Текст книги "Анна Фаер (СИ)"

Автор книги: Анна Фаер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 33 страниц)

– Хватит валять дурака. Простудишься ведь,– стал надо мной Дима.

– Это вы, а не я валяете дурака! Знаете, как хорошо отсюда смотреть на небо!

Макс молча улёгся рядом.

– Ну, что с вами не так? Там же грязно! Сотни ног…

Тогда я ухватила Диму за ногу и со всей силы дёрнула к себе. Он не упал, но пошатнулся.

– Ладно-ладно,– сказал он.

И мы лежали всё трое под огромным звёздным небом.

– Так хорошо! – я не могла сдержать улыбку.

– Ещё как! – согласился Дима.

Макс промолчал, и я бросила на него взгляд. Улыбается. Значит, всё хорошо.

– Это что? – спросила я его, указывая пальцем в небо.

– Луна,– непонимающе усмехнулся он.

– А это? – я подняла палец выше.

– Медведица,– вмешался Дима.

– Неплохо,– улыбнулась я.

Теперь я перешла в наступление:

– А это что?

Я указала на Орион, заранее зная, что он даже не поймут, куда смотреть.

– Ты о чём? – не понял Дима.

– Что это за созвездие? – спросила я.

– Какое? – теперь спросил Макс.

– Так и думала! – я победно заулыбалась. – Я здесь единственная, кто хоть немного разбирается в звёздном небе!

– Сама себя похвалила,– язвительно сказал Макс.

– Вы ведь не за что не догадаетесь этого сделать, – обиделась я.

– Может, потому что не за что тебя хвалить? – спросил Макс холодно.

– Это тебя хвалить не за что!

– Да ну?

Мы бы, наверное, подрались, если бы не Дима со своим неуместным вопросом.

– Так что за созвездие ты хотела нам показать?

– А?

– Созвездие! – потребовал Дима.

– О, ну это легко,– я подняла руку вверх и стала показывать. – Видишь там много звёзд? Это Орион!

– Не вижу,– просто сказал Дима.

– Песочные часы? – спросила я.

– Нет, не вижу. Где?

– Да вот же! – Макс поднял руку тоже. – Видишь? Там ещё три звезды яркие. Три звезды стоят в ряд.

– А! Вот вы о чём!

– Просто кто-то явно не умеет объяснять,– снова уколол меня Макс.

Но я пропустила его замечание. У меня родилась просто гениальная мысль. И я её тотчас же озвучила:

– Это же прямо, как мы! – бодро заговорила я. – Смотрите, та звезда, которая самая яркая, – это буду я! Та, что слева – Дима. А оставшаяся – это ты, Макс! Мы так похожи, на эти три звезды, стоящие в ряд! Так похожи!

– Что у тебя за бредовые идеи?

– Ничего они не бредовые. У нашего общества ведь даже нет названия! Назовём его Орион! Просто гениально!

– Какое ещё общество? – удивился Дима.

– То, в котором мы состоим,– уверенно ответила ему я.

– А мы, значит, по-твоему, состоим в каком-то обществе?

– Конечно! У нас тайная организация! Это же весело!

Макс почему-то захохотал. Да так захохотал, что стал бить ладошкой по асфальту.

– Чего это ты смеёшься? – грубо спросила его я.

Он хитро улыбнулся:

– Повежливее будь, Фаер. Иначе останешься одна в своём обществе.

Он сказал это с весёлой улыбкой на губах, но мне почему-то не было весело. Я заложила руки за голову и открыла глаза шире. Теперь я смотрела в небо. Обиженная. Несчастная. Грустная.

– Ну, ты чего? – виновато спросил Макс.

– Я плохая, да?

– Ты чего? – спросил всё ещё весело Дима.

Я эту его весёлость устраню быстро.

– Чего я? Ты ещё спрашиваешь! Ты же знаешь. Ты как никто другой должен знать,– у меня даже голос от волнения начал дрожать. – Я же боюсь этого мира. Он меня пугает. Всё, что является нормальной частью жизни, меня пугает. Вот почему я такая наглая и самовлюблённая?

– Так ты это даже не отрицаешь? – спросил Макс.

– Завтра буду отрицать, но сейчас я это признаю. У меня ужасный характер. Просто отвратительный! Но я просто не верю, что можно иначе. Я не могу сказать, что повидала жизнь, что знаю этот мир, но я уверена, что, чем ты добрее и лучше, тем хуже с тобой обойдутся.

Я замолчала. Мне стало почему-то жарко. Я глубоко вздохнула и сказала:

– Я плохой человек, я это знаю. И поэтому я знаю, что когда-нибудь я останусь совсем одна. Даже самым терпеливым надоест то, как о них вытирают ноги. Это меня пугает больше всего. Я не хочу остаться одной. Я боюсь.

– Фаер! – Дима присел на асфальте. – Есть многое, чего стоит бояться, но точно не это. Разве ты будешь одна? Разве это возможно?

Макс кашлянул и тоже приподнялся.

– Этого бояться не надо,– сказал он.

Я продолжала лежать и смотреть в небо. Мне ужасно не хотелось вставать, мне хотелось затянуть этот момент. И я, не понимая зачем, спросила:

– В чём смысл жизни?

– Э, куда тебя потянуло,– махнул рукой Макс.

– Не уходи от ответа,– строго приказала я.

– А разве тебя это волнует? Тебе ведь не так уж и хочется узнать ответ.

– Хочется! Ещё как! Если я раньше об этом никогда не говорила, это ещё не значит, что я об этом не думала! – мой голос подымался всё выше и выше. – Я много думаю об этом. Меня этот вопрос мучает. Я не хочу жить просто так. У всего должен быть смысл!

– Аристотель говорил, что смысл жизни – это служить другим и делать добро.

– Не хочу я знать, что думал какой-то там Аристотель! Ты мне лучше, скажи то, что думаешь сам!

– Зачем? Моим мыслям до мыслей великих людей далеко.

– Нет, ты всё-таки не ссылайся на слова других, а говори сам!

– Фаер, все великие мысли были уже сказаны. Поэтому лучше пользоваться тем, что уже есть, и изъясняться лаконично.

– Дима! – с надеждой позвала я.

– В чём смысл жизни? – он сам озвучил вопрос. – Я не знаю. Но я тоже когда-то об этом думал.

– И?!

– Смысл жизни мы видим в том, чего нам не хватает. Одинокие думают, что смысл жизни в любви. Те, кто сидит за решёткой, думает, что смысл заключается в свободе. Скучающее думают, что смысл жизни в чём-то великом и грандиозном,– улыбнулся одними глазами Дима.

– Как тебе? – с радостным вызовом спросила я у Макса.

– Ничего интересного. Я слышал идеи и лучше.

– Так расскажи мне их!

– Нет, я тебе не стану их рассказывать. Я лучше объясню тебе кое-что,– он провёл рукой по не расчёсанным запутанным волосам. – До тебя точно ни один человек искал смысл жизни. И все они приходили к выводу, что его либо нет, либо всё предопределено, и он ещё всплывёт. Однако я считаю, что первые были более рациональными в своих суждениях. Пусть они и уничтожали последние надежды на присутствие смысла.

– Как уныло! – вырвалось у меня. – Просто живём, просто умираем. Я не хочу это воспринимать!

– Не воспринимай,– безразлично ответил он. – В конце концов, всегда можно надеть розовые очки.

– Нет! Я хочу видеть правду. Как можно больше. Какой бы она не была. Я просто не могу закрывать глаза на все проблемы, не могу не замечать их.

– Принимать всё в себя тоже невозможно,– тихо сказал мне Дима. – А ложь иногда даже и лучше правды.

В этот момент он стал мне противен. Ложь никогда не будет лучше правды.

– Когда-нибудь я всё-таки найду смысл жизни.

– Когда-нибудь,– сухо сказал Макс.

И я замолчала. Макс и Дима не нарушали тишины. Им было видно, что я сейчас напряжённо думаю.

Смысл жизни. Вот зачем он нужен? Разве знание этой истины сделаем меня счастливее? Разве, если я узнаю, в чём смысл жизни, мир станет лучше? Нет! Миру нужны новые больницы, новые технологии и новые лекарства. Миру больше не нужны ответы на вечные вопросы. Вот только они нужны мне.

Наверное, я никогда не смогу сказать: «Я знаю, в чём заключается смысл жизни!» Но разве это грустно? Вся прелесть и весь ужас смысла жизни заключается именно в том, что его невозможно обрести.

– Я думала о том, что смысл жизни – это остаться живым,– сказала я, а лицо Макса сразу же изменилась.

Оно говорило: «Я тоже!» Но рот его сказал другое:

– Не ты первая, не ты последняя.

– Нет, но ведь в этом и есть смысл. Мы всё умрём. Те, кто хочет жить, умрут. Те, кто хочет поскорее покончить со всем, тоже умрут. Всё умрут. А что после нас останется? Ведь лет, эдак, через пятьсот о нас уже никто не будет знать. Даже родные. Вы же не помните своих прабабушек и прадедушек. И единственное, что я понимаю, это то, что нужно что-то изменить. Что-то изменить кардинально, и тогда тебя уже никогда не забудут.

– Ты просто боишься смерти,– сказал вдруг Макс.

– Сейчас нет. Но, когда…

– Нет, Фаер, ты боишься смерти,– повторил Макс.

И я поняла, что он прав. Чёрт возьми, он всегда прав!

– Да! – крикнула я, чтобы прогнать подступивший ко мне страх. – Да, я боюсь!

– А это ненужно. Это же бессмысленно. Тот, кто боится умереть, и тот, кто не боится, по любому умрут оба. Умирать придётся всем. Поэтому о смерти нужно помнить, но не бояться её, нет. В жизни многого можно избежать. Если хочешь, ты можешь не выходить замуж, можешь не заводить детей, можешь отказаться от престижной работы и не закончить школу. Но, когда речь идёт о смерти, ты можешь только замедлить процесс или наоборот ускорить его. А совсем уйти от неё не может никто.

– Ничего себе,– у Димы высоко поднялись брови. – Много же ты наговорил.

– Потому что много думал.

– О смерти?

– Нет, о ландышах.

– Зачем же ты так много думал? – спросила я. – Может быть, ты тоже боишься?

– Нет. Из моего окна видно кладбище. И каждое чёртово утро я вижу напоминание о том, что умру.

– Какие-то странные темы вы выбираете для разговоров. Причём не только она,– Дима кивнул на меня.

Да, он прав. Мы затрагиваем не те вопросы, которые нужно затрагивать тёплыми летними ночами, лёжа под звёздным небом.

Я, наконец, поднялась с асфальта и спросила:

– Орион всегда будет существовать?

Сначала никто не понял моего вопроса, но потом как-то странно и мягко Дима сказал:

– Всегда.

– Всегда,– выдавил из себя Макс.

О, как он не хотел этого говорить! Эту неохоту даже слепой бы заметил! Но всё же он сказал. Наверное, он понимает, как сильно врёт, но не соврать для меня просто не может. Всегда – слишком громкое слово, чтобы им разбрасываться.

– А чем, собственно, наша организация занимается? – начал отвлекать меня Дима.

А действительно?! Я стала ходить, размышляя. Подошла к фонтану, стала ходить по его ровному краю и говорить вслух:

– Я ещё не придумала. Но когда придумаю, я расскажу обязательно.

– А когда ты придумаешь? – спросил Дима, тоже забравшись на фонтан.

– Когда? – я задумалась, а потом спросила у Макса, наблюдающего за нами. – Когда?

– Когда придумаешь, как сделать мир нестрашным?

– Слышал? – обратилась я к Диме.

– Я глухой, по-твоему?

– Да! – я его шутливо толкнула.

Я просто его толкнула! Честно, я ничего не планировала. Я просто толкнула его, что есть силы, а он взял и упал в фонтан! Кажется, даже ударился.

Я сразу же прыгнула к нему, попыталась помочь ему подняться, поскользнулась и упала сама.

Мы с ним захохотали. Макс подошёл поближе. Протянул нам руки. О! Это он зря! Даже не обмолвившись с Димой словечком, мы со всей силы дёрнули за протянутые нам руки помощи, и Макс оказался в фонтане рядом с нами. Мы с Димой захохотали ещё сильнее.

– Придурки,– покачал головой довольный и счастливый Макс.

Я, сидя в тёплой воде, стала брызгаться на парней. Теперь уж я уверена, что сегодняшнюю ночь я точно запомню! У меня на секунду появилось чувство, что мы празднуем день ВДВ. Наверное, только в этот день все фонтаны кем-нибудь заняты.

А потом я заметила, как красиво искрятся капельки воды в воздухе. Это поднималось солнце. И стоило только солнцу показать свой красный бок, как я поняла, что всю ночь не спала. Тогда я громко и вдохновляюще зевнула. Дима зевнул мне в ответ.

Мы вылезли из фонтана. С нас ручьями стекала вода.

– Домой? – спросил на удивление бодрый Макс.

Да-да, он был бодрым. Я не оговорилась. Даже после трёх чашек крепкого кофе, он не бывает бодрым.

– Домой! – сказала я,– Нужно хорошенько поспать, чтобы придумать, каким образом можно сделать мир интереснее и лучше!

– Ты, конечно, придумаешь,– снова язвительно сказал Макс.

– Конечно, она придумает! – толкнул его в бок Дима.

Мы шли уже не по дороге: начали ездить машины. Редкие прохожие удивлённо смотрели на нас и на мокрые следы, которые мы за собой оставляли. А нам было на всё это плевать. У нас на глазах наступал новый день. Солнце вставало у нас на глазах.

– Не я придумаю, как сделать мир лучше. Мы вместе придумаем. Это дело для Ориона.

– Точно,– согласился Дима, подыгрывая мне. – Я уверен, что мир обязательно со временем станет лучше. И, если уж на то пошло, то это мы трое его сделаем таким. Уберём всё лишнее, добавим всё нужное…

Это был мёд для моих ушей, но тут вмешался Макс со своей холодной рассудительностью.

– Ты так говоришь, будто знаешь рецепт идеального мира.

– А что если знаю? – с вызовом спросил у него Дима.

– Не знаешь,– уверенно ответил ему Макс. – У мира не может быть никакого рецепта. Мир – это абсурд.

– Но если в абсурд добавить ещё щепотку абсурда…

– То лучше не станет,– перебил его Макс.

– Он же просто хотел меня подбодрить,– сказала, наконец, я. – Я ведь не дура! Я понимаю, чего хочу. Понимаю, насколько это невозможно. Но ведь никто не может запретить нам строить грандиозные планы! Мечтам нет границ!

– Да! – поддержал меня Дима.

– Можем говорить, что угодно! – громко сказала я. – Мы можем кричать, о чём угодно!

– Да! – во всё горло крикнул Дима.

– Орион сделает этот мир лучше! – тоже во всё горло прокричала я.

– За нами будущее! – орал Дима.

– Да что с вами не так? – спросил, улыбаясь Макс.

А потом он вдруг засмеялся заливистым смехом и закричал так, что, наверное, во всех зданиях задрожали окна.

– Мы станем историей! – кричал он.

Потом мы крикнули это все трое. Думаю, это должно стать девизом нашего общества. Лозунгом. Должен ведь быть у нас какой-нибудь лозунг.

А потом мы как-то оказались на нашей улице, на нашем переулке. Мокрые, замёрзшие, измученные и уставшие, но невероятно счастливые.

Мы стояли и молчали. Потому что никаких слов не нужно было. На лицах у нас повисли какие-то нелепые, но прекрасные, потому что искренние, улыбки.

– Орион,– тихо сказала я, указав высоко в небо.

Половину песочных часов уже сожрало огромное жаркое красное солнце. Но три звезды продолжали ярко светить. Этих звёзд будто бы даже не волновало то, что настанет день, и они исчезнут. Эти звёзды были как мы.

– Орион,– отозвался Макс.

– Станем историей, да? – зевнув, спросил Дима.

– Конечно, станем,– беззаботно и счастливо сказал Макс, подмигнув мне.

И кто бы мог подумать, что он не соврал.

Но это всё ещё не скоро…

***

Я проснулась в полдень. Забравшись с головой под одеяло, я закрыла глаза. Так не хочется вставать. Поэтому я решила, что ещё немного понежусь в тёплой постели. Мне сегодня спалось удивительно хорошо! Хотите узнать, что мне снилось?

Мне снилось что-то по-настоящему грандиозное.

На голове корона. В руках скипетр. Мне это к лицу. К лицу красный бархат, и белая горностаевая подбивка тоже к лицу. Я, кажется, была королевой. Да, так оно и было!

Но это не всё! Мне ещё что-то снилось. Нужно припомнить… Ага! В моём королевстве вспыхнуло восстание! Под окнами ходили люди с факелами. Да, они очень злились почему-то. И что хуже всего, я не знала, как их всех успокоить.

Тогда, я начала посылать гонцов, чтобы кто-нибудь мне помог. Но никто не приехал ко мне. Никто не захотел мне помочь. Я была совсем одна, отчаянье душило меня. А потом…

Потом всё, разумеется, сложилось наилучшим образом. Ведь удача так любит меня. В мой дворец заглянули два рыцаря. Белый Рыцарь с чашкой чая в руках и Чёрный Рыцарь, который сидел почему-то верхом на Фаере. Хотя всё-таки Фаер был лошадью, но я-то прекрасно знала, что он зазнавшаяся собака и не более того.

Белый Рыцарь снял забрало, и мне улыбнулся Дима. Чёрным оказался, понятное дело, Макс. Они стали на одно колено, и я начала непонятным образом поднимать над ними лёгкий золотой меч. Я ещё что-то говорила, но помню я только свои последние слова. Я сказала: «Посвящаю вас в рыцарей Анны Фаер!»

А потом они ушли. Кричали что-то толпе под окнами моего дворца, а когда вернулись, то никого восстания уже не было.

– Как мне вас отблагодарить? – со свойственной королевам щедростью спросила я.

Макс отошёл в тень и ко мне подошёл Дима. Он наклонился прямо к моему уху и прошептал:

– Я хочу пить. Мне нужна кока-кола, которую ты разлила.

Я скинула с себя одеяло и улыбнулась: он получит свою кока-колу.

========== Часть 5 ==========

После того, как я дала нашему обществу название и даже придумала лозунг, все мои мысли были поглощены тем, что же мы будем делать дальше.

А дальше мы не делали ничего. Всё было так же, как и раньше. Пока Дима не натолкнул меня на отличную, просто гениальную идею.

Мы сидели у меня в гостиной. Вместе с Димой я играла в приставку, невероятно старую, но всё-таки чертовски крутую. Дима злился из-за того, что никак не мог выиграть меня, а я только смеялась над его жалкими попытками обрести победу. Макс лежал с закрытыми глазами на диване, у нас за спинами, и обмахивался газетой: день выдался невероятно жарким. Впрочем, как и всё лето.

– Хорошо было бы сходить в бассейн,– сказала я, наблюдая за попытками Димы победить.

– Да, только придётся ехать туда на автобусе. В такую жару,– раздался раскисший голос у меня за спиной.

– И зачем в бассейн? – спросил Дима. – Почему не на речку?

– Кому нужно ехать на речку, когда относительно рядом есть бассейн? – беззаботно ответила я и вскрикнула: – Да! Я снова победила!

– Мне надоело играть,– сказал Дима и вдруг заговорил совершенно о другом. – Люди ужасно отдалились от природы.

– Никуда мы не отдалялись!

– А сама предпочтёшь бассейн речке.

– А какая разница? Мне бы просто покупаться. Да ведь в бассейне это будет приятнее сделать.

– Нет,– Дима покачал головой. – Мы не свободны. Мы ограничены всем.

– Чем? – подал признак жизни, лежащий на спине Макс.

– Всем! Ведь у нас отняли свободу! Вместо неё нам всучили торговые центры, курорты, машины, валюты. Что угодно. Но свободы, как таковой, больше нет.

Перспектива быть несвободной мне не понравилась и я, заинтересовавшись, спросила:

– Ты о чём? Разве я не свободна?

– Нет. Ты должна быть винтиком всей этой системы, чтобы жить. Должна делать то, что кому-то нужно. Кому-то, но не тебе. И самое ужасное в этом то, что ты не можешь взять – и вырваться. Это невозможно. Никто не может.

– Это ещё почему?!

– Потому что все мы уже слишком привыкли быть контролируемыми. Это то же самое, как если бы домашняя кошка, оказалась в лесу. Она бы и недели там не смогла прожить. Потому что отвыкла. Она отвыкла от самостоятельной и свободной жизни. И мы отвыкли быть свободными тоже.

– И к чему ты ведёшь? – спросил Макс устало.

– К чему?! – поддержала его я.

– А не к чему,– Дима улыбнулся. – Не к чему. Я бы, конечно, хотел отказаться от всего, что мы приняли вместо свободы, и зажить новой жизнью. Хотел бы уйти куда-нибудь. Вот представь: ты путешествуешь без еды, без денег, всё добываешь сам. И идёшь куда хочешь. И плевать тебе на границы государств. Ты просто идёшь. Вот она свобода!

Дима был воодушевлён. Я уже давно замечало в нём страсть к воле. Он, как птица, которую посадили в клетку. В нём нет бунтарского стремления к вольной жизни, но он тихо грустит.

– Да ведь всё не так просто, как ты рассказываешь,– поднялся с дивана Макс. – Если жить по твоему плану, то и года не протянешь. Что ты есть собираешься?

– Ведь я буду на свободе! – глаза у Димы загорелись. – Не в этом душном городе, а где-нибудь в лесах, где-нибудь там, где текут реки. Кто мне запретить ловить рыбу, есть ягоды, грибы собирать?

– Ты этим не наешься. Знаешь, сколько тебе нужно будет энергии, если ты планируешь всё время идти пешком?

Мне так нравилось то, что говорил Дима. Но Макс как-всегда своей холодной рассудительностью разбил все мои радужные представления.

– Думаешь, я не думал об этом? – Дима перешёл в наступление. – Конечно же, я об этом думал. Ведь если я отказался от старой жизни, это ещё не значит, что я никогда не буду к ней возвращаться. Если я не смогу добыть себе еду самостоятельно, то я просто куплю её.

– А деньги? – спросила я.

– Деньги? Мне ведь не нужно много, поэтому я смогу как-нибудь заработать. Буду проходить мимо какой-нибудь деревни, где живут старики, и предложу, например, наколоть им дров. Или как-нибудь ещё поработать.

– Как у тебя всё просто. Ты хоть топор в руках держать умеешь? – не сдержал улыбки Макс.

– Умею.

– Стойте! Это, конечно, всё очень заманчиво! Но ведь я бы никаких дров наколоть не смогла! Как бы зарабатывала деньги я?

– Найдёшь какую-нибудь другую работу,– пожал плечами Дима. – Женскую.

Макс покраснел, а потом рассмеялся:

– Деньги в дороге можно разными способами получить!

Я метнула на него такой пристальный и тяжёлый взгляд, что он замолчал. А потом примиряюще сказал:

– Я же просто шучу. Да ты бы и не стала путешествовать одной. Ты бы вообще не стала путешествовать.

– С чего это ты взял?

– Просто знаю. Ты и костёр развести самостоятельно не смогла бы. Разве тебе может захотеться отправиться…

– Я хочу! – я встала во весь рост и расправила плечи. – Это именно то, что нужно! Если мы хотим изменить этот скучный мир, то нужно же что-то делать!

– То, что ты умрёшь от голода в дальней дороге, не изменит мир,– ухмыльнулся Макс.

– Конечно, не изменит. Но это изменит нас.

– Нас?

– Конечно! Я ведь не за что бы не отправилась в такое путешествие одна. Давайте сделаем это! Ну?!

– Я только за,– сказал Дима.

Но это был бы не Дима, если бы он не добавил:

– Но ты забыла одну маленькую, но очень важную деталь.

– Ты о чём?

– Прощайте, родители! Я ухожу в небезопасное путешествие. Не знаю, когда вернусь.

– Свободы нет. Особенно, если тебе нет восемнадцати,– раздался с дивана голом Макса, тяжело дышавшего из-за жары.

– Родители,– проговорила я задумчиво. – А если бы такой проблемы не было, ты бы согласился?

– Конечно,– улыбнулся Дима. – Мне тесно в этом городе.

– Отлично! Завтра отправляемся!

– Она о чём? – спросил Макс удивлённо.

– Нужно просто удачно соврать что-нибудь родителям. Придумать, почему нас не будет дома какую-нибудь жалкую неделю. Ведь нам хватит и недели! Нам просто нужно почувствовать вкус свободы. Тогда мы уже никогда не сможем больше тащить на себе бремя независимости.

– Ты говоришь вдохновляюще. Но семья? – снова спросил у меня Дима.

– Да ведь врать – это лёгкое дело,– я подняла глаза вверх, придумывая что-нибудь пореалистичней. – Есть! Совру, что еду в летний лагерь. Сделаю вид, что все заявления уже подала сама, скажу, что сделала уже ксерокопию паспорта и всё в этом духе.

– Они не поверят,– возразил мне Макс.

– Поверят! Завтра же отправимся в путь! Никакой карты, никакого компаса, никаких денег и телефонов! Только мы и дорога!

– Это уже не путешествие, а бродяжничество,– скептически покачал головой Макс.

– Я попробую что-нибудь соврать, но ничего не обещаю,– сказала мне Дима.

Мы уставились на Макса. Он снова лежал на диване, обмахиваясь сегодняшней газетой. Он и дня бы не протянул в диких условиях. Он же даже пошевелиться не может, когда жарко.

– Чего уставились? – не выдержал он. – Ясное дело, что я не отпущу вас одних. Вы же самостоятельно из города даже выбраться не сможете.

– Как невежливо,– насупилась я.

– Ты вчера в магазине потерялась, забыла?

Я замолчала.

– Я в это не верю! Мы собираемся это сделать! Невероятно! Это же будет просто потрясающе! – Дима говорил в точности, как я, когда бываю чем-то увлечена.

Он даже руками так же размахивал. И сразу стало ясно, что он всегда об этом мечтал. И я понимала его.

Мне тоже не хочется больше сидеть на одном месте. Я хочу идти вперёд. Куда угодно. Смысл дороге не в том, куда ты придёшь. Да ведь мы никуда и не придём. Как только окажемся в каком-нибудь живописном месте, как только им насладимся, сразу же отправимся дальше в путь. Так и должно быть. Это неправильно, что люди строят дома и всё время живут в них. На этой планете ещё столько месте, где я не бывала. А я трачу свою жизнь на этот серый и душный город.

Но больше этого не будет.

Вечером, я ждала у двери, когда вернутся родители. Нужно брать внезапностью! Наброшусь на них, буду быстро тараторить, а они растеряются и не смогут не согласиться со всем, что я скажу. Если будут упираться – пущу слезу. Я знаю, как ими управлять. Когда они думали, что воспитывают меня, я воспитывала их.

Макс справится, в этом я уверена. В нём я не сомневаюсь. Ведь он так хорошо умеет убеждать. А вот Дима…

Но перед сном, когда я поговорила с ними обоими, то оказалось, что всё идёт просто отлично. Мне тяжело было поверить, что всё так просто. Так просто уйти и стать свободным. Уже вечером этого дня мы решили, в какую сторону пойдём, и то, что возьмёт каждый из нас. Решено было брать всё самое необходимое, и не нагружать себе сильно: ведь всё-таки мы будем тащить всё на своих спинах. Обо всём самом нужном, конечно же, вспомнил Макс. Мы с Димой ведь даже не задумались над тем, где мы будем спать. Но это продумал Макс. У него есть палатка, правда, на двух человек, но это неважно. Как-нибудь поместимся. Либо одному из нас придётся спать на свежем воздухе.

Я уснула взбудораженной. Я проснулась взбудораженной.

Одев самую удобную одежду, которая у меня только была, я с тяжёлым рюкзаком на плечах вышла на улицу. На пустой остановке, около которой мы договорились встретиться, уже стоял Дима. Его светлые волосы ловили лучи только-только поднявшегося солнца, а светлые глаза улыбались, хотя рот не подавал даже малейшего намёка на улыбку. За спиной у него тоже был огромный рюкзак и одет он был удобно. Мы это делаем! Я всё ещё не верю. Отказаться от всего! Пусть и ненадолго.

Последним пришёл Макс. Помятое сонное лицо, и походный рюкзак, который больше моего и Диминого вместе взятых.

– Ты выглядишь сонным,– улыбнулась ему я.

– Решил книгу дочитать. В полевых условиях читать не придётся, верно? – устало улыбнулся он.

– Верно! Но ты бы лучше поспал.

– Я спал.

– Сколько? – строго спросил у него Дима.

– Часа три.

– Это мало. Вредно для здоровья.

– Скажу больше,– зевнул Макс. – Жить вообще вредно.

Опять цитатами бросается. На этот раз я уже знаю, кого он цитирует. Ежи Лец – польский писатель.

Приехал первый автобус. Мы выехали из города. Молчаливые и сонные. Но как только мы вышли на последней остановке, как только знак с названием города оказался у меня за спиной, я радостно заговорила:

– Всё! Мы свободны! Как же я рада!

От моих криков даже сонный Макс взбодрился.

– И чего ты так радуешься? – спросил он.

– Мы, наконец, свободны! – ответил радостно вместо меня Дима.

– Мы никогда не будем свободны,– как всегда чёрство сказал Макс.

– Когда-нибудь будем,– уверено сказала я. – Мы должны приложить все силы, чтобы каждый человек на земле был счастлив и свободен! Для этого Орион и создан!

– А я думал, это просто клуб любителей путешествовать.

– Ты же прекрасно знаешь, что наша цель – сделать мир лучше.

– Так какого чёрта мы делаем сейчас? Ведь от того, чем мы заняты, мир лучше не станет.

Меня словно холодной водой окатило.

– Мир не становится лучше,– взял оборону меня Дима. – Но зато в наших глазах он приобретает новые цвета и новую форму.

– Да! А как только я увижу то, каким мир должен быть, мы примемся за дело! Мы изменим его!

– Надеюсь, вы оба поумнеете,– сказал нам Макс, поправляя рюкзак на своей спине. – Люди просто всегда хотят что-то менять. Поэтому вы и решили пойти в этот идиотский поход. Вам просто надоело в городе.

– Нет! Мы просто захотели чего-то нового и необычного! – гордо возразила я.

– Свернув за угол, ничего нового не будет. Будет тот же мир с углами, за которыми будут другие углы. Главное не что за ними, главное – сам поворот. Вот вас всё и тянет свернуть куда-нибудь.

И он был прав. От большой дороги, вдоль которой мы шли, отходила дорога поменьше, и я сказала:

– Давайте свернём!

Мы свернули. И весь дальнейший путь мы только то и делали, что сворачивали в сторону меньшей дороге, чем та, на которой мы были. И только когда мы шли по песочной дороге, на которой даже асфальта не было, я поняла, что теперь можно идти прямо.

Было очень хорошо. Нам открывались те виды, которые офисные клерки ставят себе на рабочий стол. Я впитывала в себя всю красоту окружающего мира. Я старалась запомнить, как можно больше. Я не запоминала только обратную дорогу. Возвращаться мне хотелось в последнюю очередь.

Настала та пора, когда солнце поднялось под самое небо и стало сильно припекать в макушку. Идти стало тяжелее. Мы даже говорить перестали. Но зато стали чаще останавливаться, чтобы попить.

Мы шли по дороге, вдоль которой были жёлтые-жёлтые пшеничные поля. Я не смогла удержаться, чтобы не сказать Диме:

– Поля такого цвета, как твои волосы!

– Да,– согласился он.

– Мне это так нравится! Если быть долго на солнце, то волосы выгорят и станут светлее! Как думаешь, твои могут быть ещё светлее?

– Наверное.

– И я так думаю! А представь, если бы они стали белыми, как снег!

– Круто.

– Нет, ты не представил! Тебе, что не интересно?

– Интересно.

Он начал меня раздражать.

– Мне это не нравится! Отвечай нормально! Макс, скажи ему!

– Наконец-то! – Дима рассмеялся.

Мы с Максом непонимающе на него посмотрели.

– Что? Мне было скучно! – Дима очаровательно заулыбался. – Я играл в рекорд. Хотел узнать, сколько односложных предложений нужно сказать, чтобы ты взбесилась.

– Четыре,– улыбнулся Макс.

– Мне ваши игры не нравятся,– я остановилась. – Я устала. Давайте передохнём.

– Да! Давайте поедим!

Дима только о еде и думает.

Мы вышли на возвышенность, на какую-то зелёную поляну, залитую солнцем. Сели прямо на траву, как настоящие путешественники. Стали есть. Знаете, какая еда вкусная, когда прошёл столько километров, как мы?!

– Смотрите! – сказала я, указав на небо.

– Что? – меня никто не понял.

Я показывала на белый размазанный след, оставленный самолётом.

– Разве это не красиво? – спросила я.

– Обычно! – пожал плечами Макс, медленно и аккуратно раздевая апельсин.

– Ну, нет. Ведь это же очень красиво! Мне в детстве всегда казалось, что это какая-нибудь воздушная железная дорога!

– Не похоже.

– Ну, это неважно. Разве вам не хотелось бы посидеть, свесив ноги, на этой дорожке? Только представьте, какой оттуда открывается вид!

– Тебе в голову припекло,– надел на меня свою кепку Дима.

– Да ведь у вас нет никакой фантазии! Особенно у тебя,– сказала я Максу.

– Почему у меня?

– У тебя был хомяк по имени Хомяк. О какой фантазии здесь вообще можно говорить?

– В детстве ведь,– догадался Дима. – Это не считается.

– Считается.

– Нет. Это ведь было так давно! При царе Горохе,– не унимался со своей справедливостью Дима.

– Ещё при дедушке царя Гороха,– уточнил Макс.

– А ты не оправдывайся! И хватит есть!

Я строго посмотрела на Диму, который съел почти все наши запасы.

– Пойдёмте! Нужно идти! Чем дальше мы уйдём, тем лучше!

Мы стали собираться. Макс надел свой огромный походный рюкзак, а я только сейчас сообразила, что, наверное, он жутко тяжёлый.

– Поменяйтесь с Димой рюкзаками,– сказала я.

– Точно. Я и сам хотел предложить,– спохватился Дима.