Текст книги "Прости за любовь (СИ)"
Автор книги: Анна Джолос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)
Глава 34
Полгода спустя
Май
Сет заканчиваю реверсом. Это удар по восходящему мячу, который пущен свечой.
Да, вот так!
Победа в полуфинале престижного чемпионата, проходящего на этот раз в Москве, за мной.
Сжимаю пальцы свободной руки в кулак.
Соперница от досады швыряет ракетку о корт. Непозволительная, на мой взгляд, выходка.
Что за неуважение к собственному инвентарю?
– Отлично, молодец!
Тренер хлопает меня по плечу и сдержанно улыбается.
Зрители аплодируют, но голос одного человека я слышу особенно чётко.
– Джугели – best of the best!
Улыбаюсь.
Что мой главный болельщик здесь, я почувствовала сразу. На каком-то необъяснимом интуитивном уровне.
Пью воду из бутылки. Забираю со скамейки полотенце. Вытираю пот. Бросаю свои вещи в сумку и, обменявшись с тренером ещё парой фраз, покидаю корт.
Сегодня без рукопожатия обойдёмся. Соперница в истерике. Ей не до меня. К тому же, я и сама очень тороплюсь.
С безумно колотящимся сердцем, шагаю по ступенькам наверх, еле сдерживаясь, чтобы не побежать.
Марсель спускается мне навстречу и в момент, когда обнимаем друг друга, время останавливается.
Всё вокруг исчезает. Люди, их голоса, общий шум.
Остаёмся только мы.
– Привет, – шепчу взволнованно и, прижимаясь к его плечу, прикрываю глаза. – Ты приехал на игру…
– Да. Соскучился по тебе, детка.
Горячие губы целуют висок. Его сильные руки сжимают меня в объятиях.
Я тоже очень тосковала по нему. Крайний раз мы виделись месяц назад в клинике. Потом я была вынуждена уехать сперва на один турнир, затем на другой.
– Идём отсюда.
Моя ладонь в его.
Продвигаемся вместе к выходу и конечно без встречи с журналистами не обходится. Эти же всегда тут как тут. Разумеется, сегодняшний день – не исключение.
– Тата – прекрасная игра! Марсель, как твоё самочувствие? Выглядишь отлично!
– Твоя реабилитация закончена?
– Планируешь снова заниматься музыкой?
– Проект «Город пепла» действительно заморожен навсегда? Не жаль фанатов?
– Марсель!
– Когда ты снова появишься на публике?
– Когда ждать интервью?
Наше терпение железобетонное. Просто молча продвигаемся к цели.
– Нам надо на парковку.
– Пройдём через эту зону, – тяну его за собой, зная, что посторонних сюда не пустят.
Кстати, о посторонних… За минувшие полгода я успела привыкнуть к представителям СМИ, не ведающим о таком понятии как личные границы.
Им дай волю, они к тебе и в машину заберутся, лишь бы получить ответы на интересующие их вопросы.
– Ты как?
– В порядке, а ты? – обеспокоенно на него смотрю, когда оказываемся в салоне поджидающего нас тонированного автомобиля.
– Нормально. Поехали, бро. Пока не налетели коршуны.
– Привет, Паш.
– Привет. Чё, выиграла?
– Ага.
– Выиграла? Да она просто разнесла соперницу! – с гордостью произносит Кучерявый.
– Красотка! Куда едем? Сразу к ребятам?
– Нет. Давай сначала домой заскочим. Думаю, Тата хочет принять душ и переодеться. Я же украл её прямо со стадиона, – обнимает меня, притягивая к своей груди.
– Окей. Да, алло.
Пока Паша общается с кем-то по телефону, мы внимательно разглядываем друг друга.
– Ты насовсем?
– Нет, завтра надо вернуться. А там уже останется пара недель до моей свободы.
Киваю.
Очень рада, что срок пребывания в стенах реабилитационного учреждения заканчивается. Хотя признаю: была какая-то особая романтика в этих наших встречах, проходящих на его территории.
Я искренне старалась поддерживать Марселя. Регулярно приходила в дни посещений и мы проводили наедине отведённое нам время.
Играли в шахматы. Гуляли в парке. Сидели на лавочке. Точнее я сидела, а он, по обыкновению, лежал на моих коленях.
Молчали. Иногда много разговаривали. Иногда просто долго целовались. До тех пор, пока не начинали неметь губы.
Несколько раз ездили домой, когда его стали отпускать на этапе социализации. Смотрели фильмы, я готовила ужин…
На самом деле Марсель – большой молодец. Он держался все эти месяцы очень стойко. Если случались периоды депрессии, справлялся. Если возникало желание бросить лечение, звонил отцу. Это всегда действовало на него отрезвляюще.
Да. Ян Игоревич, несмотря на отсутствие веры врачей, пришёл в себя. Что самое удивительное и невероятное, именно в те самые минуты, когда сын, разругавшийся с персоналом больницы, стоял возле его кровати.
Как после этого, скажите, не верить в чудеса?
Лично мы – верим.
Не могу передать, какое невероятное счастье испытала семья Абрамовых в тот вечер!
Знаю, что парень до сих пор каждый день заходит в часовню, которая есть на территории центра.
Говорит, просто ставит свечу и благодарит Того, кто сверху, за то, что молитвы были услышаны.
– Покурю, сгоняю в магаз и буду ждать вас, – сообщает Горький, когда добираемся до ЖК. – Филя уже на даче, если что.
Озадаченно выгибаю бровь.
– Погода суперская. Едем жарить шашлыки. Первомай же, – озорно подмигивает мне Пашка.
– Погодите, а Рокки? – спрашиваю, выбираясь из салона.
– Тоже возьмём, чё. Пусть носится на природе.
– А если испортит что-нибудь тебе в машине?
БМВ последней модели явно не предназначена для перевозки животных.
– Да забей. Не испортит. Рядом с собой посадишь и будешь следить. Плед в багажнике есть, ща постелю назад.
– Идём, – Марсель забирает у меня спортивную сумку.
Направляемся к высотке.
В холле здороваемся с улыбающимся консьержем.
Заходим в лифт.
Встречаемся глазами и, обжигаясь чувствами, пылающими в них, наконец, измученные тоской, соприкасаемся губами.
Разные поцелуи случались, но этот… Какой-то по-настоящему взрослый, откровенный. Столько в нём страсти и голода, что голова от накатившего волнения кружится.
Все мысли куда-то уплывают. Ноги становятся ватными. Упасть не позволяет лишь то, что парень крепко держит меня за талию.
Кабина останавливается.
Затуманенным сознанием идентифицирую механический голос, объявляющий наш этаж, но прервать то, что происходит, нет сил. Благо, Марсель сам отступает назад, перемещая наши тела в холл.
Там продолжаем бесстыдно целоваться, хоть и знаем про наличие камер.
Если бы не пёс, учуявший присутствие хозяев, мы бы, наверное, ещё долго не попали в квартиру.
Марсель нехотя отстраняется и достаёт из кармана свои ключи.
Я отступаю чуть в сторону. Рассеянно приглаживаю волосы, ощущая себя пьяной от переизбытка эмоций.
– Здорова, пацан!
Пользуясь тем, что Шерстяной переключил внимание на себя (шансов проигнорировать его приветствие у Марса просто нет), сбегаю в ванную, где пытаюсь привести себя в порядок и успокоиться.
Быстро принимаю душ. Натянув высохшее постиранное бельё, снятое с полотенцесушителя, вспоминаю о том, что оставила халат в комнате и, чертыхнувшись, закутываюсь в полотенце.
Закинув юбку и топ в корзину, выхожу.
Марсель с четвероногим прилипалой на балконе. Разговаривает с кем-то.
Только успеваю добраться до шкафа и открыть его, как парни появляются в комнате.
– Давай ма, – Кучерявый, разгуливающий по квартире в одних джинсах, сканирует пристальным взглядом моё тело. Да так, что кровь моментально приливает к щекам. – Перезвоню потом. Всем передай привет: бате, хулиганке Соньке и Петьке.
Достаю спортивный костюм с полки и намереваюсь вернуться в ванную по тому же маршруту, но не тут-то было.
– Стой, – преграждает дорогу.
– Надо поторопиться. Паша ждёт.
– Он поехал в шиномонтажку. Колесо спускает. Наберёт, когда будет у ЖК.
– М.
– Иди сюда, – ловит мои пальцы.
– Не сердишься, что поменяла шторы?
Кое-кто испортил прежние от скуки.
– Эти мне нравятся даже больше.
– Правда?
– Да.
Притягивает к себе и снова целует. Сперва сдержанно и нежно, но стоит мне ответить, как всё в секунду меняется.
Вот я уже без вещей и прижата его горячим, обнажённым торсом к стене. Каждую напряжённую мышцу ощущаю.
– Постоянно о тебе думал, – пылко произносит прямо в ухо.
– И я.
Его губы припадают к шее. Чувственно и настойчиво ласкают её, вызывая уже знакомое ощущение тяжести внизу живота.
– Ты так вкусно пахнешь, – носом ведёт по коже, делает глубокий вдох и я покрываюсь мурашками.
Целуемся.
Увлечённо и жарко.
Всё дальше уплывая куда-то.
Как перемещаемся на кровать, не помню. Как остаюсь без полотенца в одном белье – тоже.
Не соображаю ведь совсем. Да и хочу ли? Большой вопрос.
– Свали, блохастый! – ругается парень на собаку, решившую присоединиться к нам.
– У него нет блох. Мы лекарство принимаем и носим специальный ошейник.
– И всё равно я не жду его тут сейчас, – ворчит Марсель недовольно. – Вниз!
Рокки спрыгивает на пол и издаёт забавные звуки, явно выражая несогласие на этот счёт.
Смеюсь.
– Он хочет поиграть с тобой.
– Лучше ты, – ложится на спину. Закидывает одну руку за голову. Второй манит к себе.
Ну ладно. Сам напросился.
Почувствовав невесть откуда взявшуюся храбрость, забираюсь наверх и, хитро улыбаясь, начинаю рисовать узоры на его груди.
– Я переставила стол на кухне в другой угол.
– Да хоть выкинь его.
– А вазы с сухоцветами ты заметил? Они мне так понравились! Очень подходят по стилю для твоей квартиры.
– Нашей.
Не комментирую его ремарку.
Пусть я и живу здесь, никогда не посмею сама так сказать.
– Хочешь поцелую?
– Не спрашивай.
Наклоняюсь. Целую. Затем повторяю всё, что видела в его исполнении ранее.
Заявляю с полной уверенностью: поцелуи в шею мужчины любят не меньше нашего. По крайней мере, мой так точно.
Сегодня решаюсь ещё на один эксперимент.
Сползаю немного. Касаюсь губами рельефного пресса и довольно отмечаю, как парень при этом вздрагивает.
Целую чуть ниже. Скользнув языком по напряжённым мышцам, поднимаю взгляд.
– Нравится так?
Судя по тому, как он сглатывает и смотрит на меня, очень даже да. Хотя конечно имеются и другие, выдающие его признаки.
Ещё раз повторяю свои действия смелее. Ноготком намеренно задеваю выглядывающую из-под джинсов полоску трусов.
– Тата…
Подтягивает меня к себе.
Перекатываемся – и вот я снова под ним. Принимаю его напор и сумасшествие. В ответ даю всё тоже самое.
– Марсель…
Зацеловывает меня до беспамятства.
Дыхание перехватывает, когда он, толкнувшись возбуждённым пахом вперёд, даёт мне почувствовать, как сильно жаждет близости.
Раньше я смутилась бы и испугалась, но дело в том, что я тоже очень этого хочу.
– Может, не поедем на дачу к ребятам? – тихо шепчу, глядя в его захмелевшие от страсти глаза. Они как омут. Затягивают в царство похоти. Обещают так много всего!
Гладит моё лицо.
– Останемся? – изучает его внимательно.
– Да, – отбрасываю ненужные сомнения прочь, пока моё сердце отчаянно бьётся ему в рёбра.
Секунда. Две. Три.
Запечатываем наше общее решение жарким поцелуем и… В это же мгновение чёртова трель звонка безжалостно разрушает окутавшую нас магию.
– Твою мать! Я убью того, кто за дверью! – прикрыв веки, клятвенно обещает Кучерявый, перед тем скатится влево.
Пересекает комнату и направляется в коридор вместе с Рокки.
Я, вскочив с постели, принимаюсь спешно одеваться и переделывать хвост.
– Труба села, прикинь? – доносится из прихожей голос Пашки. – Пришлось к вам подниматься, вы же звонка моего ждёте. Или не ждёте? – засомневавшись, предполагает осторожно, очевидно заценив внешний вид друга и реакцию последнего на его появление.
*********
На дачу приезжаем часам к четырём. Там уже вовсю идёт подготовка к вечерним посиделкам.
– Гуляй! – Марсель спускает Рокки с поводка и тот принимается радостно скакать по двору.
– Чья была идея собраться?
– Горький предложил пожарить мясо, я решил не отказываться, – пожимает плечом.
– Что если ребята не хотят меня видеть? – спрашиваю осторожно.
Сказать по правде, меньше всего хотелось бы, что он вступал сейчас с кем-то в конфликт. Проходили уже.
– Всё будет нормально, не переживай, – оставляет лёгкий поцелуй на щеке и сжимает мои пальцы своими. – Идём.
– Вчера приезжал Игорь Владимирович.
– Надеюсь, по делу? Или опять подкатывает?
– Что за глупости. Он поделился со мной последними новостями. Руднев общался с ним накануне. Результаты всех проверок по фирме у него на руках. Семнадцатого состоится судебное заседание. Мне присутствовать в зале суда необязательно, но…
– Ты, конечно же, намерена туда пойти, – заканчивает за меня предложение.
– Да.
– Одну не отпущу. Вместе пойдём, – строго на меня смотрит.
– Я не думаю, что тебе стоит видеться с этими людьми.
– Почему нет? Я с удовольствием взгляну и на одного, и на второго.
– Марсель…
– Закрыли тему.
Я бы поспорила с ним, да нет желания ругаться. Оставим это на потом.
– И долго дед был в гостях?
– Часа три-четыре, может больше.
– Чего?
– Мы играли в нарды. А ещё он попросил сварить ему борщ и испечь блины. Что? – отражаю хмурый взгляд улыбкой, которую просто невозможно сдержать.
– Джугели, какого хрена ты подкармливаешь других мужиков в моё отсутствие? – выдаёт возмущённо.
– Напомню, что это – твой дедушка и я очень обязана ему за то, что он помог с адвокатом.
– Мне не нравится его интерес к тебе, – бросает ревниво.
– Ой дура-а-ак… – смеясь, качаю головой.
– Кучерявый!
– Никитос, вот так сюрприз! – Марсель протягивает руку Чижову.
Тот пожимает её в ответ.
Обнимаются.
– Привет, Тата.
– Привет, Никит. Ты вернулся?
Не ожидала его здесь увидеть.
– Ага. Пару дней назад прилетел. Классно выглядишь!
– Спасибо.
– Эй, поосторожнее с комплиментами, дружище. Это МОЯ девчонка, – Марсель толкает его локтем в бок.
– Ребята! – Полина машет нам рукой.
– Марс, есть спички? Костёр развести, – кричит Паша.
– Жига.
– Пойдёт. Ромас где-то свою просрал. Моя не пашет.
– Несу.
– Пойду к девчонкам в беседку, – пытаюсь освободить ладонь.
– Стой.
Разворачивается корпусом ко мне. Закрыв собой, притягивает ближе и снова целует. На этот раз совершенно иначе. Не нежничая. Грубо, развязно и настойчиво.
Но, на его счастье, так мне тоже нравится.
– М. Марсель…
Упираюсь ладонями ему в грудь. Знак, чтобы притормозил. Мы не одни всё-таки. Кругом народ.
– Сходим прогуляться в лес чуть позже? – чувственно прихватывает губами мочку моего уха.
– В лес?
– Да.
– Я подумаю, – стараюсь, чтобы голос звучал ровно. Но это очень сложно, когда внутри тебя всё трепещет и дрожит.
– Сделаю тебе приятно, если захочешь, – обещает горячим шёпотом.
– Хватит. Всё.
Мне удаётся сбежать, воспользовавшись тем, что он расслабился.
«Сходим прогуляться в лес чуть позже?»
«Сделаю тебе приятно, если захочешь»
Пока иду к беседке, пытаюсь восстановить сбившееся дыхание.
Что ж такое сегодня с нами творится?
– Девчонки, всем привет!
– Привет, – первой здоровается Оля.
Та самая Оля из Питера, да.
– Там сейчас костёр чуть не вспыхнул без спичек от этих ваших жарких поцелуев.
– Мила!
Заливаюсь краской, а она хихикает.
– Ты бы видела взгляд, которым он провожал тебя. Так бы и сожрал!
– Однозначно, – присоединяется к ней Полина.
– Смею предположить, братец всё ещё на сухпайке. Если так, моё почтение.
– Возле тебя шмель.
– Где? Где?
Бросает нож. Шарахается вправо.
До смерти боится насекомых.
– Оля, посмотри, он не в волосах у меня? – верещит громко.
– Нет там никого.
– Хорошо глянь!
– Нету.
– Тата, блин! – возмущается сердито.
– Он был, точно тебе говорю! – на полном серьёзе утверждаю.
– Ага, ну конечно! Ты меня обманула! – фыркает обиженно.
– Мил! – зовёт её Чиж.
– Чего тебе?
– Принеси Паше нож, пожалуйста.
– Сам пусть подойдёт и возьмёт. У меня шмель тут!
– Чем помочь, предатель? – обращаюсь к Филатовой.
– Надо вот эти овощи нарезать. И ничего я не предатель. Просто Кучерявый просил не предупреждать тебя заранее о том, что он придёт на игру.
– Чья ты подруга, не понимаю…
Риторический вопрос.
– Ну не злись, – она примирительно чмокает меня в скулу. – Сюрприз удался ведь! Журналисты, небось, офигели.
– Налетели со всех сторон.
– Ещё бы!
– Вы очень красивая пара, – включается в наш диалог Оля.
– Спасибо. Как дела у Риты?
– Потихоньку.
– Вы всё-таки решили принять предложение Максима?
– Да.
– Это правильно.
– Не знаю.
Судя по реакции, она до сих пор сомневается.
– Что значит «не знаю»? У него есть деньги на хорошее лечение, у вашей семьи их нет. Это шанс, – рассуждает Милана.
– Мне неудобно оттого, что посторонний человек столько для нас делает. Квартиру нам снимает, клинику и врачей нашёл.
– Даже не парься на этот счёт! Ромасенко свою гнилую карму отрабатывает. В кои-то веки что-то хорошее от него.
– Я просто боюсь за сестру, – аккуратно обозначает Оля.
– Ты про их дружбу? – уточняю деликатно.
– Да. Я переживаю.
Бросает взгляд в сторону мангальной зоны. Рита сидит там. Ромасенко колдует над костром и что-то ей рассказывает.
– Даже если она влюбится в него, что плохого?
– Милан, – вздыхает Оля. – Рите только исполнилось восемнадцать. У неё не было отношений с мальчиками.
– Рано или поздно они начались бы.
– При всём уважении, Максим – совсем не тот, кто ей нужен.
– Почему ты так думаешь? – интересуется Полина.
– Потому что он – полная противоположность того, что мы с мамой ей желаем. Я не хочу, чтобы моя сестра страдала ещё и сердцем.
– Это уже ей решать, Оль. Ни тебе, ни маме.
– Что мы вообще обсуждаем? У него есть девушка, – напоминаю всем я.
– Сегодня есть, завтра – нет, – хмыкает Милана. – К тому же, у них с Викой очень своеобразные отношения. Кстати, про отношения. Можете меня поздравить. Мы с Артёмом теперь пара.
– Ты ж ему почти сестра. Сама говорила.
– Чушь. Мы друг другу по крови никто. Так что…
– А как же Паша?
Полина озвучивает вслух вопрос, который крутится и на моём языке.
– А что Паша? – она откусывает кусочек огурца.
– Ты вроде испытывала к нему чувства всю сознательную жизнь.
– Пф-ф, вот ещё! У тебя, Филь, слишком богатая фантазия. Мне на него вот вообще плевать! С высокой-превысокой колокольни! Так что, Оля, давай вперёд.
– В смысле? – испуганно глазеет на неё та.
– В прямом. Я видела, как ты на него смотрела, – прищуривается, кивая.
– Я вовсе не…
– Нравится, да?
– Ну…
Девушка заметно теряется от такого давления.
– Нравится, – констатирует, не дожидаясь ответа. – Фаны ГП зовут его секс-символом. Мол, у него тёмная аура, красивое тело, притягательная внешность, татухи, мышцы. Так-то оно так, но, знаете, – понижает голос до полушёпота.
– Эм…
Пытаюсь жестом показать, чтобы замолчала, однако её, похоже, не остановить.
– Честно говоря…
– Мил…
– Не перебивай, Джугели! – сердито отмахивается. – Так вот. Есть у меня подозрение, что Горький того…
– Чего того? – хмурится Оля.
– Не интересуется женщинами, – выдаёт она, вскинув подбородок. – Голубок типа, ага.
Усмехнувшись, довольная собой, закидывает в рот остатки огурца.
Жуёт.
Глотает.
В беседке тем временем повисает мёртвая тишина.
А всё потому, что у неё за спиной стоит этот самый «голубок». Видимо, за ножом прилетел.
– В чём дело?
Милана, хлопая ресницами, таращится на нас.
Паша, злой и мрачный, тяжёлым взглядом сверлит её затылок.
– Девочки, – разительно меняется в лице. То ли догадывается, то ли дыхание дракона кожей чувствует. – Он что…
Договорить не успевает.
– Ты, Абрамова, совсем в край охренела?
Глава 35
Вечером собираемся у костра.
Дым поднимается в потемневшее небо. Пахнет шашлыком. Парни шутят. Девчонки смеются. Настроение у ребят отличное. Разве что Паша мрачнее тучи, да Милана, сидящая максимально далеко от него, то и дело бросает в его сторону угрюмый взгляд.
Страшно представить, что было бы, не вмешайся мы коллективно в потасовку, возникшую между этими двумя.
Так-то по итогу обошлось малой кровью. Полагаю, пострадавшие овощи и литр вишневого сока, вылитого на голову девчонке, – не самое страшное из того, что могло произойти.
Правда судя по напряжённой челюсти Горького, инцидент до конца вряд ли исчерпан. Нечто витающее в воздухе, увы, подсказывает: нам стоит ждать продолжения. То ли ещё будет.
– Как оно в рехабе, Марс? Стрём полный?
– Да как сказать. Ко всему привыкаешь.
– У тебя невероятная выдержка. Я бы не смог столько времени там находиться, – признаётся Никита.
– Мне это нужно было, дружище.
– И чё там? Прям как в кино?
– Что именно?
– Я про вот эти вот собрания. «Здравствуйте, меня зовут так-то и я наркоман-алкоголик».
– Да, на группы ходить тоже надо.
– И с психиатром постоянно общаться?
– С наркологом и аддиктологом.
– Ё-моё. Жесть. Трудно было ваще?
– Первые пару-тройку месяцев да. Потом как-то полегче стало. Домой начали отпускать раз в две недели.
– Ну хоть так.
– Спасибо, кстати, пацаны, что приходили навещать.
Слова Марселя адресованы Максиму и Паше.
Ребята действительно приходили к нему. Горький поддерживал друга с самого начала лечения, а Ромасенко появился на пороге клиники лишь в конце марта.
Мы тогда столкнулись у ворот.
Я абсолютно не знала, чего ожидать, но на удивление, парень лишь спросил, как попасть к Кучерявому. Ничего больше.
Положа руку на сердце, я была искренне рада видеть их скупые мужские объятия десятью минутами позднее. Мне очень хотелось, чтобы это примирение состоялось.
– Горину тоже респект.
Да. Надо отдать должное этому человеку. Он, несмотря ни на что, поддерживал связь с Марселем все эти полгода.
– Почему отказались от авторских прав?
– Потому что автор у нас один.
– Вы могли бы свободно исполнять эти песни.
– Исполнять, во всех смыслах, мы можем только вместе, Кучерявый, – произносит Максим тоном, не терпящим возражений.
– Вы, наверное, наисполняли в школе, – предполагает Рита.
– О да!
На лицах парней появляются улыбки.
– Чего только не было, – вздыхает Чиж. – Драки, битые стёкла, шумные вечеринки, угон тачки. А помните, как попали в обезьянник после выпускного в девятом?
– Вы угоняли чью-то машину и сидели в настоящем обезьяннике?
Рита явно шокирована озвученными фактами.
– Чижик юморит, Кузнечик, – Ромасенко припечатывает друга взглядом под названием «быстро заткнись». – Завязывай ностальгировать. Лучше поведай о том, как молча свинтил в Америку, ни хрена нам не объяснив.
– Спонтанное решение.
– Капец. У тебя столько лет было в запасе, а ты решил рассказать Вебер про то, что хочешь её, именно тогда, когда она улетела.
– Потому что здесь у меня шансов не было.
Ясно, что речь идёт о чувствах Илоны к Марселю.
– А там типа шанс появился?
Никита отрицательно качает головой.
– Она тебя бортанула, бро?
– Максим, – одёргивает его Рита.
– Чё? – он поправляет плед, съехавший с её плеча.
– Можно как-то деликатнее, что ли, – с укором смотрит на него девчонка.
– Куда деликатнее, Рит?
– Да нормально всё, – улыбается Чиж. – Так и есть, бортанула.
– Коза Вебер. Не оценила твой марш-бросок за бугор.
– Как в поговорке той. Насильно что-то там…
– Мил не будешь, – подсказывает Оля.
– Ага, оно самое. Илона дала понять, что ничего кроме дружбы мне не светит.
– Может рано ты лапки сложил? Кое-кого тоже долго держали во френдзоне и вон посмотри что сейчас, – весьма прозрачно намекает на историю брата Мила.
– Как у Илоны вообще дела?
Я вот прям благодарна Филе за то, что она перевела тему.
– Нормально.
– Ей нравится жить во Флориде?
– Нравится, как мне показалось. А ещё показалось, что у неё с этим её подопечным рэпером намечаются шуры-муры.
– Воу! Да ладно!
– Делаем ставки. Кто кого. Персонаж-то там похлеще Марса будет. На полном отвязе чувак.
– Она справится.
– Представляете, мне Матильда Германовна написала, – сообщает Полина. – Она собирается организовать встречу выпускников в августе. В поход всех созывает.
– На хер-на хер эти её походы.
– Сколько мы не виделись с нашими гоблинами? Лет пять? – прикидывает Марсель.
– Да.
– Вот ещё столько же рожи их не видел бы, – Ромасенко поджигает сигарету, встаёт с бревна и отходит в сторону.
Отходит в сторону, где это видано!
Если я верно расцениваю его действия, он не хочет дымить на Риту.
– Чё вообще с ними стало?
– С кем?
– С гоблинами нашими.
– Зайцева стала-таки Шац!
– Ты сейчас серьёзно, Филатова? – просыпается Горький.
– Да. А вы не знали? Она беременные фото выкладывает во Френдапе.
– Во даёт девчонка! Дожала физрука! – качает головой Паша.
– Вижу цель, не вижу препятствий, – хмыкает Ромасенко.
– Мозгалин документы подал на патент. Изобрёл какое-то устройство для огорода.
– Эйнштейн хренов.
– А Котовы как? Максим, ты с двоюродным братом не общаешься?
– Редко.
– Правда, что у них двойня?
– Да, мать говорила, Вепренцева осенью разродилась.
– Она уже давно не Вепренцева.
– Нет. Она его фамилию не взяла. Типа её звучит лучше.
– Чё?
– Я бы тоже свою оставила, – размышляет вслух Милана. – Хотя смотря, конечно, какая фамилия… Беркутов, например, красивая, – краем глаза отслеживает реакцию Паши.
Ох и провокаторша…
– Да не, однозначно надо брать фамилию мужа, – хмурится Оля.
Ребята начинают активно обсуждать этот вопрос. Одни считают, что оставить свою фамилию после замужества – это нормально. Другие, напротив, высказывают полное несогласие.
– У Петрова видели какой сын уже взросленький? Сколько ему? Три? Четыре?
– Три.
– Ржачная у него история знакомства с будущей женой. На одном из матчей ему выбили зубы. Пошёл вставлять и влюбился в дантиста. Говорит, дважды потом намеренно зубы терял, лишь бы к ней попасть на приём.
– Оригинально.
– Эй, ты чего? О чём думаешь?
Замечаю, что Кучерявый, на коленях у которого я примостилась, как-то странно притих. Сидит, молча слушает рассказы про одноклассников и никак их не комментирует.
– Марсель, – запускаю пальцы в мягкие кудряшки. – Поделишься мыслями? – спрашиваю тихо.
Сперва молчит, но потом вдруг выдаёт:
– У нас за это время тоже могли появиться дети.
С заметным разочарованием это произносит.
– Дети? – повторяю я растерянно.
– Да. Один точно. Может даже двое, – рассуждает он вслух.
– Не знаю. По-моему, нам рано об этом говорить…
Но он на своей волне.
– Девочка и мальчик. Маленькие Абрамовы.
В груди странно щемит. А ещё меня по какой-то причине пугают эти разговоры.
– Почему Абрамовы? Может, я решила бы оставить свою фамилию себе и детям, – пытаюсь пошутить, но Марсель, очевидно, не оценив шутки, таким обжигающе ледяным взглядом меня награждает, что не по себе становится.
– Встань. Пойду проверю мясо, – цедит холодно.
Поднимаюсь с бревна, понимая, что не стоит сейчас дальше развивать диалог. Его ведь явно рассердила моя фраза.
Что ж. Надо переждать бурю.
Достаю телефон и, пользуясь случаем, проверяю директ.
«ТЫ СКОРО УМРЁШЬ, ТВАРЬ!»
«ТЫ СКОРО УМРЁШЬ, ТВАРЬ!»
«ТЫ СКОРО УМРЁШЬ, ТВАРЬ!»
«ТЫ СКОРО УМРЁШЬ, ТВАРЬ!»
«ТЫ СКОРО УМРЁШЬ, ТВАРЬ!»
Удаляю одно сообщение за другим. Заношу в чёрный список очередного пользователя.
– Ты так и не сказала?
Дёргаюсь, испугавшись голоса Полины, присевшей справа от меня.
– Тата.
– Нет.
– Послушай, ты должна показать ему эти сообщения, – наставляет строго, пока ребята суетятся с тарелками.
– Зачем?
– Затем, что тебя атакует какой-то неадекват.
– Пусть на радость атакует, если заняться нечем.
– Нельзя так халатно относиться к этим угрозам, понимаешь?
Подруга не может успокоиться по этому поводу с тех пор, как случайно увидела на экране монитора ряд сообщений с фразой «Я ВЫРЕЖУ ТВОЁ СЕРДЦЕ».
Её это очень испугало.
– Ты должна рассказать ему, – упрямо гнёт свою линию.
– Полин…
– Джугели, если ты не расскажешь, я расскажу! – заявляет в лоб.
– Только попробуй, – осаживаю взглядом.
– А вот и шашлындос! – весело объявляет Чиж. – Налетай, народ!
– М-м-м! Пальчики оближешь!
– Оля, давай тарелку, я положу тебе.
Паша принимается ухаживать за девушкой. Милана замечает этот джентльменский жест и стискивает от раздражения зубы.
Марсель занимает место напротив. Рядом со мной не садится. И это очередное доказательство того, что он всё ещё на меня злится.
– Что там за шум?
Рокки начинает лаять.
– Машина какая-то вроде подъехала.
– Кого-то ждём?
– Нет.
Все поворачиваются к калитке, а уже вскоре во дворе появляется девушка Ромасенко, она же дочь мужа его матери. (Я её как-то на одной из фотографий видела).
Высокая. Худая. Длинноволосая.
Модельной походкой направляется к нам.
– У-у-у… – Паша косится на товарища. Тот, в свою очередь, спокоен как удав.
– Всем привет, – довольно натянуто улыбается Вика, здороваясь с присутствующими.
Ох и не люблю я это имя. Оно у меня с Ковалёвой прочно ассоциируется.
– А я и думаю, где мой парень пропадает? Не на даче ли друга зависает с выключенным телефоном. Что у вас тут? М-м. Шашлык? – наклоняется и ворует со стола кусочек мяса. – О, и ты здесь, болезная, – буквально уничтожает Риту недобрым взглядом.
– Привет, – вполне миролюбиво отзывается та.
*********
– Вика явно еле сдерживается.
– Уверена, наедине она устроит ему самый настоящий скандал.
– Интересно, что задело сильнее. То, что Максим не позвал её сюда или то, что здесь находится Рита.
– Второе конечно. Вику серьёзно напрягает его трепетное отношение к этой девочке.
Мы с Полиной на кухне. Моем посуду. Температура упала и даже у костра стало ощутимо холоднее. Поэтому было решено зайти в дом.
– Вы с Марселем повздорили, что ли?
Естественно, она заметила перемены в его поведении. Отпираться бессмысленно и глупо.
– Так, ерунда. Помиримся.
Поля выгибает бровь, но в душу тактично не лезет, вместо этого неожиданно переключаясь на другую тему.
– Как думаешь, у Илоны и правда закрутится с этим рэпером?
– Кто знает, – пожимаю плечом.
– Надеюсь, да. Жаль её. Столько лет по Кучерявому страдала безответно.
– Не появись я на горизонте, может, у них что-то получилось бы, – рассуждаю вслух.
– Нет, Тата, и она это прекрасно осознавала. Спустя время даже стыдно за то, что я цинично наступила на больную мозоль, – вздыхает виновато.
– В каком смысле?
– Я не рассказывала тебе.
– О чём?
– Мы разругались до твоего приезда из Барселоны, когда Марсель оставил её сидеть со мной после случившегося на той съёмной квартире.
Моя очередь удивлённо приподнимать бровь.
– Я столько всего обидного ей наговорила, – качает головой.
– Например?
– Обвинила в том, что она двуличная. Дружила с тобой в школе и втихую мечтала оказаться на твоём месте. Предположила, что она наверняка ждала, когда ты уедешь, чтобы утешить Марселя в больнице.
– Так и сказала?
– Да. А ещё уколола её. Мол, чувства самоуважения нет совсем. Слышать, как парень поёт о другой, и ложиться под него.
– Филатова… – у меня глаза на лоб лезут.
– Ну а чего? Я случайно стала свидетелем их скупого диалога. Вот и разозлилась в моменте. Всё ей в лоб высказала тем же вечером, зафиналив тем, что она как была третьей лишней, так и осталась.
– Вот даёшь!
– Илона, кстати, всё это стойко стерпела. Ничего мне в ответ не противопоставила, хотя по глазам я видела, что задела за живое.
– Без комментариев просто.
Она разводит руками.
Что ж. Теперь понятно, почему не сложилось их общение.
– Сегодня на Чижова смотрела и как-то мне так не по себе стало за тот поступок… Они ведь настолько несчастные люди. Что он, что она.
– Больше грязной посуды там нет, – докладывает Милана, метеором ворвавшаяся на кухню. – Оля с Ритой собрали весь мусор. Так что в беседке и у костра чисто.
