Текст книги "Аномальщики. Трилогия(СИ)"

Автор книги: Андрей Бондаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 48 страниц)

– Например?

– Шагает как-то неуверенно. Вот, пошатнулся. Ещё раз. Чуть не упал.... Ладно, извлекай ружьишко из корневища. Перебазируемся на прежнее место...

– Очередная мутная обманка, – горделиво улыбаясь, важно оповестила Лизавета. – Нога, конечно, выглядит очень натурально, но на ощупь.... Короче говоря, она сделана из какого-то упругого пластика, не более того. Да и от жидкости в луже, напоминающей кровь, явственно отдаёт химией.... Серёжа, что с тобой?

Начальник метеостанции, действительно, выглядел неважнецки: лицо смертельно побледнело, пальцы рук ходили ходуном, на лбу выступила лёгкая испарина, кривой шрам на щеке – прямо на глазах – начал наливаться кровью.

– Кажется, опять начинается припадок, – учащённо дыша, с видимым трудом выдавил из себя Подопригора. – Паршиво мне. Наверное, вновь болотная лихорадка достала. Лиза, пить хочется...

– Сейчас-сейчас. Подожди немного.

Иван Палыч торопливо извлёк из кармана штормовки составные части биолокационной рамки и уже через полторы минуты объявил:

– Геопатогенная активность нарастает. Причём, в режиме нездоровой и устойчивой активности. Медные проволочки вращаются всё быстрей и быстрей. Сергею надо срочно возвращаться к Малой Мутной – чем быстрей, тем лучше. Пока старуха-шаманка не рассердилась по-настоящему.

– И мы должны отправиться вместе с ним? – огорчилась Натка. – Не дойдя до Мутного Леса всего ничего? Эх, жалко-то как.

– Не говори, Птичка, глупостей, – неуверенно шевеля посиневшими губами, пробормотал Сергей. – Вы пойдёте дальше. Без вопросов. А я вернусь к реке...

– Мы вернёмся, – стальным голосом поправила Лизавета. – Одного не пущу. Ни за что.

– Хорошо. Мы с Лизой, оставив вам ружьё, вернёмся к Малой Мутной и будем вас ждать возле приметной берёзы с высоким муравейником.... Жека, подай-ка мне вон тот тёмно-зелёный чехол. Нет, там не удочки. И не спиннинг. Совсем другое. Развязывай шнурки, собирай. Как же голова болит. Буквально-таки раскалывается на части.... Валентина, на моём рюкзаке есть большой центральный карман. Там лежит тяжёлое металлокерамическое кольцо. А в правом кармане – наушники и провод. Достань всё это, пожалуйста.... Молодец. Спасибо. Теперь помоги брату со сборкой.... Рыжий, иди сюда. Буду учить тебя на минёра-практика. Скорее всего, девяносто девять процентов из ста, мин там нет. Так, понты сплошные. Пугают.... Но стоит, всё же, на всякий пожарный случай, перестраховаться.... Смотри внимательно. Перед тобой миноискатель селективный индукционный, тип – "Медуза-НЭ". То есть, "новейший экспериментальный" образец.... Ох. Не обращай, братец, внимания. В висках стрельнуло.... Он предназначен для поиска мин, прочих взрывоопасных предметов, ну, и всяких железяк: патронов, гильз, пуль, холодного и огнестрельного оружия, прочего бытового металлического мусора. Сгодится и при поиске кладов, а так же прочих археологических раритетов.... Вот же, блин, резануло по глазам.... Для предстоящей работы выбираем первый режим, предназначенный сугубо для поиска мин. Жмём на кнопку "вкл.", заработал встроенный аккумулятор. Теперь плавно водим нижним металлокерамическим кольцом из стороны в сторону и внимательно смотрим на жидкокристаллический дисплей, вмонтированный в ножку "Медузы". Там двухмерный образ мины и выскочит. Если, понятное дело, мина обнаружится.... Силуэт мины с красной штриховкой обозначает стандартную противотанковую мину типа ТМ-62М, или нечто аналогичное. Силуэт с зелёной штриховкой – мину типа ПМН, или другое простейшее противопехотное устройство. С оранжевой – сигнальную растяжку. Она при боевом срабатывании не поражает, а просто оповещает – сигнальной ракетой или же звуковым сигналом – о приближении противника. У-у-у, как ломит в затылке.... Твоя задача, Рыжий, наипростейшая – проложить безопасную тропу в минном поле. На дисплее выскочил силуэт? Ерунда, сместился в сторону. Остальные бойцы идут за тобой – чётко – след в след. Ничего хитрого.... Теперь по поводу наушников. Они дублируют дисплей. Вернее, звук – в разных тональностях – исходящий из них...

Через пятнадцать минут ускоренные сапёрные курсы завершились.

– О-у-у-у, – обхватив голову ладонями, болезненно простонал Подопригора. – Пора сваливать. Иначе сойду с ума.

– Помогите, аномальщики, – засуетилась Лизавета. – Жека, набрось мне рюкзачные ремни на плечи.... Спасибо. Серёжа обопрись на меня. Хватайся за рукав штормовки, или положи ладонь мне на плечо. Как тебе удобней.

– А как же мой рюкзак?

– Пусть здесь лежит. Я за ним потом вернусь.... Всё, ребята. Мы пошли. Удачи вам!

– Не скучай, Лизок.

– Ждите нас.

– Встречаемся у берёзы...

Вокруг установилась чуткая вечерняя тишина – вестница приближающейся летней ночи. Белой ночи – в данном контексте. Даже назойливая мошкара – совместно с голодными комарами, слепнями и оводами – пропала куда-то. Воздух был чист, прозрачен, свеж и наполнен – до лёгкого головокружения – живительным озоном.

Идти было куда как непросто: мшистые кочки, трухлявые стволы поваленных деревьев, тяжёлый рюкзак за спиной, свинцовая рука Подопригоры на правом плече.

– Ничего, Сержа, дойдём. Обязательно. Уже совсем недалеко осталось, – устало выдохнула Лизавета. – А северные ночи, они такие чудесные. Тихие-тихие. Южные ночи шумные. Северные – тихие..., – замолчав, мысленно пообещала: – "Я его не брошу, сестрёнка. Никогда. Не брошу и уже никому не отдам. Даже, извини, тебе...".

Глава тринадцатая

Ретроспектива 005. Лиза, старшая сестра

Её отец и мать были врачами. Нет, не так...

Её отец и мать были врачами – настоящими, идейными и фанатичными до мозга костей. Кроме обожаемой медицины для них, вообще, ничего не существовало: ни политики, ни футбола, ни телевидения, ни оперы с балетом, ни надоедливых бытовых проблем. Да и дети, такое впечатление, были лишь досадно-вынужденной обузой. Из серии: – "Ребятишек, конечно, заводить надо. Мол, социалистическая Родина остро нуждается в новых рабочих, крестьянах, учёных и солдатах. А врачи, как люди продвинутые и прогрессивные, прямо-таки обязаны подавать – в этом нужном и важном деле – пример остальному населению.... Оказывается, что детей нужно воспитывать, баловать, играть с ними и даже изредка водить в зоопарк? Это здорово усложняет жизнь. В том плане, что отнимает избыточно много времени, которое можно было – причём, с немалой пользой – использовать для профессионального роста.... Что же теперь делать? Вот же, незадача на ровном месте.... Эй, бабушки и дедушки! А также любимые и насквозь обожаемые тётушки! Все сюда! Вот, вам чада – занимайтесь...".

Впрочем, Лизе ещё повезло, у неё была любимая старшая сестра – девушка, безусловно, разумная, чуткая и очень добрая. Елена была старше Лизаветы на пятнадцать с половиной лет и в младшей сестрёнке, образно выражаясь, души не чаяла: стирала-гладила, расчёсывала волосы и заплетала их в симпатичные косички, знакомила с премудростями личной гигиены, учила играть на гитаре, помогала завязывать шнурки, на ночь читала добрые сказки, ну, и так далее.

В урочный час, неожиданно для простых людей, Советский Союз развалился, прогремели скоропалительные рыночные реформы, и начались откровенно-смутные времена: двух скромных врачебных зарплат на достойную жизнь хронически не хватало, скромные семейные сбережения истощились прямо на глазах, и – в качестве логического завершения – макароны постепенно вытеснили с кухни все прочие продукты.

– Сегодня у нас пятница. Значит, на обед будут макароны с питательным чешским маргарином, – разговаривала сама с собой рассудительная первоклассница Лиза Иванова. – Завтра же у нас суббота. Взрослые почему-то считают этот день недели маленьким праздником. Поэтому гадкий маргарин поменяют на вкусное сливочное масло. А ещё через полторы недели придёт большой и весёлый праздник – Восьмое марта, Международный женский день. Большой праздник – это очень хорошо. К макаронам должны добавить две сосиски. Или же две сардельки. Сардельки лучше сосисок. Они толще, вкуснее и, главное, сытнее...

А потом Лена, не выдержав голодной и беспросветной нищеты, бросила Университет и устроилась работать продавцом на ближайший вещевой рынок. Через некоторое время в семью Ивановых вернулся относительный достаток – макароны утратили свою монопольную значимость, а сосиски и сардельки перестали быть праздничной экзотикой.

Одно плохо – в тот период сёстры виделись нечасто. Старшая уходила на работу, а младшая ещё спала, Елена возвращалась – Лизавета уже изволила почивать сладким детским сном. Выходные? У старшей сестры эти дни приходились на понедельник и вторник, а у младшей – на субботу и воскресенье. Так что, тогда на первые места в Лизкиной юной жизни – однозначно и надоедливо – вышли бабушки и тётушки...

Через год Ленка пошла на однозначное повышение – уволилась с вещевого рынка и стала вольным "челноком": знойные Арабские Эмираты, улыбчивая Турция, заносчивая Польша, неподъёмные клетчатые сумки, взятки таможенникам, наезды рэкетиров...

– Какая же ты усталая, – нежно трогая пальчиком крохотные морщинки на любимом лице, жалела сестру Лиза. – Совсем не отдыхаешь. Аэропорт – рынок – аэропорт – рынок. Мы так давно не ходили в зоопарк. Да и не разговаривали толком.

– Ничего, это ненадолго, – утешала Елена. – Скоро поговорим. И сходим, обязательно, везде и всюду. Я же не только усталая, но и красивая.... Правда, ведь?

– Очень-очень-очень. Настоящая фотомодель из телевизора. Девяносто-шестьдесят-девяносто. Или около того.

– Вот, видишь. Значит, скоро встречу хорошего человека и выйду за него замуж.

– Хорошего? – недоверчиво щурилась Лизавета.

– Главное, по нашим мутным и непростым временам, чтобы не плохого, – печально улыбалась сестра. – То есть, богатого и приличного...

Ленка Иванова всегда держала данное слово. По крайней мере, очень старалась. Вот, сдержала и на этот раз – уже через неполные три месяца после того памятного разговора с младшей сестрёнкой вышла замуж за успешного питерского предпринимателя.

Семён Семёнович Мальгин оказался дяденькой пожилым, тучным и скучным, но добродушным и, в принципе, положительным – был от молодой жены без ума и во всём ей потакал: – "Леночка хочет, чтобы в их шикарной квартире поселилась её младшая сестрёнка? Без вопросов, сейчас отдам команду на обустройство детской. Мебель будет итальянская, выполненная по индивидуальному заказу. Куклы и прочие игрушки? Пожалуйста – каталог. Пусть Лизонька выбирает сама. Книжки? Любые и на любых языках. Фортепьяно, понятное дело, купим, достойного учителя наймём. А ещё мои старинные знакомые рекомендуют конный спорт и большой теннис. И, конечно, переведём её – в обязательном порядке – в частную школу...".

Через две недели после свадьбы сестры Лизавета переехала в квартиру супругов Мальгиных. Её папа и мама? Нет, они не возражали и не препятствовали, мол: – "Так, действительно, всем будет лучше и комфортней. И нам, и дочкам...".

Славное тогда было времечко: Елена нигде не работала и всё время посвящала семье, вернее, Лизе, так как Семён Семёнович был очень занятым человеком и постоянно находился в разъездах. Музеи, театры, парки, выставки, катанья на речном трамвайчике по Неве, частые поездки за город. Короче говоря, сёстры, не смотря на существенную разницу в возрасте, стали закадычными подружками: болтали, делились, мечтали, судачили, хихикали и тому подобное...

Потом Мальгины развелись. Почему? На все вопросы сестры Лена ответила обтекаемо: – "Семён Семёнович оказался лицемерным и двуличным подлецом. Бизнес, которым он занимается,...м-м-м, оказался очень неприличным. Потом, когда подрастёшь, расскажу более подробно...".

Сёстры вернулись в родительское гнездо. Без копейки денег вернулись – гордая Ленка не взяла у бывшего мужа ничего, хотя он и предлагал кругленькую сумму в иностранной валюте. Видимо, ощущая некую вину. Да и Лизавете пришлось распрощаться с дорогими игрушками, книжками, теннисом и занятиями по конной выездке.

Лиза перевелась в старую школу, а Елена...

Ленка после развода очень изменилась – стала задумчивой и скрытной, а через некоторое время записалась на какие-то якобы маркетинговые курсы, где платили весьма неплохую стипендию. Курсы были странными, проходили в рваном режиме и сопровождались регулярными выездами в другие регионы страны – то на несколько суток, то на две-три недели.

– Практические занятия по стратегическому маркетингу и многопрофильному менеджменту, – с важным видом поясняла старшая сестра. – Пройденную теоретическую часть надо планомерно и целеустремлённо закреплять на практике, а закреплённое, устали не ведая, совершенствовать. Ничего, прорвёмся, я упрямая...

Курсы закончились, а краткосрочные выезды преобразовались в серьёзные командировки, которые длились по несколько месяцев кряду. Из командировок Елена возвращалась разной – то весёлой, то грустной. Но всегда – загорелой до черноты, сосредоточенной, рациональной и при больших деньгах. Возвращалась, баловала всю родню дорогущими подарками, а отвечая на назойливые вопросы-расспросы родственников, отшучивалась:

– Сегодня в отсталых южных регионах остро востребованы услуги опытных русских менеджеров и маркетологов...

Но долго морочить головы домашним у неё не получилось, в дело вмешалась ушлая престарелая тётушка, долгие годы проработавшая архивариусом в питерской Прокуратуре, и очень быстро вывела любимую племянницу на чистую воду. То есть, дождавшись, когда Ленка, вернувшаяся из очередной подозрительной командировки, выйдет из дому, вредная старушка устроила в её комнате образцово-показательный шмон, качественно порывшись в вещах, сумках и чемоданах.

При обыске обнаружилось интересное служебное удостоверение и толстенький альбом с не менее интересными фотографиями. Выяснилось, что Елена Иванова служит – в звании капитана – в каком-то жутко-секретном подразделении при Министерстве Обороны РФ.

С возникшей непредвиденной ситуацией Ленка, надо отдать должное, разобралась очень быстро и качественно: сделала несколько прозрачных намёков, мимоходом напомнив о жёстких сталинских временах, а также поделилась – сугубо в меру – хрустящими денежными купюрами, после чего любопытные родственники, плотно прикрыв рты, тут же отвалили в сторону. С Лизаветой же этот номер не прошёл, она – на правах обожаемой младшей сестрёнки – потребовала подробных и развёрнутых объяснений.

Елена, конечно, некоторое время успешно играла в молчанку, но потом, не выдержав юношеского напора, сдалась и поведала – если и не всё, то очень многое. И про легендарное российское ГРУ, и про боевые операции, проведённые (с нехилым блеском, понятное дело), в различных южных крайне беспокойных странах, и про своего гражданского (то есть, армейского), мужа.

– Вот он, красавчик писаный, с автоматом Калашникова на широкой груди, – небрежно тыкая указательным пальцем в фотографию на альбомном листе, рассказывала сестра. – Очень даже, на мой частный взгляд, ничего – высокий, плечистый, стройный, физически подготовленный. Волосы только с лёгкой рыжиной.

– Разве это плохо? – удивилась Лиза.

– Абсолютно ничего хорошего. Во-первых, с профессиональной точки зрения. Мол, элемент приметности, которая в наших тайных делах не поощряется и не приветствуется. Во-вторых, мужчин рыжий цвет волос слегка молодит – высоколобые учёные доказали. А Серёжа и без того младше меня на несколько лет. Так что, сама понимаешь.... Ничего, как выяснилось, рыжина, она проходящая. И яркие солнечные лучи (тропические в особенности), её обеспечивают. Да и ранняя седина надёжно скрывает.

– А что у него с характером? С прочими поведенческими характеристиками?

– Каких ты, сестрёнка, умных и заковыристых словечек нахваталась. Где, если не секрет?

– В школе, конечно. На ОБЖД, предмет такой.... Так что у твоего сослуживца с характером?

– Всё в полном и однозначном порядке. Сергей Подопригора, он хладнокровный, смелый, порядочный и очень надёжный. Натуральный кремень кремнистый, короче говоря.

– Ты его любишь?

– Не знаю, – помолчав с минуту, призналась Ленка. – В том плане, что не знаю – способна ли я, вообще, любить. Мужчин, имеется в виду, после всех жизненных коллизий и неприятностей, пережитых в "беспокойные девяностые" двадцатого и в первые годы двадцать первого века. Теперь я ко всем мужикам, без единого исключения, отношусь с недоверием и..., и прохладно. Естественно, что к служебным делам и обязанностям это не относится.... Помнишь Семёна Семёновича Мальгина? Вроде бы, добродушный и покладистый дяденька. Тактичный такой, образованный и даже местами интеллигентный. А знаешь, чем он занимался по бизнесу? Контролировал поставки в Санкт-Петербург из стран Центральной Америки элитарных наркотиков, а также содержал несколько публичных домов для российской бизнес-политической элиты. Вот, такие сдобные пироги с котятами.... А сама служба в Рядах мне очень нравится. Я её люблю по-настоящему. Полная определённость, взвешенность и цельность. Поступил приказ – выполняй. Чётко зная-понимая, что армейская когорта тебя никогда не придаст и не оставит в беде. Ощущение сопричастности к общему справедливому делу – великая сила. В таком симпатичном раскладе и личная жизнь – постепенно и незаметно – отступает на второй план...

Из очередной командировки (кажется, в Южный Судан), Елена вернулась не одна, а с вышеупомянутым гражданско-армейским мужем. Вернулась и торжественно объявила:

– Мы с майором решили пожениться в официальном порядке. Пришло время – и взаимные чувства проверены в должном объёме, и Руководство всецело одобряет это наше решение.

Познакомилась девятиклассница Лизавета Иванова с Сергеем Подопригорой (он оказался ещё симпатичней, чем на фотографиях), да и влюбилась в него, бравого, до полной потери пульса. Влюбилась и всерьёз затосковала: – "Он же только на красавицу Ленку смотрит, а меня совсем не замечает. Оно и правильно. Кому, спрашивается, нужен неуклюжий и низкорослый гадкий утёнок? Ни рожи, ни кожи, ни прочих женских прелестей. Сплошные прыщи подростковые...".

Начались приготовления к свадьбе: суета, переживания, рассылки пригласительных открыток, визиты в специализированное швейное ателье, жаркие споры о банкетном меню и о маршруте предстоящего свадебного путешествия. Начались, но вскоре и закончились.

– Пришёл строгий приказ, – отводя глаза в сторону, сообщила Елена: – "Отпуск прерывается. Бойцам группы "Альфа" срочно прибыть в Москву, получить новое задание и проследовать на объект...". Так что, свадьбу и все мероприятия, сопутствующие ей, придётся отменить. Ладно, избыточно переживать не будем, ибо один из краеугольных армейских принципов гласит: – "Всё, что ни делается – по решению Руководства – оно к лучшему. То бишь, к всеобщему благу...".

– Очень жаль, что ваша с Серёжей свадьба откладывается, – чувствуя, как радостно забилось сердечко, расстроено промямлила Лизавета.

И мало того, что сердечко забилось учащённо, так ещё и в её девичьей Душе зародилась смутная надежда.... Надежда – на что? На то, ёжики колючие, что скоро линии Судеб человеческих могут – самым причудливым образом – измениться...

Они, понятное дело, и изменились. Через три с половиной месяца от старшей сестры пришло короткое письмо, в котором значилось: – "Здравствуйте, дорогие и любимые! В моей жизни произошли кардинальные изменения. Во-первых, я вышла в отставку и теперь являюсь мирным гражданским лицом. А, во-вторых, вышла замуж за австрийского подданного Отто Пушенига. Он славный и всем вам обязательно понравится. Жить мы будем на Родине Отто, в городке Клагенфурте. Когда обустроюсь на новом месте жительства – отпишусь подробнее. Всех благ. Ваша беспокойная Ленка. P.S. – Всё, что ни делается, всё к лучшему. Ещё одно. Уезжая в последнюю командировку, я забыла свой армейский бинокль. Лиза, забери его себе. На память...".

Отец с матерью, поглощённые без остатка своими врачебно-медицинскими делами, встретили эту сногсшибательную новость достаточно спокойно и равнодушно, мол: – "Дочка уже взрослая, ей видней – как правильней...". А престарелая ушлая тётушка, долгие годы проработавшая архивариусом в питерской Прокуратуре, даже впала в восторженный экстаз, заявив:

– Молодец, племяшка, всё правильно сделала. Российская армия – дело изначально ненадёжное. Ты ей, родимой, нужен, только когда молод, здоров и готов беспрекословно выполнять любые приказы. А если, ненароком, состарился? Или же, не дай Бог, получил серьёзную контузию? Мигом отправят на покой, выписав копеечную пенсию и повесив на грудь пару-тройку бесполезных железок. Мол: – "Спасибо за честную службу и прощай. Раз в году, на двадцать третье февраля, обязательно будем поздравлять и даже вручать скромные продуктовые наборы...". Австрия же страна, как всем известно, богатая и благополучная. Там живут обеспеченные и сытые бюргеры. Опять же, идеальная экология – высокие горы, заливные луга, озера и реки с хрустальной водой. Глядишь, и нам когда-нибудь – чисто по-родственному – перепадёт малая толика от тех благ альпийских...".

Лиза же отнеслась к произошедшему двояко: с одной стороны, она несказанно обрадовалась, что майор Сергей Подопригора остался холостяком, а, вот, с другой.... Ну, не могла старшая сестра – без веских на то причин – распрощаться с горячо-любимой армейской службой. Не могла, и всё тут. Ощущалось, что у этой странной и неожиданной истории имеется некое двойное дно, потаённое и заковыристое...

По весне (Лизавета заканчивала десятый класс), пришло приглашение от господина Отто Пушенига – на её имя – посетить благословенную Австрию с родственным визитом. Пока сдавала документы-фотографии на заграничный паспорт, пока получала двухнедельную австрийскую визу, и летние каникулы начались.

Рейс "Санкт-Петербург – Франкфурт-на-Майне" с пересадкой на самолёт местных авиалиний до Клагенфурта.

Франкфурт-на-Майне остался позади. За иллюминатором отлично просматривались шикарные пейзажи: бескрайние поля, аккуратно расчерченные на тёмно-зелёные и светло-жёлтые прямоугольники, разномастные населённые пункты, украшенные величественными шпилями католических соборов, запутанные паутинки дорог, горные вершины и перевалы, приветливые альпийские луга, щедро изрезанные руслами рек и ручьёв.

Они встретились в аэропорту города Клагенфурта.

– Малышка, я тебя не узнаю! – без устали восторгалась старшая сестра. – Так выросла за год! Наверное, сантиметров пятнадцать прибавила. Да и все прочие кондиции в норме.... Знаешь, я такой была лет в восемнадцать-девятнадцать. Так что, ты меня по развитию опережаешь года на три.

– Оно само по себе получается, без моего участия, – польщено улыбалась Лиза. – Да и ты, старшенькая, выглядишь на все сто...

Это было чистой правдой. Ленка, образно выражаясь, цвела и пахла, превратившись в образцово-показательную европейскую дамочку из высшего Света. Была длинноволосой брюнеткой – стала платиновой блондинкой с короткой модной стрижкой. Ну, и всё остальное: шикарный брючный костюм нежно-фисташкового цвета, модельные туфли на высоченных шпильках, элегантные и ужасно-дорогущие швейцарские часики на точёном запястье левой руки, серьги с брильянтами в мочках ушей, кроваво-красный Ауди-кабриолет на стоянке...

Загородный дом супругов Пушениг располагался в курортной деревушке Круппендорф, на берегу озера Вёртерзее – одного из самых красивейших озёр Австрии: серо-серебристая озёрная гладь, водные трамвайчики и яхты под белоснежными парусами, чёрные и белые лебеди, шустрые ребятишки, кормящие хлебом и булкой – с парапета низкой каменной набережной – крупную радужную форель.

Загородный дом? Скорее, уж, полноценная трёхэтажная вилла под терракотовой черепичной крышей – с небольшим фруктовым садом (груши, сливы, вишни, персики, раскидистый грецкий орех), и бассейном с ярко-голубой водой.

– Настоящее буржуазное роскошество из фильмов знаменитого Федерико Феллини, – слегка засмущалась Лизавета. – Слушай, а кем работает твой муж? Он, судя по всему, очень богатый?

– По местным понятиям – в меру, – скупо улыбнулась Лена. – Кем он трудится? Консультантом широкого профиля. Очень востребованная, нужная и денежная профессия.... У тебя, Малышка, наверное, накопилось много вопросов?

– Естественно, накопилось.... Уже можно задавать?

– Пожалуй, чуть позже. Для начала отнесём вещи в твою комнату. Умоешься с дороги. Переоденешься. Осмотришься. А потом слегка перекусим и поболтаем.... Лады?

– Лады...

Они, пройдя через просторный светлый холл, заставленный цветами в глиняных горшках и пальмами в керамических кадках, поднялись – по витой мраморной лестнице – на второй этаж и остановились около солидной тёмно-тёмно-фиолетовой двери.

"Морёный дуб?", – мысленно предположила Лиза. – "Богато, ничего не скажешь...".

– Подожди немного, – вставляя в замочную скважину массивный бронзовый ключ, попросила сестра. – Сейчас отомкну.... Проходи. Вот, одёжные шкафы. В эту нишу, когда распакуешь, поставишь чемодан. В этой тумбе – всякие полотенца и постельное бельё. За той дверью находится туалетная комната: унитаз, биде, ванная, душ-шарко.... Двуспальная кровать. Телевизор. Он ловит восемьдесят два канала, включая четыре русскоязычных. Здесь – выход на балкон...

Елена, вдоволь пострекотав – словно лесная российская сорока – достала из кармана светло-оливкового пиджака маленький блокнот и коротенький пластиковый стержень. Заговорщицки подмигнув, начертала стержнем на листе блокнота: – "Осторожность – превыше всего". После этого демонстративно закрыла блокнот, а через секунду вновь раскрыла – лист был девственно чист.

– Всё предельно ясно и понятно, – многозначительно усмехнулась Лизавета. – Я приму душ?

– Прими, прими, Малышка. А потом, переодевшись, спускайся во двор. Заметила под грецким орехом садовую резную беседку, увитую плющом? Молодец. Там мы тебя и будем ждать. Кто это – мы? Я, бутерброды, пирожные, кофе, а также всякие прохладительные напитки...

Лиза, принимая душ, рассуждала про себя: – "Кажется, начинаются классические шпионские игры, я про них читала в отечественных детективах и боевиках. Хитрый блокнотик для молчаливого общения. Ну-ну.... И это, кстати, понятно. Скрытые видеокамеры – при должном опыте и сноровке – можно без труда выявить-вычислить. А со скрытыми звукозаписывающими устройствами всё обстоит гораздо сложней, ведь микрофоны, оснащённые направленными звукоусилителями, можно расположить где угодно – например, в водосточной трубе, или даже в незрелом грецком орехе.... Да, видимо, всё не так просто. А Ленкин австрийский муженёк, очевидно, консультирует мордатых натовских генералов и поджарых американских "цэрушников", не иначе...".

Они славно провели два с половиной часа в уютной беседке – съели целую кучу разных вкусностей, выпили кофе и по два бокала терпкого сухого вина, поболтали о всяких дамских глупостях и вволю перемыли косточки всем родственникам, оставшимся в далёком Санкт-Петербурге. А также – с помощью "волшебного" блокнота – безмолвно пообщались о делах-вещах животрепещущих и серьёзных.

Елена, поупрямившись до первого винного бокала, потом благополучно созналась (во временно-письменном виде, понятное дело), что вышла замуж за герра Пушенига и уехала с ним в благополучную Австрию не по своей доброй воле, а следуя чёткому приказу Руководства. Мол, было велено старательно присматривать за этим многообещающим служакой и, вообще, по-серьёзному внедриться в среду европейских военных.

После этого между сёстрами состоялся следующий "молчаливый" диалог: – "Значит, операция государственной важности?". "Не знаю, да и знать не хочу. У меня чёткое узкопрофильное задание. Озабочена только его выполнением". "А как же Сергей?". "Мне очень стыдно. Даже извинительной записки не оставила. Но так, честное слово, было надо". "Как в знаменитом фильме "Васаби"? История Юбера и Мико? Мол, государственные интересы, они превыше всего? Даже личного счастья?". "Заканчивай, Малышка, прикалываться". "Даже и не думала. Если я встречу Серёжу, то...". "Что – то?". "Могу я забрать его себе? То есть, попытаться это сделать?".

Ленкина рука замерла над листком блокнота на целую минуту. Замерла, а потом уверенно начертала: – "Забирай!".

Лизавета, с трудом бредя по северному ночному лесу, мысленно усмехнулась: – «Вот, сестрёнка, и забираю, раз ты разрешила.... Кстати, а Сергей до сих пор так меня и не узнал, что и неудивительно. С момента нашего последнего питерского пересечения я очень сильно изменилась: выросла сантиметров на двадцать, обзавелась завлекательными женскими прелестями, избавилась от подростковых прыщей.... При встрече – там, в Мутном Материке – он, конечно, спросил у меня: – „У вас нет старшей сестры по имени Алёна?“. Я, естественно, ответила: – „Нет“. И не соврала при этом ни капли. В нашей семье – „Алёной“ тебя никогда не называли, „Ленка“ и „Ленка“. Да и от фамилии – „Мальгина“ я на всякий случай открестилась. Мол, знать ничего не знаю, ведать не ведаю. Не хочу, чтобы Серёжа – хоть как-то – связывал меня с тобой. Считаю, что так будет лучше. Лучше для всех. До поры до времени, я имею в виду.... Что будет дальше? Не знаю. Поживём – увидим.... Кстати, он тоже внешне изменился: на щеке появился кривой шрам, да и волосы – рыжеватые когда-то – стали пегими с лёгкой сединой. Но Сергея это совсем не портит. Более того, он стал ещё симпатичней и импозантней. По крайней мере, на мой юношеский вкус. Так что, старшая сестрёнка, завидуй...».

Глава четырнадцатая

Эльза в хлопотах

Земная полярная зима Эльзе совершенно не понравилась – глубокие холодные снега, лютые морозы, надоедливые вьюги, метели и пороши, темное низкое небо над головой, безжалостно давящее сверху и практически не выпускающее из-за горизонта живительного и милого солнышка. Гадко, скучно и однообразно. Без единого светлого проблеска. Без малейшего.

– Теперь-то я понимаю, почему земные волки воют всю зиму напролёт, – бормотала шаманка. – И самой, честно говоря, иногда хочется – от души повыть на равнодушную и высокомерную Луну...

Со всей этой зимней мерзостью, естественно, можно было разобраться на раз, не прилагая сколь-нибудь значимых усилий – ткнула пальцем в одну из кнопок на специальной панели, размещённой в Компьютерном центре управления, и проблема снята, из серии: – "Травка зеленеет, солнышко блестит, ласточка с весною в сени к нам летит...". Впрочем, ласточки (про них Эльза читала в Системной Паутине), до этих болотистых краёв, всё равно, никогда не долетали, так, сплошные гуси-утки, синички-овсянки, вороны-сороки да дятлы-кукушки. А, вот, сени, как раз, были. И будь её воля, Эльза зимой их (то есть, уютный подземный бункер), никогда не покидала бы. Вплоть до наступления весны. Но строгие инструкции, разработанные бездушными арархами, категорически противились такому рациональному и простому решению – изволь, наплевав на зимнюю непогоду и холод, посещать с инспекциями охранные пояса, регулярно облетая вверенную территорию. Даже не смотря на то немаловажное обстоятельство, что летательный аппарат – из-за близости серьёзного планетарного разлома в земной коре – работает с явными сбоями...