Текст книги "Чемпионат (СИ)"

Автор книги: Андрей Ваон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)

Футбольная же «Московия» уже привычно рвалась к первому месту. Путь не был устлан розами – другие команды не стояли на месте, пытаясь противостоять гегемонии московского клуба. И как раз самые сложные соперники были из тех, кто перенимал изобретательный и умный футбол. Острая конкуренция и много напряжённых матчей стимулировали игроков и без сторонних «накачек». Настрой был запредельный, а сыгранность почти идеальная – «Московия» находилась на пике своего игрового могущества.

Интрига просуществовала вплоть до предпоследнего тура, когда в сложной борьбе на выезде «Московия» одолела хорватскую команду, новичка сезона, показавшего отличный футбол в дебютный для себя год. Тем не менее, старожилы победили и стали в третий раз чемпионами. Бобров стал в очередной раз лучшим игроком, собрав некоторое количество индивидуальных призов. Казалось, что вот-вот должен наступить момент пресыщения победами и опустошение в отсутствии стимулов. Однако ж, по-прежнему была свежесть в глазах и изобретательность в ногах, что и отмечали специалисты, болельщики и журналисты. Хвалебные отзывы были привычны, и среди них терялись злобные пасквили всяких недругов.

А недруги хоть и становились меньше числом, крепли качеством. Давно уже обратили мировые центры внимание на растущую силу «Московии», выплеснувшуюся давно за пределы полей и стадионов. Политика со спортом изначально были переплетены в самой идеи Чемпионата – порушить государства и нации, смешать и лишить народной памяти и традиций. Теперь же получалось, что идея вышла боком сами идеологам. Если по началу институты сборных действительно приказали долго жить, а болели за своих лишь по территориальному признаку, забывая о ближайших соседях. Удачно насаждалась вражда между братскими и близкими народами. Государства продолжали схлопываться и перемешиваться. Самоидентификация притупилась, и люди приплетали себя к каким-то дроблённым образованиям, величиной с былые провинции. И футбол вносил ощутимую лепту во всё это действо. Болели остервенело, с ненавистью к чужим и бесконечным обожанием к своим, забывая даже о хлебе насущном.

И тут «Московия», упрямо руша эту тенденцию, поставила под угрозу всю идею размежевания и разделения, насаждения всеобщей вражды. Поставив всё тот же футбол во главу угла, клуб из Москвы заставил людей взглянуть на Игру с диаметрально противоположной точки зрения. Провозгласив однозначную идею формирования команды, со своей русскостью, честностью и справедливостью, подкрепляемыми действительной футбольной силой, «Московия» увлекла многие тысячи людей. И это что вразрез с планами властьимущих не только в дряхлой Русской Республике, но и в «цивилизованном» мире тоже. Клуб обложили агентами, «прослушкой» и бесконечными провокациями.

Однако же примкнувшая к Империи «Рысь» росла вместе с ней. Состоящая из военных и боевых профессионалов, людей ответственных и преданных делу, организация крепла и обретала ощутимую мощь. К двадцать девятому году, сосредоточив свою деятельность на охране объектов Империи и, в особенности, «Московии» «Рысь» удачно противодействовала робким пока попыткам сломить вектор развития клуба и организации. Однако напряжение нарастало.

На Новый Год никто никуда не поехал – все опасались удаляться от Москвы далеко в этот неспокойный период. Тимур собрал у себя на даче самых близких друзей – Бобровых с детьми и родителями, Ганжу, Шапиро и некоторых сподвижников по Империи.

Робкий мороз покрыл лужи недавней оттепели узорчатым льдом, а широкопалые снежинки кружили, редкими пятнами покрывая незимнюю пока ещё землю. В просторной гостиной потрескивал небольшой камин, а гости и хозяева были заняты несильно сложными и приятными приготовлениями к праздникам.

– Прямо получается как-то гротескно: женщины режут салаты, мужчины занимаются мясом, дети и те, кто ничего не умеют, наряжают ёлку, – прокомментировал улыбающийся Бобров, режа мясо и поглядывая на Ганжу, возившегося с близнецами возле ёлки. Мальчишкам было нисколько нескучно среди взрослой компании. Им доставалась внимания ото всех, кроме всего прочего, они были самодостаточны в развлечениях и вдвоём. Но сейчас колоритный «Дядя Серёжа» доставлял им немалую дозу веселья и удовольствия. Они заползали на его широченную спину, дёргали его за могучие руки и всячески провоцировали его на страшные гримасы. Тот с удовольствием поддавался на эти игрища.

– Да ладно тебе, он с ребятам занимается, – укорила мужа Лера.

Атмосфера праздничного уюта сглотнула нервозность предшествующих дней, народ расслабился и довольствовался таким редким для них развлечением, как поговорить ни о чём, попутно немного чревоугодничая. Однако ж разговоры крутились всё вокруг до около. Смело смотрели вперёд, пытаясь понять, что ждёт их в наступающем году.

– Всё, думаю, что в этом году как раз настанет тот момент, о котором с тобой, Тимур, говорили, – рассматривая пузырьки шампанского в бокале, сказал Петров.

– Ох, ты опять за своё? – вздохнул Тимур и схватил кусочек какого-то мяса. – Это наше мяско, с одного из имперских хозяйств, – хвастаясь, он с наслаждением заглотил еду.

– Мы прямо, как те парни из «Таинственного Острова» Жюль Верна, – засмеялся вдруг Владимир Викторович, – среди дикой жизни обособились, обжились и сложили даже некое подобие цивилизации.

– Передовой, замечу, цивилизации! – поднял палец вверх Петров. – Так что не гони волну, Вова, на наши достижения.

– Да ладно, ладно. Я и сам, в общем-то, причастен. И принижать успехи не намерен, но так, дабы сбить немного пафос и добавить иронии. Ведь это почти никогда не помешает?

– Тут важно не перескочить в абсолютный цинизм, ведь надо же оставлять место и для святого, и важного. Доброго и нужного. Иногда и занудство, кстати, не помешает, – мягко вступила в скачущую по различным темам дискуссию Ксения Ивановна.

– Именно поэтому, Ксюш, я вставил «почти». В общем, Тимур, действительно, пора подумать о форсировании нашего развития, а то близится уже потолок в текущих рамках. А уперевшись, рискуем завязнуть в болоте стагнации. Да и Сибирь там не бесконечно готова ждать, они свой вектор в нас направили и не могут его подвешенным держать.

– Хм, что-то вы меня одолели со всех сторон, – задумался Ахметдинов. – Легко у вас всё на словах, а технологию вы как себе представляете? Я такой заявляюсь в Кремль и говорю: «Баста! Сдавайте ключи,и попрошу», так?

– Ты не утрируй, все давно придумано, и важно тебе получить одобрение всех действующих лиц, а заодно и людей невовлечённых напрямую. После этого пишется официальное письмо в эдакой предлагательно-принудительной форме. Собственно, ты же знаешь, они уже и так готовы «свалить при первом же шухере»… пардон, неспокойстве. Вон, из «Рыси» ребята говорят, что хоть и сильно на нас давление, но больше такое, по инерции, что ли. Из кулуаров они знают, что все эти органы готовы к нам перейти только свистни.

– Да знаю, я знаю! Но сам понимаешь, ответственность-то давит.

– А чего давит-то? Давай мы это за матчем каким-нибудь сделаем? – вставил своё слово и Бобров младший. – Проанонсируем, намекнём и в перерыве объявим. Поглядим на реакцию. Уверен, одобрение будет подовляющим. Отсюда эти друзья наверху всё и поймут, увидев мощь людского ликования. Игру нужно только выбрать подходящую. А речь я готов сказать… скромно, так сказать, поучаствовать, – засмеялся он в конце.

– То есть хочешь лавры себе объединителя забрать?! – деланно грозно нахмурился Тимур. – Шучу. Вообще, действительно, ты ведь числишься в самых популярных персонах, народ тебя боготворит не только за твоё поведение на поле и в жизни, но и за твои слова и деяния. «Возрождение» работает, ты не думай. По-моему, дельное предложение. Так процесс и запустим. Есть возражения?

– Ну, по-хорошему нужно ещё людей кое-каких спросить, но ход нормальный такой. Пропагандистки выверенный, – одобрил Петров.

– А, вообще, мне больше была тема про иронию и чувство меры, – улыбнулся Тимур Ксении Ивановне. Та благодарно кивнула. – Может, на сим деловые переговоры завершим?

Его предложение было единодушно поддержано и тихое празднество было продолжено. А стрелки начали свой отсчёт до того важного момента, когда должен был совершиться очередной крутой исторический вираж.

Новогодние выходные быстро ускользнули, и все вновь погрузились в рабочую рутину. Всякий в своей нише стремился приблизить тот миг объединения, о котором всё чаще говорили в кулуарах. Календарь на Чемпионат был свёрстан, и сразу было принято решение в первом же домашнем матче «Московии» запустить маховик всего процесса. Большинство участников этого действия стало жить в ожидании восемнадцатого марта.

– Юрка, мы с Лилей думаем, что, несмотря на твою красноречивость, речь тебе всё же следует подготовить, – предложила в конце января Лера.

– Это даже не обсуждается, такие вещи с ходу не вытворяются. Вот только я тоже буду принимать участие.

– Ну, это как ты пожелаешь. Вдруг у тебя времени нет или желания.

– Ты даёшь! Всё моё время сейчас подчинено этому.

– Как? Юрий Владимирович! А как же декларируемые вами с каждого угла семейные ценности? – с некоторой издёвкой сверкнула глазами Лера.

– А семья – это моя жизнь и есть.

– Ой, как путано, но зато пафосно, – засмеялась Лера. Она знала, что Юра при самых сложных и срочных делах всегда думал и помнил о своих. Поэтому её подколки носили скорее характер привычки, чтобы разбавить некоторую приторность от правильности мужа.

Они готовились. Март накатывал незримо, но ощутимым валом приглаживая все разговоры и мысли главных действующих лиц. У Юры родилась мысль на тот матч притащить близнецов, выйти в перерыве на поле с ними, и говорить с ними на руках.

– О, тоже мне! Детей ещё решил втянуть, – сердилась Ксения Ивановна. – С младых ногтей к толпе приучать.

– Мам, они давно уже привычны к толпе, но не приучены! Не боятся её. Чего ты опасаешься?

– Не боюсь, но ничего хорошего не вижу. Используете мальчишек в своих целях. А если им травма какая от этого?

– Какая травма, какая?! Болельщик их боготворит, мальчики они смелые.

– Не знаю, какая, но как-то нехорошо это, чувствую.

– Это от того, что ты не осознаёшь нашу великую миссию, которую выполнить мы должны все вместе, – улыбнулся Юра и пошёл разыскивать сыновей, которые где-то носились по дому. Скоро появился, с Никитой на шее и Андреем на руках. – Тяжеленные уже стали. – Мальчуганы прилежно замерли на отце, радостные от этой игры. – Так, пацанята. Пойдёте с папой на футбол?

– Да! – хором закричали близнецы.

– А на поле выйдете зрителей порадовать?

– Да! – снова радостно ответили те.

– Мам, видишь, им нравится.

– Много они понимают! – расстроенная Ксения Ивановна, ушла на кухню.

– Вот чего ты маму расстраиваешь, – подошла Лера и стянула Андрея вниз. – Может, и впрямь не нужно их туда тащить?

– Ты подумай, как это символично – объединение, молодое государство и два сына у молодого родителя. Близнецы к тому же. По-моему, будет очень весомо.

– Так и так же вроде бы народ среагирует, как надо?

– Это всё так, скорее всего. Но для усиления эффекта это нужно сделать. Честно, я и чисто эгоистически испытываю желание похвастаться таким образом – что, вот, не только речь могу такую важную говорить, но и держа на руках этих удальцов.

– Возможно, ты прав, – задумчиво проговорила Лера, усевшись в кресло и привалив к себе сына. – Но и Ксении Ивановне это надо как-то помягче объяснить. Она же истинная бабушка, переживает за любой их чих.

– Да, это ещё она сдерживается. Дай только волю, избалует их. Хорошо ещё отец компенсирует её опеку.

– Разве у нас избалованные дети?

– По-моему, у нас замечательные дети, которых можно приводить в пример. Разве что, Андрейка как-то занудноват бывает для своего возраста. Зато братец его вечно весел.

– Так что же ты катишь баллоны на бабушку?

– Да я же любя! – он покружил радостно кричащего Никиту. – У меня вновь какое-то взбудораженное состояние, как тогда… двенадцать лет назад, когда с тобой познакомились. Будто ждёт что-то хоть и сложное, но безумно интересное.

Тимур и другие важные люди Империи готовили юридические основы для нового государственного образования. «Рысь» усиливала бдительность и готовилась к возможным столкновениям. При этом соблюдалась некоторая секретность.

Однако слухи поползли. И не только по Москве и Российской Республике, раздавались «звоночки» и из Сибири. Люди чувствовали перемены, чуяли дым, которого без костра не бывает. Народ ждал резкого поворота в своей судьбе.

Восемнадцатого марта «Московия» должна была играть уже второй матч турнира, в первом туре пожаловав на выезд к туркам. «Османия» и в те годы отличалась жёсткостью и даже жестокостью. В сочетании с восточными хитростью и подлянками. Турецкая команда была из редеющего ряда идеологических противников «Московии». Календарь был неласков к московитам, бросая им вызов перед важнейшим матчем десятилетия в Москве против мексиканцев.

– Вот, хоть убейте, не верю в случайность. Намухлевали нам специально на старт, – возмущался Александр Морозко.

– Саш, всё равно с кем-то надо начинать, – возразил вратарю Бобров.

– Ну, почему именно с этим головорезами?!

– И с ними всё равно надо играть в любом случае.

– Но нам сейчас нужно выиграть же! Перед следующей игрой, – команда была в курсе особой значимости следующей игры.

– Ну, не любой ценой. Хотя, конечно, победа была желательной бы, да.

– Вот! А мы здесь выигрывали всего один раз!

– Из трёх. Почему бы не сделать этого ещё раз? – улыбнулся Юра. – Ну, ад, ну будут по ногам рубить – впервой, что ли. Форму вроде бы набрали мы, чего нам бояться?

– Не знаю, но кошки у меня скребут, – буркнул один из сильнейших вратарей Чемпионата, надевая перчатки.

Стамбульский стадион привычно уже пестрел вывесками про ад, в который добро пожаловать. Гул и шум бил по ушам. Обстановка была боевой и задиристой. Турки, вместе и с легионерами, были все как на подбор головорезами на вид. Отборные качки со звериными оскалами.

«Точно их накачивают чем-то перед игрой – злоба из них прямо льётся» – отметил про себя Бобров, на самом деле, улыбаясь партнёрам – в глазах некоторых, особенно не сильно опытных промелькнуло некоторая робость перед столь грозным соперником.

– Не бояться, терпеть, играть! – слоганом подбодрил команду капитан, и они ринулись в бой.

После игры были и зашитые брови, и многочисленные синяки, ссадины и шишки, у Морозко заплывал левый глаз. Но тяжёлых травм, по счастью, удалось избежать. И, что не маловажно, была добыта тяжелейшая победа с разницей в один мяч.

Игра складывалась непросто, и хозяева задавили лёгких и грациозных московитов в первом тайме. Они грубили, рубили по ногам в открытую и исподтишка, плевались и симулировали. Судья потворствовал. Но, несмотря на такое давление, «Московия» держалась и довольно сносно защищалась – хотя оборонительная игра никогда не была коронкой этой команды. Таким образом, они пропустили всего один мяч. Публика бесновалась, требуя ещё. Но после перерыва дело в свои руки взял, как и полагается капитану, Бобров. Он раз за разом за счёт искусной обводки ускользал от косящих ног и хватающих рук. Но пока партнёры слабо его поддерживали, работал он вхолостую. Но один мяч сквитать он смог и в одиночку. Заработал штрафной (судья, закрывая глаза на десятки нарушений хозяев, тут сдержаться уже не мог – под свист трибун, назначил и поднял руку) и красивейшим ударом сравнял счёт. Турки после пропущенного гола словно озверели.

– Вот теперь, ребятки, держитесь. Они не остановятся. Берегите ноги! На провокации не поддавайтесь! В штрафную не пускайте, назначит пеналь, – криком разгонял по местам Бобров своих партнёров.

А турки ещё и устроили охоту за ним персональную.

– Надо его менять, а то убьют, – уговаривая сам себя, промолвил Ларионов. Но он также и понимал, что без Боброва команда не сдюжит. В нём боролись сомнения, но всё же через минут он дал сигнал разминаться одному из запасных. Всёвидящий Юра заметил и это. Пробегая мимо бровки, крикнул:

– Нет, Иваныч, нет! Справлюсь, не убьют!

Тот в ответ, скрепя сердце, отменил замену.

А Юра превзошёл сам себя. Он будто взлетал над всеми этими хамящими, стремящимися его сломать турками, убегал и выскальзывал из их крепких объятий.

– Ха! А вы его ещё поймайте сначала, – улыбался немного успокоившийся Ларионов.

Второй гол Юра соорудил уже вместе с ребятами. Праздновали они под рёв возмущённых трибун.

– Пусть орут, у их любимцев кончается запал. Да и времени играть немного осталось, давайте, парни, потерпим ещё.

Они дотерпели, выгрызая победу у злобных хозяев.

– Когда камеры показывали их глаза, мне становилось страшно, – Лера, встречая мужа в аэропорту, бросилась ему на шею. С боков в ноги вцепились, соскучившиеся малыши.

– Да ты же видела, что они мимо лепили всё время – у меня даже и ушиба никакого нет, – успокаивал её Юра. – Ну, чего, пацанят, видели папу?

– Да! – хором закричали те, стремясь заползти по нему наверх.

– О, разошлись! Поехали домой, там полазаете по мне.

Дома ещё немного поговорили о прошедшем матче, женщины поохали, отец повздыхал, Юра же был доволен. Его радовали не столько турнирный успех команды, и уж точно не супер удачная игра лично его. Его радовала удачно складывающийся сюжет. «Очень удачно всё получается для предстоящей речи», – лёгкий героизм, радостные настроения, народ будет вкушать любое слово.

– Может, до игры сказать? – задумался он вслух.

– Ну, собственно, смысла в игре никакого нет, только то, что соберётся куча людей и всё внимание будет приковано к тебе, – сказал отец.

– Да, но всё-таки не все начинают сразу смотреть, а, тем более, и до матча не все собираются. А хотелось бы отхватить максимум зрителя.

– А если чуть матч задержать, обговорив с судейской бригадой и наблюдателями? Задобрить их?

– Хм… можно подумать, да, – нахмурился Юра. – Скажу Тимуру – что он по этому поводу скажет.

Март, тем временем, гремел капелью, жмурил ярким солнцем и пробуждал весеннее брожение. Поле «Московита» было зелёным круглый год, и зелень эта была неискусственной, а самой настоящей, травяной. Опять же – свои разработки и технологии, позволяющие, пусть и в тепле (на зиму закрывали крышей весь стадион, а не только трибуны), но практически без солнца растить сочную густую траву.

«Московия» в преддверии первого матча сезона дома проводила открытые тренировки на стадионе, подчас собирая по полстадиона болельщиков. Те сидели в полнейшей тишине, лишь изредка разрождаясь аплодисментами или смехом по поводу удачных действий любимцев или их шуточек. Команде такие занятия тоже нравились, но Ларионов допускал их лишь в «разгрузочные» дни – серьёзная работа проводилась всё же на базе, за бортом стадиона. Но такие, публичные тренировки были полезны не только для зрителей, не только повышали и без того огромную популярность команды, всё-таки и сами игроки снимали с себя оковы напряжения, волей неволей тяготившие их перед важными играми. А то, что игра будет суперважной понимал не только Бобров.

Но всё же в день игры, в воскресенье восемнадцатого марта мандраж с невиданной силой охватил Юрия. Он почти не спал ночь, ворочаясь, вставая. Выходил на улицу смотреть на ночное небо, вымощенное мириадами звёзд. Но забылся нервным сном только под утро. Лера во сне лишь обнимала его, тихо дыша и не замечая его метаний.

– Не спал почти, – по утру, измученный сказал ей Юра. – Что-то уже и не припомню, когда так волновался.

– Милый, не волнуйся. Выпей мяты, – сказала она, наливая душистый напиток. – Но позавтракать всё же надо – волнение уйдёт, голод появится. Кушай.

Юра послушно запихивал в себя кашу. Сонными близнецы завтракали рядом. Их тоже подняли для того, чтобы везти с отцом на стадион – нужно было ещё раз все подготовить. Смотря как они, как маленькие хомячки, жуют завтрак, Юра почувствовал прилив бодрости и улыбнулся.

– Ничего, эти вот друзья придадут мне уверенности и спокойствия, – он подмигнул им и братья тоже заулыбались.

– Никита, Андрейка, игрушки вы свои собрали? Пока папа там будет готовится, мне тоже некогда будет с вами возиться, чем будете заниматься?

– Мы собрались! – закивали близнецы, готовые сорваться и показаться, чего они там насобирали.

– Вот и славно, не торопитесь только, жуйте.

– Лерусь, а ты сама где будешь? На бровке?

– Нет, мне лучше с трибуны наблюдать. С Лилей вместе будем вести что-то типа репортажа для «Возрождения».

– Ого! Прямо вы сами будете вести?! Так это ж футбол никто не будет смотреть, будут на вас глазеть!

– Ты не забывай, что мы будем для, так сказать, светской части населения, которая в этот момент не будет больна футболом, как токовым, но которая понимает важность действия и как-то да будет следить. Вот мы и поможем, выхватывая главных персонажей: отдельных зрителей, соперника «Московии», тренеров, игроков… тебя, конечно.

– А если такой ход – я говорю, а к завершающей фазе ты с трибуны спускаешься к нам?

Лера подперла рукой подбородок.

– Вообще, мысль, да. Да что там – классная идея! Думаю, это будет несложно. Но посмотрим по ситуации. Ты так-то не очень рассчитывай, пусть это будет всё же не слишком отрепетировано.

– Идёт! Так, ладно, пора бы уже и выезжать. Как там, водитель приехал уже?

– Ещё минут десять.

Скоро они уже с половиной команды ехали на стадион. Близнецы бегали по салону автобуса, играя с «дядями». Партнёры Боброва привыкли к этим симпатичными ребятам – отец часто брал их с собой на тренировки. Они частенько веселели публику своей непосредственностью и совершенно детским весельем.

В раздевалке их встречал Тимур:

– Ну, как? – первым делом подлез он к Юре. – Готов?

– Так-то вроде готов, но сегодня я тяжелый, Тимур. И головой и телом. Кое-как спал, мандраж какой-то трясёт.

– Ну, это нестрашно. Даже я бы сказал, хорошо.

– У вас всё готово?

– Да, мы уже всё подготовили. Ждём твоей речи. Так что, до матча всё-таки?

– Да, думаю, так будет лучше. Мексиканцев просветили?

– Они непротив. Они, вообще, будто на экскурсию сюда приехали – иллюзий не питают, мечтают о ничьей, а установку, насколько я знаю, получат – пропустить не так много. Они нормальные ребята, это правильно, что с ними выбрали этот момент. А то какие-нибудь англичане бы встали в позу и устроили бы скандал. Так что всё на мази, дальше от тебя зависит.

– Это вот так ты меня успокоил – «от тебя зависит»? – расхохотался Юра.

– Ладно, хватит смеяться. Лучше ещё раз прокрути в голове, тут ораторское искусство важно – говорить нужно от сердца и без запинок.

– Я наслушался, как говорил Фидель Кастро, Лера со мной позанималась, выучил слова, всё нормально, – больше успокаивая себя, уверил Тимура Бобров.

– Добро! Ну, чего, тогда вперёд! – Тимур пожал руки всем игрокам и тренерам, и ушёл в ложу.

Близнецы продолжали заниматься своими играми, бегая под ногами взрослых.

– Аднрей и Никита, идите сюда! – позвал их отец. – Сейчас посидите тихо, поиграйте с игрушками. Мы сейчас все ненадолго отойдём, вы здесь будем одни – не шалите. – Мальчуганы закивали в знак согласия. И Юра знал, что это совсем не детское обещание – всё будет так, как он попросил.

Команда пошла на разминку. Для Боброва это была ещё и разминка другого рода. Он вышел на поле, озираясь по сторонам – будто и не было этих лет, проведённых на ставшем родным стадионе. Как в первый раз он выходил на обозрение тысяч людей. Он смотрел вокруг, вновь и вновь содрогаясь от волнительного момента. Люди заполняли собой пространство, наполняя шумом и гулом нишу. Всё было привычно и необычно одновременно. Встряхнув головой, попытался скинуть этот морок и принялся усиленно разминаться, в голове прокручивая заученные слова. Краем глаза увидел на бровке Леру, спустившуюся и приведшую мальчуганов. Те внимательно смотрели за отцом – футбол им нравился. Но только лишь, когда играл папа. На его действия с мячом они могли смотреть взамен любых игр. Заметив взгляд Юры, они втроём помахали руками. Он подбежал к ним.

– Ну, чего вы тут? Я скоро приду, и выйдем сюда уже вместе, да? Как договаривались, помните?

– Помним!

– Лерусь, а ты чего не ведёшь репортаж?

– А почему ты думаешь, что не веду? Очень даже веду, – заулыбалась Лера.

– О! То есть я в прямо эфире? – подтянул воображаемый галстук Юра, пятернёй пригладив взлохмаченные волосы.

– В своём роде, – она тоже поправила что-то несущественное в его облике. – Как твоё волнение?

– Да вот, вас увидал – отпустило маленько. Правда, теперь… если в прямом эфире… прямо чувствую, как накатывает снова, – засмеялся он, на самом деле нисколько не тушуясь того, что его снимают, а звук транслируется по каналу «Возрождения», к которому, без сомнения припали многие тысячи граждан. – Я всё же ещё чуть тут побегаю, нужно понастраиваться. Пусть ребята здесь на бровке посидят, ладно?

– Хорошо, беги. А мы тебя поснимаем отдалённо.

Он отбежал, а Лера что-то скомандовала в передатчик, прикреплённый на воротнике курточки.

На экранах возникло красивое лицо Боброва, замершее в эдакой мужественной напряжённости. Даже Лера, привыкшая к облику своего мужа больше других, почувствовал красоту момента, слегка похвалив себя и оператора.

«Артподготовка» к самой «атаке» шла полным ходом. Вскоре вышли разминаться и мексиканцы, на которых мало кто обращал внимание – лишь горстка гостей из посольства пыталась докричаться до своих, подбадривая. «Московиты» же поприветствовали в очередной раз трибуны (те отозвались дружным эхом) и скрылись в раздевалке, чтобы появиться уже вновь к стартовому свистку.

И вот Юра стоит в коридоре, держа за руки сыновей, ожидая момента выхода. Судья скомандовал, и они пошли, встречаемые рёвом почти ста тысяч населения. Замелькали вспышки камер, операторы наводили видео. Послушав гимн Чемпионата, пожали руки, и возникла пауза…

Бобров отбежал к бровке и нацепил микрофон, вышел к центру поля, подхватив на руки Никиту и Андрейку.

– Друзья! – его призыв эхом прокатился по вмиг притихнувшим трибунам. – Я хочу отнять у вас немного времени, оттянув начало игры. Надеюсь, что вы меня простите, обещаю отдать должок в игре. – Зрители, вначале озадаченные, зааплодировали своему любимцу. – На самом деле, хотел сначала зайти издалека. Но что-то мне сейчас расхотелось размусоливать тему, да и тут ребятишки на руках совсем уже немаленькие, чтобы с ними тут расхаживать, – он поворачивался в центре круга, дабы уделить внимания всем. Люди снова довольно захлопали. Неожиданная задержка интриговала и совсем не тяготила даже самых отъявленных любителей игры. – Так что буду рубить с плеча. Роль мне досталась не совсем скромная, но опять же, надеюсь, что вы меня простите и будете снисходительны – кому-то да надо было это сделать. А посему вопрошаю у вас, у тысяч, смотрящих трансляцию вне стадиона… хотите вы былой славы Руси? Хотите объедения осколков былого могучего образования? Хотите сменить вялый курс разбазаривания и размежевания? Хотите видеть во власти страны людей «Московии», «Возрождения» и Империи? – вокруг висела просто бетонная тишина, но Бобров в запале разгорячился и плохо замечал, что происходит вокруг. – Считайте это референдумом, голосованием, как угодно, но нам очень нужна ваша поддержка и одобрение. – Юра стоял в центре поля, держа за руки своих мальчуганов, горящими глазами перебирая по трибунам. Те по-прежнему молчали. Тут он увидел Леру, спускавшуюся к полю и расступающихся перед ней «секьюрити». Тут, словно из маленького снежка зародилась лавина – стадион охватил нарастающий гул. Люди вскакивали со своих мест, взмахивая руками, флагами, шарфами и шапками. Неупорядоченный шум начал складываться в скандирование «Московия! Московия!». – Я бы счёл это за знак согласия, – вновь подал голов Юра и его слова потонули в громогласном «Ура» десятков тысяч глоток. Лера так и осталась около бровки, изумлённо озираясь на ликующий народ.

Потом был игра, мало что значившая. «Московия» чуть натужно и без привычной домашним стенам лёгкости переиграла робкую Мексику. Но зритель этого будто и не заметил – все будто ждали финального свистка, чтобы ринуться на улицы города, донести до всего мира своё мнение и согласие с «референдумом».

А за эти полтора часа уже было готово постановление о скором роспуске правительства и совершенно мирной передачи власти Ахметдинову и Ко. У тех всё было готово, поэтому действовали строго по плану, решительно и быстро. История вершилась одним моментом.

Торжествующие толпы ходили по слякотным улицам, скандируя патриотические лозунги, люди обнимались и улыбались. Блюстители порядка состоявшие, в основном, из сотрудников «Рыси», с пониманием относились к некоторым выходкам граждан, всё же усмиряя наиболее буйных. Никакой анархии или массовых беспорядков допущено не было. Смена власти прошла резко, но безболезненно. Мечты и желания многих реализовались. Дальше вновь пошла пахота и рутина.

***

Этот недельный цикл тренировок в Предновогоднюю неделю отличался даже от последних месяцев. На каждом занятии теперь присутствовал Олег. Лера моталась между базой и Радиозаводом. Они что-то там меняли и выискивали какие-то «крохи» в идее Ганжи. Не всё получалось сразу, как он задумал, возникали неизбежные сложности. Проблем хватало, времени нет. Поэтому вечером Юра ухаживал за ней, уставшей, готовил и кормил, делая массажи и убаюкивая в тёплой постели. Морозы, хоть и отпустили, но оставались всё же непривычно крепкими – кутаться в тёплые вещи было приятно и постель была самым уютным местом для «встреч» супругов.

И Юра, и Лера стали несколько напряжены после событий игры в Лондоне и расслаблялись только будучи друг с другом.

– Лерка, как же я был без тебя эти месяцы, не понимаю.

– Вот и я не понимаю, как ты был без меня, – она смотрела в потолок, привычно устроившись на его груди и перебирая его пальцы, и улыбалась.

– А это связано, что ты вернулась, когда мы снова какую-то «движуху» затеяли?

– Кто знает, кто знает… – задумчиво протянула Лера.

Юра вскинулся и притянул её лицо к себе:

– Это что же, ваше «колдовство» опять было?! Всё подстроено?! Я, значит, как последний опешивший от горя юнец, чуть ли головой об стенку не бился, а вы сами провоцировали эту ситуацию?!

– Ну, что ты милый, что? – Лера схватила его голову и начала целовать. – Как выдумаешь небылицу, готов за неё порубить в капусту всех. Мы с Ганжой точно не лезли в наши с тобой неурядицы, можешь не переживать. Но вот возникшее желание всё вернуть, оно в нас, возможно, и было спровоцировано ситуацией. Эта внутренняя тяга так возникла или спровоцировано чем-то внешним, сказать не берусь. После того, как открыли мы Систему – я слабо верю в случайные совпадения. Да и вообще, в естественность всяких событий. Но конкретно могу сказать лишь, когда мы проследим цепочку или, тем более, влезем сами и запустим что-то. Но в нашем с тобой случае я ничего такого не видела. Кто знает, может, это наша любовь чем-то движет, а не наоборот, – она глядела в его глаза почти вплотную. Так, что заболело в голове. – Тьфу ты! Как-то пафосно получилось! Но, по сути, я так и думаю…