Текст книги "Чемпионат (СИ)"
Автор книги: Андрей Ваон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)
Поселок Северный, в котором жило семейство Бобровых был на какой-никакой возвышенности, отчего прямое затопление им не грозило. Домик был сделан качественный, крыша не текла, запасы провизии, благодаря Ксении Ивановне, были значительные.
– Мам, это вот откуда такие припасы? – удивлялся Юра неиссякаемым, казалось, продуктам. – Ты готовилась к войне или землетрясению?
– Как видишь, со своим подтруниванием ты попал впросак. Ирония неуместна, а мне должен сказать спасибо. Ну, если не спасибо, то хотя бы ел, да помалкивал, – слегка обиделась мама на Юру.
– Юр, ты чего, действительно? Сейчас народ с прилавков всё подмёл, а новое просто не завозят. Это ещё на складах пока есть, думаю.
– Кстати, в нашем ведомстве много же тоже складов, интересно, они хорошо охраняются? – задался вопросом Юра. – А то понабегут ушлые, людям простым не достанется ничего.
– Думаю, всё там нормально схвачено, – успокоил Владимир Викторович. – Сейчас нужно думать, как последствия всех этих бесконечных, кажется, катаклизмов уменьшить. Не думаю, что это надолго.
– Ну, пока вот это наводнение, с которым более-менее справляемся – людей эвакуировали, дамбы насыпали.
Да, деятельность московитской империи сейчас была направлена на банальное спасение жизней людей. Спасали всех тех, на кого хватало сил и средств. А за наводнением пришло похолодание – в середине апреля вдарил мороз. О каком бы то ни было урожае речи не шло – продолжали разгребать грязи и последствия большой воды. Всё осложнялось замерзанием и льдом.
В других частях планеты также продолжалась вакханалия. Жители Земли не успевали опомниться от одного бедствия, как накрывало следующим. Сокрушительных разрушений не происходило, природа как бы лишь заигрывала с населением, показывая свою силу. Пугала, гремела и шумела, но не изничтожала подчистую.
К концу мая, после трёх месяцев испытаний выглянуло солнце, температура вернулась в нормальный интервал, начала оживать истерзанная поверхность. Запели птицы и зазеленела трава. Настала пора восстановления.
Вполне естественным образом в таких стрессовых условиях принакрылись медным тазом слабые государства. Находились и такие, для кого «кому война, а кому мать родна». Северо-Западная Республика непонятным, казалось бы, образом укрепила свои позиции, неожиданно оказавшись одним из влиятельных игроков на мировой политической арене.
Российской Республике повезло меньше – откололся очередной анклав – Татария с Башкирией огородились от бедствующих областей, прихапнув нефть целиком себе.
«Московия» вместе со всеми своим движениями, филиалами и объединениями (давно уже между собой люди хоть как-то задействованные в этих делах, называли всё просто «Империя») пострадала прилично, но не безвозвратно. Люди были крепкие и энергичные. С прежним энтузиазмом взялись за восстановление былого и развитие нового. Пояса затянули, но не жаловались.
Частенько приходилось отпихиваться и от мародёров, и от иждивенцев, да и просто лентяи и прихлебатели толпами пытались вклиниться в мощнеющую организацию посреди дряхлеющей страны.
За лето было многое навёрстано: восстановлены дороги, некоторые заводы и сельхозугодия (даже было что-то высажено и успевало созревать), учебные заведения готовились к началу занятия.
Ближе к осени заговорили и о возобновлении Чемпионата. И если сезон этого года начинать было поздно, то следующий год участники и организаторы планировали начать в сроки, предусмотренные нереализованным в этом несчастном году календаре.
Лишь в сентябре Тимур позволил себе и ближайшему окружению маленькую передышку. Люди были измождены непрерывной работой самого различного свойства. И для продолжения больших дел требовался отдых
– Недельку нужно отдохнуть. Всё. Не обсуждается, – скомандовал он своим подчинённым, коллегам и единомышленника. Конечно, он не собирался обезглавливать и оставлять всё без управления, но и желание заставить всех вздохнуть у него был жёсткое.
– Ну, тут, по-моему, вариант один – на Алтай, – на семейном совете предложил Юра. – Где-то разруха, где-то природа покореженная, а там, судя по моим наблюдениям, как-то гладко всё прошло.
– Насчёт нас – мы туда, как на вторую Родину. Можем детей взять, а вы уж куда-нибудь позабористее съездите. От нас заодно передохнёте, – предложила Ксения Ивановна.
– Нет, нет! – вскинулась вдруг Лера. – Если куда-то и ехать, но вместе.
– Ехать нужно обязательно, перемена обстановки нужна, – вступил и Владимир Викторович. – Да и мальчишкам нужно порезвиться в другом месте. Я за то, чтобы это «другое место» было горами. Мне кажется, они про Киргизию вспоминают и в «горы» играют.
– Ну, вот и решено, едем. Нужно только самолёт подыскать – сейчас это непросто. И там тоже добраться, пока непонятно, как.
– Там-то у нас всё схвачено. В Новосибирске к знакомым зайдём (дядю Юру помнишь? Вот, к нему). Сядем в «микрик» и отвезут нас в точку. А там пешочком. Маршрут я придумаю.
– С учётом мелких? – Юра кивнул на внимательно слушающих сыновей.
– А разные варианты. Но, думаю, база в приятном месте с возможностью ходить в стороны – нам самый подходящий случай. Но, поскольку от дороги в таком случае хочется отойти подальше, то, думаю, несколько переходов всё-таки затратим. Тебе же Тимур даст не меньше двух недель?
– Вообще-то, речь шла про одну… – пожал плечами Юра.
– Ладно, я с ним поговорю.
– Похоже, как у учителя отпрашивают своё дитя родители, – засмеялся Юра. Он был совсем непротив удлинить свой отпуск, хотя и понимал, что с него спрос особый, и негоже выделяться на фоне других. Но и с детьми и Лерой хотелось побыть безотрывно вновь. Последнее время он часто ностальгически вспоминал их поездку на Иссык-Куль. Да и от бесконечных разгребаний завалов уже мельтешило в глазах. «Ну, всё-таки бо́льшую дел мы завершили, теперь всё в привычную колею войдёт. Нужно переключиться» – всё успокаивал он свои угрызения совести.
Следующие несколько дней всё семейство активно собиралось. Даже мальцам выделили мелкие рюкзачки, в которые они с удовольствием запихивали свои любимые игрушки. Небольшой походный опыт у них был – родители вытаскивали их несколько раз на двухдневные вылазки в ближнее Подмосковье. Ночёвка в палатке, спальники, костёр и котелки – всё это мальчуганы уже вкусили с младых ногтей. Поэтому сейчас они были привычно активны и грезили предстоящим путешествием. Последнее время, утомлённые вечным отсутствием родителей и друзей по играм (детей развезли кого куда) они стали иногда капризничать и канючить. Накопилась некоторая усталость. Хотя и отец, и дед считали, что ничего экстраординарного нет, и не нужно потакать детским настроениям. Однако женская часть семейства упрекала их в жестокосердии, стараясь развеселить мальчишек. Казалось, что теперь этот внезапный отпуск решит и эту проблему.
Как и пророчил Владимир Викторович, заброска в горы удалась. Их благополучно довезли до Куягана. Дальнейшее передвижение нужно было совершать уже пешком.
Природные катаклизмы, если и коснулись Алтая, то совсем незначительно – дороги функционировали, горы стояли, солнце светило. В деревнях пасся скот, жители вели какую-то хозяйственную деятельность.
– Надо здесь на старость присмотреть домик, – задумчиво глядя на скромные местные жилища проговорил Владимир Викторович. – Так, девочки и мальчики, давайте сделаем небольшой «пережор» и вперёд, к новым вершинам!
У них было полдня, чтобы отдалиться от селения для первой ночёвки. Осень лёгким касанием пожелтила осины и берёзы, оставив сочную зелень в траве, зеленели и многочисленные хвойные. Небо звенело прозрачной синью, а яркое солнце ещё вполне по-летнему согревало.
– А вот ночью, думаю, уже довольно прохладно, – сказал Юра, глядя в бескрайние небеса.
– Так мы и запаслись тёплой одёжкой, – сказала Лера, закидывая огромный рюкзак на хрупкие плечи. Вещей и продуктов было действительно много, поэтому и женщинам тоже достался приличный груз. Однако они обе были тренированные и внешняя женственность и изящество скрывало упругую силу и долгую выносливость.
За несколько часов по хорошей пастушьей тропе вдоль реки они смогли удалиться на десяток километров. Малыши не хныкали и были терпимы к долгой для них прогулке. Ещё не начало темнеть, когда компания нашла приличное место с сухостоем для дров и выходом к воде. Сбросили с натруженных плеч тюки и стали располагаться на ночлег.
Несмотря на усталость, после ужина отрубились только маленькие участники похода, взрослые же, расположившись у костра (ночь предстояла свежая), жались к теплу и разговаривали разговоры.
Как и хотели все без исключения участники путешествия, обстановка разом выкинула из их голов ненужную шелуху, оставив рафинированные в своей правильной направленности мысли. А пока их вообще заботили лишь насущные проблемы существования в походных условиях: как справятся малыши, что есть, сколько идти, какая будет погода и тому подобные вопросы.
Ещё два дня они удалились от места выгрузки, неспешным ходом пробираясь по прибрежной тайге, плюшевым сопкам и увядающей постепенно траве. Малышей иногда приходилось «брать на борт» – отец и дед сажали их в специальные нагрудные сумки. Но, поскольку темп был невысоким, а люди были тренированными, то сильного напряжения не наблюдалась. Во второй половине третьего дня стали подыскивать место для лагеря. Сносных полян было достаточно, но и требования были высокими – ведь стоянка должна была стать пристанищем дней на десять. Стоянка всё никак не попадалась, и когда уже решили перенести поиски на следующий день, тропа свернула к реке и вынырнула на симпатичную лужайку. Плоским полуостровом она возвышалась над рекой, имея пологий спуск чуть сбоку. Ниже по течению нависал лесистый холм, вглубь от реки начинался прозрачный сосновый бор, откуда и вышли путешественники.
– Шикарно! То, что надо, – Ксения Ивановна сбросила поднадоевший уже рюкзак.
– Да, мне тоже нравится, – устало улыбнулась Лера. – В любом случае, уже пора на ночлег.
– Действительно, скоро будет смеркаться, поставим лагерь, заночуем, а завтра уж детально осмотримся, что здесь и как, – принял решения Владимир Викторович.
Юра же, молча, сгрузил дремавшего у него на груди Никиту и уложил пока на расстеленный Лерой коврик, потом принял у отца также кимарившего Андрейку и положил рядом с братом. Они инстинктивно придвинулись к друг дружке для пущего тепла. Юра не мог удержаться, чтобы задержаться взглядом, отрываясь от дел, на этих свёрнутых сопящих клубочка. Лера прижалась к нему.
– Утомились пацанята. Кормить будем будить?
– Да надо бы, а то ночью спать не дадут, захотят есть.
А мальчуганы и сами проснулись, когда походные звуки стали громче и настойчивее: затрещало сваленное отцом дерево; затем застукал топором дед; женщины громыхнули разок-другой посудой – быт налаживался, стоянка обживалась. Мальчишки уселись на коврике сонными котятами. Они были вялы, но голодны – ужин поглощали с аппетитом и без капризов.
Посиделки у костра не задались – начал накрапывать дождь, загнав походников по палаткам. Близнецы выбирали всё время разные жилища – то по отдельности, то оба к бабушке и дедушке, то оба к родителям. Сегодня мальчиши захотели к родителям. Под шуршание слабых осадков, они слушали сказку от отца, прижимаясь в «страшных местах» к маме. Из соседнего «дома» периодически раздавались громкие возгласы и хохот – старшие товарищи тоже засыпали не сразу, вспоминая былое.
Дождь оказался каким-то размытым атмосферным фронтом – погода осталась в рамках довольно устойчивого бабьего лета. Следующие дни обустраивались и «нагуливали жирок», как сказал Бобров-старший, подчёркивая курортную жизнь походников.
– Пап, так ведь мальцам с этого и нужно начинать. Что-то не думаю я, что ты в четыре года шастал по горам, взбираясь на крутые вершины.
– Да шучу я, Юрок, шучу. Но завтра мы с тобой радиалочку всё же сделаем. Я прикинул маршрутик.
Близнецы, занятые какими-то своими играми, услыхав слова деда, заканючили «тоже хотим». Чтобы их отвлечь, смастерили им на толстом суку качели и кольца. И в детских головках быстро произошло замещение желаний, и они переключились на другие развлечения.
Выдвинулись ещё затемно, ежась от белой росы (того и гляди роса могла перейти в иней, пока же день разгорался осенней «жарой»), взяв лишь лёгкие рюкзаки с едой, накидками, топором и спичками. Возврат был запланирован к вечеру. Целью Владимир Викторович выбрал безымянную гору в восьми километрах от лагеря. Бо́льшую часть пути шли по тропе, лишь у подножия горы свернув в нехоженный лес. Трава уже осела, увядая, поэтому прорубаться приходилось нечасто. Тем не менее, до выхода на безлесную высоту пришлось потрудиться, от того, не переговаривались, лишь перебрасываясь словами помощи и советами.
Наверху задувало. Разгорячённые тела мигом прохватило упругим ветром, глаза заслезились.
– Ещё триста метров по вертикали и всё, – Владимир Викторович поглядел наверх. В самом конце маршрута нужно было найти проход через скалы – скального снаряжения у них не было.
– А пролезем ли мы там?
– Должна быть дорожка, должна.
И ещё целый час они буровили этот небольшой перепад, потратив львиную долю на поиски прохода. Через узкую трещину вылезли на плоскость будто срезанной вершины. Вокруг расстилались просторы.
Отец и сын, отдуваясь, присели на уступ. Опрокинул свои взоры к подножию горы. Солнце золотило зачинающуюся желтизну лиственных, выдёргивая тёмные пятна лиственниц и сосен. Молчали. Говорить пока не хотелось, наслаждались свободой и шумом ветра.
– А здесь будто и не было ничего, – первым нарушил тишину Юра. – Никаких следов природного буйства незаметно. Обычная такая осень. Тёплая.
– Да, всё спокойно и привычно. А может… – отец отвёл глаза от горизонта.
– Что?
– Может, все эти катаклизмы приурочены к скопищам людей – поселениям, городам? К тем местам, где человек хозяйствует. А дикие малотронутые или вовсе нетронутые человеком земли оказались почти вне действия этих разрушительных сил.
– Намекаешь на гео-климатическое оружие?
– Хм… если это и оружие такое, то кого в этом заподозрить? Почти все страны пострадали в той или иной степени. Если только неуправляемым оно вдруг стало или следы пытались замести, да переборщили. Не, не думаю. По крайней мере, сильно сомневаюсь. Больше по душе мне мысль, что сама матушка-Земля так людей карает. Точнее, пока это было больше похоже на предупреждение. Лёгкое.
– Но ведь никакого же следа в головах не осталось! Все принимаются за старое! – возразил Юра.
– А не скажи! На первый взгляд, народ очухался и, давай, восстанавливать былое. Но тут из вида упускаются изменения в сознании. Пусть небольшие, пусть это смахивает на зачатки лишь – но ощущается. Некоторые вредоносные страны, так и вовсе отвалились. А мы (я не говорю про Республику эту позорную, говорю про нашу ширящуюся Империю) в силу входим. Как и сибиряки, например.
– Ты полагаешь, что наша конструкция как-то по другому реализуется, что ли?
– Конечно! Наша, как ты выразился, «конструкция» на других принципах основана. Пусть, в какой-то мере, мы откатимся назад в комфорте жизни, но заложим фундамент на будущее. Ведь умаление собственных потребностей – и есть сохранение ресурсов земляных. Более рациональное их использование. Насколько я вижу, насколько я сам в этом процессе участвую, всё именно таким путём развивается. Здесь, в Сибири они идут похожим путём, уделяя чуть больше внимания науке.
– Так может, нам это… с ними какой-то творческий союз создать.
– Тимур тоже думает об этом, особенно он думал в трудные весенние времена, когда они нам помогали уже. Но пока нужно погодить. Не время. Наши республиканские власти могут нас пристукнуть – на это у них силёнок ещё хватит. Никаких объединений они пока не позволят. Так что пока обождём – продолжим в том же духе неспешно, но упорно и неотвратимо.
– Вот только во всём этом меня удивляет роль футбола. То ли это ширма, то ли флагман какой-то кособокий нашего движения? Я лицо-то заинтересованное, поэтому лидерская роль мне приятна, но часто кажется искусственной и… что ли, неискренней, что ли.
– Сколько уже лет на эту тему с тобой все говорят, у тебя уж дети подрастают, а воз и ныне там! – хлопнул по ноге расстроенный Владимир Викторович. – Этот футбол разнесчастный стал проводником лишь идей. Теперь это – как знамя победы, которое должно быть ярким, высокоподнятым и мощно развеваться попутным ветром. Я говорю, конечно, про «Московию». Поэтому роль футбольная бесценна, и говорить тут не о чем.
– Ну, гложут меня сомнения, гложут. Особенно накатило, когда мы бок о бок трудились эти последние месяцы с простыми работягами, инженерами и учителями. Подумалось, что они вот действительно что-то делают – их труд востребован, понятен и нужен. А я получаюсь каким-то лицедеем, что ли…
– Опять двадцать пять! А Тимур тогда тоже ненужный философ, что ли?
– Ну! Тимур вдохновитель и реализатор…
– Вот! Ты не меньший вдохновитель, а уж деятель идейный ещё и бо́льший! Труд простых людей, всех тех, кто работает не для шкуры своей комфорта, он, безусловно, должен поощряться и заслуживает безмерного уважения и восхищения. Но и твоя роль необходима на очередном изломе историческом! Странный человек, – улыбнулся отец. – Многие только мечтают играть столь серьёзное значение в жизни страны, стольких людей, а ты всё раздумываешь.
– Разве не нужно постоянно шпынять себя, проверяя на прочность свои позиции? – усмехнулся Юра.
– Нет, ну, конечно, анализировать свою жизнь и пробовать взглянуть на себя со стороны – занятие для любого не вредное. Но и в самоедство не должно переходить это занятие! А тебя частенько тянет себя покритиковать.
– Ладно, ладно, – засмеялся Юра, – ты ещё меня нудятиной вместе Лерой назови. Хорошо-то как, – он кивнул в дали. – Давай лучше поглядим.
– Поглядеть-то, конечно, хорошо, но не забывай, что у нас лагерь без охраны. Так что давай-ка собираться.
Возвращались довольные. Но немного торопились – не смотря на глухие места и наличие оружия у оставшихся женщин (как и умения им пользоваться), испытывали беспокойство за.
Лагерь встретил вкусным дымчатым костром и булькающим на нём ужином. Ксения Ивановна кашеварила, а Лера плескалась в прохладных водах реки вместе с малышами. Их закалённость позволяла кунать в здешние температуры. Слышался звонкий смех всех троих. Периодически, привлечённая уж больно громкими криками, на обрывистый берег выходила и бабушка поглядеть, всё ли в порядке.
Своих мужчин они встречали бурно и радостно, будто те уходили на месяц. Близнецы прямо из воды сиганули вприпрыжку и с криками «папа, папа» полезли на отца. Лера, встряхивая мокрыми волосами, вышла вслед за ними, с неизменной улыбкой.
– Ты необычайно хороша в этих капельках, – отвесил комплимент соскучившийся Юра. – Так, ребята, дуйте одеваться. А то уже нежарко совсем. – Он понёс довольно сидящих мальчуганов у него на руках в палатку. Лера, поприветствовав и Владимира Викторовича, прошелестела вслед.
– Милая, с твоей фигурой, что надевай, купальник, что не надевай – толку никакого, – непонятно высказался Юра.
– Это на что ж ты намекаешь? Что я бесформенная туша? – рассмеялась Лера.
– Намекаю, что ты идеальна, а идеалы полезно созерцать даже детям. Хотя нет, это я погорячился – будем воспитывать в них умеренное целомудрие, ведь так? Знаешь, чего меня беспокоит? – Они копошились рядом с палаткой, пытаясь совладать с раздухарившимися близнецами, бузившими и не дающими себя одеть и вытереть.
– Что? Никита! Угомонись хоть на секунду!
– И ты, Андрейка, затихни немножко, – строгие окрики родителей неизменно имели воздействие – братья на миг успокоились, давая возможность одеть их. – Как у нас семья идеально уж очень складывается. Не без неровностей, конечно, но нет и приторности этой излишней, но зато любовь такая, всеобъемлющая, дети в ней купаются же. И если избалованность мы можем победить воспитанием, но вот эта атмосфера в нашей семье, она же не обеспечит их иммунитетом к жестокому миру. Они ведь каждую неприятность, вполне нормальную для многих, почти всех, будут переживать, как личную трагедию.
– Так для этого они у нас ходят в садик при посёлке, там же и школа есть. Внедрение в социум происходит. Привыкнут.
– Это всё так. Но мы же хотим с тобой, да и родители тоже этого придерживаются, чтобы в детях наших крепла в вера в Семью. Что родители есть главный авторитет и базис всего, пока они растут и их сознание формируется. Что бы не происходило среди их коллектива, какие бы соблазны и влияния в школе, улице не происходили, ребёнок, как мы все думаем, должен ориентироваться на принципы, что заложены в доме. Так же?
– Так. Всё, готовы! Бегом к дедушке, он вам что-то хотел показать, – Лера слегка подшлёпнула Никиту и тот понёсся к костру, а братец побежал вслед за ним с радостным криком.
– Вот и выходит, что, во-первых, их воспитание будет постоянно пробоваться на прочность – но я не об этом. Во-вторых, что и главное, не связанное, напрямую с тем, что мы привили им намеренно. Я про их мироощущение вот это – добра, силы, мужества и честности. Что, я надеюсь, процветает у нас в доме. Ведь насколько это разница с большинством современных обществ! Как они выдержат?
– Надеюсь, ты не предлагаешь делать им регулярные прививки в виде бытовых скандалов и семейных измен? – хохотнула Лера. – Не волнуйся, Бобрик, вместе с этим мироощущением им прививается устойчивость, смелость и воля. Думаю, всё будет с ними в порядке. Больше того, благодаря «Возрождению», а сейчас и Империи – всё больше людей ориентируется на нас. Идеология появляется именно такая – честность, справедливость, равенство. Так что, глядишь, им и не придётся сталкиваться в ближайшем окружении со всякими «нехорошестями». А уж внешние враги если появятся – то тут возмущение будет благодатно, оно будет являться катализатором необходимой борьбы.
– Как ты, однако, завернула. И как ты выглядишь всё-таки в этом купальнике соблазнительно, – Юра ласково, но сильно надавил на Лерины, плечи, опрокинув её на спину. Она и не сильно-то сопротивлялась. Ей тоже хотелось целоваться. И не только целоваться.
Немедленное заползание в палатку предотвратил призыв Ксении Ивановны ужинать.
Так и «тюленили» они ещё неделю. Рыбачили, ходили по грибы, собирали обильную бруснику. Бабье лето днём полыхало самым настоящим летним жаром, дозволяя окунаться в прохладные воды реки. Лишь звонко-звёздные ночи выхолаживали воздух, давая понять, что настоящая осень у порога.
Мальцы зарумянились щёками, окрепли и носились около стоянки неугомонно, затихая всё же в средине дня послеобеденным сном, не в силах справиться с усталостью. Взрослые наслаждались покоем, умеренной физической нагрузкой и неспешным бытом. Походная жизнь требовала постоянных телодвижений, что вкупе с вылазками в тайгу, делало жизнь насыщенной. Однако заботы были понятны и просты, голова разгружалась от непрерывного напряжение, а тело закалялось на вольнице.
Возвращались уже после первого крепкого утренника. Безлесные сопки седыми лбами мутнели в лучах рассветного солнца, шуршали опадающие листья, а лес лишался последнего гомона птиц.
– Ну, вот, вздохнули, набрали воздуха свежего немного, теперь снова в бой, – резюмировал окончание короткого отпуска Владимир Викторович.
– Ура! В бой! – неугомонные мальчишки кинулись рубить своими посохами придорожную траву.
– Вот, вот. Так и нам придётся рубиться в следующем году, – казалось, вздохнул Юра.
– Не печалься, Юрка, перевал заросший мы прошли, дальше препятствия будут более честные.
– Но и, возможно, более серьёзные, – ответил Лере муж, оглядываясь с небольшого холма по сторонам, прощаясь с этим красивым и диким краем.
Москва выглядела хоть и причёсанной, но, в целом, неухоженной. После природной гармонии, полувосстановленный город при всём внешнем лоске и разобранных завалах оставлял гнетущее впечатление. Тоски добавлял хмурый дождик.
Однако дела, лавиной нависнув за время отдыха московитского руководства, не давали времени тосковать и огорчаться. Работа вновь закипела, входя в русло бурной деятельности. Наряду с разрастанием забот имперских, вновь громко потребовал к себе внимания и футбол. «Московия» преступила к тренировкам. Чемпионат возрождался после перерыва. Жители, оправившиеся от природных катаклизмов, вновь стали проявлять интерес к главному мировому развлечению. Которое, как многие уже понимали, всё больше переставало быть просто зрелищем.
Сезон 2007го года грезился многим. Эти многие торопили время и ждали наступления нового сезона. Дельцы спекулировали на этом, кто в что горазд. Бесконечные прогнозы, слухи, ложные переходы, «интервью со специалистами», прогнозы… каждое печатное издание, публикации в Интернете, записи в личных журналах – всё пестрело ожиданием. Выпускали пока убогие, но интересные по замыслу – компиляшки из видео прошлого, игр электронных настоящего и прогнозов футбольного будущего. Команды уже играли друг с другом сугубо виртуально, на экранах. Движок был пока слабоват, реализация хромала, но и народ, изголодавшийся по футболу, подзуживаемый журналистами, «хавал и эту замануху». Больше того, виртуальный футбол перерастал в отдельный вид зрелища.
Боясь, как бы настоящая игра не потеряла популярность, организаторы решили начать пораньше, наметив старт на февраль. «Московия» числилась среди фаворитов. Новый сезон Чемпионата в очередной раз ворвался в жизни людей, завораживая миллионы своим нехитрым, как казалось на первый взгляд, сюжетом.
***
– Я же тебе говорила, что никакого шума не будет в этот раз. Всё сойдёт с рук. Сравни с воплями после игры с бурами. – Лера обмолвилась о прошедшей игре.
– Милая, я ж тебе верю безоговорочно и не разу не сомневался в твоём пророчестве, – иронично улыбнулся Юра, в душе признавая, что пока всё идёт по сказанному Лерой. – Только я подзабыл, что теперь нам делать в Лондоне?
– А опять же мы здесь не помощники, и могу повторить – как будет угодно, так и действуйте. Валентин ведь наверняка что-то уже придумал.
– Как мне кажется, придумал, да. Думаю, что продолжим мы в том же духе, мол, «Челси» с люденами, что «Гэлэкси» со спецназовцами. Это я по его оговорочкам так понял, а как на самом деле – мы ещё не обсуждали. Как всегда – в понедельник с ним покумекаем.
– Кумекайте, кумекайте, – Лера улеглась головой мужу на колени. – Слушай, а холодно-то как на улице! Прямо зима-зима! А мы как-то уж и отвыкли.
– О! А представь, наряду с вашим узлом ещё и природа какой-нибудь фортель опять выкинет, а? – застращал Юра.
– Ой, напугал ежа… Я, вообще, не уверена, что эти «друзья» наши не могут управлять этим процессами катастрофическими. А в таком случае вряд ли будут совмещать два в одном.
– И что, ты хочешь сказать, что тогда, в двадцать шестом, не самопроизвольно устроилось всё?
– Да там-то кто знает. Больно уж всё человечество пострадало тогда…
– Кто-то пострадал, а кому-то и на пользу пошло.
– Ну, может. В тех временах мы не копались. А тогда наша служба была ещё не слишком развита, чтобы отслеживать деяния сильных, – Лера задумчиво глядела в потолок, в любимой позе пригревшись на Юре. – А ты придумал подарки на Новый Год? – вдруг сменила она тему и заулыбалась.
– А как же! Только об этом и думаю, – хмыкнул Бобров. – А что, по вашим прогнозам за узлом Новый Год настанет?
– Ах, ах, шутник, – Лера ущипнула его за ногу, заставив дёрнуться. – А я вот тебе приготовила уже, – она загадочно улыбнулась.
– Носочки и трусочки? – засмеялся Юра.
– Угу, сама вязала, – не обиделась она.
Как и говорил Юра, в понедельник прямо с утра Проскурин позвал его к себе, пока команда под предводительством тренера по физической подготовке занималась восстановительными мероприятиями. Среди прочего, в том числе, подразумевались массаж и сауна.
– Вот, Анатолич, где справедливость? – Юра устало плюхнулся в кресло – он уже успел побегать по морозцу на лыжах с утра. – Я и на поле вкалываю, и теорию развиваю, а ништяки до меня не долетают вовсе.
– О, Юрий Владимирович, в вашем ли положении жаловаться? – принял игру Проскурин, но тут же её и прервал. – Давай, не стенай, после будет тебе и баня, и массаж. Шангрилу расстарается, ты же знаешь, как он к тебе относится.
– Ага, буду орать и биться от боли у него на столе, – буркнул Юра. – Ладно, давай к делу, что ли?
– К делу! – Валентин тоже присел. – Ты-то сам думал?
– Да я уже устал думать! Хочется когда-нибудь отпустить все эти мысли на свободу, оставив себе пустоту.
– Ну, а всё же?
– Вчера только с Лерой обсуждали. Решил, что будем ту же линию гнуть, без люденов. Смысл их использовать, если санкций, как уверяет Лера, сейчас нам ни за что не будет, а наигрывать действия внутрикомандные среди пацанов нужно? Нет резона. Вот такие мои простые мысли.
– Не будет санкций, говоришь?
– А ты не так думал?
– Я как раз думал, что двух зайцев будем убивать – и попробуем снова свою игру показать усилиями парнишек (и тебя, совсем уже не парнишки), и, получив, за это по рогам от руководства, продолжим вживаться в роль притесняемых и угнетаемых. А тут получается, будем просто так играть? Не будет ли это недальновидно?
– Не понимаю тебя. Если уж не получится двух зайцев убить, что ж, за одним теперь тоже не гнаться, что ли?
– А не упустим ли мы какую-нибудь возможность? Ведь осталось всего две недели и всё. – Проскурин помолчал. – Честно и сам не знаю, что тебе ответить. Чисто такие… интуитивные возражения. Вроде напрашивается сделать так, как ты говоришь, но что-то душа не лежит.
– Но предложить альтернативу ты не можешь? Что остаётся? Сыграть люденами? А зачем?
– Ты прав, не предлагаю альтернатив. А людены уже списанный вариант, это тоже факт. Мда… думаю, что будем тренироваться так, как есть. А уж в субботу посмотрим, чего меня тревожило. Возможно, просто нервничаю в преддверии. В Лондоне уж по-простому не будет.
– А где может быть сейчас по-простому на выезде?
– Не поломаем ли ребятишек в преддверии? А если драка случится.
– Чёрт! Про драку-то я и не подумал.
– А вот!
– Может, двоечку люденов для этой цели выпустить?
– Во-первых, если запрограммировать на бой я и смогу, несложно это, то бойцового подвида у нас нет в составе, если ты помнишь. Во-вторых, наша игра либо ты, Васильев, да Ребров и остальные людены, либо все парнишки и ты во главе. Как вкрячить сюда двоих люденов, плохо себе представляю.
– Мда… Ну, вот и задача на неделю. Думаю, играем, как есть, а эту ситуацию обдумаем. Надо с ребятами из «Рыси» связаться. Может, посоветуют на драку чего-нибудь.
