Текст книги "Академия пурпурной розы (СИ)"
Автор книги: Анна Снегова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 36 страниц)
Академия пурпурной розы
Глава 1.
Все началось с зеркала.
Когда я впервые взяла его в руки, даже не подозревала, что оно изменит мою судьбу.
– Эмма, ну давай погадаем на женихов! – глаза сестры сияли тем особенным блеском, который я очень хорошо знала. Он предвещал обычно очередную безумную затею, за которую влетит мне.
– Не приставай со своими глупостями. Тебе завтра рано вставать, забыла? Если проспишь, не успеешь добраться до столицы к церемонии открытия Академии.
Я уселась на краешек постели и принялась расплетать прическу, выпутывая из волос бесконечные шпильки. Каштановые пряди упали на плечи крупными волнами, и я помассировала голову, чтобы немного отдохнуть. Как же я устала! Родители редко приглашают в Замок ледяной розы гостей. В ушах до сих пор звенит от шума.
– Не будь занудой, Эм! Чего тебе стоит?
– Гадай одна.
– Мне одной скучно! И потом – кто удержит меня от безрассудства, если вдруг в зеркале покажется нереальный красавчик и захочет утащить в свое Зазеркалье?
Дженни с надеждой посмотрела на меня. Мы обе уже были в белых ночных рубашках до пят, вот только сестра свою бальную прическу расплетать не намерена, кажется. У нее волосы чуть короче моих и светлее на кончиках – она больше в маму, а я в папу… ну или она просто на солнце чаще бывает. Зато глаза одинаковые, карие. И в остальном мы как две капли воды. Всего-то разницы, что я родилась на две минуты раньше… и с бракованным магическим даром.
Некоторые думают, что иметь сестру-близняшку – это здорово. И это правда здорово! Но не тогда, когда она знает тебя как облупленную и мастерски давит на болевые точки, в то время как все, чего хочется в данную минуту лично тебе – растянуться уже на постели и поскорее заснуть. Мои болевые точки – ответственность старшей сестры за непутевую младшенькую и природная осторожность, которую родители все восемнадцать лет моей жизни тщательным образом культивировали. А еще знает, зараза, что я по ней уже безумно скучаю, хоть и не показываю виду. И стану скучать в тысячу раз сильнее, когда завтра она уедет в эту свою Академию пурпурной розы, а я останусь с родителями.
Джен рухнула на постель, раскинув руки, и с мечтательной улыбкой уставилась в потолок, продолжая вещать с того края комнаты.
– Хорошо бы знойный брюнет… нет, ослепительный блондин… хотя нет, я еще не решила. Пусть будет сюрприз! Зеркало, зеркало, покажи мне моего суженого…
– У тебя один ветер в голове, – проворчала я, забираясь с ногами на свою кровать. Наша спальня была в небольших круглых покоях на самом верху башни. Мы с сестрой затребовали их себе давным-давно, потому что это была самая романтичная комната во всем Замке.
Правда, по намекам родителей мы поняли, что ней связана какая-то мрачноватая тайна из семейной истории многовековой давности – то ли кто-то кого-то любил, то ли кто-то кого-то убил… но в древних замках и шагу нельзя ступить, чтобы не наткнуться на нечто подобное. Так что ж теперь, помещению зря пропадать? В общем, родители сдались после долгих уговоров и отдали комнату нам.
– Зато в голове у тебя – ничего, кроме книжек и нотаций. Ну давай же, Эм! Повеселимся! Сегодня последний вечер вместе!
Снова давит на ту же мозоль. Даже представлять не хочется, что будет, когда она уедет, и я останусь в этой комнате одна. Но родители были непреклонны. Мне нельзя ехать с Джен. Там будет слишком много людей. Вдруг что-то случится?
Да, я все понимала. И не хотела, чтобы мои проблемы как-то сказывались на сестре. Пусть живет полной жизнью. Я не такая эгоистка, чтобы ей мешать. А значит, нам впервые придется разделиться.
– Дженни, я правда не в настроении.
Я забралась под одеяло и отвернулась. Привычным движением провела кончиками пальцев по шершавой стене белого камня. Этот ритуал меня всегда успокаивал. Немного тактильных ощущений, чтобы восполнить вакуум.
Сестра завозилась. Судя по сухому дробному стуку, наконец-то посыпались на пол шпильки из ее прически. Мои лежали аккуратным рядком на прикроватной тумбочке.
– Зеркало, наверное, заразилось от тебя кислым настроением, Эм! Не хочет ничего показывать, вредина металлическая.
Я вздохнула.
– Ну или просто это самая обыкновенная безделушка и ты опять все себе нафантазировала. Замок, выключай свет! – попросила я тихо и удобнее устроилась на подушке, подложив ладони под щеку.
Наш Замок, точно ручной пес, послушно выполняет любые команды. Вот и сейчас рой лиловых светляков под потолком медленно погас, оставляя в комнате лишь сумерки и отблики синего витражного стекла на полу. Через полуприкрытое окно робко вплывали ночные шорохи и шелест листвы. Ветер приносил ароматы знаменитых на все Королевство «ледяных роз Винтерстоунов», что оплетали башню до самой крыши.
– Прости… я всего лишь хотела тебя немного отвлечь… – пробормотала сестра сонным голосом.
– Я знаю, солнышко. Но сама подумай… какие мне женихи? Даже сказать смешно. Не будет у меня никогда никаких женихов.
Джен помолчала, возмущенно сопя. Когда она сердится, становится похожа на ежика.
– Глупости… мы найдем способ исправить твою магию! Ты же знаешь, папа с мамой не успокоятся, пока…
– Да знаю я, знаю, спи уже!
Родители с завидным упорством продолжали рыться в древних книгах и архивных документах – особенно тех, что остались от наших предков-эллери. Но нигде не описывались случаи, похожие на мой. Кажется, я имела несчастье родиться уникумом.
Судя по звукам, Джен продолжила ворочаться с боку на бок. Я тоже никак не могла заснуть. Все-таки сама не удержалась и спросила:
– Ты с чего вообще решила гадать?
Сестра отозвалась не сразу.
– У зеркала на тыльной стороне гравировка. На древне-эллерийском. Ты его лучше знаешь, я плохо разобрала. Но там что-то вроде «Коль томишься ты, дева, в сердечной тоске, есть одно лишь лекарство, что может помочь. Загляни, и развею печали твои. Загадай, что желаешь ты больше всего».
Я прыснула со смеху, такой у нее был пафосный тон.
– И ты решила загадать жениха? Глупая. Тетя Эмбер не подарила бы зеркало нам, если б оно умело вытворять какие-нибудь магические фокусы. Она его двести раз наверняка сначала перепроверила на безопасность. И родители потом еще раз тысячу сверху, прежде чем давать нам в руки. Это просто зеркало.
– Ты права, как всегда… оно все равно ничего мне не показало. А я так надеялась… Ладно, спокойной ночи!
Судя по спокойному дыханию, Джен, наконец-то, угомонилась и уснула. А ко мне сон как на зло не шел.
В конце концов, я устала бороться, и решила, что всему виной неудовлетворенное любопытство. Я ведь не успела разглядеть надпись, о которой говорила сестра. Почему-то у меня сложилось впечатление, что когда тетя Эмбер доставала его из подарочной коробки, на нем не было никаких посторонних букв.
Я откинула одеяло и спустила босые ноги на каменный пол. Он был теплый. Наш Замок никогда не дал бы замерзнуть и простудиться любимым хозяйкам.
Тихо подошла к письменному столу, который прикорнул в простенке меж кроватями. Противоположную стену украшала роспись в виде букетов синих цветов. Когда-то там висел дряхлый древний гобелен, в белой каменной кладке до сих пор виднелись дырки от выдранных с корнем гвоздей. Но родители сказали, нечего старой пыли мешать жить новому поколению Винтерстоунов. И выбросили его.
В центре комнаты покачивались хрустальные бутоны ледяных роз. Они были живые и росли прямо из пола. Так цвел наш Замок, и это была еще одна причина, почему мы с сестрой попросили именно эту комнату. Здесь все было пропитано доброй магией. Дома хорошо! Дома замечательно. Ну и что, что остаюсь.
Зеркало на столе блеснуло, когда я подошла, словно в насмешке. Что, все-таки сдалась? Не выдержала – любопытство оказалось сильнее?
Я пожала плечами. Ну не выдержала, и не выдержала. Подумаешь! Дженни наверняка захочет завтра взять зеркало с собой, очень уж оно ей понравилось. И я не успею толком рассмотреть. Вот и все – это единственная причина!
Зеркало как зеркало. Потертая овальная рама без единого украшения, тусклое стекло.
Где там была надпись? Надо перевернуть.
Я сомкнула пальцы на длинной тонкой ручке.
Глава 2
И словно кто-то по щелчку пальцев стер все звуки спящего мира.
Шум в ушах прекратился, наступила абсолютная тишина. Ни шелест ветвей за окном, ни тихий шепот ветра, ни глубокое ровное дыхание спящей сестры – ничто не проникает под купол окружившего меня безмолвия.
Так чувствует себя человек, в летний шумный день нырнувший с разбегу в прохладные воды глубокого темного озера. Вернее, мне кажется, что он должен чувствовать себя именно так – сама я ни разу не ныряла. Родители запрещали и близко подходить к рекам, озерам и другой большой воде. Даже в ванной мама не оставляла меня одну, пока я не подросла.
Лет в одиннадцать, помню, я пыталась взбунтоваться при виде того, как Дженни увлеченно плещется в мелкой речушке неподалеку от Замка, куда мы с семьей как-то выбрались на пикник. Ей было очень весело, она брызгалась и заливисто хохотала. Мне тоже хотелось. Мама побелела как мел, увидев, что я уже по колено в воде – тут же заставила выйти и на берегу прочитала мне длинную-предлинную речь на тему: «Эмма, ты вообще представляешь, что будет, если…» После этого я даже не заводила речь о том, чтобы учиться плавать.
И вот теперь я словно погружаюсь на глубину, и сквозь толщу воды меня манит сокровище, спрятанное на дне – свет, мягко льющийся из овального окна в другой мир. И я покорно плыву ему навстречу.
Металл под ладонью сначала теплеет, потом становится горячим, но я не выпускаю зеркала из рук. Это приятное тепло – оно не обжигает, а согревает, и кровь все быстрее и быстрее бежит по венам.
Странная двойственность – я ощущаю одновременно неподвижность твердого пола под ногами в нашей комнате, которую не покидала, и неумолимое притяжение окна, сквозь которое, наконец, проплываю сознанием.
Огромный пустой зал укутан тенями. Черный каменный пол, черные массивные колонны квадратного сечения по обе стороны от меня уходят на невообразимую высоту и там теряются во тьме. Меж ними на полу установлены чаши, в которых кипит живое пламя. Его языки взмывают вверх, трепещут и потрескивают. Пахнет дымом и благовониями. Тягучий и сладкий запах.
А потом полог тишины вспарывает свист рассекающей воздух стали, и я понимаю, что зал только кажется пустым.
Я прекрасно знаю этот звук. Мой отец – великолепный мечник, один из лучших в Королевстве Ледяных Островов. Люблю сидеть с книгой на краю тренировочной площадки, когда он занимается. Пение меча и ровные, отточенные движения разящего клинка обычно кажутся мне успокаивающими.
Но сейчас я как никогда в жизни далека от спокойствия.
Потому что человек, в одиночестве тренирующий удары меча в этом темном зале в такой поздний час, больше похож на хищника, проверяющего когти перед охотой, чем на фехтовальщика.
Я вижу только широкую спину и руки, освещенные бликами пламени. И я заворожена этим зрелищем.
На обнаженной коже пляшут тени, очерчивая рельеф. Танец тренированных мышц. Короткие выдохи на завершении броска вперед, с которым он вонзает меч в пустое пространство перед собой. Подается всем телом одним скользящим, текучим движением.
И снова клинок возвращается в исходную позицию. И вновь раскаленный свист, и серебристая дуга взрывает ночную тьму, выбивая из меня дыхание и заставляя пульс нервно вздрагивать в моих венах.
Судя по гибкости и скорости движений, воину вряд ли больше двадцати пяти. У него темные волосы чуть ниже ушей. Они взмокли и закурчавились. Капли пота блестят на спине, стекают по впадине позвоночника. А от плеча через лопатку по всей правой половине спины тянется узор, будто нарисованный под кожей черной краской – языки пламени, которые кажутся живыми от беспрестанного перемещения их владельца.
Как долго уже продолжается это сумасшествие? Я не знаю, но время будто остановилось для меня и все сконцентрировалось на острие клинка, рассекающего воздух. Рассекающего мою жизнь на до и после.
Я не сразу замечаю, что воин замер и прекратился немой разговор черного пламени и смертоносной стали.
Напряженная спина, широкий разворот плеч. Меч опущен, но все еще готов в любой момент вступить в бой, повинуясь велению сильных пальцев, крепко сжатых на его эфесе. Воин тяжело дышит и кажется… втягивает носом воздух.
И тогда я тоже его чувствую. Тонкий аромат роз, принесенный прохладным ночным ветром. «Ледяных роз Винтерстоунов», что оплетают белую башню моего родового замка, где в уютной спальне на теплом каменном полу стоит сейчас босая девушка в ночной сорочке с зеркалом в руке.
Ветер срывает горсть синих лепестков. И несет их мимо моей щеки, кружа, играя по дороге с прядями длинных волос. Несет воину с мечом в правой руке – а он резко вскидывает левую и ловит беспечные лепестки, сжимает их в кулаке.
Я вздрагиваю всем телом. Предугадывая следующее его движение, подаюсь назад и бегу прочь прежде, чем воин успевает обернуться. Все силы вкладываю в паническое бегство, и темные волны снова смыкаются за моей спиной, а я выныриваю на поверхность, судорожно дыша.
Зеркало выпадает из моей руки на стол с грохотом, я делаю шаг назад.
Сестра ворочается в постели, разметав каштановые локоны по подушке, сонно бормочет, не открывая глаз. Ресницы бросают острые тени на умиротворенное лицо.
– Эм… ты чего?..
Поспешно отвечаю, стараясь, чтобы голос не дрожал:
– Все хорошо! Спи. Я воды встала попить. Стукнулась об стол в темноте.
– Осторожней там…
– Да. Не волнуйся. Ты же знаешь – я… сама осторожность. Ни единого… безумного поступка за всю мою жизнь.
Дженни переворачивается на другой бок. Она уже меня не слышит.
Перевожу взгляд. Зеркало мирно покоится на столе. Приглушенные звуки тихо сплетают привычную ночную мелодию.
Через весь пол до самых моих ног тянется едва заметная цепочка синих лепестков, которые выронил по дороге ветер, ворвавшийся через неприкрытое окно.
Глава 3
В тот же день, несколькими часами ранее
– Джен, ты можешь поменьше копаться?
Привычными аккуратными движениями вдеваю шпильки в прическу одну за другой, закрепляю крошечные бутоны синих роз в волосах. Пара капель духов на запястье…
– А ты мофешь поменьфе буфчать как фтарушка? Фсе рафно не фсе гофти ишшо добрались.
Джен поспешно обвязывает лентами бальных туфель лодыжку, держа шпильки в зубах.
Скрипнула и распахнулась дверь. Мы одновременно подняли головы, а потом переглянулись.
– Вот видишь – даже Замок считает, что ты копуша!
Сестра закатила глаза и ничего не ответила.
Несколько витков по лестнице внутри башни вниз – и мы уже выходим в коридор третьего этажа Замка ледяной розы. Две образцово-показательные барышни, в одинаковых голубых платьях с небольшими рукавами и длинными пышными юбками. Мисс Эмма Винтерстоун и мисс Джен Винтерстоун, собственной чинно-благородной персоной! Бабушка будет довольна – она с детства вдалбливает нам нормы этикета и правила поведения, приличествующие благородным девицам. Причем по большей части вдалбливает именно старшей половине нашего дружного сестринского коллектива, к ее, этой половины, горю, потому что младшая обычно очень быстро умудряется сделать ноги. Мне бы ее таланты!
Впрочем, наша чинно-благородность чуть было не оказывается под угрозой, когда пол под ногами ощутимо начинает потряхивать. Джен взвизгивает и пятится.
– О нет, Эм! Только не это! Так, давай тебя вперед, срочно! Встречай опасность грудью.
– Почему это я?!
Мои слабые попытки возмутиться немедленно пресекают.
– Потому что он тебя лучше слушается!
А к нам по широкому проходу коридора из белого камня уже несется со всех лап Светлячок. Уши торчком, хвостом виляет прямо на бегу, пшеничного цвета шерсть, вся в черных тигристых полосах, лоснится, а на улыбающейся морде – выражение вселенского счастья и готовность немедленно облобызать любимых хозяек от полноты чувств. Если к портрету добавить, что наш фамильный пес размером примерно с крупного теленка… ну или не очень крупную корову… становится понятен масштаб нашего с Джен восторга.
– Светлячок, фу! – я вложила в голос всю тренированную годами строгость старшей сестры.
Ответом мне был взвизг, означающий примерно «я все понимаю, но хозяйки сегодня такие хорошенькие, что срочно нужны обнимашки».
– Свелячок, сидеть!! – я указала пальцем, где, собственно, сидеть.
Ушастая скотина даже не притормозила.
На помощь, как обычно, пришел Замок. От узора на стене отделилась длинная черная плеть с мелкими листочками и крупными бутонами роз из матово-белого камня. Метнулась к собаке, обвила хвост и как следует дернула.
Светлячок плюхнулся на зад, разочарованно гавкнул и с обиды слегка уменьшился в размерах.
Ах да, я не упомянула, что наш пес – не совсем пес? Кто он по своей природе, нам доподлинно не известно, но лично для нас всегда был прежде всего нянькой. И да – он действительно умеет светиться в темноте.
Пользуясь поддержкой Замка, мы успешно миновали лохматое препятствие и возобновили наш чинно-благородный путь.
Сестра следовала в метре с небольшим сразу за мной. Она единственная держится так близко – на минимальном расстоянии, хотя я говорила много раз, чтобы она так не делала. Но Джен всегда чувствует до миллиметра, где идти еще можно. А на мои просьбы как-то раз ответила: «Не волнуйся за меня – я просто не хочу, чтобы тебе казалось, что ты идешь одна». После этого я от нее отстала, но привычка чуть ускорять шаг, чтобы хоть немного обмануть ее и выиграть дополнительные сантиметры успокоительного расстояния, сохранилась.
Мы живем так уже много лет – в постоянном ощущении присутствия друг друга, каждым нервом и каждой клеткой кожи чутко прислушиваясь, где находится близкий человек.
У меня нет никого ближе Джен. И в переносном… и в прямом смысле слова. Обычно люди инстинктивно держатся дальше. Даже мать с отцом.
Светлячок за нашими спинами грустно положил лобастую голову на передние лапы. Ветка оставила его хвост в покое и втянулась обратно в узор. Придется потом умасливать вкусняшками, чтобы простил.
Мы уже шагнули на лестницу, когда услышали снизу грохот, звон битого фарфора и шумные ругательства. Кажется, папин ездовой снежный олень опять пробрался в холл с улицы, громко цокая копытами и задевая развесистыми серебряными рогами картины, и уже вовсю хозяйничает среди букетов в напольных вазах. Снова будет меланхолично с ними расправляться, тщательно пережевывая и кося сапфировым глазом, пока старик-дворецкий Торнвуд кричит на него и пытается выгнать, чтоб хотя бы к приезду гостей создать видимость добропорядочного дворянского имения.
Да уж, в нашем дурдоме не соскучишься!
Мы спустились на второй этаж Замка, где располагался бальный зал. Его так редко открывали на моей памяти, что было даже странно видеть высокие белые двери распахнутыми.
А виновник торжества уже был там, и мы с сестрой скорее поспешили, чтобы спросить, нужна ли помощь.
Мама держала этого самого виновника на руках. Ричарду сегодня исполняется годик. И можно было подумать, что день рождения маленького ребенка не такой уж повод, чтобы устраивать большое торжество… если не знать, каким трудом достался маме с папой сын.
Первые роды у мамы были тяжелыми. Она – хрупкая, маленькая, а тут близнецы. Да еще ей нужно было расходовать много внутреннего магического резерва, ведь беременность у эллери – это подготовка к появлению новых волшебников, наделенных собственным даром, который постепенно формируется еще до рождения. Если бы папа тоже обладал магией, было бы проще – нам бы досталась и частица его сил. А так маме пришлось отдуваться за двоих.
К тому же вскоре после родов мама вынуждена была заняться лечением мужа тети Эмбер от какого-то трудно снимаемого заклятия. Мы не рассказываем тете, чтобы ее не огорчать, но после этого лечения мамин магический запас, и так подорванный родами, восстанавливался с огромным трудом, ее это сильно подкосило изнутри. С тех пор мама практически не пользуется своими способностями целительницы – помню, папа в детстве запрещал ей даже царапины у нас лечить, и она делала это тайком, когда он не видел.
Так что родители долго не решались завести следующего ребенка. По счастью, все прошло хорошо, и наш братишка – здоровый, чудесный и улыбчивый мальчик.
Вот по случаю первых настоящих именин Ричарда и собирались сейчас все наши родственники и немногочисленные друзья для торжества в узком семейном кругу. Впрочем, танцы тоже планировались, и несколько специально приглашенных музыкантов уже настраивали в углу бального зала свои скрипки.
Широким размашистым шагом в зал вошел отец – граф Винтерстоун собственной внушительной персоной, в своем вечном черном сюртуке, идеально сидящем на высокой подтянутой фигуре. Первым делом как всегда к маме – и поцеловал так, что мы с сестрой привычно отвернулись, возведя глаза к потолку. Здоровались родители так долго, будто не виделись год, а не всего лишь пару часов.
По нашей маме почти не заметно, что ей уже тридцать шесть, чему немало способствует ее порывистость и неуемное жизнелюбие. Если не присматриваться, посторонний человек вообще за нашу старшую сестру может принять. Родила нас с Дженни рано, да к тому же люди, в которых течет кровь эллери – древнего народа, обладающего магией, в принципе долго остаются молодыми.
А вот папа мой просто человек, хотя и самый лучший на свете… так что в его темных волосах, перевязанных черной лентой, нет-нет да и мелькнут уже серебряные нити. И кажется, большей их частью он обязан мне.
Я всегда смотрела на него снизу вверх, как на героя. Он никак не может смириться с тем, что не в состоянии защитить меня от всего, даже несмотря на то, что со своим мастерским владением мечом может навалять любому противнику по первое число.
Ну почти. Они с дядей Генрихом регулярно выясняют, кто из них – первый меч обоих королевств, но постоянно сбиваются со счета. В результате каждый остается при своем мнении и твердо уверен, что преимущество в его пользу. Жены всячески поддерживают их в этом убеждении – они, кажется, давно оставили попытки вести какие-то подсчеты и махнули на это гиблое дело рукой.
Папа подмигивает нам с Джен и треплет Ричарда по темным кудряшкам. Командует маме:
– Давай я возьму Жука, а ты пристрой пока Улиток к делу, пусть гостей занимают.
Единственный недостаток папы – он любит придумывать всем в семье дурацкие прозвища. Маленького Ричарда называет Жуком с тех самых пор, как он шлепнулся при первой попытке ходить и вопил до тех пор, пока мама его не подняла и не взяла на руки. Сказал – ну точно жук, который упал на спину и ждет, кто его перевернет обратно. Маму, когда никто не видит, почему-то называет Черепашкой, ну а мы с сестрой с самого раннего детства у него проходим как Улитки. Прозвище было придумано, когда я и Джен еще не умели ходить, зато очень шустро ползали по всему Замку
– Ну па-ап! – зашипела рассерженно Джен. – Можно хотя бы при гостях не называть нас так!
Он подарил дочери свою фирменную ироничную улыбку.
– Смирись! Вы с Эммой всегда будете для меня Улитка Старшая и Улитка Младшая.
– Угу… у меня как раз панцирь имеется… – пробурчала я под нос, но сестра услышала.
– Если у тебя панцирь, а я без панциря, то я что же – слизняк получаюсь?! Ну спасибо тебе, Эм, поддержала!
Мы с папой переглянулись и рассмеялись. Джен сначала делала вид, что это злит ее еще сильнее, но под конец не удержалась и присоединилась к нам. Она не умеет долго ни на кого сердиться.
Меж тем в бальный зал потихоньку прибывали гости. Дед и бабка – старые граф и графиня Винтерстоун, которые живут в столице. Мамины родители в честь такого праздника тоже приехали сегодня из своего Локвуда. Наши бабушки терпеть друг друга не могут и сходятся только в одном – юных барышень необходимо как следует воспитывать, чтобы из них вышел толк. Они убеждены, что родители нас непозволительно разбаловали, и это упущение стараются исправить при каждом визите. Старшая бабушка живет ближе и бывает у нас чаще, так что и ее усилий довольно, чтобы хотеть на стенку залезть, но когда они собираются обе… Скорей бы мне пережить этот день!
Терпеть не могу, когда вокруг много народу. Так трудно следить, чтобы держаться от гостей на расстоянии… Нет, все присутствующие, конечно, в курсе моих… особенностей, сегодня здесь не будет случайных людей, поэтому окружающие и так будут держать нужную дистанцию, но все равно. Я не могу переложить ответственность на других. А ежесекундное напряжение внимания… утомляет.
Вот прибыла еще парочка семей окрестных дворян с отпрысками… Джен будет с кем потанцевать.
Наконец, в центре зала воздух зажегся янтарными вспышками, и прямо из него на паркетный пол вступила та, кого я ждала весь вечер с такой надеждой. Моя любимая, обожаемая тетя Эмбер, в честь которой меня и назвали. На самом деле, она не родня нам, но родители дружат с детства, так что это уже давным-давно не важно.
Джен бросилась обниматься, я встала поодаль – ловить приветственный взгляд, которым тетя всегда первым делом меня находила, где бы я ни была.
Высокая статная блондинка, ослепительная красавица с чарующей улыбкой и мудрыми глазами, – она одета в золотистое мерцающее платье в пене кружев, а высокую прическу украшает зубчатый обод, инкрустированный янтарем и жемчугом. Тетя – королева Арвенора, государства на здоровенном материке по ту сторону океана. Ее муж – король. Вот такие у нашей семьи интересные знакомства.
Из портала следом за матерью выходят семнадцатилетний принц и четырнадцатилетняя принцесса – оба красивые блондины при полном параде. На правах друга детства принц целует подбежавшую Джен в щеку под неодобрительными взглядами нашей бабушки. Сестра вдруг краснеет.
А я смотрю на нее, стоя у стены, и невольно меня начинают жалить мысли.
Каково это – когда ты можешь спокойно прикасаться к другим людям? Каково это – чувствовать касание чужих губ на коже?
Украдкой поднимаю ладонь, делаю вид, что поправляю прическу, а сама провожу пальцами по своей щеке – там же, где принц поцеловал мою сестру.
Нет. Не то. Вряд ли похоже. Но у меня нет ни единого шанса узнать, в чем разница.
– Эмбер, дорогая, как же я соскучилась! – Мама расцеловывает подругу. – Где Генриха оставила?
Тетя перехватывает поудобнее прямоугольную коробку, обернутую серебристой фольгой и завязанную белым бантом, которую держит подмышкой, и сокрушенно вздыхает.
– Простите его. Никак не смог вырваться. Ты просто не представляешь, что у нас творится! Погода будто взбесилась. В южной провинции наводнения, в северной – снегопад посреди цветения вишен, на востоке прошел сильный град и побил первые всходы… Ума не приложу, что происходит с природой. Генрих с ног сбился – объезжает земли и успокаивает людей. Наверное, опять придется в этом году открывать королевские амбары с запасами. Но если дело пойдет так и дальше, их просто не хватит.
– Королевство Ледяных Островов никогда вас не бросит в беде, ты же знаешь! Поговорите с Его величеством, у нас вроде было урожайное лето в прошлом году.
– Вероятнее всего, придется… А впрочем, прости меня, Кэти! Не будем о грустном в такой чудесный день. У меня для вас много и хороших новостей тоже! Но для начала… где там мои любимые племяшки? Я с подарками.
И с загадочной полуулыбкой тетя достает коробку, нарочито-медленными движениями развязывает пышный бант.
Я заинтригована. Тетя обожает дарить нам подарки, причем у нее удивительный талант угадывать, чего человеку не хватает. Поэтому ее подарков мы с сестрой всегда ждем с особенным нетерпением. Хотя как-то так получалось всегда, что все они в конце концов оказывались у Дженни.
Нет, вообще сестра у меня чудо! Просто слегка избалована. Или не слегка. Наверное, причина в том, что родители с раннего детства обрушивали на нее двойную порцию ласки – то, что они так хотели, но не могли дать мне.
А с коробки меж тем уже сняли крышку. Приподнимаюсь на цыпочки, чтобы рассмотреть, что там – за головами Джен и мамы ничего не видно, а подойти ближе не могу. Но по восхищенному возгласу сестры уже понимаю, что там опять что-то замечательное. Интересно, что на этот раз?
– Маленькому Ричарду я привезла серебряную погремушку. У нее очень мелодичный звон. Я помню, как мой сорванец изводил меня битьем погремушки по всем доступным твердым предметам, поэтому решила пожалеть твои бедные нервы и выбрать звук покрасивее.
– Эмбер, ты чудо! Это то, что нужно, – обрадованно восклицает мама.
– Ну а девочки у нас уже барышни на выданье, им я привезла одну симпатичную, но очень полезную безделушку. Нашла ее, когда разбирала завалы старых вещей в Замке янтарной розы. Вы же знаете, там просто несметное число комнат! Вроде изучили мы его уже вдоль и поперек, но все равно время от времени попадаются какие-то сюрпризы.
У тети тоже есть собственный Замок роз. И это поистине бесценное сокровище, учитывая, что из восьми живых замков, созданных когда-то в древности нашими предками-эллери, сейчас в мире осталось всего три. Остальные давным-давно увяли и рассыпались в прах. Им не хватило поддерживающей магии, а как выращивать новые, так до сих пор никто и не понял. Мой отец давно бьется над разгадкой, но кажется, это древнее знание действительно безвозвратно утрачено. Тем сильнее надо беречь те, что остались.
Замок ледяной розы, принадлежащий семье графа Рональда Винтерстоуна, находится на Ледяных Островах, а Замок янтарной розы расположен через океан, на далеком западном Материке. Но тетя в мгновение ока преодолевает эти гигантские расстояния. У каждого из эллери магия проявляется по-своему. Тетина позволяет ей без труда перемещаться, куда только пожелает. Иногда она даже забирает с собой в гости мою сестру. Джен говорит, Замок янтарной розы нереально красивый.
– Эмбер, эта вещь выглядит подозрительно!
Ага, это мой отец неслышно приблизился. Он над всеми нами трясется, как коршун над гнездом. Тетя принимается его успокаивать, потому что Джен уже нетерпеливо выхватила подарок из коробки, и сомневаюсь, что есть какая-то сила во Вселенной, которая способна заставить сестру выпустить его из рук.
– Не переживай, Рон! Я тщательно его осмотрела, никаких магических подвохов. В Замке янтарной розы нет и не может быть вещей, которые причинят вред эллери. Почему-то, как только я эту вещицу увидела, сразу подумала об Эмме… ах да, ну и о Дженни, разумеется!
– Так и быть, пусть забирают.
Уф-ф-ф… папин пограничный контроль подарок прошел, значит все в порядке. Но что ж там за вещь-то такая загадочная?
Мама отходит на шаг, чтобы взять Ричарду со стола кусок яблока, и у меня наконец-то появляется обзор.
В руках Дженни – зеркало.
