355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Плеханов » Демид. Пенталогия (СИ) » Текст книги (страница 16)
Демид. Пенталогия (СИ)
  • Текст добавлен: 12 октября 2016, 04:41

Текст книги "Демид. Пенталогия (СИ)"


Автор книги: Андрей Плеханов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 137 страниц)

– Довольно помпезное имя – даже для такого персонажа, как я – не правда ли? – Человек улыбнулся. – Эй-Пи не затруднялся в выборе имен. Я заселяю директорию, созданную для непосредственного использования Хозяином всех видов информации. Ты стал новым Хозяином и теперь можешь получить доступ к любым знаниям, содержащимся в компьютере. Так что, уважаемый Ди-Пи, можешь без излишних сантиментов узнавать все, что тебе нужно.

– Значит, ты склонен считать, что в наибольшей степени олицетворяешь собой этот компьютер? Как я заметил, почти все местные обитатели претендуют на лидерство и жалуются на то, что им не удается встретиться друг с другом.

– Глупцы! Их просто не существует. В данный момент существую только я. И если ты выйдешь из моей директории, я точно так же буду свернут, архивирован и задвинут в темный ящик. Не думаешь же ты, что все эти рисованные человечки реально живут, дышат, едят, или, к примеру, справляют естественные надобности? Каждый создан лишь в силу необходимости, и как бы ни тщился возвысить собственную значимость, останется лишь определенной функциональной директорией. Я, пожалуй, отличаюсь от всех главным образом тем, что осознаю это. Хотя, конечно, я имею и качественные отличия. Мой объем памяти отличается от них в тысячи, а то и миллионы раз. При этом он приближается по своим параметрам к человеческому, и, обладая возможностями к самосовершенствованию, я постепенно отклоняюсь от мышления стандартной электронной схемы и развиваю в себе личностные черты. А идея встречи обитателей Внутреннего Мира? Это нонсенс! В сущности, все они являются в определенной степени моими перевоплощениями, только сильно ограниченными и схематизированными. Если бы они существовали одновременно, это напоминало бы шизофрению в сотой степени – не две и не три, а несколько сотен личностей в одном сознании. Так что, уважаемый Ди-Пи, если ты будешь перестраивать систему Внутреннего Мира, то учти, что имеешь дело не с простым компьютером.

– Слушай, Мудрец. – Дема догадался, что "Ди-Пи" – его новое имя в компьютерном мире. – Пока мне не до перестройки. Мне бы себя привести в порядок.

– Догадываюсь. Тебе надо уменьшить явления гиперсенситивности.

– Да не уменьшить. Мне бы вообще избавиться от этой дряни! Как снова стать обычным человеком, у вас там не записано?

– Ну, это у тебя вряд ли выйдет. Влип ты крепко. А вот научиться управлять своими способностями... Думаю, зеркало номер три тебе хорошо поможет...

Мудрец неожиданно замолчал, к чему-то прислушиваясь.

– По-моему, в комнате, там, в Наружном Мире, кто-то появился.

– Откуда ты знаешь? Ты же не можешь ни слышать, ни видеть.

– Это так. Зато, когда я включен, я улавливаю мысли людей в помещении. Ты и сам это знаешь.

– Может быть, это кто-нибудь из местных жителей?

– Нет, никто из посторонних людей не сможет попасть в дом, даже если дверь будет открыта настежь. Кроме того, эти думают на каком-то странном, незнакомом языке, если это вообще можно назвать языком. Сдается мне, что эти существа нематериальны!

– Слушай, мне нужно срочно выйти из компьютера, – Демид забеспокоился. – Кто знает, что там может случиться с моим телом? Ты можешь выкинуть меня отсюда?

– Я пробую, – нервно сказал Мудрец, – но у меня ничего не получается. Я блокирован...

Он замолчал и быстро растаял в воздухе. Чернота вокруг Демида раскрасилась в пестрые геометрические полосы. Внутренний Мир стремительно свертывался, мелькая хаотическим нагромождением фигур, знаков, точек. Твердый субстрат ушел из-под ног и Демид полетел в черную бездну.

ГЛАВА 7

Лека проснулась поздно. Окно было открыто – на улице, несмотря на сентябрь, было тепло. Береза за окном шелестела желтеющими листьями, тонкие паутинки плыли по воздуху. Бабье лето... Хорошо! Лека потянулась в постели и зажмурила от удовольствия глаза.

Давно она не ощущала такой легкости в теле. Когда-то она просыпалась в хорошем настроении каждый день – в давние-стародавние времена, когда она училась в английской школе, плавала в бассейне, дружила с мальчиками, и не знала ничего ни о кайфе, ни о ломке. Жизнь и без того была кайфом. Господи, как же давно это было! И как недавно – всего три года назад. Может быть, есть все-таки Бог на небе, если такой замечательный человек, как Дик, пытается вытащить ее из всей этой грязи? Она почувствовала, как засосало под ложечкой – ей страшно захотелось есть и это тоже было неожиданно и приятно.

– Дик! – позвала она. – Дик, ты где? Я есть хочу!

Никто не отозвался. Лека откинула одеяло и вскочила. На ней не было никакой одежды – совсем ничего. Зато она была чистенькая и от нее вкусно пахло жасминовым мылом. Она позаимствовала у Дика рубашку – по длине она доходила до середины бедер, а рукава пришлось закатать. Покрутилась перед зеркалом и отправилась на кухню.

– Сейчас я наведу тут у него порядок, – мурлыкала она. – Разберемся в его свинарнике...

Лека открыла дверь на кухню и встала, как вкопанная. Убирать было нечего.

Для Леки уже стало привычно, что кухня – это нечто среднее между выгребной ямой и пепельницей. Высохшие лужи прошлогоднего кефира, слой пепла на ободранном линолеуме цвета мумифицированного мяса, шприцы-ветераны в раковине вперемешку с дохлыми от обжорства тараканами. Здесь такого не было и в помине. Все сияло чистотой. Собственно, это была не просто чистая кухня. Это была очень красивая кухня. Лека с восхищением провела пальцем по матовому белому пластику на стене.

– Ого, клево! Прямо запад!

Леке приходилось бывать в квартирах и пошикарнее этой. Подумаешь, шведский гарнитур! Но теперь ей вдруг мучительно захотелось жить в такой чистоте и красоте, не ступать по утрам, брезгливо поджимая пальцы босых ног, на закиданный окурками пол, не распихивать ногами кастрюли, не отыскивать в груде жирных тарелок относительно чистую. "Если бы у меня была такая кухня, я бы тоже стала чистюлей", – сказала она себе. Это прозвучало как заклинание. Обычное утреннее заклинание, которое произносит человек, внезапно почувствовавший необходимость в перемене. Перемене места, перемене жизни, перемене пристрастий. Человек осторожно высунул голову из-за портьеры, бросил шпионский завистливый взгляд на чужую жизнь и обнаружил, что счастье, оказывается возможно. "Здорово, – бормочет он. – И я так хочу! И я так буду!" И что самое смешное – он действительно верит в то, что у него получится. Это утреннее солнышко виновато. Оно ослепляет человека, раскрашивает помойки в семь основных цветов радуги и невиданное количество дополнительных оттенков. Оно заставляет забыть о том, что кроме утра существует также день когда мучительно хочется спать вечер когда мучительно хочется оглушить себя чем-нибудь тяжелым и ночь когда враги становятся друзьями во всеобщем всемирном братстве коньячноводочноденатуратнодихлофосно-косячном чтобы снова стать врагами наутро.

Утолив голод, Лека почувствовала необыкновенный прилив энергии. Ей просто необходимо было выйти на улицу, чтобы все увидели, какая она счастливая и симпатичная. Ей захотелось поболтать с кем-нибудь из подружек и выложить все, что с ней случилось вчера вечером. Лека уселась у телефона и набрала номер.

– Алло! Маришка, это ты? Да. Нет! Врут они все. У меня все клево! Я тут с таким мужиком познакомилась, обсад полный!

Она собиралась похвастаться своим новым знакомым, рассказать все (ну, почти все) о встрече в баре, о его квартире-лаборатории, о чудесном камешке, но у нее ничего не вышло. Она только немо открывала рот. Слова не шли языка – какой-то внутренний тормоз встал костью поперек горла. Помычав с минуту, она поняла, что разговор не получится.

– Ну ладно, Маришка. Меня тут зовут, прости, бежать надо. Я тебе потом все расскажу, когда встретимся.

Она раздраженно бросила трубку. Вот это фокусы! Вчера он ее заставил замолчать, сегодня опять она с человеком поговорить не может. Может, он ее какой болезнью заразил, этот Дик? Нет, в такие игры она не играет. Надо смываться.

Она подошла к двери и решительно взялась за замок. Он был хлипковат с виду – из тех, что можно ногтем открыть. Но ей не поддавался. Вот черт! После пяти минут возни с замком Лека раздраженно пнула дверь ногой. И едва не свалилась. Нога заскользила вдоль двери, словно та была смазана маслом. Лека полетела лицом прямо на дверь, и лишь в последний момент успела выставить руки. Лека, не веря глазам, глядела на свои ладони. Между ними и дверью оставался просвет в полсантиметра. Ладони висели в воздухе и Лека не чувствовала, чтобы они на что-то опирались. Он с испугом отдернула руки и вытерла их о рубашку. Подходить к двери ей расхотелось.

Попробовать вылезти через окно? Высоко и страшно. Лека высунула руку в окно, но пальцы ее снова уперлись в невидимую преграду. Девушка завизжала и отскочила. Ну ладно, дверь – это еще можно понять – какое-то хитроумное устройство от взломщиков. Но тут-то обычное окно! Открытое, и ветер в него дует, и звуки с улицы слышны. Лека схватила стул и запустила им в окно. Стул на секунду повис в воздухе, а затем отскочил обратно в комнату, так, что Лека едва успела увернуться от него. Со стулом, правда, ничего не случилось – весело подпрыгнул на полу и подмигнул Леке. Симпатичный такой стульчик, между прочим. Из легкой, полупрозрачной пластмассы, как и вся мебель в комнате.

Лека поставила стул на ножки и оседлала его верхом.

Так, значит, она – пленница. Что будет с ней дальше? Откормят и съедят? Или используют для каких-нибудь дьявольских опытов, превратят в вампира? Да нет, вряд ли. Что-то говорило ей, что Дик был слишком хорошим человеком, чтобы так по-свински поступить с ней. Или он только притворялся хорошим?

– Сейчас посмотрим, что тут в твоих бумажках, – пробормотала Лека, направляясь к столу. – Читать я еще не разучилась.

Книги на полке над столом ее не заинтересовали. Все больше научные – электроника, программирование, психология, лингвистика какая-то. До черта было книг, и все неинтересные. А в стол она залезть так и не смогла. Ящики были сделаны все из того же полупрозрачного материала и она могла увидеть, что там лежит много всяких интересных вещичек. Наверное, это было очень удобно для Дика – он мог вспомнить, что в каком ящике находится, не открывая его. Но для Леки пользы в том было мало – ни ручек, ни замков на ящиках не наблюдалось, и открыть их не было ну решительно никакой возможности. Она проковырялась битых полчаса с нулевым результатом. И разочарованно плюхнулась на стул.

"Господи, скука-то какая! Полон дом всяких стремных вещичек и ни до чего добраться нельзя!"

Взгляд ее упал на компьютер. Ага, это уже что-то знакомое. Тот, первый ее приятель, который пристрастил ее к наркотикам, был программистом (пока не скопытился). У него тоже был компьютер, правда, не такой навороченный. Лека все дни напропалую играла на нем – когда была в состоянии. Особенно нравилась ей игра "GODS" – "БОГИ", в которой человечек шел себе и карабкался по бесконечным лабиринтам мистического Города, по коридорам огромного Храма, попадал в хитроумные ловушки и сотнями уничтожал всяких монстров и чудовищ. Лека до сих пор гордилась, что ей удалось пройти всю игру до конца, разгадать все загадки и остаться живой. Правда, тогда она хорошо знала английский, да и память у нее была хоть куда.

Она подвинула стул к компьютеру и нажала кнопку включения в сеть. На экране неожиданно вспыхнула надпись:

"ВАМ ДАЕТСЯ ПЯТЬ СЕКУНД НА УСТАНОВКУ ПРАВ ДОСТУПА. ПОЖАЛУЙСТА, НЕМЕДЛЕННО ВВЕДИТЕ КОД".

Лека попыталась потыкать пальцами в кнопки – все было не то. Экран даже не реагировал – знай себе отсчитывал время. А через пять секунд погас.

"Обидно, – подумала Лека. – Никто меня здесь не признает. Все вещи в этом доме считают меня чужаком. Или чужачкой?"

"ТЫ КТО?"– неожиданно возникла надпись на дисплее. Лека вытаращила глаза.

"Я – Лека", – автоматически подумала она.

"ЯЛЕКА", – появилось слово на компьютере.

– Не Ялека, а просто Лека, – сказала девушка. – Русского языка, что ли, не знаешь?

"Лека – это твое имя?"– написал компьютер.

– Да. Как это ты догадался?

"Я очень умный.– Скромно сообщил компьютер. – Мои ментальные способности близки к безграничным. Но мне бывает скучно".

– И мне тоже, – вздохнула Лека.

"Ты – существо женского пола?"

– Конечно. Я – девушка. – Лека посмотрела на свои длинные ноги и почему-то прикрыла их рубашкой.

"Красивая?"

– Очень.

"Это хорошо. Мне чужда человеческая дифференцировка полов, но свойственно стремление к красоте. Рад приветствовать тебя, Лека. Ты – первый человек, кроме Хозяина, появившийся в этом помещении с тех пор, как меня поставили сюда".

– Слушай, с каких это пор компьютеры стали разговаривать с людьми?

"Я – не обычная вычислительная машина. Но, к сожалению, более подробной информации я тебе предоставить не могу. У тебя нет доступа".

– Ну ладно. А что-нибудь про своего Хозяина ты знаешь? Что он за человек такой странный?

"Эта информация также не подлежит разглашению".

– Какой ты скрытный! – обиделась Лека. – О чем же мы тогда вообще разговаривать можем?

"О тебе. Я хочу получить сведения о тебе – как можно больше".

– И что же ты будешь делать с этими сведениями?

"Я их каталогизирую и подвергну анализу. Информация – самое ценное, что есть в этом мире".

– Шиш тебе, а не информация! Не хочешь со мной разговаривать – не надо. Я тебе тоже ничего не скажу.

"Можешь ничего не говорить. Откровенно говоря, я воспринимаю твои мысли, а не слова. Я уже узнал о тебе много вещей, которые ты предпочла бы не разглашать. Например то, что ты страдаешь полинаркоманией и Ди-Пи провел сеанс гипнотического снятия абстиненции, который вызвал у тебя оргазм..."

– Ах ты шпион! – вспыхнула Ленка. – А ну-ка заткнись! Не хата, а дурдом какой-то. Дверь не открывается, компьютер мысли подслушивает...

– Что, не нравится? – раздался у нее за спиной насмешливый голос. Компьютер мгновенно выключился, притворившись невинной овечкой. Лека обернулась и покраснела. В дверях стоял Дик и улыбался.

– Дик! Ой, откуда ты взялся? Я тут...

– Исследуешь окрестности? Вижу, вижу.

– Я ничего не трогала. Честное слово.

– По-моему, скорее наоборот. В доме не осталось вещи, к которой бы ты не прикоснулась.

– Откуда ты знаешь? – Лека изобразила обиду.

– Вот, смотри. – Дик дотронулся до ее руки и она увидела отпечатки своих пальцев, оставшиеся везде – на аппаратуре, на ящиках стола, на компьютере. Они светились желто-зеленым светом.

– Ну ты детектив! – возмутилась Лека. – Ты что, руки мне краской намазал?

– Экстрацептивная люминисценция, – доступно объяснил Дик. Он убрал руку и все отпечатки исчезли, словно погасли огоньки. – Ты, похоже, с компьютером беседовала?

– Ага. Он что, ко всем так пристает?

– Нет, это что-то новенькое, чтобы он начинал беседу с незнакомым человеком по собственной инициативе. Очень глупо и неосторожно с его стороны.

– А вообще-то он забавный. Как человек прямо. Это ты в него такую программу заложил?

– Да нет. Эта машинка имеет собственную индивидуальность. Очень тщеславный, любопытный тип, но порою проявляет странное чувство юмора. В нем просто бездна компьютерной иронии.

– Интересно. А почему он мысли читает?

– Так уж он создан. Собственно говоря, это не просто ящик с электронной начинкой. Это сложная система. Вместе с этим креслом, шлемом, всей этой аппаратурой. Может быть, когда-нибудь ты пройдешь через нее и узнаешь, что в мире есть иные удовольствия, кроме траханья и наркотиков.

– Ну уж ладно, как будто я прямо дура такая...

– Ладно, Лека, не обижайся. Я другое хотел сказать. Ты должна многому научиться. Твой мозг – самый совершенный аппарат, созданный природой. Никакой компьютер с ним не сравнится, как бы ни пыжился. Обычный человек использует возможности своего мозга процентов на десять. Я – ну, скажем, на тридцать, и разница уже огромная. А ты, по моему, и на полпроцента не потянешь. Не обижайся только.

– А зачем же я тебе нужна, идиотка такая?

– А затем. Я особенно и не выбирал. Мне просто показали. Привели, ткнули пальцем: "Вот эта". Я проверил – и в самом деле ты подходишь. Помнишь линии на коже? Они важнее всего прочего. Будь ты хоть нобелевской лауреаткой, с мозгами весом в полпуда, а нет этих линий – и ни на черта ты мне не нужна.

– Ничего не понимаю. Кто тебе меня показал? При чем тут эти линии? Что вообще тебе от меня нужно? Ты мне вообще-то нравишься, Дик. Хотя бородень этот дурацкий тебя портит. Я хочу понять тебя, правда. Только не рассказывай мне такими половинными фразами – из них ничего не поймешь. Мне все с самого начала.

– Ну что же, слушай. Ты ведь в школе была отличницей?

– Да.

– А уроки каждый день учила? Только честно.

– Ну... не каждый.

– А как же?

– Учила только тогда, когда знала, что меня завтра спросят.

– Ага. Для тебя это как-то само собой разумеется – ты знала это заранее. Кто же тебе сообщал? Завуч? Или ангел во сне?

– Никто. Просто знала, и все.

– Тебя такое знание не удивляло?

– Нет. Это у меня было всегда.

– А кому-нибудь еще об этом рассказывала?

– Нет. Зачем?

– Боялась, что ненормальной сочтут?

– Ага. Дик, а откуда ты все это знаешь?

– Во-первых, не Дик, а Демид. Дик – это кличка. Я, конечно, к ней тоже привык, но если ты будешь звать меня просто Демой, это будет мне приятнее.

– Хорошо... Демид. Это ж надо, какое имя! Я думала, сейчас таких больше не бывает.

– Бывает. А знаю я все про тебя потому, что я и сам был таким. Билет какой на экзамене попадется, знала?

– Ага!

– И я тоже! – Демид засмеялся и хлопнул ее по плечу. – Здорово, правда? Все думают, что ты зубрила, а ты просто провалял дурака всю сессию, и выучил, положим, один-единственный билет номер пятнадцать. Идешь к столу, а ноги трясутся – а вдруг все это наваждение? Пролетишь сейчас, как фанера над Парижем! Хватаешь билет – и точно – номер пятнадцать! Хоть правой рукой бери, хоть левой. И все профессора в осадке – какой умный студент! Изучил вопрос до самого донышка!

– Ага, так и есть. Дем, подожди, вот у меня еще был случай...

Зрелище было занятным. Демид и Лека хихикали, как малые дети, и рассказывали, перебивая друг друга, занятные истории из своей жизни. Они выглядели как два старых приятеля, сиживавшие в детсадовские времена на соседних горшках, и встретившиеся после долгой разлуки. Воспоминания детства носились в воздухе, роились и сталкивались, издавая веселое ржание. Для полноты ощущения не хватало только бутылки коньяка "Арагви" и альбома с семейными фотографиями.

– Слушай, Ленка, а в мысли чужие подглядывала?

– Нет, не было такого. Я так не умею.

– А вспомни-ка. Ведь ты всегда знала, что человек о тебе думает?

– Ну, я считала, что просто читаю это по лицам. Всегда ведь видно, нравишься ты человеку или нет.

– Нет, я не про это. Не обязательно ведь слышать в голове чей-то голос. Просто вдруг понимаешь, что тип, который стоит сзади тебя, думает: "А ничего ножки у этой телки. А задница могла бы быть и поширше". И неожиданно обнаруживаешь, что знаешь, что зовут его Петя, что он с женою развелся, что он неряха и любит бутерброды с томатным соусом. Бывало такое?

– Ну да, что-то такое было, – припомнила Лека. – Только давно уже ничего такого нет. Как я начала "вмазываться", все исчезло. Я сперва еще пыталась угадывать, что со мной завтра случится, но пару раз обманулась и перестала. А ведь три года назад я совсем не такая была, как сейчас. Жалко, что ты мне тогда не встретился.

– Зато тебе встретился кое-кто другой. Я думаю, что ты никогда не видела этого человека, вряд ли он показал тебе свое лицо. Но он-то хорошо знал, что ты из себя представляешь. И посчитал, что твои способности нужно нейтрализовать. В народе такое дело называется порчей. После этого ты и села на иглу.

– А ты-то откуда знаешь про порчу?

– Вижу. Вот здесь. – Демид ткнул пальцем куда-то выше головы Леки. – Все словно черной смолой замазано.

– Почему это ты решил, что это кто-то чужой постарался? Кому нужно было меня портить?

– Все в мире тесно взаимосвязано, детка, – сказал Демид. – Все переплетено тысячами невидимых струн и нитей. Ни одно действие человека не проходит незаметно, как бы он не старался его скрыть и случайности происходят только... ну разве что, случайно. – Он улыбнулся. – Собственно говоря, ты знаешь, как называются все твои отклонения, о которых мы сейчас говорили?

– Как?

– Паранормальные способности. Телепатия, ясновидение и так далее.

– Ничего себе! Так это я что, экстрасенша, что ли?

– Тоже мерзкое слово, – поморщился Демид. – Не перевариваю его. Между прочим, ничего выдающегося в этом нет. На Земле людей с паранормальными отклонениями – хоть пруд пруди. Одни просто не знают об этом, другие становятся провидцами или шизофрениками, третьи пытаются извлечь из этого какую-то выгоду. Я же говорил тебе, что возможности человеческого мозга используются лишь на несколько процентов. И слава Богу! Представь себе, что все люди читали бы мысли друг друга, знали все, что с ними произойдет, на год вперед, ломали бы двери взглядом и носились по времени взад-вперед, как на мотоцикле. Не жизнь была бы, а сплошной бардак!

– Да, ужас какой-то, – вздохнула Лека. – Значит, хорошо, что я потеряла все эти шизовые способности?

– А вот уж нет, милая! Мы твои мозги отмоем, от болячек вылечим и будут все твои способности, как новенькие!

– Это еще зачем?

– Потому что мне так нужно. Мне ведь дела нет до всех этих экстрасенсов. Может быть, он столбы взглядом в дугу закручивает – все равно в помощники не годится. А вот ты мне нужна, хотя над тобой нужно еще полгода работать, чтобы привести в порядок.

– Опять ты туману напускаешь! Кто ты такой, Дик, или, как там тебя, Демид? Мутант, что ли? Или Чернокнижник? Я про такого в кино видела. Он по воздуху летал и хотел стать самым главным.

– Я – агент. – Лицо Демида было серьезным. – Агент очень секретной организации. Настолько секретной, что и сам про нее ни черта не знаю.

– Это как же?

– Представь, что однажды к тебе приходит человек. Хороший такой. Тебя обложили со всех сторон, ты уже не знаешь, куда податься – того гляди, башку оторвут. А он тебя вытаскивает из всего этого. Потом такие дела начинаются... Ну ладно, это уже слишком конкретно. В общем, он говорит тебе, что он – агент всемирной организации, которая борется со Злом. Искореняет его на корню. А потом вдруг сообщает, что ты будешь его помощником, а впоследствии... ну, тоже станешь агентом. Ты начинаешь брыкаться. Ты не хочешь становиться никаким агентом, у тебя и без того неприятностей хватает. К тому же непонятно – что это за Зло такое? Оказывается, оно – совсем не то, что ты себе всегда представлял. И Добро не то. И вообще, мозги всмятку.

А потом этот человек погибает. У тебя на глазах. Хороший мужик, хотя Бог его знает... А ты обнаруживаешь, что стал этаким Суперменом. Можешь все, что только захочешь, силища так и прет дуром, все люди перед тобой, как вши ползают. Мозгов – целый самовар. Денег – куры не клюют. Живи себе и радуйся!

– Это ты про себя? – печально спросила Лека.

– Ну, в общем-то, да. На самом деле все гораздо сложнее. Только рассказывать лень. Да и не ясно мне ничего самому в этой истории.

– И с кем же ты борешься?

– Да ни с кем! Говорю же тебе – живу в свое удовольствие. Занимаюсь научными изысканиями. Создаю мощный технический базис – сам не знаю для чего. Я – как агент без связного. Ни в чем себе не отказываю, проедаю денежки, которые мне задарма достались. И думаю: а может, забыли про меня совсем? Хорошо бы!

– Ну ладно. А я-то здесь причем?

– Пойми, Лека, – зашептал Демид. – Все не так-то просто. Я пытаюсь понять, что все это значит. Я пытаюсь собрать и обработать всю информацию о Системе, в которую я попал. Но ее нет, этой информации. Нету, и все тут. И одна из подсказок, которая может меня вывести на какой-то след, это ты.

– Все это фигня. – Леке стало страшно. – При чем тут я? Я ни с какой системой не связана. Честное слово, Дик.

– Вот здесь, в этой коробке, которая мне досталась от того самого человека, кое – что удалось раскопать. – Демид постучал пальцем по компьютеру. – Информация о тебе. Я ее раскодировал. Там ты названа Союзницей. И чем дольше я с тобой общаюсь, тем больше убеждаюсь, что не ошибся.

Лека перепугалась не на шутку. Дик как-то изменился внешне. Лицо его стало жестким, скулы обострились. Губы сжались в тонкую линию. Глаза, и без того ненормальные, сверкали с такой силой, что Лека не могла смотреть в них без боли. Твердая спинка стула, в которую вцепился Демид, сплющилась под его пальцами, как пластилиновая, и она начала догадываться, почему в комнате не было деревянной и даже металлической мебели.

– Демид, ты сейчас стул сломаешь, – сказала она сиплым голосом.

– Извини. – Демид с трудом разжал пальцы. Лицо его смягчилось. – Извини. И не бойся меня. Я ведь ничего не требую от тебя. Ты просто моя гостья. Я хочу, чтобы ты пожила у меня, хочу пообщаться с тобой, хочу подлечить тебя. Хочу просто понравиться тебе. Если хочешь, можешь вернуться туда, – он показал за окно, где по шоссе с ревом пролетали автомобили. – Я не хочу сказать, что ты там пропадешь. Может быть, есть шанс, что в психбольнице тебя подлечат, пройдешь ломки, снимут абстиненцию, станешь относительно здоровым человеком. Окончишь свой институт, выйдешь замуж за какого-нибудь иностранца. Уедешь с ним за границу, нарожаешь ему кучу детей. Только знаешь... Если ты уйдешь отсюда, ты забудешь навсегда и меня, и все что я тебе рассказал. Сразу, как только выйдешь. И никогда уже меня не увидишь. Решай сама.

Демид лукавил. Он прекрасно знал, что бедную девчонку затянуло в Систему, так же, как и его когда-то, против собственной воли, и обратный выход вряд ли возможен. Теперь он сам выступал в роли искусителя и его задачей было не позволить жертве уйти. Конечно, можно было рассматривать это и с более высоких нравственных позиций – он, волонтер Добра, вербует в свою сеть нового солдата. Новобранцу предстоит выдержать суровые испытания, и, под руководством старшего товарища и наставника, стать закаленным бойцом за правое дело. Но только не был Демид уверен, что дело его – правое. Он предпочел бы предоставить каждому человеку право самому решать свою судьбу.

"Будь что будет. Не захочет остаться – не буду ее удерживать. Может быть, она сможет вылезти из этой заварушки. Хотя это и маловероятно".

Лека тоже размышляла. Она прекрасно знала, что сама не сможет вырваться из-под власти наркотиков. И первый человек, который ей встретится на этом пути, будет Свин. Ей уже неудержимо хотелось "вмазаться", тянуло к родной хазе, где варили кокнар, где все было так просто – без всяких магических наворотов с непробиваемыми окнами и разговаривающим компьютерами. Но в глубине ее души уже проснулся непоседливый червячок. Он копошился там и требовал остаться. Она не хотела терять друга – она так соскучилась по общению с хорошими, неиспорченными людьми. Она боялась снова погрузиться в бездумное наркотическое состояние и растерять то немногое, что начало в ней возрождаться. И ей было безумно интересно узнать, что же означают все эти магические игрушки, что представляет из себя таинственная организация и сам Демид.

– Ладно, остаюсь, – сказала она со вздохом.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю