Текст книги "Прости за любовь (СИ)"
Автор книги: Анна Джолос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)
– Ладно.
– Удачи, ребят. Берегите друг друга.
Цепляет меня за руку и тянет за собой.
Глава 49
Марсель
Подъезжаем к высокому забору из кирпича.
– И снова вопрос. Где мы?
– Ты у меня, конечно, девочка серьёзная. Со своим личным дворцом и всё такое, но я решил, что у нас в Красоморске должно быть собственное жильё.
Не отписанное дедом-губером, отошедшим в мир иной.
– Ты купил дом? – удивлённо на меня смотрит.
– Почти. Первую половину суммы уже внёс. Вторую отдам в ближайшее время.
Достаю телефон, набираю охрану, и уже через несколько секунд перед нами открываются автоматические ворота.
– Напиши, пожалуйста, маме, что мы на месте. Она волнуется из-за мотоцикла.
Набиваю сообщение тёще. Отправляю.
Въезжаем на территорию. Глушу мотор.
– Доброй ночи.
Здороваюсь с охранником, слезаю с мотоцикла сам и помогаю Тате.
Она разглядывает симпатичный двор с симметрично высаженными туями, фонтанчиком и скамейкой-качелями.
– Нравится?
– Очень!
– Идём, – сжимаю её ладошку в своей и тяну за собой.
– Он правда наш? – переспрашивает, сомневаясь.
– Да.
Мощёная дорожка, подсвеченная встроенными фонарями ведёт нас к двухэтажному коттеджу из красного кирпича.
– Мебели пока по минимуму, но всё основное здесь есть.
Заходим в дом.
Горит дополнительное освещение. На первом этаже просторная светлая гостиная, но внимание девчонки привлекает лестница, усыпанная лепестками роз.
– Что там наверху?
Переглядываемся.
– Спальня.
– Покажешь?
– Да.
– Марсель! – верещит, потому что снова без предупреждения беру на руки.
Надо держать слово. Обещал же, что буду носить.
– Тихушник. Опять всё молча сделал.
Поднимаемся по ступенькам. Заворачиваем налево. Осторожно ставлю её на пол.
– Закрой глаза.
– Ещё сюрпризы, Абрамов?
– Немного романтики. Давай.
Тата послушно зажмуривается, а я приоткрываю дверь.
Нормас. Повсюду горящие свечи. Фрукты, шампанское, цветы на столе. Кругом лепестки роз.
– Входи.
– Можно уже открыть глаза?
– Да.
Заторможенно моргает, исследуя взглядом комнату. Поворачивается ко мне.
– Ты как успел это организовать?
Улыбается.
Получилось снова её удивить.
– Мэджик, – пожимаю плечом.
Выдавать своих помощников не буду. А вот отблагодарить надо непременно. Я в долгу перед Алисой Андреевной и Сонькой. Сам не успел бы никак.
– С балкона видно море. Пойдёшь смотреть? Правда там, наверное, ничего сейчас толком не видно.
– Море подождёт.
Обнимает меня за шею.
Смотрим друг на друга и одновременно подаёмся вперёд, чтобы слиться в поцелуе. Долгом и распаляющем.
Как я продержался столько времени, один Бог знает.
Сегодняшний день – вообще жесть. Свадьба с этим её повсеместным «горько» – чистой воды мука и пытка. Нет, всем нашим гостям я, разумеется, был искренне рад, но, чёрт возьми, как же хотелось поскорее остаться вдвоём. Спасало лишь ожидание этой ночи.
– Помоги расстегнуть платье, – просит она, поворачиваясь ко мне спиной.
Молча приступаю к доверенной миссии. Пальцы не слушаются и не сразу справляются с мелкими крючками, коих на корсете десятка два. Не меньше.
– Какого дьявола их так много? – возмущаюсь недовольно.
Она смеётся.
– Готово вроде, – сообщаю, расстегнув самый нижний крючок.
– Спасибо.
Разворачивается.
Встречаемся глазами, и как-то резко вдруг становится нечем дышать.
Градус волнения стремительно растёт.
Она начинает медленно раздеваться. И за каждым её движением я наблюдаю столь внимательно, что даже не моргаю. Боюсь что-нибудь пропустить.
Бах-бах-бах.
Сердце ускоряет ритм.
Стучит и бьётся по ощущениям где-то в глотке.
– Нравится? – сквозь туман доносится до меня её голосок, когда платье падает на пол.
Прочищаю горло.
На идеальном теле Таты тонкое, полупрозрачное белое кружево.
Это так нереально сексуально. Просто отвал башки!
Пауза явно затягивается, поскольку я обретаю способность выражать свои мысли ртом только тогда, когда во всех деталях удаётся рассмотреть эту божественную красоту.
– Ты – самое прекрасное, что я видел.
Она застенчиво улыбается и держать дистанцию становится невыносимо.
Преодолеваю разделяющее нас расстояние. Заключаю девчонку в плен своих рук.
Целую и всё сильнее утопаю в похоти.
Рвёт крышу. От близости желанного тела. От осознания того, что станет сегодня целиком и полностью моей.
Падаем на шёлковые простыни, усыпанные лепестками.
Не отрываясь друг от друга, избавляемся от рубашки.
Её ладони гладят мою спину и плечи.
Покрываю поцелуями тонкую лебединую шею.
Каждый сантиметр нежной бархатной кожи зацеловываю.
– Тата…
Подцепив пальцами бретели, стягиваю их вниз вместе с лифом и как сопливый мальчишка залипаю на обнажённой девичьей груди, к которой тут же тянусь губами.
– М-м-м…
Дрожит, выгибается, и я толкаюсь ноющим пахом вперёд.
– Сделай мне хорошо, – шепчет она, тяжело дыша. – Всё с тобой хочу, – взволнованно повторяет фразу, сказанную в Питере. И пиздец. Меня от этой просьбы подрывает окончательно…
Скользнув губами вниз по рёбрам, спускаюсь к плоскому животу.
Задержавшись здесь ненадолго, продолжаю движение дальше, прокладывая влажную дорожку всё ниже.
Оказавшись меж бёдер, носом втягиваю запах её возбуждения. Он будоражит и сводит меня с ума.
Зубами стаскиваю кружева. Помогаю рукой. Куда-то их бросаю и, заняв удобное положение, пробую её на вкус, принимаюсь ласкать языком. Увлечённо, технично и страстно. Желая подарить удовольствие и полёт.
Хочет, чтобы сделал хорошо? Я сделаю. Я всё блядь сделаю. Всё и даже больше.
– Марсель… – произносит моё имя с каким-то особым выражением. Зарывается пальчиками в волосы и остро реагирует на каждое прикосновение.
Отзывчивая моя. Горячая.
Не отрываясь от своего занятия, попутно загребаю визуальную картинку и прёт меня от увиденного так масштабно, что впору рехнуться.
Это ни с какими грёбаными фантазиями не идёт в сравнение.
– Так хорошо?
Сжимаю грудь в порыве страсти. Наверное, сильнее, чем следовало бы, но контролировать это чертовски сложно.
Ловлю тихие стоны, непроизвольно срывающиеся с алых губ, и продолжаю. Продолжаю самозабвенно ласкать её до того момента, пока не получаю должное вознаграждение.
– М-м-м… Я…
Не договаривает.
Вздрогнув, выгибается. Пальцами сминает простыню. Часто-часто дышит, опадая на подушку.
Во рту пересыхает.
Наблюдаю за тем, как моя девчонка кончает, и едва сам не спускаю в штаны, потому что однозначно балансирую на грани. Ведь жажда обладать ею становится физически нестерпимой. Сокрушительной.
Не могу больше ждать. Столько лет об этом мечтал…
Избавляюсь от брюк.
Забираюсь сверху и целую мягкие, податливые губы. Напористо. Пылко. Нежно и грубо. Жадно. Нетерпеливо.
– Марсель…
Отражает поцелуи ответным огнём. Притягивает ближе к себе за шею.
– Хочу в тебя…
На инстинктах соприкасаемся в самых интимных точках, и она шумно выдыхает, в полной мере ощутив степень моего возбуждения.
Продышавшись, немного успокаиваюсь, пытаясь взять себя в руки. Нащупав фольгированный пакет под подушкой, привстаю. Зажав зубами, вскрываю его по линии отрыва, стягиваю боксеры.
Девчонка внимательно наблюдает за мной, пока раскатываю защиту. Дико смущается, но при этом в её глазах загорается нечто незнакомое.
Накрываю её тело собой.
Язык к языку.
Кожа к коже.
Соприкасаемся ею. Обжигаемся. Покрываемся мелкими мурашками в предвкушении того, что произойдёт.
Подтягиваю её коленки повыше.
Не прекращая целовать, пару раз скользящими движениями двигаюсь вперёд-назад.
Спину будто кипятком обдаёт.
Сглатываю.
Ещё раз повторяю и теряю самообладание влёт. Рассыпается оно в пыль.
Толчок.
Быстрый, резкий.
Один. Второй.
Вхожу на полную длину, до упора, нечаянно срывая с её губ приглушённый стон.
Выругавшись матом про себя, замираю.
Она зажмуривается и морщится, вцепившись в моё плечо.
– Тш-ш…
Даю время привыкнуть. Ей и себе.
– Боль пройдёт, – обещаю, ощутив, как напряглась всем телом. – Тата… Родная… Это пройдёт.
Пушистые ресницы трепещут.
Скулы розовеют.
Пухлые губы, разомкнувшись, приоткрываются.
Смотрю на неё заворожённо и что-то невообразимое испытываю.
Штормит меня люто.
Перегрузка систем.
Мотор работает на износ. Таранит рёбра. Рвётся напролом. К ней. К моей девчонке.
Начинаю двигаться, её растягивая.
Тесно. Мокро. Горячо.
И я толкаюсь в эту тесноту. Мычу от удовольствия. Отлетаю в космос, уткнувшись носом в её шею.
Голову кружит от мысли, что первый у неё и единственный.
МОЯ.
Кажется, вслух произношу именно это, покрывая хаотичными поцелуями её красивое лицо.
Грудак разрывает от эмоций.
Радость. Счастье. Дурная эйфория.
Не могу выразить их словами. Это куда больше и ярче, чем простой набор букв.
– Прости. Больно? – спрашиваю встревоженно.
Слёзы, застывшие на ресницах, режут без ножа.
– Уже нет.
Не обманывает. Чувствую, что расслабилась. Отпустило.
Ласково гладит по кучерявой башке. Сама тянется к моим губам. Сильнее сжимает ногами мои бёдра.
Синхронно дышим и нет.
Глаза в глаза.
На разрыв.
Происходящее до самой сути пробирает, навечно отпечатывая эту ночь в памяти.
– Я люблю тебя, Тата.
Мокрый. Потный. Раскачиваясь на волнах всепоглощающей страсти, повторяю ей это не единожды.
Потому что безумно всем сердцем люблю.
Потому что всегда буду…
Глава 50
Тата
Переворачиваюсь на спину и, раскинув руки в стороны, открываю глаза.
На огромной кровати я одна. Подушка Марселя под боком, а где он сам – непонятно.
Нахмурившись, принимаю горизонтальное положение. Опускаю ноги вниз, касаясь босыми ступнями пола.
Впервые за крайние семь дней просыпаюсь одна и мне это не нравится, ведь куда приятнее просыпаться рядом с любимым мужчиной. Ощущать его объятия. Чувствовать его дыхание и тело. Слышать, как прижимая к себе, бормочет что-то бессвязное, милое и дорогое сердцу.
Встаю.
Подхожу к панорамному окну и любуюсь видом.
Здесь на Бора-Бора о-о-очень красиво!
Этот живописный тропический остров, являющийся частью Французской Полинезии, находится в Тихом океане.
Горные вершины, пляжи, покрытые сахарной пудрой, шикарные пальмы, большое количество коралловых рифов, богатство флоры и фауны и известная на весь мир самая чистейшая голубая лагуна.
Настоящий рай на Земле! И в этом раю, на своей собственной вилле, мы вдвоём. Это ли не мечта?
Направляюсь в ванную.
Там умываюсь, чищу зубы и переодеваюсь в купальник.
Десять минут спустя отправляюсь на поиски пропавшего мужа. Спускаюсь вниз. Выхожу через центральные стеклянные двери к бассейну. Иду на звуки невесть откуда взявшейся гитары, и своим появлением явно нарушаю творческий процесс. Потому что Марсель, увидев меня, перестаёт играть.
Пальцы застывают на струнах.
Поднимает взгляд.
Внимательно и недвусмысленно исследует им моё тело, в очередной раз вынуждая почувствовать смущение и нечто ещё.
В глазах вспыхивает уже знакомый огонёк.
Мне нравится, когда он так смотрит. Как хищник на жертву. Как охотник на добычу. Как смотрит мужчина на женщину, которой жаждет обладать.
Это будоражит и волнует. Чувствовать себя желанной – невероятно приятно.
Наблюдаю за тем, как убирает гитару в сторону.
Молча манит пальцем, подзывая к себе.
Отрицательно качнув головой, прыгаю в бассейн, намеренно его поддразнивая.
Задержав дыхание, проплываю под водой с десяток метров.
Вынырнув, обнаруживаю его у бортика. Не усидел, конечно.
– Доброе утро, муж.
Улыбаюсь, радуясь тому, что провокация сработала.
– Не так ты мужа приветствуешь, – поучает, недовольно цокая языком. После чего этот самый язык использует в своих коварных целях.
Змей-искуситель.
Обнимаю за шею. Тяну к себе.
И вот в бассейне мы уже вдвоём.
– Настроение хулиганское? – загоняет в ловушку, вынуждая сместиться к стенке бортика.
– Немного.
– Иди-ка сюда.
Заключает в объятия и снова меня целует. Жадно. Страстно. Нетерпеливо. Так, как будто давно этого не делал. Хотя по правде говоря, большую часть времени мы только и занимаемся тем, что любим друг друга.
А ещё мы купаемся в тёплом океане, валяемся на песке, наслаждаясь ласковым солнцем. Гуляем по острову, пробуем местную кухню, катаемся на водном мотоцикле, осваиваем дайвинг и сноркеллинг, встречаем потрясающие рассветы и закаты.
Всё самое прекрасное происходит здесь…
– Марсель…
Стремительно теряю голову от жарких поцелуев.
Его губы ласкают мою грудь, а руки нагло спускаются ниже. Сжимают бёдра, притягивают к себе. Чтобы ощутила всю силу его желания.
И мне совсем не стыдно. Я распаляюсь и загораюсь тоже. Потому что близость с ним – это так хорошо… Боли, которой я испугалась в тот самый первый раз, больше нет. Стеснения от происходящего тоже.
Есть только удовольствие и… Жгучая ревность, справиться с которой очень тяжело.
Да. Я жутко ревную его к прошлому. Как представлю, что кого-то целовал вот также… Плакать хочется. Но я стараюсь отгонять эти навязчивые мысли прочь.
Сейчас он со мной и мне хочется дарить ему в ответ столько же страсти и любви, сколько получаю я.
– Сядь сюда.
Моя очередь покомандовать. Его это заметно удивляет, конечно, но приказ выполняет.
– И что задумала? – интересуется, забравшись на бортик.
Пристально на него смотрю.
С волос капает вода. Стекает ниже. Загорелая кожа красиво блестит на солнце. Мышцы пресса и рук напряжены. Хищный взгляд с прищуром.
Подплываю вплотную, устраиваясь между его ног.
Протягиваю руки к мокрым шортам.
И это шокированное выражение лица сейчас стоит того волнения, что я испытываю.
Пора проявить инициативу, Тата. Ты взрослая. Ты женщина. И ты знаешь, что он хотел бы, но не станет давить и принуждать. Будет ждать, мучиться. Как это было со свадьбой.
– Ты… – резко замолкает. Потому что я, переборов внутренний ступор и некую неловкость, вдруг давшую о себе знать, решаюсь. Делаю это.
Парень шумно выдыхает, а пару движений спустя низко стонет, опуская руку на мой затылок и сгребая пятернёй волосы.
– Тата… – особыми вибрациями звучит его голос, передавая нечто такое, отчего мурашки разбегаются табуном по плечам. – Ох, блядь… Детка, да. Ещё, – просит отчаянно. – Ещё так…
Вот что скажу. Вспоминаются слова мудрого Игоря Владимировича, ведь, похоже, он был абсолютно прав. Я действительно не осознаю до конца свою власть над этим мальчишкой.
Его реакция на мои откровенные действия и прикосновения – это что-то неизведанное, новое.
Глаза с поволокой.
Взгляд. Томный, чувственный, затуманенный.
Дыхание сбивается окончательно.
Не может себя контролировать и как же мне нравится это его состояние!
Да неважно сколько их было, наверное. Неважно, что я неопытна. Есть мы, наша любовь. Остальное природа подскажет.
– Чёрт. Да…
Наблюдаю за тем, как меж бровей залегает несуществующая морщинка.
Как он зажмуривается. Приоткрывает рот, замирает, закусывает губу. Мычит и, резко распахнув глаза, обрушивает на меня стольких ярких по силе эмоций.
Ему хорошо, и ничего сверхстрашного не случилось. Раньше мне казалось, что познать человека целиком и полностью в этом плане я не способна. Оказывается, ошибалась.
– Иди ко мне.
Помогает выбраться из бассейна. Правда тут же у этого самого бассейна раскладывает, обрушиваясь на мой рот с такой горячностью и пылом, что внизу живота вихрем закручивается предвкушение.
– Хочу тебя без резины, – зацеловывает шею. Не удержавшись, засасывает и прикусывает тонкую кожу. Повторяет, услышав мой тихий стон. – Хочу… Тата.
Возбуждён, разгорячён до предела, и я так плохо соображаю, что выпаливаю это да, совершенно не задумываясь о последствиях.
– Родная моя. Любимая. Детка…
Зависаем в моменте, когда становимся одним целым.
Тонем в ощущениях.
Плавимся.
Сгораем дотла, тяжело дыша, проживая эти незабываемые минуты.
Выгибаясь навстречу, смотрю наверх сквозь мокрые ресницы. Безоблачное синее небо над головой. Парят птицы.
И я высоко-высоко парю вместе с ними.
*********
Вкусный завтрак.
Пляж.
Лагуна.
Дайвинг.
Акваланг. Ласты. Сегодня погружаемся в новом месте. Глубина пятнадцать-восемнадцать метров. Кристально чистая вода. Уникальный подводный мир с его обитателями. Потрясающие сады коралловых рифов.
Стать частью этой красоты стремятся люди со всего земного шара.
Скаты-манты, огромные черепахи, дельфины, барракуды, рифовые акулы и разнообразные рыбы, которых невозможно увидеть где бы то ни было ещё.
Рыбы-ангелы. Рыбы-хирурги. Рыбы-попугаи.
Мы с Кучерявым словно дети. Никак не можем наглядеться на эту сказку. И как же жаль, что скоро всё закончится…
– Не хочу домой, – с грустью признаюсь, паря в небе на парашюте, привязанному к катающему нас катеру.
– А кто жаловался на утомительный перелёт? – хмыкает Марсель, сцепив наши пальцы вместе.
Три пересадки – это сильно, но оно того однозначно стоило.
– Я запомню наши медовые десять дней на всю жизнь. Это было незабываемо.
Очень благодарна нашим родителям и деду Игорю за такой шикарный и дорогой подарок.
– Звучит так, как будто планируешь по возвращении развестись, – смеётся.
– Дурак? – закатываю глаза. – Пальцы распухли после погружения. Кольцо не снимается, к твоему сведению.
Между нами говоря, кто по собственной воле захочет снять его, да?
– Целуй. И смирись, что оно там навеки вечные.
– Так уж и навеки.
– Тата…
Злится.
– Ну а что? Ты столь увлеченно щебетал с нашим инструктором по дайвингу, улыбался во все тридцать два. Английский вон даже вспомнил, чтобы произвести на девушку впечатление.
Хохочет.
– Ну и фанта-а-азия.
– Да кто вас, рокеров, знает. Влюбишься и останешься в этом раю, отправив свою теннисистку назад в Красоморск. Будешь плавать тут среди рифов и акул. Вдохновляться на творчество.
– Глупая, Абрамовы по-настоящему влюбляются только один раз. Намертво и навсегда. Я говорил ведь, – прижимает тыльную сторону моей ладони к губам и грудь наливается теплом.
Идём на снижение.
Приземлившись на катер, целуемся, радуясь тому, что не разбились.
Вечер проводим на вилле, устроив себе пикник на пляже.
Только мы. Предзакатное солнце и океан.
Марсель лежит, удобно устроившись на моих коленках. Я по очереди кормлю нас обоих экзотическими фруктами.
– Шац так забавно разрыдалась на нашей свадьбе.
– Она растрогалась. Столько всего доброго нам пожелала, – вспоминается её поздравление.
– Прирождённый оратор.
– Хорошая она. Откуда только силы работать в школе. Всё-таки возраст…
– Говорит, что заряжается молодостью от своих учеников.
– Ага и каждый день благодаря им же лишается нервных клеток.
– На что потратим подаренные деньги? Может, купим тебе машину?
– Мне? – удивлённо на него смотрю.
– Ну да. Бэшэчку или мерс модного цвета. Будешь меня катать.
– На права нужно учиться.
– И чё? Отучишься.
– Мне надо возвращаться в спорт. Я хочу попробовать.
Ранение понесло за собой некоторые проблемы со здоровьем, но настроена я более чем решительно. Мириться с текущим положением вещей не намерена.
– Хочешь – значит всё получится. Только, пожалуйста, найди возможность тренироваться в Москве. Я тебя не отпущу никуда далеко, ты же понимаешь?
Да я и сама не планирую оставлять его надолго.
Обещание вечной любви – это, конечно, здорово, но все эти женщины, сворачивающие шею на моего Кучерявого, очень напрягают.
Подумать не могла, что такая жуткая собственница и ревнивица. Но как есть.
– Что там на большой земле? Какие новости? – интересуется без особого энтузиазма, пока я перебираю каштановые завитки волос.
Он в эти моменты как кот. Кайфует. Ластится. Разве что не мурчит.
– Наша фотография облетела все новостные паблики.
– Что пишут?
– Что мы красивая пара.
– Я с ними согласен.
– Русские Курникова и Иглесиас. Гадают, надолго ли вместе.
– Так надолго, что им и не снилось.
– Фан-паблик группы заполонили рыдающие смайлы со слезами. Девочки расстроены тем, что потеряли тебя.
– В смысле потеряли?
– В смысле ты выбыл из списка горячих холостяков.
– Вон у них ещё три в запасе имеется, плюс Горин.
– Ромасенко всерьёз увлечён Ритой.
– Чиж и Горький открыты для новых впечатлений.
– Марсель, кстати о Горьком. Мне одной видится, что Мила с Артёмом только потому, что хочет позлить Пашу?
Наконец завожу этот непростой разговор. Всё как-то не знала, как бы к нему подступиться.
– Да нет. Тёмыч ей нравится.
– Возможно, но к Паше у неё куда более сильные чувства, на мой взгляд.
– Глупости. Сестринская ревность к девчонкам. Ей всегда хотелось, чтобы его внимание было обращено только к ней.
– Не думаю, что она относится к Паше именно так, как ты озвучил. Что если она влюблена?
– Что за дичь, Тата? – хмурится.
– Тебе так не кажется? – отражаю невозмутимо.
– Нет, ты чё. Она просто всё детство провела с нами. Привязалась и естественно, её бесят Оли-Кати, которые крутятся вокруг него.
– Ну а если всё же предположить, что у них взаимное притяжение? – не унимаюсь.
– Какое взаимное притяжение, детка? Паша относится к ней как к младшей сестре. К тому же, у нас с пацанами уговор.
– Что ещё за уговор? – уточняю, нахмурившись.
– Клятву друг другу дали, будучи подростками. Самую настоящую. На крови. Что нашу дружбу не разрушит ни одна девчонка.
– А причём тут Милана? – не совсем понимаю.
– Сёстры и бывшие – табу.
Оп-па. Вот я, судя по всему, и докопалась до истинной причины показной отстранённости Горького.
– Вы были детьми.
– Мужское слово – всегда слово.
– Разве не лучше доверить близкого человека своему другу, а не какому-то чужаку? – рассуждаю я вслух.
– Не лучше, – качает головой. – Они разругаются или произойдёт что-то из ряда вон выходящее и всё. Дружбе конец. Придётся же позицию сестры принять. Защитить её и всё такое. Зачем создавать лишние проблемы, если их можно избежать?
Да уж. Вот теперь мне всё предельно ясно.
– Пашка в начале девятого замутил со старшей сестрой Чижа. Она была старше на три года. У него с ней первый секс случился.
– Кхм.
Чем дальше, тем любопытнее.
– Они с Никитосом подрались и разругались из-за этого. Хотя Ленка тогда уже уехала учиться в Питер.
Н-да…
– Я к этой драке присоединился, – рассказывает дальше.
– То есть?
– Обидно стало. У меня же с Ленкой тоже было. Она, короче, нас обоих в параллель со взрослой жизнью познакомила. Женщины – коварные существа…
Вздыхает, а я теряю дар речи. Убил меня этой историей.
– Разосравшись в хлам, накостыляв друг другу, пришли к решению забыть про Ленку и пообещать больше ничего подобного не исполнять.
Молчу.
– Эй, – поворачивается ко мне.
– И как? – интересуюсь холодно.
– Что как? – переспрашивает.
– Первый раз с Ленкой, – цежу сквозь зубы ледяным тоном.
– Тата…
– Это она тебя всему научила?
– Ну хорош, – садится, лезет обнимать, а у меня огнём чувство ревности за ребрами полыхает. – Зай, это было капец как давно.
– Но ты отлично всё помнишь.
– Только из-за нашего петушиного боя!
– Сколько их было всего, если посчитать? Десять? Пятнадцать? Больше?
Что я там говорила? Неважно сколько?
Важно, чёрт возьми!
– Слушай…
– Кому-то достаются девственницы, а кому-то…
– Завязывай, пожалуйста. Договорились же, что забыли про всё, что было до.
– «До» было только у тебя.
– Ты девочка. Это другое.
– То есть если ты мужчина, то можно без разбора всех…
– Уже как есть, – перебивает. – Фарш назад не прокрутишь.
Фыркаю.
– Даже жалею о том, что не легла в постель с Горозией и Бланко. Так было бы по-честному! – выпаливаю на эмоциях, разумеется, никакого сожаления на этот счёт не испытывая.
Намеренно вывожу на злость. И у меня отлично получается.
Резко меняется в лице.
Стискивает челюсти.
Кривит губы.
Скулы контрастными пятнами покрываются.
Прищуривается.
– Повторишь?
Не выдержав его взгляда, опускаю голову.
Перебираю пальцами тёплый песок и не решаюсь произнести ни слова, пока между нами звенит красноречивая пауза.
Поднимается.
Уходит на виллу, оставляя меня заливаться слезами и досматривать закат в одиночестве.
Сижу до тех пор, пока не темнеет. Слушаю океан. Долго перевариваю нашу ссору. Неоднократно прокручиваю всё сказанное в голове. Жду, когда придёт забрать меня, но он не приходит.
Беру босоножки с собой и босая, самостоятельно возвращаюсь в дом.
В красиво подсвеченном бассейне никого. В гостиной и столовой тоже. И даже в спальне.
Такой страх меня одолевает, когда проверяю ванную и туалет.
Марселя нигде нет.
Уехал? Уехал, бросив меня тут?
Пребываю в состоянии паники. Слёзы душат. Благо, хватает ума проверить террасу.
Кучерявый там. Лежит в гамаке. Не спит. Звёзды в ночном небе разглядывает.
Выдыхаю.
Отпускает меня также резко, как проняло.
Забираюсь к нему в гамак. Обнимаю, сплетаясь с ним руками-ногами. Утыкаюсь носом в шею. Закрываю глаза.
– Прости меня. Я не права, – выдыхаю тихо. – Обидела нарочно. Ни о чём таком я не жалею. Просто из ревности это сказала.
Молчит.
– Марсель…
Целую подбородок. Нежно-нежно. Изнемогая от желания заполучить от него хоть какую-то ответную реакцию. Потому что вот так не могу. Разрыдаться хочется.
– Я очень сильно тебя люблю. Прости, – ещё раз повторяю. Искренне и честно.
Поворачивается ко мне. Его губы задевают мои, но не целуют.
Глазами цепляемся.
– Больше никогда никого вспоминать не буду, – обещаю, прислонившись своим лбом к его. – Пожалуйста, скажи, что между нами мир. Он так мне нужен…
