Текст книги "Прости за любовь (СИ)"
Автор книги: Анна Джолос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 30 страниц)
Глава 11
Петербург традиционно встречает серым небом, затянутым графитовыми тучами, и проливным дождём, бьющим по асфальту. Однако, даже эта непогода отзывается в сердце каким-то нереальным чувством трепета.
Я рада оказаться здесь. Люблю Питер также сильно, как Москву. Есть в этом городе нечто совершенно особенное…
– Привет! – улыбаясь, шагаю к делегации, выстроившейся меня встречать.
Все здесь, кроме Маши. Полина, бабушка Алиса, Даня, Лёха и мама.
– Дочка…
Сперва именно с ней обнимаемся.
Она, как всегда, в аэропорту плачет. Причём абсолютно неважно, провожает она меня или встречает.
– Милая…
Бабушка крепко сжимает меня в объятиях и целует в лоб.
– Соскучилась ужасно.
– Уже? – удивлённо выгибаю бровь. – Так быстро?
– Конечно.
Мы с ней виделись относительно недавно. Она старается регулярно прилетать ко мне в Барселону. Всё корит себя за то, что ей пришлось уехать оттуда четыре года назад вследствие произошедших с дедом обстоятельств.
– Лёха…
– Салют, спортсменка!
– Ого, – не могу скрыть свою реакцию. – Ты стал ещё выше.
– Это баскетбол, – невозмутимо пожимает плечом.
Он так вырос… Прямо возмужал. Хотя чему удивляться? Ему ведь недавно исполнилось восемнадцать.
– Ты такой взрослый…
– Мы с тобой два года не виделись.
– Я в шоке, – качаю головой, а он смеётся.
Одно осталось неизменным. У Лёши при общении со мной всё также мило краснеют скулы.
– Филатова…
Когда ко мне подходит ревущая Полинка, даже не сразу соображаю, что сказать.
Молчим какое-то время, а потом одновременно резко подаёмся навстречу друг другу, чтобы обняться.
– Не верится, – произносит она тихо, продолжая плакать.
– Я так рада, что ты здесь, – отвечаю, прикрывая глаза. – Безумно рада.
– Нормально долетела? – отклоняется назад, шмыгая носом.
– Да.
Кивает, сжимая мою ледяную ладонь в своей.
– Красивая такая, – улыбается.
– Кто бы говорил! – отвечаю, внимательно её разглядывая.
Невозможно не заметить произошедшие с ней перемены. Поля похудела. Начала пользоваться косметикой. Сменила стиль одежды.
Честно говоря, Филя очень похорошела, но к счастью, передо мной всё та же скромная девчонка из провинциального Красоморска. Я это чувствую.
– Я без тебя по Питеру не гуляла, как и обещала.
– Отлично. Наверстаем.
– Девчонки, надо выдвигаться. Здравствуй, Тата.
– Привет, Дань.
– Готовы ехать домой? – забирает мой чемодан.
– Да.
– Тогда погнали, пока нашу машину не забрал эвакуатор.
– Пришлось оставить её с включённой аварийкой, – поясняет мама по пути к выходу из терминала.
– А где Маша?
– У них сегодня важное занятие. Не получилось договориться прогулять. Не обижаешься?
– Да что за глупости…
Маха у нас девочка серьёзная. Балетом занимается. Задалась целью. Хочет стать примой театра, как мама.
– Залезайте скорее, льёт как из ведра, – Даня нажимает на кнопку брелока, открывает нам дверь, а сам направляется к багажнику для того, чтобы положить туда мой чемодан.
Занимаем места в большом внедорожнике. Климовы приобрели его недавно, решив, что семье нужна машина побольше.
– Как дед? – спрашиваю, поворачиваясь к бабушке.
– Плохо, дорогая. Почти не ест. Рассудок потерял совсем. Не узнаёт нас. Думаю, Эдуард вот-вот оставит этот мир, – тяжко вздыхает она.
– Ясно. Увидеть его можно?
Откровенно сказать, не то, чтобы очень этого хочу, но понимаю, что надо.
– Съездим в центр завтра утром, – отзывается с переднего сиденья мама. – Ты к нам надолго, надеюсь?
– Неделя-две.
– Всего-то? – судя по голосу, расстраивается.
– Скоро US Open. Не могу пропустить тренировки, которые будут накануне.
– Жаль. Я думала, ты хотя бы месяц побудешь.
– Нет, мам. Не получится.
– Мне пацаны не верят. Я им рассказал, что у меня сеструха входит в топ-100 лучших теннисисток мира и на Уимблдонском турнире играет, – подключается к беседе Лёша.
– А они что?
– Говорят, мол, брешу, но при этом просят познакомить тебя с ними.
Смеюсь.
– Скажи, что я занята.
– Как дела с Бланко? – продолжает разговор мама.
– Хорошо. Он проводил меня в аэропорт.
– Тренер твой?
– Один из.
– Это с ним ты начала встречаться?
– Лёха, не борзей, – Даня выразительно смотрит на него в зеркало заднего вида.
– А чё такого я спросил, па?
– Всё нормально. Да, мы с февраля вместе.
– Вы с твоим парнем на каком языке общаетесь? – снова проявляет любопытство брат.
– Парнем, – фыркает бабушка. – Ему тридцать три года.
– Раньше на английском разговаривали, – игнорирую её колючий комментарий. – Сейчас я хорошо знаю испанский. Проблем в общении нет.
– Тебе не нравится их разница в возрасте, ба?
– Мне этот носатый Хосе в принципе не нравится.
– Его зовут Хавьер, – терпеливо поправляю.
Она молча закатывает глаза.
Иногда как ребёнок себя ведёт, ей-богу!
– И чё ты на него так взъелась? – хмурится Лёха, вместе с Полиной внимательно отслеживая её реакцию.
– Да потому что. Измором нашу девочку взял. Все эти годы вокруг неё коршуном кружится.
– Мам, перестань, ну хорошо ведь, что рядом с Татой всё это время был человек, на которого можно положиться.
– Она бы и без его навязчивых ухаживаний справилась.
– Давайте на этом остановимся, – объявляю недовольно.
– Прости, сорвалось с языка, – уже по традиции извиняется бабушка.
– Какие планы? – Даня меняет тему. – Забираем Машу и все вместе едем в ресторан на Невском?
– Да, надо отметить приезд Таты, – соглашается мама.
*********
На следующий день после обеда мы с мамой и Полиной едем в частный геронтологический центр, в котором с недавних пор лежит дед.
Бабушка с самого утра уже там. Вообще, наверное, стоит сказать, что все эти годы она, несмотря ни на что, сама ухаживала за мужем, частично утратившим способность себя обслуживать.
Говорит, не могла поступить иначе, учитывая тот факт, что у него никого кроме неё, по сути, не осталось.
Я её понимаю. Всё-таки с этим человеком бабушка прожила всю свою жизнь. Каким бы он ни был.
– Когда отцу стало хуже, мне удалось уговорить её привезти его сюда, – рассказывает мама, пока мы вдвоём идём по направлению к зданию центра. (Полю в машине оставили). – Здесь папа находится под постоянным контролем врачей. За ним хорошо ухаживают, вопреки её сомнениям. Да и приезжать сюда она может так часто, как считает нужным.
– А ты? Часто здесь бываешь?
– Нет.
– Тоже не хочешь приходить? Не простила его?
– Думаю, не в этом дело. Просто тяжело видеть отца таким.
О чём она говорит, понимаю уже в клинике потому, что у самой в палате случается шок.
Признаться честно, во время моих визитов в Россию я не навещала деда ни разу. О том, как он себя чувствует, знала лишь с чьих-то слов. Спрашивала маму или бабушку.
В последний раз мы с ним виделись в тот момент, когда он под конвоем передавал меня отцу Левана. Его высокая, крепкая фигура возвышалась надо мной и всем своим видом внушала страх, а грозный, суровый взгляд чётко давал понять, что никакого выбора мне не предоставят.
Образ деда достаточно прочно засел в памяти и сейчас, глядя на него, я испытываю смесь растерянности и невесть откуда взявшейся жалости, ведь передо мной лежит слабый, морщинистый, седовласый, донельзя исхудавший старик.
Его пустые, бесцветные глаза сперва смотрят на меня совершенно равнодушно, не выражая никаких эмоций.
– Пап, привет, – мама начинает с ним разговаривать. – Мы пришли тебя навестить.
Он хмурится и косится на бабушку, сидящую у его постели.
– Эдик, это Тата, – объясняет та в ответ. – Твоя внучка. Наша с тобой гордость. Она теперь известная спортсменка. Играет в теннис, выступает на международных соревнованиях.
Зарецкий никак не реагирует на её слова.
– Как ты себя чувствуешь?
Мужчина молчит.
– Ты меня совсем не помнишь? – подхожу ближе и вкладываю ему в руки игрушечного мишку. Дед подарил мне его в нашу первую встречу, когда они с бабушкой приехали в Тбилиси, узнав о моём существовании.
– Эдик давно уже никого не узнаёт. Деменция прогрессирует.
– Ясно.
Мы какое-то время смотрим друг на друга, но он довольно быстро теряет ко мне всякий интерес. Переключает своё рассеянное внимание на медведя. Трогает игрушку высохшими пальцами и, вновь нахмурившись, мычит. Сначала тихо, потом громче.
– Ну что ты разнервничался, Эдик? Пить хочешь?
Бабушка суетится возле него. Приносит ему воды, пытается напоить его, однако половина кружки в итоге разливается мимо.
– Ничего страшного, всё сейчас уберём. Не нервничай.
В каком бы плохом состоянии он не находился, видно, что злится, умудряясь даже сейчас проявлять характер.
– Успокаивайся.
Дед капризничает. Орёт. Выпускает медведя из рук. Тот падает на пол.
– Я подожду тебя на улице, – обращаюсь к матери. Она кивает, и я выхожу из палаты.
Визит вышел очень коротким. Не буду врать, мне не по себе. Думаю, не вернусь сюда больше.
– Как он? – спрашивает Поля, когда пять минут спустя я забираюсь в машину.
– Плохо, – таращусь в лобовое. – Очень плохо…
*********
Чуть позже мы с Филатовой в составе толпы туристов неторопливо прогуливаемся вдоль Невского проспекта.
Погода наконец-то наладилась. Воздух тёплый. Небо ясное. Асфальт подсох.
– Это ведь дом Зингера? Я читала о нём.
– Да. В разные годы здесь располагались штаб-квартира представительства компании «Зингер», филиалы издательств, американское консульство, крупнейший в Европе книжный магазин.
– Очень красивое и запоминающееся здание, – запрокинув голову, Полина рассматривает стены, украшенные валькириями.
– Согласна.
– На самой макушке глобус.
– Компания Зингер стремилась стать знаменитой на весь мир. Дальше идём?
– Ага.
– Туда.
Направляемся в сторону Казанской площади. Там располагается один из крупнейших храмов города на Неве, Казанский Собор. Его украшает шикарная колоннада, барельефы и статуи. Над созданием этого храма трудились лучшие мастера того времени: градостроители и архитекторы.
– Собор был построен накануне Отечественной Войны тысяча восемьсот двенадцатого года, – по привычке умничает подруга, когда подходим ближе. – Впоследствии он приобрёл звание памятника русской славы, ведь именно здесь был захоронен Кутузов. Тут же, если не ошибаюсь, хранятся ключи от взятых городов и другие военные трофеи.
– Садись, Филатова, пять.
Улыбаюсь.
Говорю же, Полинка, не взирая на внешние перемены, осталась прежней.
– Но главное, там находится чудотворная икона Казанской Божией Матери.
– Внутри оказаться можно? – спрашивает с надеждой.
– Да. Идём.
Час спустя, после посещения храма и смотровой площадки, неспешно движемся по Невскому проспекту дальше. Добираемся до оживлённой Дворцовой площади и Эрмитажа.
Останавливаемся у величественной Александровской колонны. Полина долго восхищается этим необычным, с точки зрения инженерии, сооружением и строит догадки о том, каким образом это монолитное сооружение было установлено.
Проходим под Триумфальной аркой, гуляем там и вскоре возвращаемся обратно на Невский, решив немного изменить маршрут.
– Я, конечно, много читала про Питер, но увидеть всю его красоту своими глазами, – совсем другое дело, – по дороге делится впечатлениями подруга.
– Тебе здесь нравится?
– Очень. Чую, ещё немного – и я откажусь от своей идеи покорять Москву.
– Почему именно туда настроилась ехать?
– Потому что изначально так хотела. С моими баллами ЕГЭ я могла поступить на бюджет в один из московских вузов, но «спасибо» бабушке, – не пытается скрыть досаду.
– Она не хотела отпускать тебя далеко?
– Правильнее сказать, вообще отпускать не хотела. Её бы воля, я бы вообще в Красоморске после школы осталась. Повезло, что с вышкой у нас там беда.
– Сочи так-то рядом…
– Ага. Она думала, что если я буду учиться там, то ничего плохого со мной не случится, – невесело смеётся.
– Полин… Не хочу лезть в душу, но всё же спрошу. Денис тебя обидел?
– Обидел? – качает головой. – Нет. Он буквально растоптал меня, Тата.
Вижу, как она меняется в лице при упоминании Свободного. Не рискую больше задавать вопросы на эту тему, но, видимо, внутри у неё накипело…
– Я ему доверилась, я любила его, – впервые открыто в этом признаётся, – а он… – сглатывая, поджимает губы. – Он поступил со мной так, словно наши отношения для него ничего не значили. Хотя, пожалуй, так и было, учитывая то, с какой лёгкостью меня втоптали в грязь.
– Поль…
– Как я доучилась, один Бог знает, – смотрит вперёд невидящим взглядом. – Да и плевать. Доучилась ведь всем назло, – упрямо задирает подбородок. – Начну в Москве новую жизнь. Там некому осудить меня. Сниму квартиру, найду работу. У меня есть сбережения на первое время.
– Вы с бабушкой из-за Него рассорились?
– Ой, ты что! Она с самого начала эти отношения не одобряла, а уж потом… Целый год со мной не общалась. Называла падшей женщиной и стыдилась даже одного упоминания обо мне. Ей казалось, что все вокруг в курсе нашей с ним истории.
– И тем не менее, бабушка зовёт тебя назад в Красоморск.
– Зовёт. Подуспокоилась немного, подостыла. Говорит, что мой позор не смыть, но отмолить его попытаться стоит. Предлагала даже в монастырь податься, но я не хочу. Не потому что от Бога отдалилась, а потому что хочу сама своей жизнью распоряжаться. Ты ведь меня понимаешь?
– Пожалуй, как никто другой.
– В какой-то момент ты была единственным человеком, с которым я в принципе общалась.
– Я искренне рада тому, что мы не потеряли друг друга.
Останавливаемся.
– Можно обниму тебя? – шмыгает носом.
Улыбнувшись, киваю.
– Я помню, что ты не тактильная, но мне очень надо, – плачет, уткнувшись в моё плечо.
– Не реви, Поль. Всё будет хорошо, – поглаживаю её ладонью по спине.
– Думаешь?
– Уверена.
– Надеюсь.
– Прошлое – это прошлое. Забудь о нём, надо найти в себе силы идти дальше.
– Так и сделаю.
Собираюсь озвучить ещё какие-нибудь мотивирующие слова, однако взгляд совершенно случайно цепляется за рекламный щит.
Сердце пропускает удар.
Тело мгновенно каменеет.
Дышать перестаю. Лёгкие попросту отказываются вентилировать воздух.
– Что с тобой?
Полина, видимо, почувствовав моё внезапное напряжение, разрывает объятие и отступает на шаг.
– Тат…
Оборачивается, проследив за моим взглядом. Тоже замирает и издаёт какой-то странный звук, сопряжённый с выдохом.
– Ой… Ничего себе, – произносит несколько секунд спустя. – И они. Здесь.
Подхожу ближе, сглотнув ком, вставший в горле.
Не мигая смотрю на афишу. Надпись гласит: «Город пепла. Девятнадцатое июля. Клуб А2».
На красном фоне фотография знакомых нам парней. Сразу узнаю Ромасенко, Чижова и Горького, но мои глаза пристально изучают того, кто стоит по центру.
Марсель, как и его друзья, одет в кожаную куртку, чуть распахнутую на груди.
Руки в карманах. Серьга в ухе. Тёмные кудри спадают на лоб. Дерзкий, но при этом абсолютно холодный взгляд в самое нутро проникает.
– Он стал так похож на своего отца, – Поля озвучивает вслух мои мысли.
И речь не про внешность, нет. С этим итак всё понятно.
Филатова имеет ввиду энергетику. Тяжёлую и тёмную.
Удивительно, но даже рекламный снимок чётко это передаёт.
– Представляешь, как совпало? Ты в Питере и Он…
– Случайность, – вновь обретаю голос.
– А если нет?
Отрываю взор от афиши и смотрю на неё. Что-то задумала явно.
– Филатова… – предупреждающе качаю головой, но она всё равно выдаёт эту дикую мысль:
– У меня есть острое ощущение того, что нам жизненно необходимо попасть на этот концерт…
Глава 12
В Питере я нахожусь ровно неделю. Отпраздновав в кругу семьи свой двадцать второй день рождения, вместе с Филатовой отправляюсь в Москву для того, чтобы навестить отца и заодно помочь подруге обустроиться в столице.
Она бы и без меня обошлась, конечно. Настрой у Поли боевой, однако в одиночку искать квартиру в Москве ей страшно. Поэтому она искренне радуется и вздыхает с облегчением, когда я предлагаю сделать это вдвоём.
Подыскав на сайте подходящие варианты, начинаем ходить-смотреть квартиры. Где-то совсем убого, где-то хозяева кажутся странными, где-то тройную сумму эти самые хозяева наперёд запрашивают.
В общем, с пятой попытки находим то, что нас действительно устраивает. Адекватная цена, более-менее приличные условия для проживания, бабушка-одуван. Хотя впрочем, сегодня даже им доверять нельзя.
– Готово, – Полина осматривает результат своих трудов.
Целый день она генералила на маленькой кухне, в то время как я усердно наводила чистоту в комнате.
– Помоги развесить шторы. Постирались.
– Угу.
Ещё час у нас уходит на это кропотливое занятие.
– Даже пахнет теперь по-другому, – довольно констатирует подруга поздним вечером, когда садимся пить чай.
– Не бабушкой, – соглашаюсь я, и она смеётся.
– Вот бы ты со мной жила… – тянет мечтательно.
Выгибаю бровь.
– Да-да, знаю, у тебя жених-испанец, Уимблдоны и другие заморские соревнования. Не до меня смертной, – демонстративно горестно вздыхает, открывая пластиковую коробку с пирожными. – Свежайшие! – нюхает и пододвигает ко мне.
– Нет, спасибо, – отказываюсь. – Бланко мне пока не жених. Мы просто иногда проводим вечера вместе.
– Как, если не секрет? – любопытничает, прикладывая ладонь к щеке.
– Ходим в рестораны, посещаем музеи, театры и выставки.
– Ну, ему ведь уже за тридцать, верно? Наверняка, в скором времени он сделает тебе предложение, – заявляет Поля уверенно.
– Мы это ещё не обсуждали, – бросаю дольку лимона в чашку.
– Ты влюблена в него? – огорошивает следующим, весьма неожиданным вопросом.
– Можно и так сказать, – пожимаю плечом.
– Почти четыре года ты была одна, но я не сомневаюсь в том, что мужчины постоянно проявляли к тебе интерес.
– Проявляли, – киваю.
Нет смысла отрицать.
– Кто подбивал клинья? – хитро прищуривается.
– Да в основном спортсмены и бизнесмены.
– А выбрала ты по итогу своего тренера.
– Я не выбирала, так само собой сложилось со временем.
– Алисе Андреевне не нравится ваша разница в возрасте, – заводит Поля осторожно.
– Бланко – взрослый, умный, состоявшийся, МОЛОДОЙ, – подчёркиваю, – мужчина. Мы во многом с ним похожи. У нас есть общие цели и ориентиры. Он уважает меня и мои принципы.
– И всё-таки, одиннадцать лет – немало. Ты сама чувствуешь эту разницу?
– Разве что иногда… В те моменты, когда приходит редкое желание повеселиться и подурачиться.
– Например из недавнего?
– Например, мне так и не удалось затащить Хавьера в парк аттракционов. Он сказал, что будет ощущать себя там глупо.
– Почему?
– Не знаю. Полетать на парашюте тоже отказывается. Искренне не понимает, зачем так «нелепо рисковать своей жизнью». Мы как-то спорили об этом, лёжа на пляже и глядя на парящих в небе парапланеристов.
– Может, Бланко просто не любит экстрим?
– Да и я не то, чтобы прям фанат, но порой ведь хочется сделать что-то такое… От чего дух захватывает.
– Хавьер постоянно звонит тебе и пишет, – кивает на телефон, который вибрирует в подтверждение её слов, отображая на экране его имя. – Выглядит как тотальный контроль. Будто бы Сомбреро хочет, чтобы ты всегда была на связи.
– Я в другой стране, ясно, что он переживает. Это естественно.
– Ну не знаю…
– Филатова, выключай психолога, – встаю и направляюсь к раковине.
– Извини, молчу. Так, наблюдениями со стороны поделилась.
Мою кружку и ставлю её на полку сохнуть.
– Я что-то очень устала сегодня. Идём спать? Завтра рано вставать.
*********
Посещение учреждений, подобных этому, – дело не из приятных.
Помню свой первый визит. Что чувствовала, что ощущала. В каком шоке тогда была.
Сейчас я куда спокойнее. Действия сотрудников тюрьмы уже не вызывают вопросов, потому что я в курсе: у них здесь есть свой определённый порядок. Досмотр и так далее.
Тут имеются жёсткие правила, которые необходимо чётко соблюдать. Касается это не только заключённых, но и тех, кто приходит их навещать…
Горько осознавать, но отец, оказавшись за решёткой, обозлился лишь сильнее, ведь именно меня, предательницу, он винит в произошедшем. Считает, что его ареста не случилось бы, если бы я вышла замуж за Горозию четыре года назад.
Смешно.
Люди, возжелавшие воткнуть нож в спину, рано или поздно перешли бы от мыслей к действиям. Нашли бы повод. А учитывая тот факт, что они хотели заполучить бизнес отца, так тем более.
– Зачем пришла? – присаживаясь напротив, интересуется он холодно.
– Навестить тебя, – отвечаю я тихо.
Внимательно друг друга рассматриваем.
– Ты плохо выглядишь, пап.
Ещё сильнее похудел. Зарос.
– Зато ты цветёшь и пахнешь. Зачем так наряжаться в тюрьму? – хмуро оценивает мой внешний вид.
К слову, я не наряжалась. На мне обыкновенное летнее платье.
– Всё больше на мать похожа. Такая же, – выплёвывает с презрением, вкладывая в это определение все возможные оскорбления.
– У тебя что-то болит?
Меня тревожит его кашель.
– Не твоего ума дело. Что там с Зарецким? Не отправился ещё старый козёл в мир иной?
– Нет, но ему стало хуже. Лежит. Почти не ест. Никого не узнаёт. Толком ничего не помнит.
– Как удобно, когда у тебя херова тонна грехов за спиной, – скалится.
– Я привезла тебе кое-что. Обещали после осмотра передать.
– Мне ничего от тебя не нужно, – бросает сердито.
Обиженно поджимаю губы, но всё же сдерживаюсь и не позволяю себе дать слабину.
– Не веди себя так со мной, пожалуйста.
– Чего ты ждала? Пустила мою жизнь под откос, а теперь сидишь изображаешь сострадание?
– В том, что ты здесь, нет моей вины, – решительно озвучиваю вслух.
– Да ты что? – прищуривается, не по-доброму усмехнувшись.
– Не я вела чёрную бухгалтерию. Не я слепо доверяла своему бизнеспартнёру! – вырывается непроизвольно.
– Связала мне руки своей непроходимой тупостью! Будь ты умнее и хитрее, я бы не оказался здесь! Не потерял бы свой бизнес! – орёт, хлопнув ладонью по столу.
Вздрагиваю.
– А ну тихо, – делает замечание конвоир, присутствующий при нашей встрече.
– Ты правда так считаешь? – моя очередь усмехнуться.
– Дура! Сбежала, думая только о себе! – выплёвывает яростно.
– Да. А знаешь почему? Потому что тебе было плевать на меня, на мои чувства и желания.
– Чувства и желания, – кривится.
– Ты предпочёл не слышать. Действовать в своих интересах. Исключительно так, как считал нужным.
– Ты сама во всём виновата!
– Эти люди бросили меня на дороге, когда случился приступ.
– Речь сейчас, чёрт дери, не о них! А о тебе! Из-за тебя начался тот скандал! Ты, мать твою, опозорила нашу семью, связавшись не пойми с кем!
– Ну ясно, нашёл крайнюю, – поднимаюсь с лавки.
– Я столько лет угробил на твоё воспитание и что по итогу получил взамен?
Его излюбленный монолог. Что ж… Напрасно я думала, что однажды его отношение ко мне изменится. Начинаю сомневаться в том, что это вообще когда-нибудь произойдёт.
– Гены гулящей матери взяли своё, – произносит с нескрываемой горечью.
– Твоя зацикленность на Ней просто не ведает границ, – резким шёпотом отзываюсь.
– Сперва предала она. Затем ты, – цедит с ненавистью во взгляде.
– Я тебя не предавала! Хватит уже! – в моём голосе звучит ярое отчаяние. – Господи, мы не виделись полгода! Неужели нет желания спросить о том, какой жизнью я живу? Чем дышу? Каких успехов добилась?
Пытаюсь изо всех сил держаться, но в глазах становится мутно. Изображение плывёт.
Я всегда так жду этих встреч! Так переживаю! Так скучаю! А он…
– Проваливай отсюда, Тата, – бросает равнодушно и задерживаться в этом сером, холодном помещении больше нет причин.
В слезах покидая стены тюрьмы, вновь задумываюсь о том, любил ли меня отец по-настоящему когда-нибудь?
После долгого перемещения по коридорам, выхожу наконец на улицу.
Давящая тишина тут же сменяется шелестом листвы и пением птиц.
Меня выпускают за ворота.
Бреду вдоль дороги. Расстроенная, поникшая, эмоционально выпотрошенная.
В сумке вибрирует телефон. Звонит адвокат, с которым я встречалась в начале недели.
– Да, – принимаю вызов.
– Тата, это Виктор Павлович.
– Вижу, – придаю голосу твёрдость. Никто не должен считать меня слабой.
– Я внимательно изучил дело вашего отца. Ознакомился с документами фирмы, владельцем которой на данный момент является Горозия-старший.
– И?
– И есть вопросы.
Конечно есть! Эта семья каким-то образом незаконно присвоила себе чужое!
– Вы согласны помочь мне вернуть бизнес отца?
– Ну… Для начала я готов озвучить сумму за возможное сотрудничество, – уклончиво отвечает он.
*********
В расстроенных чувствах зачем-то еду в тот район, где мы с отцом раньше жили.
Долго сижу на скамейке во дворе знакомого элитного ЖК. Вспоминаю то время.
Очень грустно, что папе пришлось продать эту квартиру из-за проблем, возникших пять лет тому назад. Я, кстати, далеко не сразу узнала о том, что мы лишились недвижимости в столице. От меня этот факт отец скрывал.
Я вообще, если честно, поразилась тому, насколько грязно он вёл дела. Неуплата налогов, чёрная бухгалтерия, какие-то мутные схемы. Вот, пожалуйста, посмотрите, к чему всё это привело. К проблемам с законом. Банкротству. Поглощению компании. Тюрьме.
Раньше даже в самом страшном сне я не могла представить себе подобное.
– Привет, – раздаётся совсем рядом. – Могу угостить прекрасную девушку кофе?
Оказывается, на скамейку присел парень. Я так глубоко погрузилась в свои мысли, что этого не заметила.
– Ну так что? – обворожительно улыбается блондин, подмигивая.
– Спасибо, я тороплюсь.
Поблагодарив за предложение, встаю и ухожу оттуда.
Двигаюсь по направлению к метро. Сориентировавшись, планирую маршрут с пересадкой, чтобы максимально быстро добраться до нужной станции. Потом ещё минут десять шагаю пешком до дома, в котором Филатова снимает квартиру. В общей сложности на дорогу где-то час уходит.
Подруга бросается ко мне, едва ступаю на порог, открыв дверь запасными ключами.
– Где ты ходишь, Тата? Уехала в семь утра и вернулась только сейчас! – кудахчет она обеспокоенно.
– А сколько времени? – скинув босоножки, поднимаю голову и смотрю на большие круглые часы. Они показывают три тридцать.
– Что у тебя с телефоном? Я испереживалась, звонила раз десять!
– Разрядился. Вчера забыла на зарядку поставить.
Поля недовольно цокает языком, при этом качая головой.
– Навестила отца?
– Да.
– Он, наверное, был очень рад тебя видеть?
Усмехнувшись, молчу. Поля тактично эту тему не развивает.
– Идём, кормить буду.
– Я не хочу пока есть, Поль.
– Идём-идём, – настырная тянет меня за руку. – Уверена, ты ещё ничего не клевала, а я плов приготовила. Такой вкусный, пальчики оближешь! Еле сдержалась, пока тебя ждала. – Мой руки. Садись.
Подхожу к раковине. Беру мыло, поворачиваю вентиль крана. Филатова в параллель начинает суетиться. Уже вскоре на столе красуются две тарелки с ароматным пловом и салат из свежих овощей.
– Гранин звонил.
– Тот мерзковатый на вид адвокатишка?
– Поль…
– Ну а что? – невозмутимо хлопает ресницами. – Он реально похож на большую крысу. Мистер Крыс буду его величать, – смеётся. – Что сказал?
– Озвучил сумму, которую хочет получить за свои услуги.
– И сколько?
Называю цифры.
Филатова округляет глаза и в прямом смысле слова давится пловом.
– Где ж столько взять?! – прокашлявшись, не то спрашивает, не то восклицает.
– Мне на ум только один вариант идёт.
– Какой? Почку продать?
– Хорошо отыграть на турнире и получить денежный приз.
– В качестве спасательного круга рассмотрим обращение к матери и бабушке?
– Нет, исключено.
Просить у матери деньги для отца я не стану. Ни при каких обстоятельствах.
– Мистер Крыс не похож на человека, который будет ждать.
– Первую половину я уже перевела ему, чтобы как-то запустить процесс.
– Со своего сберегательного счёта?
– Да.
Она снова качает головой, не одобряя мои действия.
– Не знаю, Тата. Может, не нужно было тебе лезть в это?
– То есть я правильно понимаю, ты предлагаешь просто закрыть глаза на то, что Горозия-старший присвоил себе дочернюю фирму отца?
– Ты же понимаешь, что он сделал это не самостоятельно? Ему явно помогли какие-то люди.
– Понимаю.
– Ты девочка. Да, сильная и смелая, но девочка! Мужские игры за бизнес не для тебя! Пусть отец сам займётся этим вопросом, когда выйдет.
– Его выпустят в лучшем случае через пару лет. Время утекает. Нельзя оставлять всё так!
Филатова вздыхает.
– Надо ж как подсуетился Горозия-старший под шум волны!
– Он провернул махинации с фирмой ещё тогда, когда отца посадили в сизо.
– Кошмар. Бизнес-партнёр, я в шоке…
– Ладно, что бизнес-партнёр, а сколько лет они дружили?
– Ты могла подумать, что Горозии способны на такое предательство?
– Нет. Честно говоря, пока мы жили в Тбилиси, никаких предпосылок и близко не было. Мне кажется, Москва изменила Анзора в худшую сторону. Деньги его испортили. Жажда наживы взяла верх над честью и совестью.
– А где сейчас твой бывший жених?
– Где… Преспокойно работает замом своего отца.
Эту информацию я случайно узнала от Гранина.
– Как давно его выпустили из колонии?
– Без понятия, Полин, – встаю.
– Хорошо хоть, что он вообще за свой поступок ответил. Дед у Абрамовых – крепкий орешек. Создал им проблемы и, как ни крути, поставил жирное такое пятно на репутации. Кто и куда возьмёт Леопардового в случае чего?
Молча мою посуду.
– Спасибо за обед. Всё вкусно.
– Да не за что, – отмахивается. – Что делать собираешься? Какие планы?
– Никаких, – пожимаю плечом.
– Дома так душно, жуть. Я чуть не померла от жары в полдень.
– Надо всё-таки купить сюда вентилятор.
– Угу. Может, вечером в кинотеатр съездим? – предлагает с энтузиазмом.
– Да как-то не особо хочется.
– Новый открыли неподалёку, я читала. Многие хвалят. Посмотрели бы киношку. Погуляли бы там в парке потом, подышали воздухом. Чего в квартире сидеть? Надо выбираться куда-то. Тем более, ты скоро уезжаешь, – строит опечаленную мордаху и мне приходится согласиться.
– Хорошо, поедем.
Филя радостно хлопает в ладоши.
– Закончу пока узор на вышивке.
Закатываю глаза.
И как только у неё терпения на это занятие хватает?
