Текст книги "Прости за любовь (СИ)"
Автор книги: Анна Джолос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 30 страниц)
Глава 23
Марсель
– Эй, Марс! Ты слышишь? – будто бы сквозь вакуум доносится до затуманенного сознания знакомый мужской голос.
– Дружище…
Кто-то тормошит меня. Это дико бесит.
Оставьте в покое, а.
– Он, по ходу, опять пьяный в хламину.
– Или обдолбленный.
– Ему же нельзя бухать.
– Врач звонил. Марсель раскодировался на днях, – расстроенно произносит девушка.
– Сука, прекрасно, мать вашу!
– Марс…
Злодеи активно мешают спать, пытаясь довольно грубо растолкать меня.
Я заторможенно выдаю в ответ что-то на матерном.
– Абрамов!
– Господи Боже! Почему у него руки в крови? – взволнованно восклицает девушка.
– Бармен сказал, что он с кем-то подрался.
– Может скорую?
Что вас всех…
Насильно вынуждаю себя разлепить глаза.
Темно.
Изображение плывёт и идёт рябью. Не пойму сперва, кто суетится вокруг меня. В какой-то момент мозг лениво распознаёт, что это мои пацаны.
– Ты как, Кучерявый? – обеспокоенно спрашивает Горький, чьё лицо возникает прямо передо мной.
– А то ж не видно как. Давайте тащите его в тачку.
Ромасенко ворчит. Злой как чёрт. Его недовольная рожа тоже в фокус попадает.
– Встаём, друг.
– Отвалите от меня…
– Нам надо двигать отсюда, бро. Поднимайся.
О, и Чиж здесь. Всем составом явились. Кто просил?
– Подъём!
– Один хочу побыть.
– Щас мы тебе это организуем, – сердито обещает Макс. – Предупреждал тебя, что в рехаб засуну, если опять сорвёшься.
– Чё?
– Предупреждал?
– Пошёл ты…
Благодетель херов.
– Я то пойду, но сначала, Абрамов, ты ляжешь в наркологичку. Поднимайте его с земли, Паш.
– Осторожно, ребят!
Илона тоже здесь. После всего того, что по итогу получилось, она по-прежнему искренне за меня переживает…
Встречаемся глазами. Мои почти наверняка транслируют немое раскаяние. Её – горят волнением и тревогой.
Очень и очень жаль, что у нас ничего не получилось. Я ведь правда хотел попробовать. Так чтоб всерьёз и надолго, но… Проклятая одержимость в очередной раз заботливо напомнила о себе.
Оставить практически обнажённую женщину, лежащую под тобой, в самый интересный момент со словами «прости, я не могу» – это пиздец полный, но, клянусь, нет ничего хуже, чем целовать и сжимать в объятиях одну девушку, а думать в эту самую секунду о другой. Будучи захмелевшим, мозг просигнализировал мне о том, что даже для такого ублюдка, как я, это – too much…
Пока парни тащат меня до машины, мысленно благодарю проклятую Джугели за то, что не позволила в ту ночь перейти черту.
Вебер нужен человек, способный в полной мере оценить её заботу и любовь. С ней нельзя поступать как с теми, мимо проходящими. Она точно этого не заслуживает.
Дёргаюсь и отворачиваюсь, словив вспышку чуть ли не прямо в морду.
Нецензурная брань Ромасенко.
Возмущённый возглас Горького.
Чьи-то голоса.
Какие-то люди.
Всё фоном. Ни хера не втыкаю, что происходит вокруг, когда меня заталкивают в тачку.
– Грёбаные журналюги! Откуда только пронюхать успели!
– Работа у них такая.
– Дерьмо, а не работа.
– Чёрт с ними. Куда везём его? – озадаченно произносит Паша.
– В рехаб. Пусть кладут на лечение. Так больше продолжаться не может.
В рехаб? Кого? Меня?
– Вы охре… Охренели?
– Это ты, друг, охренел в край! Положил болт на всех и на всё. Вообще ни о чём и ни о ком не думаешь!
Морщусь. Прикрываю веки. Голова гудит и раскалывается.
Просто оставьте в покое.
– Пусть врачи как следует прочистят тебе мозги и вены!
– Не поеду туда, – отказываюсь заплетающимся языком.
– Я твоего согласия не спрашиваю.
– Чё?
– Чё слышал! Ляжешь и будешь лечиться от бутылки и от той дряни, что принимаешь.
– Ты попутал? – бью кулаком в водительское кресло.
– Тихо, Марс, – сдерживая, успокаивает меня Горький.
– Признай уже, что не можешь сам вылезти из этого болота! – продолжает бесить Ромасенко.
От агрессии его спасает лишь то, что меня накрывает внезапный приступ подкатившей тошноты.
– Воды?
Молча киваю. И Паша откручивает крышку с невесть откуда взявшейся бутылки.
– Спецучреждение – единственно верный вариант в твоём случае.
Я бы ответил умнику, но меня конкретно штормит.
– Макс, мне кажется, такое решение нужно принимать вместе с его родными, – выражает свою позицию Горький.
– Ты собираешься звонить в Красоморск? Не самое лучшее время, учитывая обстоятельства.
– Ну а что делать?
– Нельзя пока их трогать. Им сейчас не до этого.
– Какие ещё обстоятельства? – выдавливаю из себя, не понимая сути разговора.
– Такие.
– Макс…
Не нравится мне этот предостерегающий тон Вебер.
Они что-то от меня скрывают?
– Везём его к нам домой. Оклемается – поговорим с ним и там решим.
– Паха, ну проходили уже. Бесполезно пытаться до него достучаться.
– Останови.
– Что?
– Тормозни на обочине.
– Зачем?
– Тормози, Макс!
Горький, похоже, видит, что меня вот-вот вывернет наизнанку.
– Попробуй только дать дёру, Абрамов, – выполняя нашу просьбу, предупреждает Ромасенко, сидящий за рулём.
*********
Пробуждение в чужой квартире даётся тяжело.
Где я и как оказался тут? Не помню…
Отходняк лютый. Дезориентация. Голова чугунная. Кружится и не варит абсолютно.
Кое-как соскребаю своё непослушное тело с кровати.
Встаю.
Медленно, чуть пошатываясь, иду к двери, из-под которой в комнату попадает полоска света. Уже в коридоре до меня доходит тот факт, что я у пацанов в квартире и в памяти всплывают хаотичные картинки того, что происходило накануне.
Бар.
Громкая музыка бьёт по барабанным перепонкам.
Выпивка. Много выпивки.
Какая-то тёлка.
Бугай.
Драка.
Тачка.
Разговоры про рехаб.
Пока умываю морду, склонившись над раковиной в сортире, цепочка потихоньку восстанавливается.
Вытираюсь полотенцем. Мельком взглянув на своё отвратное отражение в зеркале, выхожу и сразу натыкаюсь на Ромасенко. Буквально нос к носу сталкиваемся.
– Проспался, козлина? – интересуется он недовольно. – Дай пройти, отлить надо.
Проходит в туалет, при этом намеренно задев меня плечом.
Еле сдерживаюсь от того, чтобы ему не врезать. Приходится сосредоточиться на том, что дико хочу курить.
Направляюсь в сторону кухни.
– Ты как, бро? – спрашивает Горький, стоящий у плиты.
Как меня задолбал этот вопрос.
– Нормально.
Двигаю прямиком на балкон. Открываю окно нараспашку. Беру с подоконника пачку сигарет и зажигалку.
Опять темень на улице.
Что сейчас? Вечер? Ночь?
– Есть хочешь? Я там намутил кое-чё по мелочи.
Отрицательно качаю головой.
– Марс…
– Только не начинай, ладно? Я итак про себя всё знаю.
– Нахрена раскодировался? Мы зашивали тебя зачем?
Молча затягиваюсь сигаретой, а он продолжает читать морали.
– Все за тебя переживают. Семья, пацаны, Илона, лейбл.
– Лейбл переживает за своё бабло.
– Ты не прав. Горина очень беспокоит твоё здоровье.
Усмехаюсь.
Да-да.
– Тебе нужно взять себя в руки, друг. Ради себя. Плевать на группу, если устал и не хочешь больше ею заниматься.
– Все устали, не он один, – ядовито подчёркивает появившийся в проёме Ромасенко. – Абсолютно не повод подводить тех, кто вовлечён в проект. Сливать концерты. Класть на тысячи людей, купивших билеты.
– Какие проблемы? Найдите себе нового солиста.
– Обязательно найдём, – кивает, с лёгкостью принимая эту идею.
– Ну вот и заебись.
– А права на песни отдашь? – ухмыляется Макс, прищуриваясь.
– Да подавись ты ими.
– Отлично. Явишься утром понедельника в офис подписать документы? Или опять, уже по традиции, будешь с пятницы заливать глотку?
– Слушай ты… – быстро преодолев разделяющее нас расстояние, хватаю его за грудки.
– Ну давай, чё, – вздёрнув подбородок, открыто меня провоцирует. – Отцу морду разбил. Девчонку опять чем-то обидел.
На больную мозоль давит.
– Осталось только с друзьями окончательно отношения испортить. Давай, вперёд!
– Харэ! Завязывайте, пацаны, – встревает Горький в наш острый диалог.
– Бей!
– Пошёл ты… – цежу яростно. Разжимаю пальцы и отталкиваю Ромасенко в сторону.
– Марс, подожди, куда ты?
– Не надо, не останавливай его, Паш. Пусть идёт закидываться. Таблами, синькой. Может, и порошок нюхает уже. Слабак, – прилетает царапающее в спину. – Никогда не думал, что мой лучший друг самовольно скатится на самое дно.
Обуваюсь в прихожей.
– Позорище. Сидеть с бомжами на земле! Ты хоть отдаёшь себе отчёт, до чего докатился?
Сдёргиваю с вешалки пальто.
– И из-за чего просрано всё? Из-за грузинской суки, которой ты на хрен не упал!
Проворачиваю щеколду и выхожу на лестничную клетку. Понимаю, что нужно уйти, иначе последуют дальнейшие ошибки, о которых потом буду горько сожалеть.
– Стоило ей снова появиться – и ты слетел с катушек! Она вон преспокойно укатила в свою Барселону, строит спортивную карьеру и трахается со своим тренером, а ты, придурок, до сих пор страдаешь по ней, как сопливый подросток!
Хлопнув дверью, спускаюсь по ступенькам.
Преодолев два этажа, пересекаю просторный холл. Прохожу мимо консьержки и выбираюсь на улицу, где холодный ветер отрезвляюще бьёт в лицо.
– Катись к дьяволу, мудило кучерявое, – последнее, что слышу с балкона вдогонку.
Ну с этим определением не поспоришь.
Покидаю территорию жилого комплекса.
Вдох-выдох.
Втягиваю спасительный кислород ноздрями и шагаю по тротуару в неизвестном направлении.
Сколько по времени длится эта «прогулка» – не знаю. В какой-то момент в кармане начинает вибрировать телефон. И если сперва мне удаётся его игнорить, то уже минут через десять террора я теряю терпение.
Достаю гаджет. Готов разгрохать его к чертям. Предполагаю, что это Горький или Вебер, но светящиеся на экране цифры вводят в ступор.
Останавливаюсь.
Не может быть.
Опять Она.
Значит, в прошлый раз действительно звонила? Меня не проглючило.
Телефон затихает, но ненадолго. Уже через пару секунд настойчиво вибрирует вновь.
«Стоило ей появиться – и ты слетел с катушек! Она вон преспокойно укатила в свою Барселону! Строит спортивную карьеру и трахается со своим тренером, а ты, придурок, до сих пор страдаешь по ней, как сопливый подросток!»
Стискиваю челюсти и, свайпнув пальцем по экрану, зачем-то принимаю этот вызов…
– Алло? Марсель… – доносится из динамика моё имя, произнесённое Её взволнованным голосом.
Молчу.
В крови всё ещё кипит злость, вызванная хлёсткими словами Ромасенко и да, эти самые слова красным флагом горят в мозгу.
Интересно, где сейчас этот её Хулио? Рядом или в сторону от него отошла, чтобы позвонить мне?
Сжимаю пальцы в кулак.
– Слышишь меня? Ответь, – просит она с нехарактерной для неё мягкостью.
– Что тебе нужно? – бросаю в ответ довольно недружелюбно.
Глупо, но я чертовски ревную девчонку к этому мужику.
Сразу после той нашей встречи чисто из любопытства нашёл в соцсетях его страницу и изучил его профиль.
Что в нём такого, чёрт возьми, чего не было во мне? Почему она с Ним?
– Слава Богу, я дозвонилась до тебя. Пожалуйста, не сбрасывай и не блокируй.
– Зачем набрала?
Шагаю дальше по мокрому тротуару.
– Я уже звонила тебя пару недель назад. Хотела просто… поговорить.
Мой телефон вновь вибрирует.
Смотрю на экран.
Денис.
– Поговорить, – повторяю, усмехнувшись. – Ты издеваешься, Джугели?
Объявилась. Пропала. Опять объявилась.
Какой-то бред.
– Всё это потом. Сейчас я набрала тебя потому, что мне больше не к кому обратиться. Знаю, это прозвучит странно, но мне очень… Очень нужна твоя помощь.
Чего? Не к кому обратиться?
– Помощь?
– Это срочно, – добавляет спешно, озадачивая всё больше. – Помнишь, ты провожал меня до съёмной квартиры Филатовой?
– И?
Вот вообще не понимаю, к чему она ведёт.
– Скажи, ты не мог бы туда съездить? Прямо сейчас.
– Джугели…
– Мы с Полей, как обычно, общались по телефону, когда ей в дверь позвонили. Она сказала, что это пришёл сосед. Якобы, наверное, извиняться. Мол, в руках у него была коробка конфет и цветы. Я велела не открывать ему, но Филя… – её голос дрожит. – Она открыла. Сказала, что перезвонит мне, но так и не перезвонила. Не перезвонила, понимаешь? Я переживаю. Возможно, случилось что-то плохое, – выводит в заключение своего сумбурного монолога.
– Почему ты так решила?
– Потому что с этими шумными соседями она активно воюет вот уже несколько месяцев подряд. Недавно собиралась участковому на них заявить. Там такой контингент… Пьют, гуляют, шумят регулярно, ну в общем… Она не отвечает сейчас на мои звонки и сообщения. Я не знаю, что там происходит. Ты можешь, пожалуйста, туда съездить? Я тебя очень прошу. Обратилась в полицию, но они сказали, что не выезжают по каждой больной фантазии.
– Адрес скинь.
На самом деле, он итак записан у меня в заметках, но ей это знать вовсе ни к чему.
– Спасибо! – выдыхает с явным облегчением. – Сейчас скину.
Сбрасываю и принимаю вызов от Свободного.
Сговорились они сегодня, что ли?
– Алло.
– Здорово, брат. Как ты?
– Горький попросил набрать? – выдаю вместо ответа. Уверен на все сто процентов, что это так.
– Марс… Пацаны волнуются за тебя. Чё там опять произошло у вас?
– Ничего. Давай потом потрещим.
– Занят?
– Типа того.
– А где ты? – типа беспалевно пытается выяснить, не бухаю ли я.
– Сейчас поеду к Филатовой на квартиру.
– Не понял… – тон беседы сразу меняется.
– Джугели попросила проверить, всё ли нормально у Полины. Она не отвечает на телефонные звонки. Вроде как сосед к ней какой-то мутный пришёл и она пропала.
– Я на машине, неподалёку от ЖК наших пацанов в кофейне. Могу подкинуть тебя, если надо.
– Ну давай.
Ориентирую по локации, сажусь на скамейку покурить и двадцать минут спустя его навороченная бэха заворачивает во двор.
«Если несложно, набери потом» – приходит в этот же момент от Таты.
Дэн коротко сигналит, приветственно моргнув фарами.
Встаю. Выбрасываю окурок в урну, подхожу к его тачке и падаю на переднее пассажирское.
– Привет, – пожимаю другу руку.
– Салют, братан. Как оно? – обеспокоенно на меня таращится.
– А то ж тебе не доложили, – криво ухмыляюсь, цепляя из подстаканника стакан с горячим кофе.
– Это правда, Абрамыч? Ты раскодировался?
– Да.
– Блин. Как так-то?
– Не парься. Я всё контролирую.
– Макс сказал, что вчера они забрали тебя из бара, расположенного где-то в жопе мира. Как ты оказался на окраине Москвы?
– Я катался на метро. Где-то вышел, – пожимаю плечом.
– Метро? – товарищ выгибает бровь.
– Ну да. Сто лет в него не спускался.
– Тебе блин только в метро ездить с твоим индексом узнаваемости, – выезжает со двора. – Ты же понимаешь, что каждый твой шаг снимается на камеру.
– Да похер. Итак каждый божий день про меня что-то дерьмовое пишут. Алкоголик. Торчок…
– Бро, мне кажется, не стоило расшиваться.
– Слушайте, давайте я сам решать буду. Ещё ты грузить меня по этому поводу собираешься? – недовольно на него смотрю.
– Нет.
– Ну вот и отлично.
– Ты не злись на нас, Марс. Мы просто на конкретном очке. Твоя затяжная депрессия пугает, и мы уже не понимаем, как вытащить тебя из этого стрёмного состояния.
– Я в норме. Просто осточертело.
– Ты про концерты?
– Да про всё.
– Музыка – это то, чем ты живёшь, разве нет?
– Уже не знаю, – глядя в лобовое на блестящий тёмный асфальт, признаюсь я искренне. – Может, настало время им двигаться дальше без меня…
– Город Пепла – это прежде всего ТВОЁ детище. Твои треки и твоя музыка.
– Пусть забирают всё. В понедельник встреча в офисе. Передам права, найдут себе нового солиста и вперёд, в тур.
– Да ты чё, Марс? Без тебя это будет уже не то. Ты давай не торопись с такими решениями. Надо бы остыть немного.
Молчу.
– Может, сгоняем вместе куда-нибудь отдохнуть? В Дубай, например? М?
– На кой икс я тебе там сдался? Лучше возьми с собой какую-нибудь цыпу.
– Ещё там мне их не хватало, а если серьёзно, Кучерявый, давай махнём? Тебе надо сменить картинку.
Понимаю, что это очередная попытка привести меня в чувство. Новая идея, которую они коллективно придумали.
– Не обижайся. Ничё не хочу, Дэн.
– Мне не нравится, что ты потерял интерес вообще ко всему. В жизни столько всяких классных вещей. Есть же что-то что может сделать тебя счастливым? Или кто-то… – добавляет многозначительно.
– Этот кто-то давно живёт своей жизнью. Давай тормознём бессмысленный разговор, дружище.
Он вздыхает.
– Как дома дела?
– Без понятия. Я там теперь нежеланный гость. Вон даже мать звонить перестала.
– С крёстным так и не общаешься?
– Не общаюсь и не собираюсь.
– Вы с ним виделись?
– Он приезжал в октябре, но я дал понять, что их с отцом предательство не прощу никогда. А чё ты адрес не спрашиваешь?
– Так ты ж мне ещё тогда его скинул.
– Ездил туда, что ли?
Клянусь, его подбитая скула краснеет. Даже в полутьме салона этот факт отмечаю.
– Всего один раз, – отвечает Денис очень нехотя.
– И зачем?
– Да просто, – уставившись на светофор, поясняет крайне размыто.
– Ну-ну… – хмыкаю.
– Чё? – хмурит рассечённую бровь.
– Тебя всё ещё парит та история с сочинским мажором?
– Нет, не парит, – уверяет, стискивая челюсти.
Ага, да. Так и быть, сделаю вид, что поверил.
– Жалеешь о том, что подставил её сгоряча?
– Я тебя умоляю. Кто кого подставил? Это она дураком меня перед всеми выставила. Строила из себя столько времени монахиню-целку, а сама в моё отсутствие… Закрыли тему, короче, – злиться начинает.
– Может, не было там ничё?
– Слушай, Марс, ну я не дебил ведь. Своими глазами всё видел. На фотках точно была она. Эти сиськи я узнал бы и без лица.
– Ясно. Не заводись.
– Повелась на бабло. Как никак, отпрыск ректора, а я кто? Сын банкрота, пытающийся делать первые серьёзные шаги в спорте. Выбор, по-моему, очевиден, – невесело усмехается.
– Да вроде бы Филатова не такая…
– Пф-ф. Я тебя умоляю, Абрамыч. Такая же, как и все.
– Ну не знаю.
– Где сейчас Я, и где она? Живёт в какой-то задрызганной съёмной халупе, работает за копейки в школе. Жизнь всё по местам расставила.
Киваю и дальше весь оставшийся путь мы едем молча.
– Тут подожду тебя, – притормаживает у знакомого дома. – Не хочу Её видеть.
Именно поэтому вызвался довезти меня сюда. Логика железная.
– Окей.
Выхожу из тачки, закрываю дверь и направляюсь к подъезду, закинув голову вверх.
По моим подсчётам, её квартира та, в которой мерцает свет от телека.
Нахмурившись, набираю код и захожу.
Какого хрена она не отвечает на звонки Джугели?
Поднимаюсь по ступенькам до нужного этажа. Пока мучаю звонок, вспоминаю то, что произошло в ту ночь на этой лестничной клетке.
Если бы Она только знала, как часто я воскрешаю в памяти заезженный эпизод с этим её неожиданным порывом обнять меня.
Порой доходит до того, что у меня развиваются галлюцинации. Вот даже сейчас… Я ведь будто бы вновь чувствую запах её духов.
Дебил помешанный. Совсем тронулся, не иначе.
Повторно жму на кнопку, а потом вдруг замечаю, что дверь хоть и прикрыта, но не до конца.
– Филатова… – зову её, беспрепятственно попав в квартиру.
В прихожей, обклеенной дешёвыми, но симпатичными обоями в цветочек, горит свет. Из комнаты доносится звук громко работающего телевизора.
Чё за хрень?
Тревожно становится. На полу валяется открытая коробка конфет и те самые цветы, о которых упоминала в разговоре Джугели.
– Полина…
Медленно шаг за шагом продвигаюсь дальше и всё больше деталей наводят на мысль о том, что тут явно произошло нечто нехорошее.
Стул опрокинут. Вещи разбросаны. Какие-то бумажки.
– Поль… – повторяю чуть громче и останавливаюсь, чтобы осмотреть небольшую комнату.
Диван. Кресло. Тумба с вышеупомянутым телеком. Шкаф-купе. Стол.
– Эй… – заприметив девчонку, забившуюся в угол, шарю рукой вдоль стены, а когда наконец нащупываю выключатель и загорается свет… В ступоре замираю и в течение минуты, не меньше, перерабатываю ужасную картинку, которую вижу перед глазами. – Полин… – хрипло и судорожно выдыхаю.
Первый шок проходит и я устремляюсь к ней, быстро опускаясь на колени.
Твою мать. Твою мать!
– Филатова!
Сердце барабаном грохочет о рёбра.
Осторожно переворачиваю её.
Страшно пиздец, аж потряхивать начинает.
Прижимаю два пальца к артерии, расположенной на хрупкой шее, и другой рукой набираю деда, с которым недавно разругался в пух и прах из-за своего пристрастия к алкоголю.
Глава 24
Тата
Так и не сомкнув за ночь глаз, рано утром еду в Академию. Накануне Бланко так и не вышел на связь. А набирала я его вчера, между прочим, раз пять подряд.
Сижу на ступеньках, ведущих в административный корпус, и снова думаю о Поле.
Как же так? Почему, Всевышний, ты допустил это? Почему она?
Зажимаю телефон в ладони и, уставившись в одну точку, всё ещё отказываюсь принимать ту информацию, которую сообщил ночью Марсель, явно ошарашенный произошедшим не меньше меня.
Сердце кровью обливается.
Как бы я хотела, чтобы всё это было лишь сном и не имело никакого отношения к реальности.
Дурное предчувствие давно поселилось в моём подсознании, но я даже не представляла, что может случиться нечто подобное. Просто в голове не укладывается.
Уроды! Сволочи! Звери!
Краем глаза замечаю, что неподалёку паркуется знакомый автомобиль. Чуть позже вижу, как оттуда выходит Бланко и одна из теннисисток нашей Академии, Паула Мартинес.
Вскочив на ноги, жду пока мой бывший соизволит подойти.
– Обрываешь телефон пол ночи, стережёшь под дверью офиса. Так не терпелось встретиться? – поравнявшись со мной, произносит он самодовольно.
То есть намеренно игнорировал мои входящие, я правильно понимаю?
Мозг на автомате сравнивает реакцию двух мужчин. Один, находящийся в тысячах километрах от меня, несмотря на многолетнюю ненависть, всё же ответил. Второй, будучи в пятнадцати минутах езды от моей квартиры, не соизволил даже узнать, что стряслось.
– Мне нужно кое-что сказать тебе.
– Жди. У меня по расписанию кофе и важный звонок.
– Разговор займёт всего минуту.
– Жди, – повторяет сухо, исчезая за дверью.
Усмехнувшись, снова присаживаюсь на ступеньки.
Ладно, я подожду. У меня ещё есть время.
– Что тебе нужно от него с самого утра?
Передо мной Паула. Стоит, уперев руки в бока, и недовольно на меня смотрит сверху-вниз.
– Прости, с чего вдруг я должна тебе отчитываться? – вопросительно выгибаю бровь.
– Потому что теперь это МОЙ мужчина, – подчёркивает она достаточно агрессивным тоном.
– ТВОЙ мужчина меня больше не интересует в личном плане, так что можешь быть абсолютно спокойна.
– Я и так спокойна. Просто знаю подобных тебе вертихвосток. Сперва характер показываете и набиваете себе цену, а потом, сообразив, что лоханулись, чуть ли не на коленях за мужиком ползаете.
– Колени – это твоя рабочая позиция, – не могу удержаться от колкого комментария. Однако девушка, похоже, воспринимает мои слова как комплимент.
– Да. И Хавьер от неё в восторге.
– Воздержись от подробностей, пожалуйста, – брезгливо морщусь.
– Не смей трезвонить ему по ночам. Ты теперь никто!
– Мартинес, я как-нибудь без тебя разберусь, кому и когда трезвонить.
– Я тебя предупредила, – поднимается по ступенькам. – И кстати… Так для справки, с Хавьером я сплю уже почти полгода», – выдаёт нараспев, будучи уже за моей спиной.
Достаточно ровно воспринимаю эту неожиданную новость – а-ля туз в рукаве, однако неприятный осадок всё-таки остаётся.
– Ты настолько самовлюблённая идиотка, что в упор не замечаешь ничего вокруг себя.
– Главное, чтобы ты потом заметила.
– Это сейчас к чему?
– К тому. Если умная, сообразишь. Иди уже, – сворачиваю нашу беседу, не желая больше с ней общаться.
«И, кстати, так для справки, с Хавьером я сплю уже почти полгода»
Ну прекрасно. Значит, всё верно я сделала. И нет не то, чтобы я свято верила в воздержание взрослого мужчины, но… Правда всё равно царапнула. Получается ведь, что он достаточно долго был нечестен со мной.
Поздравляю, Тата! Везёт тебе на экземпляров, неспособных справиться с низменными животными инстинктами. Хавьер. Леван. Марсель…
Хотя последнего из этого списка оправдывает тот факт, что в отношениях я с ним не состояла.
Бросаю взгляд на часы.
Раздражённо вздохнув, терплю ещё минут двадцать пять, а потом не выдерживаю и решительно направляюсь в кабинет Бланко.
Постучав, вхожу.
Он и не думает меня звать. Сидит, развалившись в кресле. Пьёт кофе, второй рукой лениво забравшись под юбку Мартинес.
– Удели мне две минуты своего времени и я уйду.
– У тебя действительно что-то срочное? Если нет, подожди за дверью.
Вообще-то я не склонна к тому, чтобы психовать, но своим поведением он меня прямо-таки выбешивает.
Хватаю с полки одну из увесистых наград и швыряю в стену.
– Ты спятила, Джугели? – едва успевает пригнуться. Благо, реакция отличная.
Бах!
– Пусть твоя подстилка выйдет.
– Что? Как она назвала меня? – грозно возмущается Мартинес, спрыгнув со стола.
Запускаю в полёт очередной трофей. На этот раз стеклянный.
– А ну прекрати! Совсем ополоумела?! – орёт Бланко, вскакивая со своего места под аккомпанемент звука битого стекла.
– Я сказала: пусть выйдет, – повторяю по слогам.
– Зай, она совсем оборзела?
– Я сейчас всё разобью здесь, – сообщаю о своих намерениях.
– Паула, оставь-ка нас.
– Ты МЕНЯ выгоняешь? – лупится на него, интенсивно хлопая ресницами.
– Иди переодевайся и на корт. Скоро тренировка.
– Но зай! Она…
– Иди, Паула! – подталкивает её к выходу и захлопывает дверь. – Что ты тут устроила? С ума сошла? – ко мне поворачивается.
Лицо перекошено. Красный весь от злости.
– Веди ты себя как мужчина, я бы не опустилась до вредительства, – отражаю спокойно и прохожу к стулу.
– Джугели…
– На субботнем турнире меня не будет.
– Что значит не будет? – хмурится он в ответ.
– Мне нужно уехать в Россию по личным причинам. Собственно, хотела предупредить, чтобы ты успел снять заявку.
– Личное, – сквозь зубы делает акцент на первом слове, – отодвинешь. В турнире ты участвуешь. Всё. Это не обсуждается. Свободна, – забирает со стола свой кофе и по привычке отходит к окну.
– Ты не понял. Я не разрешения пришла спрашивать. У меня куплены билеты и собран чемодан.
– Мне плевать. Ты оглохла? – ставит со звоном чашку и блюдце на подоконник. – Сказал, что не отпускаю! Тебе нужен этот турнир и дополнительные очки.
– Нет, мне нужно в Москву, к подруге. Она сейчас в больнице.
– Ничего, позвонишь, справишься о её здоровье, переведёшь денег.
– Ты не будешь решать за меня!
– Сама хочешь решать, да? – широким шагом преодолев разделяющее нас расстояние, быстро оказывается возле моего стула. – Тогда вот что, Джугели, – наклоняется ближе, опираясь ладонью о стол. – Можешь лететь в свою Москву, но… Контракт с тобой я разрываю. В одностороннем порядке. Ты теряешь мою поддержку, теряешь Фишера как тренера, и возможность тренироваться тут в принципе, – заявляет бескомпромиссно.
Молчу, пребывая в глубочайшем шоке от того, что он говорит.
– Шантажируешь? – наконец обретаю голос.
– Предупреждаю, – ядовито произносит мне в лицо, после чего выпрямляется во весь рост и убирает руки в карманы. – Расставляй приоритеты.
Тик-так. Тик-так.
Тяжёлая стрелка на больших настенных часах монотонно перемещается по циферблату, отсчитывая секунды гробовой тишины, повисшей в кабинете.
– Что ж, пусть будет так, – заключаю я, растягивая губы в грустной улыбке.
Встаю.
Иду по направлению к двери.
– Разрывай. Опустился в моих глазах итак ниже некуда.
– Дура, одумайся! Пожалеешь потом! – кричит он мне вслед.
Останавливаюсь, обхватывая пальцами ручку. Оборачиваюсь и смотрю на человека, которого долгие годы считала своим другом.
– Прощай, Хавьер.
– Ошибку совершаешь.
– Ошибкой было согласиться на отношения с тобой.
– «Отношения», – кривится он. – Смешно!
– Смешно? – выгибаю бровь. – Не ты ли собирался знакомить меня со своей матерью и дарить кольцо?
– Это всё уже неважно, забудь, – бросает сердито.
– Ты прав, неважно, – киваю. – Но очень жаль, что ты так и не смог с достоинством принять мой выбор и справиться со своими обидами…
*********
До Москвы добираюсь два дня спустя через пересадку в Стамбуле.
Мой багаж теряют. (Видимо, всё в том же Стамбуле). Но сейчас в сравнении со всем происходящим вокруг меня, это кажется настолько неважным, что нет ни сил, ни времени ругаться с авиакомпанией. Поэтому я, заполнив форму на стойке, иду к выходу из аэропорта и вызываю в приложении такси.
Пока жду у столба, служащего для водителя ориентиром, успеваю замёрзнуть. В столице достаточно холодно. Минусовая температура. Серое небо затянуто плотными облаками. Срывается снег.
Набравшись наглости, снова пишу Марселю. Прошу прислать адрес медучреждения, в котором находится Полина. Можно было бы узнать эту информацию посредством справочной службы, но я хочу сделать это именно через него.
Отвечает, спасибо, почти сразу. Скидывает улицу и номер дома.
«Это не больница?» – переспрашиваю озадаченно, забив адрес в поисковой строке браузера.
Марсель: «Филатова в моей квартире. Из больницы забрал её вчера. Она наотрез отказалась там оставаться»
«Ясно»
Марсель: «Назовёшь фамилию на посту охраны и покажешь паспорт. Я предупрежу, тебя пропустят».
«Хорошо».
Немного теряюсь, узнав, что придётся ехать к нему домой, но потом логически прихожу к выводу, что другого варианта не было. Видимо, парень понял, что ей попросту некуда идти. Вот и решил отвезти её к себе…
– Приехали.
– Спасибо.
– Это… Звезду поставьте. Там в приложении.
– Поставлю.
Как раз именно одну.
Думала, не доеду с ним. Исполнял на дороге такое, что не описать словами.
Выбираюсь из машины. На КПП элитного жилого комплекса, у меня действительно запрашивают и проверяют документы, лишь после этого пропустив на охраняемую территорию.
Аллея высаженных в ряд хвойных деревьев ведёт к высокому, многоэтажному стеклянному дому цвета морского бриза, в светлом и просторном холле которого консьерж поливает цветы.
– Здравствуйте.
– Добрый день.
– Я в семьдесят седьмую. Моя фамилия Джугели.
– Прямо по лестнице, к лифтам, – любезно подсказывает интеллигентная женщина, отвлёкшись от своего занятия. – Вам нужен шестнадцатый этаж. Правое крыло.
– Спасибо.
Иду, куда показали. Нахожу лифт и нажимаю на кнопку.
По прошествии нескольких секунд уже внутри внимательно осматриваю своё отражение в зеркалах. Нервничаю очень. Из-за Полинки и из-за Марселя, встречу с которым до недавних пор вообще уже не представляла.
Тяжело на сердце.
Как жаль, что она случится при таких обстоятельствах…
Створки лифта разъезжаются и я выхожу в коридор, пол которого выложен белой плиткой.
Квартиры находятся на приличном расстоянии друг от друга. Та, которая нужна мне, – самая крайняя справа. Подхожу к ней и решительно протягиваю руку к звонку.
Отступаю чуть назад.
Поправляю волосы.
Делаю вдох-выдох.
Сжимаю сумку пальцами.
Жду. И абсолютно оказываюсь не готова к тому, что дверь открывает Илона.
Наверное, с минуту молчим, просто медленно и детально разглядывая друг друга.
– Привет, – она начинает разговор первой.
– Привет.
– Проходи, – отступает влево, пропуская меня в квартиру.
Удивлённой совсем не выглядит. Видимо, Марсель любезно предупредил её о моём визите.
Чёрт! Конечно предупредил! Как же так я забыла про то, что она, судя по всему, тут хозяйка.
