Текст книги "Прости за любовь (СИ)"

Автор книги: Анна Джолос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)

– Могу я увидеть Полину? – мнусь на пороге.

– С ней сейчас общается Игорь Владимирович. Раздевайся. Идём пока на кухню, – зовёт она и уходит, оставляя меня наедине с моими мыслями.

Ладно.

Расстёгиваю и снимаю куртку. Вешаю её и присаживаюсь на пуф, чтобы разуться.

Плевать на их отношения. В конце-концов, я приехала сюда для того, чтобы проведать подругу. Остальное вот вообще неважно.

Достаю из сумки телефон и прохожу в глубь мрачного, но довольно стильного лофта. Вебер застаю на кухне. Огромной по размерам и оборудованной по последнему слову техники.

Правда почему-то кажется, что здесь если и готовят, то крайне редко.

– Кофе будешь? – спрашивает, стоя у плиты, спиной ко мне.

То ли услышала, что я вошла. То ли почувствовала.

– Буду.

Сначала хочу отказаться из вредности, но признаю, что это глупо. Дорога реально меня вымотала. Горячий напиток для бодрости придётся в самый раз.

– Как раньше? Без сахара.

Помнит?

– Да.

Кивает. Ставит передо мной блюдце и чашку. Разливает нам из турки кофе, а я в этот момент открыто и пристально её разглядываю.

Стройная, ухоженная, со вкусом одетая. Макияж, укладка, маникюр. Строгий брючный костюм интересного кроя.

Забавно. От прежней Илоны, любящей мешковатую одежду исключительно чёрного цвета, не осталось и следа. Передо мной девушка, явно лишённая прежних комплексов. Вебер красива и уверена в себе.

Хотя… Не без удовольствия отмечаю, что её пальцы всё же дрожат. Полагаю, эта встреча ощутимо давит на нервы не только мне.

Вот ведь странно. Кто бы мог подумать, что несколько лет спустя мы с ней снова встретимся…

– Как она?

Отодвигает стул и садится с противоположной стороны красивого мраморного стола.

Держится на приличном от меня расстоянии.

– Плохо. У неё сотрясение, вывих плечевого сустава, гематомы, ну и… – выдыхает, качая головой. – Сама понимаешь.

– Почему так рано выписали из больницы?

– Она наотрез отказалась там оставаться, – точь-в-точь повторяет фразу Абрамова-младшего. – После осмотра врачей и сдачи анализов настояла на выписке.

– Бабушка или родители в курсе произошедшего?

– Ты что, нет конечно. Полина не разрешила им звонить.

Что ж. Может, оно и к лучшему.

– Игорю Владимировичу удалось уговорить её написать заявление?

С этим были проблемы. Как я понимаю, никакой огласки Поля не хотела.

– Вроде да. Во всяком случае в ту же ночь на квартиру, которую снимала Филатова, выехали сотрудники полиции.

– Этих мразей нашли? – желудок скручивает, стоит лишь упомянуть их в разговоре.

– Ещё нет.

– Сколько их было в квартире?

– Двое.

– Они скрываются?

– Да.

– А хозяйка что говорит?

– Что не сдавала никому свою жилплощадь. Она вообще где-то в Мурманске живёт. Уже третий год как.

– И как же…

– Похоже, эти люди проживали там незаконно. Очень мутная история, – поглаживает края чашки и мне вдруг бросается в глаза кольцо на безымянном пальце.

Знаю, не место и не время ревновать, но…

Грудь будто кипятком ошпаривают.

Это что, помолвочное?

В горле саднит.

– Мы закончили.

Мужской голос звучит неожиданно и вынуждает отвести взгляд от кольца, завладевшего моим вниманием.

– Девчонку оставлять одну категорически нельзя, – складывает в кожаный портфель какие-то бумаги.

– Мне нужно на работу. С ней побудет Тата.

Дед Абрамова, высокий и, несмотря на возраст, всё ещё довольно-таки привлекательный мужчина, внушающий своим видом какой-то необъяснимый, чисто интуитивный страх, смотрит на меня так пристально, что аж не по себе становится.

– Здравствуйте, – здороваюсь, стараясь не выглядеть в его глазах блеющей овцой.

– Может быть кофе, Игорь Владимирович? – предлагает ему будущая жена Марселя. – Только сварила.

– Опаздываю, дорогая, – отзывается тот, мельком взглянув на массивные часы, украшающие запястье. – У меня клиент через сорок минут, а на дорогах грёбаные пробки.

– Хорошо, тогда я провожу вас, – Вебер спешит подняться со стула.

– Она пусть проводит, – заявляет мужчина вдруг.

Илона в растерянности замирает.

Адвокат забирает портфель и выходит из кухни, как бы намекая на то, что я должна отправиться за ним следом.

Встаю.

Иду в коридор.

Понятия не имею, зачем ему понадобилась, оттого волноваться начинаю ещё больше. Особенно, когда он молча собравшись, повелительным кивком головы требует выйти за дверь.

– Джугели, – не то уточняет, не то спрашивает.

– Да.

– Та самая, – прищуривается.

– Смотря, что вы имеете ввиду, – мой голос не подводит и звучит ровно.

– Ты прекрасно знаешь, о чём я.

Ох уж этот абрамовский тон!

– Будете, как ваш сын, обвинять меня во всех бедах семьи? – смею предположить, судя по настрою беседы.

– Нет. У меня к тебе наставление, – удивляет он в ответ. – Поговори с моим внуком. Убеди в том, что нужно лечь в рехаб. Он бухает по-страшному и что-то употребляет. Теряем пацана.

– Убедить? – в сомнении выгибаю бровь.

– У тебя проблемы со слухом? – в секунду раздражается, цокнув языком.

– А у вас со зрением? – отражаю невозмутимо, чем удивляю уже его, судя по изменившемуся выражению покерфейса.

– Щас не понял, коза, – снова прищуривается.

Коза???

Манера общения у него, конечно, своеобразная.

– С чего вы взяли, что он станет меня слушать?

– От тебя не убудет, если попробуешь, – застегивает пуговицы на шикарном пальто.

Молчу.

– Тебе плевать на него? – задаёт прямой вопрос.

– Нет.

– Это главное, – делает странный вывод, поправляет ворот и шагает уверенной походкой к лифтам, напевая при этом… строчки из песни внука:

Я покурю. Уеду к себе домой.

А есть ли он вообще? Этот дом, мой

Холодный, пустой. Совсем неживой

Была бы Ты в нём, был бы он другой?

В шоке стою, наблюдая за ним.

– Что если у меня не получится? – спрашиваю, уже когда он, прекратив петь, нажимает на кнопку вызова.

– Сделай так, чтобы получилось. Не справишься с этой задачей ты, никто не справится.

– Вы переоцениваете мои возможности.

– А может, ты сама не осознаёшь свою власть над мальчишкой?

К щекам приливает жар.

Как вообще реагировать на подобные высказывания?

Створки лифта открываются.

Игорь Владимирович бросает взгляд в мою сторону и, усмехнувшись, произносит:

– До встречи, Девочка по имени Нельзя.

Глава 25

Когда возвращаюсь на кухню, Илона общается с кем-то по телефону и параллельно моет свою чашку под краном.

– Девятнадцатого, да. Абсолютно все билеты остаются действительными. Конечно.

Разговор явно по работе, и я невольно становлюсь его свидетелем.

– Нет, группа обязательно будет в полном составе.

Присаживаюсь на стул, чтобы допить свой подстывший кофе.

– Вы говорите с официальным представителем, разумеется, я даю вам актуальную информацию.

Терпеливо слушает собеседника. Ставит на полку в шкафчик вымытую чашку. Разворачивается ко мне.

– Концерт состоится, – вытирает руки о полотенце, зажав телефон между плечом и ухом. – Люди будут проинформированы в соцсетях. Расходы на городскую рекламу покроем. С вами завтра утром свяжутся наши ребята. Договорились? Отлично. Всего доброго.

Сбрасывает вызов. Нахмурившись, принимается кому-то писать, однако гаджет начинает вибрировать вновь.

– Блин, гендиректор. Филатова на тебе, – наконец обращает на меня своё внимание. – Я поехала на работу. Срочно вызывали в офис ещё утром.

Берёт со стула свою дизайнерскую сумку, что-то ищет в ней. Как оказывается, ключи.

– На случай, если тебе нужно будет выйти, – кладёт их передо мной и застёгивает молнию.

– Когда вернёшься?

– Не думаю, что в этом есть необходимость.

– В смысле?

– Моё присутствие для Полины не имеет никакого значения. Думаю, тебя, в отличие от меня, она будет рада видеть.

– Постой, ты разве не живёшь здесь? – выпаливаю вслух прежде, чем успеваю тормознуть себя.

– С чего ты это взяла?

– Не знаю. Ты и Марсель. Вы ведь вместе, – пожимаю плечом. Мол, логично всё, не так ли?

Илона, усмехнувшись, склоняет голову чуть набок.

– Вместе… – повторяет за мной, будто бы смакуя это слово на вкус. – Я бы хотела сказать тебе, что это так, но нет никакой объективной причины лгать.

Признаться честно, суть услышанного доходит до меня не сразу, а когда доходит…

– Но кольцо!

– Что? – растерянно смотрит на свои пальцы. – Ах, ты про это, – бережно поглаживает смутившее меня ювелирное изделие. – Дарил действительно Он.

– Издеваешься?

Закатывает глаза.

– Мы друзья. Выдохни, Джугели. Зелёный свет.

– Друзья не целуются в губы, – упрямо парирую я.

– В своих клипах Марсель перецеловал множество девушек.

– Но это ТЫ…

– Горин предложил поучаствовать в съёмках, парни поддержали мою кандидатуру, я не стала отказываться.

– Хочешь сказать, между вами ничего и никогда не было? – выражаю сомнение по этому поводу. – Я не верю.

– Извини, не считаю, что должна объясняться с тобой, – отрезает она сухо.

– Ты ведь столько лет влюблена в него.

– И?

– И никогда не говорила об этом мне, своей подруге. Знаешь, скажу прямо: всё выглядело так, будто бы ты только и поджидала, когда наступит удобный момент. Я уехала. Ты осталась в Красоморске. Провела с Ним лето в больнице, сблизилась с его семьёй, жила у них, а затем уехала вместе с ним в Москву.

– Да, это был МОЙ выбор! Ты сейчас предъявляешь мне за то, что я была рядом с Ним после аварии? Да ты хоть знаешь, в каком состоянии он находился? Из-за тебя, между прочим!

– Я не хотела, чтобы всё закончилось так, – в горле саднит. – То ДТП…

– Не в ДТП дело, Тата! Он тебя ждал! – перебивает, повышая голос. – В первые и самые тяжёлые месяцы, когда лежал переломанный. И весь последующий год, пребывая в глубокой депрессии! Чёрт, да я ведь защищала тебя в начале. Понимала, что ты, почти наверняка, действовала под давлением обстоятельств, но проходили дни, недели, месяцы, а ты всё не появлялась. Не будь рядом с Ним семьи и друзей…

– Как раз-таки семья и запретила мне связываться с ним!

– И тем не менее, спустя четыре года ты объявилась.

– Так вышло. Я бы никогда не нарушила данное Абрамову-старшему слово, если бы…

– Если бы что?

– Если бы не услышала песни Марселя, – выдаю, как есть. Ведь именно тогда, стоя на концерте, я вдруг почувствовала, что нам просто необходимо встретиться.

– Ты даже не представляешь, что наделала своим появлением!

– И в чём же я опять виновата?

– В том, что в очередной раз пустила его жизнь под откос. Он только-только решил, что хочет навсегда завязать с прошлым и вот она ты! – произносит с какой-то совершенно отчаянной грустью.

– Прости, что спутала тебе карты, – отзываюсь ядовито, ведь прозвучало всё именно с таким подтекстом.

– Я переживу это. А вот переживёт ли отец Марселя очередную операцию на сердце – большой вопрос, – чеканит брюнетка ледяным тоном.

– Что?

У меня внутри всё холодеет, а она в эту секунду, судя по лицу, понимает, что ненароком выдала важную информацию.

– Вебер, – давлю пристальным взглядом. – Выкладывай уже, как есть.

Даю понять, что мне нужно услышать правду, какой бы неприятной она не была.

– Отец и сын разругались из-за тебя в пух и прах. Марсель больше не общается со своей семьёй.

– Я… – открываю и закрываю рот.

Вдруг про Милану думаю. Кучерявый упомянул во время своего стрима тот факт, что они с сестрой поссорились.

– Не смей рассказывать ему за Яна Игоревича. Дарья Александровна сказала, что сделает это на днях сама. Они в Москве сейчас на обследовании. Абрамов-младший пока не знает.

– Не буду, – обещаю, сглотнув ком, вставший в горле.

Она уходит, прихватив с собой сумку.

Я какое-то время стою посреди кухни, ошарашенная и прибитая последними новостями.

Получается, что Марсель знает про моё обещание.

Как воспринял? Что думает? Сильно злится?

И Боже, как жаль, что произошёл конфликт с отцом! Я искренне не желала этого. Клянусь.

– Закройся на нижний замок, – доносится из коридора.

Когда выхожу, Илона, уже одетая, придирчиво изучает своё отражение в зеркале.

– Если появится Денис, не открывай, – последнее, что говорит, повернувшись ко мне.

Киваю.

Молча и пристально смотрим друг на друга, каждая транслируя взглядом своё. А после… После она всё также молча исчезает за дверью, покидая квартиру.

Выдохнув, проворачиваю щеколду и прислоняюсь спиной к стене.

Не думала, что будет так тяжело с ней общаться. Хотя… С чего бы нам было легко контактировать, учитывая обстоятельства?

Оттолкнувшись от стены, направляюсь в комнату.

Там темно, очень просторно и довольно мрачно. Минимум мебели. Горит одинокий торшер. Шторы плотно задёрнуты. Если бы я не заметила на огромной кровати в углу очертания хрупкой фигуры, то, наверное, решила бы, что здесь, в этом царстве тьмы и холода, никого нет.

Подхожу к постели и сердце болезненно сжимается.

Что говорить? Как подобрать правильные слова?

Медлю в нерешительности, переминаясь с ноги на ногу, а потом снимаю обувь и ложусь рядом поверх одеяла.

Прислушиваюсь.

Подруга не спит. Тихо и практически совсем беззвучно плачет.

– Полин… – зову осторожно.

Никак не реагирует.

– Поль… – потянувшись вперёд, обнимаю её, и она в этот момент, испугавшись, резко вздрагивает всем телом… – Тс-с-с-с. Это я. Всё хорошо, – шепчу, успокаивая.

– Тата…

– Да. Не волнуйся, – ласково глажу по волосам. – Я буду с тобой. К тебе приехала. Как ты, моя милая? – спрашиваю обеспокоенно.

– Не хочу жить, – произносит она в ответ надломленно.

Чувствую, как её, будто в лихорадке, трясти начинает.

– Хочу умереть.

Кошмар.

Становится так страшно от этих слов!

– Не надо. Не говори так, пожалуйста, Полин.

Крепче стискиваю её в своих объятиях. Она начинает рыдать громче, и у меня самой из глаз безостановочно катятся слёзы.

– Тата… – часто и неровно дышит.

– Тише. Всё будет хорошо, слышишь? Ты сильная. Ты справишься. Мы справимся. Всё будет хорошо, – упрямо повторяю я.

– Нет. Не будет, – отзывается обречённо.

– Поля… – зажмуриваюсь до белых мерцающих точек.

Как больно.

Как же за Неё больно…

*********

Всю последующую неделю провожу бок о бок с Полиной.

По максимуму не позволяю ей оставаться наедине со своими мыслями и потихоньку, очень медленно– ненавязчиво возвращаю её к жизни.

– Как она? – спрашивает мама как-то вечером, когда нам удаётся созвониться.

– Плохо, но уже не лежит сутками в постели. То фильм уговорю посмотреть, то в шахматы поиграть, то обед вместе приготовить.

– Правильно, нужно стараться её отвлекать. Чем занимаетесь?

– Готовлю ужин. Поля купается. Каждый раз, когда она уходит в ванную или туалет, я очень боюсь, мам, – признаюсь, понизив голос до полушёпота.

– Убери оттуда все потенциально опасные предметы.

– Убрала в первый же день, – отставляю сковороду на выключенную конфорку. – Меня очень беспокоит её состояние.

– Что насчёт терапии?

– Отказывается. Говорит, что ни с кем не хочет обсуждать случившееся.

– Закрылась в себе. Это нехорошо.

– Что делать?

– Попробую узнать у своего врача.

– Не тяни с этим, ладно? – достаю с полки тарелки.

– Конечно. Сегодня уже не буду тревожить человека, но завтра до обеда наберу.

– Спасибо. Как там бабушка?

– В порядке.

– Давление не шалит?

– Иногда бывает. Не без этого.

– Небось забывает пить свои таблетки?

– Да.

– А дед Эдуард как?

– Угасает с каждым днём всё больше, но пока ещё каким-то чудом держится. Ты бы видела его… Худой, кожа да кости, белый весь.

Даже представлять не хочу. Он летом-то уже мало напоминал себя прежнего.

– Погоди, мам.

Прислушиваюсь.

– Что такое?

– Кто-то стучит вроде. Перезвоню тебе позже.

– Договорились. Будь осторожна.

Отключаюсь и направляюсь в коридор, а вышеупомянутый «кто-то» тем временем продолжает попеременно тарабанить и мучить кнопку.

Смотрю в глазок, уже заведомо зная, кого там увижу. Понимала же, что придёт. Даже странно, что понадобилась целая неделя.

– Я не могу впустить тебя, Денис, – сообщаю через дверь.

– Мне нужно увидеть Полину.

– Она не хочет вашей встречи.

– Мне надо. Открой!

– Я не открою, – твёрдо стою на своём.

– Джугели…

Обеими ладонями по двери бьёт. Непроизвольно отпрянув, повторяю:

– Не открою. Ухожу, мне нужно готовить ужин.

Возвращаюсь на кухню и старательно игнорирую его попытки докричаться-достучаться.

Мою овощи.

Режу салат.

Заправляю.

Терпения в общей сложности хватает минут на пятнадцать.

– Гр-р-р!

Мою нож, прячу его на самый верх шкафчика к собратьям и в итоге снова шагаю к двери. Потому что слушать это просто невыносимо!

– Денис, я прошу тебя, прекрати! Пойми, сейчас совсем не время. Может быть потом вы…

– Да нет у меня времени! Нет его, пожимаешь?? – зло рычит в ответ по ту сторону.

– Что значит нет? – уточняю настороженно. Потому что уж очень резанула слух эта фраза.

– Дай мне немного побыть с Ней.

– Денис… – сглатываю. В горле пересыхает от волнения.

Дурное предчувствие накрывает с головой, когда вдруг приходит осознание того, по какой причине он мог отсутствовать целую неделю.

– Что ты сделал? – выдавливаю из себя тихо.

Не знаю, слышит ли? Полагаю, что нет.

– Тата. Пожалуйста. Открой.

Что-то отзывается внутри на это его отчаянное «пожалуйста», однако чувства и душевное состояние подруги для меня важнее.

– Джугели…

– Уходи.

– Дай мне увидеть её!

– Не могу.

Он вновь обрушивает ярость на ни в чём неповинную дверь.

– Уходи, Денис! – кричу я громко.

– Не уйду.

– Мне придётся вызвать работников ЧОПа или полицию, раз ты не понимаешь! – от безысходности угрожаю я сердито.

– Вызывай.

Вот ведь ненормальный!

– Открой.

Резко оборачиваюсь.

Не услышала в шуме, как Поля вышла из ванной.

– Ты уверена? – переспрашиваю с сомнением.

– Да, я ведь не смогу избегать его вечно, – шмыгает носом и, по-детски обняв себя руками, уходит в комнату.

Чёрт…

В растерянности стою на пороге. Денис подозрительно затих. Может, ушёл всё-таки?

Надеясь на это, поворачиваю щеколду и открываю дверь.

Нет. Не ушёл, разумеется. Сидит на полу у стены напротив. Правда почти сразу срывается с места и устремляется в квартиру, очевидно решив, что я вполне себе могу передумать.

– Только попробуй как-то обидеть её и я тебя…

– Где она? – лихорадочно мечется по сторонам рассеянным взором.

– В комнате. Стой, куда ты в обуви!

Бесполезно.

Вздыхаю. Закрываю дверь. Иду за ним. Потому как предсказать, чем всё закончится, трудно. Реакцию Полины сложно предугадать наперёд. Вполне возможно, она не справится со своими эмоциями, а значит я должна в этот момент быть рядом.

Вот Денис подходит к Полине.

Присаживается на корточки.

Осторожно дотрагивается до её плотно сжатых ладоней своими.

Прижимается к ним лбом. Целует губами.

Стою у стены. Стыдно и жутко неудобно наблюдать за ними, но страх за подругу превалирует и гасит все остальные чувства.

– Я забираю тебя, – заявляет он вдруг. – Мне нужно поговорить с тобой один-на-один.

– Чего? – едва успокоившись, снова начинаю волноваться. – Да кто тебе позволит «забрать» её? – цитирую возмущённо.

– Не верещи, Джугели, – морщится, бросив недовольный взгляд в мою сторону. – Марсель завтра возвращается с гастролей. У меня квартира пустая тремя этажами выше. Пусть Полина спокойно живёт там сколько потребуется.

– Я против! – категорично протестую.

– Вместе с ней туда переезжай, если хочешь.

– Нет, спасибо, мы останемся тут. Я сниму нам жильё в ближайшее время.

– Это глупость.

– Не обсуждается.

– Послушай, тебе не кажется, что ты много на себя берёшь?

– Не кажется.

Посылаем друг в друга мысленно стрелы.

– Я сказала, Поля никуда с тобой не пойдёт! – цежу сквозь зубы.

– Джугели…

– Ты вне зоны доверия, поэтому…

– Перестаньте разговаривать так, будто меня здесь нет, – вмешивается в наш диалог Полина.

– Хватит, – выдёргивает свою ладонь из его и поднимается с кресла, непроизвольно дотронувшись до головы. Закружилась, видимо. – Хочет что-то сказать мне, пусть скажет, – произносит она тихо, но достаточно уверенно.

Вижу, что это решение даётся ей с трудом. Она ведь, чёрт возьми, даже просто посмотреть на него пока не в состоянии.

– Идём.

– Полин…

Как остановить? Как уберечь от нового нервного потрясения?

– Я скоро вернусь.

– Обещаешь, что без глупостей?

Глаза в глаза.

До самой души.

– Будь спокойна. Резать вены в его квартире – даже для падшей меня будет как-то слишком, – отзывается девчонка, горько усмехнувшись.

Замечаю, как бледнеет и меняется в лице Денис, когда слышит эти слова. Кадык дёргается. Сбитые в хлам кулаки сжимаются.

– Стой.

Пользуясь тем, что подруга ушла вперёд, подлетаю к бугаю.

– Ни на секунду одну не оставляй её! – вцепившись в его куртку, наставляю строгим шёпотом. – Ты понял, Денис? Понял меня?

– Да.

Глава 26

Весь последующий день очень нервничаю из-за новости о том, что Марсель возвращается с гастролей. К тому же, состояние Поли очень тревожит. Вчера она отсутствовала в квартире около часа. Вернулась ещё более подавленной, чем была, и всю ночь проплакала. Думаю, из-за Дениса.

– Послушайте, я перевела вам вторую часть суммы ещё месяц назад, а мы до сих пор не сдвинулись с мёртвой точки! Вы то трубку не берёте, то кормите меня бесконечными завтраками. Это как-то несерьёзно и не профессионально с вашей стороны.

Разговариваю с адвокатом на протяжении получаса и не покидает стойкое ощущение того, что меня просто-напросто разводят.

– Тата, я предупреждал вас о том, что у меня много важных клиентов на осень. Вы ведь сами очень настаивали на сотрудничестве.

– Осень прошла, – довожу до его сведения. – Декабрь на календаре. Я такой же клиент, как другие, и жду от вас проделанной работы уже достаточно долго. Замечу, вы не за бесплатно мне помогаете, оплату взяли вперёд.

– В конце следующей недели займусь фирмой вашего отца и свяжусь с вами, – обещает он.

– Будьте так любезны, – чеканю в ответ и сбрасываю вызов, не попрощавшись.

Прячу телефон в карман. Постукиваю пальцами по мрамору.

Мутный персонаж. Столько времени меня за нос водит! Ещё и чемодан мой до сих пор неизвестно где путешествует!

Злюсь, однако когда раздаётся звонок в дверь, тут же забываю абсолютно обо всём.

Тороплюсь в прихожую и, уже стоя у двери, начинаю нервничать так сильно, что сердце, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди.

Марсель приехал. Не знаю почему, но чувствую, что это именно Он.

Ждала его появления, долго настраивалась, но, честно говоря, всё равно оказалась совершенно не готова к встрече.

Бросив взгляд на своё отражение в зеркале, качаю головой.

Ну и видок! Так не пойдёт, Джугели! Выдохни. Надо взять себя в руки!

Рассердившись на разбушевавшийся и за секунды сошедший с ума организм, стискиваю зубы.

Да в самом деле! Что с тобой? Успокойся!

Как перед самой важной игрой собираюсь, ей богу!

Зажмуриваюсь. Медленно и глубоко дышу. Считаю про себя до десяти и, распахнув глаза, уверенно касаюсь пальцами металлической щеколды.

Проворачиваю её.

Открываю дверь.

У порога, как и предполагалось, Марсель. Уставший, замученный и, похоже, не совсем трезвый.

Отмечаю с сожалением, что несмотря на свою неизменную мужскую привлекательность, выглядит он действительно плохо. Бледный на фоне контраста с тёмными завитушками, спадающими на лоб. Под глазами залегли глубокие, чёрные тени.

Он так похож сейчас на своего отца в молодости, чьи фотографии я видела у него в соцсетях ещё в школе.

Серьга в ухе. То же выражение лица, от которого веет арктическим холодом.

Где тот беззаботный, весёлый, улыбающийся Марсель, которого я помню…

– Привет, – встречая его пристальный взгляд, выпаливаю тихо и взволнованно.

Как же всё-таки я хотела увидеться с ним снова!

– Почему не спросила кто? Прежде, чем открывать, – отчитывает недовольно.

Вот ведь дура!

– Денис предупредил, что ты приедешь, – оправдываясь, отступаю назад, чтобы запустить его в квартиру. – На улице опять снег?

Задаю глупые вопросы, чтобы хоть как-то преодолеть чувство неловкости, растущее в геометрической прогрессии.

Он ведь… Буквально заполняет собой всё окружающее пространство. Трудно дышать.

– Грёбаная метель, – стряхивает вышеупомянутый снег с волос.

Киваю.

Задерживает взгляд на своей футболке и мои щёки стремительно краснеют.

– Извини, пришлось взять. Мой чемодан потеряли…

Снова сталкиваемся глазами. Зацепившись визуально, смотрим друг на друга. Не моргая. Изучающе. Неотрывно.

– На, возьми Малого, – наконец разрывает этот болезненный зрительный контакт.

– Кого?

Расстёгивает утеплённую кожаную куртку, подозрительно оттопыренную на груди, и достаёт из-за пазухи… Сонного щенка, явно непонимающего почему его внезапно потревожили.

– Ты решил завести собаку? – растерянно спрашиваю, забирая шерстяного красавца.

Что за порода? Стаффордшир?

Такой окрас благородный, белый и серый мраморный.

– Подарили, – разувается, одной рукой оперевшись о стену. – Ещё не решил, куда его деть.

– Иметь питомца – большая ответственность.

– Намёк на то, что я безответственный?

– С твоим графиком только животных дома держать, – не могу удержаться от комментария.

Хмыкает в ответ.

– Что? Разве я не права?

– Я ухожу из группы, так что, в принципе, по хер, – снимает куртку и вешает её рядом с моей. – Дай ему похавать чё-нибудь. Собачий корм не жрёт.

Проходит мимо. Включает свет в ванной и исчезает за дверью.

«Я ухожу из группы».

Это сейчас прозвучало серьёзно?

Пёсель, внезапно активизировавшись, начинает поскуливать и вилять хвостом, отчаянно требуя моего внимания.

– Чего ты? – ласково провожу рукой по гладкой шёрстке. – Кушать хочешь, да?

Несу животное на кухню. Из комнаты нам навстречу выходит Полина.

– Приехал? Ой, а кто это у тебя? Кучерявый принёс? – удивлённо смотрит на щенка.

– Да, кто-то подарил ему.

– Какой хорошенький! – спешит пощупать-потрогать и впервые за эти дни улыбается. – Сколько ему?

– Не знаю, месяца полтора-два, наверное.

– Такой красивый!

– Нужно покормить его. Идём глянем, что есть.

Полинка, заметно приободрившись, шагает за нами. Пока инспектируем холодильник, который я забила на днях (ибо он был пуст совсем), подруга, понизив голос до полушёпота, интересуется:

– Пьяный?

– Да.

– Блин, – косится на дверь. – А где он?

– В ванной.

– Ясно.

На самом деле, я очень рада, что в квартире Полина и собака. Всё это отвлекает от мысли о том, что придётся остаться наедине для того, чтобы поговорить. Мне нужно ещё немного времени. Я не выстроила в голове чёткий план, способный подсказать, как действовать.

– И что ему дать?

– Подержи, посмотрю в интернете.

Передаю ей щенка и забиваю запрос в поисковик.

– Так… Нельзя макароны, сладости, копчёное, – читаю вслух. – Можно творог. Отлично, это есть. Овсяная каша на молоке. Яйца. Отварное мясо. Гречка. Это тоже найдём.

Решаю, что начнём с творога. Достаю его из холодильника и выкладываю содержимое пластиковой формочки в тарелку. Другого варианта нет.

– Ого, как уплетает.

И действительно, стоило Полине опустить щенка на пол, как он тут же побежал к импровизированной миске и набросился на свой ужин.

– Видимо, проголодался в дороге.

На пару наблюдаем за тем, как толстячок с удовольствием уминает творог.

– Вылизал так, что даже мыть не надо.

Гость тем временем пятится назад и…

– Ой-ой. Тат, он кажется…

Ага. Сидит и ссыт прямо на плитку.

– Кто это сделал? Пойду за шваброй, – вздыхаю, глядя на маленького преступника.

Направляюсь в коридор. Хулиган скачет за мной следом. Когда беру навороченную швабру в туалете, принимается с ней играться.

– Дурень, фу! Поль, возьми его на руки. Пусть посидит спокойно, нужно убрать.

– Иди-ка сюда.

Пока она нянчится с новоявленным питомцем Абрамова, отмываю пол с хозяйственным средством.

Вот вам и первые прелести содержания животного в доме.

– Вроде есть пелёнки специальные.

Придётся, видимо, заказать вместе с другим приданным.

– Как думаешь, Марсель оставит его тут?

– Марсель, со слов Джугели, безответственный. Ему нельзя собаку, – доносится до меня голос Абрамова.

– Я не так сказала.

– Да ну?

Стискиваю зубы.

Зачем провоцирует?

– Привет, рок-звезда, – здоровается с ним Филя.

– Привет. Ты как?

– Нормально, – отвечает девчонка, потупив глаза.

– Выглядишь хорошо.

– Спасибо, – она осторожно опускает пёселя на пол и тот, рванув с места, бежит к парню. – Он такой милый!

Кучерявый, присев на корточки, фыркает.

– Ссыкло. Весь номер обоссал в гостинице. Теперь принялся за мою квартиру?

Позволяет щенку кусать свою ладонь, а я никак не могу поверить в то, что всё это происходит на самом деле.

Москва.

Я.

Он.

Его квартира.

– У кого-то вибрирует телефон, – прислушиваясь, сообщает Полина. – Марсель, это твой.

Тоже вижу, что у лежащего на столе смартфона горит экран.

Абрамов-младший выпрямляется и берёт его в руки. Этим явно недоволен разыгравшийся питомец, пытающийся возмущённо тяфкать.

– Ма… Приехал, да. Я в норме. Чё случилось?

Уходит в комнату, а у меня внутри всё сжимается. Рассказала ли Дарина Александровна сыну про то, что отца готовят к операции?

А что если она сделает это прямо сейчас?

Мороз по коже.

– Тат, он жуёт тряпку.

Да ёпрст!

– Нельзя! Ну что ты делаешь!

Отодвигаю малыша и забираю швабру, чтобы отнести её на место. В коридоре краем уха слышу, как возмущается Марсель.

– Почему ты сразу не сказала? Давно? В какой он больнице?

Возвращаясь на кухню, мысленно предполагаю, что мои опасения подтвердились. А уж когда парень залетает туда, злющий до невозможного, окончательно убеждаюсь в этом.

– Что ты ищешь? – спрашиваю, глядя на то, как инспектирует бар и шкафы.

Не отвечает.

– Если алкоголь, то его там нет, – информирую сразу.

Поиски прекращаются.

Замирает.

Поворачивается и бросает недовольный взгляд в мою сторону.

– Где?

– Я всё выбросила.

Проходит секунда. Три. Пять.

– Ты… Что сделала? – переспрашивает, прищуриваясь.

– Выбросила, – повторяю твёрдо.

Матерится.

– Пойду покажу щенка Денису, – бормочет Поля, оперативно самоустраняясь.

Ну нет. Куда?

Хлопает входная дверь и мне приходится смиренно принять тот факт, что мы с Марселем остались в квартире вдвоём.

– Вот щас не понял, Джугели…

– Что непонятного? – отзываюсь смело. – Выкинула всё подчистую. Местные бомжи целый клад найдут.

Бутылок с дорогим алкоголем у Марселя дома было много.

– Не припомню, чтобы давал добро на это, – чеканит ледяным тоном.

– Хватит. Пора тормознуть, тебе не кажется? – сжимаю пальцами столешницу за спиной. Потому что он, сердитый и явно недоумевающий, подходит ко мне.

– Ты к подруге приехала? Вот и занимайся ею.

– Зачем сейчас пить? Ты ведь итак в аэропорту принял на грудь. Верно?

– Какое твоё дело?

– Я знаю про отца, вашу ссору и предстоящую операцию.

Теперь выглядит ещё и удивлённым.

– Илона сказала.

– Ну зашибись… Это только я, как всегда, не в курсе происходящего!

– Она просила молчать.

– Молчать, – повторяет, кивая. – Это у тебя всегда отлично получалось.

Закусываю губу.

Его слова режут заточенным лезвием по сердцу.

– Мне жаль, что так вышло.

– Тебе жаль? – зло смеётся, наклоняясь ещё ближе к моему лицу. – Ты сейчас о чём конкретно?

– Обо всём. Я не хотела, чтобы испортились твои отношения с семьёй.

– То есть, по-твоему, – прихватив за футболку, дёргает на себя. – Жить во лжи куда лучше? М?