Текст книги "Анна Фаер (СИ)"

Автор книги: Анна Фаер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)

Хотя, если подумать, я всё-таки очень люблю, что он ходит без шапки. Мне нравится цвет его волос. Он напоминает мне о лете, о приятном и резком запахе шиповника, о тёплых лучах, ласкающих кожу, и жёлтых пшеничных полях. Жаль прятать такие волосы под шапкой. Но, как говорится, здоровье превыше всего!

Я обошла несколько магазинов, чтобы выбрать что-нибудь подходящее. Задача у меня была непростая: шапка должна подойти под шарф, а ещё непременно понравится Диме. К счастью, за все те годы, которые мы знакомы, я уже безошибочно могу определить, что ему понравится, а что нет.

В итоге я остановилась на замечательной тёмно-синей шапке с ушками. Уверена, что она ему понравится! И самое главное – я знаю, что он чертовски мило будет в ней выглядеть!

Расплатившись и, спрятав шапку в рюкзак, я вышла из магазина и в растерянности остановилась. Я совсем не знала, что подарить Максу. Я медленно пошла вперёд, а потом меня осенило. Чёрт возьми, как же это просто! Мне срочно нужно в книжный магазин! Это же Макс!

Но в книжном магазине я снова растерялась. Это же Макс…

Каждый раз, когда я захожу к нему в комнату, мои глаза пробегают по полкам, уставленным книгами. И постоянно там что-то меняется. Что-то исчезает, что-то появляется. Половина его книг занимают комнату Мстислава. Иногда Кира таскает самые большие и толстые книги из комнаты Макса, чтобы построить какое-нибудь подобие огромного особняка для игрушек. У Макса полно книг! Что будет, если я ему подарю книгу, которую он уже читал? Он не подаст вида, но он расстроится! Все ведь так любят новогодние подарки! К этому нужно относиться очень серьёзно. Очень серьёзно, как к открытой операции на сердце. Тут нельзя ошибиться.

Я шла мимо книжных полок. На корешках были выразительно, а иногда не очень написаны имена, которые озвучивает Макс после цитат. Приятно, должно быть, когда тебя цитирует. Сказал что-нибудь красивое, а тебя помнят. И мысль твоя живёт. И иногда даже переживает тебя самого. Думаю, в этом есть что-то романтическое. И грустное. Да, это всё очень грустно. Когда какие-то выражения переживают своих создателей – это похоже на то, как родители переживают своих детей. Грустно это всё.

Я медленно ходила по книжному магазину и смотрела на всё, что можно было поместить в пакет с новогодним узором. Но как только я хорошенько разочаровалась в успехе моей миссии, я сразу же нашла то, что стало бы идеальным подарком для Макса. Так всегда бывает. Стоит только разочароваться и опустить руки, как дело начинает принимать новый оборот.

Я остановила в отделе, где были собраны разные блокноты, ежедневники и книги для записей. В моей руке был отличный кожаный ежедневник с выжженным на нём звёздным небом. Я внимательно присмотрелась. Если я найду Орион, то обязательно куплю его. И я нашла!

Стоя на кассе, я уже придумывала о том, как нужно преподнести этот подарок. Я обязательно вложу внутрь записку, на которой будет написано что-нибудь приятное. Думаю, записка будет гласить: «С Новым Годом! Вот тебе ежедневник, чтобы ты записывал все свои мысли! Может быть, настанет такой день, когда не ты будешь цитировать, а цитировать станут тебя. С наилучшими пожеланиями, Анна Фаер». Ну, или что-то в этом роде. Я, правда, хотела бы, чтобы когда-нибудь пришло такое время, что все стали бы цитировать Макса. Он мне кажется многообещающим. Почему? Из-за чего? Не спрашивайте. Я не знаю. Я сама не раз спрашивала себя: «За что ты его так высоко ценишь?» А ответа не находила. Наверное, просто так, за красивые глаза.

Хотите послушать, какие они у него чудесные?! Нет? Вам уже надоели эти мои описания его удивительных изумрудных глаз? Думаю, вы просто завидуете потому, что не встречали ещё людей с таким странным цветом глаз. Что-то в этом есть удивительное. Не могут быть такие необычные глаза у обычного человека.

Выйдя из магазина, я тут же увидела знакомый силуэт. Настроение у меня было авантюристское так, что я решила устроить слежку. Слежку за Мстиславом, который так удачно попался мне под руку. Я шла за ним, глядя ему прямо в затылок и повторяя про себя всего лишь два слова: «Не оборачивайся».

Но он обернулся. Как? Как он догадался, что за ним следят?

– Фаер? – спросил он, словно не узнал меня.

– Привет! – махнула я ему рукой. – К Новому Году закупаешься?

Он кивнул и задал ответный вопрос.

– Нет,– гордо ответила я. – Я уже закупилась. Не люблю делать всё в последний момент, как ты.

Но у Мстислава проницательность не хуже, чем у Макса. Кажется, это у них семейное.

– Сама, очевидно, только что закончила с покупками,– ухмыльнулся он.

– Отстань.

Теперь мы шли вместе, и я была ужасна рада этому. Я всё-таки не люблю ходить по магазинам в одиночестве. Думаю, мне ничего в одиночестве делать не нравится. Я всегда хочу, чтобы кто-то был рядом. Меня тянет к людям. Особенно к таким, которые меня окружают.

Мы с Мстиславом зашли в сувенирную лавку. Он принялся что-то выбирать. Я понаблюдала за ним. Неудачник! Я-то уже закупилась.

А потом я неожиданно вспомнила об Алексе. Алекс! Я забыла о нём! Как я могла?! Но ничего, сейчас всё наверстаем! Главное то, что я вспомнила. Да, это главное, ведь с идеальным подарком для Алекса я определилась быстро. Этому парню, по сути, ничего не нужно, а всё, что нужно, он может легко заполучить сам. Поэтому, как только я начала думать о подарке для него, мне показалось, что я просто-напросто не смогу ничего придумать. Но я придумала. Я просто вспомнила, как однажды спросила у него об одной фотографии. В его комнате пыльно, он там, похоже, нечасто бывает. И единственное, на чём не было тонкого слоя пыли, – это фоторамка. Там семейная фотография. Родители Алекса и он с братьями. Я тогда спросила, почему на фото нет пыли. А он, вы, наверное, не поверите, принялся разводить сантименты. Одним словом, этот парень умеет ценить хорошие воспоминания.

И поэтому я сейчас расплачиваюсь за фоторамку из прозрачного стекла. Распечатанное фото у меня есть. Это то самое фото, которые мы сделали в первый вечер, проведённый вместе. Я тогда привела его к себе домой, мы разыграли Макса, и всё было просто чудесно. Я иногда даже просматривала эту фотографию, когда мне становилось тоскливо. Алекс на ней кажется таким счастливым. Что значит кажется? Он и есть счастливый! О, как жаль, что вы не видели того, как радостно блестели его глаза. В них было столько радости!

Мстислав тоже расплатился за свою покупку, а потом остановился у витрины.

– Что? – я подошла к нему.

– Да так, ничего,– он улыбнулся, и мы вышли к двери.

Но я сразу поняла, почему он остановился! На витрине лежал отличный раскладной ножик, мимо которого не смогу бы пройти не один нормальный мальчишка! И Мстислав хочет этот ножик, я знаю! А впереди Новый Год! Так хочется делать добро!

Кстати, вот это-то меня всегда и удивляло. Люди становятся такими добрыми в Новый Год. И меня всегда это настораживало и, думаю, будет настораживать. Они становятся вежливыми, приветливыми, улыбаются дружелюбно, даже если вы и незнакомы. Но только в Новый Год. Всё остальное время ничего этого нет. И меня это немного расстраивают. Если все могут стать дружелюбными в праздники, то почему они не хотят быть такими всегда? Тогда, может быть, серые будни тоже бы стали похожи на праздники. Кто-нибудь задумывался об этом?

Мне нужно было как-нибудь отделаться от Мстислава, чтобы незаметно вернуться в тот магазинчик. Мы шли к месту, где я с парнями назначила встречу. Они уже стояли там и ждали меня.

– О, нет! Я забыла про подарок для Димы! – неправдоподобно сказала я и посмотрела на Мстислава: – Иди, скажи им, что я скоро! Хорошо?

– Ладно.

Мы разделились. Я вернулась за ножиком. Мне всё казалось, что кто-то его купит, пока меня нет. Это был, знаете ли, очень славный ножик! Но, к моей большой радости, никто это сокровище не купил, и оно быстро оказалось в моих руках.

Я постояла ещё немного в магазине: у меня оставались деньги. Есть у меня одна странная привычка. Я всегда хочу потратить деньги полностью. Так, чтобы совсем ничего не осталось. Совсем ничего, понимаете? Я остановила свой взгляд на маленьком розовом кролике. Был бы он белым и красноглазым, я бы купила его для Макса. Но рас уж он розовый, то придётся отдать его Кире. Она любит игрушки. Чёрт, она ребёнок, конечно же, она любит игрушки! Даже мне, считай уже взрослой, нравится этот чудесный кролик! Вы бы знали, какой он мягкий!

Я положила игрушку в рюкзак и едва смогла закрыть его. Теперь он был наполнен подарками. О, как же я люблю закупаться к Новому Году! Но самое интересное впереди! Больше всего на свете мне нравится упаковывать подарки. Подбирать по цвету бумагу и бантики, отрезать ровные прямоугольные кусочки, незаметно склеивать всё скотчем. О, я уже хочу домой, чтобы заняться этим поскорее!

– Ты чего так долго? – спросил Дима недовольно, когда я подошла.

– Знаешь, по магазинам никто быстро не ходит,– фыркнула я.

– Мы ходим, Фаер,– сказал Макс как обычно холодно. – Уже давно тебя ждём.

– Ну и что? Ничего с вами от этого не стало!

– Так мы идём?

– Нет, подождите! У меня ещё осталось немного денег! Нужно их потратить.

Я внимательно посмотрела вокруг.

– Вот! – указала я пальцем на автомат с тёплыми напитками.

Мы подошли поближе, стали выбирать, что хотим выпить. Макс хотел кофе.

– Нет. Хватит с тебя кофе, дорогой,– я нажала на кнопку с горячим шоколадом.

– Ты чего? – возмутился он.

– Ты слишком много пьёшь кофе! Это вредно!

– А она права,– согласился со мной Дима.

– Вот! А Дима в этом разбирается, уж поверь ему на слово.

– Ну, отлично. Теперь я не могу даже кофе выпить спокойно. Что за жизнь?

Я толкнула Макса в плечо и сказала уверенно:

– Ты ещё меня благодарить в старости будешь!

Домой мы шли вместе с Мстиславом. Он так смешно начал рассказывать историю о том, как они устанавливали ёлку, и Кира едва её не перевернула, когда всё было уже готово, что я смеялась, наверное, на всю улицу. Он так живо описывал беззаботность Киры и серьёзность их папы, что я вдруг на секунду поймала себя на одной занятной мысли. В мире детей всё очень просто, в мире взрослых всё слишком сложно и только у подростков всё как надо. Но всё-таки это чепуха. Я отмахнулась от этой странной идеи и принялась дальше слушать рассказ Мстислава.

Знаете, мне ужасно нравится Мстислав! Если бы у Макса и Димы был ребёнок, то он точно был бы таким, как он. Я в этом уверена. Мстислав такой же ядовитый и колкий, как Макс, но в то же время ещё и весёлый, как Дима.

– О, помните, как вы написали «Борись с системой!» здесь? – сказал он, когда мы проходили мимо памятника.

– Ещё бы!

Теперь заговорила я. И Мстислав слушал меня так же внимательно, как я слушала его. Мне было просто рассказывать о том, что люди несвободны, что все мы зависимы и не живём жизнью в полном значении этого слова. Жизнью живёт только маленькая кучка элиты, которая всем заправляет и не показывает своего лица.

Мстислав слушал меня очень внимательно, у него даже беззаботная улыбка исчезла с лица.

Я стала переходить к приближающейся революции.

– А вот тут помолчи, Фаер,– осёк меня Макс.

– Нет! Говори! Что дальше? – Мстислав смотрел на меня внимательно.

– Нет, не говори.

– Почему?

– Почему? – переспросил у меня Макс зачем-то. – Если бы это был твой брат, то ты бы могла втягивать его в какие хочешь неприятности. Но моего брата, будь добра, не трогай.

И он сказал это таким тоном, на который уже никак нельзя было ответить. Разве что, можно было обидеться. Это я и сделала. Только вот Дима быстро развеял всю атмосферу, и я уже через несколько минут совсем забыла, что обижаюсь.

Весь вечер я посвятила упаковке подарков. Когда всё было готово, и я уже собиралась ложиться спать, у меня зазвонил телефон. Это был Алекс. Это был чертовски счастливый Алекс. Вчера Алиса, которая всё это время жила с ним, выехала к отцу, а сегодня дом Алекса уже снова занят. Приехали его родители. И, кажется, всё между ними налаживается. Поэтому он и был таким счастливым.

И, что понравилось мне больше всего, он звонил просто, чтобы сказать, что у него всё хорошо. Такое ведь бывает ужасно редко. Люди обычно звонят, чтобы поговорить о каком-то деле или сказать, что попали в беду. А тут вот так просто: «Фаер, я так счастлив!»

Новый Год приближался неумолимо, моё новогоднее настроение росло с каждым днём. Нет, оно росло с каждым часом, с каждой минутой. И я ужасно боялась, что всё закончится плохо. Я всегда от праздников ожидаю ужасно многого. Я почему-то по-детски верю в то, что когда настанет праздник, всё будет хорошо, всё будет так, что я просто не смогу не быть счастливой. Я ожидаю много, но часто мои желания не оправдываются. И это на самом деле очень больно. Очень больно, когда ожидания не оправдываются.

Но каждый раз, когда снова наступает новый праздник, я берусь за старое. Я снова начинаю думать о том, что в праздничный день всё будет по-особому, всё будет волшебно.

И, как ни странно, Новый Год меня не разочаровал. Мои ожидания более чем оправдались. Когда пробили куранты, я сразу же выбежала на улицу: мы договорились с парнями пойти вместе смотреть фейерверки.

Я едва не врезалась в Макса, стоящего прямо за моей калиткой.

– С Новым Годом! – закричала я радостно и бросилась ему на шею с объятиями. – Это тебе!

Я всучила ему его подарок и обернулась к Диме. Броситься на него с радостным криком у меня не получилось потому, что он сделал это первым.

– С Новым Годом, Фаер! – кричал он мне в самое ухо. – Скорее открывай подарок!

Я взяла из его рук маленькую коробочку и протянула ему свою большую, в которой были шарф и шапка.

– Ого! – он взял коробку, потряс ею в воздухе, словно ребёнок, а потом принялся разрывать яркую упаковочную бумагу.

Я в это время открыла маленькую коробочку, которую он мне подарил. Внутри оказался изящный кулончик с маленькой буквой «А».

– «А» значит анархия!

– Ну, это первая буква твоего имени ещё,– сказал Дима, неуклюже обматывая шею шарфом.

– Дай я! – я выхватила у него шарф и сама его повязала.

В шапке с ушками он выглядел ужасно милым. Да, мне нравились его волосы цвета лета, но теперь я хочу, чтобы он ходил в этой шапке весь год.

– Ты такой милый в этой шапке! – сказала я с восторгом.

– Эй, Фаер,– это Макс протянул мне какой-то пакетик.

– О, точно! Ты же тоже тут! – рассмеялась я.

– Отлично,– он ухмыльнулся.

Я сразу же стала доставать содержимое пакета. Сначала я даже не поверила своим глазам.

– Не может быть,– проговорила я растеряно.

– Может,– Макс счастливо улыбался.

Я держала в руках коробку с изображением рации! С тех пор, как похолодало, мы с Максом не можем больше разговаривать через открытые окна. И я ему часто на это жаловалось. Иногда мне становится грустно, я хочу, чтобы он сыграл мне свою песню без названия, но слишком холодно, чтобы открывать окно.

Теперь у нас с ним есть рации! Да! Чёрт возьми, я счастлива, как маленький ребёнок!

Мы ещё погалдели какое-то время, а потом пошли в сторону многоэтажек. Оттуда лучше всего будет смотреть на салют. Мы стояли рядышком и смотрели на то, как кое-где в небе распускались разноцветные цветки фейерверка.

А потом у меня зазвонил телефон, я отошла в сторону.

– Не хочешь сбежать со мной? – говорил Алекс.

– Ещё как хочу!

– Обернись, но не привлекай внимания,– я стала смотреть по сторонам. – Стой! Вот, смотри прямо!

За углом дома, в тени кто-то стоял в одиночестве. Это он!

– Хорошо! Но я же сейчас не одна, ты видишь,– я говорила о Максе и Диме.

– И что? Начнётся фейерверк, они отвлекутся, а ты незаметно улизнёшь. Ещё учить тебя нужно,– сказал он недовольно.

– Заткнись,– сказала я тоже недовольно, а потом вдруг сообразила и добавила: – С Новым Годом!

В телефоне раздался весёлый и счастливый смех.

Когда я вернулась к Диме и Максу, Дима всё говорил о том, что никак не дождётся, когда начнётся главный салют. Когда он начал топать от возмущения ногами, в небе громко взорвался золотистый шар. Он тут же замолчал, поднял голову и расплылся в довольной улыбке. Я посмотрела на Макса: он тоже стоял, высоко подняв голову. Макс любит фейерверки, это я уже давно заметила. Он никогда мне в этом не признавался, но я знаю, что он их любит.

Итак, Макс и Димы смотрели в небо, а я медленно сделала несколько шагов назад, а потом побежала туда, где стоял Алекс.

– Побежали! – я взялась за его руку.

Мы побежали куда-то. Потом перешли на шаг. Я смеялась и не могла остановиться. Ничего весёлого не было, но я просто была счастлива. И мне хотелось выплеснуть счастье хоть как-то. Поэтому я смеялась неудержимо. Когда Алекс протянул мне биту с бантиком на ней, я засмеялась ещё сильнее.

– О, ты и свою биту взял! – заметила я ещё одну в его руке.

– Да, пойдём! – он уверено зашагал, а я едва поспевала за ним.

Мы остановились у большого здания, огороженного заборчиком.

– Тебе помочь или сама перелезешь?

– Сама!

Мы перемахнули через забор. Медленно пошли по тропинки. Это был детский сад.

– И зачем ты привёл меня сюда? – непонимающе спросила я, всё ещё радостно улыбаясь.

– Смотри! – он указал на площадку, уставленную снеговиками.

– И?

– И у нас есть биты!

– Будем крушить снеговиков?

– Именно! – он ускорил шаг.

– Подожди,– я ухватила его за рукав: – Их, наверное, дети лепили.

– Конечно, дети!

– Они ведь расстроятся, когда увидят, что снеговиков испортили!

– Брось! – он улыбнулся дьявольски жестоко. – Это будет весело!

– Будет, я не спорю, но…

Меня терзали сомнения. Конечно же, будет весело. Но хорошо ли то, что мы собираемся делать?

– Если ты не можешь разрушить даже снеговика то, как ты планируешь сломать систему? – он знал, как на меня нужно давить. – Её, знаешь ли, тоже кто-то создавал и из-за того, что её сломают, тоже кто-то расстроится!

Я уверено подошла к ближайшему снеговику, размахнулась битой, и снесла ему голову.

– Вух! – закричала я. – Да, черт возьми! Это так круто!

И я принялась крушить всё, что попадалось мне под руку.

Иногда я смотрела на Алекса, который тоже крушил снеговиков своей битой. И мне казалось, что лучше занятия для новогодней ночи, наверное, нельзя и придумать.

Когда мы разрушили всё, что только можно было разрушить, я устало выдохнула:

– Чёрт, это было круто!

– Ещё бы!

Мы тяжело дышали. Меня наполнила какая-то сладкая усталость, и я упала в снег. Алекс оказался рядом. Он стал курить. Мне обычно не нравится сигаретный дым, но теперь я поняла, что полюбила его. Наверное, это из-за того, что дым от сигарет стал ассоциироваться у меня с Алексом.

– Я даже не думала, что Новый Год выдастся таким весёлым,– сказала я, глядя в небо, затянутое серым дымом из-за отгремевших салютов.

– Хороший Новый Год?

– Лучший! Это лучший Новый Год в моей жизни!

– Это здорово,– сказал Алекс и выпустил светлый сигаретный дым в небо.

– А ты? Тебе нравится Новый Год?

– Нет,– он сказал это как-то очень серьёзно, и я поднялась со снега и стала смотреть на курящего Алекса, сидя.

– Нет?

– Помнишь, я звонил тебе, чтобы сказать, что родители приехали на Новый Год?

– Да, помню.

– Они приехали, устроили скандал, и сразу же разъехались. А я остался один.

Я не нашла, что ему ответить. Меня на самом деле всегда удивляло, что Алекс очень любит свою семью и всегда сильно переживает из-за всего. Он очень чуткий, хоть таким совсем и не кажется.

– Семейные драмы любят меня,– он тоже встал с земли. – Пойдём!

– Жаль, что этот Новый Год для тебя не такой хороший, как для меня.

– Ну, когда мы встретились, всё было очень даже неплохо,– он улыбнулся искренни. – Знаешь, это так здорово, когда у тебя есть с кем всё крушить и ломать.

– Знаю,– я расплылась в довольной улыбке.

Мы шли и смотрели друг на друга, и если бы это была не новогодняя ночь, то, наверное, кому-то из нас стало бы ужасно неловко. Но это была новогодняя ночь. Мы шли и смотрели друг на друга, и это было приятно. Приятно смотреть на счастливых и радостных.

По пути к моему дому нам попался ещё один снеговик. Мы, разумеется, с огромной радостью его избили своими битами и превратили в груду снега.

– Вот поэтому я всегда хотела биту! С битой жить веселее!

Алекс добродушно рассмеялся.

Всю дорогу домой я говорила о том, как рада, что убежала с ним. Смотреть на салют было бы не так уж и весело. Он слушал и только улыбался уверенно и спокойно.

– Алекс! – вскрикнула я, когда мы остановились перед моим домом. – Стой здесь! Я совсем забыла!

И я побежала домой. Знаете, я так спешила, что даже не стала снимать обувь. Я вбежала к себе в комнату, взяла фоторамку, упакованную в блестящую бумагу, и быстро спустилась вниз. На улице меня ждал Алекс, спрятавший замёрзшие руки в карманах и держащий биту подмышкой.

– Держи!

Он посмотрел внимательно на коробочку в моих руках и как-то растеряно сказал:

– Я уже сто лет не получал на Новый Год нормальных подарков.

Он беспардонно и безжалостно разорвал упаковочную бумагу, с которой я так долго возилась, когда упаковывала рамку.

А потом он вдруг замер, глядя на фотографию. Он не сказал ни слова. Он просто смотрел растерянно на фотографию, и я сразу решила, что что-то не так. Я взглянула на него испуганно. Что не так?

Он долго молчал. Очень долго. Или, может быть, мне так только показалось. А потом у него вдруг медленно начали подниматься уголки губ. Медленно-медленно. Я даже и не заметила, как он стал улыбаться той же улыбкой, которая была изображена на фото.

– Это всё-таки хороший Новый Год! – сказал он мне, и я поняла, что он не ошибается.

Это, правда, был чертовски хороший Новый Год!

========== Часть 26 ==========

Мы с Димой вошли во двор к Максу и тут же остановились.

Если я чего-то и не ожидала увидеть в своей жизни, то именно того, что увидела в тот момент. Макс играл в снежки вместе с Мстиславом и Кирой. И ему было весело. Я-то считала, что он ужасно серьёзный, а тут такое!

Пока они не заметили нас с Димой, я слепила гладкий и ровный снежок. Скоро он оказался на затылке Мстислава. Я разразилась хохотом, а потом едва смогла увернуться от ответного удара. Я не пострадала, но пострадал Дима. Завязалась война: мы с Димой, против Райманов. Даже Фаер, появившийся из неоткуда радостно прыгал рядом со всеми и несколько раз едва не сшиб меня с ног.

Кончилась эта забава предсказуемо. Мстислав нечаянно попал снежком Кире в лицо, и она начала реветь. Больше мы не играли. Пошли домой к Максу.

– Ну, чего ты плачешь? – спрашивала я у Киры, помогая снять ей пальтишко. – Разве это так больно? Это же снег!

– Больно! – она снова залилась слезами.

– Не плачь! Я не люблю, когда кто-то плачет,– сказала я почти недовольно.

Она начала реветь ещё сильнее.

– Прекрати! Я же сказала, что мне не нравится…

– Уж лучше бы ты помолчала,– остановил меня Макс, наблюдающей за нами с Кирой.

– Давайте лучше я,– Дима присел перед Кирой на одно колено и заговорил мягко-мягко. – Не плачь, малышка. Хочешь, я сделаю тебе сладкий чай?

Она перестала всхлипывать, но ответила всё ещё с горечью в голосе:

– Я не хочу чая.

– Ну, а чего ты хочешь? Мы сделаем всё, что ты только пожелаешь,– и он улыбнулся своей фирменной улыбкой.

Кира уже не плакала, она смотрела на Диму с открытым ртом и глазами полными восторга. Ей, очевидно, нравится Дима. Разумеется, нравится! Я посмотрела на Макса, потом на Диму и вдруг поняла, что они оба всегда это знали. Одна я не догадывалась! А ведь это было так понятно! Младшие сёстры всегда влюбляются в лучших друзей своих братьев! А я это поняла только сейчас!

И вдруг во мне что-то закипело. У Киры какие-то планы на Диму?! Надеюсь, что планов у неё никаких нет потому, что он только мой, и всё его внимание должно быть только мне (то, что она младше его где-то на десять лет, а то и больше, меня совсем не смутило)!

– Давайте играть в прятки! – сказала, наконец, просиявшая Кира, сидя на спине у Димы.

Да, этот тип принялся катать её на спине! А меня, видите ли, он так не катал никогда! Я прищурила глаза и сказала:

– Хорошо! Играем! Кто водит?!

– Посчитаем по считалочке,– Кира спустилась со спины Димы и принялась считать.

В итоге выбыли все и остались лишь мы с ней вдвоём.

– Ты ей уступишь, да? – спросил Мстислав.

– Ещё чего!

– Фаер,– это вмешался Макс.

– Что? Почему я должна ей уступать?!

– Она ведь младше.

– И что с того?! Я не буду ей уступать только из-за того, что она младше! – нервно ответила я.

Из моего возмущения могла бы выйти сора, но Дима её предотвратил своим предложением:

– Если ты не хочешь быть водной, то водой буду я, Фаер.

Но мне не хотелось, чтобы Дима из-за меня лишился всего самого интересного в игре.

– Нет,– я скрестила руки на груди. – Ты не должен водить, поэтому ты не будешь. Так уж и быть это сделаю я.

– Неужели, мы обошлись без скандала,– усмехнулся Макс.

– Поговори мне тут! И вообще тебя я найду первым!

– Может быть,– безразлично пожал плечами он.

– А меня ты не найдёшь,– показала мне язык Киры.

Вы только посмотрите, какой чудовищный ребёнок! Учтите, она первая начала!

– Найду! – я показала ей язык тоже.

Я даже не знаю, как удержалась от того, чтобы не показать ей средний палец, вместо языка. Да, влияние Алекса даёт о себе знать.

– Нет, ты её точно не найдёшь! – весело, словно не замечая нашей неприязни с Кирой, сказал Мстислав. – Она мастер прятаться! Когда мы играли раньше, её никогда нельзя было найти!

– Видишь! – сказала она с какой-то гордостью.

– Да? Хорошо прячешься?

– Ещё бы! – она расправила свои маленькие плечи.

– Так вот знай, что я очень хорошо ищу! И ещё никогда не была такого, чтобы я кого-нибудь не нашла! – я прищурила глаза.

– Кажется, будет весело,– сказал Макс, заметив мою озлобленность. – Давайте начнём. Считай до ста, Фаер.

– Считаю!

Я ушла в прихожую. Нужно было считать, но это ужасно скучно, поэтому я присела рядом с Фаером, который грелся, лёжа у батареи. Я стала чесать у него за ухом, а он в ответ вяло завилял хвостом. Мне очень нравится Фаер. Фаер мне нравится больше, чем Кира, вот так. Он славный пёс, а она противная и капризная девочка.

Выходить искать было ещё рано, поэтому я всё гладила Фаера и смотрела на него. А потом я вдруг едва не присвистнула:

– Да ты стареешь, друг!

Несколько шерстинок на его голове были серыми. Он седеет! Собаки, оказывается, тоже седеют! А что если он весь поседеет и станет серым? Но нет, такого ведь не бывает. Не бывает седых собак.

– Как жаль, что ты стареешь,– сказала я ему тихо, чтобы никто не догадался, что я разговариваю с собакой.

А он ведь очень умный, мне с ним приятно поговорить. В ответ Фаер ткнул мне в руку мокрым носом. И этот мокрый нос словно ответил: «Мы все стареем, не устраивай трагедии! Да и я ведь ещё не так уж и стар!»

Я ещё раз почесала у него за ушком, а потом вышла из прихожей. В доме было пусто и тихо. Но это только на первый взгляд. Нужно пройтись, внимательно заглянуть за шторы и под кровати и тогда я всех найду.

Я не ошиблась, когда сказала, что Макс будет обнаружен первым. Этот дурак спрятался в шкафу! Даже маленькие дети знают, что в шкафу ищут в первую очередь.

– Попался! – улыбнулась я.

Он неуклюже выбрался наружу.

– Ты первый! Пойдём искать остальных! – приказала я, и мы вышли из комнаты.

Следующим я нашла Диму. Он сидел на унитазе в уборной и ел где-то раздобытое яблоко. Когда я открыла дверь, он внимательно поднял свои светлые серые глаза и сказал: «Я здесь ем вообще-то!» После этого он закрыл дверь, а я долго смеялась и не могла остановиться.

Потом мы трое искали Киру и Мстислава. Странно, что я до сих пор не нашла Киру. Я думала, что найду её одной из первых и докажу, что умею искать лучше, чем она прятаться. Пусть эта маленькая выскочка видит, что из меня отличный сыщик. Пусть она видит, что кататься на спине Димы заслуживаю я, а не она.

Но, поймав себя на этой мысли, мне вдруг стало чего-то стыдно, и я ещё с большим рвением взялась за поиски. Но ни Киры, ни Мстислава я не могла найти. И это ужасно странно! Странно, что взрослых и умных парней я нашла в первые минуты игры, а каких-то детей я ищу уже долго! Но, наверное, просто мы уже слишком взрослые. Мы разучились играть, разучились хорошо прятаться и быстро находить. Так вот к чему эти посидевшие волосы у Фаера! Вот почему я так злюсь на Киру! Мне просто не хочется стареть, а на её фоне я чувствую себя просто старухой. Мне и двадцати нет, а я чувствую себя старой. Страшно подумать, что будет потом!

Но Мстислава я всё-таки смогла найти!

– Ах ты, хитрюга!

Когда я вышла из прихожей, дверь осталась распахнутой. И он создавала незаметное пространство между собой и углом комнаты. Там Мстислав и стоял! Согласитесь, что это очень сообразительно!

– Осталось найти Киру,– подумала я вслух.

– Тебе проще сдастся,– улыбнулся Мстислав. – Её просто невозможно найти!

– Я найду! Ты во мне сомневаешься?

Он замешкался и сказал:

– Не на секунду.

Но всё-таки он замешкался, поэтому я решила, что он врёт. Глупый мальчишка! Думает, что я не смогу найти какую-то там маленькую девочку! Я снова принялась искать. И, к своему удивлению, не нашла.

– Как же так?

– Ты её не найдёшь,– спокойно сказал мне Макс. – Кричи, что сдалась, и тогда она выйдет.

– Нет. Я не сдалась.

Я снова принялась внимательно обходить каждую комнату. Дошло до того, что я открывала холодильник и выдвигала ящики в письменном столе. Я снова и снова обходила уже знакомые до мелочей комнаты, и всё безрезультатно.

Я в усталости присела на диван в гостиной.

– Сдалась?

– Нет.

– А почему тогда не ищешь больше? – ухмыльнулся Макс.

– Я не сдалась. Я просто думаю.

Но я не думала. Я просто сидела с закрытыми глазами и отдыхала.

– Ладно, кричи, что ты проиграла, тогда она выйдет,– сказал мне он через несколько минут полного молчания.

– Сам и кричи. Позорно проигрывать, а уж тем более позорно кричать об этом.

– Слушай, она ведь не выйдет из своего укрытия не за что, пока ты её не позовёшь.

– Будет сидеть там до поздней ночи,– поддержал брата Мстислав.

– Я не стану кричать.

И тогда громко, на весь дом закричал Дима:

– Кира выходи! Мы не играем больше!

– Не надо,– Макс положил ему руку на плечо. – Она выйдет, только если закричит Фаер. Я знаю Киру.

– Ну, а я не стану ничего кричать,– объявила я важно.

– Фаер, – Макс сказал это даже как-то угрожающе.

– Нет!

– Фаер,– повторил он.

На этот раз я ему не ответила, но из прихожей гавкнул его пёс. Никто даже не рассмеялся.

– Ты её позовёшь или нет? – спросил у меня Макс, чтобы закончить этот бессмысленный разговор.

– Нет.

Он злился! Не одна чёрточка его лица не дрогнула, но я знаю, что он злился!

– Мы с Димой будем искать на втором этаже,– объявил он, и они поднялись наверх.

Я обрадовалась, что осталась с Мстиславом. Уж он-то не станет меня доставать! И, как я и ожидала, он ничего не сказал, никакого упрёка или ещё чего-нибудь. Мы просто медленно стали ходить по комнате и заглядывать во всевозможные уголки. Мы молчали. Молчали, молчали, молчали. А потом я не удержалась и заговорила с ним.