Текст книги "Анна Фаер (СИ)"

Автор книги: Анна Фаер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 33 страниц)

– То, что ты пыль – это разве не причина, чтобы переживать? – не согласилась я.

– Нет. Это и есть самое главное. Просто всем нужны причины, все любят накручивать. А так мы всего лишь часть чего-то всеприсутствующего и огромного.

– И тебя это совсем не волнует?

Мне вовсе не хотелось быть часть чего-то. Я хотела быть собой.

– Нет. Может, и волновало года два назад, но сейчас уже нет. Ты просто соотнеси размеры вселенной и человека. Человек ничто. Это абсурд. После такого все причины кажутся ничем. Не понимаю, почему это никто не осознаёт. Всё равно, что бы ты не делал, на всём мире это не отразится. В глобальном смысле,– он смотрел в мои широко открытые глаза и продолжал. – Но эго людей безгранично. Разве можно их за это судить? Отнюдь. Ведь раньше, хотя какое там раньше, сейчас тоже, за такую пыль, как земля, шли войны с миллионами жертв. Это и есть цена того, что человек безгранично мал перед реальным безразличием и абсурдом окружающего его всего. Поэтому он пыль. В мельчайшим смысле этого слова, но не в оскорбляющим.

Ну, что я могла на это ответить?

– Это грустно. И плохо,– вздохнула я.

Почему-то его это разозлило.

– Плохо? Ничего нет хорошего, ничего нет плохого. Всё это просто слова, оболочки.

– Как же мне нравится с тобой говорить!

– Тебе просто нравятся сложные темы. И это нормально. Мы склонны любить сложные вещи, которые не понимаем, хотя всё-таки гораздо разумнее было бы любить то простое и понятное, что окружает нас каждый день.

Вот с таким человеком я беседовала все летние ночи. Мы часто говорили о чём-то, что казалось мне чем-то очень важным, но далёким. Иногда мы просто несли чепуху и старались хохотать не слишком громко. Несколько раз мы даже шутили над Димой и тот, в одной пижаме, выбегал на улицу. Смысла в том, что мы делали, не было, да мне тогда ещё и не нужен был смысл. Я просто хотела ощущение того, что занята чем-то важным. Ощущение такое было, поэтому я не нервничала и находилось в само что ни на есть спокойном состоянии духа.

А потом всё перевернулось с ног на голову.

Мы с Максом сидели на подоконниках наших окон. Он следил за кладбищем, а я болтала о чём-то и смотрела в небо. На самом деле, я не очень люблю смотреть в небо. Оно такое огромное. А я нет. Величие ночного неба угнетает. Хотя иногда оно мне и нравится. Отчего-то у меня бывают времена, когда ночное небо видится мне чем-то прекрасным и романтичным, а потом наступают такие времена, когда небо со всеми его бесчисленными и холодными звёздами начинает меня пугать.

Но небо и мои скучные разговоры не о чём, мне надоели очень быстро.

– Ну, расскажи, расскажи мне ещё что-нибудь интересное! Хотя бы одну маленькую историю, – умоляюще попросила я.

– Интересные истории – это не ко мне,– отмахнулся Макс.

– Ещё как к тебе! Ты ведь такой интересный!

На его лице снова всплыла улыбка, которую он не умел контролировать.

– Интересные люди и люди с интересной жизнью – это не одно и тоже. Не было со мной никаких интересных историй. Всю свою жизнь я нахожусь в состоянии полного вакуума по отношению к чему-либо интересному.

– Это не страшно, не переживай. Вот поймаем Черного Сторожа, и тебе будет, что рассказать. Не каждый день ведь встречаешь призраков.

– Мы никого не поймаем. Призраков не существует. Вообще, никакой мистики не существует. Человечеству просто-напросто нравится выдумывать всякие сказки: мистика, религия, заботливое правительство.

Хотелось мне его перебить. Хотелось мне с ним поспорить. Но зачем спорить, когда согласен? Поэтому я на некоторое время замолчала. Но долго молчать мне не удалось.

– Жаль, что тебе нечего рассказать. Так скучно,– протянула я и добавила: – И ещё мне так жарко.

– А это здесь причём?

– Просто так сказала.

– Никакой логики.

– Вечно ты про логику? Сдалась она тебе! Женился бы ты на ней!

– Хэй, расслабься, не кипятись. Единственная история, которую я могу тебе рассказать, это история, как наука. Про войны всякие, про договора, про…

– Нет уж, не нужно! История – полный обман. Мы там лично не присутствовали и свечку не держали. Сегодня ужасно жарко.

– Есть такое. Наверное, из-за этого меня так в сон клонит.

– Эй! – крикнула я. – Не прогибайся под системой организма: не спи, рискуй, принимай наркотики. Устрой анархию в своём мясе!

– Я не против, но Дима не одобрит,– и тут он осёкся.

Его бледная кожа стала ещё бледнее. Я всегда думала, что бледнее уж некуда, но нет, вот она – белая, как мел, кожа. Расширенные и удивлённые глаза. В руках у него уже был телефон.

– Алло, Дима!

И только тогда я поняла, что происходит. По кладбищу, за которым мы так давно следили, блуждала чёрная-чёрная фигура. Когда я снова посмотрела на соседнее окно, то оно уже было пустым.

Бесшумно, я спустилась на первый этаж, тихо открыла дверь и оказалась на улице. Дима, уже совсем не сонный, и Макс стояли прямо перед моим домом. Мы не сказали друг другу не слова. Просто вместе рванули со всей скорости в нужную сторону.

У меня в голове был ветер. Не в прямом, конечно, смысле. Я просто не соображала, что делаю. Я просто неслась, сломя голову, и наслаждалась тем, как ветер обдувал разгорячённое лицо. И мыслей о том, что вот, наконец, случилось что-то на самом деле интересное, у меня не было. И страшно мне не было. Мне просто нравилось бежать по пустой ночной дороге.

Но кладбище, казавшееся издалека таким маленьким, начало увеличиться. Я и не заметила, как мы остановились перед воротами.

– Что теперь? – прерывистым из-за бега голосом, спросила я.

– Мы пойдём, а ты жди тут,– сказал мне Дима, который почему-то совсем не запыхался.

– А почему это я должна упустить всё самое интересное и ждать тут?

– Это же опасно. Если что-то случится, то кто-то ведь должен выжить, чтобы поведать всем остальным эту историю.

Я подняла на него удивлённые глаза. Только теперь я осознала, в какой ситуации нахожусь. Мне стало страшно, и Дима это заметил. Он рассмеялся:

– Ты что? Ничего не случится, просто кто-то ведь должен загородить единственный выход.

Макс и Дима исчезли за жутко проскрипевшей калиткой, а я осталась стоять совершенно одна. Уж лучше бы я пошла в центр всех событий! Стоять одной у кладбища ещё как жутко, я вам скажу. Где-то несколько раз прокричала сова. Я всё думала о том, что буду делать, если поседею от страха. Мне, наверное, пришлось бы красить волосы. В какой цвет?

Страх ушёл быстро, когда я стала думать на отвлечённые темы. Парней не было долго. Я уже начинала злиться, когда увидела их приближающиеся силуэты. Не в силах ждать, я бросилась навстречу.

– Что? Что это было? Почему я осталась?! Всё самое интересное пропустила, да?!

Дима и Макс засмеялись. По ночному кладбищу пронёсся громовой хохот.

– Вы чего? – растерялась я.

Дима вытер, выступившие на глаза, слёзы и сказал:

– Ты не за что не догадаешься, в чём дело!

– В чём?! Говори же, ну!

– Это был,– тут он снова засмеялся.

Дальше он не мог говорить. Смеялся и не мог успокоиться. Я повернулась к Максу, а тот протянул мне красную розу. Я взяла её в руки, понюхала, а потом спросила:

– Роза, конечно, чудесная, но, чёрт возьми, я жду рассказа! Кто это был? И, стой, откуда роза?

– Это был какой-то бродяга. Собирает цветы на кладбище, а потом продаёт. Ничего интересного. Я же говорил, что призраков не бывает.

– Вечно ты…

И тут я вдруг поняла:

– Так это роза? Она могильная? Это кладбищенская роза?!

– Да,– рассмеялся Макс.

Нет, как он смеет?

– Идиот! – возмутилась я.

И что есть силы, я ударила его этой красивой красной кладбищенской розой. Я думала, он поднимет руки, но он этого не сделал и получил удар прямо по лицу. Роза упала, в воздухе медленно опускались несколько оторвавшихся лепестков, а на лице у Макса появилась царапина с медленно выступающими капельками алой крови.

Он молчал. Я тоже.

– О, может быть заражение! – сказал с видом знатока Дима.

– Не будет никакого заражения,– уверенно сказал Макс и аккуратно дотронулся до лица.

– Извини, я же не знала, что ты такой тормоз и ничего не сделаешь,– извинилась я.

– Лучше бы молчала,– сказал мне Дима.

Мы зашагали прочь. Нечего нам на кладбище делать. Скучнейшее кладбище. На нём даже никаких призраков нет! Только бродяги, собирающие розы. И розы, причём, отвратительные! Хотя бы шипы обрезали бы! А то страдают из-за них всякие несчастные люди, которые жутко тормозят. Ведь не моя вина, что Макс поранился. Это вина тех, кто выпускает в продажу розы с шипами.

Мы шли медленно. Дима и Макс наперебой обсуждали свои впечатления, а я молчала. И это странно потому, что это я обычно говорю без остановки, а не они. Но я была слишком впечатлена. Над нами светили фонари, светили странными нереальным светом, а в этом свете всё казалось каким-то необычным и даже сказочным.

И Макс тоже.

Не знаю почему, но мне очень нравилось его воодушевлённое лицо в этом свете. Бледное лицо с глазами самого чудесного цвета. И царапина. Больше всего мне нравилась царапина на щеке. Царапина, которую оставила я. С этой царапиной он даже выглядел лучше. Я молодец. И за что это мне пришлось извиняться? Он меня ещё благодарить должен!

– Ты чего так пялишься? – весело спросил Дима.

Говорить о том, как идёт царапина его лучшему другу, я не хотела. У него ведь нет такой чудесной красной полосы на щеки, ещё завидовать начнёт. Неловко себя почувствует.

Поэтому я соврала.

– Я вот иду и думаю: Макс так побледнел, когда впервые увидел на кладбище тень. Это значит, что он испугался. А если он испугался, то у него должны были поседеть волосы! Стой на месте! – приказала я парню с прекрасной царапиной на щеке и стала пристально осматривать его чёрные-чёрные волосы.

Ко мне присоединился Дима.

– Вы чего? Совсем уже? – бурчал Макс, но даже не делал попыток освободиться от нас.

– Вот! – крикнула я.

По пустой улице пронеслось эхо. А потом тихий вскрик – это я выдернула совершенно белый волос.

– Он посидел! – сказала я восхищённо.

– Ты от страха посидел,– улыбнулся ему Дима.

– Это всего лишь один волос.

– Но это же что-то значит! – вдохновлённо сказала я.

– Ничего. Это один волос из миллиона, наверное.

– Тогда ты на одну миллионную трус.

– Ну, отлично, блин.

– Подожди,– улыбнулась я,– но на без одного миллион ты храбрец и герой.

На его лице снова замаячила улыбка. Мне нужно это запомнить. Из этого типа можно верёвки вить, если ему как следует льстить.

Стоя перед моим домом, мы ещё долго говорили, а потом пошли спать.

Утром следующего дня, все трое, мы снова встретились, но только мы встретились, как моё настроение сразу же упало куда-то вниз.

– Это ещё что такое? – сказала я вместо приветствия.

– Ты о чём? – растерянно улыбаясь, спросил Дима.

– Что с ним? – я указала на Макса.

– Что со мной? – испуганно спросил он.

Дима растерялся, а я тут же заговорила:

– Где твоя царапина? Я тебя вчера розой по лицу ударила, где царапина? Тебе ведь так шло!

– Ого! – Дима присвистнул.

Царапины действительно не было. Совсем. Даже маленького шрамика не осталось. Будто никогда и не было вовсе.

– Она не могла так быстро затянуться и зажить.

– Вот именно! Он будущий врач, он знает, о чём говорит.

Макс провёл рукой по лицу. Потом удивился.

– Так не бывает,– сказал он растерянно.

И тут у меня родилась просто гениальная мысль.

– Я знаю, в чём дело! Это был не просто бродяга. Это непременно был призрак бродяги! И роза призрачная! Что-нибудь из другого измерения! Поэтому и шрама никакого не осталось даже! Потому что это была ненастоящая царапина!

– Что за бред? – нахмурился Макс.

– Попробуй объяснить лучше.

Он даже пробовать не стал.

– Не отрицай, это всё очень странно! Мистика. Никто никогда не узнает, с чем вы вчера столкнулись на самом деле! Грандиозно! Именно то, чего я и хотела! Потрясающе!

И весь оставшийся день я была радостно взбудоражена. Правда Макс был ещё более задумчивым, чем всегда. Он никак не мог смириться с тем, что что-то интересное произошло именно с нами. Всю жизнь он был твёрдо убеждён в том, что в мире нет и не может быть чего-то мистического и необъяснимого. Он всегда всё основывал на логике. И теперь, когда никаких объяснений, кроме моих, найти было невозможно, его старые взгляды с оглушительным грохотом рухнули.

Ну, а я была счастлива. Мне хотелось чего-то необычного и удивительного – я это получила. Но как же этого мало! Я не этого хотела. Нужно продолжать поиски. Впереди ещё целое лето! И я уверена, что нас ждёт что-то по-настоящему великое и грандиозное!

========== Часть 3 ==========

Бывают такие дни, когда с самого утра всё идёт совершенно не так, как нужно. И этот день был именно таким. Мне хотелось что-то делать, хотелось действовать, а вместо этого я сидела дома.

Конечно же, вы не понимаете, почему я не собрала Диму и Макса и не приказала этим двоим немедленно придумать нам какое-нибудь потрясающее развлечение. Я бы это обязательно сделала, если бы они были дома. Но дома их не было. У них, видите ли, есть дела. Да-да, у них есть дела, которые не одним из своих боков меня не касаются. Будь моя воля, я бы все эти дела тут же отменила. Но, к сожалению, я не могу этого сделать.

Дима уехал с родителями в тир. Я ещё не говорила, кем работают его родители? Они работают в милиции! И мама, и папа. Думаю, это очень мило. И полезно. Если мне что-то нужно, то Дима что угодно может для меня достать. Когда я должна была следить за кладбищем, знаете, что он мне дал? Бинокль! Правда, мне потом пришлось его вернуть, но зато времена, проведённые с ним, были довольно веселыми. Но что-то я отвлеклась. Дима уехал в тир. Он любит стрелять. Невероятно любит, поэтому даже если бы я и пыталась заставить его остаться дома, то он не за что бы меня не послушал.

Дима уехал в тир, а Макс отправился подавать заявление в новую школу. Именно в ту школу, в которой я вместе с Димой училась всю свою жизнь. Хорошо было бы, если бы Макса распределили в наш класс. Когда он вернётся, нужно будет устроить допрос и всё узнать. Только вот когда он вернётся? Когда они уже все вернутся? Мне так скучно одной!

Я изо всех сил пыталась себя занять хоть чем-то. Честно. Попыталась смотреть фильм. Но он оказался невероятно скучным. А ведь сейчас все только о нём и говорят. Наверное, уже по одному этому можно судить об интересности этих всех людей. Скучные люди, которым нравятся скучные фильмы. Я просто не понимаю, что в этом фильме интересного? Почему все им так восхищаются? Неужели из-за красивых актёров? Хм, а что, если им просто интересно что-то неинтересное? Но это что? Мысленный мазохизм? Неинтересное никогда не становится интересным. Такого не бывает.

Мне было скучно и одиноко. Я надеялась только на то, что не стану думать. Мысли уводят меня куда-то вдаль, откуда всё начинает казаться жалким и бессмысленным. Поэтому друзья мне просто необходимы. Когда они рядом, я не так остро чувствую всю тошнотворность этого мира. Когда рядом есть друг, меня охватывает радость, а когда рядом лишь голос разума – тоска, а то и хуже – паника.

Время шло чертовски медленно. Конечно, быстрее, чем ползёт черепаха, но я уверена, что медленнее улитки. Ещё немного поборовшись с собой, я всё-таки стала прогибаться под желанием заняться хоть чем-то, что мне могло бы понравиться. Я пошла на улицу.

Было очень тепло. А ещё было очень холодно. Погода шалила. Солнце жарило землю, а ветер пронизывал до костей. Я перебежала дорогу и оказалась прямо у дома Димы. Я знала, что раньше, чем вечером, его дома не будет, но это не мешало мне настойчиво звонить в деверь его пустующего дома. Как вы могли догадаться, ответа никакого не последовало.

Тогда я пошла в сторону дома Макса. Я уверенно позвонила в дверь.

Как-то так вышло, что про брата и сестру своего друга я совсем забыла. Именно поэтому, когда дверь открылась, я чудовищно обрадовалась. А потом чудовищно огорчилась.

На пороге стоял Мстислав.

Я спросила о Максе и услышала ответ, который был более чем ожидаем. Но после этого я не ушла. Мне ведь скучно. Плана у меня никакого не было, но он мне совершенно не был нужен. Всё в моей жизни всегда складывается самым потрясающим образом. Не знаю, есть ли удача или её нет, но если есть, то я её любимица.

– Фаер! – обрадовалась мне Кира и выскочила на крыльцо.

Всё их семейство, наверное, уверенно, что имени у меня нет и называть меня нужно исключительно по фамилии.

– Привет, Кира! Что делаешь?

– Мы чай пили! Хочешь с нами?

– Конечно!

– Ура! – она понеслась сломя голову на кухню.

– Ну, проходи,– сильнее распахнув дверь, сказал Мстислав.

Через несколько минут, мы уже сидели на кухне. Я болтала с Кирой, она мне смеялась и, казалось, была мной увлечена совершенно. Но потом начались мультики и она, совсем позабыв обо мне, убежала прочь.

– Какая легкомысленная,– покачала головой я.

– Как ты,– в точности как старший брат усмехнулся Мстислав.

– Нет, я не такая! Я просто энергичная.

– Кира тоже.

– Да,– задумчиво сказала я. – Очень энергичная. Не то, что Макс.

– Нет, раньше он тоже был таким.

– Ничего не знаю! Для меня он очень медленный и слишком спокойный.

– Это он сейчас такой. Раньше он был гораздо веселее,– стал настаивать на своём Мстислав.

– Готова поспорить, что нет! Как-то я попросила его рассказать что-нибудь интересное из своей жизни, а ему даже нечего рассказать было!

– Потому что под интересным, он всегда имеет в виду что-то на самом деле интересное. В жизни обычных людей всё скучно. Я бы тоже тебе ничего не рассказал.

Какие же они похожие! Наверное, он копия Макса в детстве. Только глаза у него не зелёные, а карие. А всё остальное точно такое же, как у брата, даже маленькая ямочка на подбородке имеется.

– Скучная-скучная у вас жизнь, даже рассказать нечего,– специально зевнула я.

– Я-то могу рассказать разные истории, которые он тебе рассказывать не стал…

– Так, подожди. Почему тогда он их не стал сам мне рассказывать? – удивилась я.

– Потому что он их даже за истории не считает. Не видит в них ничего интересного, поэтому и не рассказывает. Он вообще ничего, наверное, интересным не считает.

– Хорошо! Истории! Это я люблю, рассказывай!

Мстислав задумался, что-то вспоминая. За окном громко залаял Фаер и лицо моего собеседника засветилось.

– Когда я ещё был маленьким, а Фаер был моложе, мы с Максом зимой строили огромную снежную крепость. Знаешь, она на самом деле была огромную, я даже сейчас не понимаю, как мы тогда смогли её построить. Так вот, когда она была закончена, мы часто играли с Фаером. Прятались от него в крепости, а он пытался прорваться сквозь неё. Весело было.

– Нужно зимой его подбить на это! – засветились у меня глаза.

– Не сможешь,– покачал головой Мстислав. – Сейчас его уже на такое не уломать.

– Ладно, а что ещё интересного было в детстве?

Теперь я была даже рада, что Макса дома нет. Послушать истории из его детства, которые он никогда мне не рассказывал, было очень интересно.

– О, ну раньше много чего интересного было! – воодушевился Мстислав и его глаза ярко загорелись. – Например, Макс отлично умел придумывать разные истории. Помню, когда нам долго нужно было ждать папу с работы, он всегда начинал рассказывать истории. Про что угодно, про драконов, про конец света, про пиратов. И рассказывал он так, чтобы главными героями были мы с ним и Кира.

– А он ещё всегда говорит, что у него фантазии нет,– удивилась я.

– Ну, он прав. Это как-то странно. Мне кажется, что в какой-то момент она у него просто закончилась. Я помню, у него был хомяк. И знаешь, как он его назвал?

– Как? – я отвлеклась от чая.

– Хомяком. Это был хомяк Хомяк. Ну, о какой фантазии тут можно говорить? Этот человек не может быть остроумным.

– Хомяк Хомяк? – рассмеялась я. – Ты это серьёзно?

– Да.

– Ну, он и скучный! Никакой оригинальности!

– Нет, ты постой, это же ещё не всё.

– А что ещё?

Я даже совсем перестала пить чай, так меня увлёк этот разговор.

– Ты ошибаешься, он может быть оригинальным. Как-то раз, когда я был, как Кира сейчас, на День Рождения он подарил мне золотую рыбку и сказал, что она может исполнить три моих желания. Я, конечно же, поверил. Ему тяжело не верить. Так вот, всё, что я загадал, сбылось.

– Как? Рыбка была волшебная? – удивилась я.

Мстислав тоже удивился.

– Конечно же, нет. Просто он сказал, что у рыбки нужно просить всё громко и сразу. И потом, подслушал, наверное. Но смысл в том, что все мои желании сбылись. Но я, дурак, загадывал тогда всякую чепуху. Потратил свои желания на всякую ерунду.

– А что ты загадал?

– Здоровенную шоколадку, которая продавалась в магазине около нашего старого дома. Потом я ещё попросил, чтобы не нужно было убираться в комнате, и она убиралась сама. А третье… Ах да, вспомнил! Ещё одну рыбку.

– Чтобы можно было ещё три желания загадать? – хитро улыбнулась я.

– Нет. Я просто люблю рыбок. У меня и сейчас аквариум в комнате стоит.

– Рыбки это неинтересно. Вот собака, это классно. С собакой играть можно, а рыбки что?

– У тебя, наверное, просто никогда не было рыбок. Вот ты и не понимаешь. Наблюдать за ним тоже классно. Это так успокаивает. Тебе полезно было бы иметь рыбок.

– Ты на что это намекаешь?

– Нервная ты какая-то.

Это точно брат Макса. Такой же бесцеремонный! Нет, правда, они оба очень прямые. Даже слишком.

– Отстань со своими рыбками, лучше ещё что-нибудь расскажи!

– Я даже не знаю, про что… Последнее время я просто-напросто не знаю, что в его жизни случается интересное.

– Последнее время меня не интересует. Про последнее время я знаю лично. Ты лучше расскажи, что было раньше, когда он был маленьким. Он был таким же?

– Вообще другим.

– Как ты?

Мстислав почему-то сильно удивился, а потом радостно улыбнулся. Да, он тоже наверняка улыбается только тогда, когда ему хочется.

– Как я?

– Да,– растеряно произнесла я.

– А разве я другой?

– Конечно, вы вообще не похожи. Ты в десять раз интереснее этого зануды. Он ведь даже ничего рассказать о себе не мог.

Мстислав улыбнулся ещё ярче.

– Ты чего так радуешься? – спросила я.

– Просто всем всегда кажется, что я его копия. Все думают, что мы очень похожи.

– А на самом деле?

– Внешне только немного. А так мы разные.

– Это хорошо.

– Нет, это плохо. Я бы хотел быть, как он. Он ведь во всём лучше меня, везде первый.

– Он? Не может этого быть! Знаешь, ты как минимум истории рассказываешь интереснее. Да и должны быть у Макса свои недостатки и заморочки. Он же кофе литрами хлещет!

– Ну, да, заморочек у него хватает. Чего только стоят его глупые страхи!

– Страхи?

– Ага. Представь себе, он боится белых кроликов! Они не просто ему не нравятся, он их действительно боится,– Мстислав заулыбался. – Однажды мы были в цирке, и там было что-то типо маленького зверинца. Вот там его за палец и укусил белый кролик. С тех самых пор он их и боится.

– Трусишка.

– И снова не угадала. На самом деле он иногда бывает даже очень храбрым.

– Разве? Я у него однажды седой волос нашла!

– Нет, он на самом деле иногда бывает очень храбрым. Вот эта история была не так уж и давно. Он ждал с Кирой папу на улице, когда тот был в магазине.

– О, это храбро,– перебила я.

– Нет, ты дослушай. Так там откуда-то появилась огромная собака. Я не знаю, бешеная ли она была, но она хотела броситься на Киру. Так Макс её загородил. Помню, как ему ещё кололи уколы целый месяц из-за этой собаки. У него до сих пор на руке шрам есть.

– А ему идут всякие шрамы.

– Ему просто везёт с этим. Вот из-за той собаки у него шрам в виде серпа остался.

– Как месяц? – тотчас оживилась я.

– Как месяц.

– О, это же так здорово!

– У него всегда всё как-то классно получается. У него даже есть родимое пятно в виде сердечка.

– Разве? Я что-то не видела.

– И никогда не увидишь. Хотя…

– Так, где оно? Я хочу посмотреть!

– Ну, тебе придётся очень постараться,– он загадочно улыбнулся.

– На заднице что ли?

– Именно!

Я расхохоталась, но на душе грустный осадок остался. Я очень хотела посмотреть на это родимое пятно.

Мы с Мстиславом замолчали. Он стал смотреть в окно. Там Кира бегала за Фаером, а потом Фаер бегал за Кирой. Им было весело, а нам почему-то нет. Я тогда ещё подумала, как же хорошо Кире. Маленьким детям очень хорошо живётся. В детстве мы живём, когда становимся подростками – боремся за жизнь, а став взрослыми, мы просто существуем.

– Ты чего замолчал? – спросила я.

– Грустно стало.

– Из-за чего? Всё ведь хорошо,– соврала я.

– Да, всё хорошо. Но раньше было лучше. Я скучаю по старым временам, скучаю по старому Максу, по Алексу, по маме и по старому дому.

Плохи дела, друзья. Очень плохи. Хуже внезапной меланхолии, может быть только внезапная ностальгия. А у Мстислава именно она.

– Дети вчерашнего дня, которыми были мы, не дают мне покоя,– сказал он, а я почувствовала, как он отдаляется от всего мира.

Мне захотелось его хоть как-то подбодрить.

– Слушай, чего ты закис? Ведь ничего сильно не изменилось с тех пор. Я всё-таки уверена, что Макс всегда был таким, какой он сейчас. Несколько хороших историй ничего не меняют.

Но на самом деле они ещё как всё меняют! Теперь, когда я узнала больше, Макс мне стал казаться чуточку лучше.

– Меняют,– в такт моим мыслям сказал Мстислав. – Макс раньше был совсем другим. Я знаю. Кому, как не мне, это знать? Всё началось, когда он поругался с Алексом…

– Каким ещё Алексом? – не поняла я.

– А он разве тебе не рассказывал?

– Нет, не говорил он не о каком Алексе.

– Это логично. Они сильно поругались, вот он и делает вид, что Алекса даже никогда и не знал.

– Так кто такой этот Алекс?

– Был когда-то лучшим другом Макса. Насколько я помню, только когда они дружили, Макс был по-настоящему счастлив. А потом… к чертям собачим всё потом покатилось. Я не знаю, что там у них произошло, но они друг друга просто возненавидели. Тогда Макс и начал меняться. Стал замкнутым, молчаливым. Стал таким, какой он сейчас.

Я не видела этого Алекса, я даже не знала о его существовании пять минут назад, но сейчас он стал мне врагом. Тех, кто хоть немного расстроил моих друзей, я сразу же вписываю в воображаемый список кровных врагов. Алекс пускай будет на первом месте.

– Так это всё из-за Алекса,– задумчиво сказала я.

– Не только из-за него.

– Кто ещё? Кого мне ещё записать в свои враги? Кто его ещё расстроил?

– Поменьше вопросов.

– Так, что ещё произошло?

– Смерть мамы на него тоже очень сильно повлияла.

– У него умерла мама?

– У нас.

Меня будто током ударило. Вас било когда-нибудь током? Если ударит по-настоящему сильно, то даже пошевелиться будет сложно. Так вот меня сейчас чем-то подобным ударило. Ну, скажите мне, как себя вести в подобных ситуациях. Почему никто не знает?

– Извини,– выдавила из себя я.

– Нет, ничего. Могла бы не извиняться, ты же не виновата.

– А давно это случилось?

– Шесть лет назад.

– Она, наверное, было очень хорошей…

– Была.

– Хотелось бы мне с ней познакомиться. Она бы мне непременно понравилась.

– Могу фотографии показать, если хочешь.

Я кивнула.

Тогда мы пошли к нему в комнату. Она была очень похожа на комнату Макса. Тоже вся уставлена книгами. С полки он достал фотоальбом и пролистал несколько страниц. Я сразу поняла, что у него есть любимая фотография, и он ищет именно её.

– Вот,– протянул он мне альбом.

Я посмотрела и улыбнулась. Там был совсем молодой папа Макса и очень-очень красивая женщина с яркими зелёными глазами. Она была в белом платье, на плече у неё была рука мужа, и она улыбалась так счастливо, что тепло передавалось даже через старую фотографию.

И вот тогда я поняла, насколько должно быть грустно, когда такой вот замечательный солнечный человек был, а теперь его не стало. Я не говорила с этой женщиной, я не знала даже о её существовании, но теперь, когда узнала о том, что она была, а теперь её нет, мне стало плохо. Мне даже захотелось заплакать. Со слезами из организма уходит и боль. Но я просто не могла себе позволить заплакать: рядом сидел Мстислав. Никогда не плачьте на людях, ведь тогда может заплакать кто-то другой.

– На Макса похожа, да? – как-то грустно спросил он.

– Нет, не похожа. Глазами разве что.

– А все всегда говорят, что на Макса.

– Да, что они понимают? Разве люди бывают на кого-то похожи? Каждый человек единственный в своём роде. Характер, внешность – это всё слишком тонкое.

Поэтому люди так не похожи друг на друга. Я уверена, что она была одна в своём роде.

Мстислав стоял передо мной теперь очень мрачный. Не было того весёлого болтуна, с которым я сидела на кухне. Он взял в руки фотографию, посмотрел на неё, а потом как-то тихо и разбито сказал:

– Фотографии не делают нас счастливее. Они заставляют грустить об ушедшим. Хотя мне не о чем грустить, я ведь почти ничего не помню.

– Совсем ничего? – удивилась я.

Мстислав отложил альбом.

– Помню то, что у неё были самые мягкие руки на свете. Ещё помню, что от неё всегда пахло морем. Я не был на море и не знаю, как от него пахнет, но от неё пахло именно морем.

– Тогда, когда ты приедешь отдыхать на море, тебе будет очень грустно,– сказала я. – Запахи несут за собой воспоминания.

– Да. Но мне ещё нормально. Максу хуже. Он помнит всё.

– Он, наверное, долго плакал.

– Нет.

– Нет?

– Я вообще не помню, чтобы он плакал.

– А ты?

– Я сильно плакал, но не долго. Плачь один раз, но так, чтобы больше уже никогда не захотелось.

Мы замолчали. В комнату вместе с солнечным светом влилась тоска. Вязкая и липкая. От такой отмываться долго ещё придётся. Мы молча сидели, а потом хлопнула входная дверь – мы даже не пошевелились.

Тогда дверь отворилась, и раздался голос Макса:

– Я оставлю у тебя пару книг. У меня уже нет места.

– Конечно, можешь оставить! – бодро сказала я, чтобы разбить мрачную атмосферу, повисшую в воздухе.

– Ты,– сказал он с какой-то странной интонацией.

Не понятно было рад он мне или не очень.

– Тебя ждёт серьёзный разговор! – сказала я ему важно.

Но перед тем как выйти в коридор, я ещё раз посмотрела на Мстислава.

– Ты славный парень. Не такой зануда, как твой брат,– улыбнулась я.

После этого мы с Максом пошли наверх. Он молчал, я говорила. Но я пока ни слова не сказала о том, что узнала совсем недавно.

Когда я уселась на пушистый белый ковёр, он, наконец, заговорил со мной:

– Ты разве не знала, что меня не будет дома?

– Знала, ещё как знала! Но мне совсем нельзя оставаться одной. Понимаешь?! Я умираю от скуки, когда рядом никого нет.

– Ничего ты не умираешь. Жива ведь.

– Это потому что твой брат отличный собеседник и компаньон.

Так и хотелось добавить «не то, что ты!». Но я промолчала.

– Тебе с этим нужно разобраться. Не получится, чтобы всю жизнь кто-то был рядом.

– Получится,– уверено заявила я. – Сейчас ведь получается. И я так счастлива! Мстислав и Кира любят меня! Правда Кира больше любит мультики и Фаера, но это не важно! Я так счастлива! Если во всём городе у тебя есть хотя бы один дом, в котором тебя любят и всегда готовы принять, то ты – счастливый человек!