Текст книги "Аномальщики. Трилогия(СИ)"

Автор книги: Андрей Бондаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 48 страниц)

– Нет, конечно же. Просто отойдём подальше от этого странного и подозрительного места. Туда, где влияние геопатогенной зоны не так значительно, и проволочки биолокационной рамки ведут себя пристойно. Там и определимся с дальнейшими планами окончательно. В зависимости от самочувствия нашего товарища.... Поэтому сделаем так. Рыжий и Женька занимаются изготовлением крепких носилок, жертвую на эти цели свой брезентовый плащ. Я собираю сухие дрова и поддерживаю костёр в должной кондиции. А женская часть отряда ухаживает за больным и готовит высококалорийную пищу. После этого, соответственно, трапезничаем. Во время послеобеденного чаепития Птичка рассказывает нам о Золотой Бабе. Потом моем грязную посуду, сворачиваем лагерь, укладываем Подопригору на носилки и шагаем...э-э-э, например, вверх по течению Малой Мутной. Через каждый пройденный километр будем останавливаться и измерять геопатогенный фон. Как только проволочки в рамке перестанут вращаться, так и встанем лагерем. Встанем и будем наблюдать за самочувствием Сергея. Если он выздоровеет, то, естественно, продолжим путь. Ведь где-то речной разлив должен закончиться? То есть, преобразоваться в нормальную реку, переправиться через которую не составит большого труда? Вот, и я про то же.... Если же Подопригора не пойдёт на поправку? Тогда, как это и не печально, придётся возвращаться в посёлок.... Чего это ты, Рыжий, так недоверчиво цокаешь? Естественно, что слегка перераспределим груз. Более того, два рюкзака придётся оставить здесь, спрятав под еловыми лапами. Ничего, потом с Женькой вернётесь за ними. Вы ребята молодые и здоровые, не переломитесь...

На обед была предложена гречневая каша, сдобренная мелко-нарезанным салом, соевые галеты, горячий крепкий чай и румяные пшеничные блинчики с абрикосовым джемом.

– Ты, Птичка, настоящий кулинарный гений, – похвалил Иван Палыч. – Напечь на старой сковороде, размещённой над костром, такие замечательные блины, среди которых не наблюдается ни одного подгоревшего? Это, друзья мои, дорогого стоит. Вот же, повезёт кому-то с женой...

– Мне, Палыч, было совсем не трудно, – усмехнулась Натка. – Все горелые блины Рыжий забрал. Условно, понятное дело, забрал. Он же через каждую третью фразу любит повторять, мол: – "Блин горелый...". Наверное, пытался сглазить. Только, увы, ничего у него, охламона зеленоглазого, не получилось.

– Ну, да. Ну, да. Рыжий, понятное дело.... Кто же ещё? – обиженно пробурчал Назаров. – Ладно, соратники и соратницы, давайте обедать. Жека, сгоняй за Лизаветой. Позови.

– Почему сразу я? Сижу себе. Никого не трогаю. Рисую на альбомном листе жёлтенький НЛО, зависший над Малой Мутной.

– Сгоняй, блин горелый. Не упрямься. Мне как-то не с руки...

Когда с кашей было покончено, и дело дошло до чая с блинчиками, Профессор объявил:

– Предлагаю, друзья, заняться интеллектуальной деятельностью. Нет возражений, уважаемые аномальщики? Сейчас вашему высокому вниманию будет предложена научно-популярная лекция, посвящённая героине местных легенд и сказаний – так называемой Золотой Бабе. Докладчик – соратница Птичка. Просим, просим!

Прозвучали вялые аплодисменты.

– Польщена, – слегка покраснела Наташка. – Одну секунду, только чая отхлебну.... Итак, слушайте, бродяги. Золотая Баба, Зарни Ань, Калтась, Дьес Эмигет, Сорни Най, Сорни Эква.... Это только часть имён, коими принято именовать данного идола. Идола ли? Вопрос весьма спорный и не простой, поэтому начну по порядку.... Впервые – в письменном виде – о Золотой Бабе упоминается в древненовгородской "Софийской летописи", датированной 1398-ым годом. Мол: – "Жил посреди неверных человек, ни Бога знающих, ни закона ведающих, молящихся идолам, огню и воде, и камню, и Золотой Бабе, и волхвам, и деревьям...". А в 1501-ом году митрополит Симон в послании к Великопермскому князю Матвею Михайловичу и всем пермичам, "людям большим и меньшим", упрекал их в том, что они поклоняются "Золотой Бабе и Войпелю болвану". Про Войпеля ничего толком не знаю, врать не буду.... Много о Золотой Бабе писали и западноевропейские путешественники, посетившие в пятнадцатом-девятнадцатом веках эти суровые края. Писать то они писали, только никто из этих уважаемых господ саму Бабу лично не видел. Так, сплошные пересказы трёпа местных жителей, мол: – "Купец "такой-то" случайно заблудился в дремучем-дремучем лесу. Долго скитался, голодал, отощал, чуть с ума не сошёл. Думал, что помрёт. Да повстречался в непролазной чаще – совершенно случайно, понятное дело – со старой шаманкой. Старуха его пожалела, отвела в тайную пещеру, накормила, обогрела, попотчевала целебной настойкой. А в дальнем углу того подземелья стояла жёлто-золотистая статуя, изображавшая узкоглазую толстую женщину. Каковы размеры статуи? Свидетель не может точно сказать, так как был очень слаб и слегка бредил. То ли метр в высоту, то ли целых пять.... А наутро купец проснулся на деревенской околице. Нет рядом ни пещеры, ни шаманки, ни золотого изваяния...". Да и все прочие истории аналогичны этой. Только вместо купца фигурируют охотники, приказчики и землемеры. А шаманка заменяется на некоего "чёрного странника" или – в отдельных случаях – на говорящего северного оленя с ветвистыми серебряными рогами.... Коренные жители? Они предпочитают на эту тему лишний раз не распространяться, словно бы опасаясь чего-то. Или же кого-то.... Лингвисты, тем не менее, считают, что само наименование народностей коми – "зыряне" происходит от – "Зарни Ань". То есть: – "Люди, почитающие Золотую женщину...". О Золотой Бабе писали такие выдающиеся русские учёные и историки, как Новицкий, Татищев, Карамзин, Соболевский, Михов, Смирнов, Трубецкой, а также англичане Дженкинсон и Вид.... Вместе с тем, не премину отметить, что все эти уважаемые авторы описывают Золотую Бабу совершенно по-разному. Одни пишут об изваянии низенькой старухи, в утробе которой находится маленький ребёнок, а сквозь него виден (знаменитый принцип русской матрёшки), ещё один младенец. Другие упоминают величественную статую женщины среднего возраста с длинными распущенными волосами, облачённую в свободно-ниспадающий балахон. Третьи утверждают, что речь идёт о нагой коротко-стриженной девушке. Но все рассказчики единодушны в одном – статуя была изготовлена из высокопробного золота.... Естественно, что существует и множество расплывчатых версий относительно происхождения Золотой Бабы. Называются следующие места, где она – якобы – была изготовлена: Китай, Иран, Индия, Древний Рим. Однако многие современные исследователи убеждены в том, что Золотая Баба – произведение древних зырянских мастеров. Впрочем, недавно была озвучена и оригинальная версия об инопланетном происхождении данного артефакта...

– Причём здесь инопланетяне? – досадливо передёрнул худенькими плечами недоверчивый Женька. – Бред полный и законченный, как любит выражаться наш Рыжий. Разве космические пришельцы похожи на законченных придурков и слюнявых мечтателей? Им что, больше делать нечего, как таскать с собой – по бескрайним просторам чёрного Космоса – золотые изваяния всяких и разных тёток? Не верю, и всё тут!

– Как знаешь, белобрысый ворчун, – терпеливо улыбнулась Натка. – Хочешь – верь, хочешь – не верь. Дело, безусловно, твоё. Но, например, серьёзный и уважаемый уфолог Ермаков считает, что так называемая Золотая Баба является инопланетным роботом, оставленным на Земле для выполнения какого-то важного задания. Причём, речь может идти и о нескольких роботах. То есть, когда первый робот выработал установленный ресурс, ему на смену прислали второго. И так далее.

– А на чём базируется в своих оригинальных утверждениях..., э-э-э, сей авторитетный уфолог? – с аппетитом уплетая очередной блинчик, поинтересовался Пашка.

– Конечно же, на рассказах коренных жителей этого северного края. Ермакову, видишь ли, удалось разговорить пару-тройку пожилых зырян-оленеводов. Под водочку, понятное дело. Так вот, здешние старики клятвенно заверяют, что Золотая Баба – "живая". То есть, она может передвигаться по суше и даже летать по небу. Мол, и сами неоднократно наблюдали за этими полётами, и слышали аналогичные истории от дедов и прадедов. А те, в свою очередь, от своих.... Ещё, по утверждению зырян, Золотая Баба умеет "орать дурным голосом". Особенно громко перед тем, как взлететь. Может, речь идёт о работающих реактивных двигателях? У меня, собственно всё. Лекция закончена...

– Молодец, докладчица Кулик, – похвалил Иван Павлович. – Очень удачное и актуальное, на мой взгляд, выступление. И самую важную информацию изложила и, вместе с тем, мыслью по древу излишне не растекалась.... А вы, аномальщики, чего сидите, сложа руки? Хлопайте, лентяи. Хлопайте.

– Спасибо, Птичка, – вежливо улыбнувшись, поблагодарила Лизавета. – Было очень интересно. И блинчики получились замечательными.... Пойду я к палаткам. Посмотрю – как там Серёжа. Вдруг, проснулся и проголодался? Рыжий, ты смотри, все блины не стрескай. Больному оставь – хотя бы парочку...

Она, аккуратно отогнув в сторону длинный брезентовый полог, заглянула в палатку.

Сергей, изредка всхрапывая, крепко спал.

– Бедненький мой, – осторожно трогая ладошкой лоб начальника метеостанции, тихонько прошептала Лиза. – Дыхание хриплое. Пульс учащённый. Но, зато, жар отступил.... А что у него с лицом? Гримаса странная, слегка болезненная.... Может, снится страшный сон? Или же донимают неприятные воспоминания?

Глава седьмая

Ретроспектива 003. Сергей и Алёна

Ох, не ко времени Серёга Подопригора окончил славный Ленинградский Горный Институт имени Г.В. Плеханова! Не ко времени. Вернее, не в то Время...

Горбачёвская Перестройка потихоньку отшумела. В многострадальной и многогрешной матушке-России уже вовсю разворачивались-гремели псевдо-рыночные реформы, инициированные.... Кем, собственно, придуманные и инициированные? Ельциным? Гайдаром? Вряд ли. По-настоящему умные люди (которые, как известно, не любят публичности), лишь презрительно ухмылялись и прозрачно намекали – в приватных кухонных разговорах – на происки коварного и подлого американского ЦРУ.

Бог им всем Судья, сосёнки точёные и стройные. Мол: – "Не судите, да не судимы будете. А виноватого, впрочем, как и проигравшего, без вины не бывает...".

Ладно, хватит о глобальном. Перейдём к частностям.

Как-то совсем незаметно российская геология пришла в мрачный упадок, одна за другой закрывались геолого-разведывательные партии, а на их месте открывались партии иные – политические.

Пришёл Сергей, гордо потрясая красным дипломом, в одну геологическую контору, во вторую, в третью, в четвёртую. Мол: – "Жажду послужить российской геологии...". Бесполезно всё. Везде звучал один и тот же дежурный ответ, он же приговор: – "Мальчик, ты сошёл с ума. У нас идут сплошные сокращения. Бесконечные такие. Приходится увольнять заслуженных людей, в том числе, орденоносцев и лауреатов всяческих Государственных премий, а у тебя даже производственного опыта нет. Гуляй, родимый. Торговый киоск, например, открой. Или челноком заделайся – летай себе, горя не зная, в знойные Арабские Эмираты. Или, для разнообразия, в солнечную Турцию. Торговля, как известно, она является двигателем прогресса. Капиталистического прогресса, ясен пень...".

Но Подопригора был человеком консервативным, цельным и очень упрямым. Не хотел он – до стойкой тошноты – заниматься пошлой и меркантильной торговлей. А чем, пардон, хотел? Геологией, естественно, которую обожал до потери пульса.

Взял Сергей в частном банке кредит, заложив комнату в коммунальной квартире, доставшуюся от покойной бабушки, открыл фирмочку, купил старенькую буровую установку на базе грузовика ГАЗ, другое необходимое оборудование и начал оказывать владельцам дачных участков и загородных домов качественные услуги – по бурению скважин на питьевую воду. Дело оказалось прибыльным, бизнес уверенно шёл в гору. Но случился ночной пожар, и гараж, в котором стояла буровая установка, сгорел дотла, отдавать кредит было не с чего, и бабушкина комната – в конечном итоге – отошла банку. Бывает.

Попережевав с недельку, он обратился за советом к родному дядьке, полковнику в отставке, мол: – "Что делать дальше? Как жить? Научи. Подскажи. Укажи нужную жизненную тропку...".

Дядька долгих и мудрых советов давать не стал, просто позвонил кому-то по телефону, поболтал пару-тройку минут, после чего написал на бумажном листе название улицы и номер дома, протянул, молча, листок племяннику и многообещающе подмигнул.

Подопригора, не задавая вопросов, тут же выехал по указанному адресу – в район Смольного.

Неприметный трёхэтажный особнячок грязно-жёлтого цвета, окна, оснащённые солидными чугунными решётками, массивная железная дверь. На входе его встретили хмурые ребята в пятнистом камуфляже – вопросов задавать не стали, внимательно ознакомились с паспортом и отправили на второй этаж, мол, к начальнику отдела кадров.

В кабинете обнаружился – за антикварным письменным столом – низенький седовласый человечек в штатском, но с характерной армейской выправкой.

– Как же ты, братец, на дядю похож! – обрадовался человечек. – Вылитый Артём Подопригора в молодости! Мы с твоим дядей – в своё время – славно покувыркались. С автоматами Калашникова в руках, ясен пень.... Где конкретно, спрашиваешь, кувыркались? А во всяких южных и очень беспокойных странах, мать их всех оптом и, что характерно, в розницу.... Ты, отрок, хоть знаешь, куда пришёл?

– Не знаю, – по-честному признался Сергей.

– Узнаю моего друга Артёмку. Секретность, она превыше всего. Кстати, обязан представиться. Подполковник Мясницкий, Василий Васильевич. Руководитель отдела К-4.

– Очень приятно. А, вот, отдел К-4...

– К какому ведомству относится?

– Ага. К какому?

– К доблестному Главному разведывательному управлению Генерального штаба Вооружённых Сил Российской Федерации. ГРУ ГШ ВС России, если сокращённо, – таинственно улыбаясь, сообщил подполковник. – Впечатлён, молодой человек?

– Есть немного.

– Готов вступить в славные Ряды?

– В принципе, готов, – замялся Подопригора. – Если, конечно, э-э-э...

– Если в нашей Конторе полноценно и регулярно выплачивают денежное довольствие?

– Так точно.

– Выплачивают, – заверил Мясницкий. – Регулярно и без существенных задержек. Сколько? Вполне достаточно. В зависимости от звания, а также учитывая реальные боевые заслуги и местность, в которой работает-трудится конкретный сотрудник. Устраивает такой ответ? Молодец.... Значит, согласен Родине послужить? Тогда перехожу к конкретике. Создаётся специальная группа офицеров для рабочей командировки в Социалистическую Республику Вьетнам. Несколько лет назад между Вьетнамом и Китаем приключился небольшой вооружённый конфликт. Из-за чего и почему – неважно. Главное, что приключился и очень быстро завершился. То бишь, крепкая дружба между двумя братскими народами вновь восстановилась. Но за период означенного конфликта стороны, справедливо и обоснованно опасаясь друг друга, заминировали приграничные территории старательно и повсеместно. А хорошая земля в тех краях – на вес золота. Поэтому необходимо, не ленясь, всё там тщательно зачистить, разминировать и привести в мирный порядок.... Спросить о чём-то хочешь?

– Так точно, – признался Сергей.

– Спрашивай.

– Ведь, у вьетнамцев имеется и собственный богатый военный опыт. Почему же они самостоятельно, без посторонней помощи, не могут разминировать эти территории?

– Конечно же, и сами могут. Но наверху, в Москве белокаменной решили, что без нас там не обойтись. Большая политика, братец, это тебе не портянка позапрошлогодняя, заскорузлая. И, вообще, если тебе деньги не нужны, то так и скажи. Других желающих, не таких любопытных, имеется в количествах неограниченных...

– Нужны, очень нужны. Готов, короче говоря, связать свою жизнь с доблестной российской армией.

– Совсем другое дело, – повеселел подполковник. – Паспорт и военный билет с собой? Тогда, братец, будем оформляться...

Так лейтенант запаса Сергей Подопригора (закончил военную кафедру при ЛГИ имени Г.В. Плеханова), стал старшим лейтенантом российского ГРУ. Почему состоялось внеочередное повышение по воинскому званию? Так, вот, получилось. Дело заключалось в том, что в зарубежные командировки лейтенантов – по определению – не направляли. Мол: – "Не положено. Не прошли ещё ведомственной проверки на профпригодность и на наличие правильных морально-нравственных качеств...".

Три с половиной месяца специальная офицерская группа, сформированная в спешном порядке, старательно изучала конструктивные особенности всевозможных мин и знакомилась с основными принципами их установки и разминирования. Кроме того, регулярно проводились стрельбы из самых различных видов стрелкового оружия. Не обошлось и без нудных политинформаций:

– Главное – при контакте с местным населением – проявлять выдержку и вдумчиво отвечать на все каверзные вопросы, – напустив на физиономию бесконечно-важный вид, поучал подполковник Мясницкий. – И акцент всегда делайте, мол: – "Трудно всё и непросто, существуют определённые бытовые трудности. Но победа уже не за горами, не дождутся от нас империалистические псы проявлений слабости характера. Рыночные отношения? Да, имеют место быть. Но и про социально-направленную политику наше российское Государство никогда не забывает...". Кто это там ехидно лыбится и язвительно хмыкает? Смотрите у меня, бродяги голоштанные! Вмиг отправлю на гражданку – задницы олигархические и депутатские подтирать. Сказано – не забывает, значит, не забывает...

Учебные курсы завершились прыжками с парашютами, а потом, как и полагается, прошли-состоялись строгие выпускные экзамены. После этого группа, поредевшая примерно на тридцать пять процентов, отправилась во Вьетнам.

Летели долго и нудно, по заковыристому маршруту: Москва – Ташкент – Карачи – Бомбей – Ханой. Утомительное и нудное мероприятие. Только в Карачи просидели часов десять, из самолёта и вовсе не выпускали – потому, как отношения с Пакистаном тогда были очень непростыми, то есть, не отягощёнными взаимным дружелюбием.

Прилетели в Ханой, загрузились в автобус, поехали. На улицах было очень шумно – туда-сюда беспрерывно сновали многочисленные велосипеды, мопеды и мотоциклы, перевозящие людей, доски, клетки с шумными курицами, пучки бананов и непонятные тюки устрашающих размеров.

Автобус доставил офицеров в посёлок Ким Ли Ен, где проживали русские специалисты всевозможных профессий, профилей и квалификаций. Поверх высокого бетонного забора тянулась густая паутина колючей проволоки под током, а вдоль заборного периметра бдительно прогуливалась вооружённая охрана: дружба дружбой, а безопасность – безопасностью. За оградой же выстроились – безупречно-ровными рядами – десятка полтора обычных панельных пятиэтажек.

Трое суток прошли относительно спокойно и благостно: знакомства, неторопливые прогулки по городу, экскурсионные осмотры местных достопримечательностей, вечерние (сугубо в меру), алкогольные возлияния.

Сергею во Вьетнаме очень понравилось. В письме родителям он сообщал следующее: – "Ханой, в своём большинстве, он двух-трёхэтажный. Что характерно, домиков "просто так" нет совсем. В каждом обязательно располагается какая-нибудь коммерческая точка – магазинчик, кафэшка крохотная или мастерская по ремонту чего-либо. Всё это практически никогда не закрывается – ни на ночь, ни в праздники. Вьетнамцы – очень работящая нация, тем более что и семьи у них большие, всегда найдётся – кому постоять за прилавком.... И погода здесь подходящая и единообразная: до обеда тридцать – тридцать пять градусов, потом хлещет сильный, но короткий ливень, а после него жара заметно смягчается, воздух становится чистым и целебным. Полезный, по мнению врачей, здесь климат. Особенно для всяких сердечников...".

Потом группу, как и было запланировано, перебросили на север страны, на вьетнамо-китайскую границу. Каменистое плоскогорье, жара, душные угольно-чёрные ночи, всевозможные змеи, ящерицы и ядовитые лягушки, пауки и москиты, свиная тушёнка, сосисочный фарш, сгущёнка и заплесневевшие пряники. А ещё, понятное дело, мины.

Минные поля казались бесконечными.

– Трудолюбие – вещь, конечно, хорошая, – по-стариковски ворчал капитан Горюнов (армейское прозвище – "Горыныч"), возглавлявший российских сапёров. – Но надо же и меру, в конце-то концов, знать. Работы здесь, братцы, непочатый край. Хватит на несколько лет...".

Началось разминирование. Боевые заряды, вывинченные из минных корпусов, складывали в ярко-зелёные фанерные ящики, сами корпуса – в тёмно-коричневые. Военные обшарпанные "Уралы" еле-еле успевали отвозить – на специальный полигон – наполненные ящики и привозить обратно пустые.

Серёгин взвод отработал положенные четыре месяца нормально и штатно, то бишь, без потерь. А, вот, у "соседа справа" кто-то из сапёров ошибся. В результате – два трупа и четверо раненых. Бывает.

В положенное время группа прибыла в ханойский аэропорт.

– Как же я соскучился по ленинградскому пиву, – прежде, чем отправиться в военную комендатуру за билетами, заявил капитан Горюнов. – И, обязательно, чтобы с лёгкой горчинкой.... Ничего, бойцы, скоро будем в Москве. Отчитаемся по командировке, напишем подробные отчёты, получим честно-заработанную денежку и рванём в родимый Питер. Там, ясные вьетнамские идеалы, оторвёмся по полной программе. Я знаю на Петроградке один замечательный пивной ресторан. Называется – "Белая лошадь". Восемнадцать сортов пива. Представляете? И хавчик приличный – никакой тушёнки, да и сосисочного фарша нет и в помине. Меню козырное: "Щи по-гусарски", "Колбаски по-славянски", "Шашлык по карски". Ждите, я мигом...

Вернулся Горыныч только через полтора часа – тихий, задумчивый и слегка расстроенный.

Вернулся и, пряча билеты в полевой офицерский планшет, хмуро известил:

– Отменяется, пацаны, "Белая лошадь". Вернее, откладывается на неопределённое время. Да и с Москвой, увы, свидимся, похоже, не скоро. Милая Родина решила, что надо срочно помочь нашим союзникам и друзьям, проживающим в Центральной Америке. Как и что? Сам ничего толком не знаю. Приказ. Уже на месте, надо думать, разберёмся...

И этот маршрут оказался достаточно экзотическим. Сперва – обычным пассажирским рейсом – они добрались до Гаваны. Покинули самолёт, влезли в дряхлый автобус и доехали до неприметной военной базы – со стандартными тёмно-зелёными воротами, створки которых были украшены двумя маленькими красными звёздочками, там загрузились в два вертолёта МИ-24 (без каких-либо опознавательных знаков), и полетели...

Куда – полетели?

– В полную и окончательную неизвестность, – резюмировал капитан Горюнов. – Одно могу сказать точно – на юг. А что у нас, господа офицеры, находится на юге?

– Развивающиеся страны Центральной Америки, – браво доложил Подопригора. – Сальвадор, Гондурас, Гватемала, Панама, что-то там ещё.

– Молодец, старлей, – скупо похвалил Горыныч. – Образованный и начитанный. Хвалю.

– Служу России!

Вертолёты уверенно приземлились на овальной поляне, окружённой классическими первозданными джунглями.

– Прибыли, вояки недоделанные, – злорадно объявил по громкой связи пилот. – Сейчас мы дозаправимся и полетим обратно. А вы, наоборот, останетесь здесь. В качестве заказанных спарринг-партнёров для местных мартышек. Диалектика, мать её.... Ну, кому сказано? Вылезайте, бездельники!

Вылезли.

– Отойти от вертолётов на семьдесят метров и построиться, – махнув рукой направо, велел Горюнов.

Отошли, построились.

– Что дальше? – спросил Сергей.

– Разговорчики в строю! – рассердился капитан. – Что делать? Ничего особенного. Дисциплинированно стоять, не болтать, думать о женщинах облегчённого поведения и тупо ждать...

Минут через пятнадцать из джунглей выбрался встречающий – тощий, смуглолицый, лохматый, бородатый, облачённый в видавший виды камуфляж и чем-то неуловимо похожий на молодого Эрнесто Че Гевару. Типичный южноамериканский революционер, короче говоря.

– Здравия желаю, господа офицеры! – приветливо улыбаясь, на чистейшем русском языке поздоровался "типичный революционер". – Поздравляю вас с прибытием в Никарагуа. Вы у нас, собственно, кто? По воинской специальности, я имею в виду?

– Сапёры, – усмехнулся Горыныч. – Это нормально? Ничего не перепутали мудрые московские штабисты?

– Просто замечательно! – обрадовался смуглолицый. – То, что старенький очкастый доктор прописал. Будете, в основном, трудиться по профилю. Ну, и ещё по мелочам – диверсии всякие, взятие языков. Потом объясню более подробно, так сказать, в рабочем порядке.... Так как, готовы помочь легендарным сандинистам?

– Так точно! – гаркнул за всех Подопригора. – Готовы!

«Типичный революционер» не обманул. Деятельность – процентов на семьдесят пять – была связана с минами. Только, в отличие от вьетнамской командировки, приходилось эти мины не обезвреживать а, наоборот, устанавливать – на обочинах шоссе, просёлочных дорогах и железнодорожных путях. Оставшиеся двадцать пять процентов? Действительно, имела место быть полноценная диверсионная деятельность. Один раз, угнездившись на вершине пологого холма, они накрыли плотным миномётным огнём неизвестную автомобильную колонну. А примерно через неделю после этого наведались в приморский городок Сан-Анхелино и выкрали из собственного дома какого-то местного магната, владевшего парочкой рудников, на которых добывали серебряную руду. Выкрали и передали смуглолицему деятелю.

– Хрень какая-то, – старательно прочищая ствол автомата специальным "ёршиком", ворчал капитан Горюнов. – Толкуют, мол, что мы помогаем сандинистам. Но, ведь, тогда, в соответствии с элементарной логикой, мы должны вступать в боестолкновения с правительственными войсками? Верно? А та автомобильная колонна была откровенно-штатской. Да и хозяин серебряных рудников, отнюдь, не является государственным коррумпированными чиновником. В чём тут дело? В какие заковыристые игрища мы, сами того не зная, ввязались? Ладно, приказ есть приказ, а наше дело солдатское...

А потом они попали в засаду – пятеро убитых и шестеро раненых.

– Это мы, цивильным гадом буду, нарвались на американцев, – печалился Горыныч. – Та ещё хватка. Знакомая до боли. Или кадровые "цэрушники", или вольнонаёмные коммандос из армейских отставников.

Прибыл уже знакомый вертолёт, вальяжно приземлился на овальной полянке, забрал раненых и трупы, упакованные в чёрные пластиковые мешки, и улетел.

Улетел, а через неделю вновь вернулся – привёз затребованное пополнение: шесть молоденьких старлеев и капитана Мальгину, армейское прозвище – "Амальгама".

– Красотка, каких ещё поискать, – нервно сглатывая слюну, восхищённо нашёптывал Горюнов. – Высокая, ногастая, грудастая. Девяносто-шестьдесят-девяносто. Не отнять и не прибавить...

Алёна была старше Сергея на три с половиной года, уже и замужем побывала, и развелась, но препятствием все эти обстоятельства – даже вместе взятые – не стали. Препятствием – для чего? Для того самого, о чём вы, уважаемые читатели, и подумали.

Разгорелась жаркая-жаркая любовь-морковь. Естественно, не в ущёрб служебным обязанностям и общему делу. Даже, скорее всего, наоборот. И никарагуанская миссия была завершена самым достойным образом, да и многие прочие.

Страны мелькали – цветастым бесконечным калейдоскопом: Сальвадор, Афганистан, Конго, Лаос, экзотическая Республика Чад, засушливый Южный Судан.

Они, не скрывая своих отношений, давно уже считались гражданским мужем и женой. Командование? Знало, конечно, но с навязчивыми нравоучениями не приставало, мол: – "Мы же живём в новой демократической России, где на всё принято смотреть сквозь призму либеральной терпимости и всеобщей толерантности...".

Тем не менее, по завершении очередной служебной командировки молодые люди решили закрепить сердечные отношения в официальном порядке. Как-никак, оба уже находились в майорских званиях, орденоносцы, солидные и заслуженные "грушники". Надо было, как говорится, соответствовать высокому общественному статусу. Если, понятное дело, хочешь, чтобы твой путь по карьерной лестнице был прямым и гладким, без неожиданных терний и фатальных препятствий.

После возвращения из Южного Судана бойцам группы был предоставлен трёхмесячный отпуск – на поправку здоровья и полноценное восстановление расшатанной нервной системы. Как же без этого? Крепкие нервы – залог успеха для сапёра. Лучший гарант его долгой и счастливой жизни, образно выражаясь.

Сергей и Алёна приехали в Питер и подали заявление в Дворец бракосочетаний, расположенный на Английской набережной. После этого невеста познакомила жениха с будущими тестем и тёщей, а также с младшей сестрёнкой. Потом они забронировали банкетный зал в гостинице "Прибалтийская". Разослали приглашения по друзьям, родственникам и сослуживцам. Купили – в качестве свадебного путешествия – двухнедельные путёвки в Таиланд. До торжественной церемонии оставались считанные дни...

Но, как известно, человек предполагает, Бог располагает, а высокое Руководство принимает окончательные решения – зачастую неожиданные и малоприятные.

Пришёл строгий приказ: – "Отпуск прерывается. Бойцам группы "Альфа" срочно прибыть в Москву, получить новое задание и проследовать на объект...".

Приказ – дело святое. Свадьбу и все сопутствующие ей мероприятия отменили, путёвки в Таиланд, понеся финансовые потери, сдали в турагенство, прибыли в Москву, получили чёткое служебное задание и отбыли на очередной объект.

Новое место службы находилось у чёрта на рогах. А точнее, на алжиро-ливийской границе, где располагался – стационарным лагерем – специальный военизированный корпус ООН. Корпус был, вовсе, и не миротворческим, а, наоборот, боевым, насквозь секретным и тайным. Как выяснилось, и такие бывают. Чего только не бывает в нашем непростом и изменчивом Мире...

Воинское подразделение условно делилось на две приблизительно равные части – европейскую и африканскую. В европейскую – кроме россиян – входили австрийцы, поляки и англичане. В африканскую – нигерийцы, марокканцы и алжирские берберы. Та ещё сборная солянка получилась – острая и экзотическая.

Алёне выпало служить при штабе – планирование оперативной деятельности, составление графиков несения патрульной службы, разрешение кадровых задач и нестыковок, поддержка добросердечных межнациональных отношений, составление подробной отчётной документации. Скучная серо-жёлтая рутина, короче говоря.

Сергея же прикомандировали к антидиверсионной группе, призванной бороться с наблюдателями и лазутчиками коварного Муаммара Каддафи. Бороться – это как? Выявлять, находить, разоблачать и, понятное дело, уничтожать. Брать при возможности в плен? Нет, такой задачи перед бойцами группы не ставилось...