Текст книги "Демид. Пенталогия (СИ)"

Автор книги: Андрей Плеханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 122 (всего у книги 137 страниц)

– Открой дверь. – Кристина едва услышала свой голос, настолько вдруг ослабли ее голосовые связки.

– Чтобы ты ушла, да?

– Да. Да. П-пожалуйста, Вальдес…

– Что же тебе мешало уйти раньше?

Вальдес медленно раздевался. Развязал тесемки и снял толстый брезентовый фартук. Стащил через голову серую полотняную рубаху, прожженную во многих местах.

– Вальдес, перестань…

– Я задал вопрос. – Голос Вальдеса звучал сейчас во всей своей красоте, играл всеми оттенками эротичной нежности. – Я задал вопрос, моя дорогая, ненаглядная девочка Кристи, и я хочу получить на него ответ. Почему ты не ушла раньше?

– Я… Я боялась сказать это. Я боялась тебя, Вальдес.

– О, нет! – Вальдес, голый по пояс, перемазанный черными полосами сажи, погрозил Кристине пальцем. – это совсем не так, сокровище души моей! Если бы ты действительно боялась, ты бы просто ушла! Ушла, да… Это так просто… – Вальдес широко развел руки. – Но гы использовала меня. Использовала. Ты тратила мои деньги – ты покупала на них красивые вещи, а также вино, много вина… И наркотики… Ты курила марихуану, плохая девочка. А еще ты совокуплялась. Ты подставляла свою мокрую пещерку, жадную до удовольствий, плохим арабским парням…

– Нет! Ты говоришь глупости!

– Я говорю глупости… – Вальдес уже не просто говорил, он мурлыкал, убаюканный собственным истомным голосом. – Я глупый парень, да… Моя девушка возлежала в постели с плохими арабскими мальчиками, и они трахали ее, а также она стояла на четвереньках, подставляя им свою попку, и еще она сосала, сосала, сосала… А я платил за все это – тупой испанский cabron.[ Козел (исп.).] Что ж, поделом мне, поделом…

Вальдес завороженно кружился по залу, расставив руки и глядя в потолок. Он был уже совершенно гол и дико возбужден. Кристина не могла видеть этого. Она села на пол, спиной к стене, закрыла голову руками и зарыдала.

– Ты плачешь? Ты испугана? Почему? – Она не видела, но чувствовала, что он встал рядом с ней на колени. – Что пугает тебя в этом хорошем, священном месте? Ты же всегда приходила в экстаз, когда видела Всякие ужасные механические штучки. Посмотри, как здесь красиво! Ты должна быть довольна. Должна быть счастлива! Я много трудился. Я приготовил все это специально для тебя, моя маленькая любимая шлюшка… Кристина начала осознавать, что происходит. Крыша Вальдеса съехала напрочь. Пульт… Ей нужно было добраться до пульта, который открывал ворота. Любой ценой.

– Вальдес… – Она открыла глаза и увидела его бледное лицо прямо перед собой. – Ты ведь хочешь меня, да? Прямо сейчас…

– Да… Я всегда хочу тебя, Кристи, грешница. Но ты пренебрегаешь мною. Ты предпочитаешь плохих мальчиков…

– Я хочу! Хочу тебя! – Кристина выпрямилась, оказалась на коленях – лицом к лицу с Вальдесом. Она набросилась на него – обхватила его шею руками, впилась в его губы жадным вампирским поцелуем, уронила его, и они вместе покатились по полу. Кристина лихорадочно шарила рукой по телу Вальдеса – она уже и вправду изнемогала от желания, она истекала соком, Но она не успела сделать ничего – удар кулаком в живот оторвал ее от Вальдеса и заставил скрючиться в позе зародыша.

– Ты спешишь, спешишь… – Вальдес вскочил на ноги, вышагивал теперь по кузнице как журавль. – Нельзя так спешить, моя милая плохая Кристи, сколько раз я говорил тебе об этом. Я еще не рассказал тебе сказку на ночь… Я еще не согрел для тебя молоко с медом. Я не подарил тебе розы. Любимые розы из моего огорода. Красные, красные розы…

Кристина наконец-то сделала вдох и мучительно закашлялась. Ей показалось, что что-то внутри ее разорвалось. Ее никогда не били так больно.

– Вальдес… Зачем ты бьешь меня?

– Ты просила! – Вальдес поднял руки вверх. – О да, когда-то ты просила тебя ударить! Ты забыла об этом? Сегодня я решил удовлетворить твое желание. Ты ведь счастлива, да?

– Ты – ублюдок!

И тут же – удар ногой по ребрам – такой молниеносный, что Кристина не успела даже среагировать. Болезненный короткий крик – и плач навзрыд.

– Ты не ответила на мой вопрос, дорогая. – Сладкий, как патока, голос Вальдеса расплывался в ушах. – Ты счастлива?

– Нет (шепотом).

Еще удар – более сильный. Крик.

– Извини, Кристи, я плохо слышу. Так ты счастлива теперь?

– Да… (почти неслышно).

– Отлично! – Вальдес улыбнулся широко, тонкий его рот растянулся от уха до уха. – Кажется, ты говорила что-то насчет заняться любовью?

– Отпусти меня…

– Я отпущу тебя. Конечно, отпущу, дорогая. И даже отдам тебе все твои новые тряпочки. Ты будешь любоваться ими. Ты будешь смотреть на них, и вспоминать меня, и думать о том, какой я хороший и справедливый человек. Но сперва ты должна доставить мне удовольствие. Я только что сделал счастливым тебя – и теперь ты у меня в долгу.

– Чего ты хочешь?

– Встань. Это неприлично – валяться так на грязном полу. Ты испачкала свою красивую одежду. Замарашка.

Кристина оперлась рукой о каменный пол и начала Подниматься, сдерживая рыдания. Она старалась не совершать резких движений. Все обойдется. Не может быть, чтоб не обошлось, – успокаивала она себя… Зимняя куртка смягчила удары – кажется, ребра не сломаны. Она хотела протянуть руку Вальдесу, чтобы он помог ей встать, и тут же передумала. Это могло спровоцировать его на новый удар. Держаться подальше от него… Подальше.

– Молодец, Кристи. Умница. Раздевайся. Здесь так жарко…

Он возьмет ее. Может быть, даже грубо изнасилует ее, но удовлетворит свою похоть, и на этом все кончится. И она уйдет, чтобы никогда больше не вспоминать о нем – даже в страшных снах.

– Сейчас… Вальдес, милый, я сделаю все, что ты хочешь. Только не бей меня. Пожалуйста!

Он молча покачивал головой, глядя, как она неловко прыгает на одной ноге, стягивая с себя узкие джинсы. Как заводит руки за спину, чтобы расстегнуть замок бюстгальтера. Как снимает трусики.

Она была красивой грешницей. Дьявольски красивой. Соблазнительной.

– От тебя плохо пахнет, – сказал он. – Ты грязная. Пойдем, я помою тебя.

– Где?

– У меня есть чудесная ванна. – Он ткнул пальцем в безобразную лохань с водой. – Джакузи. Жемчужная джакузи.

– Вальдес, не надо.

– Ты хочешь остаться грязной? – Левая бровь Вальдеса вопросительно поползла вверх, и Кристина едва не опрометью бросилась к чану. Только не сердить его…

Вода была теплой – противно теплой, от нее воняло окалиной и еще чем-то тухлым. Наплевать… Лезь, бедная Кристи. Надеюсь, он не утопит тебя прямо здесь… Вальдес нес в руке большой кусок желтого мыла – дешевого, с мерзким запахом. Он плюхнулся в чан, и вода выплеснулась на пол.

– Встань, милая.

Девушка встала. Вальдес сидел на дне, и мокрый треугольничек – любимый ее треугольничек, который она подбрила только сегодня утром, находился прямо напротив его глаз.

– О, как красиво, – промурлыкал Вальдес. – Ты постаралась, Кристи. Ты привела все в порядок. Для кого ты так старалась? Для него, Хакима? Для плохого мудехара? Ты уже успела перепихнуться с ним сегодня?

Успела, кстати. Господи, кто бы знал, во что выльется этот так прекрасно начавшийся вечер…

– Вальдес, я не сплю ни с кем. Честное слово. Пожалуйста, не говори гадостей. Я ни в чем перед тобой не виновата.

– Врушка. Маленькая врушка. – Вальдес хищно втянул ноздрями влажный воздух. – Я чувствую чужой запах. Ты перепихнулась с мудехаром. Часа три назад. Ты грязная. Надо как следует помыть тебя.

Он намылил руку, расставил ей ноги пошире и начал погружать пальцы все глубже и глубже – медленно, совершая ими круговые движения. Кристина открыла рот и задохнулась от удовольствия. Горячие волны, мучительные в бесстыдной своей сладости, пробежали по ее Телу снизу вверх. Кристина не выдержала, наклонилась, обхватила ладонями голову Вальдеса и начала покрывать его макушку поцелуями.

– Вальдес… Милый… – шептала она, вздрагивая. – Возьми меня… Сейчас! Не мучай меня. Мы просто сделаем это, и нам будет хорошо. И мы простим друг друга… Как прощали всегда.

– Конечно. Конечно, – бормотал Вальдес, намыливая и обмывая девушку. – Пойдем. Пойдем, моя милая. Ты познаешь блаженство.

Он поднял ее сильными руками и понес куда-то. Кристина закрыла глаза. Она уже забыла об ударах, которыми он ее наградил. Она плавала во влажной истоме. Она не думала о том, что происходит. Он открыла глаза только тогда, когда широкие ремни из грубой сыромятной кожи прижали ее руки и ноги к чему-то неприятно твердому. И обнаружила, что распята в полунаклонном положении на «кобыле».

Перед ней стояла фигура в сером мешковатом балахоне, с капюшоном, низко надвинутым на глаза.

– Милый, ну что ты? Ты думаешь, нам будет так удобно?

– Кристина Глориэта Ромеро! – Прозвучавший голос был неожиданно холоден и беспристрастен. – Признаешь ли ты грехи свои?

– Какие грехи? Вальдес, перестань!

– Признаешь ли ты, что многажды вступала в непристойную, греховную связь с нечестивым мудехаром по имени Хаким Окам?

– Нет, ваше преосвященство. Не признаю.

Она поняла. Он хотел поиграть. Его любимая игра в инквизицию – он всегда мечтал об этом. Хорошо, поиграем. Это даже забавно.

– Кристина Ромеро! Во второй раз вопрошаю тебя – признаешь ли ты богопротивную связь с вышеупомянутым магометанином?

– Нет! – громко произнесла девушка и даже гордо откинула голову – насколько это позволяли сделать деревянные перекладины «кобылы».

– Кристина Ромеро, ты лжешь и отрицаешь правду, очевидную для проницательного расследователя. Я в третий и последний раз призываю тебя искренне раскаяться, а также предупреждаю, что в случае упорства к тебе будут применены справедливые меры воздействия.

Кристине показалось, что ее окатили ледяной водой. Она хорошо знала, что означают эти слова. Она читала кодекс допроса инквизиции. Пытки… Каков подонок! Неужели он все-таки осмелится?!

– Милостивый господин инквизитор! – быстро заговорила она. – Богом клянусь вам, что никоим образом не замешана в том отвратительном поступке, в коем вы меня обвиняете! Я никогда и ни при каких обстоятельствах не вступала в непристойную связь ни с одним из нечестивых магометан!

– Грязная ложь! – громко провозгласил Вальдес, и в руках его появился какой-то металлический предмет. – Дабы облегчить тебе раскаяние, ты приговариваешься к пытанию грушей.

– Нет, скотина! – закричала Кристина во весь голос. – Ублюдок! Оставь меня в покое!

Знала она, что называлось грушей. Мерзкий предмет с винтом, который вводился во влагалище. Далее винт поворачивался, груша раздвигалась на четыре острых лепестка, впивающихся в нежную плоть… Кристина задергалась на «кобыле», но ремни держали крепко и не оставляли ей каких-либо шансов избежать пытки.

– Как ты смеешь оскорблять господина инквизитора, ничтожная грешница? – Вальдес хватил ее жесткими пальцами за лицо, сжал щеки так, что губы девушки вытянулись в трубочку. – Ты хочешь, чтобы я зашил тебе рот? Я сделаю это!

– Простите великодушно, господин инквизитор, – прошептала Кристина. – Я раскаиваюсь! Я согрешила! Я признаю свою связь с Хакимом.

– Непристойную, богопротивную связь с мудехаром Хакимом Окамом, – поправил ее Вальдес.

– Непристойную, богопротивную связь с мудехаром Хакимом Окамом, – повторила Кристина. Каждое слово давалось ей с огромным трудом.

– Прекрасно! – Вальдес откинул капюшон с головы, и Кристина увидела, что он широко, радостно улыбается. – Рад слышать, что ты наконец-то сказала правду. А теперь приступим…

Он наклонился и стал просовывать холодный металлический наконечник груши между ее разведенных ног.

– Что ты делаешь?! – прохрипела она. – Я же призналась!…

– Великолепно! Но признание не отменяет пытки. Возможно, раскаяние твое было неискренним. Кроме того, отпуская грешника без пыток, мы совершаем преступление над его душой…

Груша скользнула внутрь почти безболезненно – Вальдес намазал ее все тем же самым мылом. Но Кристина едва не теряла сознание от страха.

– Я освобожу тебя, – неожиданно сказал Вальдес. – Освобожу и даже не причиню тебе боли. Только ты должна позвонить Хакиму.

– Зачем?

– Скажи ему, чтобы он пришел сюда.

– Он не придет. Он ужасно боится тебя.

– Придет… Ради тебя – придет.

– Нет! Он почувствует, что что-то не так. Он не приедет. Или приведет полицию.

– Ты поговоришь с ним так, что он примчится сюда радостно – как на крыльях. Иначе мне придется сделать тебе очень больно.

С этими словами Вальдес повернул винт груши – чуть-чуть, но дыхание Кристины перехватило от болезненного распирания там, внутри.

– Ты поняла меня?

– Поняла.

Вальдес набрал номер телефона Хакима – оказывается, он знал его прекрасно – и приложил трубку к уху Кристины.

– Да? – Голос Хакима был настолько дорог ей, настолько далек от того безысходного ужаса, в котором пребывала сейчас Кристина, что она едва сдержалась, чтоб не заплакать.

– Хаким, слушай. Я поговорила с Вальдесом.

– И что? – Голос араба раздавался из динамика, укрепленного на стене, и Вальдес слышал весь разговор.

– Ты не поверишь. Он отнесся к этому совершенно спокойно. Оказывается, у него уже целый месяц есть другая девушка. Он хочет жить с ней. Хаким, милый… Вальдес хочет, чтобы я забрала свои вещи прямо сейчас. Ты приедешь, да? Пожалуйста.

Вальдес морщился, когда слышал, как ловко лжет эта красивая негодяйка. Она обманывала его всегда! И сколько нежности сейчас в ее голосе! Вальдес едва сдержался, чтобы не ударить ее по лицу. Подождать… Ему нужен этот шакал. Пусть только он приедет…

– Я приеду с Хафизом, – сказал Хаким после полуминутного раздумья. – Мы сейчас заберем тебя, Кристи.

Это уже лишнее…

Вальдес повернул винт еще немного, и тело девушки вздрогнуло от боли. По ногам ее потекла тонкая струйка крови.

– Нет. – Кристина хорошо владела собой – не выдала себя нечаянным криком, голос ее был тверд. – Нет, ты приедешь один. Ты же знаешь Вальдеса – он терпеть не может, если хоть какая-то мелочь делается не так, как он решил. Он упрям как осел. Он взбеленится, и все пойдет насмарку. Я договорилась с ним – не порти все, Хаким. Ну, хорошо?

– Хорошо. – Хаким помолчал немного. – Кристина, он не слышит тебя сейчас? Ты одна разговариваешь?

– Да. Конечно.

– Действительно все в порядке? Нет никакой опасности.

– Да говорю тебе – нет! Приезжай быстрее, я тут уже вся издергалась. Приезжай к гаражу.

– Почему к гаражу?

– Там мои вещи. Они уже упакованы!

Разговор принимал слишком затяжное течение. Вальдес крест-накрест провел пальцем по губам. Закругляйся, мол.

– Все, он идет сюда. Пока. Целую, – торопливо сказала Кристина, и Вальдес нажал на кнопку отключения связи.

* * *

Хаким подъехал на своем «Рено» через полчаса. Вальдес уже ждал его у гаража, зябко кутаясь в плащ.

– Привет, – сказал он нейтральным тоном и протянул руку.

– Привет. – Хаким осторожно ответил на рукопожатие, и кисть его утонула в железной клешне Вальдеса. – А где Кристина?

– Она в гараже. Болтается на крюке. Я еще не успел освежевать ее как следует.

Рот Хакима изумленно открылся, глаза его полезли из орбит. Он попытался вырвать свою руку из захвата Вальдеса, но не тут-то было. Вальдес сдавил ее так, что затрещали кости. Хаким упал на колени, извиваясь от боли и хватая ртом воздух.

– Спокойно, плохой мудехарский мальчик, – произнес Вальдес. – Ты хотел видеть свою Кристину? Полюбуйся на нее.

Ворота поползли вверх, и Хаким увидел…

Впрочем, поберегу ваши нервы. Могу вас заверить, что в том, что увидел Хаким, не было ничего хорошего.

Через полчаса Хаким превратился в то же самое. Вальдес старательно потрудился над ним. А еще через десять минут к гаражу Вальдеса подъехала полицейская машина. Хаким договорился, что если через час не вернется, то его приятель Хафиз вызовет полицию.

Вальдес, он же Диего Санчес, сдался полиции безропотно. Он не собирался сопротивляться. По большому счету, ему было уже на все наплевать. Его справедливость восторжествовала.

Его упекли в тюрьму на десять лет. Но через шесть лет он уже вышел на свободу.

И в чем же тут суть? – спросите вы. В истории, которую ты рассказал нам, нет никакого волшебства. Какое отношение все это имеет к Мигелю, Ань Цзян и прочим Посвященным? Что случилось с Вальдесом? Как он попал в Светлый Мир? Зачем он украл Лурдес?

Отношение самое прямое. Но об этом чуть позже. Потерпите. Всему свое время.

Часть III

Мигель: Блуждание в темном лесу

Глава 1

Итак, я лежал и вспоминал жизнь в своем родном мире – обычном мире обыкновенных людей. Мире, который Демид и Ван называли Средним или Цветным. Я прокрутил в своих воспоминаниях время, когда мы жили с Лурдес. Я вспомнил то, что ее украл странный и мерзкий тип по имени Вальдес. И на этом мои воспоминания были прерваны.

Я увидел, как нечто похожее на гигантского белого червя проползает через щель в стене сарая. Я рывком вскочил на ноги и схватил тесак, но было уже поздно. Червь потянулся к деревянному засову, запиравшему дверь, и на конце его выросла человеческая кисть – вполне обычная, с пальцами и даже ногтями. Она схватилась за перекладину засова и одним рывком откинула ее. А потом пальцы руки сложились в здоровенный кукиш, закачавшийся прямо перед моим носом. Вальдес Длиннорукий, черт его дери! Я махнул ножом, но рука ловко увернулась, скользнула по полу, втянулась обратно в щель и исчезла. Дверь распахнулась, и в сарай с молодецким гиком ввалился десяток стражников. Я даже не успел никого задеть своим тесаком – меня просто снесли с ног. Последнее, что я успел сделать, – бросить взгляд на тюфяк, на котором только что лежала Цзян.

Цзян там не было. Лежала только ее раскиданная одежда.

* * *

Сарай обыскали тщательно. Залезли и в подпол. Цзян, естественно, не нашли. Мне дали возможность одеться. Теперь я стоял на травянистой площадке перед сараем и глядел на Вальдеса. Он стоял метрах в пяти от меня – видимо, все же побаивался, что я нанесу ему телесные повреждения. Меня не связали, но стражники наставили на меня острия своих копий. Деревенские жители стояли толпой в стороне от площадки. Мне показалось, что я читаю в их взглядах сочувствие.

– Где твоя подружка? – произнес Вальдес.

Ну и голосочек у него был! С таким голосом можно оперу исполнять. Партии тенора – вместо Лучано Паваротти. Надо ж, у такого гада – и такой красивый тембр. Ему больше подошло бы что-нибудь зловещее и скрежещущее.

– Какая моя подружка? – поинтересовался я. – Ты имеешь в виду Лурдес? Тебе лучше знать, где она, скотина ты мерзкая!

Меня тут же огрели по спине древком копья. Очень больно, кстати. Наверное, тут не было принято оскорблять Великого Инквизитора и называть его мерзкой скотиной. Дикий народ…

– Где твоя подружка? – повторил Вальдес, не поведя и бровью. – Где демоничка-оборотень по имени Цзян?

Откуда этот проныра знает ее имя? Ах да, он же из Цветного Мира! Интересно, а что он про меня знает?

– Она пошла в лесочек пописать, – скромно сказал я. – Вчера вечером. И ее сожрали мясоверты. Мне очень жаль. Она была хорошей девочкой.

– А это что? – Вальдес потряс в воздухе одеждой Анютки. – Она что, ушла голая?

– Ну почему же, господин Вальдес? Это ее, так сказать, местная одежда. А в лес она ушла в джинсах, кроссовках и модной кофточке из полиэстера. Блестящей такой зеленой кофточке – в «кислотном» стиле. Ты ведь знаешь, что такое джинсы, кроссовки и полиэстер, правда, Вальдес? Не забыл еще Цветной Мир?

Люди вокруг недоуменно переглянулись, услышав незнакомые слова.

– Прекрати богохульствовать, демоник! – рявкнул инквизитор. – Говори, где находятся укрывавшие тебя негодяи – Мартин и его сыновья? Они должны быть преданы суду за укрывание демоника!

– А вот этого я на самом деле не знаю, белобрысый придурок, – с облегчением сказал я. – Очень рад, если они успели удрать от тебя и от твоего вонючего правосудия. Черта с два ты их теперь найдешь! Здесь не город – здесь Дальние земли…

Я не успел договорить. Руки Вальдеса молниеносно вытянулись и сомкнулись на моем горле. Кадык мой захрустел.

– Я мог бы удушить тебя сейчас, проклятый демоник! – произнес Вальдес, испепеляя меня бешеным сиянием глаз. – Но по закону тебя надо судить и предать огню, негодяй! Теперь ты не избежишь справедливого возмездия! Я сожгу тебя живьем!

Я схватился руками за запястья инквизитора и тщетно пытался оторвать их от своего горла. Я пришел в дикую ярость – и причиной ее был этот человек, Вальдес. Он достал меня своим паскудством еще в нашем мире, но там действовали цивилизованные законы, и он вынужден был действовать тайно. Здесь он сам придумывал законы и исполнял их, против него не было защиты. Я впивался в его руки ногтями, шипел и дергался, как хорек, попавшийся в капкан, и все же не мог ничего сделать. Я все более раскалялся от ненависти, глаза мои застилала красная пелена…

И вдруг пламя охватило меня.

Вальдес заорал от боли, обожженные его руки разжались, отпустили бедную мою глотку, резко сократились и отдернулись, как щупальца осьминога. Я с ужасом обнаружил, что полыхаю, как сноп соломы. Что это? Меня уже предали огню – без суда и следствия? Удушливый дым горящей одежды заставил меня согнуться в спазматическом кашле. Впрочем, одежды моей хватило ненадолго – она развалилась, слетела на землю чадящими обрывками. Но и голый я продолжал гореть, весь был покрыт бушующим огнем – языки пламени исходили из моего тела, как из газовой горелки. С воплем я бросился вперед, на кольцо стражников. «Помогите! Потушите меня!» – визжал я, совершенно обезумев. Я вцепился в одного из солдат – засаленная одежда его сразу вспыхнула, он с ужасными криками начал кататься на земле, сбивая огонь. «Проклятый демоник! Он горит! Горит живьем!!!» – орали все вокруг. Я метался по кольцу, а стражники бегали от меня, не пытаясь даже ткнуть в меня копьем или алебардой. Я уже прощался с жизнью.

И вдруг я понял, что не чувствую ни малейшего жара. Я провел рукой по голове – даже волосы мои не горели. Мой огонь, без сомнения, был самым настоящим – во всяком случае, он был обжигающим и даже смертоносным для всех остальных. Моею же кожей он ощущался как легкий ветерок.

Я начал понимать, что произошло. В этом мире, Кларвельте, я был демоником, и у меня должно было появиться какое-нибудь волшебное качество. Вот, значит, как это выглядит. Я умел гореть – красиво и весьма эффективно. Без всякого вреда для себя.

Еще через долю секунды я сообразил, что не стоит показывать остальным то, что для меня мой огонь безвреден. В этой ситуации лучшим выходом для меня было сгореть насмерть. Умереть совершенно официально. Поэтому я простер руки к небу и завопил, стараясь вложить в свой крик как можно больше страдания и нестерпимой боли. «О, Госпожа Дум! – голосил я так, что закладывало уши. – Я умираю!!! Ты наказала меня, справедливая Госпожа Дум! Сейчас я сгорю, и нечестивый прах мой будет развеян ветром! О, как мне больно!!!»

Я почесал голую закопченную ягодицу и бросился куда глаза глядят. А глядели они в поле, рядом с которым стоял наш сарай. Стражники разбегались передо мной как куры – с испуганным кудахтаньем. Вальдес не преследовал меня. Главным его оружием были вытягивающиеся руки, но попробуй схвати такой горячий пирожок, каким сейчас был я.

Я орал как оглашенный и несся по полю огромным живым факелом, поджигая траву на своем пути. Пожалуй, ассоциация каскадеров могла бы присудить мне за это особый приз. Горящий голый человек – это что-то новенькое. Жаль, что ни у кого из присутствующих не было видеокамеры. Это стоило заснять.

На краю поля, у самой кромки леса, стоял большой аккуратно сметанный стог. К нему-то я и направился. Ударился в него с размаху, и он сразу же вспыхнул, словно только и ждал этого. Я метнулся вбок и оказался сзади стога. Надеюсь, у меня все получилось так, как нужно. Те, кто наблюдал зрелище из деревни, видели только сноп яркого пламени, поднимающегося до самого неба. Я выпал из их поля зрения.

Неплохо. Только вот что мне делать дальше? По логике вещей, мне нужно было нырнуть в лес и затаиться там. Но для этого существовали два препятствия. Во-первых, я продолжал гореть, словно облитый бензином, и мог подпалить лес к чертовой матери. Во-вторых, я вовсе не был уверен в безопасности этого леса. Я хорошо помнил, как недавно меня чуть не разорвали на части мясоверты. Эта рощица была светлее, чем порченый лес, доброжелательнее с виду, но я не доверял ей. По-моему, она притворялась, заманивала меня внутрь себя, чтобы как следует мной пообедать. Стог полыхал, заслоняя меня своим пламенем. У меня было время подумать. Я решил начать с собственного огня.

«Эй, ты, огонь, ну-ка погас, в натуре!» – приказал я, для верности слегка растопырив пальцы. Огонь и не «думал уменьшаться. Я обратился к огню строго – не помогло. Ласково – без толку. Обматерил его по-русски, по-испански, по-английски и на местном диалекте -огонь продолжал полыхать как ни в чем не бывало.

Да, дела… Я грустно вздохнул – что ж мне, так и гореть синим пламенем всю жизнь? Жаль, что я не газовая плита. Повернул ручку, и все в порядке. Я представил себе старенькую кухонную плиту, что стояла дома у моей мамы. Такая белая, эмалированная, с четырьмя черными ручками для горелок и одной коричневой – для духовки. Мысленно я дотронулся до самой левой ручки.

Пламя на моей левой ноге исчезло.

Боясь дышать, чтоб не спугнуть удачу, я закрыл глаза и медленно повернул все ручки одну за другой. И даже перекрыл газовый кран – для надежности.

И тут же на меня пахнуло нестерпимым жаром. Я с воплем отпрянул в сторону и открыл глаза. Сам я уже не горел, зато полыхающий стог начал припекать меня, как жаровня – кусок мяса. Мой собственный огонь больше не защищал меня от огня чужого. Прыгая как заяц по островкам травы, сохранившимся на тлеющем дерне, я помчался к лесу.

Стог между тем догорал. Небольшое поле, окруженное лесом, было совершенно открыто взгляду из деревни. Мне некуда было спрятаться при всем желании – разве что закопаться в землю. Я перекрестился как умел (интересно, действовало ли это в Кларвельте?) и сделал свой первый шаг на траву леса.

Два десятка шагов… Две сотни… Как ни странно, никаких явных признаков опасности. Может быть, местные мутанты отсыпаются утром после удачной ночной охоты? Жутковатое место, конечно… Деревья с идеально гладкими стволами без коры – на высоте двух человеческих ростов начинаются кроны, смыкающиеся между собой, поэтому солнечные лучи слабо проникают сюда, вниз, и трава на земле почти не растет. Ей не хватает света. Голая мягкая почва пружинит под ногами. Вся жизнь леса – где-то там, вверху. Птицы не поют – вместо этого в листве хруст и подозрительное голодное чмоканье. Металлическое вжиканье, словно кто-то точит нож. «Точат ножи булатные, хотят меня зарезати»…

А чего еще ждать? Чужой мир, чужая природа. Я попытался представить существо, издающее такое ножевое вжиканье. Представил… Фантазия у меня работала хорошо – пожалуй, даже слишком хорошо. Зеленая гладкая шкура, сливающаяся с цветом листьев. Какой личины эта тварь? Ну, предположим, как леопард – меньше просто неинтересно. Крылья? Обойдется без крыльев. Длинный гибкий хвост с ядовитым жалом на конце – как у мантикоры из компьютерной игры «Герои». Герой, естественно, – я. Дальше – кошачья голова. Нет, почему кошачья? Это уже стереотип. Голова будет безобразная, бородавчатая, покрытая крупной чешуей. Не совсем крокодилья – скорее башка старого болотного дракона с единственным сохранившимся глазом – мутным и желтым. Здорово! И зубы, конечно. Какие зубы могут издавать такое скрежетание? Металлические. Железные зубы. Бррр… Дурное воображение у тебя, Мигель Иванович…

Тварь тяжело спрыгнула с дерева, пружинисто встав сразу на все четыре когтистые лапы. Длинный раздвоенный язык темно-синюшного цвета облизал морду – безобразную, чешуйчатую. Единственный глаз следил за мной неотрывно, а членистый белый скорпионий хвост с крючковатым жалом на конце покачивался высоко в воздухе. Единственное, что не соответствовало моей фантазии, – оскаленные зубы не были железными. Впрочем, это ничуть не уменьшало их десятисантиметрового, желтого, лезвийно-острого и опасного колорита.

Вот напридумывал на свою голову, идиот! Лучше бы вообразил пару симпатичных мирных кроликов. Я медленно пятился назад, а тварь двигалась ко мне неспешной жабьей рысью, изгибаясь всем телом, как варан. Некогда мне было думать, каким образом произошло совпадение моего воображения и реальности. Не нужно было спасаться. Я поглядел на деревья. Бесполезно – легче залезть на телеграфный столб, чем на такой гладкий ствол. Хоть бы палка какая на земле валялась, хоть бы булыжник – засадить гадине в глаз.

Пусто, чисто – подметено, как после коммунистического субботника.

Монстр в несколько прыжков преодолел оставшееся между нами расстояние. Если бы он цапнул меня своими зубастыми челюстями, тут бы и пришел мне конец. Но, очевидно, у этого ящеро-скорпиона были свои особенности национальной охоты. Задняя часть его подалась вверх и вперед, заставив короткие задние ножки оторваться от земли, хвост мелькнул над его головой и понесся прямо мне в лицо.

Я метнулся в сторону и чудом избежал удара жалом. Чудовище заметалось, на мгновение потеряв ориентацию. Наверное, оно не очень хорошо видело единственным глазом. Я бросился за дерево, и чудище сразу же повернулось головой ко мне. Слышало оно, судя по всему, неплохо.

Я настолько перепугался, что даже начал с испугу что-то соображать. Я вспомнил, что могу гореть! Может быть, это отпугнет тварь? Проблема состояла в том, что мне никак не удавалось заняться огнем. Вроде бы я делал все правильно – чиркал спичкой, подносил ее к металлическому кружку горелки, поворачивал ручку плиты… И все же не загорался. Все эти мысленные манипуляции я выполнял на бегу – носился между деревьями, уворачиваясь от атак скорпионьего жала. Тварь была довольно медлительна, но я уже совершенно выбился из сил. В конце концов я умудрился прорваться у самого бока зверя и понесся что есть сил в глубь леса. Я рассчитывал отбежать от него на некоторое расстояние. Я хотел получить время, чтобы слегка отдышаться и сделать все как следует.

Зверюга заревела и бросилась за мной. Топот ее лап был слышен все дальше и дальше. Через полсотни шагов я получил достаточную фору, чтобы остановиться. И тут меня ждал неприятный сюрприз. Едва я перевел дыхале, как из-за деревьев, перебирая по гладкой земле лапами и подруливая хвостом, вылетел еще один зверь той же породы – может быть, чуть поменьше габаритами, но не менее опасный.

Я уже снова тыкал спичкой в конфорку… И вдруг до меня дошло – я забыл включить газовый кран! Не выпуская из правой руки спичку, левой я потянулся к крану. Оба зверя уже настигли меня и остановились на мгновение, едва не касаясь моего тела своими мордами. Они жадно облизывались. Наверное, от меня, подкопченного, вкусно пахло. Бежать теперь мне было просто некуда.