Текст книги "Чемпионат (СИ)"

Автор книги: Андрей Ваон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)

С тех пор Юру частенько посещали обидчивые мысли о своей совсем не главной роли в «Московии», его амбициозность страдала от непосвящения в секреты «верхушки». И как Тимур не успокаивал его, говоря про необходимость отгорожения истинного лидера их движения (именно тогда он употребил это слово к их команде в первый раз) от некоторой рутины управления.

– Понимаешь, Юра, если ты вникнешь в эту скучную и рутинную работу, пострадает твоя нынешняя роль. Я знаю, я вижу твои таланты кругом и чуть ли не во всём. И уверен, что ты справился бы с нашими задачами не хуже Ганжи или меня, но вот в твоей роли, той, что сейчас, никто не сыграет лучше тебя. Выбирай. Можем, творить, используя другу друга по максимуму, или дадим волю амбициям, и будем тянуть в разные стороны.

– Да согласен я! Но простое любопытство изводит – не понимаю, почему нельзя просто посветить, не собираюсь я в дела лезть ваши.

– А вот как только расскажем, так всей игре и хана. Не время пока. Потом всё узнаешь.

И он ждал. Он играл. Он развивал свой мозг в занятиях с Лерой и отцом, он по-прежнему возился с географией, подолгу читал книги и пытался понять, что же нужно для того, чтобы перестало сосало под ложечкой. Что нужно, чтобы унять зуд...

К весне две тысячи двадцатого года «Московия» заняла первое место за несколько туров до конца турнира в Первой Лиге. Внешне всё выглядело, как в сказке – команда-любимица болельщиков, безупречная на поле, красиво играющая, обладающая волей и силой, уверенно побеждала соперников, допуская лишь иногда досадные поражения. Но за ярким фасадом скрывался титанический труд и, в первую очередь, над моральным духом. Как и предсказывал Ганжа, как и опасались Бобров и Ахметдинов, брожения в умах игроков в какой-то момент после зимнего перерыва достигли апогея. Вылилось это в серию неудачных игр для «Московии» и переход одного из сильнейших защитников и двух нападающих в Высшую Лигу. Конечно, вскоре они осели в глубоком запасе в своих звёздных клубах и уже к весне запросились назад.

С остальными участниками «проекта» (частенько, как предприниматель, Тимур так именовал всё, связанное с «Московией») же со скрипом наладилось. Ганжа частенько встречался с Тимуром, и они вместе выстраивали какие-то схемы управления за закрытыми дверями. Результат был налицо – команда не только сплотилась, сбросив налёт надменности и высокомерия, но и стала образцом для болельщиков. На стадионе всегда был порядок, а эмоции выплёскивались исключительно без агрессии, ломания кресел и варварских «перфомансов». А ежели гостевые фаны пробовали начинать бузы, службы безопасности клуба быстро их утихомиривала, закрывая сектор специально предусмотренными тентами.

«Московии» было достаточно просто усиливаться и множить свой состав. Хоть и были ограничения по государственной принадлежности (согласно все идеологии команды) зато почти каждый русский молодой футболист мечтал играть в этой национальной команде. Пресса забегая вперёд (всё-таки Первая Лига – это Первая Лига), окрестила команду «Новой Сборной России» регулярно подогревала ажиотаж вокруг матчей «Московии». И, под конец сезона, болельщики стали переполнять небольшой, но уютный стадиончик.

–Что-то надо делать с вместимостью, – Тимур первым взял слово на совещании руководства клубом. В конце весны стало очевидно, что по осени стадион не будет устраивать, в первую очередь саму команду.

– Так есть же сейчас технологии новые строительные – «бетонорос» – моментального строительства. Можно успеть за два месяца поднять трибуны и раздуть вместимость до тридцати пяти – сорока тысяч зрителей, – ответил ему его соратник по производству экранолётов, талантливый инженер Шапиро. Он был энциклопедист и технарь. Следил за малейшими и свежайшими веяниями в технологиях, да и ему самому доводилось патентовать собственные разработки. Ахметдинов умел находить талантливых и нужных людей.

– Хм, похоже, на какие сказочки, – слегка нахмурился Тимур.

– Хе, Тимур, экранолёты наши тоже лётают как ковры из сказок, – усмехнулся тот в ответ. И ничего, ты в их реальности не сомневаешься. Вон, мы с Сергеем уже и проектик сварганили.

Ганжа тоже присутствовал – он стал приближенным к Ахметдинову (тот оценил его компьютерный и инженерный гений) – открыл планшетник и запустил встроенный проектор. На белой доске формировались красоты обновлённого стадиона.

– Вот, можешь ткнуть в детали и посмотреть, как чего делается, – Сергей пододвинул компьютер Тимуру.

Тот вдоволь поигрался проектом, рассмотрев все доступные подпроектики и понажимав все возможные кнопочки.

– Да, картинка знатная. Только где образцы, где подрядчики, материал, рабсила – это за два месяца?! – он криво усмехнулся.

– Тимурий, что за скепсис? Твои верные соратники обо всём уже позаботились и всё уже давно на мази. Финансовые вопросы тоже решаемы, – барским тоном пробасил Ганжа.

– Ладно, давайте мне всё в деталях к завтрашнему дню, – на требование Тимура «соратники» закивали, а Ганжа расплылся в самодовольной улыбке.

А лето, тем временем уже начало прихватывать Москву жаркой рукавицей, намекая на июльский липкий асфальт, усеянный сухим листом, пустые улицы и обмелевшие водоёмы.

***

Шум в коридоре, тем временем, стих и в дверь деликатно постучали. Все обеспокоено переглянулись.

– Кто? – крикнул Проскурин.

– Миллер, – был ответ. Президент Зенита и заодно президент всей Северо-Западной Республики.

– Ни фига себе! – тихо пробормотал Бобров. – Серьёзные дела.

– Ром, открой, – попросил Проскурин Васильева.

Внутрь просочились типы охраннического вида и за ними собственной персоной главная шишка эта города.

– Чего ж Вы, гости дорогие, наделали?

Бобров начал наливаться гневом, но неожиданно тихий обычно Проскурин решил не давать в обиду своих «питомцев»:

– Вот те раз! Это мы, значит, наглые такие решили выиграть – в этом преступление?

– Ну, спокойнее, господин Проскурин, спокойнее! Я ж не говорю про результат матча – ну выиграли и выиграли, с кем не бывает. Хотя до этого у вас как-то получалось не выигрывать, – Миллер хмыкнул. – Я про бузу, которую вы спровоцировали. Граждане теперь крови вашей хотят и сограждан ваших на трибунах, наверное, покрошили уже. Вам надо это?

Ребята побледнели, услышав про своих болельщиков.

–А вы сами подумайте, господин Миллер, если вы не присмирите своими силами бурю эту в стакане, не столкнёте ли вы лбами наши не слишком большие страны? Что вы скажете на тот факт, что войска Московской республики, дислоцированные на территории Питера, уже выдвинулись на вызволение своих сограждан?

Настала очередь питерского президента беспокоиться. Он засуетился выпученными глазками:

– Какие ещё войска? Решили попугать здесь? – но на ухо ему зашептали приближённые что-то не совсем бравурное. – Хм, и что это за секреты такие? – недовольство его переметнулось уже на своё окружение.

В возникшей паузе стали слышны крики и грохот откуда-то сверху. На трибунах по-прежнему что-то происходило.

– У нас к вам предложение, товарищ президент, – Проскурин был деловым, но в то же время немного ёрничал, – вы своим силами ограждаете наших болельщиков, сопровождаете их на вокзал. Нам тоже заодно даёте прикрытие. За это вы не получаете международного скандала. Ведь он вам сейчас так некстати, – в конце Валентин Анатольевич совсем распоясался, улыбаясь, намекнул на шаткое положение Миллера.

Тот раздражённо махнул:

– Будь по-вашему! – развернулся и вышел вместе со своей свитой.

Чуть позже наверху установилась тишина и прибыла группа сопровождения. «Московия» в полном составе, дополняясь Лерой, вышла на улицу в флайбусу. А там бесновалось людское море. Лера в испуге прижалась к Боброву. Неслись различной кровожадности лозунги, толпа требовала жертв.

– А где же наши? – спросил Юра у одного из охранников.

– Вывезли вертолётом, – Был ему ответ.

Флайбус был защищён военными мобилями и людьми с оружием. Периодически толпа поджимала, и тогда раздавались выстрелы в воздух. Ребята прошмыгнули в бус, и тот, взмыв над толпой, пулей устремился на вокзал по расчищенному коридору. Но лишь когда обтекаемая колбаса «Энерджи» разогналась до мельтешения за окном, все вздохнули с облегчением.

– Ганжа будет доволен, – мурлыкнула Лера, устраиваясь подремать у Юры на плече. Он хотел возмутиться, как всегда, когда проскальзывали намёки на эти их «непонятные дела». Но она уже сладко сопела, улыбаясь во сне.

А Ганжа действительно был доволен. По приезду команду распустили вновь на два дня выходных, Юра с Лерой поехали домой – они были порядком измотаны. Возле подъезда их ждал, как всегда неопрятный и бурлящий, Сергей.

– Здорово, братцы! – он, радостный, их обнял.

– Это ты, надеюсь, рад, что мы живы и здоровы, а не своим каким-то тёмным мыслям? – Бобров всегда настороженно относился к проявлениям чувств Ганжи.

– А и то, и другое! Вы и молодцы, и всё-таки волнительно было. Особенно за Лерку, – он улыбался.

– Мальчики, пойдёмте уже домой, очень хочется в душ и чего-нибудь горячего, – взмолилась Лера, стоя на пронизывающем ветру.

Через час, когда Лера и Юра, распаренные, сидели в мягкой домашней одежде в гравитационных креслах, а Ганжа услужливо наливал им чай, состоялся уже более предметный разговор.

– Погоди, Серж, скажи сначала – дисквалификация будет мне и ребятам? – Боброва волновали «футбольные дела». По регламенту удаление за бойню далеко не всегда сопровождалось дисквалификацией – считалось, что команда-зачинщчик получала по заслугам уже в матче.

– Да не будет вам ничего, скорее всего, – раздражённо нахмурив лысину, отмахнулся Ганжа. – А вот в «спбшной» республике, похоже, много чего будет. Поломали мы им сюжетец при вашем непосредственном участии. Они со своим взломом, переносом матча, тактикой этой гнусной себе же яму и вырыли.

– Притормози опять, я слышу звон только, не понимая до конца, о чём речь. Хочешь сказать, что внесли изменения какие-то в глобальную программу, да маленько не рассчитали?

Ганжа погоготал:

– Лер, ты положительно на него влияешь, а я-то думал, что совсем у него отшибло всё этим мячом.

– Да куда уж мне до тебя, гения с большим животом, – надулся Бобров, намекая на увеличивающиеся последние года жировые запасы Ганжи.

– Это мои вложения на будущее. Кстати, почему для гостей вы не держите пивка?

– А у нас из гостей только ты и бываешь. Мог и сам с собой приносить.

– Ладно, я не привередливый, согласный и на чай с печенками. В общем, да, ты примерно прав – судя по реакции и по тому, как всё закончилось, вклинились мы знатно и первый шажочек совершили. Спустя почти десять лет. Другое дело, что далее, потруднее придётся. Там, наверху, заёрзают – как так, работало, работало, вдруг сбой дало. Начнут копать. Следы-то мы, конечно, заметём, только вот результаты «Московии» налицо. Так что возьмутся за нас скоро – надо покумекать, может, нужно сменить тактику, а то не доковыляем мы до матча года.

– Чего-то вот сейчас не чувствую никакого удовлетворения от победы. Охота всё же к родителям и отдохнуть там. Да, Лерусь? – Юра опусти голову на колени Лере.

– Отдохнём, Юрч, обязательно. Сделаем дело и отдохнём.

– И ты туда же, – недовольно проворчал Бобров, но тут же чуть ли не заурчал, как кот, потому что Лера запустила свои тонкие пальцы в его шевелюру.

Ночевать, как водится, Ганжа остался у них и с утра, традиционно, разбудил ребят своим гнусным пением. Запах жаренных яиц раздавался с кухни всё настойчивей.

– Опять он за своё, – потягиваясь, сонно пробубнил Юра.

– Бобрик, давай, вставай. Я пойду, позанимаюсь немножко, а потом поедем всем вместе на «Темп». Посмотришь, как мы там работаем.

Лера выскользнула из кровати, попутно одеваясь во что-то невесомое. Она держала своё тело в тонусе регулярными тренировками. Бобров также в свободные от футбола и «Московии» дни не лежал тюленем на диване: с утра обязательно разминка, гимнастика и небольшие отжимания.

Ганжа, заглянув в комнаты, где шла активная физкультура, осклабился:

– Спортивная семейка, вы жрать-то будете?

– Да погоди ты маленько, дай проснуться-то! – Бобров был не очень-то благодарен за приглашение к завтраку.

За вкусной яичницей (Ганжа зажарил им ещё одну) Юре поведали, что его, наконец , решили посвятить в тонкости и секреты их работы. Средоточие всех вожжей и мозгов «Возрождения» было в центре столицы. Лет двадцать пять назад здесь ещё было здание бывшего Московского Радиозавода. Ходя уже в те годы, никакого производства там, конечно, не было. Помещения активно сдавались и арендовались. Но к середине двадцатых годов на лакомый кусок земли (до Кремля рукой подать) выискалось много претендентов, и завод снесли под корень, намереваясь соорудить очередной бизнес-парк, затем перекупил какой-то чинуша себе под особняк, но не заладилось и у него. В общем, остался это участок нетронутым. Более того, неизвестные засадили территорию за забором деревьями, и теперь там шелестела молодая берёзовая рощица.

Ахметдинов запустил туда свои щупальца в конце двадцатых. Подвальные помещения Радиозавода разрушены не были и находились во вполне сносном состоянии. За год их приспособили к новым нуждам, и с тех пор Ганжа с товарищами орудовали именно там.

С утра выпал тонкий снег, полупрозрачной простынёй прикрыв грязь и серость столицы. День был понедельничный, а час полуденный, отчего улицы уже был не очень многолюдны. Над зданиями шелестел всякий летающий транспорт, а на дорогах ближе к центру густели наземные пробки. К обеду на пыхчащем автомобиле Ганжи ребята пробились на Большую Татарскую улицу.

Сергей, выйдя из машины, озирался по сторонам, дабы не привлекать внимания. Хотя народ стал сильно равнодушен ко всяким «секретным объектам», обилию охраны и различным кортежам, но привычка быть осторожным у Ганжы осталась. Машину вместе с пассажирами поглотил выдвижной лифт. Вышли они уже внизу, на втором этаже (нумерация шла сверху вниз), где находился гараж. После чего поднялись по лестнице наверх. Бобров озирался – коридоры и помещения вокруг были довольно уютными, струился мягкий свет и «подвального» ощущения совсем не было.

– Но все равно, целыми днями под Землёй… – он обеспокоено посмотрел на Леру.

– Да тут редко кто сиднем сидит – частенько нужно наблюдать воочию, что и как. Доверия даже нами установленному оборудованию полного нет.

– А я вот люблю тут тусоваться, – подал голос Ганжа, отворяя дверь одной из комнат.

Помещение было просторным, из мебели – только гравитационные стул и стол, на котором стоял компьютер и непонятное Боброву устройство.

– Сейчас ещё стулья подгоню, – Сергей стремительно вышел.

– Юрч, вы тут пока начинайте, а я пойду по своим делам сбегаю, – Лера тоже вышла.

Но Бобров недолго оставался один, вскоре нарисовался Ганжа, толкающий перед собой два стула

– А Лерка где?

– Сказала «по своим делам» и выскочила.

– А, ну пусть. Я пока тебе покажу в красках начало всего.

Сергей неспешно приземлился в своё кресло (стало ясно, что это был его «кабинет»), касанием руки запустил компьютер.

– А что это за хреновина? – Бобров указала на маленькую неопознанную коробочку.

– Да проектор обычный. Ты в геоноут похожий встраивал же.

– А, точно. Не признал.

– Это всё для визуализации, главное-то всё равно в алгоритмах. Как почти сто лет назад было, так и осталось. Остальное – оболочки и применения. Ну, смотри…

Ганжа приглушил свет и включил проектор. Казалось, структура какого-то сложно кристалла визуализировалась зеленоватым цветом. Ломаные линии пересекались в мелких шарообразных узлах. Возле узлов маячили какие-то надписи и цифры.

– Вот смотри, – Сергей покрутил кистью и вся «конструкция» повернулась, – конкретный человек… кто у нас там? Фарид Ибрагимов, двадцать пять лет, упаковщик. От его узелка тянется несколько путей. И вот наша задача, чтобы он пошёл по «дорожке», наиболее нам выгодной.

– А какое нам до него дело?

– Так он связан через три-четыре цепочки с непосредственными событиями, которые важны именно нам. А раз связан, то и влиять может, точнее его поведение будет влиять на остальные линии и узлы. И наоборот, поведение связей отразится на нём. Вот, смотри, – Ганжа «раздвинул» руками один из секторов изображения, укрупнив нужный узел с прилегающими связями. – Вот тут у него верёвочка с… кто тут у нас? Фазиль Гатагов… надо же, «чернь» одна… ладно, далее. Тот, в свою очередь замкнулся на Иванова Василь Василича…

– Постой! Это не тот ли Василь Василич, который зам в региональном отделе Чемпионата?

– Соображаешь! Вот если этого Василь Василича в нужном направлении подтолкнуть, то дисквалификацию тебе скостят.

– Хм… Да ради вот такой мелочи, нужна такой вот анализ проводить тщательный, цельную кучу людей тревожить, изучать. Как-то сложно всё.

– Ну, во-первых, давно это уже всё автоматизировано и машина сама рулит к поставленной задаче. Я тебе просто показал для наглядности. Это что касается трудоёмкости. А, во-вторых, ты думаешь их свобода выбора, вот этих вот людей, да вот этих простых и не очень человеков с улицы, она независима? Да они на крючке уже давно! Я вклинился плотно (ну, неплотно это было уже лет двадцать назад – как-нибудь в другой раз расскажу) в их систему лет десять назад – все ходят под колпаком. Как я тебе уже раньше и намекал, и говорил. Так что мы их подталкиваем к более правильной задаче просто.

– К правильной? Может, к более нужной нам? Кто решил, что она правильнее их? «Где правда, брат?»

– Тю… Юрец, ты что, хочешь опять хлебнуть философских рассуждений, да поспорить? Сколько мы про это говорили уже. Ты опять в раздумьях? А может, ты просто боишься ответственности за судьбы многих тысяч людей?

– Чёрт побери, Серый! Да не о боязни речь! Просто иногда кажется, что эти там… наверху играют в игры свои. А мы в ответ – тоже игрульки какие-то затеяли. Но тут ведь реальные жизни. Вот Тимур, он знал, что делал, сомнений не ведая. Без него как-то застопорилась идея. Идём по намеченному, а куда точно, уже и нюх потеряли.

– Да ничего мы не потеряли! Ой, да что с тобой сейчас об этом… давай, к твоим махнём, как замнётся это дело пограничное и там, за чаркой, мы тебя с батей твоим обработаем?

Бобров был хмур и задумчив.

– О, Лера! Наконец-то! А то твой муженёк опять закручинился. Без тебя не может ни минуты, – Сергей радостно обернулся на вошедшую Леру.

***

Игроки «Московии» были премированы за упомрачительный сезон не только финансово, но и различного рода путёвками. Ахметдинов был щедр. Выбирал каждый сам. Большинство молодых ребят ринулись в «райские уголки» на курорты. Бобров же отмахивался от всех этих предложений – он с ностальгией вспоминал прошлогодний велопоход. Но, раздумывая, как отдохнуть и сменить обстановку, он с неудовольствием осознал, что даже не принял в расчёт мнение Леры, без которой отдых свой, конечно, не мыслил. Успев, однако, себя вовремя одёрнуть (не преминув при этом заняться некоторым самоедством за эгоистичность), решил поинтересоваться мнением жены:

– Лерусь, у нас месяц отдыха, куча денег и широкий выбор путёвок, оплачиваемых клубом. Чтобы ты хотела?

– Юрч, я ценю твою заботу и то, что ты поинтересовался моим мнением. Но я же знаю, что тебя тянет в какую-нибудь глухомань, – улыбнулась в ответ она. – А мне главное, чтобы тебя было хорошо. Кроме того, глухомань я тоже люблю.

– Милая, ты у меня замечательная, но всё же прими и от меня ответный реверанс – мне хочется, чтобы ты как-то высказала то, что ты хотела бы, абстрагируясь от моих желаний.

– Ну, прямо у нас какие-то сюсю-пуси, «хании» и «дарлинг», – Лера рассмеялась. – Бобрик, небось, сам хочешь в гламурный отель, поглазеть на красивых девиц, покушать в ресторанах?

Юра нахмурился – он не слишком любил это прозвище.

– Вот и славно. На неделю едем, куда Тимур предлагает. На Боро-Боро, что ли… А там и поглядим, как ты запоёшь. Девицы… вот на тебя, загорелую, в купальнике и поглазел бы, – осклабился Юра.

– Ой, прям развратник нашёлся. Значит, купальник надо покупать. О’кей.

Они не выдержали в райских местах и недели – сбежали от безделья. Но, кредит от Московии на отдых был большой, да и зарплатных денег скопилось. На месте они мыстырили своё путешествие онлайн. Некоторое время споров и поисков в Интернете, и бац – готово решение и маршрут.

Через Австралию они сумели попасть в Антарктиду. Станция «Новолазаревская» удивила отсутствием снега – на календаре был июль, самое, что ни на есть, зимнее время. Однако тёплые ветры сдули весь снег. Белое начиналось чуть в глубь материка.

– Ну и что? Поглазели на пингвинов, посмотрели из иллюминатора ледник. А на лыжах и собаках внутрь смогём?

– Гунделка загудела, – Лера обняла Юру руковицами. – Всё тебе не так! И путешествие не путешествие, если не ножками топ-топ…

– Не обязательно ножками, можно и на лыжах. Да знаю, что нудьгой занимаюсь, просто удовлетворения нет – ну посмотрели, да, ступили и потрогали, конечно. Так это можно и фотографии посмотреть… – он задумчиво вперился в глубь материка. – Видно, как тут всё быстро меняется. Вон, видишь те трещины? Вот по ним можно сказать, что началось накопления льда скоростное. С другой стороны, я тут поговорил с мужиками со станции – грязь во льде копится, и его способность к отражению солнечных лучей уменьшается сильно, поэтому может таять начать. В общем, совершенно непонятно, как себя планета будет себя вести.

– Но ведь учёные не зря же здесь сидят? – Лера прониклась беспокойством Боброва.

– Да сколько их тут осталось? «Восток» закрыли, остальные по новым республикам раскидали. Да и то – формально. Зимовок нет, штата постоянного нет. Энтузиасты копошаться чего-то. Сколько шума было, когда озеро Восток достали! А потом всё, пшик. Американцы тоже как-то охладели. Все больше тут держат сейчас не науку, а плацдармы для добычи – охота перепилить континент на предмет нефти.

– Как-то печально, да. А мы? Мы, может, сможем поход небольшой совершить с одной ночёвкой, чтобы на ледник самим выйти?

– Так далековато получится. Без сопровождающих могут не пустить…

– Давай, Юрка! Мы же сильные с тобой!

– Заманчиво, да, – угукнул Юра. – Главное, чтобы авантюры не вышло – нужно подготовиться.

Полярная ночь была на исходе, и ребята все свои визуальные впечатления составляли лишь в свете луны и звёзд. Но зато появлялся шанс встретить солнце уже на леднике. От станции до его подножия было пятьдесят километров. Юра смог уговорить полярников отпустить их в трёхдневное путешествие. Погода обещала быть тихой. Им выдали лыжи и сани, запас продуктов, палатку и примус. Конечно, помощь ребятам не была безвозмездной – это уже выходило за рамки туристического маршрута, и ребята рассчитывались отдельно. Кроме того, среди полярников был один футбольный болельщик, который успел за прошедший сезон стать фанатом «Московии». Он немало способствовал разрешению от начальства на выход Юры и Леры на ледник.

– Но, ребят, обвязок и альпинистского снаряжения у нас не имеется, поэтом если не найдёте удобный проход, то не лезьте. Вообще, конечно, это авантюра вас туда отпускать. Да запрещать не имеем права. Спасать, если что, тоже не обещаем. Можем просто не суметь, – напутствовал начальник станции.

Тронулись. Первые несколько километров шли по песчанику, натыкаясь на редкие плеши смерзшегося снега. Но вскоре потянулись бескрайние холмистые поля, укрытые белым. Ощутимый мороз пощипывал носы, но тёплая одежда и активное движение не давали ребятам замёрзнуть. Лыжи скрипели по жёстким застругам и шуршали в ложбинах наддувов. В шесть вечера встали на ночёвку. В поставленной палатке гудела горелка, температура поднялась до +10 градусов и было вполне уютно. Ужин подпитал энергией и расположил к беседам.

– Лер, а мы с тобой родственные души?

– Ну, а как ты думаешь, если мы всюду вместе и нам это не надоедает?

– Да, но как же пошлая поговорка «противоположности притягиваются», и не должны ли мы с тобой ругаться, чтобы была возможность мириться?

– Юр, вот у тебя мозг распирает, видимо. Вечно думаешь над всякой ерундой.

– Ага, есть такое. Но всё же, ты ж тоже наверняка думала об этом?

– Думается мне, что общего у нас гораздо больше, чем даже близкие наши знают. И что «любовь зла» – это пословица не про нас. Наверное, дико нам повезло… не знаю… или, наоборот, по-другому не получилось бы, – она ласково улыбнулась. – А насчёт ссориться… Это ты про то, что большая любовь не бывает без сильных конфликтов?

– Ну, в общем, да. У нас вроде гладко так всё, а?

– А здесь, как кажется, такая история. Всю вот эту гладь рябью морщит, а иногда и волны нешуточные жизнь вокруг нас, в которую мы с тобой частенько кидаемся, не зная брода. И вот в друг друге отдохновение и находим. Негатив с агрессией ушли – осталась ласка и нежность. Вот сейчас – пухни мы под пальмой, кто знает, может, переругались бы уже. Ан нет! Шило колет, впахиваем ради чего-то… и что? Я вот хочу к тебе просто прижаться, чтобы обнял. И уже прекратил штурмовать мой уставший мозг, – Лера снова улыбнулась и подвинулась в соединённых спальниках ближе к Юре.

– Твой мозг попробуй возьми, – он, вздохнув, выпусти облачко пара. – Давай, тогда спать.

Они так и не дошли до ледника. С базы по рации предупредили о надвигающейся пурге, и, не смотря на близкую цель, ребята повернули назад.

– Как говорил Николсон в «Кукушке»: «Я хотя бы попытался», – подбодрил Юра закручинившуюся Леру.

На станцию они приплелись в уже начинающемся буране. Замёрзших, их отпаивали горячим чаем и кормили свежеиспечёнными лепёшками.

– Завтра будет самолёт? – спросил Бобров у начальника.

– Вряд ли. Дня на два «пурген». Так что покукуете с нами. Будем вас развлекать. Или наоборот, – хмыкнул начальник, намекая на то, что женщины у них были редкими гостями.

Не смотря на скудный запас развлечений, ребятам скучно не было. Зимовщики – душевные люди, имели в закромах несметное количество баек и историй. Также была организованна импровизированная лекция про «мрачные перспективы Антарктиды». Не преминули попотчевать гостей «фирменным блюдом» – баней. Баня была не простая, как на всех других станциях, а настоящая, из кленового бруса. Метель намела сугробы, поэтом выбегали с гуканьем и гиканьем, плюхались прямо в снег.

Прогноз оказался верен – побушевав два дня, присыпав постройки и потрепав метеорологическую вышку, пурга улеглась. Полярная ночь закончилась днём раньше, и сейчас уже диск солнца вылезал целиком из-за гибкого горизонта.

– Куда вы теперь? – полярники, желая счастливого пути, интересовались куда же путь этот, собственно, лежит.

– Сейчас в Австралию, а потом хотелось бы в Перу попасть – это уже по возможностям транспорта будем смотреть, – Бобров ляпнул первое, что попало в голову. Лера округлила глаза – вроде бы они собирались домой, и остаток отпуска провести в Карелии. Но быстро справилась со своим удивлением и сделала вид, что, мол, да, так и есть, всё спланировано.

Лишь потом в самолёте она спросила:

– И что это был за очередной «поворот судьбы» имени Юрия Боброва?

Юра рассмеялся:

– Лерусь, да чего-то брякнул просто так. Думал про инков, наверное, в тот момент. А может, и правда, заскочим, а?

– «Заскочим»! Размахнулась-то, звезда местного пошиба! А денег-то хватит? Сдаётся мне, кредит на отпуск твой мы уже отмахали. Даже, думаю, переборщили.

– Так там премиальные ещё. Да и вообще, мы же не тратим, машины не покупаем, дома не строим… Кстати, может, в Карелии присмотрим место под избушку? Где-нибудь на озере в глуши?

– Вот ты скачешь! Только что были инки, теперь Карелию ему подавай. Юрий Владимирович, вы, как девица красная по весне, – Лера улыбнулась и отвернулась к иллюминатору.

– Ну, я просто увлекающаяся натура иногда, – Бобров надулся.

– Давай, лучше в Австралии несколько дней задержимся, а потом уж домой избушку строить? – предложила компромисс Лера.

Юра тут же оттаял:

– Ты у меня такая умница! – Чмокнул её в щёку и уткнулся в свою книжку.

Природные катаклизмы случались в последние годы всё чаще, и в Мельбурне им «повезло» в очередной раз. Дожди лили, ветры гнули деревья, а Ярра раскатистыми волнами топила набережные.

– Да, прямо Улан-Удэ год назад. У нас с тобой чутьё на непогоду.

– Сдаётся мне, это из той же серии. Да на Новолазаревское ребята про это же примерно говорили.

– Глобальное потепление?

– Лера! Фи! Как такая образованная и интеллигентная девушка может говорить такие пошлости?

– Ой, прости! Забыла! Изменение климата? Причём резкое? – Лера опять иронизировала, но Бобров вскочил на любимого конька и не шуточек не замечал.

– Да! Вроде бы ничего необычного, но события в климате уплотняются и увеличивается амплитуда происходящего. Да и просто психологически сложно воспринимать – на то он климат и есть. Устойчивая погода для данной местности. А какая же тут устойчивость, если кругом рекорды всевозможные переписываются всё чаще и чаще. Не понятно только – переходной это период или собственно так вот Земля будет всё время пыхтеть…

– Умненький ты мой пупсик, – Лера наморщила нос и дунула Юре в ухо. Ей хотелось подурачиться, а не слушать нудьгу про климат, но Юра лишь задумчиво поморщился. – Юр, Юра!

– Что говоришь?

– Я говорю, чего делать-то будем?

Они сидели в здании аэропорта с рюкзаками. Билеты на ближайшие дни не продавали, так как аэропорт изредка работал лишь на приём самолётов. Лера сидела с планшетником и искала подходящие гостиницы.

– Что ты там роешь? – Юра, наконец, вырулил из своих размышлений и вернулся к реальности.

– Хочу в душ и поспать. Ищу ночлег.

– Постой! А может, там переехать материк насквозь и там из Перта в Индию, ну а оттуда уж и в Москву?

– Делай, что хочешь, но сначала я хочу помыться и выспаться, – Лерина весёлость незаметно ускользнула, тенью нахлынула раздражительность – сказывалась усталость. Они уже давно толком не спали.

– Хорошо, – Юра не нашёл ничего лучшего, как рассердиться в ответ.

Угрюмые, они заселились в гостиницу, где вскоре залегли спать, по-прежнему не слишком радуя друг друга ласковым словом.

«Выходит, сущий пустяк может вот так вот легко спровоцировать ссору? Ну, пусть не ссору, но локальный конфликт. А где же родственность душ та самая… Может, это как раз из-за того, что проблемы какие-то липовые и надуманные… Нет, я просто дурак! Вот из-за чего. Девочка устала, чуть психанула – она же женщина. Ей можно». Он преисполнился нежности и повернулся к спящей Лере. Уткнулся носом в любимый затылок, почувствовав, как она чуть заметно вздрогнула и прижалась в ответ.

Ни в какой Перт они не поехали – пока под проливным дождём «культурно» просвещались, посещая различные места Мельбурна, пока участвовали в построении дамб на одной из набережных, пока выбирали путь и транспорт, раздался звонок Тимура, который резким словом разом перекроил все их планы и размышления о дальнейшем времяпровождении. «Дуйте домой!» – он бы краток. На возражения, что, мол, «ничего не летает», раздумывал недолго: «Как только, так сразу».