Текст книги "Чемпионат (СИ)"

Автор книги: Андрей Ваон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

– Как там поляна, Олег Иванович? – Юра спросил тоже прибывшего пораньше Главного.

– Да постарались ребята – как летом поляна. Подогрев жарит, в меру мягко, трава торчит нужной длины. Всё в порядке. Ну, чего рвать придётся, биться или всё же просто поиграем?

– Ха! Ну, вы даёте! Это я как раз у вас хотел спросить.

– Шучу, я шучу. Настрой твой проверял.

– И как?

– Во! – Ларионов показал большой палей. – Ладно, думаю, что план тот же оставим. Питерские ничего нового не сказали, продолжают надменно посмеиваться. Ну и пёс с ними. Примем по-хорошему, а дальше посмотрим. Сумеем за себя постоять же?

– Олег Иванович, вот и ребятам в таком же ключе нужно наговорить. Мне сейчас понравилось.

– Наговорить – это мы можем. Но на поле говорить будет уже поздно. Там, уж прости за банальность, тебе бразды в руки.

– Но вы ж знаете, тут, как с просыпанием – можно выспаться, а весь день быть разбитым, не смотря на понукания – ежели встанешь в плохой момент.

– Юра, всё будет. Я тебе намекаю, что ты (я и говорю, потому что уверен, что ты правильно воспримешь) занимаешь роль в команде не просто капитанскую. Ты давно уже помощник главного тренера. И по авторитету, и по мышлению.

– Вы меня в краску вогнали, – усмехнулся Бобров.

– Ладно тебе, не скромничай. Я знаю, что ты сейчас не меньше моего знаешь про предстоящий матч. А может, и больше. Понял, понял, – Ларионов поймал возмущённый взгляд «подопечного». – Скажу ребятам пару ласковых, разминку проведём. Да скоро уж и играть.

Игроки вскоре начали прибывать, возбуждённые и улыбчивые. Всем не терпелось поскорее выбежать на поле.

Речь главного тренера на установке была краткой, но ёмкой. Ничего нового не прозвучало, ребята привычно уже выслушали слова про братство и единство. Один даже зевнул, схлопотав тычок от соседа. Юра хмурился, видя не слишком ярое внимание. «Ладно, поглядим» – в тысячный раз проговорил про себя.

Но, когда он вместе командой вышел на поле «попинать» мяч, а наполняющиеся трибун радостно зашумели, его «отпустило». «Игра найдёт нужное русло. Мы только подправим», – уже на другой волне подбодрил он себя.

«Зенит» тоже вылез. И начал вальяжно разминаться.

– У них вид такой, будто они ни разу не проигрывали, и ещё все им должны за честь с ними поиграть, – отметил Василев, брезгливо сплюнув на газон.

– Да, видок у них заносчивый. Да и чёрт бы с ними.

Однако зритель начал подсвистывать, как бы комментируя движения питерцев. Поэтому те, недолго позадорив публику, скрылись обратно в раздевалку. Ну, а вскоре началась и сама встреча. Отыграл гимн Чемпионата, ребятишки-помощники забрали атрибутику, команды пожали друг другу руки. Питерские немного присмирели, придавленные болельщицкой громадой и каких-то подначек до свистка не было. А потом началась… рубка.

Все мирные планы Боброва рухнули разом вместе, когда он грохнулся на траву, срубленный совсем не деликатным образом. «Угу, понятно. Плакали наши ноги и ваши ноль в графе пропущенные мячи. Теперь я и сам не буду сдерживаться». Однако, он и его ребята ещё поприсматривались, и с ходу ворота соперника брать не стали. А те, сломя голову неслись на игроков, будто позабыв, что это не регби. Судья был слишком «гостеприимен», от чего наказания или были слишком мягкими, или не следовали вообще. Юркие и ловкие «московиты», правда, ускользали от рубящих и колющих приёмов гостей, однако намерения тех были очевидны. Но всё сходило им с рук. До тех пор, пока трибуны не взревели от несправедливости, а Бобров не крикнул: «Ладно, хватит, побаловались! Вперёд, желудки!». Первый тайм перевал по времени через экватор и «Московия» начала расправу. Своей игрой она разом выплеснула накопивший гнев и возмущение. И пусть была провокация, на которую они с таким самозабвением клюнули, наказание их было суровым. Московиты носились, не чувствуя земли и усталости, вдохновенно плели свои уже знаменитые кружева, забивая голы один, краше другого. Зенитовцы не успевали даже грубить. Перерыв не смог охладить пыл хозяев, и после перерыва они новым шквалом накатились на уже беспомощный «Зенит». У тех же закончились и силы, и желание что бы ты ни было «творить» на поле. Юра же с командой не успокаивались. В результате, они ещё и «потоптались» на костях, публика требовала крови, и она её получила. 11:0, отмщение удалось, «Зенит» была раздавлен и распластан на зелёном поле «Московита».

«Московиты», не смотря, на многочисленные синяки и ссадины, были веселы и довольны. Обсуждали «мерзавцев» и свои бесчисленные голы. Забивала почти вся команда, Бобров и ещё трое забили по два мяча. Сам же капитан был не слишком весел.

– Ну, чего, Юр, провалилась твоя идея? – Ларионов лично поблагодарил каждого игрока и, в заключение, подошёл к капитану.

– Гады они! – Юра в сердца кинул снятую бутсу о пол. – И совесть моя, чего-то не чиста совсем, хоть и вроде мы старались не идти у них на поводу. Сдаётся мне, выйдет это боком.

– Что, думаешь, могут подставить с идеей «договорняка»?

– Хм, в эту сторону я не думал. А что… могут и двух зайцев попытаться убить сразу. Слушайте, Олег Иванович, а такой, простите, мерзапакостности я и не подумал. И свои задачи Питер хочет решить и нам свинью подложить. Нужно Тимура с Ганжой напрягать, а то слёзки нам отольются о-го-го!

– М-да, как-то невесело у тебя получается. Ну, да ничего, наше дело играть. И мы хорошо же сыграли, согласись? Если не брать в расчёт эти издевательства в конце. Так что сегодня отдохни, отпусти все мысли. Ты заслужил.

«Заслуженный» спортсмен прямо из раздевалки рванул наверх, к шефу. И прямо с порога начал «буянить» и «свистать всех наверх», в первую очередь, Ганжу. Ошеломлённый напором, Тимур задумчиво молчал.

– Ну, чего ты молчишь? Надо же что-то делать! – Юра ходил по кабинету, накручивая круги.

– Сядь, а то головокружение мне находишь, – Тимур был спокоен. – Ну, будем считать, что мы схавали наживку. Пускай. Что дальше… Сергей сейчас будет тут, прекращай паниковать. Сядь уже.

Юра, сел. Но продолжал пребывать в крайнем возбуждении.

– Мы, думаю, сможем обезопасить себя от баранки за выдуманный «договрняк». Серёга сумеет.

– Как?!

– Ну, чего тебе лезть в эти детали? Сможет, и всё. А вот то, что они из этого у себя выстроят в политическом плане, можно только догадываться. Но повод сладкий, тут сказать нечего.

– Здоро´во, смутьяны, – ввалился громогласный Ганжа. – Ну, что разворошили осиное гнездо, и сразу понадобился ассенизатор?

– Наш «эль капитан» тут паникует, рвёт волосы и кричит, как Геша из «Бриллиантовой руки»: «Всё, пропало, шеф, всё пропало!», – Тимур улыбался, а Юра гневно и, по-прежнему, беспокойно сверкал глазами. – Суть, я думаю, ты знаешь. Хоть и не фанат ты этого ножномячевого зрелища, но результат знаешь?

– Э! Я всё же слежу за успехами нашей командочки. Люди-то не чужие. А пока ехал к вам, тут по радио уж весь мозг прожгли радостями. И чего, думаете, что всё, капут? Так вроде этого и ожидали. Юр, чего ты разволновался?

– Они ж явно что-то ещё мутят. Например, подкинуть идею про нечистый матч. Чемпионат давно нуждается в показательной порке, а тут нате, готовая жертва.

– Тю… тоже мне повод для волнений. Во-первых, что ж они, и себя будут подставлять? Наказывают в таких случаях пару, разве нет? Во-вторых, думаю, нам по силам любой выхлоп такого рода погасить.

– Ну, то, что сами они пострадать не боятся, это очевидно. Типа, плохие парни, и так себя наказали, влепят им штраф и всего делов. А вот этих, всеобщих, любимцев, то бишь, нас, наказать следует покрепче. Вот, поэтому, прошу прозондировать, да поскорее. Такие операции Питер умеет строчить быстро.

– Тим, чего, послушаемся паникёра?

– Да, ублажим его чуткую натуру, не дадим нажиться неврозам. Так что можешь быть спокойным, Юрий, всё под контролем. Поезжай к жене и детям.

– Нельзя сказать, чтобы вы меня шибко успокоили, как-то муторно на душе всё равно.

– Вот и ускорь движение уже своих костылей по направлению к дому, а мы тут ещё покумекаем, – поддакнул Тимур Ганжа.

Юра вышел на улицу. Стоял и дышал плотным, влажным воздухом – оттепель не заставила себя долго ждать, нагрянула резким, осадив мокрой ватой набухшие ещё маленькие сугробики. Кошки на душе всё скрежетали, но он уже торопился к своим, и мысли постепенно переключились на семейные дела.

***

Будильник пищал заунывные трели, но Юра и так уже не спал. В комнате стояла кромешная тьма, лишь из-под двери уютно светился коридорный свет – Лера вовсю творила утренние дела. Надев штаны, Юра прошлёпал в ванную, щурясь и зевая. Лера хлопотала на кухне. «Как всё же хорошо просыпаться неодному», – сонно подумал Бобров и полез в душ. Он вспомнил, что вчера накидал дел Ганже и, попутно, Лере. «Так что она, наверное, торопится и не будет со мной рассиживаться». Он оказался прав – когда вылез из ванной, Лера была уже одета. Длинные ноги скрывали клешёные брюки, а пиджачок подчёркивал тонкую талию.

– Доброе утро, Бобрик, – поприветствовала она мужа. – Завтрак на столе. А я убегаю.

– А такая ты секси в этом костюме, – Юра притянул Леру к себе.

– Ты мокрый и помнёшь меня, – она вяло отпиралась.

– А может, ты немножко попозже выйдешь?

– Ой, нашёлся маньяк. Иди уже кушай, у тебя тоже тренировка восстановительная. И разве ты забыл, что сам же накидал нам задач? Набросаем план, во второй половине дня явимся к вам. Так что дела не ждут. А в костюме я буду и вечером, – она задорно улыбнулась. Не скучай, милый, – лёгким ветром коснулась губами его щеки и упорхнула.

– Клёвая, – констатировал Бобров и пошлёпал на кухню потреблять заботливо собранный завтрак.

На базе молодёжь развлекалась с люденами, разминая свои юные мышцы. Юра же работал по индивидуальной программе, скрипя своими натруженными членами. Перед тренировкой он, как всегда, поговорил с Проскуриным.

– С Халифатом, наверное, без люденов не обойтись. Оголтелые арабы будут топтать.

– Да уж, они подражают своим соседям-туркам. Я сегодня подумаю, как лучше нам построиться. Но и ты тоже покумекай.

Но ближе к вечеру приехала бригада «научная». На огонёк заскочили не только Ганжа с Лерой, но и Шапиро. Собрались в небольшом, но функциональном кабинетике главного тренера.

– Тут прямо с пивком примоститься и можно не уходить вообще, – Ганжа развалился на удобном стуле.

– Ага, ты ещё засни тут, – Юра не был настроен сидеть тут допоздна, он хотел домой и плотоядно поглядывал на Леру.

– Мы накидали тут небольшой план, возможно, это скажется на подготовке вашей к игре с арапчатами, – Ганжа лениво шевелил большими пальцами. – Мои помощники сейчас покажут подробности.

– Серёж, ты сильно не зарывайся, а то останешься без помощников, – одёрнула его Лера. Она заметно устала – Сергей сгрузил на неё немало труда по оформлению «доклада».

– Молчу, молчу. На самом деле, я без вас не справился бы, – как всегда, в случаях похвальбы не себя, он пробормотал слова невнятно.

Сам же он поднялся и включил проектор. Тридеграмма была очень эффектна, может быть, даже избыточно. Юра сразу отметил:

– Не можете без блёсток.

– Зануда, – отреагировал Ганжа.

Но за красочным представлением, как всегда имелась и суть. Валентин был несильно в курсе общего плана, потому пришлось расписать ему саму идею. Забойщиком был Юра. А бригада с «Радиозавода» уже раскрыла краткую идею в широкомасштабный проект. Помимо очевидных мер, типа, распускания слухов и перепалок в Интернете, придумали сымитировать наказание за матч без люденов. Матч в Каире при таком наказании «Московия» должна была начать с отрицательным гандикапом в два мяча.

– Хо-хо! – воскликнул Проскурин, когда среди объёмистых диаграмм, кружочков и схем, всплыли эти цифры. – У меня вопросы созрели.

– Да, Валентин Анатольевич? – Лера с улыбкой повернулась к нему, отвлёкшись от пояснений.

– Во-первых, как это наказание вступит в силу без ведома руководства? И другой, понятный, вопрос – не слишком ли катастрофичны для нас будут эти 0:2? Арабы и так могут шапками закидать, они ведь тройке лидеров сейчас.

– Можно я? – вступил в разговор, молчавший до сих пор Шапиро. – Валь, Руководство мы запутаем. Это я беру на себя. Они там наплели таких паутин, что если из одного закоулка всплывёт такое наказание, они вряд ли станут разбираться, откуда оно взялось. Лишь только порадуются инициативе какой-то там группы. Заходят понять, что и откуда – наведём на ложный след. Этим как раз я и займусь.

– Ну, а по второму вопросу, – прогромыхал Сергей, – интересный спектакль вам придётся выдать. Мы со своей стороны «Халифат», как сможем, расхолодим, чтобы уже до игры праздновали. А вот остальное шухер придётся проводить вам самим. Просто так вы, что ли, разыгрались?

– А как же ребята наши молодые?

– Я ж говорю, тут ваше поле игры… хм… каламбур. Единственно, людены должны быть, иначе загнобят нас уже не понарошку и без нашего контроля. Уроют в могилу, разогнуться не успеем. То есть, видимость, что идём на поводу, пока нужно соблюдать.

– Да, – вздохнул Валентин, – и было нескучно, а стало ещё веселее. Вечно, вы, ребятки, подбрасываете полешек.

– Мы что! Это, вон, Юрий Владимирович у нас загрустил, никак до конца месяца спокойно не может дожить. Эмоций требует острых.

– Насчёт эмоций с вашей вечной запрограммированностью я бы помалкивал, – ответил на колкость Ганжы Юра. – Ну, что, Анатолич, принимаем на вооружение?

– Как я понял, на бумажку вчерашнюю всё равно надо реагировать – чем это не вариант? Я согласный. Задача интересная. Только вот, получится или нет – здесь гарантий дать не могу.

– А это уже не твоя забота, – одобрительно кивнул Бобров. – Так чего, мы сейчас с тобой потолкуем?

– Ты, знаешь, Юра, пожалуй, я в этот вечер один должен подумать. Помолчать, так сказать, наедине с собой. Только завтра пораньше приезжай, обточим мысли уже вместе. Вторник уже – надо торопиться.

– Договорились. Буду в восемь тут. Там автобус нас отвезёт?

– Да ждёт вас стоит.

– Лерусь, поскакали? – Юра с нетерпением глянул на жену. Та кивнула.

Попрощались и рванули домой.

И как-то прямо с порога они оказались в постели. Юра в очередной раз удивлялся неиссякаемости своей любви и желания к этой великолепной женщине, которая цвела в свои уже совсем неюные года. Которая одаривала его обожанием, которая также, как и двадцать лет назад млела от его сильных рук и нежных губ, которая была особенно красива в моменты любовного слияния.

– Это всё так на тебя костюм влияет? – распростёртые они лежали на кровати и смотрели в потолок. Лерина голова покоилась на животе мужа.

– Да чёрт его знает, целый день о тебе думал, всё делал походя как-то.

Она мечтательно улыбалась.

– Юрч, а это счастье и есть?

Он, довольный, засмеялся в голос.

– Лерусь, ты не только внешне юна, но и вопросы какие-то детские задаёшь.

Она ткнула его острым локотком в бок:

– Это ты меня сейчас неумной назвал?!

– Ха-ха! Нет, я отвесил тебе комплимент, что сознание твоё не зачерствело на этом шершавом асфальте течения дней. Я порадовался свежести не только тела, но и сознания…

– Тсс… Помолчи! – она, перевернувшись, закрыла ладошкой его рот. – Я знаю, что ты готов умничать даже во время секса, но сейчас мне хочется не получить порцию очередной мудрости (не шучу и не иронизирую) от тебя, а просто насладиться моментом.

Юра поцеловал руку и послушно замолчал.

С утра вторника пораньше в «Московии» забурлила кипучая деятельность. Задали тон Бобров с Проскуриным, с утра «дымившие» в кабинете, обглаживая тренерские идеи. Выползли оттуда помятые, Бобров побежал переодеваться, а главный рванул сразу на поле. Нужно было подготовить игроков для тренировки. Собственно, для люденов ещё не была готова прошивка, они все находились на технической тренировке-обслуживании. А вот с другими ребятами Проскурин начал заниматься уже сейчас.

Решили начинать матч с полным комплектом люденов – восемь штук. Но вместо Матросова в основу вводили Реброва. Как не ломали копья, ничего более умного, чем стандартный навал в начале, на ум не пришло.

– Они будут к этому готовы, поэтому играем безо всяких потаённых карт, в открытую, – резюмировал Проскурин. – На то, что они будут расслаблены деяниями наших друзей, я бы не очень рассчитывал. Не то, чтобы я не верю в возможности наших «супермозгов», просто я бы на это не надеялся и всё. Будут если они ватные и «уже победившие», нам это не помешает. А вот если мы на это заточим все наши усилия, а что-то не срастётся, тут хана нам и придёт.

– Ну, да, как-то так. Единственно, может, навал этот пресловутый хоть разнообразим?

– Это что ты имеешь в виду?

– Стандартная схема какая, если «Московию» взять? Защита и полузащита шаблонная из люденов, действующая по указке, а на острие мы с Лёшкой маячим. Людены подчищают, отбирают, давят. Мы изобретаем и ими заодно управляем.

– Ну, так, да. И что тебя не устраивает?

– Во-первых, не устраивает то, что не факт, что мы сможем этот гандикап отквитать просто напросто. А, во-вторых… во-вторых, это просто скучно, – Юра развалился на стуле.

– Скучно ему, – проворчал Валентин. – И что ты хочешь для того, чтобы потешить свою душеньку требовательную?

– А давай строй наш просто перевернём? – Юра разом присел к столу и накидал схему. – Защиту оставим, как есть. А в центр мы с Лёшкой переместимся, а наши твердолобые друзья, в количестве оставшихся четырёх штук, выдвигаются вперёд.

– Ха! Шило на мыло. Разница-то какая? Всё равно вам их гонять придётся, а остроты самим добавлять.

– Не скажи. Я да, буду ими управлять. Но не так, чтобы они подыгрывали, а играли! То есть, кружева, конечно, они плести не станут, а вот навалиться, бить и быстро распасовывать смогут. Если конечно, вы в них нужный софт сейчас зальёте. Лёшка им подносить будет снаряды, сам чего-нибудь сотворит, ну, а я на подхвате. Главное, управлять буду.

– А если контратака? А подборы? Если эта четвёрка будет жать впереди, то разрыв образуется, дыра будет зиять. И тобой её не заткнуть.

– Ну, Антолич, ну! Что ты так примитивно воспринял, – Юра встал уже к доске и начал двигать фишки, иллюстрируя задуманное. – Края останутся практически в том же состоянии, лишь вперёд чуть подвинем. Главное, центр создать. Думаю, этот… Алмаз подойдёт. И такого же, как он туда. Мощные, чтобы рубились.

– Так, ну ладно. Более-менее понял. Это всё?

– Нет, не всё. Отыграться нужно ещё до перерыва. Они в перерыве перестраиваться начнут, а мы им в ответ тройную замену – наших юных забойщиков выставим. Люденов в защиту. А мы в впятером потерзаем уже сами. Арабы полезут вперёд, так что наших люденов нужно в такой кулак собрать, пусть отбиваются.

– Про второй тайм понятно, это мы с тобой так изначально и думали. Ладно, давай попробуем, – Проскурин задумчиво подпёр голову рукой. – Я ребят немножко настрою, потом надо будет прошивку для этих друзей сообразить. Эх! Это, наверное, уже к завтрашнему дню только поспеем. Ладно, сегодня потренируемся, как есть.

И они тренировались. Незаметно появился цейтнот, поэтому занятия уплотнились. Физические нагрузки активно перемежались тактической подготовкой. Молодёжь была несильно довольна, что её вновь отодвинули в сторону. Юре пришлось разжёвывать про «командные интересы». Также предстояла сложная задача отобрать тех троих, которые должны были выскочить во втором тайме в предстоящем матче. Кандидатов было человек семь, все амбициозные и достойные.

Следующие три дня, вплоть до отъезда в Александрию, отрабатывали уже ту схему, что предложил Юра. Людены были запрограммированы, молодёжь заряжена психологически. Не ладилось с игрой Реброва в оттяжке. Его вечно тянуло на передовую, и он путался со своим изяществом под ногами прямолинейных, но дисциплинированных люденов, которыми руководил Юра, располагающийся чуть сзади. Из раза в раз останавливал Проскурин тренировку, чтобы указать Реброву на его огрехи и систематические оплошности. Тот был уязвлён, но под укоряющим взглядом Юры старался и гордыню умерял.

К пятнице Бобров с главным тренером были если не полностью удовлетворены, то хотя бы видели какие-то результаты работы.

– Хоть чего-то получается. А идеального ведь ничего не бывает? – подмигнул Валентин Юре.

– Лерка у меня идеальная, – рубанул, улыбаясь, тот в ответ.

– Гм… здесь трудно поспорить. Но «Московия» не женщина же.

– А это как сказать, характер у нашей команды такой… Взбалмошный. И пригреть, и огреть может. Да, в общем, и не нужны эти идеалы никому. Как материал. Они лишь маячат в тумане целью, миражом, к которому надо идти и вечно стремиться.

– Но достижим он не должен быть… Это всё понятно. Ладно, сейчас надо сказать время сбора завтра. Раненько опять придётся. Лера полетит?

– Да чего-то не знаю я. Не уверен. Она как-то не любит арабское многолюдье и громкоговорение.

– А я думал, что её привлекает Восток, ковры, пряности и загадочная музыка.

– Привлекает, да. Но как раз именно Восток – начиная с Аравийского полуострова. Потом они как-то хотят чуть ли не он-лайн следить за ходом событий, да «подкручивать», если что. Думаю, что здесь останется.

– Ну, ладно, решайте. Место-то у нас всегда найдётся.

– Да она и сама доберётся, если что.

– Деловая, – по-доброму улыбнулся Валентин.

– Деловая, – согласился Бобров.

Дома он взял свою любимую сумку, покидал выездной набор. И уселся за геоноут – он был сыт, а Лера ещё не пришла. Вопреки обыкновению, он полез не географический районпредстоящего матча, а полез восточнее. Он полез в пустыню. В те плохонаселённые места между бывшим Аральским и нонешним Каспийским морями. «Может, съездить туда всё же», задумался Юра, глядя на современную картинку бесплодной земли. Отдельные обшарпанные селения, то ли узбекские, то ли туркменские, полузасыпанные песком разбитые дороги. Вечно мелеющий Сарыкамыш…

– Ого! – воскликнул Юра. – Как-то раньше я об этом не знал.

Он увидел, что из Каспийского моря тянут канал к озеру Саракамыш. Укорив себя за такой пробел в знаниях по современной географии, он стал копать информацию. Выяснилось, что очередной Туркменбаши решился-таки на «проект тысячелетия» по повороту Амударьи в сторону от уже и так исчезнувшего Аральского моря. Многие века учёных заботила проблема «высохшего русла» Амударьи, которая якобы когда-то впадала в Каспийское море. Доказательств не нашли убедительных, но почву для спекуляций дали. Вот и сейчас, раздутая на газе Туркмения решилась «повернуть реки вспять». Проект включал в себя наполнение иссякающими на излёте водами Амударьи (разбираемые на орошение) озера Саракамыш, к которому тянули канал из соседнего Каспийского моря. Какие преследовали цели – хозяйственные, рекреационные или просто это был популизм, осталось неясным. Но работы велись активные. И, в очередной раз, на этих землях (как, впрочем, и многих других) человек основательно исполосовал облик Земли.

Юра направил взор геоноута вглубь веков. На цветущий Хорезм, города которого щетинились минаретами, сады которого не знали засухи, а торговые пути кишели жителями. Но и здесь Амударья несла свои мутные воды в полноводный ещё Арал, в Саракамыш, выплёскивая лишь небольшую толику воды от тающих в горах снегов и ледников. Геоноут сам подбирал музыку, тихим напевом впуская задумчивые восточные мелодии.

– Милый, наверное, нужно готовить плов и бежать за дыней? – в дверях стояла Лера. Бобров, как всегда погрузился в свои «странствия» и не слышал, как она вошла. Он вскочил и схватил её в охапку.

– А поехали туда на пару дней? Дыни, наверное, ещё есть.

– Ты завтра хлебнёшь этот восточный аромат с лихвой. Зачем ты ещё больше углубился?

– Так для меня, как и для тебя цэ не есть «Восток» тот самый. Скажи мне, почему мы с тобой были всего раз в тех местах всё-таки?

– Может, потому что там всё время как-то неспокойно?

– А то у нес последние лет сто есть места «спокойные»! – взмахнул рукой Юра. – Да что там сто! Тысячелетия! Просто последние века народец как-то размножился сильно, да поплотнее заселился. И, если раньше тишину и покой можно было найти в девственных лесах, да на тихих речках, то сейчас нужно в жерло вулкана за этим лезть.

– Бобрик, я ужасно голодная. Давай, на кухню нашу дискуссию переместим.

– Идёт, – он пошёл закруглять свой сеанс.

Лера, одомашнившись, пришла кашеварить. Привлекла к этому процессу и мужа, подсовывая ему какие-то ингредиенты, с указанием что резать, а что тереть.

За короткое время настрогали какой-то совсем незимний зелёный салат, образовались какие-то сыры, а в печке запекался картофель в мундире, предназначенный для пюре.

– Есть не хотел, а сейчас сглатываю голодную слюну, – Юра в нетерпении схватил солёный огурчик и смачно захрустел. – Алкоголики бы дружно бы дополнили бы картину запотевшим пузырём, оправдав бы «эстетическим чувством».

– Так! Ты хватит там трескать без меня, – Лера сунула мужу посуду с дымящейся картошкой в кожуре. – Мни!

Они ели молча, лишь хрустя едой. Из колонок тихонько подвывал Том Йорк.

– Вкусно! – отвалился Юра, прихлёбывая тёплый, только что сваренный морс. – А где ты взяла клюкву?

– Это брусника, вообще-то. Если бы ты почаще бывал в магазине, ты бы знал, что там продаются замороженные ягоды.

– Так я ж хожу! – взвился Юра.

– Ходишь, ходишь. Я пошутила. Но вот что там есть, кроме того, чего тебе нужно ты вряд ли замечаешь. Весь в думах о своей географии, – несколько наигранно ревниво заметила Лера.

– Ну, на первом месте в моей голове всё же ты, – Юра поластился к жене.

– Подхалим, – отрезала Лера. – Так что там с завтрашней игрой? Получилось наладить чего-нибудь? И чего это ты полез всё-таки в Среднюю Азию, а не в древний, скажем, Египет, что географически объяснимо?

Юра, поблагодарив за вкусный ужин, пристроился мыть посуду.

– Да тема Древнего Египта настолько затаскана, что стала для меня несколько пошловатой. И мой геоноут, если честно, не очень справляется с такими местами в истории Планеты.

– Какими «такими»?

– Ну, загадочными, что ли… Спекуляций много развелось, инопланетяне, исчезнувшие могучие цивилизации… И тоже какую-то пургу казать начинает.

– Так, насколько я понимаю, в истории любого народа, страны, континента можно выдумать и сложить новую конструкцию историческую. То есть, свойственно всем и вся. Разве нет?

– Да конечно, конечно, это так. История наука неточная, как повернуть выгодно тому или иному, так он её и поворачивает, коверкает и переиначивает. Археология, лингвистика, логика и ДНК-генеалогия при всём желании точного результата не дадут. А желания очень разные имеются. От того и спекуляции.

– Тогда чего ж тебе не нравятся всякие «исчезнувшие цивилизации» и альтернативные истории? Если уж это, по твоим словам, всё равно неизбежно.

– Ну, я тебе толкую про детали. Детали могут трактоваться в ту, или иную сторону. Но вот, когда начинают открывать «сенсации» или вот, например, свежая теория о зарождении цивилизации в Америке. Что, мол, они сюда всё притащили, в том числе, и пирамиды. То есть эдакое переворачивание всей картины развития человечества, принятое в фундаментальных трудах.

– О! Я что-то не слышала. Хейердал, наверное, переворачивается.

– Да, и не только он. Вот я про что и говорю, что, пользуясь некоторыми нестыковками, натянутыми объяснениями, такие вот «альтернативщики» привязываются к мелочами, и начинают вытягивать из этого вязкие теории. Не стремясь получить общую картину Мира. По мне это мелочно и погоня за сенсацией. Что всегда «хавалось» народом с особым аппетитом. Вот поэтому я в историю Нижнего Нила и не люблю лезть.

– Ну, а когда ты там бываешь, «дыхание веков» чувствуешь? Потому что я там чувствую лишь запустение, разорение и пыльную жару с ветром. Не смотря на их небоскрёбы сейчас.

– Да как-то непонятно я себя там чувствую – с одной стороны, интересно, как сочетается в этих по-прежнему диких людях пассионарность и нежелание трудиться, с другой, за этим интересом совершенно не думается, что здесь было и как существовало тысячелетия назад. Слишком заретушировано современностью. Очень уж толстый слой пыли. Даже на тех же Пирамидах. Там чуть ли не лифт наверх примыстирили и Макдонлдс воткнули почти у подножия.

– Да, меня это тоже покоробило.

– Так что, я не сильно люблю выезды в Александрию. Вот, когда Иран играл, было поинтереснее. Ну, ты же помнишь, ты тогда ездила раза два с нами. Мы как-то с тобой прихватили ещё несколько дней после матча.

– Там было интересно. Ещё, по-моему, ноябрь был, было нежарко.

– Ага, горы уже были заснежены, и ещё там были очень вкусные помидоры.

– Всё с тобой ясно, мой славный Бобрик. О! И всю посуду перемыл, – Лера подошла сзади и обняла мужа.

– Но, в общем, надо задуматься о том, чтобы в геоноуте вот этот момент в порядок привести. А для этого придётся нам вновь поездить, – Юра в объятиях жены был задумчив.

– Ты же хотел на Алтай, к родителям. После завершения «московитских» дел?

– Хотел. И хочу. Так оттуда и будем выбираться. Средства изыщем.

– Как скажешь. Я уже двадцать лет за тобой...

– Почти всегда…

– Почти. Но про тот пропуск, думаю, ни тебе, ни мне душу бередить вновь не нужно.

– Не нужно, – Юра обернулся и, выбравшись, из цепких объятий Леры, сграбастал её сам. – Ладно, завтра всё же рано вставать. Поедешь с нами?

– Посмотрим. Дел много.

– Когда же ты собралась смотреть? В девять утра самолёт.

– Вот будешь с утра вставать, тогда и посмотрим.

С утра же Лера, сладко посапывая, проигнорировала писк будильника и сборы Юры.

– И правильно, поспи лучше. Завтра увидимся, – он приник на мгновение к лежащей не на подушке кисти. Лера что-то пробурчала во сне и перевернулась, закутываясь в одеяло. Юра улыбнулся – она любила свёртываться клубочком. «Кошка» – подумал он.

Густые сумерки сопроводили взлёт их самолёта, и они понеслись на юг, на очередную игру Чемпионата. С «Халифатом» из Арабии. В самолёте большинство ребята принялись досыпать короткую ночь, Юра уткнулся в свой геоноут, Проскурин всё решал какие-то недодуманные мелочи.

Декабрьская Африка была суха, пыльна и ветрена. На контрасте с Москвой показалось жарко, однако, потом пронизывающий сирокко сдул все эти неполные двадцать градусов, и хотелось кутаться в воротники курток. Бывший «Борг Эль Араб» находился в пригороде столица Халифата (собственно, внутри Арабского Халифата город уже несколько лет назывался Ракота, но вот международного признания название пока не получило, по старинке везде писали Александрия), недалеко от аэропорта.

– Да, ребятки, сам город не повидаете даже из автобуса. Да и нечего там глядеть, как мне кажется, – пространно заметил Юра.

– Да, пилим прямо на стадион, здесь рядом. Слушай, эта пылища везде проникает. Надеюсь, на поле хоть не будет песка.