Текст книги "Академия пурпурной розы (СИ)"

Автор книги: Анна Снегова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 36 страниц)

Жаль, Эван не знает, что на этом длинная череда его везения прервется. В этот год не только они с Ритой проникли в Академию пурпурной розы «зайцем».

Есть один настырный огненный маг, которого они слишком рано сбросили со счетов.

– Эмма… – едва слышный голос раздался над моим ухом, на самой границе слышимости. Морвин почти не шевелил губами. – На счет «три» очень быстро убираешь Сферу и ровно через две секунды ставишь обратно. Моргни, если поняла.

Я послушно прикрыла глаза.

– Тогда… Три!

Глава 56

От неожиданности резко «отпускаю» Щит. И хорошо, что не было никакого «один» и «два» – так мое лицо точно не могло выдать, что мы готовим атаку.

Доли мгновения – и раскаленные сгустки пламени срываются в полет… Но Морвин бросает их не с ладоней. В руках он по-прежнему крепко держит меня.

Огненный взгляд, раскрутившийся воронкой яростной стихии. Так, что пламени стало в нем тесно. Кажется, фраза «убить взглядом» сегодня приобретет для меня новый смысл.

Рита не успевает вклиниться в брешь, приоткрытую мною в нашей защите. Не успевает применить никаких некромантских чар.

Две огненные стрелы летят в ее старшего брата. Морвин не станет трогать девушку, я знаю.

Но каким-то непостижимым образом Эван успевает отклониться, и стрелы пролетают в считанных сантиметрах от него – одна прожигает по касательной рукав повыше локтя.

А потом… он прячется за сестру. Не только я поняла, что Морвин даже если строит из себя варвара, в душе намного больший джентльмен, чем та плесень, что сейчас перед нами. Хоть и ругается сейчас сквозь зубы по-своему у меня над ухом – наверняка очень грязными словами.

Тем временем, я уже вернула Сферу на место. Рита выглядит потрясенной и смертельно бледной. Эван из-за ее спины визжит:

– Пробей их лед! Придумай что-нибудь! Ты что, оглохла?!..

А она прижимает ладони к щекам и молчит.

Молчит снова.

А потом говорит – едва слышно, почти беззвучно. Но я слышу.

– Почему так? Почему он закрывал свою девушку спиной, а ты меня… а ты за мной… Несправедливо.

– Рита! – я не выдерживаю и кричу ей снова, задыхаясь и с трудом ловя воздух, так сильно сдавила мне грудь тревога. – Ты же видишь – твоему брату на тебя просто плевать! Он… закрылся тобой, как щитом! Ты ничего не значишь для него! Просто живое оружие! Послушная кукла!..

Рита трясет головой, жмурится, как будто не хочет ничего слышать. Как будто ей слишком больно это слышать.

И в тот момент, когда я пытаюсь достучаться до нее, а Эван угрожающим голосом приказывает сестре меня не слушать, я вдруг замечаю какой-то посторонний звук. Странный, которого здесь не должно быть, но отчего-то он мне знаком.

Шорох множества маленьких лапок в третьем коридоре – том, что справа. Том, в котором блуждают сейчас Гордон и Солейн. И почему-то мне кажется, что именно этот звук, будто насекомое бегает по полу, я слышала уже однажды ночью в женской башне Академии пурпурной розы – и это он тогда исчез за приоткрытой дверью в комнату Сол.

…Звук замирает в темном провале коридора. Я смотрю во все глаза, пока Эван пытается заставить упрямящуюся Риту снова применить какое-нибудь заклинание. Рита жмурится, трясет головой, не соглашаясь, а я все жду – кто или… что покажется из третьего коридора.

Но звуки останавливаются, словно в нерешительности. И тихо, очень тихо удаляются.

Выдыхаю разочарованно. Значит, никто не торопится нам помогать – а возможно, это просто мое больное воображение.

– Эмма, попробуй-ка позвать меховой коврик, – говорит сдержанно Морвин над ухом. Я чувствую, как ему тяжело. Черное озеро продолжает вгрызаться невидимыми клыками в его магию. Сколько еще он сможет продержаться? – Не хочу тебя огорчать, но это последний шанс решить дело… как-нибудь малой кровью. Если не выйдет, я слечу с катушек и взорву здесь все к демонам. Вскрытого резерва мне хватит устроить огненное безумие. Вряд ли… смогу выбирать мишени.

Я понимаю, что он пытается мне сказать. Кипящей лавой вулкан не выбирает, кого уничтожить в потоке, а кого обогнуть. Рите тоже будет конец.

Смаргиваю набегающие слезы. Стены вокруг нас вибрируют и вздрагивают под седым кружевом плесени. Черная грязь доползла Морвину уже до колен. Под моими ладонями узор на его груди наливается огнем – и в этот раз это темное пламя, цвета каленого железа. Оно обжигает мои руки, но я не могу и не хочу их убирать.

– Тушкан! Тушкан, хватит бояться! Выходи, ты очень нам нужен, маленький бездельник!

Я на месте зверюги ни за что не пошла бы, услышав такой жалобный, срывающийся голос. Мое «не бойся» прозвучало так же убедительно, как доктор, когда говорит детям о том, что «больно от укольчика не будет». Джен делали в шесть лет, и, по ее словам, она с тех пор утратила веру в человечество.

С тихим хлопком бледно-сиреневый, потускневший ушастик плюхнулся на единственное доступное ему в этом зале твердое место – рядом с Роками.

– Тушкан, позови кого-нибудь! – кричу ему. Там же бездна магов за пределами лабиринта! Преподаватели, студенты… не может быть, чтоб мы не смогли призвать к ответу пару зарвавшихся некромантов прежде, чем случится непоправимое.

Ушки малыша испуганно прижаты к голове. Он вертит ею из стороны в сторону, пытаясь понять, что происходит. Но прежде, чем он послушался меня и ушел за помощью, Эван Рок резко выбросил вперед левую ладонь, и с нее сорвалась тонкая серая плеть призрачного дыма. Захлестнулась вокруг сиреневого комка шерсти, и стала подтягивать к нему. Тушкан пискнул, мигнул пару раз… и перенестись не смог.

В черных-черных глазах Эвана мелькнуло торжество.

Кипение лавы энергий под кожей Морвина стало так невыносимо, что я вынуждена была отдернуть ладони, но даже через платье терпеть уже было очень сложно.

В сгустившейся, как перед взрывом вулкана, тишине раздался робкий голос Риты:

– Братик… зачем ты делаешь больно этому зайцу? Он… хороший. А ты…. Ты – нет.

На спокойном лице Риты показались эмоции – настоящие, живые. И пусть это было похоже больше всего на детскую обиду – но оно было человеческое, из сердца, то, из-за чего она мгновенно утратила сходство с куклой.

Бедная девочка! Я не дала бы ей семнадцати. Двенадцать, не больше – кажется, по эмоциональному интеллекту она сильно отстает в развитии. Правильно мне говорила когда-то тетя – каждый наш поступок, это словно камень, брошенный в воду. Всегда отзовется кругами. И сильнее всего отзывается на детях, которые как мягкий пластилин, так чутки и послушны всему, что захочет изваять из них слепая судьба и жестокость взрослых.

Но даже самый жесткий, самый застывший пластилин можно размягчить.

По крайней мере, я в это верю.

А потом, пока Эван удивленными глазами смотрел на сестру, что осмелилась бунтовать, маленькие изящные ладони Риты вспорхнули в воздух, как птицы, заплели в нем сложное заклинание тонкими пальцами.

Эван ахнул и схватился за грудь. Выпустил нить дымки из рук, не удержав, и Тушкан тут же плюхнулся на хвост с жалобным писком. Телепортироваться он еще не мог, серая мерцающая нить по-прежнему его оплетала.

По мере того, как действовало заклинание, лицо Рока все бледнело и бледнело, приобретало какой-то зеленоватый оттенок.

– Она же не убьет его?.. – прошептала я в ужасе.

– Хорошо бы! Туда ему и дорога! – процедил Морвин сквозь зубы, а потом вдруг уткнулся носом мне в волосы, мелко подрагивая, и зажмурился. Я поняла, что он едва сдерживает выплеск огненной мощи. Мамочки, только б пронесло… мы же тут по тонкому лезвию ходим – в таком переплетении разных магических потоков. Вот-вот начнется настоящее безумие.

Рита резко взмахнула руками, будто обрывая плетение, и Эван рухнул на колени. Медленно растаяла веревка, освобождая Тушкана. Он пискнул и бросился… на руки Рите, и она прижала его к себе, как ребенок плюшевого мишку.

Эван раскрывал и закрывал рот, словно рыба, выброшенная на лед. Но он был жив.

– Ты… Что ты сделала?.. – сдавленно прохрипел он.

– Я всего лишь забрала магию у тебя, братик! – пропела Рита, поглаживая Тушкана и глядя на зверька с восторгом. – Ты всегда меня обижал. Ты всех обижал. Но этого зайчика я тебе обижать не дам. Ты теперь вообще никого не сможешь обижать, потому что ты теперь обычный, немагический.

– Да я тебя… – угрожающе начал тот, упершись кулаком в пол и пытаясь встать. Встать не получалось.

– Не советую, Эван! – громко сказала я. – Ты еще не понял? Твоя кукла порвала нитки. Теперь ты ей не хозяин. Лучше не трогай Риту, не то она поступит с тобой так, как ты хотел с нами. Выпьет до дна. Не рискуй!

На лице парня отразился страх, и он так и не решился встать, в полном шоке глядя на сестру. Рита чесала Тушкана за ушами. Я впервые видела ее такой… почти счастливой.

Кажется, магия Замка пурпурной розы все же подействовала на нее. Добрая, светлая магия этого места. Если бы не Тушкан… я очень сомневаюсь, что эта забитая, одинокая девочка смогла бы когда-нибудь вырваться из-под власти своего брата.

– Ледышка… – пробормотали мне в волосы глухо. – Скажи этой ненормальной… пусть убирает уже… черную дрянь. И открывает дверь. Уходите отсюда. Сейчас. Рока этого тоже можете забрать… хотя его не обязательно.

Серые наросты плесени на потолке уже свисали махровыми лианами. Клокочущая жижа под ногами успокоилась черным зеркалом, но казалось, лишь затаилась на время и только ждала, чтобы снова вцепиться и выпить нашу магию, которую ей пообещали, но так и не дали.

Да. Отсюда пора уходить.

С большим трудом удалось мне достучаться до Риты. Но в конце концов, она поняла.

Повинуясь взмаху ее руки, озеро, недовольно бурча, испарилось, оставив за собою иссеченный, в рытвинах камень. Правда, плесень никуда не делась – напротив, все быстрее и быстрее принялась тянуться к нам с потолка серым мхом.

С Тушканом на руках Рита грациозно проплыла к выходу, небрежно отворила дверь и скрылась за ней. В голову пришла почему-то мысль о том, что теперь, наверное, ее объявят победительницей состязания. Формально лабиринт ведь она первая прошла. Хотя уже не важно.

Морвин спустил меня вниз, покачнувшись. Я прильнула всем телом к нему, обжигаясь, обняла за шею, привстав на цыпочках. Его кожа была лихорадочно-горяча.

Не хотелось оставлять любимого ни на секунду. Сердце ныло и болело при одной этой мысли. Не знаю, что за чары сейчас рвутся из него, но я точно не хочу, чтобы в этот момент он остался один. Если подумать, Эвана в эпицентре оставлять как-то тоже не хочется, пусть он и гад.

Вот если бы я могла как-то помочь… справиться с взрывающим Морвина изнутри пламенем, которое он вызвал из самых глубинных резервов, и которое очевидно, теперь не мог так просто загнать обратно. Мои ледяные чары, например?

– А можно…

– А нельзя!.. – убийственно-нежным тоном очень тихо оборвал меня Морвин, и я поняла, что дело дрянь.

А потом этот ужасный огненный маг просто-напросто оторвал от себя мои руки, развернул меня и шлепнул чуть пониже спины, чтобы придать ускорения.

– Иди уже! Поцеловал бы напоследок, да боюсь ожоги останутся.

Я ответила на его пронзительно-ласковую улыбку совершенно не ласковым, «убить-тебя-готова» взглядом.

– Только попробуй… чего-нибудь не то. Я буду ждать за дверью. И учти, если не дождусь – получишь у меня!

– Я весь в предвкушении, что же именно я у тебя получу, Ледышка. А сейчас выметайся уже. Все будет хорошо. Вы только отойдите там подальше. А лучше спрячьтесь куда-нибудь.

Терпеть не могу, когда говорят «все будет хорошо». Самая отвратительная фраза, от которой нервы – словно через мясорубку пропустили.

От слепящих огней в его взгляде хотелось прикрыть глаза. Одежда тлела и опадала, как бывало однажды. Налившиеся пламенем узоры на теле казались трещинами в склонах вулкана, что вот-вот готовится взорваться кипящей лавой.

На негнущихся ногах я кое-как побрела к выходу, смаргивая подступающие слезы.

Хорошо. Все непременно будет хорошо. Должны же эти дурацкие слова хоть когда-то работать.

Огненному магу не может повредить огонь. А значит…

Мне просто нужно его дождаться.

Глава 57

Первое, что бросилось мне в глаза при выходе – это встревоженное и бледное лицо Леди Ректор. А потом взгляд мой проскользил мимо, и я отметила почти с равнодушием, что и Ее величество здесь, и даже королевская стража, что ее сопровождала… Кажется, провожающие обошли лабиринт и ожидали появления победителей.

Но не так все должно было быть. Не так.

Спину обожгло раскаленным воздухом, и я резко обернулась. Да, все, как я и думала – кое-кто попытался незаметно отворить дверь и прошмыгнуть мимо.

– Ваше величество, прикажите страже схватить Эвана Рока! – вскричала я, совершенно невежливым образом указывая пальцем на парня, лицо которого аж перекосило. – Пожалуйста! Я потом все объясню!

Добрые голубые глаза Николь расширились от удивления, она колебалась недолго, а потом кивком дала приказ гвардейцам.

Эван как-то съежился, втянул голову в плечи и стал казаться еще меньше, когда двое рослых усачей в кирасах и с алебардами наперевес взяли его на караул с двух сторон.

– А теперь, дитя мое, объяснись! – встревоженно велела Ее величество.

Я принялась рассказывать – скупо, коротко, перепрыгивая с одного на другое, боясь не успеть дойти до главного, потому что чувствовала, как копится предгрозовое напряжение в помещении за дверью, как расходятся волнами беззвучного грома вибрации вскипающих энергий. Запахло жженой пылью.

Наконец, я дошла до самого главного – и королева пораженно уставилась на хрупкую Риту, которая как ни в чем не бывало гладила Тушкана по светящейся шерсти у высокого стрельчатого окна.

Я остановилась, переводя дух. Мне вдруг стало все равно на условности, на этикет, на воспитание… не до того, когда только что вырвался из душных объятий смерти. Да и посторонних здесь практически не было.

– Понимаете, Ваше величество? Видите теперь? Вы так долго страдали из-за того, что не можете иметь детей, что чуть было не потеряли собственный Замок. А он ведь ваше дитя! Самое настоящее! Вы его посадили, вырастили, согрели теплом ладоней… а потом отказались, потому что думали, что недостойны. Он без вас страдает! Ему без вас плохо! Не хватает магических сил – это ведь тоже ответственность хозяина, подпитывать Замок роз теплом своей души. Из-за этого Дух-хранитель Замка пурпурной розы бродил по чужим мирам как неприкаянный и бедокурил там напропалую. Из-за этого не смог противостоять врагам, которых так много, оказывается, скрывалось под его крышей. Вы. Ему. Нужны. А вы его бросили!

Мой звенящий возмущением, срывающийся голос затих и повисла тишина. А я вдруг поняла, что и кому сейчас сказала. При всех.

Ох… простите, папочка и мамочка! Ваша непутевая дочка только что вас опозорила. Кажется.

Даже Рита престала гладить Тушкана, и они оба замерли с одинаково-напуганным выражением.

А потом… Николь двинулась вперед – к Рите.

– Ваше величество, простите, но вы же слышали – девочка опасна… – решился возразить один из стражников, старший по виду, с проседью в длинных вислых усах.

Королева подняла в воздух ладонь предупреждающим жестом, призывая молчать. А потом… потянулась рукой к Рите с Тушканом. И я думала сперва, что она, наконец, заберет зверька, но Николь вдруг погладила по голове Риту.

– Бедная, бедная девочка. Недолюбленная, несчастная… пойдешь со мной? Я напою тебя чаем. С пирожными!

На пухлом лице Николь появилась нежная и капельку печальная улыбка с очаровательными ямочками. Рита посмотрела на нее, как завороженная, чуть не открыв рот.

– С пирожными?

– Да. Только при одном условии – ты не будешь колдовать без разрешения. Договорились?

Рита опустила взгляд и закусила губу.

– А… как же заяц?

Тушкан жалобно пискнул, подняв морду и вглядываясь в лицо хозяйки с таким выражением, будто хотел спросить: «да, а как же я?!»

Николь вздохнула. Ее мягкая ладонь, замерев на секунду в нерешительности, переместилась на пушистую шерсть магического зверя.

– Заяц пойдет с нами. Мы же не оставим такого храброго малыша одного? Больше не оставим.

Огромные черные бусины глаз Тушкана сверкнули ослепительным счастьем…. И его шерсть осветилась до самого кончика хвоста. Ответным блеском мигнули лилово-фиолетовые витражи окон.

Хлопок – и ни королевы, ни Риты больше не было рядом, только пустое место там, где они только что стояли. Стража ошарашенно крутила головами в поисках венценосной подопечной. Только Леди Ректор оставалась спокойна и смотрела на все с понимающей, довольной улыбкой.

– Он просто потащил их есть пирожные! – сказала я устало. – Не бой…

Содрогнулся пол, из-под двери побежала трещина.

На верхней части досок вспыхнуло и расползлось черное пятно, словно ее коснулись языки пламени, и она стремительно превращалась в головешку.

Я похолодела от ужаса. Как я могла! Я же забыла всех предупредить!

– Уходите все отсюда! Живо!

Стражники подхватили Эвана под руки и увели прочь. В королевские тюрьмы, должно быть. Ему уже восемнадцать, будет сидеть через стену от Авроры Оскотт. Метель потащила Леди Темплтон по коридору, но старушка с энтузиазмом отбрыкивалась.

– Эмма, что там происходит?

– Там происходит Морвин! – в отчаянии ответила я. – Пламя… он будет сжигать плесень! Надо всем подальше… Ох. Там же где-то еще Солейн с Гордоном бродят! Срочно предупредить…

– Я пошлю кого-нибудь с того края лабиринта, – кивнула Леди Ректор и деловито посеменила прочь. Теперь, когда она поняла фронт работы, ей не терпелось приложить силы поскорее. – Девочка моя, ты тоже скорее уходи!

– Конечно, конечно! – выкрикнула я ей вслед, перекрывая утробное рычание, что рождалось где-то в недрах камня стен и пола. А потом добавила себе под нос. – Размечталась.

Я резко развернулась и принялась сверлить глазами дверь.

Пару раз глубоко вдохнула и решительно направилась к ней.

Но уже на подходе жар был так нестерпим, что даже прикоснуться к ручке двери, металлической между прочим, я не решилась. Отступила.

И снова оставалось мне только ждать.

Прислушиваться, вздрагивая, к реву огненной стихии за тонкой преградой. Ощущать вибрацию камня под ногами. Слышать грохот каменных обломков. Он там лабиринт ломает, что ли?!

Было чувство, что Замок пурпурной розы ходит ходуном. Когда стало совсем жарко, я оделась в Сферу. За мутной пеленой синеватого льда видно было хуже, а бешеный стук сердца, казалось, заглушал любые звуки.

Верх двери прожгло насквозь, в прорехе показались багряные отсветы бушующего пламени. На всякий случай я приготовилась использовать ледяные чары – попробую создать стену изо льда на пути стихии, если она выйдет из-под контроля и станет угрозой другим обитателям Академии.

А потом отсветы погасли. И наступила тишина.

Я снова нерешительно двинулась вперед.

Прислушалась – ни звука… Как же страшно-то, а! Мертвенная тишина пугала больше всего остального. И в ней – бешеные толчки крови в ушах.

Обернула руку тканью платья и осторожно схватилась за ручку двери. Повернула, вздрагивая и ожидая ежесекундно, что трухлявая обгорелая древесина упадет сверху мне на голову…

Дверь, что открывалась вовнутрь, не поддалась. Но мы ведь ее абсолютно точно за собой не закрывали!

– Ледышка, не ломись… все хорошо…

Тихий голос, смертельно усталый. Такой родной. Такой… низкий?! Почему он звучит откуда-то снизу?

Потом до меня дошло, что это Морвин уселся на пол с той стороны двери и подпер ее своей крупногабаритной тушкой.

Он жив.

От облегчения у меня подкосились ноги. Я развернулась, тоже прислонилась к злосчастной двери спиной и сползла по ней прямо на пол, собирая по дороге сажу. Без сил прислонилась затылком.

– Я тебя убью сейчас. Так что выходи. Чуть с ума не сошла от твоих фокусов!

Тишина за дверью довольно фыркнула.

– Иди лучше куда-нибудь, Ледышка, поешь чего-нибудь, что ли, водички там попей… а я пока выйду.

– Чего?! Издеваешься, да? – от возмущения я даже кулаком дверь пристукнула.

Тишина за дверью вкрадчиво рассмеялась.

– Нет, не издеваюсь. Просто, моя маленькая Ледышка, так мило умеющая краснеть, пока я выжигал тут плесень, у меня как бы… э-э-э… одежда сгорела. Вся.

– Ой.

Я примолкла и действительно начала краснеть. А несносный огненный маг принялся развивать мысль, очевидно наслаждаясь эффектом:

– Ты не подумай, я не из стеснительных! Но что-то мне подсказывает, что мое появление в таком виде в вашем чопорном заведении любителей длинных юбок и пуговиц вызовет настоящий скандал. Так что иди-ка ты… и попроси кого-нибудь вменяемого принести мне одежду.

Помолчав еще немного и поймав разбегающиеся мысли, я все же спросила:

– Ты-то как?

Он ответил не сразу – хотя и раньше, чем услужливо дежурящая неподалеку паника снова захватила бы мою голову, вытеснив оттуда куда более легкомысленные вещи.

– Справился. Выжег эту дрянь до последней капли. Твоему миру больше ничего не угрожает, Маэлин.

– Нет, ты не понял… я спросила – как ты.

Он хмыкнул где-то совсем рядом, почти у меня над ухом.

– Надо же, какая мне Ледышка заботливая попалась! Я… выдохся очень сильно. Резерв расходуется почти неконтролируемо в таких выбросах, так что опустел… наполовину, скорее всего. Не знаю, как буду пополнять, и получится ли. Но для начала – планирую завалиться спать часиков на двенадцать. Глаза слипаются. Так что иди уже! А то мысли у меня путаются, и если просидишь тут еще немного – не удивляйся, если попытаюсь затащить тебя к себе.

Я вскочила, как ужаленная.

Но прежде, чем придумала достойный ответ, увидела, как по слегка задымленному коридору к нам снова идет, покашливая, Леди Ректор. Вот же неугомонная старушка!

Она убрала от лица белый кружевной платочек и спросила обеспокоенно:

– Как там мистер Эрвингейр?

– Он замечательно! – поспешно заверила я бабулю, чувствуя, что вовсю алею щеками.

– А что ж не выходит? – не унималась та.

– Он стесняется! – громко заявила я в ответ, и тишина за дверью взорвалась хохотом. – Вот видите? С ним абсолютно точно все хорошо! А как… Солейн и остальные?

В глазах Леди Темплтон загорелись лукавые огоньки.

– В полном порядке. Их пара не продвинулась дальше второй магической ловушки. Как я и думала, потенциал абсолютно никакой… для целей Турнира.

Я прикусила язык и промолчала. Выходит, мне послышалось? Там, в третьем коридоре. Лапки всякие…

– И поэтому! – гаркнула вдруг старушка так, что я вытянулась по стойке смирно, – Я объявляю Турнир семи замков завершенным прямо сейчас!

– К-как завершенным?! – переспросила я, слегка заикаясь. Нет, сегодня у меня определенно что-то со слухом.

– А так! Если из трех пар у нас осталось только две после выбытия Роков… а из тех одна – совершенно точно никуда не годится как пара… у нас остается не очень-то много вариантов, кому присудить первое место!

И Леди Ректор заговорщически мне подмигнула.

А потом подошла и ловко сдернула основательно потрепанную пурпурную ленту с моего запястья.

– Больше не понадобится. Я знала, что этот цвет принесет вам удачу! Специально приберегала для вас на донышке шкатулки.

– Но ведь это второе испытание только!! – продолжала паниковать я. По какой-то совершенно не понятной мне самой причине. Это… слишком быстро! Я не готова. Я еще не очень-то понимаю, чего ждать от будущего, и Морвин мне никогда ничего не обещал, а тут – Замок роз… родовое, между прочим, имущество! Фамильное. Наследуемое.

– Правильно, только второе. И вы только что с блеском его прошли, продемонстрировав феноменальное владение магией и взаимопонимание на самом высшем уровне. Так что зачем нам третье, если уже и так все понятно? – не унималась старушка. – В общем, готовьтесь, мои дорогие! Завтра утром все поедем на пепелище одного из Замков роз. И я абсолютно уверена, что вы найдете там самое красивое семечко!

Уже за полночь, а я все не могла уснуть. Сидела в кровати, обняв колени, обтянутые ночной рубашкой, и прислушивалась к сонному сопению Джен. Весь день и весь вечер она донимала меня, заставляя в сотый раз пересказывать все перипетии нашего с Морвином испытания. Пока сам он дрых у себя в комнате. Как и грозился – в полдень мы с ним расстались, с тех пор и дрыхнет. Ни слуху от него, ни духу. Хорошо бы хоть завтра проснулся.

За окном пошел дождь, уютно накрапывая по стеклам. Усиливался, превращаясь в самый настоящий ливень – который так хорошо пережидать в тепле, под крышей. Очередная резкая смена погоды. Впрочем, после дневной жары такой дождь – благо для растений. Правда, если не утихнет к утру, может осложнить путешествие к пепелищу – а оно расположено не в столице, туда еще добираться надо.

И мне все не спится. Мысли и воспоминания, мечты и планы, робкие надежды и неясные желания разрывают на части, бередят душу.

А еще я скучаю. Отчаянно скучаю по своему сонному воину.

Скорей бы утро!

…Пых.

На мои колени тяжело плюхнулся Тушкан, разгоняя полумрак сиреневым ореолом свечения. С до безобразия довольной мордой и крошками пирожных, тут и там застрявшими в шерсти.

– Ой, а ты зачем сюда…

– Пиу! – загадочно сообщила меховая зараза, и мир вокруг меня смазался, потерял очертания, завертелся…

Чтобы снова сфокусироваться и проявиться в совершенно другом месте. Впрочем, оно было мне тоже знакомо. Я уже бывала здесь однажды. При таких обстоятельствах, которые лучше бы не вспоминать.

Короче говоря, в прошлый раз я здесь проторчала битый час на стуле.

В этот раз судьба-насмешница в лице Тушкана – тут же исчезнувшего куда-то – решила предоставить мне более удобный предмет мебели, уронив меня с размаху на кровать.

Охох – а они и правда в мужской башне жестче, чем в женской! Надеюсь, у меня не будет синяка на…

Стоп.

Я сижу, босая и растрепанная, в одной ночной рубашке посреди постели – расстеленной и смятой, между прочим! – в комнате мужского общежития!! Ночью!! И где, позвольте спросить, хозяин этой самой постели?!

Шкаф справа от меня скрипнул распахнутой дверцей, и она захлопнулась.

– О! А я тут как раз учусь пользоваться этими вашими хранилищами для бесполезных тряпок. Мне, правда, особо нечего складывать…

Опершись одной рукой о шкаф, на меня смотрел очень заспанный лохматый Морвин. Совершенно не стесняясь, он от души зевнул, а потом посмотрел на меня с видом довольного выспавшегося льва. Который весь день дрых, а вот теперь, с наступлением темноты, можно и на охоту.

И на нем не было ничего, кроме белого полотенца, небрежно обернутого вокруг талии.

Ну, попадись мне, зараза Тушкан!! Вот это я влипла.

Глава 58

– Не представляешь, как рад тебя видеть, Ледышка! – почти мурлычет Морвин, окидывая меня таким взглядом, под которым я даже в ночной рубашке до пят моментально чувствую себя полностью раздетой.

– Погоди! – выставляю ладонь в предупредительном жесте, как только вижу, что два метра ходячего соблазна делают попытку приблизиться. – Для дальнейших разговоров с тобой я должна сначала экипироваться!

Темная бровь иронично изгибается.

Пока ее обладатель продолжает подкрадываться – разве что чуть медленнее – к постели, я решительно отползаю подальше от края. Нащупываю скомканное у стены коричневое покрывало, которое наощупь оказывается плюшевым, шелковистым. Быстро-быстро, пока не закончились расстояние до кровати и моя фора во времени, закутываюсь в это покрывало плотным коконом с ног до головы, еще и капюшон себе сооружаю так, чтобы окончательно почувствовать себя «в домике».

– Вот! – решительно заявляю.

– Что – «вот»? – переспрашивает Морвин, и под его теплым, смеющимся взглядом я чувствую, как нервозность постепенно исчезает… но не до конца.

– Любые разговоры с тобой я согласна сегодня вести исключительно отсюда!

Тем временем возмутитель моего спокойствия возмутительно быстро добирается до края постели и опирается на него коленом. Я стараюсь не задохнуться от волнения и не умереть от разрыва сердца, когда, подавшись всем телом вперед, одним плавным и грациозным как пантера движением, он тянет руку ко мне. Небрежно касается кончика носа.

– Ты похожа на зверька в норе. Опять правила, да, Маэлин?

Несмело киваю и сглатываю комок в горле.

В этом уютном ночном полумраке, освещенном лишь светляками у потолка, да тускло мерцающими линиями на груди Морвина, я особенно остро ощущаю его запах. Дым костра, нагретый солнцем камень, терпкие травы, пепел и соль… сводящее с ума сочетание – и больше всего мне хочется сейчас ткнуться носом ему в грудь и разгадывать этот запах до самого утра, ноту за нотой. Крепче сжимаю края покрывала, туже затягиваю в кокон собственные безумные порывы.

– И знаешь, что я думаю? – продолжает Морвин, и в его глазах постепенно смех стирается, уступает место чему-то другому. Горячему и темному, чему я не могу подобрать подходящего названия.

– Даже… не догадываюсь, – шепчу внезапно севшим голосом.

С легким прищуром он всматривается в мое лицо, изучает.

– Думаю, что сегодня, так и быть, не стану доставать пугливого зверька из норы – чтоб не смотрела на меня таким паническим взглядом. Но вообще… надо что-то делать.

– С чем?..

– Со всеми этими правилами.

Надежная защита покрывала внезапно уже не кажется мне такой надежной. Не сейчас – когда я вижу голод в его глазах. Когда в ответ на это кровь закипает в моих жилах. А сердце так настойчиво обрывает путы, которыми привязано где-то внутри, – чтобы вырваться из грудной клетки и упасть на ладонь одному несносному огненному магу, волею судеб попавшемуся мне на пути.

Молчу – чтобы ненароком не выдать себя. Но напряжение между нами слишком велико, слишком невыносимо – того и гляди молния в воздухе сверкнет. И я решаю сменить тему.

– Прости, что ворвалась без приглашения. Тушкан хулиганит. Я, наверное, помешала…

– Если это неловкая попытка пожелать мне спокойной ночи и смыться – то нет, не помешала. И я повторяю предложение, которое сделал в прошлый твой визит – тебе совершенно незачем куда-то уходить. Спи здесь.

– Морвин! – вздохнула я.

Краешек губ его изогнула улыбка.

– И под «спи здесь» я подразумевал именно спанье. Ничего больше. Пока.

Он пружинисто вскочил с постели, и я мужественным усилием отвела взгляд от белого полотенца.

– Я, собственно, шел мыться. Больше всего после сладостей и деревьев меня в твоем мире восхищает магический душ. Из лабиринта я еле ноги дотащил до постели, было не до того. Хочу смыть, наконец, весь этот пепел.

Едва успела прикусить язык – хотелось попросить, чтоб не смывал. Потому что я уже чувствовала, что дурею от запаха пепла на коже огненного мага и становлюсь совершенно шальной. Не хватало еще, чтобы узнал! Нарочно будет каждый день поджигать Академию. И без того точный урон казенному имуществу еще только предстоит оценить.

Стоя посреди комнаты, Морвин как следует, до хруста потянулся и размял ладонью шею, не отрывая довольного взгляда от меня в покрывале.

– Ты посиди тут, пока меня не будет, Ледышка, подумай над моим великодушным предложением. Просто выспимся как следует перед завтрашним днем. Печенкой чую, он будет тяжелым. И знаешь, что? – добавил он уже у самой двери.