Текст книги "Академия пурпурной розы (СИ)"

Автор книги: Анна Снегова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 36 страниц)

Мэри-Энн, должно быть, слишком волновалась перед завтрашним испытанием, поэтому плохо спала. Услышала шум в общей гостиной, накинула халат и отправилась проверить, что там такое.

Ее удивило, что кастелянша раскладывает форму, держа ее осторожно в плотных перчатках. Да еще и среди ночи. На вопрос девушки мисс Роджерс буркнула что-то про новый стиральный порошок, раздраживший кожу. Но это объяснение было шито белыми нитками. Кастелянша занервничала, не выдержала и совершила глупость.

Предложила девушке забрать свою форму сразу же, а когда та наклонилась к дивану, стукнула ее связкой ключей по голове. И только потом сообразила, что если оставить Мэри-Энн лежать в гостиной рядом с аккуратными стопочками новой одежды, кто-то умный наверняка свяжет это между собой. Поэтому мисс Роджерс струсила и решила принести форму в другой раз, забрала обратно. Но на всякий случай, прежде утащила бесчувственную девушку в спальню, подальше от места, где ее ударили.

Кастелянша была очень сильной от постоянного физического труда женщиной, да к тому же высокой, жилистой – она без труда унесла худенькую Мэри-Энн в ее спальню и уложила на кровать. По счастью, не догадалась проверить, точно ли девушка уже не дышит – слишком спешила и боялась, что кто-то еще может проснуться и заметить ее. Вообще даже не подумала посмотреть, что с ней – ведь для нее это был не человек, а мерзкий маг.

Также из-за спешки мисс Роджерс не стала тратить время на то, чтобы смыть пятно крови с пола – она просто подвинула тяжелый ковер, забрала форму с дивана и убралась восвояси.

Кстати, Леди Ректор тут же приказала вынести диван, на котором лежала эта форма, из общей гостиной женской башни. Обивка с дивана со следами яда, как и пропитанная им форма, найденная в кладовой мисс Роджерс, послужат доказательствами в суде.

После того, как подозреваемая прямо на месте преступления показала, что и как происходило в ту ночь, ее и остальных заговорщиков увезли в Королевскую тюрьму для особо опасных преступников. Суд состоится, как только Тайный сыск закончит следствие и прояснит все детали заговора.

Леди Темплтон на правах Ректора Академии пурпурной розы и старой подруги начальника Тайного сыска, Бульдога Шеппарда, имела доступ ко всем следственным материалам. Но сейчас, когда она рассказывала нам все это, я видела не облеченную властью представительницу Его величества в Академии, а усталую пожилую женщину, которая винила себя за то, что чуть было не потеряла Мэри-Энн Смит и навсегда потеряла Аврору де Меритон, умницу и гордячку, фанатичную до самопожертвования девочку, одну из лучших своих учениц.

В холл первого этажа мы с Морвином вышли молча, когда стало очевидно, что леди Темплтон хочет побыть одна.

У меня тоже просто немилосердно болела голова. Накатила жуткая усталость – такой длинный, такой тяжелый день! С самого утра, когда мы узнали новость о подруге, а потом ввязались во все это расследование. Да еще столько магических сил израсходовала в парке… А в голове безостановочно прокручивались детали того, что мы только что услышали. Что было бы, если б Мэри-Энн не проснулась этой ночью? Страшно было представить Мы получили бы новую форму…

А еще что-то беспокоило меня очень сильно, когда я думала об этом заговоре против магов. Но я никак не могла понять – что именно. Как будто мы упустили какую-то деталь. Что-то важное. Но мои уставшие мозги просто отказывались сообщать мне, что именно.

Поскольку весь день шли допросы, да и вообще обитатели Академии пурпурной розы были сильны выбиты из колеи, второе испытание Турнира семи замков снова отложили на следующий день.

Учитывая обстоятельства и заслуги парнишки-менталиста, а также то, что состязание покинули, таким образом, уже две пары по обстоятельствам, не связанным с Турниром, их с Сол пару возвратили на испытания. Мы с Морвином в красках расписали, как неоценима была помощь Гордона, и Леди Ректор согласилась, что такое рвение нужно поощрить.

Теперь только три пары претендовали на победу. Скоро все решится.

И волнение добавляло причин для головной боли.

Я подняла лицо, посмотрела на лестницы и застонала.

– Я этого не выдержу. До башни просто не дотащусь.

– Послушай, Ледышка – а у меня идея! – оживился Морвин. – Давай я тебя отнесу! Мне понравилось. И лучше в мою комнату – до нее не так высоко, как до твоей…

– Так, стоп! Знаю я твои идеи гениальные, – вспыхнула я. – Сама уж как-нибудь. А еще лучше…

Я хлопнула в ладоши и в который раз за день позвала пушистую заразу. Ну а что? Бросил меня когда-то в чужом мире, предатель хвостатый, пусть теперь отрабатывает.

Подпрыгивая в нетерпении, Тушкан выпал прямо из воздуха на каменный пол и задрал любопытную морду.

– Отнеси-ка меня… – начала я, но закончить не успела.

Пол плывет из-под ног, легкое головокружение…

И я оказываюсь в комнате.

Не своей. Чужой. И здесь всего одна кровать, небрежно застеленная коричневым покрывалом. Стол девственно-чистый, без единой книжки или бумажки. Пара стульев, расставленных кое-как прямо посреди комнаты. Красивые шторы на окнах небрежно связаны узлом и обернуты вокруг карниза – чтобы не закрывали обзор из окна. Совершенно пустые полки на стенах. Зато на подоконнике – гора яблок, пара кругов колбасы, буханка хлеба и здоровенное блюдо, на донышке которого среди крошек сиротливо завалялась одна-единственная печенька.

– О! – голос Морвина за спиной лучился энтузиазмом. – А этот коврик недоделанный тоже иногда полезным бывает! Догадался все-таки по правильному адресу тебя доставить.

Тушкан прострекотал что-то, довольный, что его похвалили, и тут же исчез на радостях, чтоб не припахали к чему-нибудь снова.

Я резко обернулась и ослепла от не менее довольной улыбки одного огненного мага.

– Проходи, располагайся, Ледышка, будь в моей комнате как дома!

Я приложила ладонь ко лбу.

– Нет, ну этот бесконечный день закончится когда-нибудь, или нет…

Впрочем, он уже заканчивался. Закатные краски ярко полыхали за окном, возвещая скорое наступление сумерек, которые уже подкрадывались по углам.

– Устала? – заботливо поинтересовался Морвин. Слишком заботливо. Подозрительно заботливо.

– Допустим?.. – осторожно ответила я, выглядывая из-под ладони.

– Тогда зачем тебе вообще куда-то уходить? Спи тут!

Я невольно бросила взгляд на единственную кровать и сглотнула.

– Нет уж, моим нервам на сегодня испытаний хватит!

Мой огненный маг был на расстоянии двух шагов. Не шевелился, стоял, заложив руки за спину – и только глаза… его пылающий взгляд прожигал насквозь, медленно бродил по мне с головы до ног и обратно, скользя по очертаниям фигуры, лаская через одежду.

– И куда тебя отпускать-то с такими взвинченными нервами, а, Ледышка? Я думаю, что тебя надо срочно отвлечь от всех этих интриг и заговоров! И кста-ати…

О нет.

Нет, нет, нет, нет.

– …я тут вспомнил – ты же должна мне желание!

Глава 51

Глубокий вдох. Медленный выдох. Успокоиться.

Ну, или попытаться хотя бы.

– А давай насчет желания как-нибудь в другой раз поговорим?

Улыбка, что прячется в уголках его губ, мягкая ирония на дне огненного взгляда… он видит насквозь все мои уловки и мое волнение.

– Ледышка, я же обещал тебе не просить «чего-то слишком». Что же ты трясешься вся, как лист?

Молчу. Что тут сказать? Что рядом с ним я, как этот лист, боюсь сорваться с ветки и сойти с ума, поддавшись полету ветра? Так, чтобы забыть обо всем, чтобы небо с землей поменялись местами, чтобы поверить на мгновение, что ты никогда-никогда не упадешь и будешь вечно парить над вершинами деревьев в объятьях беспокойной стихии… Но листья рано или поздно падают вниз.

Вздыхает.

– Ледышка, мне просто не нравится, в каком ты состоянии. Бледная, хмуришься, кусаешь губы… и все время думаешь о чем-то. Так нельзя.

– Нельзя думать? Прости, я не умею по-другому, – пытаюсь улыбнуться.

Качает головой.

– Нельзя выходить на битву, когда в голове – сумятица. А что-то мне подсказывает, Ледышка, что наша битва еще только в самом разгаре. Воин, который слишком много думает, прежде чем направить меч, – погибает первым. Так что смирись – сейчас будет очередной пересказ урока моего старого учителя. Я был не очень уверенным в себе подростком, когда он мне его преподал.

Закатываю глаза, чтоб показать, что я думаю о бесконечных уроках и нравоучениях, которых и так было многовато в моей жизни… но любопытство уже грызет, и я вся внимание.

– Слишком много мыслей в голове убивают способность жить! Ты постоянно повторяешь события прошлого. Ты прокручиваешь раз за разом свои ошибки, проживаешь одни и те же разговоры и представляешь, что ответил бы обидчикам. Потом начинаешь тревожиться о будущем – о том, что еще не случилось, о том, что может быть, не случится вообще никогда или случится совершенно по-другому… но в своей голове ты уже это прожил, не дожидаясь. И вот… между прошлым и будущим, которые разрывают тебя на части и наполняют туманом мозги, ты совершенно теряешь настоящее. Быстротечные мгновения жизни, мгновения, которые никогда не повторяются, мгновения, в которых ты находишься здесь и сейчас пробегают мимо, уходят безвозвратно, пока ты заблудился в лабиринте тревог. И знаешь, что?

– Что? – спросила я тихо, завороженная звуками его голоса.

– Единственный способ начать по-настоящему жить – это разом выбросить из головы все мысли. Просто взять, и вымести их, как ненужный мусор.

– Не всем же охота ходить пустоголовыми… – проворчала я.

Улыбка на его губах больше не пряталась.

– Для умных мыслей будет свое время… как-нибудь потом. А сейчас – я хочу, чтобы ты не думала, а чувствовала! Остановилась в нашем здесь и сейчас, Маэлин. Потому что в прошлом… в прошлом еще не было нас. А будущее наверняка готовит достаточно подлянок, которые мы даже предположить еще не можем. О, Маэлин, поверь мне – у судьбы намно-о-ого более изощренная фантазия, чем у человека! Так что бесполезно тревожиться и гадать – мы с тобой все трудности преодолеем и все стены пробьем, но только, когда будем видеть их перед глазами, когда будем точно знать высоту этих стен, и как высоко надо прыгать. А сейчас…

– Дай угадаю. Желание?

Мой взгляд скользнул с его губ выше, прошел по лицу, по темной тени ресниц, утонул в расплавленной радужке – там, где уже клубились огненные вихри… и почему-то идея с желанием уже не показалась мне такой безумной.

– Да. Желание. И чтобы трусливой Ледышке проще было решиться, давай опять установим правила.

Он взял один из стульев и двинул к стене. Уселся на него, оседлав как лошадь, руки с закатанными до локтей рукавами светлой рубашки небрежно положил на спинку. В низко распахнутом вороте виднелись языки черного пламени – оно словно стремилось выбраться наружу, прожечь и обратить в пепел тонкую ткань, по нелепой причуде хозяина скрывшую его декорацией мнимой цивилизованности. Но она была там – дикая стихия, варварский, непокорный огонь, и было бы величайшей неосторожностью с моей стороны об этом забывать.

– Вот смотри, Маэлин. Я сижу здесь, и даже близко к тебе не подхожу. На этот раз. Дверь – вон там. Ну, или Тушкана своего можешь в любой момент позвать – я и пальцем не пошевелю, чтобы тебя удержать, если захочешь уйти.

От такого вступления у меня кровь прилила к щекам, и я почувствовала, как стремительно краснею. Что он еще придумал – этот огненный маг с его неуемной фантазией?!

И почему я стою, не шевелясь, и безропотно жду, что он скажет дальше – словно язык проглотила?..

– А ты лезь вон туда. Прямо ногами.

Морвин кивает на второй стул, по-прежнему стоящий посреди комнаты.

– Ты с ума сошел, да? – спрашиваю обреченно.

– Возможно! – не собирается отнекиваться он.

И замолкает. Просто ждет, прожигая пристальным взглядом.

А я… отсчитываю три удара сердца, скидываю туфли и лезу на проклятый стул. Такая же сумасшедшая.

Сидение покачивается под моими ногами разок – так что, учитывая, в каком смятении я нахожусь, есть риск свалиться кубарем и пробить себе глупую башку. Инстинкт самосохранения вопит, что это далеко не самая большая угроза сейчас, но я игнорирую его вопли. Только вцепляюсь одной рукой в спинку стула позади себя и пытаюсь успокоить дыхание, от которого грудь ходуном ходит под корсажем.

Наконец, нахожу баланс и поймав равновесие, замираю. Жду, что будет дальше. Волоски дыбом по всей руке. Колени слабеют, и я очень надеюсь, что Морвин сейчас все-таки скажет уже, чего он от меня хочет, потому что воображение услужливо начинает подбрасывать собственные варианты, и я очень радуюсь, что мой мужчина – огненный маг, а не менталист, способный читать мысли.

– Эмма, ты же знаешь, что мне категорически не нравится одежда вашего мира? Я считаю ее преступлением против женской красоты.

– Только попробуй сказать… – угрожающе начинаю я, но он перебивает:

– Ножки! Я всего лишь хочу увидеть твои ножки, Маэлин. Учитывая, что ты должна мне желание, очень благородно с моей стороны захотеть такую малость, не правда ли?

Пару секунд мы просто смотрим друг другу в глаза.

Малость. Скажет тоже! Да если б моя бабушка только услышала, пришлось бы нюхательные соли уже тащить. Чтобы девушка позволила себе такое!.. На уроках этикета старая графиня Винтерстоун вбивала нам с Джен в голову намертво, что джентльмен не должен увидеть даже щиколотку благородной леди! Это же стыд и позор… но если я попробую возразить, Морвин скажет, что он-то не джентльмен. А вернее всего, даже не поймет, что это за зверь такой.

– Маэлин, я жду, – поторопил меня мой варвар. – И если хочешь знать, я вообще не понимаю, что такого страшного в моей просьбе. В нашем мире женщины спокойно ходят в юбках длиной до колен. И даже выше. И никто из них не умирает от разрыва сердца! От разрыва сердца иногда умирают мужчины, если ножки хорошенькие, но это уже другой разговор. У меня-то сердце крепкое, не беспокойся. Надеюсь, выдержка тоже – но в крайнем случае, ты же помнишь про дверь, да?

Это можно было бы принять за шутку чтобы разрядить напряженную атмосферу, если б он не говорил это таким серьезным голосом с неожиданной хрипотцой, которая прокатилась по моей коже почти до боли чувствительным касанием.

И тогда я, наконец, решилась. Я ведь и правда должна ему желание.

Отпустила спинку стула, за которую цеплялась, как за спасательный круг.

Слегка наклонилась вперед… из остатков прически выбился кудрявый непослушный локон, качнулся от моего дыхания.

Робко взялась за ткань платья. Подушечки пальцев с обостренной чувствительностью ощутили каждую деталь микроскопического рельефа на переплетении нитей.

Вздрогнула, когда увидела, как напряглись мышцы на шее Морвина, как плотно сомкнулась линия губ, как взгляд метнулся к моим ногам в ожидании – так тигр провожает глазами каждый прыжок лани, каменным изваянием застывая в засаде.

– Но я… сама решу, как высоко поднимать.

Он кивнул без единого звука, по-прежнему не отрывая взгляда от моей юбки.

Ну, хорошо. Приподниму совсем чуть-чуть, зато буду свободна. Желание тогда считается выполненным – а я больше смогу не трястись в ожидании, чего он там такого выдумает…

Запоздало вспоминаю, что мы с Джен второй день решили отказаться от плотных чулок – в такую жару в них было невыносимо.

Тонкая серая ткань форменной одежды послушно следует за движениями моих рук.

Сантиметр, два, еще… Переступить босыми ступнями, поджать пальчики… Щекотно, словно искры падают на ноги от костров. Костров, горящих в глазах огненного мага. Костров, в которых постепенно сгорает моя стыдливость.

Выше, выше… до тонких щиколоток, до гладкой кожи над ними. Смутиться до мушек перед глазами – а мы-то еще удивлялись, зачем профессорша-бытовичка на первом же занятии, выгнав юношей за дверь, учила своих студенток заклинаниям, уничтожающим лишние волосы на теле. О да, мадемуазель Лизетт и правда знала толк в бытовой магии! Лосьоны и притирки, которые студенткам с бытового факультета задавали готовить в качестве домашней работы, со скоростью лесного пожара распространялись по всей женской половине Академии пурпурной розы.

Кромка подола замирает на полпути. Восхищение, вспыхивающее в глазах моего мужчины. И мне уже не хочется останавливаться. Ласка на округлых очертаниях плотно сомкнутых колен – словно он гладит их пальцами, а не взглядом.

Еще. Совсем немного выше, но… стыдливость все же берет верх. Пусть сейчас даже не так коротко, как у этой его Иланны… так ведь и я – не Иланна.

Из ослабевших пальцев выскальзывает юбка, снова падает спасительная завеса серой ткани. Я готова свалиться с этого стула – если не в его руки, так уж в обморок точно.

Морвин закрывает глаза на мгновение – так, словно до сих пор представляет меня.

– Маэли-и-ин… – выдыхает мое имя почти со стоном.

– Ч-что?

– А иди-ка ты к себе. Очень и очень быстро. Пожалуй, я переоценил свою выдержку. Зови хвостатую заразу, и на счет три, когда я открою глаза, чтоб и духу твоего здесь не было.

– Эмма! Эмма, ты так долго не возвращалась – я места себе не находила от волнения!.. Все в порядке?.. А, стоп! Не отвечай! Узнаю этот затуманенный взгляд. С Морвином свиданничали опять. Иди уже, спи! С тобой в таком состоянии разговаривать бесполезно.

Спрятавшись за дверцей шкафа, я в пару резких движений сбрасываю платье на пол и натягиваю ночную рубашку. Не хочется показываться даже сестре – как будто взгляд моего мужчины оставил на теле следы. К собственной коже прикасаться невыносимо – так остро, до дрожи в каждом нерве любое случайное касание.

Только спрятавшись под одеялом с головой, я могу наконец-то успокоиться.

Ничего себе метод очищения мыслей! Какое там прошлое с будущим – как я имя-то свое не забыла вообще?!

Но приходится признать, работает метод на отлично – всякие крохи волнения перед Турниром, остатки переживаний за какие-то там заговоры и интриги улетучились без следа.

Интересно, а башню женскую теперь снова запирают? Надеюсь, что да. И надо попросить Леди Ректор, чтоб мужскую запирать начали тоже. И еще Тушкана предупредить бы, чтоб на мой зов больше не откликался ни под каким предлогом. Потому что, если так пойдет дальше, я сама начну сбегать по ночам и вламываться в обитель мужского целомудрия в поисках одного несносного огненного мага.

Глава 52

Давно у нас с Улиткой Младшей не было такого веселого и беззаботного утра. Почти как в старые добрые времена, в башне Замка ледяной розы, когда обе мы были почти детьми. Когда наши сердечки еще не знали тревог, не вздрагивали то в безумной неконтролируемой радости, то в бессильной тоске, то опять обратно – и всего лишь из-за того, как на тебя посмотрел… или не посмотрел… человек, неожиданно ставший столь многим. Прекрасное было время! Но, пожалуй, я не хотела бы возвращаться в него снова.

Сегодня легко на сердце было нам обеим. Жизнь, кажется, налаживалась.

Мы поболтали, лежа в постелях, о том о сем. Дженни спрашивала, слишком ли безумно будет с ее стороны, если она проберется на занятия анимагов и притворится студенткой с анимагического. Я вернула ее с небес на землю, напомнив, что занятий сегодня не будет – Старая Леди сказала, для следующего испытания преподавателей собираются припахать к подготовке. А учитывая, что у нас теперь на двоих меньше… Мда. Год открытия в Академии пурпурной розы начинается феерически.

Минус одна математичка, минус один декан менталистики, минус один завхоз, минус одна кастелянша.

Нескольких студентов мы ведь тоже недосчитались – Мэри-Энн неизвестно когда сможет приступить к занятиям, а Джереми Коул после вчерашней суматохи, по слухам, вообще покинул Академию. За ним прислали карету родители, жившие в столице, практически на соседней улице. Прознали о нескольких скандалах, в которые оказался втянут их сыночек, да еще и о том, что в этом странном учебном заведении нападают на студентов. Решили, что пора уже наследничку вникать в дела родового имения, а не сушить мозги не пойми где. Оно и к лучшему.

А потом разговор наш незаметно, сам собой, свернул на еще более тревожную тему.

– Улитка Младшая, как думаешь – как скоро обо всем об этом узнает папа?

Дженни рывком села в постели и обхватила колени.

– Так я об этом и хотела с тобой поговорить еще вчера!! Эм, ты уже приготовила оправдательную речь? Как ты будешь папе объяснять, откуда в Академии взялся твой красавчик из Зазеркалья, да еще под легендой, что он из стражей Замка ледяной розы и… эй, а ты вообще их собираешься знакомить?

Я перевернулась на живот и закрыла ладонями лицо. Пробормотала глухо.

– Дже-е-енни, я даже представить себе это боюсь! И я понятия не имею, что будет. Извержение вулкана во время грозы посреди землетрясения мелочью покажется. Потому что в прошлую их встречу папа пообещал Морвину, что ребра ему переломает, если еще раз увидит рядом со мной.

– Мда уж… не завидую тебе, сестренка! Но ты бы уже продумывала план действий поскорее, что ли. Конечно, от столицы до Замка ледяной розы даже верхом целый день добираться, и новости доходят долго… но не вечно же. Не думаю, что от папочки, с его-то связями, долго будет секретом, что за дела творятся у нас тут. Все эти турниры, нападения, обыски… Если честно, Эмма, я думаю, у тебя день-два, не больше. Я прикрывала тебя, как могла, но я же не всемогущая.

– В смысле? – подняла я голову.

Джен заговорщически улыбалась.

– В смысле, ты же не думала, что папа оставил нас совсем без присмотра? Тетя Эмбер связывается со мной каждый день по медальону. Я очень убедительно ей вру, что все у нас великолепно, особых новостей нету, а Эмма не подходит поговорить с ней вовсе не потому, что ее опять зажимает где-нибудь в темном уголочке ее парень. Говорю, ты просто очень много учишься и днями пропадаешь в библиотеке. Тетя верит. Все же знают, какая ты серьезная и ответственная. И есте-е-е-ественно, она потом все-все пересказывает нашим родителям.

У меня уже вовсю алели щеки.

– Да уж… в такие моменты понимаешь, что есть свои плюсы в том, что твой любимый папочка – ни разу не маг.

Джен хихикнула.

– Ага! Только представь себе, что это он требовал бы от нас ежедневного отчета…

Я представила. Впечатлилась.

Потом представила, как говорю папе: «Дорогой папа, это мой парень, ты с ним уже знаком, не трогай пожалуйста его ребра, он мне целым нужен»… Фух, кошмар!

Нет, лучше даже представлять не буду. Потом как-нибудь придумаю, что сказать. Попробую действовать по ситуации. Как там Морвин говорил? Сначала надо увидеть стену прямо перед собой, чтобы понять, как перепрыгивать.

Беда в том, что папочку моего не то, что не перепрыгнешь… объехать на телеге кружной дорогой не выйдет. С его фамильным Винтерстоуновским упрямством справиться может только фамильное Лоуэлловское обаяние моей мамочки. Так что мне остается лишь надеяться, что в момент эпической встречи она будет где-нибудь неподалеку.

– Эм, не дрейфь! У тебя такой ужас на лице написан, будто папочка уже караулит за дверью. Уж до конца Турнира как-нибудь дотянете – с таким-то количеством людей, которые обеспечивают вам с Морвином прикрытие…

Я насторожилась.

– Ты о чем это?

– Да так… – загадочно отвела взгляд Дженни.

– А ну, признавайся!! – насела на нее я. – Что вы там за моей спиной затеваете и с кем?!

Сестра фыркнула.

– Могла бы и сама догадаться, между прочим, кто у нас главная сводница в здании.

– Леди Ректор… – обреченно вздохнула я. – И что?

– А то, что она вызывала меня к себе и устроила такой допрос с пристрастием про вас с Морвином, что я поняла, кто был профессором сыскного дела, когда папа Олава еще в Сыскной детский садик ходил.

– Постой, дай угадаю… и ты?..

– И я раскололась, разумеется. Выложила все до последнего. Про зеркало, про другой мир, как долго вы друг по другу сохнете… прости, но твои рассказы про невероятную спину я тоже пересказала, чтоб она поняла, что у вас все серьезно.

Я вспыхнула и зашипела на Джен:

– Чтоб еще раз я тебе доверила…

– Тихо! – она выставила в перед ладонь. – Успокойтесь, барышня! Ты забыла, что наша бабуля – самая романтичная особа в этой Академии? Она так впечатлилась вашей невероятной историей любви, что согласилась прикрывать вас от папочки, сколько получится. И даже «забыла» разослать новость про Турнир родителям участников. Чтоб ее фаворита не укокошили еще до победы. Правда, солнце, если вы победите, даже она не сможет такую новость утаить. В общем… прости, но я и правда уверена, что у вас в лучшем случае пара дней. Так что я на твоем месте порепетировала бы уже на досуге со своим босоногим нарушителем этикета, как он будет с папочкой знакомиться. Если у вас бывает свободное время, конечно, – снова хихикнула она.

Я без сил откинулась на постели.

– Джен, это будет катастрофа века!

Сестра фыркнула.

– Не сомневаюсь! Надеюсь, смогу присутствовать в первых рядах.

– Вот же заноза мелкая…

– Эй! Я тебя всего на пару минут младше вообще-то! – обиженно протянула Джен.

– Ничего-ничего, я посмотрю на тебя, когда твой Олав придет у папочки руки твоей просить! И до папы, наконец, дойдет, что он не пропускал ни одного семейного торжества в Замке ледяной розы вовсе не потому, что ему так уж нравилось в очередной раз устраивать с ним гонки по лесу на снежных оленях.

Сестра покраснела как помидор и тут же умолкла.

Десять утра.

Три пары участников.

Меня уже потряхивает, но Морвин крепко держит за руку – ради разнообразия он снова надел форму и даже почти все пуговицы на рубахе застегнул. Совершенный ноль эмоций на лицах Эвана Рока и Риты Рок – они за руки не держатся, но стоят плечом к плечу, как оловянные солдатики в коробке. Сол бросает на нас такие взгляды, что я стараюсь не смотреть в ее сторону вообще. Лучше б она на Гордона хотя бы одну десятую взглядов бросала, а то на парня смотреть жалко.

Знакомый холл, двери с эмблемами факультетов. Сразу вспомнилось распределение, но это не оно.

Мы ждем, пока нас допустят до второго испытания.

А потряхивает меня потому, что в этот раз на испытание нас провожает не только Леди Ректор. Рядом с ней стоит Ее величество королева. Великолепный бордовый бархат, белая меховая опушка широкого выреза. Двое стражников замерли на почтительном отдалении.

На круглом лице Николь – следы усталости и бессонных ночей. Кажется, нам говорят не все, и проблемы с погодой – не просто проблемы с погодой, а угроза голода от неурожаев уже перекинулась через океан и перестала быть головной болью одного лишь Арвенора.

И когда я понимаю, что в такой момент она все равно нашла время, чтобы быть здесь, без лишних слов проникаюсь серьезностью нашей миссии. Раньше мне помимо воли все это казалось почти игрой. Но хватит игр – от нас ждут действительно важных поступков.

– Дорогие мои! – голос Леди Лектор приглушенный, доверительный. Сегодня здесь совсем мало народу, никого посторонних. – Мы приступаем ко второму испытанию Турнира семи замков. Оно особенно значимое, потому что покажет уровень владения магией в вашей паре. Для этого испытания Ее величество…

Королева милостиво кивнула и протянула руку, чтобы коснуться стен Замка… но в последний момент передумала, и рука ее безвольно опала.

– …Попросила Замок пурпурной розы измениться таким образом, чтобы часть его стен превратилась в лабиринт. Стены этого лабиринта будут реагировать на магическое воздействие, причем именно соединение сил в паре. Подробнее рассказывать не будем, вы и так поймете. Замок сам выберет для каждой пары препятствия, призванные раскрыть ее магический потенциал. Наши преподаватели постарались, и тоже вложили часть магии в этот лабиринт. Мы даже сами не знаем, что именно вам предстоит, задания будут индивидуальны – потому что было бы нечестно требовать от бытовиков справляться с тем, что огненный маг преодолеет одним щелчком пальцев.

Леди ректор подмигнула нам с Морвином.

– Помните главное! Задача испытания – не выявить самого одаренного мага. Задача – найти пару, в которой лучше всего сочетается магия и наиболее продуктивно магическое взаимодействие. Каждая пара войдет в лабиринт через свою дверь. Победят во втором испытании Турнира семи замков те участники, которые первыми выйдут из лабиринта.

Нежная, пухлая ладонь Ее величества, дрогнув на мгновение, все же завершает свой полет к лиловому камню стен. Далеко-далеко, на самом дальнем краю одного из коридоров я замечаю призрачное свечение шерсти Тушкана. Зверек не решается подойти ближе, только смотрит на хозяйку с тоской в черных глазах. Хозяйку, которая оставила его одного.

По стене из-под ладони Николь расходится едва заметная волна вибрации.

Три двери с эмблемами факультетов распахиваются перед нами в ореоле пурпурных искр… но за ними уже не привычные крохотные помещения кабинетов, уставленные шкафами и всякой всячиной по вкусу владельца.

Нам в лицо глядят темные провалы, ведущие в неизведанные глубины лабиринта, созданного магией Замка пурпурной розы. Дикого, почти неприрученного, похожего на ребенка, делающего первые шаги в огромном мире. Ребенка, руку которого отпустил бросивший его взрослый.

Глава 53

За нашими спинами закрывается тяжелая дверь темного дерева… и мы остаемся в кромешной тьме.

Наверное, следовало бы бояться… но не получается. Потому что мою-то руку никто не отпускал.

Да и вообще – чего здесь может быть страшного? Это ж Замок пурпурной розы, он такой же добрый, как и тот, в котором я провела все детство. Только, кажется, несчастный.

Мы потихоньку продвигаемся вперед – медленно-медленно, и скоро мои глаза уже различают оттенки этой темноты. Глубокий, насыщенный аметист мешается с благородным пурпуром, лиловые тени вспыхивают искрами цвета нежной сирени… и все это богатство вплавлено в черный бархат, которым закрыт весь окружающий мир, как сцена – занавесом. Поневоле кажется, что вот-вот начнется представление.

Но все равно света не достаточно для того, чтобы я различала вокруг хоть что-то, кроме неясных очертаний ведущего меня за руку напарника.

И я против воли начинаю вспоминать, на какой ноте мы расстались вчера.

Это в лабиринте жарко, или у меня температура поднимается?

– Ледышка, хватит сопеть мне в плечо. Нам вообще-то идти надо, чтобы выиграть. А мне теперь хочется остаться постоять. Ну, или полежать.

– Морвин! – выдыхаю в притворном возмущении. Но кому я буду врать – я уже привыкла к его шуткам. Они больше не шокируют, а… заставляют кровь быстрее бежать по венам.

В ответ мою ладонь сжимают чуть крепче, Морвин принимается поглаживать ее тыльную часть большим пальцем, а я изо всех сил пытаюсь унять сопение и вообще задерживаю дыхание, чтобы снова не становиться мишенью иронии. Огненный маг снисходительно бросает:

– Расскажи-ка мне в таком случае, чего вдруг меховой коврик с глазами так жалобно на нас этими самыми глазами смотрел.