Текст книги "Чемпионат (СИ)"
Автор книги: Андрей Ваон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)
– Юрочка, да я лучше дома, а то на стадионе как-то ещё больше нервничать буду.
– Да чего нервничать-то, Ксюш? Они же и так герои! И наш – самый главный, – отец опять кольнул Юру его славой.
– Пап, ну чего ты, – расстроился Юра.
– Юр, теперь уже я шучу, – Владимир Викторович пошёл на попятную. – Я же вижу, что всё в порядке с тобой. Другое дело, для чего все это… Ну, это мы с тобой потолкуем, дня через два. Когда всё закончится.
– Ксения Ивановна, Владимир Викторович, да что вы всё о футболе – давайте поужинаем. У нас дома, можно сказать, табу на разговоры про футбол, – Лера улыбалась. – Лучше вы расскажите, как там в посёлке.
– Да обычно там, Лер. Поедемте лучше на Алтай с нами в отпуск?
– Мам, давай потом, а? – Юра, не смотря на всякие табу думал как раз только о нём, о футболе. Лера понимающе потеребила ему затылок и прижалась лбом к его лбу.
А потом всё сложилось, как по писанному. День сочился светом, птичьим гомоном, весной и счастьем. Хмурые тяжести были задвинут в чуланы, люди улыбались и здоровались друг с другом. Даже многочисленные азиатские, южные люди и другие пришлые как-то побелели и не выделялись в общей массе, вопреки обыкновению. «Затишье перед бурей» – почему-то подумалось Боброву. Он же сам и удивился своим мыслям: «Наверное, волнение, будь оно неладно».
Стадион бушевал, народ пролезал внутрь всеми правдам и неправдами. Негде было упасть не только яблоку, но даже и вишенке. Для непопавших на трибуны, на парковой аллее установили большой экран, дабы дать почувствовать остальным людям себя причастными и видеть, что происходит на самом деле.
Толпа ревела, кричала и была поражена всеобщим вирусом эйфории. Юра уже с поля, помахал вместе со всеми участниками матча трибунам. «Мда, как же несложно людей подводить под одну гребёнку, все сейчас одно стадо, все сейчас за нас готовы разорвать, вынести и закопать». Он встряхнул головой – нужно было подумать и о самой игре, в конце концов.
А игра складывалась удачно для «Московии», что было привычным для её игроков. Нападающие жалил осами, крайние полузащитники порхали бабочками, защитники выигрывали позиции, играя на опережение. Над всеми ними парил по полю Бобров, успевая быть в каждой бочке затычкой, раскачивая соперника балетными па, отгружая длиннющие передачи коллегам и, стелясь в подкате, прерывая выпады нападающих «Динамо».
Всё закончилось разгромом «Динамо» и триумфом «Московии». 3:0. «Динамо» и не очень-то сопротивлялось. Пожали ручки и стали ждать. В течение матча по стадиону не объявляли, но все были в курсе – «Динамо» выигрывает дома у «Шахтёра», а Спартак безнадёжно «летит» в Питере. И вот очаг ликования на трибунах перерастает в общий рёв – «Спартак» проиграл в Санкт-Петербурге и матч закончен. Ещё минута, и новое сообщение из Киева – и все уже не знают, радоваться или ликовать – ничья! Самый заковыристый вариант реализовался – три команды набрали равное количество очков! Чисто формально (по дополнительным показателям) первым был «Спартак», второй – «Московия», третьим – «Динамо» (Киев).
После матча в раздевалке, не смотря на триединство победителей, лилось шампанское и все друг друга поздравляли. Зашёл Тимур.
– Друзья мои! Вы все молодцы! И огромное вам спасибо! Надеюсь, никто не будет против фуршета у меня на даче с фейерверком в честь супердостойного окончания сезона?
Все согласно загалдели. Два года в команде не только сплотил команду, но и кое-чему научил. Нельзя сказать, что в клубе проповедовался глубокий аскетизм, но всё же игроки, получая неплохие деньги, были далеки от современных звёзд не только команд-лидеров «вышки», но даже и с середняками не могли соперничать в обладании крутых тачек, гаджетов и вилл. Они были обеспечены комфортным бытом, а взамен цацек Ларионов водил их в немногочисленные теперь театры, устраивал коллективные поездки с экскурсиями, а Бобров по личной инициативе проводил либо географические, либо исторические лекции с видео и фотоматереалом. Удивительно, но молодые люди с удовольствием впитывали эту начинку и этим же заражали своих жён и подруг. Поэтому затасканной идеей празднования в ресторане никто не бредил, всем хотелось своей, «домашней» обстановки.
– Возможно, правда, это ещё не конец, – пробурчал себе Ганжа. Ларионов, стоявший рядом покосился на него:
– Ты это о чём?
– Да так, Иваныч, так… – Сергей задумчиво улыбнулся и вышел из раздевалки.
А «не конец» вылился в следующее. «Динамо» (Киев) отказывалось считать чемпионом «Спартак» (Москва), ссылаясь на невразумительность регламента. «Московия» вяло (было желание не ввязываться в склоки) поддакивала. «Спартак» же, провозгласив себя последним Чемпионом регионального регулярного чемпионата, отсылал претензии подальше и был непробиваем для всяких провокаций. Тут вновь выступил Ганжа с Шапиро. Они вынесли в (с разрешительных санкций, конечно, Ахметдинова) в Интернет предложение провести турнир Трёх клубов. Само собой, болельщик был только за такое продолжение банкета и стал закидывать голосовалку тысячами «за». «Динамо» делать было нечего кроме, как соглашаться и поддерживать. А вот «Спартак» попытался взбрыкнуть, изобразив из себя надменную барышню, которой не по статусу вникать в разборки челяди. Но номер не вышел, его взяли на понт собственные же «болелы». Руководители встретились, обсудили непростую схему проведения, утрясли детали и скрепили рукопожатиями. Турниру быть.
Но все эти решения о доигрывания были приняты позже, а пока Юра, наконец, ослабил нерв и отдался в заботливые и нежные руки жены. Следующий день они долго валялись, слушая, как шумит крепкий весенний ливень за окном, а на кухне уютно переговариваются родители. В конце концов, голод выгнал их наружу. Ксения Ивановна настроила летний завтрак: зелёный пышный салат, печёные булочки, сок и свежесваренный кофе.
– Да, Ксения Ивановна, у меня Юрка всё больше кашками перебивался, – Лере удалась лёгкая лесть – и Юрина мама заулыбалась.
– Други мои заспанные, вы давайте кушайте и потом по делам, – это уже подал отец голос, с утра прогулявшийся и читающий в данный момент газету.
– Дела? – Юра деланно округлил глаза. – Какие могу быть дела у чемпионов?
– Давай, чемпион, завтракай, гулять потом с тобой пойдём.
И после, оставив женщин убирать квартиру (Юра мучался совестью – «Надо же помочь», но легко поддался на уговоры отца «лучше не мешать женщинам в этом вопросе»), они отправились в цент города. Докатив, до «Каширской» на троллейбусе, они погрузились в метро. Народ был неспешен и довольно редок. Москва уже давно не была переполненной столицей, трещавшей по швам и с раздутыми венами транспортных потоков замиравшей в часы пик малоподвижной тушей.
– Пройдёмся от Тверской по бульварам?
– Как скажешь, пап.
Серое небо ещё продолжало выжимать последние капли, но сильно вымочить этот дождь уже не мог. Владимир Васильевич щеголял в новом серебристом плаще с мембранной, Юра был в одной лишь футболке и потрёпанных джинсах. Люди были редки на бульваре в этот час воскресного дня, да и погода вовсе не шептала, поэтому за автографами не лезли, лишь изредка хихикали смущённые девочки, стайками перелетающие по каким-то своим птичьим делам.
– Ну, так что, ты счастлив? – Отец начал в лоб.
– Да как-то непонятно пока, опустошение какое-то, как после завершения крупного дела. Да, да, знаю. Как раз ты и прицепишься, мол, что это за дело такое – мяч гонять. Но сколько мы уже вроде обмусоливали, и ты вроде тоже поддержал – что, если глобально смотреть, то ведь дело же, нет? Или что ты новое там надумал там, на свежем воздухе надуло?
– Вот уже расфырчался весь. Погоди. Я ж про твоё восприятие спрашиваю. То, что ты мог бы с горем пополам учиться – ну, не в уже разрушенном Университете, ну, где-нибудь. Потом был бы винтиком в какой-нибудь фирме, это я не сомневаюсь, голова есть, руки – откуда надо растут. Я про другое – чувствуешь ли ты дорогу свою верной?
– Пап, знаешь… да, конечно, ты знаешь, поэтому и спрашиваешь про такие вещи. Я же вот всегда любил футбол, так ведь, да? Причём не соревновательную составляющую любил, а именно игру. И, вообще, физкультуру и спорт. Но всегда это было для меня дополнение, так вы с мамой воспитали. Дополнением к какому-то интеллектуальному развитию, культурному, что ли. Чуть больше за книгой посижу, охота подвигаться, подвигался до упаду, охота мозгами пошевелить. А вот сейчас я вроде только ногами шевелю – это иногда меня угнетает. Это хорошо Лера есть, она спуску не даёт, да и игрушку я тут новую завёл. Такую, географическую – тоже вроде как-то там включаю голову. Но ведь делом-то занимаюсь футбольным. И тут самый главный вопрос – пусть в ущерб собственному развитию, но польза-то какая-то должна же быть людям? Вот вся эта стратегия Тимурова, она работает? Не просто мы зрелище подсовываем, когда у людей хлеб не всегда есть? Вот что мучит…
– Ну! Разве для тебя не есть доказательство вашего верного пути то, что вы стали реальной политической силой?
– Вот! Казалось бы, на поверхности то, что идём, куда наметили – объединение русских, есть ядро патриотическое, есть свои герои, свои винтики, чуть ли не партия. Но! Не скажу, что я не доверяю Тимуру, как раз наоборот – есть вот что-то, что меня располагает к нему безгранично. Но вдруг и он ошибается? Вдруг это зрелище, как таковое, так нас вовлекло, что вся вот эта политическо-патриотическая оболочка есть только мишура рекламная?
– Постой. То есть, ты хочешь сказать, что все эти чемпионаты, реорганизации (прости, я не очень вникал) – это всё серьёзно, а вот ваши устремления это всего лишь пиар-ход? Всё по правилам «мерзкого шоубиза»?
– Да, именно так.
– Хм… Но если Тимуру ты веришь, а он царь и Бог в вашей «Московии»… Тогда кто? Серёга? Или кто-то ещё из окружения?
– Ой! Выходит, ты не понял. Я говорю, что всем мы, ну, или почти все – искренние борцы и всё такое. Но Игра (шире понимай, чем просто футбол и этот предстоящий Мировой Чемпионат) управляет нами. Мы думаем, что сами тут что-то выдумываем, а играем по каким-то уже писанным правилам.
– Ну, ты как-то уж совсем загнул. На что я конспирологией увлекаюсь, но до такого бы не додумался. С чего ты это взял вообще?
– Да потому что уж больно гладко всё идёт! И, главное, прибыли и популярность растёт, а никто палки в колёса нам не ставит. Вот увидишь, что на Мировой Чемпионат мы точно попадём. Я вот даже не сомневаюсь.
– А кому это нужно-то вообще? Зачем народ будоражить в ненужном ключе?
– Да ну… ты чего? Популярность – огромная. Тема – относительно новая. Энергия народа опять же в нужном канале.
– А вот здесь я тебя и подловлю – если канал управляемый, то, конечно. Но если Тимур, да и ты, в конце концов, люди без двойного дна, то опасны эти игрища.
– Да, здесь соглашусь. Есть неувязка. И то, что я не понимаю, где собака порылась, меня и нервирует.
Они закругляли свою бульварную прогулку, спускаясь к Яузе и высотке – она будто проткнула небо, и вокруг шпиля начало расползаться голубое пятно, пропуская мутные лучи солнца.
А через три дня три клуба порешили сыграть дополнительный «Турнир Трёх». Порешили – и сыграли. «Динамо» и «Спартак», честь по чести, устроили шум и гвалт, рекламную кампанию и раскрученное событие. Проводили с помпой. А как же! Повод урвать ещё деньжат, да покрутиться в заключение сезона ещё разок. Подумаешь, что игроки измотаны, им за это миллионы платят. Ну, или не миллионы. Но, в общем, не бедствуют, пусть постараются ещё немного. «Московия» от рекламной помпы устранилась, ограничившись скромной ролью участника. Играли на Кубани, в Краснодаре. Жара в этом крае уже устаканилась, плотным маревом окутывая участников и гостей мероприятия.
Играли по изощрённой схеме: первые две команды играют по одному тайму, одну из команд в перерыве сменяет третья, играют ещё один тайм, перерыв и вместо второй вновь на арене первая. И так три раза за три дня на двух стадионах, дабы не истоптать газоны. И кто больше наберёт очков. За победу в тайме два очка. Все остальные результаты – ноль.
И как «Московия» скромно участвовала в шумихе вокруг, да около, так скромно она и играла. Скромно, но, как всегда, со вкусом. Гранды же, измочаленные нервотрёпкой в конце сезона, игроки которых были изрядно «накачены» руководителям перед матчами, были нервны, постоянно грубили и не слишком оригинальничали в атаках. Так вот тихой сапой, «Московия» во всех своих шести таймах один лишь раз сыграла вничью, когда в самом начал турнира взвинченные «хохлы» растоптали мысль и избороздили подкатами весь рисунок игры «Московии». Но дальше нервного запала «Динамо» и «Спартака» не хватило, и остались лишь нетвёрдо стоящие на ногах усталые люди, против которых резвились мальчишки, получающие удовольствия от каждого касания.
Так, «Московия» стало победителем турнира, заодно снискав лавры неофициального «Последнего Чемпиона открытого Чемпионата России».
***
А круги по воде, действительно, вышли лишь слегка заметной морщью. Беспорядки в Питере продолжения не получили, «Зенит», чинно развалившись в верхней части турнирной таблицы, сделал хорошую мину на богатом лице, а президент «Северо-Западной Республики» в интервью захлёбывался комплиментами в адрес «московских гостей». Но вот дисквалификацию Боброву всё же вмазали. И гостевой матч с «Реалом», в этом сезоне елозившим на задворках Чемпионата , «Московия» должна была проводить без своего лидера.
Ганжа был раздражён тем, что кони понесли вскачь без его чуткого контроля и тем, что дисквалификации не удалось избежать. Теперь он был весь в поиски дыры, в которую усочились все ниточки и тесёмочки, коими он до сих пор искусно дёргал в ответственные моменты. Без Ганжи задача по плану на игру целиком легла на плечи Проскурина.
– Вот так, Юрий Владимирович, помощи извне у нас не будет, а вот «Реал» в домашних стенах лишь разок сыграл вничью. Это они на выезде «сливают» всё подряд, а у себя как раз рычажки-то и включают. Надо подумать, – Проскурин уже в понедельник вызвал Юру к себе, дабы придумать разумный выход из затруднительного положения.
– Так может, попробуем понять, в чём их изюминка домашняя? – Бобров был привычно хмур – Лера опять умотала по своим делам, и ночевал он со своими нелёгкими мыслями наедине.
– Так про что тебе и говорю! Сергей со всей конторой сейчас всеми силами затыкают свои пробоины и ищут упущения. А если и я начну шпионить, то, во-первых, меня словят, так как шифрование – не самая моя сильная сторона, а, во-вторых, план на игру с люденами вообще некому будет проводить. Поэтому, мы, конечно, с тобой сегодня поглядим со стороны, может, что-то и увидим. Но в основе своей придётся лудить универсальную схему, где Ромка будет единственной ударной силой.
– Постой, Валентин! А давай Реброва Лёшку из резерва на мою роль попробуем вкрячить?
Проскурин задумался. Реброву было всего восемнадцать и, в отличие от Васильева, он не выделялся изумительными физическими данными. Его сила была в другом. Он будто предугадывал мысли соперника – будь это атлетический люден или умудрённый опытом Бобров. Его действия на поле иногда поражали, но в силу возраста и царящей до прихода Проскурина политики «Московии» шансов проявить себя в главной команде у него не было.
– Так-то он толковый малый, но целый матчи сдюжит ли? Тут же надо трезвую голову иметь, а у юнцы вечно запалятся и чешут с шашками наголо.
– Так давай и апробируем его. Неделя ещё почти. Какой-нибудь форс-мажор смоделируем, и поглядим, как он выполнит план и как изменения нужные в него внесёт, если нужно будет.
– Что-то терзают меня смутные сомнения, как восемнадцатилетнему пацану бразды правления вручать в непростом матче.
– Ну, а что взамен? Твои предложения? Ромку гонять одного с гуртом люденов?
Проскурин надолго притих. Подпёр свою шишкастую голову пухлой пятернёй и уставился вдаль.
– В общем, ладно, уговорил, чертяка! Только беседу проведи сначала с ним, он чудаковатый малый, кто знает, что у него на уме. А к тебе юнцы тянутся, глядишь, найдёте общий язык.
Не теряя времени, Юрий сразу же пошёл на соседнюю поляну, где тренировалась молодёжь. Там никаких люденов не было, но и лёгкости и азарта, что были в глазах молодых игроков в былые времена, тоже не наблюдалась. Чувствовалась, если не каторга, то тяжелая работа взвалена на робкие пока плечики.
«Ну, вот что даже из этих парнишек растёт? Профессионалы, так называемые? Пустые души и прагматичные цели…», – Юра снова завздыхал вслед своим мыслям.
Молодые люди на поле были «разных мастей», но костяк был всё же славянским: кой-какие традиции «Московии» дожили и до нынешних времён. Шла как раз двусторонняя игра. Бобров стал на кромке, наблюдая. Ребров был невысок, строен и выглядел совсем как пятнадцатилетний подросток. Тем не менее, ни один из игроков противоборствующей команды, не мог не то, что отобрать у него мяч, но даже и правила толком на нём нарушить. Алексей в самый последний момент убирал ногу, корпус или мяч, ускользая шустрой тенью от всех защитных препятствий.
«Он ведь почти всегда предугадывает, что будет делать игрок. Чужой или свой», – неожиданно понял Бобров. Переговорив с тренером «молодёжки», он подошёл к раскрасневшемуся Реброву.
– Лёш, можно тебя ангажировать? Пока только на часок. С тренером всё обговорено.
Для молодёжи коренной, Бобров был живой легендой, они росли, когда его звезда сверкала на весь футбольный небосвод. Но Ребров был уверенным в себе парнем, поэтому без тени сомнения буркнул:
– Надо так надо. В душ можно сходить?
– Иди, иди, – «Ершистый какой!» – вслед удаляющемуся щуплому парню подумал Юра.
После они сидели в переговорной, попивая ароматный чай. «Шангрилу всё же хорош. И в приготовлении чая тоже», – Бобров любил травяные настои, которыми потчевал желающих их индийский врач. А вот Реброву, похоже, напиток был не очень-то по вкусу. Он поморщился и отставил чашку.
– Лучше бы пивка?
– Ну, что вы, Юрий Владимирович, мы уже с детства приученные есть только ПОЛЕЗЕУЮ еду! – Алексей был недружелюбен и, того и гляди, мог нахамить.
– Ладно, Лёш, ты колючки-то свои не выпускай. Я ж с тобой о серьёзном.
Ребров насторожился. Его можно было понять. Он, не смотря на свой юный возраст, знал себе цену. Но также он видел совершенную бесперспективность развития в «Московии», где шанса ему никакого не предоставлялось.
– То есть, как запахло жаренным, только тогда и вспомнить решили про молодёжь?
– Ты правильно понимаешь, что дыра у нас теперь, в виду моего хулиганства. Кстати, вас несильно помяли на трибунах? – вдруг Бобров вспомнил, что «молодёжка» тоже была на стадионе.
– Да нет, успели нас эвакуировать, а то порвали бы на кусочки, да. Так что вы там говорите про дыру-то?
– Короче говоря, пусть в таких вроде экстренных обстоятельствах, но хотели бы посмотреть, как ты справишься уже с мужиками. Сможешь ли все свои трюки вытворять, что называется, по-взрослому. Когда, если не сейчас? Разве это обидно?
На самом деле, в этот момент у Реброва и дыхание сдавило, и сердце застучало побыстрее, но мину он сохранил высокомерную всё равно:
– Ну… как-то всё равно получается, что не будь дисквалификации, так шанса и нет никакого?
– Лёш, брось ты, – улыбнулся Бобров. – Понимаю я, что в тебе твориться. Я ж только на вид такой старый, а в душе ещё пацан. – Он совсем рассмеялся, и увидел, что кривая ухмылка тронула и лицо Алексея. – Просто не так же всё просто сейчас. Не просто вышел, и играй. Теперь нужно этими «друзьями» руководить. И руководить не абы как. И зови меня уже просто Юрой, ну и «тыкать» тоже можешь, если хочешь.
– В общем, я согласен. Конечно, а как может быть иначе. Только вот не совсем я понял про управление. Но ведь у нас же ещё есть время? И, так я понимаю, всё же Валентин Анатольевич рулит процессом?
– Отлично! Я очень рад, – Юра крепко пожал руку парню. – Конечно, он рулит. Чуть позже мы подготовим для тебя план, о котором и поведаем. И будет у нас ещё пять дней, чтобы всё наладить. Честно, он у нас под тебя ещё и не сложился. Поэтому, голову тебе нужно будет включить уже сейчас.
Ближе к вечеру собрались уже втроём. Проскурин даже приготовил некоторую презентацию. Точнее, визуализировал свои предложения на планшетниках и экране в кабинете.
– Значит, Алексей, гляди. Да и ты, Юра, тоже, – он запустил видео, в котором нашинковал подборку домашних матчей «Реала». – Вот смотрите, они своих четверых люденов используют в атаке. То есть, те ломят вчетвером единым фронтом или ромбом. Здесь, кстати, их изюминка и зарыта – они тоже подстраиваются под соперника, под его игру. Причём иногда это бывает и в процессе игры, – он включил видео – «Реал» врезался в, казалось, непроходимую защиту «Османии». – А вот, когда гости почти всем составом в своей штрафной, – в следующем ролике, «Реал» с флангов накидывал бесконечные навесы на двух высоченных люденов. Оба приведенных примера фиксировали победы мадридцев.
– Так здесь же легко раскусываются их замыслы, и можно как раз под них адаптироваться, и жалить, жалить! – разгорячился Лёша, который уже рвался в бой.
– Вот! Здесь собака и порылась. Нужно будет не одному тебе их жалить, а вся команда наша полумеханическая должна в унисон работать. Под твоим как раз дирижёрством. И вот здесь, как нам видится, твоя основная проблема может быть. То, что ты сам прекрасно играть сможешь, отдавать передачи, защищаться, и прочее, прочее – мы прекрасно видим. Но вот здесь новая задача для тебя будет – нужно руководить этим стадом. В их мозгах и прошивка будет специальная, ориентированная на тебя. То есть, если ты заиграешься, будешь просто играть в свой любимый футбол, то всё, хана. Они истуканами будут стоять и на тебя глазеть. Ну, или бежать тупо вперёд. А там уж, как Бог на душу положит.
– Понял. Понял… – Ребров застыл в нервном порыве, остекленев куда-то взором.
– Слушай, Валентин, а вообще, какой ты придумал план-алгоритм?
– В целом, соригинальничать особо не получилось. Главная особенность, что будем атаковать сразу. Без разведок всяких. Я так понял, что на этот случай они, если и готовы перестроиться, то далеко не сразу. Но, главное, Лёша, внимание! Какие ты там грёзы уже видишь? Слушай внимательно, пожалуйста. Главное, что если забьём мяч, два, даже три! Нельзя отходить и играть на контратаках. Вот это будет забито в люденов намертво. Потому что «Реал» при домашних трибунах (а это сто тысяч беснующихся людей), чувствуя раненых, добивает кровожадно и беспощадно. Пожалуй, я не видел ещё такую жалкую «Османию», как в этом единственном ничейном домашнем матче мадридцев. И то, туркам сказочно повезло, да и фора была всё же приличная – четыре мяча. Но вот, откатились назад, начали играть на удержание, вальяжно. А потом, когда их рвали в клочья, они в панике швыряли мяч в стороны и чуть ли не лбами друг с другом сталкивались.
– Не, ну почему же – довольно оригинально. Не бояться разъярённых тореадоров, которые в тебе видят лишь быка. Всего и делов-то. Может, и славно, что я пропускаю, – Юре план понравился, и он слегка посветлел лицом. – Кстати, Анатолич, меня на лавку-то пустят?
– Да вряд ли, Юр. Но там, если ты помнишь (я-то не был, но план стадиона посмотрел), прямо за скамейками гостевыми такой небольшой секторок, отделённый от трибун. Типа, для «своих». Там и сядешь. Теперь, Лёш, ты. Завтра начнёшь тренировки с основой. Сначала наладим твои с Васильевым взаимодействия. Тут, думаю, всё быстро будет…
– Да, в общем, с Ромкой мы много поиграли, хоть он и старше почти на два года.
– Вот и славно. Потом уже сложнее будет – попробуешь руководить нашими киборгами. Здесь тебе Юра будет помогать.
– Понял.
– Ну, всё, тогда свободен.
– Что-то есть в нём необычное всё же, – сказал Бобров после того, как дверь за Лёшей закрылась. – Есть то, что мне, например, недоступно.
– Вопрос в том, поможет ли нам в игре ЭТО. Да и вообще, пойдёт ли на пользу «Московии», – добавил Проскурин.
Следующий день был привычно сер и угрюм. Побеливший было, поверхности свежий снег скукожился и хлипкими кучами оседал под туманом и моросью. Лера появилась накануне вечером, красивая и соскучившаяся. Они долго болтали, Юра рассказывал про план, она сокрушалась, что дисквалификация всё же случилась. О своих делах «научных» она опять упомянула лишь вскользь.
– Юрч, ты же не думаешь меня ревновать?
– Да, вообще, думаю, что ты непотребными вещами занимаешься, лишь бы от меня смыться.
– Дурачок, – она обняла его. Он знал, что она его вся и без остатка. Поэтому был спокоен, как танк. – Но мог бы поревновать, а то я подумаю вдруг, что ты меня разлюбил, – её глаза привычно озорно хихикали.
Бобров приехал на базу чуть раньше остальных и заметил на поле щуплую фигуру. То разминался Ребров.
– Лёша! – Бобров окликнул его. – Ты чего ни свет, ни заря?
– Повышаю мастерство, Юрий Владимирович, – от парня разило энтузиазмом.
– Тренируется тот, кто не умеет играть. Учись, студент, – Бобров пошёл в раздевалку, и уже вскоре они вдвоём стали разминаться, а потом и играть в одно касание. Обычная разогревающая забава вдруг превратилась в азартное соревнование. Юра вдруг осознал, что каждый раз на пути мяча вырастает нога Реброва, как бы изощрённо он не бил. И, если бы не огрехи техники Алексея, Бобров проигрывал бы с разгромным счётом. Однако вскоре Юра нашёл противоядие и, по существу, разгадал секрет молодого таланта. Он направлял свои мысли совсем в другую от действий реальных сторону, и всё, Ребров сразу мыкался, будто слепой котёнок, раз за разом, пропуская и прямые сильные удары, и «черпаки» за шиворот. «Значит, чтец ты мыслей. Ну что же – неплохой талант. Им бы ещё распорядиться».
– Да, мастерство не пропьёшь, – Ребров признал свой проигрыш и перестал петушиться. Сдался.
Тут и остальные игроки стали подтягиваться на поле. Появился Проскурин. И тренировочный процесс закрутился, завертелся. Открытие своё Юра решил пока приберечь. «К тому же проницательный Анатолич и сам, думаю, догадается…».
Несколько часов отрабатывали взаимодействие Васильев-Ребров. Проскурин на пару с Бобровым оказались изобретательными на выдумки, и молодые парни были так увлечены тренировочным процессом, что сделались немного огорчёнными, когда занятие окончилось.
– Ну, как и предполагалось, этот компонент отработали безболезненно, – поделился Валентин со своим подопечным-коллегой.
– Да, они как будто рождены, чтобы работать в связке. Чего мы раньше его из «молодёжки» не вытянули?
– А вот почему не делали это раньше, и что не всё так гладко, ты увидишь, думаю, завтра, когда вожаком его поставим, – предостёрёг Проскурин он преждевременных восторгов.
И он оказался абсолютно прав. Проскурин был не только талантливым технарём и программистом, но и неплохим психологом. Кроме того, любовь к футболу и неплохая теоретическая подготовка в физической культуре делали его неплохим «чисто» футбольным тренером. На следующий день восемь люденов поделили поровну и соорудили две укороченные команды, чтобы играть на полполя. По шесть человек плюс вратари. В одной верховодил Бобров, в другой Ребров. Ему, конечно, в напарники дали Васильева. Команду Боброва «закодировали» на постоянную атаку. А вот Реброву повезло меньше – не раскрывая ему всех планов, запрограммировали его «подопечных» на полное ему послушание. И по свистку поехали.
Начало игры подтверждали радостные ожидания относительно связки Ребров-Васильев. Так же как и подтверждались мысли Боброва о том, что «Лёшка всё читает». Ребров легко раскусывал нехитрые комбинации (Юра умышленно действовал примитивно, заманивая соперника), а в атаке кружил головы малоповоротливым защитникам, к тому же не заточенным на оборону. Минут за десять они накидали четыре мяча, взамен не пропустив ничего. Вот тут-то Юра и врубил заковыристое исполнение. Он прикрывал свои мысли банальщиной, кинжальными выпадами начиная неожиданные для Реброва комбинации. Тот, подрастерявшись, мигом выпусти вожжи управления, и команда его посыпалась. К перерыву, который венчал тридцать минут игры, Бобров с компанией вели уже с разницей в три мяча. Ребров же с товарищами уныло отбивались, судорожно пытаясь проткнуться через волны атак соперника. Алексей сбился на индивидуальный героизм и, если отдельных люденов он ещё переигрывал, то против командной игры, ведомый Бобровым он был бессилен.
– Лёш, ты прости, что пришлось так жестоко тыкнуть тебя, но это метода такая. Анатолич придумал, – слегка оправдываясь, говорил в перерыве запыхавшийся Бобров. Его юный коллега сидел хмурый и злой. – Так, Алексей, ты не пыхти. Постарайся сейчас внимательно послушать. Во втором тайме сосредоточься не на своей игре против конкретных футболистов, а управляй игроками. Думай за них, кричи на них, подсказывай. Веди их вперёд, не кидайся кругом на амбразуры, пытаясь заткнуть многочисленные течи. Слышишь меня?
– Слышу, – буркнул Ребров. И не понятно было, внял он наветам старшего товарища или раздумывает над собственным планом разгромить соперника.
И второй тайм стал неспешным уже продолжением первого. Ребровская команда тыкалась и мыкалась, регулярно пропуская наскоки Боброва. Тот уже лично не стеснялся забивать красивые голы, однажды даже положив мяч боковым ножницами. Правда, рухнул после этого и со скрежетом поднимался уже с помощью партнёров.
– Ну, куда ты, старый? – крикнул с бровки Проскурин, переживая за то, что ветеран сломается на ровном месте.
Позволив молодёжи всё же соорудить два голика, Бобров также легко довёл до разгромной победы и весь тренировочный матч. Сам он бы несколько уставшим и держался за ушибленный бок – приземление ему не очень удалось.
– Лёшка, как остынешь, приходи, поговорим, – кинул Реброву Главный, заглянув в раздевалку.
– Да чего уж тут разговаривать-то, итак всё понятно…
– Чего тебе там понятно, юнец удалой? – Юра видел, что парень был удручён. – Думаешь в минорах, коришь себя и накрываешь свои надежды медным тазиком? – По тому, что Алексей сдвинул брови ещё плотнее, Юра понял, что бил по больному. – А ты брось. Ты лучше сейчас послушай опять более опытных людей. И поверь мне, всё идёт как надо. Если вот просто вдруг всё получается, это должно настораживать. А если со скрипом, да блины комом выходят – это как раз неплохой признак.
Ребров только сильнее нахмурился и принялся стаскивать обмундирование.
Когда он, распаренный после душа, с пушистой головой вошёл в кабинет Главного, Бобров и Проскурин уже что-то оживлённо обсуждали.
– Я просто к тому, Валентин, что если они разгадают наш план, то запасных козырей у нас нет. Всё уже будет выложено.
