Текст книги "Академия пурпурной розы (СИ)"

Автор книги: Анна Снегова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 36 страниц)

Он, кажется, заметил мое настроение, потому что подошел и обнял за плечи.

– Ну вот, теперь ты снова грязный… я-то еще не закончила… – пробурчала я, чтобы скрыть эмоции. – Так и будем целый день по очереди…

Морвин молча поцеловал меня в висок.

– А давайте я снова пойду в библиотеку? – предложила Джен и бочком потянулась к выходу, отводя взгляд. – Поищу про необычные грибы… и плесень. И еще попробую связаться с тетей Эмбер – она прочла кучу книг, офигенно умеет колдовать, и она вряд ли выдаст нас папочке за такие странные вопросы, если хорошенько попросить. Скажу, доклад задали. Плесень как побочный эффект от заклинания – это должно быть достаточно интересно, чтобы хоть где-то кто-то об этом слышал!

И снова дожили. Кажется, за последнее время мы с сестрой словно поменялись местами. Она просиживает дни в библиотеке, а у меня в голове ничего, кроме парней. Вернее, одного отдельно взятого парня.

– Дженни, не надо шастать нигде в одиночку! – спохватилась я, испытывая жгучий стыд перед сестрой за то, что мне так хочется, чтобы она сейчас ушла.

– Не переживай, Улитка Старшая! В библиотеке… даже по утрам бывают люди.

И тут меня осенило.

– Слу-ушай! Раз уж ты взялась играть в детектива… у вас же все равно пока занятия отменили, а на испытание посторонних Леди Ректор не разрешила пускать. Так что времени у тебя навалом. У нас ведь есть в Академии очень умные преподаватели! Вот, скажем, анимаги… они же не только зверей изучают, но и природу вообще. Про растения наверняка тоже знают много интересного! Ты могла бы…

– Да поняла я, поняла, Улитка Старшая… хватит распинаться, – оборвала меня Джен глухим голосом, застыв на пороге и не оборачиваясь. – Я… спрошу у него.

Глава 42

Ленточки прочертило сообщение о том, что всех участников Турнира семи замков ждут в Малом зале для занятий бытовой магией.

Я была заинтригована – в этой части Академии мне бывать еще не доводилось.

Зал был довольно просторный, одна его стена – сплошь зеркальная. Паркетный пол, белый потолок. Цветастая ширма в павлинах и маках делила продолговатое помещение ровно пополам, причем вдоль, а на видимой половине, где зеркала, были расставлены стулья с мягкими спинками. На противоположной стене поверх ширмы можно было разглядеть какие-то манекены, разноцветные маски с прорезями, она вся была задрапирована отрезами цветастых тканей. Профессор Лизетт здесь что – филиал своего модного ателье устроила?

Все участники уже собрались, недоставало только организаторов. Мэри-Энн аккуратно сидела на стульчике, расправив платье, Медведь, кажется, побоялся, что конструкция слишком хлипкая, и говорил ей что-то на ухо, стоя рядом, склонившись. Арвенорцы – поодаль, сидят рядышком, как всегда с невозмутимым видом. Уж бытовикам-то зал должен быть отлично знаком. Надеюсь, это не станет преимуществом в испытании. Джереми болтает со смеющейся Сол и своим другом-менталистом. Рыжая Матильда скучает в уголке с отрешенным лицом. Я решила воспользоваться этим моментом и подсела к ней.

– Привет!

Она покосилась на меня подозрительно и принялась нервно теребить желтую ленту на запястье.

– Я не видела тебя сегодня утром. Прости за нескромный вопрос… а где ты была?

– В туалете сидела. Довольна? – огрызнулась рыжая.

– Так ты что же, вообще проверку менталиста не проходила? – удивилась я.

Матильда прожгла меня высокомерным взглядом своих прозрачно-голубых глаз и не ответила.

– Но если тебе было так плохо, может, надо медикам показаться? А испытание попросим перенести…

– Да что ж ты пристала ко мне, а? – зашипела Матильда, оставляя в покое ленту. – Нашлась сердобольная! Я нервничала! Нервничала, понятно?

– Тебе-то что нервничать? – опешила я от такого напора. – Вы с Джереми красивая пара, оба одаренные, вызвались первые – Коул назвал тебя без колебаний…

– Он просто назвал первую попавшуюся аристократку, – проговорила Матильда, кусая губы. – Ему все равно, с кем. Он меня не любит. Но тебе никогда этого не понять.

Она бросила сердитый взгляд куда-то мне за плечо, а потом отвернулась, показывая, что разговор окончен.

Я даже не стала оглядываться. И так знала, что там, прислонясь к стене плечом в небрежной позе, стоит мой огненный маг. Как всегда, присматривает за мной – где бы я ни находилась. Спиной чувствовала его присутствие.

Продолжать допрос Матильды дальше было бессмысленно. Все равно ведь не проверишь. Возможно, она говорит правду. Но факт остается фактом – рыжая где-то шаталась все утро, опоздала на проверку мыслей, и этого в суматохе никто не заметил.

Ладно… у меня оставались еще кандидаты на допрос.

С дружелюбной улыбкой я пересела к парочке бытовиков, которые держались за руки. На смуглой коже тонких запястий ярко выделялись белые ленты. У обоих было изящное телосложение, серая форма с черной отделкой сидела на них идеально. Темные волосы девушки уложены косичкой-короной вокруг головы, несколько завитков кокетливо выбиваются. Большие черные глаза-омуты похожи на осколки беззвездного неба, узкие губы плотно сомкнуты. Юноша тоже черноволосый – коротко стрижен, подтянут, собран, абсолютно закрыт и понятия не имею, о чем он думает. Красивая пара, гармонично смотрятся. Почему-то подумалось, что они станут самыми сильными соперниками.

– Мы не успели познакомиться! – улыбнулась я, но на мою улыбку никто не ответил. Кажется, они сверхсерьезно подошли к участию в Турнире.

– Эван Рок, Рита Рок, – ответил сухо юноша за себя и за свою спутницу.

– Необычная фамилия. И… одинаковая. Вы однофамильцы? – поинтересовалась я, хотя с языка чуть не сорвалось «женаты». Да ну! Не может быть.

– Обычная фамилия. Распространенная в Арвеноре. У нас половина деревни Роки, – пожал плечами парень. Он говорил с сильным акцентом, слегка растягивая гласные и произнося их гортанно. Девушка по-прежнему смотрела мимо меня и в разговоре участия не принимала.

Наступило неловкое молчание. Меня ни о чем не спрашивали, даже как зовут, и явно не собирались поддерживать светскую беседу.

– А я – Эмма Винтерстоун! Было приятно познакомиться, – стушевалась я и так и не дождавшись ответного «очень приятно», поспешила ретироваться.

Подошла к Морвину и устало прислонилась к стеночке рядышком. На его вопросительный взгляд покачала головой. Пусто.

И как люди умудряются сыщиками работать? Я всего полдня на этой работе, а уже чувствую себя выжатым лимоном.

Наконец, в зеркальный зал подошли преподаватели, наше «жюри» конкурса на сегодня, как я догадалась. Разумеется Леди Ректор, следом за ней Петтифи, а еще Тонк и… Аврора Оскотт. Вот уж кого мне видеть хотелось в последнюю очередь! Позже всех прибежала запыхавшаяся мадам Лизетт со своей очаровательной улыбкой, родинкой и ямочками на щеках. Они заняли места за столом в торце помещения, и у меня сложилось полное ощущение, что сейчас будет экзамен.

– Нет-нет, не сюда! – заявила вдруг леди Темплтон, когда увидела, что Морвин усаживает меня на свободное место, а сам садится на соседний стул.

Мы переглянулись. Леди Ректор продолжила:

– Для первого испытания просьба юношей уйти за ширму! Вы ни в коем случае не должны видеть своих дам.

С недоуменным видом парни послушались. Я совсем перестала что-либо понимать, когда оставшимся сидеть девушкам выдали по стопке бумаги, исписанной мелким почерком через строчку, и самопишущему перу.

– Каждый из преподавателей Академии получил задание поучаствовать в разработке самых сложных и заковыристых испытаний, чтобы мы выбрали без сомнений идеальную пару! – бодрым голосом продолжила леди Теплтон. – А первое вам – лично от меня!

Энтузиазм старушки и ее самодовольный вид начинали меня пугать. Да еще нервировало это зеркало дурацкое через всю стену, в котором отражалась пятерка девушек в серой форме с разным цветом воротничков. Еще больше нервировало то, что я не могу видеть Морвина за чертовой ширмой. Парням, кстати, никаких бумажек не раздавали!

Я вчиталась в надписи. По мере прочтения брови мои ползли вверх.

Они что, серьезно?!

– Милые барышни, прошу вас в ближайшие полчаса не издавать ни звука! Кто попробует вслух произнести то, что написано у них на листке, шепотом, бормотанием или еще каким-либо образом дать понять напарнику, что именно вы читаете или пишете – будет немедленно исключен с этого Испытания!

– Но там же какие-то глупости! Детская белиберда! – подала голос Матильда. – Мы такой ерундой в младших классах занимались!

– А я попрошу вас отнестись к заданию со всей ответственностью! – возразила оскорбленная в лучших чувствах Леди Ректор и нахмурила подкрашенные бровки. – Потому что имейте в виду – пара, которая сегодня покажет наихудший результат, будет отсеяна!

Мда уж. Как-то стало не до шуток. Кто бы и с какими мотивами ни пришел на конкурс, оставаться в числе неудачников совершенно не хотелось.

– Итак, если у вас больше нет вопросов, начинаем! – просияла Леди Ректор, которая, по всей видимости, своей задумкой довольна была весьма-весьма, аж светилась. – Правила просты. Девушки, вы должны в ближайшие полчаса очень быстро ответить на каждый вопрос из списка, которые вам раздали. Не задумывайтесь, пишите первое, что в голову взбредет! Отвечайте максимально честно! Помните, что от этого зависит успех. Вопросы у каждого свои, они не повторяются. Затем мы соберем записи и зададим вопросы вслух юношам. Посмотрим, сумеют ли они угадать ваши ответы, и узнаем, насколько хорошо они знают свою пару. Именно для этого нужна ширма – чтобы у ваших кавалеров не было соблазна подсмотреть, что вы пишете. Всем понятны условия? Тогда начинаем!

И она хлопнула в ладоши.

Я еще раз уставилась в список вопросов у меня на коленках.

Нет, она что – действительно серьезно?!

Нет, сначала вопросы были еще ничего. Ну, возраст там, например, цвет глаз, любимый цвет, любимое животное… но кажется, Леди Ректор сначала так бдительность усыпляла, потому что под конец разошлась до того, что читая ее вопросы я попеременно то краснела, то бледнела, то кусала губы, то зачеркивала написанное по многу раз, оставляя безозразные кляксы… В итоге все-таки вспоминала, что на вопросы надо отвечать честно, иначе ничего не получится, и скрепя сердце выцарапывала на бумаге верный ответ.

И лучше даже не представлять, что все вот это будут спрашивать сейчас еще и у Морвина. А он должен будет угадать, что я ответила, и тем самым доказать, что хорошо меня знает. Да еще и при всех! Стыдоба какая.

Особенно долго страдала я над двумя вопросами.

Один из них звучал как «Ваше любимое занятие?». Сначала я написала «лазать по деревьям». Потом поняла, что это не то. Морвин очень быстро меня раскусит и ответит правильно – у него-то ни стыда, ни совести! И тогда у нас получится расхождение, а это путь к проигрышу. Нужна абсолютная честность. Чтоб ей, этой Леди Своднице! Небось хихикала, когда вопросы составляла.

В общем, я в сердцах в очередной раз исчеркала страницу, и вместо лазанья по деревьям написала кое-что другое.

Предпоследний вопросец тоже был тем еще издевательством. Но в ответе на него я не колебалась ни секунды.

А самая большая подстава случилась на последнем. Над ним я зависала минут десять, наверное – пока нам не приказали сдавать бумажки. Только тогда я «отмерла», торопливо записала ответ и, стараясь даже не задумываться о последствиях, крепко-крепко зажмурилась и быстренько вложила бумаги в протянутую ладонь Леди Ректор. Быстренько – чтоб не давать себе повода передумать, отобрать бумажки и снова все исчеркать.

Потом началась мука.

Я сидела как на иголках и давила в себе желание подойти и выхватить свою анкету обратно из цепких старушкиных рук.

Наша с Морвином очередь была последней. Ширму так и не убрали, и мы с девочками просто сидели и слушали, как Леди Ректор зачитывает те же самые вопросы нашим парням, а они пытаются угадать, что же мы написали.

Кто-то отвечал быстро и наобум, часто ошибаясь, как Джереми. Он даже перепутал цвет глаз Матильды! Все-таки она правильно боялась – кажется, Коул был не слишком внимателен к своей паре и совершенно не знал, что она за человек. Кто-то задумывался надолго, а потом давал в основном правильные ответы, как Медведь. Эван Рок отвечал спокойным голосом, будто ему было все равно и он совершенно не волнуется, но тоже большую часть правильно. Абсолютно точно угадывал все, что касается внешности, прошлого, привычек, но иногда путался, если надо было представить, как твоя пара поступит в той или иной ситуации. По всей видимости, Рита Рок действительно была очень закрытым человеком, как и ее парень, так что даже ему не всегда удавалось точно ответить, например, о чем она мечтает или какой ее главный страх.

Хуже всего ситуация была у Сол с ее «парнем», который узнал, что он ее парень, всего лишь пару дней назад. Все-таки, Старая Леди мудро предусмотрела, что менталист может начать жульничать, поэтому и поставила ширму. Без прямого зрительного контакта менталисты мыслей не читают, это нам на общих лекциях еще в начале семестра говорили.

В общем… бедняга Гордон, запинаясь, буквально тыкал пальцем в небо. Даже с цветом глаз Солейн бубнил и мямлил, так что Сол аж подскакивала с явным намерением уйти к нему за ширму и накостылять – он намеревался, кажется, назвать какой-то другой, но потом быстро исправился и выдавил-таки из себя «зеленый». Только тогда она успокоилась и уселась обратно на свое место, иначе первая семейная ссора с битьем посуды об голову своей «половинки» случилась бы уже сегодня. Но в целом ясно было, что выступление Гордона совершенно провальное, примерно на одном уровне с Джереми.

Вот так, слушая весь этот бредовый спектакль из-за ширмы, я кое-как справлялась с подступавшим волнением, которое скручивало внутренности в тугой комок. И аж подпрыгнула на стуле от неожиданности, когда Леди Ректор торжественно провозгласила, сияя от удовольствия:

– А теперь – Морвин Эрвингейр! Ваша пара – последняя. Прошу! Я задам вопросы из анкеты мисс Эммы Винтерстоун, а вы должны угадать, что именно она ответила.

Я переплела пальцы, стиснула их в жесте отчаянного волнения и прижала к губам.

Самое интересное, что, кажется, это одна я только переживала, как сумасшедшая, и сердце заходилось в бешеном стуке – а этому заразе хоть бы хны! По-моему, он еще и удовольствие получал от процесса. Отвечал спокойно, даже с ленцой, уверенно, быстро, не задумываясь. Шутил, подумать только!

Да, мы с ним, конечно, готовились. В те недолгие минуты, когда не занимались всякими непотребствами под персиками. Я немного рассказывала о своей семье, о доме. Любимый цвет, например, ему несколько раз повторила, сидя на бревне в парке и указывая на небо, чтоб не забыл. О питомце своем домашнем тоже говорила. Но в остальном…

Леди Ректор придумала действительно хитрые вопросы. Таких я не предполагала. И по всему получалось, что он действительно очень хорошо успел меня изучить.

Ответ за ответом – почти идеальное попадание.

Даже там, где я колебалась, он выдавал правильный вариант практически без усилий. Особенно там, где я колебалась! Сколько нервов мне стоило, например, признаться в том, какое мое любимое занятие… да еще при всех… но зараза улыбчивая – и я даже через ширму почувствовала его самодовольную улыбку – в первую же секунду ответил: «Целоваться».

Хорошо, все-таки, что я не стала притворяться и про деревья выдумывать.

Вопрос о моем прозвище тоже дался ему легко… и я не смогла сдержать счастливой, как у дурочки, улыбки, когда он неожиданно принялся объяснять при всех, почему именно «Ледышкой» он меня называет. Это было… очень мило. Сол бросала на меня взгляды, полные жгучей зависти, но мне было все равно. Сердце пело от радости.

А вот дальше…

В конце были самые сложные вопросы – неудобные, такие, до которых мы сами еще не добирались наедине друг с другом. А может, даже наедине с самим собой.

И вот это все Леди Сводница заставила сказать таким дурацким способом! Мне хотелось под землю провалиться от смущения. Даже Морвин вдруг растерял свой добродушно-ироничный тон, и в голосе его я услышала что-то совершенно новое, серьезное и… как будто даже он волновался, пытаясь угадать, что же именно я ответила.

Наконец, отзвучал последний вопрос.

И тишина.

Аврора Оскотт сидела с кислой физиономией, Леди Ректор, напротив – с радостно-сияющей, остальные, кажется, были слегка смущены. Как будто присутствовали при откровенном разговоре двоих, которого никто не должен был услышать.

Правильно!! Потому что и не должны!!

Потому что все это нам следовало сказать друг другу наедине, и совершенно точно не при таких обстоятельствах!

Я почувствовала, что начинаю краснеть и закипать. Вскочила с места, чтобы спросить, можно ли быть свободной…

Как вдруг Леди Ректор покачала головой:

– Еще не все, милая Эмма! Присядьте-ка. У нас есть небольшой сюрприз. На этом первое испытание не заканчивается! Мы ведь должны теперь узнать, насколько хорошо своих кавалеров знаете вы, девушки? А иначе будет несправедливо!

Я выдохнула и принялась мысленно считать до десяти. Что еще она там придумала, эта старая интриганка?!

– Второе испытание было идеей мадам Оскотт. Помогали в осуществлении наш мастер-метаморф мистер Тонк и мадам Лизетт. Итак, сейчас ширма будет снята, и каждая из вас увидит пятерых одинаковых юношей! Совершенно одинаковых. Наброшенная иллюзия каждой из вас будет говорить, что перед вами ее собственный парень – только в количестве пяти штук. Задание простое – вы должны узнать, который настоящий. Можно наощупь, можно разговаривать – но молодые люди ни в коем случае не должны отвечать. Всем понятно?

– Э-э… Леди Темплтон! – подняла руку Солейн. – А вам не кажется, что Эмма здесь легко смухлюет? К кому она физически сможет подойти, тот и будет ее парень.

Она снова метнула в меня зеленую молнию из красивых миндалевидных глаз.

Аврора Оскотт встрепенулась:

– Вы совершенно правы, милочка! Но мисс Винтерстоун так наглядно показала нам, что они со своим огненным магом идеальная пара, которой плевать на все и всяческие правила и приличия… Не думаю, что это испытание окажется для нее сложным! Поскольку организатор этой части я, то чтобы уравнять шансы остальных, предписываю мисс Винтерстоун угадывать… дис-тан-ци-он-но! Она не должна подходить к юношам ближе, чем на метр. Когда решит – только в таком случае пусть и подходит. У нее будет только одна попытка. Уверена, что Эмма великолепно справится!

Вот же мстительная гадина. Обе они.

Я повернула голову влево.

Ширма исчезла по хлопку ладош Лизетт Монтерье.

Передо мной в шеренгу выстроились пять Морвинов. Сол в этот момент должна была увидеть пять штук Гордонов, Мэри-Энн – пять одинаковых Медведей и так далее. И сейчас девчонки все пойдут к ним, чтобы каждого по очереди…

Мое раздражение достигло точки кипения, успешно ее преодолело, и я готова была уже шипеть на окружающих раскаленным паром.

Прежде, чем хоть кто-то из моих соперниц очухался, я сделала быстрый шаг вперед.

– Я буду первой! Не хочу, чтобы моего парня лапали всякие.

Увидев ужасно самодовольную ухмылку на лице одного из «Морвинов», я уверенно преодолела оставшиеся метры, схватила его за руку и потащила на выход. Он не слишком сопротивлялся.

– Мисс Винтерстоун! – закудахтала Петтифи. – Куда же вы? А как остальные барышни будут угадывать?!

– Не знаю! Мистера Тонка попросите, пусть тоже встанет в строй! – раздраженно ответила я, поскорее утаскивая свою добычу. Пока они тут еще чего-нибудь не придумали.

Едва за нами закрылась дверь, Морвин утащил меня в ближайший боковой коридорчик потемнее и применил свой любимый прием «протарань стену Замка несчастной спиной бедняжки Эммы».

– Я… правильно ответил? – спросил он чуть позже, с трудом отрываясь от моих губ и сжимая руки крепче на талии.

– На какой вопрос? – задыхаясь, уточнила я. Из вредности, просто, чтобы не признаваться, что на самом-то деле правильно он ответил на все. Даже те, в которых сомневался. Подтверждения которым теперь с таким нетерпением и затаенным беспокойством ждет в моих глазах.

– Скажем, на предпоследний?

– Да… – тихо выдохнула я, глядя на него из-под ресниц.

Он поднял руку и осторожно, очень нежно провел по моей щеке костяшками пальцев.

– Тогда почему-то мне кажется, что на последний мы тоже ответили одинаково.

Приложение. Анкета Эммы Винтерстоун

ТУРНИР СЕМИ ЗАМКОВ. ИСПЫТАНИЕ ПЕРВОЕ – «НАСКОЛЬКО ХОРОШО ВЫ ЗНАЕТЕ СВОЮ ПАРУ»

АНКЕТА ЭММЫ ВИНТЕРСТОУН

(с приложением ответов Морвина Эрвингейра)

Составитель: леди Джиневра Темплтон (с помощниками)

*надпись вверху страницы*

Дорогие участницы! По условиям первого испытания вы должны абсолютно честно и не задумываясь ответить на составленный нами список вопросов. Затем мы зададим те же вопросы вашей паре, и посмотрим, сумеет ли ваш молодой человек угадать ваши ответы. Так мы проверим, насколько хорошо он вас знает.

Желаю удачи!

*спустя полчаса*

Итак, мистер Эрвингейр, мы зададим вам вопросы, на который только что ответила ваша пара. Попробуйте угадать, что она ответила!

Ваше имя?

Э: Эмма.

М: Маэлин… Эмма то есть. Ее зовут Эмма. Ну, это-то я точно знаю.

Фамилия?

Э: Винтерстоун.

М: Пока Винтерстоун.

Возраст?

Э: 18.

М: А с какого возраста у вас уже все можно?

Рост?

Э: 1 метр 65 сантиметров.

М: Не знаю точно, сколько в ней – но как раз мне удобно подбородок на макушку класть. Если дадите какой-нибудь местный измеритель, измерю свой рост и быстренько подсчитаю.

Вес?

(прим. сост.: милые девушки, по желанию этот вопрос можно пропустить, штрафными санкциями караться не будет! Объем бюста, к огорчению юношей, спрашивать не будем тоже – Дж. Т.)

–

Цвет глаз

Э: Карие.

М: (посмеиваясь) У нее глаза цвета коры персикового дерева.

Любимый цвет

Э.: Небесно-синий.

М.: А вот примерно такой, как воротничок на ее платье. Ну она говорила, что это ее любимый цвет, по крайней мере. Я не совсем уверен, кажется это «цвет неба». В моем мире… в смысле, в стране, из которой я прибыл, небо не такого цвета. Как это может быть? Не спрашивайте. Давайте будем считать, что я дальтоник.

Чай или кофе?

Э: Чай.

М.: Чай. Без сахара. Моя девушка не любит сладости. К счастью.

Собака или кошка?

Э: Собака.

М.: Здоровенная такая дикая зверюга. Пес, что ли. Не знаю, как она может держать дома эдаких монстров. Они его умудрились назвать как маленького жучка такого, забавного, он еще светится. Странные люди!

Сова или Жаворонок?

Э: По обстоятельствам. В зависимости от стимула.

М: А кто такие совы?.. А жаворонки?.. Ага, спасибо, теперь понял. Эмма – ни то, ни то. Смотря во сколько у нас свидание.

Что вы предпочитаете на завтрак?

Э: Овсянку. Или яичницу. Или чай. Или… а вообще, никогда не задумывалась. Все равно.

М: На завтрак я предпочитаю Эмму. А, стоп, это же не мне вопросы… Тогда пусть будет «не важно». Она у меня неприхотливая и все время забывает про себя.

Какие салфетки вы подадите к завтраку: молочного цвета или цвета сливок?

Э: А что, есть разница?!

М.: Чего? Пф… следующий вопрос!

Что вы сделаете, если на середину комнаты выбежит мышь?

Э: Позову Тушкана, поймаем и затискаем!!!

М: *хмурит брови* *бормочет под нос* Осталось вспомнить, что такое мышь… Так, ну судя по тому, что оно «выбегает»… без вариантов: Эмма его догонит и добавит к зверинцу, который и так живет у нее дома.

Любимая одежда или предмет одежды

Э: Студенческая форма

М: Пуговицы. …А, нет, простите, это у меня! А у нее… Ладно, пусть тогда будет платье такое, несуразное, с пуговичками.

Есть ли у вас прозвище? Почему именно такое?

Э. Улитка. Потому что в детстве забавно ползала по замку. Ну, то есть папе показалось, что забавно. Еще… Ледышка. Почему… потому что моему парню так нравится меня называть.

М.: Ледышка. Я называю ее Ледышка. Потому что она красивая, я не могу от нее глаз отвести. А еще хрупкая. Искренняя и прозрачная… и тает в моих руках, как лед. Кхм… да, там еще какое-то глупое прозвище ей папочка придумал, но это уже не считается.

Ваше любимое занятие?

Э: Лазать по деревьям *зачеркнуто* *клякса* *обведено несколько раз* *зачеркнуто* …целоваться.

М: *с самодовольным видом* целоваться.

Сколько вам было лет, когда вы впервые поцеловались?

Э: Леди Сводница, я вас ненавижу!!! *зачеркнуто много-много раз* в 18

М: *с таким же самодовольным видом* на этой неделе она в первый раз поцеловалась!

Если вам предложат взять с собой на необитаемый остров одну-единственную вещь – что это будет?

Э: А можно не вещь, а человека?

М: Пусть берет меня, а я достану ей все вещи, какие понадобятся.

Если ваша пара позовет вас уехать в другую страну – вы все бросите и уедете?

(прим. сост.: напоминаю о необходимости честно отвечать на вопросы!!!)

Э: *твердым почерком. Крупные буквы* Да!

М: *молчание* *хмурится* *молчание* Пусть будет «да». И я очень надеюсь, что угадал. *с тщательно скрываемым беспокойством* А когда вы дадите почитать оригинал?

За что вы любите свою пару?

Э: Кошмар!!! Значит, вы считаете, вес рассказывать им нельзя, а в любви заставлять признаваться девушку первой такой вот постановкой вопроса можно?!! Стоп, там ниже опять какое-то примечание мелкими буковками…

(прим. сост.: ответ на этот вопрос обязателен! Напоминаю участникам, что по условиям, в Турнире участвуют только влюбленные пары! Вы сами согласились, значит признали, что влюблены)

Вот же интриганка… *зачеркнуто* Ну хорошо. Я его люблю… просто потому что он – это он. Так достаточно?

М: Если честно, с удовольствием почитал бы, что Эмма ответила. И даже не знаю, ответила ли она вообще. А я скажу так. Любят не за что-то. Любят просто потому, что любят. Потому что встретил – и все, уже не можешь отпустить. И дышать без этого человека тоже не получается. Он просто становится твоим воздухом, без которого – пустота. Так достаточно?

Глава 43

И мы опять упали друг в друга – пьянящий, опасный водоворот. Потому что с каждым новым прикосновением мне становилось мало – и я ждала и боялась одновременно, что рано или поздно он это поймет.

Как всегда, спасло то, что внешний мир напомнил о своем существовании.

В паре метров от нас по направлению к «бальному залу» пронеслась Джен. Почти бегом.

Я подавила трусливое желание сделать вид, что «не заметила» ее, убрала руку одного наглого огненного мага туда, где она должна была находиться – обратно на талию – и окликнула сестру.

– О, вы уже закончили! – слабо улыбнулась она, затормозив, и я увидела, что Дженни вся красная и растрепанная, как будто бежала сюда всю дорогу. И еще рассерженная. Моя Джен? Рассерженная? Я не представляла, честно сказать, что она вообще умеет сердиться.

– Вообще-то только начали… – промурлыкали мне над ухом, получили тычок под ребра и тогда только снова водрузили конечность на место.

– И как результаты? – поинтересовалась Джен, хотя я видела, что скорее из вежливости.

– Мр-р… неплохие результаты…

Еще один тычок, и я перекрываю этот возмутительный шепот своим громким и уверенным:

– Не знаем пока! Мы… ушли раньше объявления. А твои как?

– В смысле? – растерялась сестра, подходя ближе.

– В смысле – ты же ходила в библиотеку, поискать информацию о плесени.

– Ходила. Там не было никого уже… ну то есть не было ничего об этом, – буркнула он.

– И?.. – поторопила я, делая полшажка в сторону от Морвина в попытке хотя бы перед сестрой соблюдать минимум приличий. За руку меня уцепили молниеносно, вместо полшажка получилась четверть – но и на том спасибо.

– И я пошла искать альтернативные источники информации.

– И?.. Джен, из тебя что, сегодня клещами все надо вытаскивать? – удивилась я.

Она вспыхнула, прикусила губу, а потом выпалила.

– Да, я ходила… к профессору Шеппарду! Но без толку. Когда я постучала… он сказал: «Войдите». Ну, я и вошла. А у него… была Лизетт! Лизетт, представляешь?! Развалилась перед ним ногу на ногу, разрез до самой… как приличные преподавательницы не носят!! И глазки строит, представляешь?! Щебечет о чем-то как… как… курица! Да она же его лет на десять старше!!

– А он?! – ахнула я.

– А он поднялся из-за стола медленно так и смотрит на меня удивленно. И молчит, представляешь?! А потом такой: «что вы хотели, мисс Винтерстоун?». Мне! «Мисс Винтерстоун»!!

Джен была раскалена так, что на ней яичницу можно было жарить. Ох… ну по крайней мере, понятно теперь, почему Лизетт опаздывала на первое испытание в собственную аудиторию.

– И тогда ты…

Сестра фыркнула, вздернула подбородок и отвернула голову в сторону, испепеляя взглядом лиловый камень стен.

– Сказала, что ошиблась дверью, и ушла. Еле удержалась, чтоб этой самой дверью не шендарахнуть. Аккуратненько так прикрыла, чтобы не мешать им… общаться. Пошла в парк, погуляла… остыть не помогло. Убила бы! Как он вообще может разговаривать с этой акулой?! Она же хищница! Разве что не облизывается на него!

Мы помолчали полминуты. Джен – в бешенстве, я – сопереживающе, Морвин – закатив глаза с выражением «ох уж эти девушки».

Я вдруг посочувствовала Леди Ректор. Нелегко, оказывается, быть сводницей! Мои неуклюжие попытки свести Джен и Олава, во всяком случае, немедленно потерпели фиаско. Я вздохнула. Наверное, пока они сами не разберутся – ничего не поможет.

– Ну а как разговор с тетей Эмбер? Ты хоть что-нибудь выяснила?

– Ой… я забыла, – сконфуженно пробормотала Джен. – Пойду выяснять! Стойте тут, никуда не уходите.

Она вытащила из-под воротника хрустальный медальон тети, сжала его в руке и толкнула дверь в ближайшую пустую аудиторию.

– Дженни! – спохватилась я и крикнула ей в спину. – Если не трудно, спроси еще у нее – правда ли, что в Арвеноре «Рок» – очень распространенная фамилия? И выясни, что тетя знает об Эване Роке и Рите Рок, которые участвуют в Турнире семи замков от ее королевства.

– Угу.

Дверь захлопнулась. Тут же обнаружилось, что за руку меня цепляли не просто так, а с коварным умыслом – чтоб побыстрее можно было притянуть обратно и заняться… ну тем самым «моим любимым занятием», о котором мне так неосторожно пришлось проболтаться. Так что отвертеться теперь не было никакой возможности. Меня приперли к стене, в прямом и переносном смысле. Впрочем, не то, чтобы мне сильно хотелось… отверчиваться.

– Поздравляю!

Резкий возглас, почти шипение, заставил меня снова вспомнить, какой на дворе век, год и тысячелетие, и в каком мире мы находимся.

Я повернула голову и увидела в отдалении – там, где в холл уже выходили постепенно другие участники Турнира, разъяренную Солейн. Зеленые глаза дистанционно расчленяли меня с особой жестокостью.

– Вы пока на первом месте. Можете радоваться. «Идеальная пара».

Она выплюнула это с таким брезгливым выражением, будто тараканов жевала. Аж скривилась вся. Потом резко развернулась и ушла, громко цокая каблуками.

Едва я перевела дух, с нами поравнялись Мэри-Энн и Малкольм.