Текст книги "Академия пурпурной розы (СИ)"

Автор книги: Анна Снегова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 36 страниц)

Оставалось лишь надеяться, что время излечит раны. Но пустота… ее теперь не заполнит ничто.

Глупое зеркало. И глупые мы с Джен. С чего мы взяли вообще, что оно показывает именно женихов? На нем было написано всего лишь «Загадай, что желаешь ты больше всего». Если это была «любовь», то никто не гарантировал, что она будет взаимной. Это наша романтичная неуемная фантазия и больное воображение додумали остальное.

Погода стояла очень жаркая, солнце парило все сильнее с каждым днем. Деревья радостно развернули листья, почки на цветущих набухали и вот-вот должны были раскрыться.

Джереми Коул стал ходить на занятия, его снобской физиономии на удивление пошли короткая стрижка и злой взгляд. Рыжая так и вилась вокруг него. Ну хоть одна идеальная пара будет на курсе.

Правда, они оба – то попеременно, то вместе, постоянно пытались заставить Петтифи выгнать меня с факультета, не дожидаясь оглашения. Все-таки, в стихийной магии я по-прежнему была полный ноль. А кое-кто поговаривал, что и вовсе опасна своей непредсказуемостью. И тем не менее, я ловила на себе сочувствующий взгляд Петтифи, и она отказывалась это делать. Пока. Кивала на то, что уже завтра состоится торжественное собрание всех студентов, на котором наша Леди Ректор объявит содержание королевской депеши. Мол, вот после собрания и решим.

Собрание открылось в большом зале, как и в день открытия Академии. Яблоку негде было упасть, и возбужденное жужжание тут же улеглось, как только со своего места за длинным преподавательским столом на возвышении встала старая Леди Ректор, слегка покачнувшись и ухватившись за шерсть своей оленихи.

В руках у старушки был распечатанный конверт с обломками алого сургуча.

Вот теперь точно муху можно услышать, если пролетит.

Я сидела позади всех – место на первом ряду мне разонравилось. Джен привычно поблизости. Солейн теперь обходила нас десятой дорогой и делал вид, что не замечает нашего существования – кажется, Дженни сильно поссорилась с ней из-за меня, когда я ушла тем вечером. Я не спрашивала подробностей – мне было неинтересно. Так что за левым краем первого ряда, под самой преподавательской кафедрой, теперь сидела она. Ну и хорошо, главное, что подальше.

– Дорогие друзья! Рада приветствовать вас снова в этом зале, и вновь по очень важному поводу.

Старческий голос леди Джиневры Темплтон очень звонко разнесся по всему залу. Подозреваю, что здесь не обошлось без какого-нибудь хитрого заклинания бытовиков.

– Не будем тратить время на пустые слова. Время нынче дорого. Прежде всего, все вы слышали, наверное, что творится с погодой на том краю океана, в Арвеноре. Одновременно страшная, небывалая жара и засуха, заморозки, смерчи и другие погодные катаклизмы сотрясают королевство наших друзей от края и до края. Некоторые аномалии, к сожалению, видны уже и в Королевстве Ледяных Островов. Его величество Король Хьюго VIII Стратагенет после долгого совещания с самыми доверенными лицами решил, что к этой проблеме необходимо подключить магов. И лучше как можно скорее. Особенные надежды возлагают на факультет стихийной магии.

Гул прошел по рядам. Даже у меня что-то отозвалось внутри – там, где прочно поселились безразличие и апатия. Вот почему Петтифи так немилосердно гоняла стихийщиков.

– Но силы магов пока маловаты! Эллери мало. Из них по-настоящему сильных – единицы. Нужна подпитка, мощные источники магии. И они есть в Королевстве! Вернее, когда-то были – пока не увяли и не рассыпались в прах без хозяев. Замки роз, которых было когда-то семь, да еще один скрытый. И лишь три удалось возродить.

Мое сердце пропустило удар, а потом с новой силой бросило кровь бежать по моим венам. Я как могла постаралась успокоить его, непослушное. Замки роз? При чем здесь Замки роз?

– Мы очень мало знаем об этих удивительных творениях магов древности. О том, как они вырастают, отчего оживают и что заставляет их погибать. Но можем догадываться. Потому что три Замка возродились на наших глазах, за какие-то пару десятилетий. Оставшиеся пять пепелищ Замков роз находятся в разных частях Королевства Ледяных Островов, считаются государственным достоянием, и поэтому Король приказал огородить их высоким забором, не пускать чужаков и вандалов, установить надежную охрану. И вот теперь… был разработан план, направленный на то, чтобы возродить и их тоже.

Джен восторженно прошептала что-то рядом, но я не расслышала.

– В рамках этого плана Его величество повелел провести особое состязание среди студентов Академии пурпурной розы!

Она постучала по кафедре небольшой коробочкой, которая лежала перед ней рядом с письмом.

– Тише, тише! Терпение, мои дорогие – мы наконец-то подбираемся к самому интересному! По косвенным признакам мы можем заключить, что Замки роз очень чувствительны к людям, которые приходят к ним. Причем не просто к людям – их эмоциям, их внутренней сути. Эти удивительные Замки сами выбирают себе хозяев, и верно им служат. Нужно лишь, чтобы правильный человек попал на пепелище в правильный момент, и тогда возможно – только возможно! – произойдет столь нужное нам всем совпадение. Из пепла возродится новый Замок, когда его хозяин найдет на пепелище семечко, которое сможет посадить. Просто согнать толпу народу и заставить прогуляться по пепелищу не выйдет – это уже пробовали, эффекта никакого. Нужно создать особый момент и особую эмоциональную привязку. И снова мы вступаем на зыбкую почву предположений. По опыту предыдущих чудесных воскрешений… Замки реагируют на любовь.

С моих губ невольно сорвалась горькая усмешка. Но потом я задумалась. В этом определенно что-то было! Замок ледяной розы ожил, когда в нем появилась моя мама – и окончательно расцвел, когда они с отцом стали парой. Семечко Замка пурпурной розы попало в руки нашего Короля, когда он встретил свою суженую. Тете Эмбер семечко того самого, скрытого Замка янтарной розы досталось тоже в тот момент жизни, когда ее сердце расцветало и узнавало все краски жизни. Вскоре после… ее первого поцелуя, о котором она рассказывала нам с Джен с такой счастливой улыбкой, что мы только вздыхали, переглядывались и молча завидовали.

– Учитывая все сказанное, было принято следующее решение! В Турнире Семи замков, как его предложено называть, примут участие влюбленные пары из числа тех, кто учится в нашей Академии. Пары, рискнувшие на этот шаг, пройдут строгий отбор и ряд испытаний, призванных выявить сильнейшую по совместимости и магической одаренности. Пусть это состязание станет стимулом к тому, чтобы каждая из пар-участниц раскрыла весь свой потенциал, а участники лучше узнали свою половинку. Именно поэтому заранее не объявлялось о Турнире. Чтобы никто не мог сговориться по меркантильным соображениям. Замки роз крайне чувствительны ко лжи! Они ценят чистые эмоции, настоящие чувства.

Она мягко улыбнулась, и мне показалось, что нам с Дженни. Да, она прекрасно помнит наших родителей! Вот бы кто с легкостью победил в таком состязании. Но у них уже есть свой Замок.

– Итак, внимание! – она подняла высоко в сморщенной руке конверт, глаза ее остро блеснули. – Кто готов прямо сейчас заявить о том, что они – влюбленная пара, которая примет участие в состязании? Победители получат право попасть на пепелище, и быть может, именно им улыбнется удача. Они найдут там семечко, из которого смогут вырастить собственный Замок роз, источник подлинной магической силы. Его величество обещал, что такой Замок останется в собственности победителей при условии, что будет служить на благо всему Королевству, – и даже сможет наследоваться, как всякое родовое имущество! Поэтому это должна быть сильная любовь – настоящая, такая, которую эту пара пронесет через всю жизнь. Конечно, мы понимаем, что за несколько дней, что все вы знакомы, трудно было найти свою половинку и убедиться в серьезности отношений. Для этого вам и будет дано время в течение Турнира – чтобы испытать прочность чувств. И разумеется, хотя бы один человек в паре, а желательно оба, должны быть достаточно сильными магами, чтобы стать достойными хозяевами магического Замка. Итак – мы ждем ответа прямо сейчас. Кто из вас примет участие в состязании?

Не описать словами тот океан взволнованных шумов, который прокатился по рядам штормовыми валами. Леди Темплтон, кажется, вовсю наслаждалась всем происходящим. Перекрикивая шум, она снова повысила голос:

– Хорошенько подумайте, прежде чем подходить ко мне со своей парой! Испытания будут очень сложными, и возможно опасными! Их пройти смогут только настоящие влюбленные, поэтому очень не советую вызываться тем, кто не уверен в искренности чувств избранника.

В моих мыслях снова промелькнула едкая ирония. Какая еще искренность чувств за те несколько дней, что все мы провели в Академии? Да и вообще… Разве могут быть какие-то прочные чувства за несколько дней… только притворство. Те, кто сейчас выйдут – просто притворщики, которые хотят получить собственный Замок роз. Поэтому из этой затеи ничего не выйдет. Замки роз не проведешь – они чувствуют людей. Чуют фальшь за версту.

– Мы готовы попробовать.

Вот даже не сомневалась ни на секунду. Из середины зала прямиком к Леди Ректор прошествовал Джереми Коул, ведя за руку зардевшуюся Рыжую. Они поднялись на возвышение, остановились перед Леди Темплтон.

– Джереми Коул и Матильда Милтон – благодарю за решительность!

Старушка приветливо им кивает, а потом достает из коробочки и повязывает им на запястья две одинаковые ленты желтого цвета. Просит отойти и встать дальше, к стене.

– Кто следующий? Ну же, не стесняйтесь!

С немалым удивлением я увидела, как слегка неуклюже с первых рядов поднялся Малкольм Медведь. Повернулся к блондинке с льняными косами, с которой и так сидел рядом, и, краснея, подал ей руку. Она покраснела еще сильнее, когда его руку приняла.

– Малкольм Дуглас и Мэри-Энн Смит!

Леди Ректор провозгласила их имена и повязала на запястья синие ленты.

– Кто еще?

Я сжала кулаки, впившись в ладони ногтями, когда со своего места вскочила Солейн.

– Солейн Эв готова приять участие в состязании!

– И с кем же?.. – удивленно спросила Ректор.

Та оглянулась, завертела головой… а потом сдернула со своего места сидевшего позади парнишку-менталиста.

– Вот с ним!

У того лицо было… обалдевшее. Но он тут же закивал, соглашаясь. Парень был меньше ростом Солейн на полголовы. И смотрел на нее с явной опаской. Мда уж.

– Ты, как там тебя? – прошипела она парнишке, тот шепнул что-то в ответ.

– Солейн Эв и Гордон Годдингтон согласны принять участие в Турнире Семи замков! – еще раз уверенно выпалила Сол.

Леди Ректор колебалась пару мгновений, изучая их странную пару… а потом лукаво улыбнулась и кивнула. Им достались зеленые ленты.

Четвертой парой были не знакомые мне ребята – он и она высокие, стройные и темноволосые. Кажется, бытовики, и оба из-за моря, из Арвенора. Они гордо продемонстрировали всем белые.

– Кто еще? У меня осталось не так много лент, так что решайтесь. Но думайте как следует, чтобы вас не настигли последствия вашего решения! А то вдруг мы решим и правда поженить всех участников, независимо от выигрыша.

Ее глаза светились хитринкой, но я не рискнула бы утверждать, что это действительно шутка. От этой дамы всего можно ожидать.

И тем не менее, реплика определенно возымела эффект – желающих больше не нашлось.

Пока длилась пауза, я окинула взглядом преподавательский стол. Леди Ректор нигде не озвучивала, что преподавателям запрещено участвовать. И хотя говорилось, вроде бы, только о студентах… Но разве Замкам роз главное – не чувства? Наш Король тоже студентом не был, когда получил свое семечко Замка пурпурной розы.

Олав сидел хмурый, как туча. Я перевела взгляд на сестру. Джен – с совершенно отсутствующим видом. Гиблое дело.

Леди Ректор все тянула и тянула паузу… как будто чего-то ждала. Ее внимательный взгляд то и дело царапал меня, прогуливался по студенческим рядам. Наконец, она вздохнула и как-то осунулась. Прикрыла морщинистые веки, будто столь долгие речи порядком ее утомили.

– Ну что ж… Раз только четыре влюбленные пары решились на то, чтобы участвовать в Турнире Семи замков… Хотя я надеялась, все же, что будет чуточку больше… Пожалуй, пора. Раз больше никто…

С громким стуком распахнулась дверь.

Мне показалось, зрение обманывает меня. Этого ведь просто не могло быть. Ни в каком из существующих миров.

Через весь зал по проходу уверенным шагом шел воин. На этот раз на нем был длинный черный плащ с воротником из серого меха, похожего на волчий. Но под ним… под ним конечно же виднелась голая грудь. Босой, как всегда. Бессовестно красивый и невыносимо самоуверенный. Остановился прямо напротив Леди Ректор. Снова закрыл мне обзор своей преступно широкой спиной и плечами.

Я сжала кулаки сильнее, вцепилась в тонкую ткань платья на коленях. Тряхнула головой, чтобы не поддаться постыдной слабости и не дать пролиться предательской слезе.

Радостный голос старушки полился мне в уши:

– Ай-яй-яй, молодой человек – как не стыдно опаздывать! Вы все прослушали!

– Я успел услышать и понять достаточно. И очень надеюсь, что еще не опоздал.

Он не обернулся ко мне, только стоял неподвижно и напряженно.

– Вы хотите добавить еще участников в список пар?

– Да. Морвин Эрвингейр и Эмма Винтерстоун.

Шум и шепот снова прокатились по рядам. У меня перед глазами потемнело. От гнева.

Я медленно встала с места, и зал умолк.

Обычно я говорю очень тихо. Но сейчас даже мой тихий голос был слышен неожиданно громко.

– Простите, леди Темплтон, но это невозможно. У Морвина Эрвингейра уже есть невеста, и поэтому…

Он прервал меня жестким тоном:

– У Морвина Эрвингейра больше нет невесты. Я повторю еще раз. Морвин Эрвнгейр и Эмма Винтерстоун!

А потом резко обернулся и нашел меня взглядом. И я задохнулась и растеряла все слова от того, что было в этом взгляде.

Шепот Джен совсем рядом:

– Если ты сейчас же не встанешь и не пойдешь к нему, я тебе никогда не прощу, Улитка Старшая!

Я вздрогнула. Сестра запустила в меня потихоньку тетрадкой. Попала, между прочим, в локоть! Нашла-таки доступные методы физического воздействия.

А потом все соображения как-то ушли на второй план. Состязания, замки, погода, магия… Я вдруг просто поняла, что невыносимо, смертельно, до боли на кончиках пальцев соскучилась. Пусть все катится в тартарары, но мне физически необходимо сейчас быть рядом.

Словно во сне я поднялась со своего места и в молчании, что царило в зале, прошла мимо заполненных рядов. Стараясь не обращать внимания на полный раздражения, злой взгляд Солейн, Коула, на десятки других мне в спину. Остановилась, дичась, на положенном метре от человека, снова пришедшего из моих грез бередить душу, и посмотрела ровно перед собой, чтобы скрыть смятение, которое рождал во мне единственный взгляд, который теперь имел значение – пристальный, огненный, достающий до самого сердца.

Морвин молча потянулся ко мне, схватил дрожащую руку своей, лихорадочно-горячей, и решительно притянул ближе. Плечом к плечу, по-прежнему глядя на меня, не отрываясь.

Пораженные разговоры в зале. Улыбка леди Темплтон.

– Итак, милая Эмма, вы согласны участвовать в состязании?

Меня хватило только на то, чтобы кивнуть, по-прежнему с опущенными глазами. Я боялась и не решалась посмотреть на него. И заглянуть в свою собственную душу, где сейчас бушевал настоящий ураган, – сметающий на своем пути любые логические аргументы и доводы рассудка о том, что мне нельзя его прощать, нельзя ему верить, нельзя снова будить этот едва уснувший вулкан, который в прошлый раз чуть не поглотил меня и не уничтожил, нельзя… его любить. Но…

Он крепко-крепко сжал мою слабую, безвольную ладонь. Словно убеждая, что годы, когда меня нельзя было никому касаться, остались позади. Словно говоря без слов, что на этот раз меня больше не отпустит.

Что рядом с ним любое «нельзя» обращается в «можно».

Леди Ректор вытащила со дна коробки и повязала нам на запястья пурпурные ленты.

Глава 37

Я была так сильно оглушена и сбита с толку происходящим, что даже не заметила, как зал постепенно опустел.

А мы просто стояли на том же самом месте, и Морвин все крепче сжимал мою руку, словно боялся, что я убегу. Но я была совершенно измотана и обессилена нервным напряжением и всеми событиями прошедших дней. В уши будто ваты натолкали, в голове гудит, перед глазами пелена… Наверное, надо было послушать Дженни и хоть изредка впихивать в себя что-то, кроме пары ложек каши.

Очнулась, когда обнаружила себя крепко прижатой к его груди. Морвин укрыл меня полами своего плаща и осторожно гладил по голове. Говорил глухо:

– Моя маленькая хрупкая девочка… Все хорошо теперь будет.

Я, наконец, поняла, что дрожу, и что напряжена так, словно все внутри натянуто гитарной струной – тронь и порвется с печальным жалобным звуком.

Медленно-медленно я отогревалась в тепле его рук и успокаивалась, переставала дрожать.

Мы долго стояли молча там же, где получили свои ленты – на возвышении у преподавательской кафедры. Замок пурпурной розы пригасил свет и мягкие тени укутали нас, смягчая напряжение, исцеляя взбудораженные нервы. Только лилово-фиолетовый сумрак – сквозь витражи стрельчатых окон.

Морвин не торопил меня, не говорил ни слова и ни о чем не спрашивал. А я, наконец, осознала – и его возвращение, и то, что теперь он свободен, и его молчаливое признание, когда он объявил нас одной из влюбленных пар, участвующих в Турнире семи замков. В сердце загорелся согревающий огонек, от которого теплая волна прокатилась до кончиков замерзших пальцев на ногах. Как будто душа возвращалась в тело.

Я приподняла лицо и робко посмотрела ему в глаза. Кажется, он давно этого ждал… с беспокойством.

Чтобы справиться с неловкостью, я сказала первое, что пришло в голову.

– Твоя невеста жива хоть?

– С чего такие вопросы? – улыбнулся он, и тревога рассеялась в его взгляде, словно тучи очистили небо.

– Ну… просто фраза «У Морвина Эрвингейра больше нет невесты»… прозвучала слегка двусмысленно.

– Жива, жива! – улыбка его стала шире. – А вот как я жив остался и убрался подальше от ее гнева целым и невредимым, до сих пор удивляюсь. Я уже говорил тебе, наши женщины тренируются наравне с мужчинами. Так что у Иланны очень тяжелая рука.

Я от души стукнула его кулачком в грудь. У меня, может, не легче, если как следует рассердить!

– А если серьезно? Ты же мне говорил что-то насчет… ритуального брака. – Я с трудом заставила себя проговорить эти несколько горьких слов. – И что Верховный маг Храма не может от него отказаться.

– Верховный маг не может, – подтвердил Морвин, перехватывая мою руку и целуя костяшки пальцев. Я вздохнула – нет, видимо, моя рука для него недостаточно тяжелая все-таки. А потом до меня дошел смысл его слов.

– Ты же не хочешь сказать…

– Именно. Я больше не Верховный маг Храма Великого Пламени. Подумаешь – полжизни потратил на то, чтобы подняться от самых низов и должности младшего послушника до ученика самого Настоятеля, а потом и его преемника. Чего не сделаешь ради одной маленькой упрямой Ледышки. Еще и дерущейся, к тому же.

Говоря это, он улыбался. И в глазах… была щемящая нежность.

Я задохнулась от переполняющих чувств, и, застеснявшись, снова спрятала лицо у него на груди.

– Даже не знаю, что сказать. Мне теперь как-то стыдно. Ты правда прошел такой длинный путь?

Морвин обнял меня покрепче, удобно устраивая подбородок на моей макушке.

– Я сирота, Маэлин. Для оборванного парнишки из самых грязных трущоб Диамара попасть в Храм Великого Пламени было величайшей удачей в жизни.

– Сирота?..

– Моя семья погибла при извержении вулкана. На меня… просто не подействовал жар его лавы, и я остался невредим. В семилетнем возрасте мне довелось видеть, как превращается в пепел все, что я знал и все, кого любил.

Я застыла как изваяние и забыла дышать. К горлу подкатил ком, на глаза навернулись слезы. А он просто спокойно продолжал свой рассказ.

– В те годы только начинались Кары. Никто не знал, куда бежать и что делать – народы, населяющие мой мир, слишком привыкли к безбедному существованию. Никому не было дела до одинокого мальчишки, окружающие были растеряны и озабочены собственным спасением. Но в Храмы по-прежнему принимали всех. Всех, у кого был дар, разумеется. Их четыре, в разных концах Дорегнатара. Каждый посвящен одному из самых могучих первоначал, на которых зиждется бытие. Храм Великого Пламени, Храм Великой Воды, Храм Великого Древа и Храм Хаоса. Во главе каждого стоит маг – самый сильный, в совершенстве овладевший мастерством своей стихии. Главами храмов становятся только мужчины. А вот жрицами Великой Матери – женщины.

– Иланна – жрица Великой Матери? – вспомнила я. Он кивнул.

– Да. Считается, что Дорегнатаром должен править достойнейший из достойных – правитель, соединяющий в себе благодать Матери и силу одной из стихий. Поэтому на трон Империи всходит тот, кто рожден в ритуальном браке. У нас нет наследственной монархии, после смерти одного правителя власть переходит другому Избранному. Жрицу, достойную зачать Дитя, заранее избирает жребий. После этого жрица сама выбирает одного из Верховных магов храма, кого считает подходящим… для этой великой миссии. Естественно, мне и в голову не приходило отказываться, когда Иланна назвала меня. Отказ – несмываемое оскорбление и неслыханный скандал, такое в истории случалось всего пару раз. К тому же, когда готов на все ради корки хлеба, начинаешь понимать, какая глупость все эти «чувства».

Я вся сжалась, и он успокаивающе погладил меня по спине.

– А потом вдруг встречаешь перепуганную девчонку с огромными глазами, которая даже по деревьям лазать не умеет, и все твои убеждения летят к такой-то матери.

Он взял меня за подбородок и заставил поднять лицо. Внимательно посмотрел в глаза.

– Прости за то, что скрыл наличие у меня невесты. Я хотел принять решение, когда вернусь обратно в свой мир. Сначала я должен был тебя как следует узнать. Ты не согласна, что было бы слишком большим безумием рушить всю свою жизнь после короткого знакомства, когда всего лишь пару минут погрел кое-чьи замерзшие ножки? Хотя наверняка очаровательные ножки, не сомневаюсь.

Я невольно ответила на его улыбку, но тут же закусила губу.

– Но… как же ты теперь?

Он пожал плечами.

– Верховный маг не мог отказаться от этой «великой чести», так что я перестал быть Верховным магом и с чистой совестью ушел. Иланна рвет и мечет, но даже она не может меня заставить. Так что я теперь весь твой, Ледышка.

И что-то было такое в том мурлыкающем тоне, каким он это сказал, и в том, как его горящий взгляд скользнул по моему лицу до губ и ниже, что я поняла, что начинаю задыхаться.

– А… что же будет дальше? Ты больше не вернешься в свой мир?

Я не хотела, но мой вопрос прозвучал с надеждой и почти жалобно.

– Пока не знаю. Давай не будем загадывать наперед, Ледышка? Я не люблю строить далеко идущих планов. Чем подробнее план и чем раньше произнесешь его вслух, тем больше он идет наперекосяк. У нас с тобой будет еще один очень важный разговор. Но не сейчас. А сейчас довольно разговоров!

Наши взгляды встретились – как переплетаются пальцы влюбленных после долгой разлуки.

С замиранием сердца я ждала повторения того безумного, обжигающего, сводящего с ума поцелуя.

Но в этот раз он коснулся моих губ с невероятной, пьянящей нежностью. Осторожно, бережно, почти робко. Словно мы начинали все с чистого листа сейчас. Словно оставляли позади все, что было раньше. Словно это и есть наш первый поцелуй – трепетный и невинный, как лепесток розы…

Был невинный.

Сначала.

Секунд десять, не дольше.

Потом мы снова сорвались в головокружительную пляску мучительно-дерзких прикосновений. Все-таки, мы действительно слишком долго не виделись. Ну или виновата была я, когда, сама от себя не ожидая, прикусила его нижнюю губу – так зла была за то, что бросил меня одну и заставил пережить такое!

– Эй, молодежь! А ну-ка прекратили непотребства и бегом марш из лекционного зала! Мне его запирать пора!

Я отпрянула от Морвина, как ошпаренная, и осмотрелась. В дверях стоял тот самый усатый толстячок в оранжевом сюртуке и желтых клетчатых брюках, что встречал меня и Дженни когда-то на воротах Академии – мистер Пим, наш «проректор по хозяйственной части». Завхоз, то есть. И посматривал на нас очень неодобрительно.

Переглянувшись и едва сдержав смех, мы с Морвином взялись за руки и подчеркнуто невозмутимо покинули помещение. Было странно видеть на наших соприкасающихся запястьях одинаковые ленты – но было в этом что-то ужасно милое. Особенно мило пурпурная шелковая ленточка с ажурным золотым замочком смотрелась на крепком запястье моего брутального широкоплечего воина.

Чинно-благородно мы шли по коридору метра два, не больше.

Потом Морвин снова впечатал меня в ближайшую стену, прижимая всем телом, и жадно набросился. Я, задыхаясь, вцепилась ему в волосы, постанывая от удовольствия – так приятно было их прикосновение на кончиках моих голодных пальцев.

И мы снова совершенно забыли, где находимся.

– Что за безобразие!! Вы это видите, Джиневра?! Никакого стыда, и это посреди учебного дня!

Когда визгливый голос мадам Оскотт ворвался мне в уши, я не стала снова отпрыгивать. Некуда было. Морвин даже не шелохнулся, а когда тебя прижимает к стене такая тяжелая туша, особо не попрыгаешь.

– Аврора, помилуйте – вы так ведете себя, что и не скажешь, что уже давно замужняя дама! – с затаенным самодовольством возразил голос старушки Леди Ректор. – То, чем занимаются наши дорогие конкурсанты, называется подготовкой к состязанию! И я не вижу в этом ничего безобразного. Напротив, очень… вдохновляющее зрелище. Хотя и согласна, что нашей сладкой парочке пора бы уже отправляться на занятия, пока не прозвенел гонг.

Я высунулась осторожно одними глазами из-за широкого плеча, когда Морвин все-таки пустил мои горящие губы, и тяжело дыша уткнулся лбом в камень.

– Простите, леди Темплтон! – пискнула смущенно.

Она погрозила мне пальцем:

– И не забудьте! Подготовка подготовкой, но двери башен будут по-прежнему запираться на ночь! Так что не слишком увлекайтесь.

И хихикнув как девчонка, Леди Ректор утащила за собой дальше по коридору побагровевшую Аврору Оскотт, у которой от возмущения, казалось, скоро пар из ушей пойдет.

– Послушай, Ледышка, – шепнул Морвин, когда обе дамы скрылись из глаз, и в его взгляде снова заплясали бесовские огни. – Как думаешь – может просветить почтенную старушку, что этим можно заниматься не только в спальне, не только ночью и эм-м-м… не только на горизонтальных поверхностях?

– Морвин!! – зашипела я возмущенно и шлепнула наглую лапу, которая украдкой погладила меня по бедру. Лапа неохотно убралась, хотя и недалеко – теперь она удобно устроилась на моей талии.

– Извини. Просто я слишком соскучился по тебе, Ледышка! – ответил он неожиданно серьезно. – А ты по мне?

Я вздохнула и вместо ответа сама потянулась к его губам.

Когда через много-много долгих минут я поймала себя на том, что уже не сгоняю лапу, где бы она ни прогуливалась, – поняла, что нужно срочно поворачивать нашу беседу в более деловое русло.

– П-подожди! Хватит отвлекаться. Давай… давай лучше обсудим нашу тактику и стратегию на предстоящий Турнир!

Морвин оторвался нехотя от выцеловывания моей шеи и пробурчал что-то неразборчиво под ухом.

– Ч-чего? – переспросила я, млея.

– Мр-р-р… Я говорю – расскажи мне теперь хоть, во что я там ввязался? Что еще за Турнир?

Глава 38

– Ты… издеваешься, да?

Нет, не издевается.

Кое-как, с пятого на десятое, то и дело теряя нить разговора и попутно отбивая поползновения лап, которым, кажется, было не так уж и интересно, что я там рассказываю – у них было занятие поинтересней, – я пересказала речь Старой Леди.

– Ты меня вообще слушал? – вздохнула я обреченно, уворачиваясь от очередной попытки куснуть меня за ухо.

– Да-а…

– Насчет Турнира понял, или мне в третий раз повторить с начала?

– Понял, понял. Теперь хотя бы ясно, вот это что такое нам нацепили, – усмехнулся Морвин, ловя меня за руку и целуя запястье под лентой. – А то я уж думал, может, браслеты брачные. Кто их знает, что за обычаи в вашем странном мире.

– А если б это были они? – смутилась я. Пользуясь моим секундным замешательством, наглые лапы покрепче за меня ухватились, чтоб неудобно было уворачиваться.

– А если б это были они, у меня появились бы веские причины, чтобы прямо сейчас прогулять занятия и нарушить все и всяческие старушкины правила.

Нет, я правда очень сильно крепилась все это время, чтобы не краснеть. Но это уже был перебор! Чувствуя, как горят уши, я сделала строгий вид и вздернула подбородок.

– Сейчас будет первый гонг! Нам пора. Занятия пропускать нельзя! Ни по каким причинам!

– Это ты сейчас так говоришь! Разубедить бы тебя… – проворчал Морвин, но лапы, все же, разжал. – Ну ладно. Когда у моей Ледышки такой серьезный вид, поневоле проникаешься. Идем! А куда?

По-хорошему, мне бы сначала в дамскую комнату, привести себя в порядок. Я представляла, что за видок у меня сейчас. Но времени и правда не было, поэтому, кое-как приглаживая на ходу волосы одной рукой – другая по-прежнему была цепко схвачена – я направила наши шаги в сторону нужной аудитории, а сама попыталась упорядочить мысли в голове. Кажется, сейчас математика с Авророй Оскотт – хуже не придумаешь. Как на зло, мысли были совершенно не об учебе.

– Кстати, а как ты смог вернуться? У тебя оставались еще лепестки?

Морвин покачал головой.

– Нет. Но это было и не обязательно. Для перемещения достаточно любого предмета из твоего мира. Ну а я же отсюда уходил в местной одежде. Хоть какой-то с этих неудобных тряпок толк оказался. Так что в этот раз переместился прямиком к вашей кастелянше. Надеюсь, ее не хватит удар. Не бойся, я на нее не падал! Этот способ перемещения между мирами я берегу исключительно для тебя.

Я смущенно улыбнулась.

– Понятно… а… а что это за «Кары», о которых ты говорил? Вы так извержение вулкана называете?

– Не только, Ледышка. К сожалению, не только. Это началось много лет назад, я тогда маленький еще был. Никто не знает причин, никто не знает, как справляться с этой бедой… просто наша природа в один далеко не прекрасный день сошла с ума. Да к тому же появились…

Он нахмурился.

– Кто? – поторопила его я.

– Давай это тоже потом. Не хочу омрачать такой чудесный день.

– Но ты хотя бы можешь сказать – погодные катаклизмы, которые сотрясают материк Арвенора… не может быть в них что-то общее с этими вашими Карами?..

– Не знаю, – он посмотрел на меня очень серьезно и чуть сильнее сжал мои пальцы. – Но очень надеюсь, что нет.