Текст книги "Охота на демиурга (СИ)"
Автор книги: Анна Шнайдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)
Когда меня накрыло чёрное облако, я пыталась вырвать свою ладонь из руки эльфа, но куда там! Проще её топором отрубить, чем освободиться.
Я уже примерно представляла, куда меня занесёт. Всё-таки я ещё не совсем дура... Тёмные эльфы – значит, Робиар, папенька Милли. А это... знаете, это действительно плохо. Если я хоть что-то понимаю в собственной книге, то меня ждёт прекрасная в своей мучительности смерть. А может, что-нибудь похуже. В любом случае, ничего хорошего.
Почему-то внутри оставалась какая-то невнятная, смутная надежда, что Рым всё-таки меня спасёт. Хотя... зачем это ему? Кто я ему? Он знает меня со вчерашнего дня, и ничего, кроме неприятностей, я его отряду не принесла. Зачем ему меня спасать?
Но, тем не менее, вспоминая его последний отчаянный крик, я понимала, что не всё так просто... и у меня ещё есть шанс. Пусть небольшой, но он есть.
Рым... миленький, спаси меня! И если ты это сделаешь, я тебя никогда-никогда не убью... Честное авторское!
Между тем, пока я предавалась мрачным мыслям, чёрное облако рассеялось, и я оказалась в большом зале со стеклянным полом, зеркальным потолком и стенами. Прямо передо мной стояла троица из ночных кошмаров Милли – Робиар, Повелитель тёмных эльфов, и два её братика – Виан и Тимирей.
Что ж, я так и думала. Только вот почему-то от этого совсем не легче.
– Добро пожаловать, – Робиар улыбнулся... вполне очаровательно, кстати. Ох, дорогой, если бы не я тебя придумала, возможно, уже валялась бы в ногах от восторга! Ведь тёмные эльфы – мастера любовной магии и способны вызвать в женщине – особенно в обычной человеческой женщине – желание одним взглядом.
Но вот только не хватало мне сейчас этого ушастого возжелать. Милли мне этого не простит!
Видимо, не заметив никаких признаков энтузиазма на моём лице, Робиар улыбнулся ещё шире, и даже сделал какой-то жест ручкой.
Да, была бы обыкновенной человечкой, а не попаданкой из другого мира – уже пускала бы глупые влюблённые слюни.
– Здрасти, – поздоровалась я весьма невежливо. – Не подскажете, куда это меня занесло? И кто вы такие?
На одно мгновение в глазах Робиара мелькнуло восхищение, Виан же недовольно скривился, а Тимирей сказал отцу на ухо:
– Это будет не так просто, как хотелось бы.
– Я и не обещал, что будет просто, – усмехнулся Робиар, а затем вновь обратился ко мне: – Я – Повелитель тёмных эльфов Робиар, а это – мои сыновья Виан и Тимирей. И место, где ты оказалась, называется Эйм – это личная резиденция Повелителя. Можно сказать, императорский замок.
– Императорский замок в Лианоре находится, – возразила я. – А у тебя – Повелительский.
Думаете, это хамство? Мол, как я смею обращаться к столь важному вельможе на "ты"? А вот так – смею. Нет, ну это ведь глупо – я же сама его придумала! Разве можно "выкать" собственным фантазиям?
Кроме того, я банально трусила. От страха даже живот сводило.
– Логично, – эльф усмехнулся. – Но ты так и не представилась. Как тебя зовут, прекрасная незнакомка?
Ну так уж прям и прекрасная... По сравнению с этими тремя эльфами я вообще – чучело немытое. И нечёсаное.
– Линн, – я даже чуть наклонила голову, изображая почтение. – Но чем я обязана тому, что вы затащили меня в свой замок?
Тут в пространстве вокруг меня закружилось несколько чёрных вихрей... И спустя пару мгновений из порталов вывалилась оставшаяся "группа захвата". К моей радости, больше никого из отряда Рыма эльфы с собой не притащили. Я бы этого не пережила.
Впрочем... И сама "группа захвата" тоже вернулась не вся.
– Четверо из восьми магов погибли, Повелитель, – сказал один из вернувшихся, тут же опустившись на колени перед Робиаром. – Я готов понести наказание.
Видимо, это был главарь "банды".
Правитель поморщился.
– Что случилось, Гром? Почему половина группы погибла?
– Там была ваша дочь, Повелитель, – склонил голову Гром. Интересно, это имя, фамилия или прозвище?
– Ах вот оно что... – протянул Робиар. – Это многое объясняет. Видимо, моя предприимчивая дочурка применила заклятье крови, лишающее силы? Теперь я жалею, что не удавил её ещё при рождении.
– А потом, Повелитель, когда Минтирель разбил амулет перемещений, захватив с собой девчонку, орк будто обезумел и порешил троих ближайших к себе магов, – Гром поморщился. – Я пытался его остановить, но... Если бы мы предприняли попытку захватить принцессу Эмиландил, то погибли бы все, я уверен.
– Оставь, Гром, – Робиар махнул рукой. – Моя дочь совершенно не нужна мне. Жаль только, что вы её не убили.
Меня передёрнуло. Да уж, прекрасный папашка! Мечта для любой девушки. Спит и видит, чтобы собственную дочь в капусту порубить.
– Зато вы добыли главное. То, ради чего всё затевалось... – и Робиар вновь переключил своё внимание на меня.
– Ну и зачем я вам всё-таки понадобилась? – спросила я, скрестив руки на груди. – Может, объяснишь, Повелитель? Чего во мне такого особенного?
– Обязательно объясню, – по губам Робиара зазмеилась неприятная, нехорошая усмешка. – Только позже. А пока... Гром, пожалуйста, проводи нашу... хм... гостью в её комнаты. Останешься с ней. Глаз не спускать! Головой отвечаешь.
Эльф опять почтительно склонил эту самую голову, а потом поднялся с колен и, схватив меня за руку, вывел из зеркального зала.
***
Покои мне достались трёхкомнатные. Просторные, с высокими потолками, множеством зеркал и огромным количеством полупрозрачных тканей пастельных оттенков на стенах в качестве драпировки. В спальне стояла настолько большая кровать, что я даже покраснела. Таких девушек, как я, на ней можно было уложить штук тридцать, не меньше.
Гром чёрной тенью следовал за мной по пятам. Это раздражало. В конце концов я, не выдержав, обернулась к эльфу и зашипела:
– В ванную ты тоже со мной пойдёшь?!
– Повелитель просил не спускать с вас глаз, госпожа, – ответил Гром совершенно спокойно. – Поэтому мой ответ – да.
Похоже, мне любитель стриптиза попался в охранники. Возможно, если бы я была гламурной блондинкой, дело бы закончилось истерикой. А так... Гром эльф, такая "человечина", как я, ему не интересна, домогаться не будет, а за просмотр денег не берут. В конце концов, отказываться от горячей ванны после всего случившегося из-за непрошеного зрителя я не собиралась. Так что нехай смотрит. Заодно я сама погляжу, умеют ли эльфы краснеть.
Оказалось – умеют. С того самого момента, как я, раздевшись, нырнула в ванну, и до того, как я, чистенькая, завернулась в длинное белое полотенце, на щеках у Грома горели два красных пятна, как будто ему по физиономии кто-то утюгом проехался.
Не то, чтобы я совсем не стеснительная, просто я эльфов почему-то как мужчин не воспринимала. Похожие чувства в нашем мире я испытывала к врачам-мужчинам. Врач – существо бесполое, вот и эльф... тоже. Как бы это смешно ни прозвучало.
Да и глупо как-то в моём положении думать о том, чтобы стесняться. Меня тут, может, скоро убьют, перед этим забрав неведомую силу, а я буду перед каким-то эльфом краснеть? Нет уж, не дождётесь.
– Интересно, – тихо сказал Гром, когда я, завернутая в полотенце, вышла из ванной, – все человеческие девушки настолько бесстыжие, или ты – исключение?
Я фыркнула.
– Это я-то бесстыжая? Прости меня, любезный, но не я на тебя пялилась целый час во время мытья. Кто тебе мешал отвернуться, ушастый?
Уши у Грома вспыхнули.
– Приказ...
– Вот именно. Так что нечего на меня бочку катить. Бесстыжая... А сам что, лучше? И вообще, в следующий раз ты будешь мыться, а я буду смотреть.
Я отвернулась от в очередной раз залившегося краской эльфа и огляделась.
– Так-с. Гром, а что мне надеть? Моя одежда чистотой не отличается.
– В шкафу есть платья, – глухо ответил эльф.
На самом деле там был целый гарнизон платьев. Я пребывала в задумчивости недолго. Рассмотреть всё это богатство жизни не хватит (моей так точно, а вот насчёт эльфийской не знаю, они ведь долгожители), поэтому я выбрала простое белое платье с серебристым отливом и молча сбросила с себя полотенце.
– Знаешь, чего я не понимаю? – спросил вдруг Гром. Я стояла к нему спиной и натягивала платье на голое тело, кожей чувствуя, на какую его часть он пялится.
– Ну? – буркнула я, пытаясь просунуть голову в ворот.
Секунду спустя эльф мне помог, дёрнув вниз подол. И я каким-то немыслимым образом оказалась внутри этого несчастного платья. Гром повернул меня лицом к себе, оправил сбившийся ворот, застегнул пару пуговиц на груди и наконец сказал:
– Я хорошо рассмотрел тебя, пока ты мылась.
– Да ты шо? – усмехнулась я. – И как, заценил мою красоту неземную?
Эльф юмора не понял.
– По нашим меркам ты не очень красивая. Но... я не понимаю. Как ты могла спать с орком?
Я поперхнулась.
– Чего-чего?
– Я маг. Я почувствовал вашу с ним связь. Никакой другой связи, кроме любовной, у тебя с ним быть не может, поэтому... я сделал вывод, что ты с ним спала. Но я не понимаю – как?
Конечно, ответ "кверху каком" напрашивался сам собой, но мне показалось, что Гром его неправильно поймёт.
– А что тут такого удивительного? – я сложила руки на груди и посмотрела на эльфа с иронией. К моему удивлению, у него вновь покраснели уши.
– Орки... они ведь очень большие. Он должен был порвать тебя.
В начале я даже не поняла, о чём говорит Гром. А когда поняла...
Таких подробностей я точно не придумывала, когда свою книжку писала. Это что, вольная интерпретация? Откуда это взялось?!
– Он был осторожен, – наконец нашлась с ответом я. – И вообще, не лезь в мою личную жизнь! Ты и так, можно сказать, ванную вместе со мной принимал, теперь ещё интимные вещи спрашиваешь. И вообще, почему ты вдруг перешёл на ты? Вначале же называл меня госпожой.
Гром высокомерно усмехнулся.
– На госпожу ты не тянешь.
– Да? – я подняла брови. – А на кого тяну?
– На человеческую шлюху, – сказал эльф.
Тут уж я не выдержала. Размахнулась и влепила этому ушастому тяжёлую, звонкую пощёчину.
С лица Грома исчезло высокомерное выражение, но зато в его глазах вспыхнула ненависть. Кажется, в этом замке у меня появился ещё один враг. Хотя особого значения это не имело – друзей в Эйме у меня точно не водится.
Гром сдержался, молча отошёл к двери и встал возле неё немым изваянием.
Я усмехнулась. Села на диван и стала ждать Робиара. Откуда-то я знала, что Повелитель тёмных эльфов совсем скоро явится меня проведать.
И не ошиблась.
***
Светлые и тёмные эльфы испытывают друг к другу взаимную неприязнь, хоть и являются родственными расами – предки у них общие. И если вы думаете, что они отличаются друг от друга только цветом волос или глаз, то вы ошибаетесь.
Всё дело в магии. Светлые эльфы используют энергию Света и Природы, им подвластны стихии, их магия – живая, от неё даже пахнет цветами и солёной морской водой. Тёмные же эльфы берут свою силу у Тьмы, практикуют магию Крови и Смерти. Нет, мертвецов они не поднимают. Но, поверьте, поднятие трупов – это далеко не самое страшное, что можно придумать.
Воздействуя непосредственно на кровь любого существа – особенно человека – тёмные эльфы могут вызвать желание, недомогание, болезнь и даже смерть. Они могут заставить вас испытывать боль с помощью взмаха руки. На такое больше никто не способен. Никто, кроме них.
Нет, разумеется, это не подразумевает деление на "светлые – добрые, тёмные – злые". Если бы в мире всё было так просто. Стереотип о том, что Свет – это добро, а Тьма – зло, давно уже изжил себя. И светлые эльфы творили не меньше плохих дел, чем тёмные, просто использовали для них другую энергию.
И сейчас, сидя на диване в ожидании Робиара, я прекрасно понимала, чем может закончиться эта моя экскурсия в Эйм. Так что если Рым всё-таки собирается меня спасать, ему лучше сделать это поскорее.
Прошло примерно полчаса с момента, как я влепила Грому пощечину, когда наконец дверная ручка повернулась, и в комнату вошёл Робиар.
Я моментально вскочила с дивана.
– Сиди, – усмехнулся Повелитель. – Да и я тоже сяду, – он опустился на другой конец дивана.
– Мне уйти, мой Повелитель? – спросил Гром. Весь его вид говорил о том, что ему не улыбается присутствовать при нашем разговоре. Но Робиар, к моему удивлению, покачал головой.
– Не стоит. Мне всё равно понадобится твоя помощь в дальнейшем, поэтому лучше ты поймёшь всё сейчас, чем я буду объяснять это ещё раз.
Гром кивнул и вновь застыл возле двери. Я поймала на себе его неприязненный взгляд и усмехнулась.
– Ну, Линн, – повернулся ко мне Робиар, – ты ведь хочешь узнать, зачем я тебе понадобилась?
– Разумеется.
Повелитель, неприятно улыбаясь, скрестил руки на груди.
– Неужели ты ещё не догадалась?
– Нет, – я покачала головой. – Правда, Эмиландил упоминала некое пророчество Альгиуса, но она так и не вспомнила его содержание.
Робиар вздохнул.
– Моя дочь с рождения уделяла внимание совершенно не тем вещам, игнорируя то, что действительно важно. Ну да ладно. Что ж, если тебе интересно, я могу познакомить тебя с пророчеством Альгиуса. Точнее, с двумя его пророчествами.
– Да? – я недоверчиво уставилась на эльфа. – А это не большой секрет?
– Секрет? С чего бы это? – Робиар усмехнулся. – Эти пророчества ты сможешь прочитать в любой книге, посвящённой Альгиусу, а таких немало найдётся по всей империи. Кроме того, я не вижу смысла скрывать от тебя содержание предсказаний. Ты ведь всё равно уже находишься в Эйме и сбежать отсюда не сможешь.
– Эмиландил же смогла, – возразила я.
– Ты – не Эмиландил.
Да уж, с этим аргументом трудно поспорить.
– Хорошо. Что там за пророчества?
Робиар обворожительно улыбнулся, прикрыл глаза, будто наслаждаясь чем-то, и начал говорить:
– Однажды в мир придёт сила, равной которой не будет. Силой этой можно будет изменять всё, стоит только пожелать. И разделит владелица этой силы её со своей любовью.
Хм-м. Когда эльф открыл глаза, показывая, что он закончил, я почесала рукой затылок и воскликнула:
– И это всё?!
– Нет, – он покачал головой. – Только первое пророчество. Второе будешь слушать?
– Буду.
Повелитель вновь закрыл глаза.
– И замрёт весь мир, когда придёт в него создавшая его. Когда встретятся и узнают друг друга две половинки одной души, когда тот, в чьих руках находится власть, четырежды избежит смерти и вспомнит свою любовь, когда та, что проклята ещё до своего рождения, уйдёт в Тень, – только тогда проснётся тот, кто видит сон, и будет позволено им вернуться к началу.
...Если раньше я только слышала выражение "взрыв мозга", то сейчас испытала его на себе в полной мере.
Чертовщина какая-то. А ещё безумно напоминает сказку про Нильса и его верного дружка-гуся: "Когда одна палочка и девять дырочек... Когда король обнажит голову..."
Так, ладно. Создавшая мир – это, видимо, я. И мир замер, когда я в него завалилась – это тоже понятно. Но что значит – встретятся и узнают друг друга две половинки одной души? Это про меня и про кого-то ещё? Или это вообще не имеет отношения ко мне, а так, случайно приплелось? Непонятно.
Тот, в чьих руках находится власть – а вот тут могут быть разночтения. К примеру, в руках Робиара власть тоже находится, но почему-то я думаю, что речь идёт об императоре Эдигоре. Так, надо будет поинтересоваться, сколько раз он уже смерти в своей жизни избежал.
Вспомнит свою любовь – тоже непонятно. Кто должен вспомнить? Тоже император? Или это всё-таки не про него?!
Про проклятую до своего рождения, которая должна уйти в Тень, тоже как-то мутно. Тем более, что жители Эрамира верили в Дариду, местную богиню смерти, которая забирала умерших отнюдь не в Тень, а отправляла на перерождение. Почему в пророчестве говорится именно о Тени – непонятно. Если только... Нет, не может быть.
Но если всё предыдущее можно было хоть как-то проанализировать, то конец пророчества... Как понять – проснётся тот, кто видит сон? Я кого-то должна разбудить? И будет позволено им вернуться к началу – кому "им"? Это точно про меня пророчество?!
– Ничего не понимаю, – я замотала головой, почти ощущая, как внутри неё бурлит мыслительный процесс.
– Второе пророчество действительно до сих пор не расшифровано, – кивнул Робиар. – Но меня больше интересует первое.
И тут я резко выдохнула... потому что до меня вдруг дошло...
Силой этой можно будет изменять всё, стоит только пожелать.
Я даже не заметила, что произнесла эту фразу вслух.
– Даже не надейся, что ты сможешь что-то изменить в сложившейся ситуации и сбежать от меня, – усмехнулся эльф. – Демиурги не могут использовать свою силу, находясь в созданном мире, иначе...
– КТО?! ДЕМИУРГИ?!
Несколько секунд Робиар смотрел в мои вытаращенные глаза, а потом расхохотался. Смахнул выступившие слёзы и, хмыкнув, сказал:
– Неужели ты ещё не догадалась, Линн? Да, ты – демиург. Тебе ведь должно быть это известно лучше меня. Разве не ты создала наш мир?
Я кивнула.
– Ну вот.
– Так что же... Я – бог, что ли? – оторопело пробормотала я. Повелитель тёмных эльфов закатил глаза.
– Нет, конечно. Неужели ты не знаешь разницу между демиургом и богом? Демиург – тот, кто создаёт миры. Природу мира, существ, населяющих его. И, создав мир, демиург его покидает. Более того, вообще-то тем, кто создаёт миры, нельзя находиться в них, это против законов мироздания. Ты, будучи в каком-то своём мире, придумала наш, и он ожил. Стал жить собственной жизнью. Почему ты попала сюда, я не знаю, но если ты попытаешься использовать свою силу здесь, то очень быстро сойдёшь с ума. Мир воспринимает своего демиурга как нечто враждебное и, почувствовав его, начнёт всеми силами уничтожать. А бог... Это уже совершенно другая история. И бог смертным быть не может, в отличие от демиурга.
– Я всё равно не понимаю, – я помотала головой, – зачем я тебе понадобилась?!
– Как зачем?! – изумился эльф. – Я хочу забрать твою силу!
Я посмотрела на него как на идиота.
– Так ты же не сможешь её использовать. Сам же сказал – демиургам...
– Вот тут и начинается самое интересное, – Робиар самодовольно улыбнулся. – Если я отберу у тебя силу, ты перестанешь существовать как демиург, а я просто стану очень могущественным магом, которому даже Аравейн в подмётки годиться не будет. Это называется "трансформация энергии", я бился над этой загадкой всю жизнь.
– И как ты будешь отбирать у меня силу?
– Ты сама отдашь её мне, Линн.
Я изумлённо захлопала глазами.
– Ты забыла, что сказано в пророчестве? И разделит владелица этой силы её со своей любовью. Вот я и стану твоей любовью.
Я не выдержала и расхохоталась.
– Ну ты даёшь, Повелитель! Такой глупости я ещё не слышала...
– Почему же глупости? – Робиар хитро прищурился. – Я всё продумал. Сейчас на тебя не действует никакая магия, поскольку ты – демиург, ты не принадлежишь этому миру. Он отвергает тебя. Пока неосознанно, конечно...
Так вот почему Браш, попытавшись меня прощупать, ничего не почувствовал!
Но... тогда почему с этой задачей справился Рым? Почему моё тело губкой впитало его магию, позволило ему нырнуть в себя, коснуться души?
– Но ведь кровь у тебя есть, Линн, – между тем продолжал Робиар. – А мы, тёмные эльфы, владеем очень древней магией крови. Поэтому совсем скоро ты полюбишь меня, дорогая. И сама отдашь свою силу, как я и сказал.
Я чертыхнулась. Да, всё логично... Я знала, что такое возможно. Но! Сердцу ведь не прикажешь.
И тут Повелитель, скользнув ко мне змеёй, вытащил кинжал и, схватив меня за руку, полоснул им по ладони. Я не успела даже пискнуть, как он уже подставил под тонкую струйку крови небольшой пузырёк и, наполнив его, убрал в карман.
– Этого вполне достаточно, – сказал эльф, прижимая к ране платок. Больно не было совсем. – Так что скоро твоя сила станет моей...
– Зачем она тебе? – выпалила я, отнимая у Робиара свою руку. – Что ты собираешься делать?
Я едва не вскрикнула, подавив в себе желание вскочить с дивана и убежать подальше. Потому что лицо Повелителя вспыхнуло обжигающей, всепоглощающей ненавистью, презрением, злобой...
– Мне надоело, что нами, великой расой тёмных эльфов, правит какой-то человечишка. Войну с Эдигором развязать я не могу, иначе проклятие Интамара падёт на нас, а вот воспользоваться твоей силой... Я ведь тоже смогу изменять мир по собственному желанию, Линн, только не так радикально, как можешь ты. И я уничтожу Эдигора без всякой войны.
Глаза Робиара заволокло мечтательной дымкой. Я вздохнула. Такому палец в рот не клади. Если бы я знала, что делать, чтобы ему не досталась моя сила! Правитель, подобный Робиару – наказание для всех.
Между тем эльф встал, насмешливо мне поклонился и сказал:
– Я оставлю вас, моя госпожа. Отдыхайте, набирайтесь сил. Завтра всё закончится, это я вам обещаю.
– Ты меня, естественно, убьёшь, как только получишь то, чего хочешь? – я не спрашивала, а утверждала.
– Без сомнения, – кивнул Робиар и вышел из комнаты. Я проводила его задумчивым взглядом, вдруг осознав одну очень простую вещь: тот Повелитель, которого я когда-то описывала в своей книге, никогда не был идиотом, и ни за что не стал бы выкладывать передо мной все карты. Так зачем Робиар сделал это? Зачем рассказал мне всё про пророчества и про собственные планы?..
Только сейчас я вдруг вспомнила, что Гром до сих пор стоит возле двери, молчаливый и какой-то настороженный, хмурый, даже печальный. Эльф наклонил голову, уставившись в пол, и его глаз я не видела.
Несколько секунд я изучала фигуру Грома – в чёрном плаще, с чёрными волосами и бледной кожей, он казался каким-то жутким привидением.
И тут эльф поднял голову, и от изумления я не совсем эстетично раскрыла рот.
Потому что в глазах Грома я увидела не что иное, как сочувствие...
За пределами повествования
... Если вообразить себе мага как сосуд, наполненный жидкостью, то становится понятно, что жидкость эта может быть молоком, водой, вином или даже кровью. Так и каждый маг, будто сосуд, может наполнять себя силой из различных Источников. Какой именно Источник выберет маг, обычно определяется ещё в момент рождения, потому что каждая раса предпочитает свой Источник. Немногие маги способны экспериментировать с ними и брать силу из разных Источников. Один из самых известных подобных магов – Аравейн Светлый, прозванный так за своё родство со светлыми эльфами.
Пространство вокруг нас наполнено силой так же, как море наполнено водой, только обычные люди, в отличие от магов, не видят этого. Сила в каждой травинке, в каждом камне, в глотке воздуха, в горсти земли, в капле крови... Рождаясь, маг выбирает свой Источник, из которого берёт силу на протяжении жизни, приспосабливается к определённой магии, изучает её.
Очень редко случается так, что у кого-то из представителей одной из рас рождается ребёнок, связанный родственными узами с другим Источником. Новорождённые тёмные эльфы, связанные со Светом, рождаются с серебряными волосами, а новорождённые светлые эльфы, связанные с Тьмой и магией Крови, рождаются рыжими. Природу их магии пока изучить не удалось, так как таких детей эльфы сразу убивают.
«Магия. Теоретические основы», том первый, императорская библиотека
Сколько времени Эдигор просидел у постели умирающего Люка, будущий император не знал. Он слышал шаги за дверью, чьи-то голоса, тихие и громкие, шум дождя за окном, звон бьющейся посуды, запах жарящегося мяса с кухни, а ещё – тяжёлое дыхание друга.
И в голове у принца не было ни одной внятной мысли. Пожалуй, впервые в жизни.
Очнулся он от этого странного полусна, когда в комнату зашёл Аравейн.
– Ваше высочество, – негромко сказал маг.
Эдигор обернулся.
– Я допросил служанку. Накануне девочка была в городе, кто-то дал ей коробок с порошком из болотной голубики и наложил заклятье, чтобы она добавила его в чай, когда будет нести чайник вам с Люком. Девочка ничего не помнит. По остаткам чар я могу судить только о том, что человек, наложивший заклятье, был мужчиной. След очень слабый, но это совершенно точно был мирнарийский маг.
Будущий император кивнул и встал с постели.
– Хорошо. Спасибо, Аравейн.
– За что, ваше высочество? Я ведь ничего не...
– Всё равно спасибо. Только благодаря вам у меня эти пять лет был Люк. А сейчас я пойду к себе. Пожалуйста, позовите меня, если ему станет хуже.
Аравейн кивнул и проводил маленькую фигурку наследного принца очень грустным, сочувственным взглядом.
Эдигор не знал, зачем пошёл в свои покои. Он просто понял, что больше не может сидеть там, в этой тёмной комнате, прислушиваясь к тяжёлому дыханию Люка, каждую секунду ожидая, что жизнь его друга вот-вот оборвётся.
Нужно было отвлечься. И будущий император сделал то, что обычно делал всегда, когда хотел упорядочить свои мысли и успокоиться. Он сел за стол, достал бумагу и карандаш, и начал рисовать.
По странному стечению обстоятельств, это был первый раз, когда Эдигор рисовал не с натуры. Его учитель рисования до сих пор не дозволял такую роскошь наследному принцу. Портреты, пейзажи, натюрморты – да, но не собственные фантазии. И мальчик, прикрыв глаза, рисовал... Рисовал кровать, одеяло, подушку, высокую фигуру Аравейна со сверкающими удивлёнными глазами... А на постели – улыбающегося, совершенно здорового Люка с румянцем во всю щёку.
С минуту Эдигор смотрел на то, что у него получилось. А потом, вздохнув, отложил листок в сторону и, взяв второй, снова принялся рисовать.
Опять постель, только теперь на ней – счастливая императрица Мариника с ребёнком на руках. И, поддавшись внезапному порыву, в углу наброска появилось лицо девочки. Тонкие черты, прямые волосы – Эдигор точно знал, что они должны быть светлыми – изящный, чуть вздёрнутый носик, пухлые губы, радостная улыбка. И принц теперь тоже улыбался, глядя на нарисованную девочку. А потом вдруг сказал:
– Привет, Лу!
Почему он так сказал, Эдигор не мог объяснить ни до, ни после. Да и что толку от объяснений? Ведь всё уже решилось. Только в тот момент мальчик не знал об этом.
От рисования принца отвлёк стук в дверь. Эдигор подпрыгнул на стуле... и почему-то подумал: а что со служанкой? Он ведь не спросил у Аравейна, что сделают с этой девочкой. А то, что император захочет наказать несчастную, у Эдигора сомнений не вызывало.
И мальчик выскочил из комнаты, пробежал мимо изумлённых стражников, которые что-то кричали ему вслед (кажется, что-то вроде "Вас хочет видеть его величество!") и помчался вниз, в подвалы замка.
Эдигор не ошибся в своих предположениях. Дверь пыточной была широко распахнута. И там, посреди заставленной страшными приспособлениями комнаты, лицом вниз была привязана знакомая служанка. Платье расстёгнуто и приспущено, обнажая спину пока безо всяких следов наказания. Как хорошо! Он успел!
Императорский палач обнаружился в углу пыточной. Он старательно перебирал имевшиеся в наличии кнуты, явно стараясь выбрать тот, который бы нанёс минимальный ущерб спине несчастной девочки. К сожалению, все кнуты выглядели не слишком обнадёживающе, от чего служанка тихонько всхлипывала.
– Господин Крунгель! – сказал Эдигор, спокойно и степенно подходя к палачу. Принц немного знал его – Крунгель был достаточно разумным человеком, а у мальчика имелось то, что могло заинтересовать императорского палача.
– Да, ваше высочество? – мужчина обернулся, недоумевая: что могло понадобиться наследному принцу в пыточной?!
– У меня к вам деловое предложение, господин Крунгель, – улыбнулся Эдигор. – Я слышал, у вашей дочери скоро свадьба?
– Так точно, ваше высочество, – кивнул палач.
– Это прекрасно, поздравьте её от моего имени. И давайте договоримся. Я предоставляю вам одну бутылку коллекционного вина из подвалов императора, а вы с этой минуты считаете, что уже исполнили его приказ и наказали эту служанку, – Эдигор кивнул на связанную девочку.
От удивления у Крунгеля глаза полезли на лоб. Вино из подвалов императора! Он даже не мечтал, что когда-нибудь попробует подобное.
– Две бутылки, – вырвалось у палача. И если бы он был более внимателен, то заметил бы, что уголки губ принца чуть дрогнули.
– Договорились, – кивнул Эдигор, протягивая Крунгелю руку. Они скрепили соглашение рукопожатием. – Сегодня же вечером я пришлю к вам слугу. Он – или она – принесёт вино.
Будущий император уже давно нашёл вход в подвалы. Они с Люком иногда таскали оттуда сыр или сладости, когда им очень хотелось есть. Вина там было так много, что никто даже не заметит исчезновение пары бутылок. А даже если заметит, вряд ли заподозрит в краже принца.
Крунгель обернулся к служанке и, хмыкнув, сказал:
– Что ж, ваше высочество, я наказал дерзкую девчонку по приказу императора. Вы желаете с ней пообщаться теперь без моего участия?
– Желаю, – кивнул Эдигор. Палач попрощался и вышел из пыточной, про себя ликуя – императорское вино, несомненно, придётся по вкусу дочке и её жениху. Главное, чтобы о сделке никто из гостей не узнал. С них станется обвинить Крунгеля в воровстве.
Как только мужчина вышел, Эдигор подошёл к служанке, развязал верёвки, помог ей встать и застегнуть платье – дрожащие руки не слушались девочку.
– Как тебя зовут? – спросил принц дружелюбно. Она впервые подняла на него испуганные голубые глаза. На вид служанка была старше Эдигора года на три, но при этом они оказались одного роста.
– Мика, – прошептала девочка. Её можно было назвать хорошенькой – голубые ясные глаза, светло-русые кудряшки, правильные черты лица, чистая белая кожа. Несомненно, когда-нибудь Мика превратится в настоящую красавицу.
Сейчас служанка смотрела на Эдигора со страхом, смешанным с удивлением. Девочка никогда не думала, что наследные принцы могут быть такими. Без малейшего высокомерия во взгляде. Наоборот – Эдигор смотрел на неё очень ласково, и его тёмно-карие, почти чёрные глаза, утягивали в свою глубину с головокружительной скоростью. На губах играла лёгкая улыбка, и Мику постепенно отпускал страх. Девочка поняла – принц не сердится на неё!
– Ты недавно во дворце? – спросил Эдигор. – Я тебя ни разу не видел. А я всех слуг в лицо знаю.
– Да, ваше высочество, я здесь всего неделю, – ответила Мика так же тихо, как и раньше. – Меня господин Матиас взял из приюта для девочек.
Принц нахмурился.
– Сколько тебе лет?
– Тринадцать, ваше высочество.
– И где же он заставлял тебя работать? – Эдигор нахмурился ещё больше. – Что ты делала тут, во дворце?
Мика немного покраснела.
– Мыла полы, посуду, убиралась в комнатах у господина Матиаса... Всего понемногу, ваше высочество.
– А где ты жила? – спросил будущий император, чувствуя, что начинает закипать. Мало того, что девочку незаконно забрали из приюта – ведь главный дворцовый управляющий не был женат, а по закону отдать несовершеннолетнего ребёнка могли только семейной паре – так ещё и заставляли работать, хотя специальным императорским постановлением ещё сто лет назад было запрещено брать на работу в замок слуг младше шестнадцати лет. У слуг, конечно, могли быть дети, на их содержание выделялись средства, но никто и не думал заставлять их мыть полы.
