Текст книги "Прости за любовь (СИ)"
Автор книги: Анна Джолос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 30 страниц)
Прости за любовь
Анна Джолос
Пролог
– Эфир через три, два, начали!
– Друзья, с вами первый музыкальный, Маша Ардова и шоу «Спроси звезду»!
В зале раздаются аплодисменты.
Как по мне, чересчур бурные.
– Сегодня в нашей студии особенный гость, – многозначительная пауза. – Этот парень с лёгкостью покоряет не только музыкальные чарты, но и девичьи сердца, – ведущая хитро улыбается, когда переводит на меня томный взгляд, обрамлённый густо накрашенными ресницами. – Кожаная куртка, берцы, гитара. Молодость, драйв, невероятная харизма и бешеная энергия. Встречайте! Только здесь и сейчас! Фронтмэн отечественной рок-группы «Город пепла»!
Беру свои слова назад. Вот теперь становится реально громко.
– Привет, Марсель! – Ардова пытается перекричать шум, пока организаторы успокаивают аудиторию.
– Привет.
– Отлично выглядишь.
Криво усмехаюсь.
Навряд ли. Учитывая, что после самолёта проспал всего пару часов.
– Это должны были быть мои слова. Платье – огонь, – отвешиваю комплимент без особых эмоций.
– Спасибо, – она, довольная собой, откидывает волосы назад и приосанивается. – Очень рада видеть тебя здесь, ведь от интервью ты обычно отказываешься и с журналистами общаешься крайне неохотно.
– Есть такое, – признаю.
Честно говоря, моя бы воля – и сюда не явился бы. Пиар-служба настояла.
– Но ты, всё же, пришёл к нам, поэтому давай я быстренько напомню тебе правила шоу.
Киваю.
– Всё очень просто. Перед тобой на игровом столе лежат письма от наших телезрителей. Ты запускаешь волчок, который определяет очерёдность вопросов, указывая стрелкой на определённый сектор.
– Окей.
– На эти вопросы ты, собственно, и будешь отвечать.
Откручиваю крышку на бутылке с водой. Делаю пару глотков.
– Один раз за эфир ты можешь взять помощь зала. То есть вопрос переадресуем кому-то из твоего окружения. И ещё. Единожды ты имеешь право промолчать, если посчитаешь нужным. Но… – выставляет вверх указательный палец. – В этом случае тебе придётся выполнить желание телезрителя.
– Понял.
– Кто пришёл с тобой на передачу?
– Мой концертный менеджер, Илона Вебер, и всеми любимый старый-новый барабанщик Макс Ромасенко.
– В данный момент оставляющий автограф на обнажённом девичьем животе. Привет, ребята! Как настроение?
– Лучше, чем у него.
Ухмыляюсь.
– Что ж. Если все готовы, то мы начинаем!
Люди, сидящие в зале, снова хлопают. Играет музыкальная заставка, после которой Маша жестом предлагает мне запустить волчок.
Запускаю. И в эту самую секунду почему-то остро ощущаю, что хернёй всё закончится.
– Пока крутится волчок, буду мучить тебя в параллель диалогом.
Улыбается. И ничего хорошего тут не жди. Это же телек.
– У тебя достаточное редкое имя, Марсель. Наверное, твои родители очень долго его выбирали?
– Нет. Они назвали меня в честь того места, где я был зачат.
– Оу… Креативно. Так речь о Марселе, который… – хмурится.
– Город, расположенный на юге Франции, – помогаю. С географией у неё, судя по всему, не очень.
– У тебя ведь есть братья и сёстры, верно?
– Хочешь услышать их имена?
– Не скажешь?
– Нет. Но скажу тебе, что предки продолжили играть в эту занимательную игру.
– Надо же, – выгибает бровь.
– Волчок остановился.
– Да. И первый город…
– Сургут.
– Внимание на экран.
А на экране девушка, которую снимают на фоне оживлённого проспекта.
– Привет всем. Меня зовут Лиза. Мне двадцать. Я работаю продавцом на мясном рынке.
Неожиданно.
– Люблю петь и играть на гитаре. В свободное от работы время только этим и занимаюсь, хотя родителям моё увлечение не по душе. Марсель, у меня к тебе такой вопрос. Как ты считаешь, можно ли пробиться в шоубизнес, не имея денег, связей и богатых спонсоров?
– Думаю, ответ на этот животрепещущий вопрос любопытно услышать многим, – подключается ведущая. – Особенно от тебя. Ведь один из треков, который вы с ребятами выложили на вашем канале, был замечен продюсером крупного лейбла.
– Так и было. Собственно, поэтому ответ да. Можно. Интернет даёт нынешнему поколению массу возможностей. В этом плане нам крупно повезло. Раньше всё было куда сложнее.
– Слушай, ну а как это было конкретно в твоём случае? Тебе написали или позвонили? Что при этом сказали?
– На электронку упало письмо.
– С предложением продюсирования?
– Нет. Лейбл хотел выкупить несколько песен.
– А. Стоп. Для кого-то другого? – удивляется Ардова.
– Да. Одному достаточно известному исполнителю нужен был материал.
– И ты…
– Сперва отказал им, но потом год спустя спокойно расстался с теми синглами. Не за бесплатно, конечно.
– Не было жаль отдавать своё творчество кому-то другому?
– Нет. К тому моменту я начал писать совсем другую музыку, – по новой запускаю волчок.
– Которая, опять же, не осталась без внимания. Как вы вышли на Горина? Поясню для наших зрителей. Стас Горин – довольно известный в медиа-сфере человек.
– Он искал группу для своего нового музыкального проекта. Запустил некий онлайн-кастинг. Просматривал видосы, которые пачками приходили на платформу. Увидел нас, – пожимаю плечом.
– И всё сложилось.
– Не сразу.
– Почему?
Вот ведь дотошная.
– Горин пригласил нас в Москву, но я не мог туда поехать по личным причинам. Погнали дальше.
– Что пожелаешь творческой молодёжи, стремящейся найти свой путь к успеху?
Молчу какое-то время.
– Не опускать руки. Помнить о том, что дорога возникает под ногами идущего.
– Как здорово сказано.
– Не я придумал. Пермь, – объявляю следующий город.
– Твоя поклонница приехала к нам в студию и готова задать свой вопрос лично. Вынесите, пожалуйста, микрофон.
Задать вопрос лично. Делать ей не хрен, что ли? Пилить сюда ради этого.
Пока происходит непонятная движуха, закидываю в рот колесо обезбола. Грёбаная мигрень и периодические боли в шее – мои верные спутники вот уже на протяжении нескольких лет.
– Здравствуйте! – бодро заводит девушка, одетая в коллекционную футболку нашего мерча. – Я Катя. Хочу выразить парням благодарность за крутой акустический концерт, который состоялся позавчера.
– Вы там были?
– Конечно, Маш. Когда любимая группа приезжает к нам в гости, грех не сходить.
– Кстати, друзья, напоминаю вам о том, что уже совсем скоро состоится очередное большое шоу. Группа «Город пепла», вновь собирает ВК Стадиум. Внушительных размеров площадка, – Ардова качает головой. – Семь тысяч зрителей. Солд аут. Самому верится?
– Нет.
– Помнишь своё первое выступление? Где это было? Сколько людей на нём присутствовало?
– Красоморск. Дом культуры. Порядка ста человек.
– Обалдеть! Вот вам пример того, как может вырасти популярность. Катя, извините, ваш вопрос.
– Марсель… – шумно выдыхает в микрофон девушка, поправляя очки. – Простите. Я очень нервничаю.
Было бы из-за чего.
– Твои песни очень крутые. Глубокие по смыслу. Качественные по звучанию, но…
Всегда есть это пресловутое но.
– Почему тексты такие депрессивные? Особенно те, что о любви. Это чувство отождествляешь только с негативом?
Мать вашу. Начинается.
– Пишу, как чувствую. Вот и весь ответ.
– Что вообще для тебя любовь? – ведущая ставит вопрос несколько иначе. – Какие ассоциации возникают?
Почесав бровь, небрежно взъерошиваю ладонью патлы.
Дебильная привычка.
– Ассоциации…
– Да.
– Не знаю. Саморазрушение, боль, аддикция. Однажды мой отец дал достаточно точное определение этому слову. Он сказал, что любовь – неизлечимая болезнь, которая подобна страшной опухоли, и я с ним абсолютно согласен.
– Ну а как же счастье, которое испытывает влюблённый человек? – недоумевает Маша.
– Виновники этого состояния эндорфин, дофамин и окситоцин. Гормоны, вырабатываемые нашим организмом. Как правило, на ранней стадии отношений. Потом это проходит. Вопрос из Кемерово.
– Там текст. Зачитаешь?
А сама никак?
– Дмитрий. Тридцать лет, – зачитываю. – Марс, кудри свои или завивка?
Зрители ржут.
Мля, реально спросить больше нечего?
– Свои. Это батины гены. У нас в семье все кучерявые, – убираю конверт в сторону и тянусь к центру.
– Они такие прикольные. Можно потрогать?
Смотрю на неё.
– Поняла. Нельзя, – считывает немой ответ по моей хмурой роже. – Кхм. Пока мы определяем следующее письмо, проведём короткий блиц, – тасует карточки. – Отвечай быстро. Не думая. Поехали. Город, близкий по вайбу?
– Питер.
– Твой любимый альбом?
– «Забывая о тебе».
– Что предпочтёшь? Быть богатым и бездарным или бедным, но талантливым?
– Бедным, но талантливым.
– Провести вечер в одиночестве или в шумной компании?
– Первое.
– Самолёты или поезда?
– Самолёты.
– Авто или мотоцикл?
– Мотоцикл.
– Любимое женское имя?
Идиотский блиц.
– Илона.
– Что для тебя музыка?
– Терапия.
– Самый странный подарок от фаната или фанатки?
– Диск с видеозаписями.
– Самый оригинальный?
– Кольцо с номером телефона и надписью «женись на мне, Марсель!»
– А самый крутой?
– Огромная картина из цветной крупы с нашим изображением. Девочка из Новороссийска привезла на концерт.
– Почему «Город пепла»?
– Потому что это красиво звучит.
– Сколько населённых пунктов твоя группа уже объехала в туре за этот год?
Торможу. Подвисаю. Давно сбился со счёта.
– Где-то около пятидесяти.
– Пятьдесят шесть! – подсказывая, кричит из зала Вебер.
– Почти угадал.
– Какие отношения тебя связывают с девушкой, исполнившей с тобой совместный трек «потеряны»?
– Самые что ни на есть близкие.
– Ого, так у нас эксклюзив, похоже? Вы встречаетесь?
– Нет. Она моя сестра.
К счастью, цифры таймера замирают на нуле. Бог его знает, что эта Маша ещё спросить собиралась.
– Отлично, уложились. Марсель, скажи, а как ты думаешь, каков самый популярный запрос о тебе в интернете?
– Без понятия.
– Давай посмотрим. Больше всего людей интересует это.
На экране высвечивается строка поисковика, где одна за другой появляются буквы.
«Солист группы «Город пепла». Что с ним было?».
– После того, как в сети появились фотографии, ты разместил пост, в котором довольно коротко рассказал о том, что случилось четыре года назад.
Журналисты. Что с них взять? Им непременно нужно раскопать всё дерьмо.
– Если ты ждёшь подробностей, то разочарую, их не будет, – стискиваю челюсти и слышу, как они хрустят.
– Знаю, что у тебя был долгий период восстановления…
– И это точно не то, о чём Марсель хотел бы вспоминать, – раздаётся голос Илоны, взявшей в руки микрофон.
– Да нам просто страшно представить, что песни, которые мы любим и слушаем сегодня, могли вообще не появиться.
– Но они появились. Думаю, поклонники группы искренне этому рады. Верно, ребят?
Зал орёт, свистит и хлопает.
– Барнаул, – киваю на стол, давая понять, что диалог на эту тему исчерпан.
Чем быстрее закончатся чёртовы письма, тем лучше.
Одного не учёл. Дурацкие вопросы не спешат заканчиваться. Очередное видео – тому подтверждение.
– Роберт, двадцать восемь лет, бармен. Салют, Маша и зрители ток-шоу «Спроси звезду»! У меня вопрос для солиста обожаемой мною группы. Кому посвящены его песни? Ни для кого не секрет, что он пишет их самостоятельно.
Качаю носком ботинка.
Нервяк неизбежно берёт своё.
– Это, кстати, второй по популярности запрос.
Мне как-то плевать.
– Я уже отвечал на него.
– Да. Общаясь со своей аудиторией в прямом эфире, ты сказал, что песни посвящены какой-то девушке из прошлого.
– Так и есть.
– Вы с ней плохо расстались?
«Плохо расстались».
– Типа того, – откручиваю крышку долбаной бутылки и мысленно строю тот нецензурный монолог, который понесу Горину и его долбаным пиарщикам.
– Как думаешь, что она чувствует, когда слышит тексты, написанные о ней? – спрашивает Ардова осторожно. Ибо осознаёт, что по минному полю ходит.
– Насколько знаю, она их не слышит.
– Как такое возможно? – изумлённо на меня таращится. – Твои песни звучат отовсюду. Буквально из каждого утюга.
– В России, да. Там – нет. Так что расслабьтесь, – запускаю волчок в последний раз. – Красоморск или Липецк… – съезжаю с темы.
– Всё-таки Красоморск, – заключает ведущая, глядя на красную стрелку. – Твой родной город. Смотри-ка, кто тут у нас.
И вновь нехотя обращаю взгляд на экран.
Прямое включение.
– Представься.
– В представлении не нуждаюсь, – деловито заявляет девчонка, одетая в костюм жёлтого покемона. – У меня к этому поймавшему звезду только один вопрос, – грозно сдвигает брови. – Слово «дом» в туре не значится, не?
– Систер, – разглядываю Софию и поражаюсь тому, как быстро она растёт. Ещё недавно под стол пешком ходила, а сейчас ей уже двенадцать. – Приеду скоро обязательно.
– Смотри мне, Кучерявый! – как обычно, грозит кулаком, чем смешит публику. – И подарки извинительные привезти не забудь! Всем! – уточнив, отключается.
Чувствую себя виноватым. Реально давно уже не был у своих. Надо бы съездить.
– Нам повезло. Удалось увидеть улыбку на твоём лице, что, в принципе, довольно большая редкость.
Мелкая – беспроигрышный вариант.
– Семья для тебя много значит?
– Семья – это самое дорогое, что есть у человека, Маша.
– Согласна, – она разворачивается к залу. – Что ж, дорогие телезрители, к сожалению, ток-шоу «Спроси звезду» подходит к своему завершению и традиционно в конце нашей программы первый дозвонившийся имеет возможность задать финальный вопрос герою.
Устало потираю глаза.
Не могу дождаться, когда закончится вся эта ересь. Хочу завалиться к себе и тупо рухнуть на кровать. Завтра опять куда-то улетаем.
– Итак, у нас есть дозвонившийся. Здравствуйте.
– Добрый вечер.
Лёгкие перестают вентилировать кислород. Сердце, качнув двойную порцию крови, захлёбывается и пропускает удар.
Вожделенный сон отходит на задний план. Потому что либо у меня галлюцинации, либо… Я слышу голос Той, забыть которую стремился все эти годы.
Глава 1
Четырьмя годами ранее
Красоморск
Марсель
Очередное утро. Всё те же «декорации».
Больничная палата опостылела до невозможного за те три недели, которые я в ней провёл.
Верно говорят, ценить что-то начинаешь лишь тогда, когда это самое что-то теряешь. В данном случае я про элементарную способность встать с постели. Лежать в ней сутками – то ещё испытание для моей неустойчивой нервной системы.
Чуть приподнявшись на подушке, шумно выдыхаю и на секунду прикрываю глаза.
Чёрт дери! Каждое движение причиняет страшную муку, ведь болит всё загипсованное и ушатанное в хлам тело. Причём совершенно непонятно, какая его часть доставляет мне больший дискомфорт: поломанные кости, травмированная шея, ушибленный позвоночник или раскалывающаяся на постоянной основе голова.
Не то, чтобы жалуюсь, нет.
Понимаю, что должен благодарить высшие силы за то, что вообще выжил в том ДТП. У мотоциклистов при таких авариях шансы зачастую невелики.
Где медсестра? И врач не заходил. Странно.
Сгибаю руку в локте.
Читаю разноцветные надписи, оставленные бывшими одноклассниками на гипсе.
«Выздоравливай, красавчик!»
«Держись, Марсель!»
«Поправляйся, бро!»
«Любим Тебя! »
«Ты крут даже в бинтах!»
«Зато пропустил экзамены!)))»
В свете последних событий пропустил я не только экзамены, но и всё остальное. Вручение аттестата, выпускной, поступление. А главное, отъезд Таты.
Кто знает, чем бы закончилась наша с ней история, если бы у того сумасшествия, творившегося на дороге, случился другой финал.
Осталась бы она со мной, будь я цел, невредим и способен защитить её ото всех?
Приняла бы моё предложение?
Я горы был готов ради неё свернуть. Позволила бы сделать её счастливой?
Все эти вопросы не дают покоя и ежедневно атакуют мою пострадавшую голову.
Перевожу взгляд на распахнутое окно.
Мрачное небо затянуто густыми тучами. Тяжёлые капли барабанят по железному скату. Мокрая зелёная листва шумит от ветра.
Погода прям под стать моему депрессивному настроению. Дождь непрерывно льёт уже несколько дней подряд.
Да и пусть лупит. Солнце бесит и раздражает как никогда.
Прикрываю веки.
Вспоминаю, как целовал и сжимал в объятиях девчонку, чувства к которой за прошедший год стали настолько сильны и неконтролируемы, что едва не лишили меня жизни. Хах. Причём в прямом смысле этого слова.
И знать бы, была ли хоть какая-то взаимность с её стороны?
Она столько раз меня бортовала, но в тот вечер… Почему-то сдалась и не оттолкнула. Ответила на поцелуй с той же страстью, что горела во мне. Подарила минуты одуряющего счастья. Дала грёбаную надежду. И забрала её. Уехала, даже не попрощавшись.
Осторожный стук в дверь вынуждает меня вынырнуть из своих мыслей в реальность.
Музыка из мультика про крокодила Гену и Чебурашку не мерещится же не? Или еду крышей?
Растерянно моргаю, глядя на то, как в палате появляются сперва шары, а затем Илона, держащая их в руках.
Следующей заходит моя сестра София. Она несёт торт с горящими на нём свечками. А уже за ней подтягиваются все остальные. Друзья: Макс, Паша, Денис. Мать с отцом, бабушка и Милана.
Все до единого в праздничных колпаках. Ну и зрелище.
Безголосый Ромасенко заводит небезызвестную «Пусть бегут неуклюже». К нему присоединяется нестройный хор голосов.
Офигеть. Я и забыл о том, что сегодня мне исполняется восемнадцать.
Вот уж не думал, что проведу этот день в больничной койке…
– Сынок, с днём рождения!
Мать подходит ко мне первой. Со слезами на глазах целует, прижимаясь тёплыми губами к моему лбу и щекам.
– Очень тебя люблю, родной.
Здоровой рукой приобнимаю её хрупкую фигуру.
– И я. Прости, мам, – всё, что удаётся сказать в ответ.
– Перестань, – отодвигается и ласково касается ладонью моего лица. – Выздоравливай, пожалуйста.
Подмигиваю, кивнув.
Нельзя показывать, как мне херово. Она итак дико переживает.
– Не пугай нас так больше, Кучерявый, – отец выставляет кулак вперёд.
Этот жест отзывается горячим жжением в области солнечного сплетения.
Я прислоняюсь к нему своим. Как в далёком детстве.
Всхлипнув, за его спиной начинает плакать бабушка.
– Ба…
– Мой красавчик. С совершеннолетием тебя! – шмыгая носом, спешит ко мне.
– Не реви. Чё ты?
– Не буду, не буду.
– С днём варенья, братиш! – произносит Милана, быстро чмокнув меня в левую скулу. – Уши сегодня не трогаем, так и быть! Но потом, будь уверен, я оторвусь по полной.
– Лады.
– Бро, с днюхой! Держись.
– Всего желаю, от души!
– Потерпи немного. Слово даю. Как только Айболит поставит тебя на ноги, отпразднуем твои восемнадцать так громко, что Красоморск охренеет! – обещает Ромасенко. – Замётано?
– Да.
Обмениваемся с пацанами рукопожатиями.
Вижу, как искренне стараются подбодрить меня. Очень это ценю, однако не могу отделаться от неприятного чувства, вызванного тем, что меня жалеют. Не привык я к такому.
– С днём рождения, тебя, – улыбаясь, произносит Илона, подошедшая к моей постели.
Оставляет на тумбочке упакованный в крафтовую бумагу подарок. Снова переводит на меня взгляд.
Слава Богу, в её глазах ни слёз, ни грёбаного сострадания. Она, пожалуй, единственная из всех, кто понимает, что мне это категорически не нужно.
– Пусть твои восемнадцать подарят тебе нечто особенное.
– Чё там карты говорят про моё будущее?
Меняется в лице.
– Я больше не раскладываю, – отвечает тихо.
– Эу, у меня тут свечи сгорают, вообще-то! – недовольно ворчит мелкая.
– Скорее загадывай желание, милый, – засуетившись, торопит мама.
– Самое-самое.
– Быстрее!
– Думай!
– И задувай.
Ясно, что это – чушь бредовая, но демонстрировать характер в тот момент, когда близкие и родные люди пытаются тебя поддержать – верх цинизма.
Загадываю дурацкое желание. Оно, естественно, связано с человеком, которого я отчаянно хотел бы видеть здесь сегодня.
Задуваю свечи, ощущая острую боль в груди.
Кашляю.
Не сросшиеся до конца рёбра передают привет.
– Ура! – орут ребята. После чего раздаётся звук хлопушки.
– Ну вы придумали, товарищи! – ругается медсестра, глядя на дымящиеся свечи и парящее в воздухе разноцветное конфетти. – А убирать кто будет?
Что интересно, в последствии я надолго забуду про этот эпизод и вспомню о нём лишь тогда, когда моё желание неожиданно исполнится.
*********
Дни сменяют друг друга. На календаре последний месяц лета – август.
Моё состояние понемногу улучшается, однако врачи по-прежнему отказывают в выписке. И это, знаете ли, начинает серьёзно напрягать.
– Привет, бро!
Молчу в ответ на приветствие Горького.
Всё вокруг раздражает. Даже друзья, которые навещают с бесящей периодичностью.
– Ставь пакет сюда, Паш.
– Здорово!
– Здоровее видали, – ворчу себе под нос.
– О-о-о, – тянет Ромасенко. – Ты не в духе, Кучерявый?
– Судя по всему, да, – хмыкает Илона, глядя на мою недовольную рожу.
– А чё такое?
Да действительно, чё.
Захлопываю увесистую записную книжку, подаренную Вебер.
Дорогой кожаный переплёт. Массивные кольца. Мягкая бумага, которую приятно трогать пальцами.
От нечего делать я взялся за старое. Пишу в этом блокноте тексты.
– Марс…
– Как погуляли в субботу? – ровным голосом интересуюсь.
Не хочу злиться и обвинять их в том, на что они имеют полное право, однако на деле выходит совершенно иначе.
– Мы… – Илона, выкладывающая из пакета гостинцы, замирает и напрягается.
– Боулинг, парк аттракционов, барбекю вечером на пляже. Хорошо провели время?
– Я же просила не выкладывать фотографии, – порицающе смотрит на пацанов.
– Мы и не выкладывали.
– Чему была посвящена вечеринка?
– Так разъезжаются все скоро, – объясняет Горький. – Решили собраться напоследок.
– А заодно обсудить несчастного калеку, – заканчиваю я за него.
– Не надо так. Ты – не калека, – хмурится Илона.
– Тормози, чё за предъява? – прищуривается Макс.
– Типа не говорили обо мне? – усмехаюсь.
– О чём конкретно базар? Ребята спрашивали, как ты. Если это имеешь ввиду, то да.
– Расписали в красках моё бедственное положение? – откидываю одеяло и, сцепив зубы, осторожно перемещаюсь на край кровати.
– С чего ты это взял?
– С того, мать вашу, что я всё воскресенье получал мотивационные письма в соцсетях, – цежу ядовито.
– Кто писал? – расстроенно спрашивает Вебер.
– Все, кому не лень. От Петросяна с его дебильными видеороликами, до рыдающей Ковалёвой, отсылающей сопливые голосовые.
– Ну прости. Поддержать хотят, наверное. Чё такого? – повторяет свою дебильную фразу Ромасенко.
Ругнувшись, подползаю ближе к краю постели и опускаю по очереди вниз ноги.
– Стой, что ты делаешь? – испуганно таращится на меня девчонка, когда тянусь за костылями, которые они сразу не заметили.
Опираясь на здоровую ногу, медленно поднимаюсь.
Выкусите на хрен. Я наконец могу вставать. Правда всё равно пока нужна чья-то помощь.
– Марсель… Паш!
Роняю костыль. Горький за секунду оказывается рядом, вовремя подставив своё плечо.
Понты понтами, но я не рассчитал. С координацией беда. Сам ещё не передвигался. Позавчера и вчера меня батя на себе таскал.
– И куда эт мы настрёмились? – улыбается Макс.
– На пляжную вечеринку, – огрызнувшись, покрепче прихватываю правый костыль.
– А если серьёзно? – уточняет Паша.
– У меня тут одна дорога. Сортир, – раздражённо цокаю языком.
– Понял.
– Утка ж есть.
Утка…
– Могу подарить её тебе, Ромасенко.
– Вы только, пожалуйста, потихоньку, – Илона, отойдя в сторону, с тревогой наблюдает за нами.
– Может, чуть помедленнее? – очкуя, беспокоится Паша.
– Нет.
На клапан давит так, что промедление, боюсь, чревато последствиями.
– Дверь закрой, – командую, когда оказываемся в туалете.
– Я с тобой побуду.
– Сбрендил? – балансирую на одной ноге.
Как грёбаный оловянный солдатик.
– Тебе нельзя падать, Марс.
– Дай поссать, придурок! – забирая у него второй костыль, прямо-таки выхожу из себя.
– Ты это… Осторожно только, лады?
Матерюсь.
Как раз в этот момент дверь закрывается и мне услужливо позволяют справить нужду.
Пользуясь случаем, чищу зубы и умываю морду. Правда склониться над раковиной не могу, поэтому полоскаюсь как жаба. Вода повсюду. Летит направо и налево.
Тук-тук.
– Марсель, всё в порядке?
Илона.
– Да.
– Паша поможет вернуться?
– Буду признателен, – отвечаю ей в тон, глядя на своё дерьмовое отражение в зеркале.
Обратная дорога до кровати занимает чуть меньше времени, хотя друг делает каждый последующий шаг с опаской.
– Аккуратнее.
– Я не смертельно больной. Хватит уже, – рявкаю на девчонку, пятой точкой опускаясь на постель.
– Слушай, братан, тебе бы не только воротник, – Ромасенко на шею в фиксаторе показывает, – но и намордник. Бросаешься на нас сегодня как бультерьер.
– Очень смешно, – закидываю на кровать сначала ту ногу, что в гипсе. Потом вторую.
Поёрзав, без резких движений укладываюсь. Глубоко дышу, стараясь игнорировать усилившуюся боль.
– На фига перестелила бельё?
Успела подсуетиться, пока я был занят утренними процедурами.
– Мне не трудно.
– Никто об этом не просил.
– Вместо спасибо ещё и получила, – хмыкая, комментирует наш диалог Ромасенко.
– Можете просто свалить отсюда? – глядя в потолок, довольно грубо обозначаю своё пожелание.
– Да без Б. Погнали, Паш. Пусть депрессирует дальше сколько влезет, – хлопает Горького по плечу. После чего они оба выходят из палаты.
– Зря ты так.
Молчу.
Едва сдерживаюсь, чтобы не нахамить в довесок ещё и девчонке.
– Нехорошо получилось. Я понимаю, тебе сейчас очень трудно, но…
– Не надо меня воспитывать! Иди давай… Туда же, – всё-таки выпаливаю на эмоциях.
– Ну уж нет, – отражает уверенно и спокойно. – У нас тут мороженое тает. Большая упаковка. Ты один точно не справишься.
– Не сдалось мне это твоё мороженое!
– А ещё я скачала офигенский фильм, – чувствую, как садится на кровать.
Смещаю взгляд с потолка на неё.
Копошится. Устанавливает ноут возле моих ног.
– Щас расширение на весь экран сделаем. Ты пока чуть наверх подтянись, чтобы тебе лучше было видно.
– Вебер, ты оглохла? Мне не нужна компания.
– Мне нужна.
Запускает чёртов фильм.
Пока идёт заставка, двигает стул к постели. Затем берёт в руки пластиковое ведро розового цвета и, усевшись рядом, протягивает мне одну из ложек.
Смотрим друг на друга.
– Не вредничай, Абрамов, – склонив голову влево, произносит строго. – Мы просто посмотрим кино и поедим мороженое. Как раз на тебе проверив высказывание учёных о том, что от него поднимается настроение…
