, какое сокровище притащил из очередного путешествия, пока Сьюки не среагировала на меня. А вы… вы ее убили!!

– Надо было головой думать, а не одним местом, когда придумывала свой гениальный план, – невозмутимо ответил Морвин. – И что такое Горт?

– Остров, – буркнула Сол. С этими маленькими клычками ее голос изменился, стал слегка с присвистом.

– О, я кажется знаю! – сообразила я. – У нас бродят семейные байки, что дядя Эдвард не смог ужиться с моим папой под одной крышей и отправился бродить по свету в поисках приключений. Ну и нашел их на каком-то далеком острове. Его там вроде бы… прости, Сол… насильно женили. Не знаю, темная история какая-то… кажется, в наказание за какой-то проступок… и он за много-много лет ни разу так и не привез семью в Замок ледяной розы познакомиться.

– Теперь ты понимаешь, почему, – горько продолжила Сол. – Моя мама – последняя выжившая из народа ошак-изым. Остров, где ее предки жили когда-то, погиб в извержении вулкана. И они действительно не были людьми. Ты видишь? Отец всегда смотрел на мать как на причину того, что он не может жить такой жизнью, которая полагается ему по праву рождения. Всю жизнь стыдился… меня. Потому что кому в здравом уме может понравиться, что у него дочь – такое… чудовище.

Она всхлипнула.

Осторожный стук в дверь заставил ее вздрогнуть и отскочить.

Мы услышали сдержанный тихий голос. Голос вечного отличника, которого никто никогда не замечает – но сам он замечает слишком многое.

– Прошу прощения… но я слегка подслушивал. Не могли бы вы допустить меня на ваш маленький семейный совет?

Глава 63

– Не смейте открывать дверь!! – зашипела Сол, сверкая на нас глазищами. Было так непривычно видеть ее… настоящей. Но характер остался при ней, так что я решила, что, пожалуй, привыкнуть будет легко.

– Почему бы и нет, – пожал плечами Морвин.

Сбитая с толку всеми этими событиями, я только теперь обратила внимание, что он вырядился сегодня на удивление торжественно – снова раздобыл где-то форму почти своего размера. Она жутко тянула ему в плечах и трещала по швам, но видимо, мой огненный маг в честь особого дня решил выглядеть прилично. У меня потеплело на сердце. Так, глядишь, когда-нибудь я дождусь и того незабываемого момента, когда он обуется.

Морвин вытащил ключ из кармана и решительно распахнул дверь, без лишних слов пропуская в комнату щуплого менталиста. Как-то многовато здесь стало народу! Я принялась лихорадочно вспоминать, не оставила ли где беспорядка.

Сол уже забилась в дальний угол, шурша платьем, и всем своим видом показывала, что вылезать оттуда не собирается, и Гордону останется только лицезреть ее спину. Впрочем, очень красиво этим платьем подчеркнутую.

– Учти, с моими ментальными щитами уже все в порядке, так что в твоих же интересах обойтись без фокусов, – проговорил Морвин, вдевая меч обратно в ножны, так спокойно, что на месте менталиста у меня бы уже поджилки тряслись. Но тот лишь невозмутимо кивнул, бросив косой взгляд поверх очков. Тут же завертел головой, остановился на мгновение на останках бедолаги Сьюки, а потом поймал глазами Сол и кажется, наше с Морвином присутствие в комнате его больше в принципе не интересовало. Я всегда немного завидовала таким людям – которые в жизни руководствуются только собственными интересами. Так, наверное, намного проще жить. Жаль, понятия не имею, как подобному научиться.

– Детка, выходи.

– Сколько раз повторять, я тебе никакая не детка!! – огрызнулась Сол, дернув плечом.

– У меня важный разговор.

– А мне плевать! Уйди отсюда. Ну зачем ты пришел? Не хочу, чтобы ты меня видел… такой.

Гордон аккуратно усмехнулся тонкими губами.

– Ты правда думаешь, что я до сих пор не видел?

Мда. Для Сол сегодня тоже день чудных открытий. Она резко повернулась снова, придерживая платье – жутко красивая в гневе, от которого ее розовая кожа на щеках горела яркими пятнами.

– Значит, копался все-таки у меня в голове?! Ты же обещал так не делать!!

– Прости, я наврал. Соблазн был слишком велик. Никто бы на моем месте не удержался, когда девушка нравится так, как ты нравишься мне. Так что извини, но сначала я увидел твои переживания о том, как бы иллюзия не свалилась в самый ответственный момент. Потом мне уже стало так интересно, что я сделал небольшое усилие… и увидел тебя настоящую. Для менталиста такие фокусы не преграда. Камень ведь не менял твою внешность на самом деле, я прав? Просто создавал искусную иллюзию, воздействуя на сознание окружающих.

Сол слушала его, совершенно опешив. Да и я тоже была не слабо удивлена.

– Как?! Но ведь Сол же метаморф!

Гордон промолчал, продолжая улыбаться.

Мне ответила сникшая Солейн.

– Моя очередная ложь всего-навсего. Как и возраст, который я себе подкрутила, чтобы взяли в Академию. У меня нет магических способностей! Ни малейших. Все, что я делала – это Сьюки. Магия, заключенная в ней. Она просто меня слушалась, уж и не знаю, за какие заслуги. Так что никакой я не метаморф… просто шарлатанка.

Я приложила пальцы к вискам. Голова уже болеть начинала – тем более, что запах духов Джен до сих пор стоял в комнате душной взвесью. А уж от лавины ежеминутной новой информации, к которой я просто не успевала привыкать…

– Погоди, но зачем вообще было устраивать все эти спектакли? Неужели ты думала, что мы тебя настоящую будем бояться, или не примем, или…

– Да потому что так и есть, Эмма! – неожиданно спокойно оборвала меня Сол. – Сними уже свои розовые очки! Я не «думала». Я «знала». С детства в меня тычут пальцем, насмехаются, боятся… Что должно было измениться здесь?

– Быть может, здесь просто собрались люди, которые и сами достаточно странные, чтобы не обращать внимания на твои странности? – тихо возразила я. – А ты просто не дала нам шанс. Никому из нас. Даже парню, который по тебе с первой встречи сохнет – и это все видели, кроме тебя. Нельзя никогда зацикливаться на том, что ты особенная и тебя никто не понимает! Нельзя всю жизнь сидеть в панцире. Если не дать другим людям возможности узнать, какая ты на самом деле… они ведь и не узнают.

– Да хватит уже глупости говорить! Никто по мне не сохнет, – пробормотала Сол и бросила неуверенный взгляд на Гордона. – Ему тоже теперь наверняка противно даже на меня смотреть, не то что…

– Детка, ты невнимательно слушала.

Гордон осторожно двинулся к ней, на ходу снимая очки и аккуратно складывая их на стол. Солейн вдруг попятилась к стенке и лицо ее приобрело совсем уж пунцовый оттенок.

– Только попробуй! Я… ничего такого не думаю на самом деле! Я сейчас вообще не думаю! Пошел вон из моей головы!..

– Думаешь! Еще как думаешь! Теперь-то бесполезно отпираться… И знаешь, мне надоело, что ты считаешь меня пустым местом. Надо все-таки тебе объяснить, что ты теряешь. Ты бы удивилась, сколько девчонок на самом деле не прочь замутить с телепатом. Мы же угадываем каждое желание…

Я деликатно отвернулась.

Морвин продолжал стоять и пялиться. Я вспыхнула и потянула его за рукав.

– Как тебе не стыдно подсматривать!.. – зашептала горячо.

– Да ладно тебе, Ледышка! Отстань. Чисто исследовательский интерес. Мне интересно просто, как они технически…

Я силой потянула его за собой – хотя силой такую махину не особо сдвинешь, честно говоря. У меня получилось это лишь потому, что еще больше ему нравилось смотреть на мое покрасневшее лицо и потешаться над моим смущением.

– Вот это я понимаю «острые ощущения», Ледышка! – шепнул он мне над ухом, продолжая нахальным образом посмеиваться. – А вообще дальновидный парень, это ж какие интересные перспективы…

– Я сейчас уши закрою и перестану тебя слушать вообще! – пообещала я, возмущенно прожигая взглядом этот кошмар ходячий.

Правда, почувствовала, что и сама начинаю потихоньку воспламеняться. Судя по ответному взгляду, который на меня бросил Морвин, он тоже вспомнил обстоятельства, при которых мы расстались этой ночью. Неожиданно захотелось, чтобы Солейн с Гордоном поскорее куда-нибудь провалились бы подальше – желательно, в другой мир.