Текст книги "Анна Фаер (СИ)"

Автор книги: Анна Фаер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 33 страниц)

Я почувствовала, как краснею. Ничего, ещё отыграемся! Я встала над Димой и поставила ему на живот ногу.

– Пришёл твой час!

Он всё хихикал, поэтому я нажала ему на живот посильнее. Теперь он замолчал.

– Правда или действие? – спросил у него Макс, растянувшийся на диване.

– Правда!

– О, тебя будет ждать месть! Готовься!

Я стала думать о том, как же мне отплатить ему за мой позор. Ага!

– Димочка,– сказала я так, что у него, наверное, душа в пятки ушла.

– Боже мой, мне уже страшно.

– Расслабься,– улыбнулась я, а потом резко выпалила: – Когда ты в последний раз смотрел порно?

Мы с Максом захохотали.

– Вау! – выдавил из себя Макс. – Ты меня пугаешь!

– Фаер! – растеряно крикнул Дима и принялся краснеть.

Уже одно это заставляло меня хохотать.

– Когда? – спросил у него Макс.

– Ребят, я вас ненавижу.

– Когда?! – потребовала я.

Дима засмеялся, чтобы придать себе уверенности, а потом сказал:

– Вчера.

– Фу,– захохотала я и зачем-то кинула в него подушку.

– Ну, что здесь такого? – стал оправдываться он.

Потом Дима метнул на Макса злой взгляд:

– Ты должен был её остановить! Теперь не думай, что тебе будет легко! Правда или действие?

– Я бы сказал действие, но мне, возможно, придётся вставать с дивана, а я так хорошо устроился.

– То есть правда?

– Правда.

– Отыграйся на нём, Дима,– сказала я, ожидая что-то по-настоящему интересное.

Дима злобно заулыбался и заиграл бровями.

– Не томи,– вздохнул Макс.

– Когда ты в последний раз…

Я зажала зачем-то себе рот.

– Ну? – Макс приподнялся на месте.

– Когда ты в последний раз мастурбировал?

То, что я зажала себе рот, не помогло мне не засмеяться. Я почему-то качалась по полу и стучала ладошками по ковру.

– Никогда,– как ни в чём не бывало, ответил Макс.

– Ты обязан говорить только правду,– напомнил ему Дима.

– Знаю и говорю. Никогда. Это же омерзительно.

– Не прикидывайся! Когда?! – спросила я у него через смех.

– Серьёзно никогда,– ответил он.

– Да ну? – Димины брови забрались на самый лоб.

Мои тоже.

Макс внимательно на нас посмотрел, а потом захохотал сам:

– Чего это вы у меня переспрашиваете?

Мы с Димой мимолётно переглянулись, и в комнате буквально раздался гром от нашего неконтролируемого смеха.

– Понятно всё с вами,– сказал Макс, улыбаясь до ушей.

Играть было по-настоящему рискованно, но зато теперь нам не было скучно. Мы хохотали, а ещё узнавали друг о друге много нового. Причём, редко когда это новое было чем-то приятным. Но всё это было ради смеха. Завтра мы просто сделаем вид, что обо всём забыли. Правда, я уверена, что не смогу удержаться и пару раз подшучу над кем-нибудь из них.

Но мне было весело. Я люблю это игру. Чтобы выиграть, не обязательно победить. И эта игра это отлично подтверждает.

Ну, а пока, Дима у меня спрашивал:

– Правда или действие?

– Правда,– наконец-то сказала я, устав от глупых действий, которые называли парни.

– О, я знаю, что хочу спросить,– сказал, лениво усмехнувшись, Макс. – Это будет провокационный вопрос, но ты должна ответить правду.

– Провокационный? – переспросила я.

– Ну, не совсем,– он хитро улыбнулся глазами. – Просто ты не захочешь, чтобы кто-то из нас обиделся.

– Нет, давай без этого,– попросила я. – Не хочу никого обижать.

Дима почему-то наоборот заинтересовался:

– Нет, пусть он спросит!

– Ладно. Мне вообще-то без разницы,– соврала я.

Всё, что я сегодня делала, я делала так, будто меня это совсем не волнует и не смущает. О, думаю, они даже не догадываются, что это далеко не так.

– Ладно,– заговорил Макс. – Если выбирать между мной и Димой, ты кого выберешь?

– Смотря для чего,– засмеялся сам себе Дима.

Из-за того, как нелепо он пошутил, я тоже рассмеялась.

– Ну, он даже прав. С кем из нас ты бы жила всю оставшуюся жизнь?

Я открыла рот, чтобы хитро увернуться от ответа, но Макс добавил:

– Ты обязана выбрать.

– Вот чёрт! – я начала размышлять вслух. – На самом деле я бы не хотела жить всю жизнь с одним человеком. Это ужасно нелепо и бессмысленно. Но раз уж я должна выбирать, то дайте мне подумать.

Я внимательно посмотрела на Диму. Он очень милый. Мне нравятся его светлые волосы, которые теперь всегда мне напоминают пшеничные поля и свободу. А ещё мне нравится цвет его глаз. Это, конечно, не удивительный изумрудный, но тоже очень красивый сероватый оттенок голубого. Или даже голубой оттенок серого. Не важно, думаю, вы меня поняли. А ещё я обожаю ямочки, которые появляются, когда он улыбается.

Потом я повернулась к Максу и стала внимательно его изучать. Что мне нравится в Максе? Глаза! В первую очередь глаза! До него я не встречала людей с таким цветом глаз, думаю, не встречу и после. Но, что мне в нём нравится, кроме глаз? Или это его единственное достоинство? Я стала внимательно его рассматривать. О! Мне нравится шрам в виде месяца на его руке, и царапина, оставленная белым кроликом, на его лице. Если пораниться Дима, то он будет выглядеть, как подравшийся ребёнок, а вот Макс становится мужественным. А ещё у него очень бледная кожа, и поэтому он кажется аристократом. Ну, или вампиром. Смотря у кого какие ассоциации.

– Может, хватит на меня пялиться? – заставил меня очнуться Макс.

– Да, я здесь,– сказала я и принялась рассуждать. – Я очень мнительная и меня легко расстраивают разные вещи. И если всю жизнь со мной будет кто-то мрачный, как ты, то ничем хорошим это не закончиться. Ведь очевидно, что мне нужен кто-то уравновешенный и спокойный, кто всегда смог бы меня поддержать, а не просто кинуть какую-нибудь цитатку. Я просто должна выбрать кого-то, кто жизнерадостный, кто сможет делать радостной меня. И знаете что?

– Что? – заиграл бровями Дима.

– Я бы выбрала Макса.

– Что?! – хором спросили они.

– Я бы выбрала Макса,– повторила я для них.

– Это же алогично,– на меня смотрели два сощуренных изумрудных глаза.

– Вот такая уж я.

– Нет, объясни,– почти потребовал Дима.

Такое чувство, будто он решил, что я обязано выбрать именно его. Так и хочется напомнить ему о том, что он не единственный парень на планете.

– Просто я люблю всё портить и делать людям больно. Особенно самой себе. Я была бы счастлива, если бы выбрала тебя, но…

Я вдруг замолчала потому, что в голове у меня пронеслась чудовищная мысль. Странная, но всё-таки имеющая какой-то смысл.

– Но разве счастье это не скучно? Так что я выбрала бы Макса, чтобы он сделал меня несчастной.

Над нами повисло молчание. Кажется, если хорошенько прислушаться, то можно услышать, как в Диме закипает кровь. А Максу, я готова поспорить, сейчас совсем не по себе.

– На самом деле я просто хочу посмотреть родимое пятно в виде сердечка на твоей попе,– подмигнула я Максу.

Вот мгновенье – и мы бы засмеялись. Но в эту секунду, которая была между моими словами и набором в лёгкие воздуха, в стенке раздался глухой удар.

– Это что? – спросил Дима.

Удар раздался снова. Так обычно стучать в дверь. Мне стало не по себе. И раньше я слышала такие удары, когда была одна дома, но меня это почему-то никогда не тревожило. Они быстро исчезали. В любом случае, раньше никогда стук не раздавался дважды.

– Это было с той стороны,– Макс встал с дивана.

Он подошёл к стене, вдоль которой стоял большой шкаф.

– Странно,– сказал он.

– Странно, что ты поднял свою задницу с загадочным пятном с дивана,– грубо ответил ему Дима.

Вдруг стук раздался снова. Громкий и одинокий. А потом всё замолчало.

– Твою мать,– выругался тихо Макс. – Будто бы прямо из-за стекла, а не из-за стены.

И он был прав. Я всегда ненавидел стекло на задней стенке этого шкафа с прозрачными стенками. Я и сам этот шкаф никогда не любила. Было в нём что-то жуткое, особенно сейчас.

– Лучше отойди,– посоветовала я. – И не смотри в зеркало. Говорят, кто смотрел в него больше десяти секунд, обязательно сходил с ума,– решила напугать его я.

Макс посмотрел на меня и закатил глаза:

– Знал я одну женщину, которая тоже боялась зеркал. Она закончила в психиатрической больнице.

– Закончила психиатрическую больницу? Совсем как школу! – раздался голос Димы, который как всегда всё прослушал.

Мы с Максом рассмеялись. Зелёные глаза озорно блеснули и он сказал:

– Ага, она закончила психиатрическую больницу на отлично.

– Отстань.

Дима всё ещё злился, что я назвала не его, а Макса. Такой эгоистичный, правда?

– Фаер, а ведь я знаю, чем ещё интересным можно заняться? – со мной он всё же говорил так же весело, как всегда.

– Чем?

– Как насчёт проверить кое-что?

Он меня интригует! Вот поэтому по-хорошему я должна была назвать его имя. Макс не умеет интриговать, а мне интриги нужны, как воздух.

– Не томи!

– Давайте попробуем вызвать духов? Мне что-то не нравится, что у тебя дома из зеркала кто-то стучит

– О! Давайте! – обрадовалось я. – Мне тоже не нравится, что кто-то стучит. Знаете, это здорово меня пугает! А как мы будем вызывать призрака? – растерялась я.

– Неси сюда белый лист бумаги, карандаш и любую монету.

– Сейчас,– крикнула я, выбегая из комнаты.

Мы очень быстро написали на листке все числа от нуля до единицы, алфавит и слова «да» и «нет». Положили на листик монетку, выключили свет и зажгли одну свечу.

В доме было тихо. Я даже слышала, как дышат парни и как где-то уныло капает кран. В зеркале, пугающем меня, дрожал огонёк от свечи. Наши лица стали страшными, похожим на черепа. Глаз почему-то не было видно и вместо них у всех были чёрные пятна.

Каждый из нас держал на монетке указательный палец.

– Страшно что-то,– сказала я честно.

– Тут ведь мы. Одной ведь было бы страшнее проверять,– улыбнулся мне Дима и странным голосом спросил: – Здесь есть кто-нибудь?

Мы молчали. Если в доме есть дух, то он обязан передвинуть монетку на слово «да». Но ничего не происходило. Тогда Дима повторил свой вопрос. Никакой реакции не последовало, и мне незамедлительно стало скучно.

– Мне скучно,– капризно сказала я Диме. – Почему ничего не происходит?

– Тише. Ты можешь разозлить духа, тогда он тебя схватит и утащит за зеркало. Поэтому ты не должна оборачиваться.

Что я, по-вашему, сделала в следующую секунду? Именно! Я обернулась!

Свечка вдруг погасла, и чьи-то когти впились мне в бок. Я испуганно заорала и почувствовала, как на глаза выступили слёзы, а сердце забило чечётку.

Дима начал хохотать, а потом хихикать. Это он задул свечку! Это он ухватил меня за бок! Я бросилась на него в темноте, и нечаянно столкнула со стула. Рядом был диван, поэтому незамедлительно я стащила с него подушку, и стала нещадно избивать Диму.

Пока мы дрались, Макс успел включить свет и стать над нами, наблюдая, чтобы я не убила шутника. И как только свет был включён, Дима схватил ещё одну подушку и стал отбиваться. Драка подушками, дамы и господа! Ночёвка удалась, можете расходиться по домам! Стойте, стойте! Я ведь шучу, впереди самое интересное.

Мы стали бегать с Димой по комнате и швырять подушками друг в друга. Наверное, этим можно было бы заниматься вечно, но тут этот подлец увернулся от подушки, так удачно летевшей в его самодовольное лицо, и та самая подушка попала в вазу. Если бы не удачно стоящий Макс, то ваза была бы разбита. А это вам не просто какая-то ваза! Это любимая ваза моей мамы! Если бы мы её разбили, то у меня на год вперёд отменились бы все посиделки и ночёвки.

Но Макс спас вазу, а вместе с ней и положение дел. Может быть, мы с Димой именно для этого и держим его рядом. Кто-то ведь должен быть среди нас разумным. Макс за нами присматривает, если можно так сказать. Он здесь за старшего.

– Почти доигрались,– строго сказал он.

– Давайте есть? Где еда? Я голоден,– не уместно заговорил Дима.

Но как только он вспомнил о еде, я поняла, что тоже проголодалась.

– Прошу к столу! – пригласила я.

Мы собирались выйти из комнаты, но для этого нужно было пройти мимо стола, за которым мы вызывали духов. Но пройти мы не смогли. Макс удивлённо остановился:

– Монетка на слове «да».

– Это ты сделал, пока мы с Димой дрались! – сказала я уверенно.

Макс покачал головой так, что стало понятно, что это не его рук дело. Я бросила взгляд на Диму.

– Я тоже не трогал!

– А что это тогда значит? – у меня по спине пробежали мурашки.

– Ничего,– сказал безразлично на первый взгляд Макс. – Мы ведь в суматохе закончили, может кто-то нечаянно локтем отодвинул монетку. Или типо того.

– Нет, давайте вызовем ещё раз,– я зажгла свечу.

Мы выключили свет и снова уселись за стол. Я спросила:

– Здесь есть кто-нибудь?

– Конечно. Здесь есть мы,– хмыкнул Макс.

– Тихо,– строго шепнул ему Дима.

Ничего не происходило, поэтому я предложила:

– Пойдёмте перекусим, а монетку оставим здесь лежать. Вдруг это очень стеснительный призрак. Без нас он почувствует себя свободней и ответит.

– Пойдёмте перекусим,– повторил главную мысль Дима.

И мы пошли. За окном уже было темным-темно, а мы сидели на кухне и ели то, что осталось от пиццы, которую мы делали днём. Дима уже не злился на Макса, так быстро он забыл свою обиду.

Так как мне было скучно, я ему об этом напомнила.

– Ведь ты можешь выбирать, что угодно,– сказал он мне, набивая рот.

– Но тебя ведь задело? – настаивала я.

– Тебя тоже бы задело, если бы он выбрал меня, а не тебя,– сказал мне Макс.

– Он бы выбрал меня,– сказала я уверено.

– Это ещё почему? – Макс терпеть не может мою самоуверенность.

– Она девочка, Макс. А ты нет,– сказала с набитым ртом Дима.

– Именно, – поддержала его я.

– Знаешь, ты должна быть рада, что у тебя ещё спрашивают, кого ты хочешь выбирать. Были времена, когда замуж выходили за тех, кого выбирали родители,– сказал мне Макс.

– Ещё чего! – возмущённо вскрикнула я.

– Это мне нравится,– сказал, делая себе чай, Дима.

– Что именно? – не поняла я.

– То, что ты хочешь свободу выбора. Свобода – это важно.

– О, хотите цитату? – и, не дожидаясь ответа, Макс произнёс, подняв вверх палец: – Когда человек перестаёт делать выбор, он перестаёт быть человеком. Энтони Бёрджесс. Помолчите и осмыслите.

Я бросила на Диму взгляд, и спустя пару секунд мы уже весело разговаривали. Жизнь так коротка, чтобы думать о том, что когда-то давно сказал один старик. Поэтому мы и не думаем. Ну, а Макс может делать всё, что пожелает. Это ведь, в конце концов, его собственный выбор, верно?

Когда мы наелись и вернулись в зал, то я сразу же подошла к столу. И закричала:

– Посмотрите! Посмотрите!

Монетка находилась на слове «да».

– Это кто-то из вас шутит? – спросила я с надеждой.

– Мы ведь были всё время с тобой,– сказал побледневший Дима.

– Чепуха это всё! – сказал Макс и смял листок в кулаке.

– Думаешь, это ничего не значит? – спросила я.

Мне было видно, что ему тоже не по себе, но он просто этого не показывает. Уж он-то должен верить во что-то мистическое! Особенно после того, как на его лице исчезла царапина от кладбищенской розы! Уж это, я уверена, заставило его поменять свои взгляды о необъяснимом и сверхъестественном.

– Мы сами себя напугали. Вот и всё,– сухо произнёс Макс, немножко побледнев.

– Я сегодня точно не усну! Лучше в следующий раз будем ночевать у меня,– сказал Дима.

– Уснёшь, не бойся,– Макс включил телевизор и стал листать каналы.

– Что ты делаешь? – не понимала я.

– Клин вышибают клином. Если нам страшно, а нам страшно, не делайте вида, что нет, мы должны посмотреть ужастик.

– Это не сработает! – сказала я. – Станет только хуже!

– Ты думаешь, я не знаю, что делаю?

Отец Макса работает психиатром. Странно, что я раньше этого не упоминала. Но, знаете, этот факт отлично объясняет многое в поведении его сына. И именно поэтому, именно по тому, что его папа лечит людей, у которых страхи хуже наших, я знаю, что Макс прав. Он быстро сделает так, чтобы жуткий осадок прошёл.

Мы смогли найти какой-то ужастик. Сначала мы втроём постоянно шутили про глупую блондинку, которая всегда делала всё не так, как было нужно, а потом нас увлекло, и мы тихо наблюдали за тем, как круто поворачивался сюжет. Когда начались титры, я услышала в темноте голос Димы:

– Вы спите?

– Нет,– отозвалась я.

– А Макс? – спросил Дима.

– Макс? – в ответ мне раздалось сонное бормотание. – Он спит.

– Тоже ляжем?

– Да,– согласилась я,– я пойду, переоденусь в пижаму, ты тоже можешь. Здесь кресла, они выдвигаются. Будем на них спать.

Я вышла из комнаты. Мне было всё ещё страшно одной, поэтому я включила весь свет, который был у меня в комнате, и стала переодеваться. У меня, между прочим, отличная пижама! Она в шотландскую клеточку! И невероятно мягкая! Знаете, вещи в клеточку всегда такие уютные и приятные. Мне даже стало совсем не страшно, когда я её надела. Я прихватила с собой мишку, которого когда-то выиграл и отдал мне Дима. С этим мишкой я засыпаю каждую ночь.

Как только я вернулась к Диме, я едва смогла сдержать подступивший смех. На нём была белая майка, красные большие трусы и розовые тапочки-зайчики.

Но я промолчала, только зевнула и выключила свет. Мы стали засыпать. Я слышала, как тихонько сопит во сне Макс, слышала, как Дима ворочается, а потом всё как-то затихло. Они крепко уснули. А мне не спалось. Наверное, около полуночи, мне начало казаться, что кто-то ходит по комнате. Это могли быть грабители, могли быть маньяки с острыми ножами, но я не за что не узнаю. Потому что я закрыла как можно сильнее глаза, прижала к себе игрушечного медведя и спряталась под одеяло с головой. Наивная. Будто бы одеяло меня спасёт.

Но оно спасло. Я крепко уснула. А потом вдруг проснулась. Меня что-то чертовски стало тревожить, сердце забилось чаще, даже заболело, я не могла пошевелиться. Паническая атака. Слабая, но мне всё-таки страшно.

Я изо всех сил постаралась пошевелить ногами. Они поддались. Я быстро встала с кровати и бесшумно вышла в коридор. Мне нужно куда-то идти. Срочно. Нужно идти. Я вышла в веранду, постояла у входной двери, а потом открыла её и села на крыльце.

Наступало утро. Я знала, что оно наступит, но пока что ещё было темно. И мне казалось, что светлее не станет. Я знала, что утро наступает каждый день, но разве я могу быть уверена в том, что сегодня солнце снова взойдёт? Разве я вообще могу быть хоть в чём-то уверенной? Люди ничего не контролируют и они не в чём не могут быть уверенными. Как мы вообще живём? Как мы можем жить, не зная наверняка, взойдёт солнце или нет?

Я в аду. Это не жизнь, а ад. Несказанные слова, невыполненные обещания, неоправданные ожидания, несовершённые поступки – вот жизнь. И весь мир точно такой же. Поэтому это не может быть мир, это ад. Мне страшно. Я хочу бежать отсюда, но куда бы я не побежала, я знаю, что окажусь здесь. Я всегда буду в аду. И это состояние не пройдёт. Новый день так и не настанет. Мне страшно, господи, как же мне страшно! Говорят, что мы сами создаём свою реальность, но чтобы создать тот ад, который меня окружает, нужно быть Богом или Дьяволом. А я просто серое выцветшее пятно.

Я стала бить кулаком об стену дома. Твёрдые рёбра кирпича разбивали мне костяшки. Я хотела отвлечь себя. Я давно уяснила, что это может мне помочь. Причини физическую боль, чтобы заглушить душевную. Да, мне было больно, но легче от этого не становилось почему-то. Может, всё настолько плохо, что мне простая боль не поможет? Может мне нужно сделать что-то тональное? Ведь мёртвым уже ничего не страшно. Может, я просто умерла бы? Тогда было бы лучше. Иногда жизнь бывает хуже смерти. Почему я сейчас не стаю на краю крыши? И почему я хочу там стоять? Как всё странно и запутано! Это меня пугает. Одни стоят на крыше, чтобы быть ближе к звёздам, а другие, чтобы покончить с собой. Почему это происходит? Я не хочу, чтобы так было. Удивительно, что кому-то прямо сейчас хочется жить так же сильно, как мне умиреть.

Нужно прыгать. Это правильно. Я так редко об этом думаю, но я бываю права только тогда, когда задумываюсь об этом. Если быть внимательным и замечать все знаки судьбы, то окажется, что судьба всю жизнь водит нас по кругу, изредка давая шансы вырваться из него прочь. Но люди имеют страсть к тому, чтобы упускать эти шансы постоянно. Снова и снова.

И разве смерть страшная? Нет. В любом случае, даже если и страшная, у меня нет выбора. Не у кого нет выбора. Все умрут. Тот, кто сейчас счастлив, умрёт. Тот, кто сейчас страдает, тоже умрёт. Даже у самых разных людей исход один и тот же. У безызвестного нищего на севере Африки и у президента США исход одинаковый.

– Вот ты где! – раздался встревоженный голос у меня за спиной.

Рядом со мной сел парень в розовых тапочках.

– Дыши глубоко. Дай мне свои руки,– он посмотрел на побитые костяшки. – Зачем? Я же говорил тебе так не делать.

– Я не могу дышать,– вырывала я свои запястья из крепких рук Димы. – Мне кажется я сейчас упаду в обморок. Ты словишь меня? Ты словил бы меня, если бы я падала?

– Конечно.

– А если бы я падала с крыши?

– Я бы не допустил тебя до крыши.

– Дима, мне страшно. Действия бессмысленны. Мысли ужасны. Паники много. Мир рушится. Он нереален. Я тоже. Ты не со мной разговариваешь. Я потеряла себя. И уже никогда не смогу найти,– меня бросило в дрожь. – Вдруг это не ты? Вдруг это не я здесь сижу? Вдруг это всё уже было? Вдруг мы погибли уже? Я ничего не знаю точно. Люди ничего не знают, Дима. И их это не волнует. Мне страшно. Я не хочу это чувствовать. Почему у тебя всё в порядке? Почему у всех всё в порядке, но только не у меня? Мне так страшно, Дима. Почему ты ничего не изменишь?

– Тихо, тихо, тихо,– заговорил он мягко.

Я утонула в объятьях и белой майке. Здесь безопасно и уютно. Мне тепло. Я дышу. Я чувствую, что сижу на крыльце своего дома. И на моей спине руки друга. И дома ещё один есть. Спит. Глупый Макс!

– Ты только подумай! – отодвинула от себя я Диму. – Мне плохо, а Макс спит! Нет, прости, пожалуйста, что я не выбрала тебя.

– Ты про что?

– Помнишь? Мы играли в правду или действие? Я сказала, что хотела бы жить с Максом. Так вот я ошибалась.

– Ты об этом? Забудь.

И Дима улыбнулся. Он понял, что мне теперь точно стало легче.

– Смотри,– сказал он. – Солнце встаёт.

– Я хочу,– я ему улыбнулась. – Знаешь, чего я хочу?

– Нет. Чего?

– Я хочу, чтобы новый мир появился так же величественно, как солнце встаёт. Я так хочу изменить мир.

– Понимаешь,– после этого Дима замолчал, что-то обдумывая. – Понимаешь, может тебе нужно избавиться от этой твоей мечты? Что если твои проблемы из-за неё? Ты слишком много об этом думаешь. Я тебя знал всегда. И я прекрасно знаю, как сильно тебя огорчает, когда твои планы рушатся. Представь, что будет, когда мир не изменится.

Я сразу же разозлилась.

– Что это ещё значит? Он изменится!

– Ты не можешь быть в этом уверена,– сказал Дима мягко.

Эта мягкость меня только ещё больше разозлила.

– Я уверена в том, что добьюсь всего, чего захочу! А ты в меня, получается, не веришь?! Ты разве не будешь мне помогать?

– Я понимаю, что дело, которое ты выбрала безнадёжно.

– Это ты безнадёжен,– я была очень зла. – Ты просто неудачник! Вот ты и думаешь, что все такие же. Если у тебя что-то не получается, это не значит, что у других ничего не получится!

Диму это почему-то задело. Он встал на ноги и сказал мне, глядя сверху вниз.

– Я просто знаю, что ничего у тебя не получится. А плакать и жаловаться ты придёшь ко мне. Но раз уж я такой неудачник, то я тебе не открою. Останешься совсем одна!

Теперь я тоже поднялась на ноги. Я посмотрела в его серые глаза, такие встревоженные сейчас и мне сразу же стало неловко. Я вспомнила сколько раз смотрела в эти глаза, когда мне нужно было успокоиться, когда мне была нужна помощь.

– Дима? – спросила я, глядя не на него, а на солнце.

– Что?! – теперь злым был он.

– Я знаю, что бываю несносна. Но ты-то понимаешь, что я всё это делаю не специально. Ты думаешь, мир не сделать лучше. Но ты ошибаешься. Мы его сделаем лучше! Вместе! Орион! Помнишь?

Дима посмотрел на меня мягче. А я продолжала говорить воодушевлённо.

– Ты всегда рядом, когда мне нужна помощь! И всегда будешь рядом? Ты поможешь мне изменить мир? Весь мир! Сделать его лучше! Мы ведь уже на первой ступеньки стоим! Мы хотим этого! Остальное зависит только от наших действий! Ну? Что скажешь?!

Дима стоял растерянно, опустив ко мне голову.

– Прости, что я назвала тебя неудачником! Я, правда, так не считаю! Ты классный! И смешной! И…

Но Дима не дал мне договорить. Он сказал тихо, но очень серьёзно:

– Для тебя я сделаю всё, что будет в моих силах.

– Отлично! – закричала я во весь голос. – Мы исправим этот мир! Подлатаем его, и он будет как новенький! И все будут знать моё имя! Я не умру, я оставлю след,– тут я осеклась. – Мы оставим след!

– Тихо! – шикнул на меня Дима. – Людей всех перебудишь. Ещё совсем рано.

– Хорошо,– сказала я. – Слушай, поклянись Орионом, что будешь всегда мне помогать.

– Торжественно клянусь Орионом,– улыбнулся мне Дима.

Мне так хорошо стало на сердце. Вся тревога пропала, вся злость исчезла.

– А теперь что? – спросила я.

– Ну,– Дима стал лукаво улыбаться,– мы с тобой проснулись, а Макс ещё спит. Может, нарисуем ему усы? Или ещё что-нибудь?

– Всегда знал, что вам двоим доверять не следует,– раздался у нас за спиной голос Макса. – Какого чёрта вы на улице делаете?

– Встречаем новый день! Давай с нами! – я указала на солнце.

– А что у тебя с рукой?

Я покраснела:

– Упала. Здесь темно и ступеньки, и…

Я не знала, что ещё наврать.

– Понятно,– просто сказал Макс, а потом посмотрел на Диму. – Ты ей руки всё-таки обработай, когда встретите новый день.

– Садитесь! – я села на ступеньки.

Парни последовали моему совету.

– Знаешь, что? – я повернулась к Максу.

– Что?

– Дима поклялся мне всегда помогать. Он тоже поможет мне осуществить мою мечту. Как и ты. Ты ведь тоже обещал, помнишь? – я замолчала, а потом опустила голову на колени. – Видишь, как аккуратно и величественно солнце поднимается? Мир однажды поднимется из руин точно так же.

– Он тоже тебе клялся? Он тоже тебе что-то обещал? – спросил Дима ревниво.

Я только счастливо рассмеялась.

Новый мир взойдёт обязательно. Это только вопрос времени.

========== Часть 9 ==========

Я не понимала, как лето могло пройти так быстро. Был последний летний день, мне уже не было жарко, солнце больше не жгло землю. Кое-где на деревьях уже даже были пожелтевшие листья. И сердце моё медленно наполнялось тоской.

Ужасно! У меня было целое лето! Столько времени! Знаете, что можно за это время сделать? Можно выучить новый язык, можно научиться ходить на руках и делать колесо, чему угодно можно было научиться за лето! А я потратила его как-то бессмысленно. Да, было пару интересных моментов. Но всего лишь пару! А что же мне делать с теми днями, которые мне уже даже и не вспомнить никогда? Ведь часть моей жизни просто исчезла. Растворилась в воздухе. Бессмысленно. Произошло то, чего я боялась: лето было потрачено впустую.

А я возлагала на него столько надежд! Именно из-за этого мне сейчас так обидно. Моя главная проблема в том, что я всегда ожидаю слишком многого. Мои планы и мечты оказываются в сотни раз интереснее реальности. Неудивительно, что я так часто бываю грустной и подавленной. То, что я с таким восторгом и удовольствием продумываю перед сном, тут же рушится с восходом солнца. Это всё очень печально.

А между тем, завтра придётся идти в школу. Последний год. Нужно будет усердно грызть гранит науки. В отличие от своих друзей летом я не открыла не одного учебника. Боже мой, как меня всё угнетает! Завтра в школу, завтра начнётся осень! Я терпеть не могу осень. Знаете, я никогда не воспринимала всерьёз осень и весну. Главные поры года, по-моему, это лето и зима. Весна и осень просто переход между ними. Сами по себе они ничего не представляют.

– Поверить не могу, что ты покупаешь всё в последний момент! – вздохнул Дима.

Мы были в книжном магазине. Я покупала тетради, обложки и всё в этом духе. Я покупала всё то, что остальные купили уже давно. Макс читал какую-то книжку, которую взял с полки, а Дима баловался со своими солнечными очками. Он опускал их и поднимал.

– Светло, темно, светло, темно,– произносил он неугомонно.

– Раздражаешь,– сказал сквозь зубы Макс.

– Тебя всё раздражает,– беззаботно отозвалась я.

– Особенно ты и Дима.

Вдруг я кое-что подметила. Никогда раньше не предавала этому большого значения, но сейчас я не могла промолчать:

– Почему ты никогда не носишь солнечные очки? – спросила я у Макса.

– Мне не нравится то, что из-за них всё становится темнее. В моих глазах всё и так очень мрачно,– перевернул страницу книги он.

– А всё-таки хорошо, что я вспомнила о том, что у меня ничего ещё не готово для школы! Представьте, если бы я вспомнила о школе только вечером, когда все магазины были бы закрыты!

Дима оставил свои очки и посмотрел на меня.

– Ты готовишься всего за день до школы! Не могу поверить! – удивлялся он.

– Зато я верю охотно,– ухмыльнулся Макс.

– Заткнитесь,– проворчала я. – Розовая ручка или салатовая? Розовая? Салатовая? Я не могу выбрать.

Около десяти минут я пыталась выбрать себе ручку. В итоге я остановилась на салатовой.

– Никогда с тобой больше не стану ходить по магазинам,– ныл Дима. – Десять минут выбирать ручку. Ручку!

– Ничего страшного! – улыбнулась я. – Ты ещё не ходил за одеждой вместе со мной. Это было бы гораздо веселее!

Мы стали пробираться вглубь магазина. Я остановилась перед дверью с надписью «Для персонала. В верхней одежде не входить».

– Интересно, что там? – спросила я.

– Не знаю, но уверен, что туда ходят в верхней одежде,– Макс сощурил пристально свои изумрудные глаза.

– Почему?

– Сейчас лето. А летом вся одежда автоматически становится верхней,– улыбнулся он. – Делай скорее свои покупки и не отвлекайся. Я хочу домой. Дай мне хотя бы день отдохнуть перед школой.

Мы были в магазине где-то около часа, и когда выбрались на улицу, парни почему-то были измучаны и раздражены.

– Ой, бросьте! – засмеялась я. – Вы ведь ничего не делали. Это мне предстояли сложные выборы! Знаете, вот я купила прозрачные обложки, а теперь жалею. Может, нужно было остановится на синих? Давайте вернёмся и обменяем?

– Нет! – хором ответили они.

– Ладно, ладно, я просто предложила.

Но в глубине души мне хотелось пойти и поменять эти чёртовы обложки. Наверное, такое у всех бывает. Ты делаешь выбор, а потом жалеешь. И самая худшая часть заключается в том, что выбор, который ты сделал, всегда будет неверным. Люди всегда жалеют о том, что не выбрали. Этого у них нет, поэтому они так уверены, что то, что они не выбрали, гораздо лучше того, что у них есть. Так всегда бывает.

Мы подошли к остановке. Прямо перед нами уехал какой-то автобус. Возможно, наш. Или нет. Мы не знали.

– Спроси у кого-нибудь, что это был за автобус! – сказала я Максу.

А мы с Димой уселись на лавочку. Он, наконец, освободился от пакета с покупками и стал разминать руку.