Текст книги "Убийца среди нас (СИ)"

Автор книги: Анатолий Силин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 38 страниц)

Жаль, очень жаль. А я рассчитывал на вашу помощь. Вам бы это, если говорить языком закона, зачлось.

Я как мог старался подключить Сагунова к раскрытию преступления и поиску зацепок, хотя внутренне и чувствовал: если бы охранник был хоть как-то замешан в убийстве, то вел бы себя совершенно по-другому. Ну, не мог он так артистически сыграть, хоть чем-нибудь – волнением, тоном, глазами, но выдал бы себя. Что ж, ладно, пусть подумает, может, и правда что вспомнит.

Спросил:

–А к краже с базы вы тоже непричастны? – Подумал: интересно, а какова будет реакция?

Сагунов долго молчал, словно взвешивал все "за" и "против". Было видно, что волнуется, мучается, думает, как бы не прогадать.

Срок, что он должен был получить за кражу, его ни с какой стороны не устраивал. "Ну, а если все-таки сумею выкрутиться и окажусь на свободе?" – возможно, мыслил он лихорадочно. Даже страшно подумать, что ждет впереди. Вспоминалась угроза Рюмина, а ведь он просто так слов на ветер не бросал... Почувствовал, как по всему телу волнами побежали мурашки, ладони повлажнели, а на небольших залысинах заблестели капельки пота. Он вытирал их взмахом широкой, будто саперная лопатка, ладонью. "И ведь никому не докажешь свою непричастность к убийству Рюмина". А улыбчивый и такой "обходительный" мент напирает... И те парни церемониться не станут, они будут действовать. Знать бы, кто именно?.. Но что же делать-то?.."

– Нет, ответил наконец. – Вот кражу как раз и не отрицаю. Не могу отрицать, потому что виновен и готов, как говориться, нести ответственность. – На какое-то время Сагунов бросил на меня тоскливый взгляд, свидетельствующий, как нелегко далось ему это признание, а потом спрятал глазки под выпуклыми, с негустыми белесыми бровями, лбом.

– Ладно, – легонько стукнул я ладонью по столу. – Вот бумага, напишите все, как было. Но у меня к вам есть еще один вопрос. Скажите, какие отношения были между Рюминым и Парамошкиным? Они что, дружили, ссорились или еще что?

– Мне кажется, – ответил Сагунов сразу же, – в основном хорошие у них были отношения. – Добавил: – Уважали друг друга, часто на вечеринках встречались. Хотя, – но это уже лично мое мнение, оно может и неправильное, – думается, что хитрили оба и больше подстраивались друг под друга. Не такие уж они на самом деле были приятели. А вообще-то, кто ж их разберет, могу и ошибиться. Надо подумать...

Я торопился – на вечер взяты билеты на самолет до Иркутска. Командировка не ближняя да и по времени не короткая. Еще предстояло побывать в Усть-Илимске, потом – обратный заезд в Москву. Сижу как на иголках, все чаще поглядываю на Сагунова, уткнувшегося в лист бумаги. Торопить тоже нельзя, иначе можно все испортить. Показалось, что ко мне он расположен, и это надо использовать. Признаться в краже ему было совсем непросто, но из двух зол выбрал меньшее. Сагунов еще не отошел от услышанной новости, но в конце допроса вел себя уже вполне разумно. Однако слишком уж долго пишет, а время просто бежит. Наконец все написано, перечитано и подписано. Эти показания меня очень интересовали, хотелось как можно больше узнать о жизни Рюмина, о подробностях, которые мог знать охранник. По Парамошкину он кое-что написал, хотя, возможно, не все и еще "подумает". Позже разговор о Парамошкине и его взаимоотношениях с Рюминым продолжим. Уж так тот старался раскрыть похождения Рюмина, что мы аж диву давались. Чего он хотел этим добиться? Зачем все выложил Гребенкину?

– Значит так, Роман Викторович, – сказал я и вышел из-за стола. Он тоже встал и смотрел на меня, будто прощался навсегда.

– Ч-что?..

– К следующей встрече "подумайте" над тем, что вам известно о разбойных группах. Следствию будут важны в этом плане любые зацепки. Кто налетчики, чем промышляют, где собираются? Обещаю: все сказанное будет сохранено в абсолютной тайне и безусловно повлияет на сокращение срока при вынесении вам приговора. – Добавил, что если задержусь, то с ним встретится сотрудник моей службы. Назвал фамилию.

Конвоир увел Сагунова. Я тоже стал спускаться вниз. Шел и думал. Мне показалось, что при упоминании о разбойных группах глазки телохранителя Рюмина блеснули. Что это значит? Может, предстоящую возможность свести с кем-то личные счеты, а возможно, и что-то другое...

II

Через дорогу, напротив здания УВД, увидел оживленно беседующих Терехова и Гребенкина. Обычно спокойный и «малозаводной» Терехов, энергично жестикулируя, доказывал что-то мрачному, блестевшему окулярами очков Гребенкину. Моему появлению оба обрадовались, поздоровались, но результатами допроса охранника не поинтересовались. С чего бы так?

– Давайте зайдем ко мне или к Максимову и потолкуем без пригляда, – предложил Терехов, и мы пошли за ним к главному входу.

"Наверное, определиться по отъезду", – подумал я, проходя мимо дежурного. У лифта, как всегда, толкучка, на третий этаж поднимались по лестнице. Пока я нашарил в карманах ключ от кабинета, Гребенкин наконец удосужился спросить про Сагунова. Открывая дверь, я ответил, что предполагаемые надежды не оправдались, хотя кое-что имеется. "Но об этом потом, потом. Сначала надо узнать, с чего это коллеги так завелись.

Усевшись в кресла, Терехов и Гребенкин терпеливо дождались, пока я ответил на встретивший нас телефонный звонок, и, как только разговор был окончен, Терехов озадачил:

– Ты хорошо помнишь, Денис, отпечатки обуви, что были обнаружены на месте происшествия в лесополосе под Полянском? Ну-ка, напряги мозги.

Когда он разговаривал с кем-то на полном серьезе, то добрых ямочек на щеках как не бывало.

Как же не помнить, отлично помню, – ответил я, стараясь уяснить, к чему он клонит. – Высокие, сантиметра под четыре каблуки с несколькими оригинальными бороздками; углы каблуков стоптаны. Я эти отпечатки, ночью разбуди, вспомню.

Ну, ночью тебя будить пока что никто не собирается, а вот это возьми и прочти. – Передал из папки заключение криминалиста.

Прочитав бегло раз, потом второй, но уже вникая в каждое слово, я удивленно присвистнул:

Вот это новость так новость! Выходит, отпечатки одни и те же, только поперечные полоски да стоптанные углы каблуков в данном случае не такие четкие. Так ведь в лесополосе после первого снежка было сыро, вот они и четче просматривались. Здесь же, у световой опоры, хотя и дождь ночью прошел, земля тверже... А остальное все как есть сходится, это ж надо! Получается, что и в лесополосе и на развилке в городе действовало одно и то же лицо.

Протирая очки, Гребенкин вздохнул: – У меня самого, ей-Богу, в голове не укладывается. В лесополосе убийство совершено топором и ножом, а тут ружье двенадцатого калибра, вернее, обрез. Выходит, что убийца "мастер" по убийствам на все руки?

В лесопосадке погибла группа туркмен, в людном месте областного центра убит бизнесмен. Какая между этими преступлениями может быть взаимосвязь? Что общего? Надо тщательно изучить данные экспертиз. Возможно ли совпадение?..

Владлену Эммануиловичу Гребенкину под пятьдесят. Он выше среднего роста, подтянут, стрижка под бобрик. Выглядит моложаво, но лицо всегда задумчивое и даже грустное. Он близорук, ходит в очках с толстыми линзами. После университета Гребенкин долго работал следователем и старшим следователем районной прокуратуры. У него двое взрослых детей. Сын тоже юрист и работает в милиции. Владлен Эммануилович широко известен в низовых подразделениях и службах тем, что при выездах с инспектированием с особым пристрастием изучал отказные дела. Как правило, после его проверок немало нерадивых сотрудников наказывалось, и работы потом всем хватало. Я с ним познакомился по делу туркмен, и не его и не наша вина, что преступление пока не раскрыто. Это Гребенкин настоял на разговоре с Епифанцевым по убийству в посадке, и мы получили разрешение на командировку. В этот раз заговорил о возможном случайном совпадении отпечатков обуви, смотрит то на меня, то на Терехова.

– Да вряд ли, – успокоил его Терехов, просматривая заключение эксперта-криминалиста. – Как могут одновременно повториться такие оригинальные в рубчик полоски и идентичный стес по углам? Помнится, мы твердо убедились в том, что каблуки ручной набивки, а не заводского изготовления. Они должны принадлежать одному и тому же человеку, скорее, среднего или выше среднего роста, сильному и крепкому. Другое дело, сами случаи и специфика убийств трудно сопоставимы. Вот тут действительно возникают вопросы, на которые пока ответов нет. Что скажешь, Денис?

А то, что нам надо как можно основательней заняться расследованием убийства туркмен. Жаль, по горячим следам раскрыть не удалось. Значит, убийца не так прост и предстоит кропотливейшая и нуднейшая работа. Версий немало, но все они до конца не отработаны. Уверен: поездка принесет пользу. Вот тогда и поулыбаемся, – закончил я с пафосом.

Зафилософствовал, – понял мой юмор и усмехнулся Терехов. – В одном пока есть твердая уверенность: преступник опытен, хитер и жесток. Орудия убийства – обрез, топор и нож.

Гребенкин посмотрел на часы.

– Значит, так, до отъезда, вернее, вашего отлета, остается около семи часов. Пора расходиться, в дороге на разговоры времени хватит. Поправив очки, добавил:

И попрошу... – Посмотрел на меня и Терехова. – Во-первых, взять копии заключений экспертиз. Они, я думаю, пригодятся. Во-вторых, дать задания по всему тому, что подпирает и может подпирать по срокам. Особенно по делу Рюмина. Тут раскрутить на полную катушку: Сушков напомнит и не раз. Так вот, чтобы никого не подставить, дайте ребятам поручения и пусть работают. Я Епифанцева по полученной экспертизе извещу, а вы Грузнову тоже скажите. Звоните, жду сигналов.

Прежде чем разойтись, договорились по времени отъезда в аэропорт.

III

Мы с Тереховым несказанно обрадовались, в назначенное время к дому подкатил на дежурке старший оперуполномоченный уголовного розыска УВД Валентин Сидоров. Он небольшого роста, с бородкой, отчего и прозван уважительно – «Борода». Поставив дорожный портфель на землю и всем своим видом выражая крайнее недовольство, стал выговаривать:

– Ну, кто же так, братцы, делает? Идиотизм какой-то! Три часа назад "Якорь" (так между собой оперы величают Грузнова) вызвал будто на пожар и говорит – одна нога тут, другая в Сибирске! Разве ж так можно?!

– Дорогой Валя! А мы-то тут ломали голову, как вдвоем будем управляться! – заговорили с Тереховым разом от избытка чувств, да так крепко обняли Сидорова, что он заойкал.

Терехов тотчас же отреагировал:

– Слушайте. И этот бородатый чувак1 есть грозный дротик2?!

– Хватит лапшу кидать3 – воскликнул Сидоров, отвечая на шутку шуткой.

Пошутили, посмеялись и в машину. Прощаться было не с кем: дети в школе, жены на работе.

Терехов, учитывая, что он толще всех, сел рядом с водителем, а мы с Сидоровым – на заднее сиденье. Терехов полуобернулся к нам. Да так и просидел, разговаривая до самого аэропорта. Мы не раз с благодарностью вспоминали Грузнова. Молодец шеф, он даже нашел время позвонить насчет билета для Сидорова в линейный отдел милиции аэропорта. В общем, и в этом плане проблем никаких.

До Москвы летим вместе, потом расстаемся. Мы с Сидоровым держим курс на Сибирск, а Терехов – в Алма-Ату. Дальнейшая связь по телефону – через дежурных УВД. Лично для меня участие Сидорова крайне важно. Он опытный специалист и нет слов какое подспорье. Теперь, с учетом дефицита времени, не надо разрываться между Сибирском и Озерском. Проблема снята, но что дни грядущие готовят?..

Пока все идет по плану. В Москве расстались с Тереховым. Жаль, конечно, с ним всегда легко работается.

И вот уже второй час как летим с Сидоровым к Сибирску. В который раз мысленно пытаюсь воспроизвести все, что связано с убийством туркмен в лесополосе. Кое-что из материалов расследования прихватил с собой, должно пригодиться. Хочется предугадать результат поездки, но мысли настолько расплывчаты или до абсурда нереальны, что тут же вылетают из головы с монотонным гулом самолета. Вспомнил, что Грузнов обещал в Сибирске какой-то сюрприз. Может, пошутил, с ним это иногда бывает. В городе, где ни разу не был, сюрпризов можно ожидать сколько угодно. Ладно, поживем-увидим. Глаза стали слипаться и я погрузился в приятную дрему. А почему бы и не вздремнуть, ведь последние дни были загружены до предела. Откинувшись на мягкую спинку кресла, рядом со мной спокойно посапывал Сидоров.

"Сюрприз" Грузнова открылся сразу же, как только мы спустились по трапу самолета. К нам подошел невысокий, но плотный, лет под сорок с гаком человек в кожаной куртке и в темных очках.

Из Каменогорска?

А разве не видно? – удивился я.

– Приметы вроде бы совпадают, – засмеялся встречавший и снял очки. – Ну, здравствуйте, дорогие земляки, с прибытием вас в Сибирск. – И представился: – Начальник областного управления уголовного розыска Попов. – Помолчав, добавил: – Зовут Петром, а по отчеству – Григорьевич.

Глаза у Попова добрые и радушные. "Так вот, оказывается, в чем заключался секрет Грузнова", – подумал я, присматриваясь к земляку, ведшему нас к автостоянке. Грузнов не сказал, что уголовный розыск в УВД Сибирской области возглавляет земляк. Ну, легче будет работать. Пока ехали на светлой "Волге" до Сибирска, Попов рассказывал, что проходил здесь срочную, а потом остался работать на заводе тяжелого машиностроения. Коллектив завода рекомендовал на службу в милиции, а теперь вот он и родителей к себе перетянул. Отец как дома, так и здесь работает в лесничестве.

– Что же мы до сего времени не встретились! – посожалел я.

–Да вот, все собирался поехать, но никак не получалось, – вздохнул Попов.

– Хотя на родине теперь уж никого и не осталось. – А как узнал из сводок МВД о гибели туркмен, решил: еду, но вы опередили. – Он нахмурился. – Если дело не пойдет, не исключено, что не раз еще придется встречаться.

– Выходит, не было бы счастья, да несчастье помогло, – сказал я.

Попов пожал плечами:

–Выходит так, но теперь уж, если приеду, то обязательно с женой. Надеюсь, встретите?

– На высшем уровне, – заверили мы с Сидоровым.

У гостиницы вышли из машины. Попов предложил вначале разместиться, привести себя в порядок, а потом пообедать и идти представляться в УВД.

IV

Я внимательно вчитываюсь в каждую строчку уголовных дел по убийствам, аналогичным «нашему», в лесополосе под Полянском. Их два, с интервалом в месяц. Со времени последнего прошло около года. Одно убийство совершено в пригородном районе Сибирска, второе километрах в тридцати от Озерска. Попов велел пригласить ко мне на беседу всех членов следственно-оперативных групп. Не явилось три человека, в том числе заместитель начальника следственного отдела областной прокуратуры Трубин. Он в командировке и приедет послезавтра. Встреча с прокурорским работником особенно важна потому, что он возглавляет следственно-оперативные группы и как никто может внести ясность о том, что для меня пока что туман. Зато я долго пытал вопросами работников следственного управления и экспертов-криминалистов. Хорошо, что все они оказались на месте.

Постепенно передо мной, хотя бы частично, приоткрывалась тайная завеса над совершенными преступлениями.

А Сидоров тем временем работает с агентурой, пытается выудить что-нибудь полезное. "Агентурист" он опытный. С этой, далеко не простой категорией лиц умеет налаживать и чисто человеческие, и деловые контакты.

Я сижу в отдельном кабинете и изучаю, как уже сказал, материалы уголовных дел. В перерывах беседую с приглашенными.

Зашел Попов. Сказал, что сейчас подойдут еще два сотрудника, а Трубин приедет из командировки завтра, и участливо спросил:

– Ну что?

Я пожал плечами, потом со вздохом ответил: – Сами понимаете.

– Да уж как не понять. С такими исходными данными оснований для оптимизма нет. Но не буду отрывать, позже обменяемся впечатлениями. У двери остановился. – Слушай, а если вечерком у меня посидим? Жену предупредил, Сидорову позвоним. Как смотришь?

А может, "посидим" поближе к отъезду? – попросил я , хотя в душе был благодарен Попову за приглашение. Но ведь после дороги отдохнуть надо, да и завтра денек предстоит сумбурный.

– Да, на завтра неплохо бы поехать по местам происшествий, – согласился Попов. – Сидорова можно в Озерске оставить, а вы тут, со мной. Тянуть нечего, все равно ехать придется.

– Ну вот и отлично, – поддержал я, довольный тем, что Попов все правильно понял и не обиделся. – А посему супруге уж дайте "отбой". Вот прилетит Терехов из Алма-Аты, да мы тут кое-какие "бабки" подобьем, тогда можно и посидеть, в самый раз.

– Логично-логично! – улыбнулся Попов и пошел в свой кабинет.

Он ушел, а я в раздумьях. "Оно, конечно, посидеть у земляка было бы неплохо. Но какое сиденье, когда на душе кошки скребут. Изучение материалов дел вызывало глубокое уныние: недаром же Попов согласился, что с такими исходными данными особо не возрадуешься. Уж он-то понимает, что к чему. О чем речь, коли по групповому убийству под Озерском до сего дня не установлены имена погибших, и лишь совсем недавно стали известны данные на убитых в пригороде Сибирска. Вновь и вновь перечитываю справки, объяснения, показания...

"Два брата прибыли из Азербайджана. На работу в СМУ были приняты без документов, так как по их словам паспорта и деньги у них украли. Сделали запросы по месту жительства, но ответ не получили. Со временем братьям выдали новые паспорта. Началась перестройка. Кавказцы бросили работать в СМУ и занялись торговлей. Поездки в Японию, Китай, Турцию. В последний раз уехали в Японию. Знакомым сказали, что на обратном пути должны у кого-то купить подешевле машину. С тех пор как в воду канули".

Выйти на азербайджанцев помогло подробное описание особых примет погибших. Они таковы, что ни с какими другими не спутаешь: у одного на спине необычная татуировка, у второго была когда-то сильно травмирована рука. По радио и в печати были сделаны объявления, чтобы установить фамилии погибших, и вскоре нашлись люди, знавшие азербайджанцев. С их помощью было установлено, кто убитые, чем занимались и их последние планы. Семьями братья не обзавелись, жили замкнуто, на общение с людьми шли неохотно, денег от торговли, по словам знакомых, имели, и немало. Однако документов и денег у погибших не оказалось. Короче, все как и в случае под Полянском.

Задаю вопрос сам себе: "Так что же на первый день удалось выяснить?" И сам себе отвечаю: "Фамилии установлены лишь по одному случаю убийств, да и по нему больше тумана, чем ясности... Надежда на встречу с Трубиным и Поповым. Может быть, что-то прояснится. Попов обещал позвонить через часок. Пока известно точно, что убитые – азербайджанцы. Способ убийства аналогичен, о чем свидетельствуют результаты экспертиз. В них сказано, что орудиями убийства, по всей вероятности, были топор, нож. И еще совпадение: преступления совершены на обочине дороги.

Учитываю еще один немаловажный факт: кавказцы-"челночники" были при больших деньгах. И опять "проходит" покупка машины. Но теперь не в Москве, а в Сибирске. Кто же продавец машины? Кто он, этот жестокий убийца?..

V

Зазвонил телефон. Посмотрел на часы – было семь вечера. Снял трубку.

– Это Попов, – услышал знакомый голос. – Заходи.

Мы еще в машине, когда ехали из аэропорта, договорились обращаться только на "ты". Быстренько собрал в "дипломат" разложенные на столе бумаги и к нему. Захожу, а там Сидоров. Сидит себе за столом в кресле, всем своим видом показывая, что он-то бы еще поработал, да вот оторвали...

– Надо посоветоваться, – сказал Попов, выйдя из-за стола. – Во-первых, пора перекусить, а то, чего доброго, загнуться можно. Учитывая, что жене дан отбой... – при этом он кивнул на меня – предлагаю вместе поужинать в уведевской столовой. Столик в отдельной комнатке заказан, накормят не хуже, чем в гостинице. Поедим, попьем пивка, а заодно и обменяемся мнениями. В дневной сутолоке сделать это практически невозможно. Кроме того, надо определиться по завтрашнему дню. Идет?

Какие могли быть возражения. Нам и объяснять нечего – сами в этой сутолоке постоянно варимся. Спустились на второй этаж. Комнатка и в самом деле оказалась уютной. Столик на троих был уже накрыт: салаты, бифштексы, пиво. Официантка ушла в основной зал, попросив самих подогреть потом кофе и предупредить ее, когда будем уходить.

– Проголодался однако,– сказал я и принялся за овощной салат. Попов с Сидоровым последовали моему примеру. Открыли по бутылке "Жигулевского".

– Что дали встречи с "агентами"? – Нарушил тишину Попов и посмотрел на Сидорова. Продолжая уплетать салат, тот ответил не сразу:

– Хвалиться нечем. Так, мелочевка.

– Да ладно, Валь, не скромничай, говори, что удалось узнать, – подзадорил я Сидорова.

Он пожал плечами:

– Если по существу, то ничего путного. Несли кто во что горазд, хотя есть и рациональные зерна. Одни, к примеру, увязывают убийства с местью, другие считают, что появился какой-то выродок-мясник1, третьи, что все это из-за тити-мити2. И почти все едины в мнении, что это дело рук чужаков – не здешних. Если б свои, то решение местной стрелки3 наверняка бы просочилось.

Все верно, – согласился Попов. – Думаю, они близки к истине. – Помолчал. – К сожалению, сам порой не знаю, что людям сказать. Разве это нормально, что до сих пор не установлены личности всех убитых? Нет, конечно. И обидно, что убийства, как нарочно, произошли после моего назначения.

– Совпадение, ни больше, ни меньше, – попытался успокоить я Попова. – Если следовать этой логике, то и у меня подобный расклад. Только решили перевести в УВД, как смерть туркмен. Перевели в УВД – и разом посыпались тяжкие, одно другого хлеще. А перед самым отъездом к вам – убийство фирмача Рюмина. Ясно, что заказное, только нам от этого не легче. Порой просто не знаешь, за что хвататься!..

Валентин явно не ожидал, что своим ответом так зацепит нас за живое. Еще раз повторил, что все, с кем пришлось встретиться, твердили одно и то же: убийства совершены залетными.

– Только вот кто они и откуда прилетели? – вздохнул я.

– Сложа руки не сидим, – нахмурился Попов. – Проверена не одна версия. Недавно дела объединили, усилили следственно-оперативную группу. Отработан авторынок, психо-неврологическая больница, взяты на контроль лица с неуравновешенной психикой, очерчен круг "фанатов" и так называемых "кустарей". Не раз выходили на "авторитетов", предупредили их. Приметы погибших, метод убийств расписаны, размножены и разосланы. Однако результатов пока нет. Теперь вот начнем вместе молотить, вы – там, мы – тут. Связь держать будем. Пойдет дело, не может не пойти.

– Обязательно пойдет, – поддержал я Попова. – Только не надо распыляться, многое от нас зависит.

– А может, в основе всего – месть? – подал голос Сидоров. – Если пораскинуть мозгами, то и этот вариант заслуживает внимания и отработки.

– Здесь непонятно, – сказал Попов, – почему везде фигурирует покупка машин? Месть есть месть, но при чем машины? Вспомните фильм, когда борец за справедливость угонял автомобили, продавал их, а деньги отправлял в детские дома. Там все ясно – машины покупались на деньги, добытые неправедным путем. Есть идея – восстановление справедливости. А мы что имеем? Сплошное зверство. Ради чего, ради какой цели?

– Ну да, возможно, в покупке машин, а потом и гибели людей, имеется своя жестокая тайна, которая не стала явью, – подбодрил он нас.

Попов потер лоб ладонью и сказал, что буквально несколько дней назад появилась еще одна зацепка по машине. Но по ней еще надо разобраться.

– Интересно, интересно! – воскликнул я. – Может, приоткроете завесу, хотя бы в общих чертах?

Но Попов отрицательно покачал головой: мол, подобные случаи уже были, а потом ничего не подтвердилось. Болтуном же он быть не хотел.

После стал обговаривать план на день завтрашний. К гостинице Попов приедет в семь утра. Дальше поездка в Озерск. Валентин там остается на тройку дней. Если что, то можно и дольше. Мы же возвращаемся и крутим здесь.

Подогрели и попили кофе. Попов вызвал машину – после дороги надо хорошо выспаться. Предупредил официантку, что уходим, и довез нас на дежурке до гостиницы.

VI

Утром Попов, я и Сидоров выехали по точкам (местам убийств). Не хочется называть эту поездку по «местам» – ассоциируется с местами боевой и трудовой славы, какая уж тут слава!..

Прибыли в Озерск, посмотрели, сравнили. Сидорова, как и было договорено, оставили, а сами, не задерживаясь, двинули обратно в Сибирск.

Что скажешь? – спросил Попов, когда уже подъезжали к городу. Большую часть дороги он промолчал, а я с расспросами не лез. Да и хотелось получше запечатлеть в памяти поездку. –Так каковы впечатления? – повторил он.

– Красота что надо! Теперь понимаю слова песни. – И как мог пропел: – "Ты навеки нам стала близкою, величавая Ангара..."

– Да не о красотах природы спрашиваю, – поморщился Попов.

– Ах, об этом? – вздохнул я. – Что ж, раз не до лирики, то могу высказаться и на сей счет. Мыслишки кое-какие имеются.

– Прости, что перебил, – вдруг извинился Попов. Возможно, пожалев, что "сдернул" меня с лирического настроя. Не так уж часто в жизни оперативников бывают минуты, когда душа поет... Я на Попова не в обиде, понимаю, что в голове у него днем и ночью один вопрос: как раскрыть преступления? На другое просто времени не хватает. Грустно это...

– Напрашивается мысль, – начал я, хотя об этом уже и говорили, – что без машин тут не обходилось. Но... – сделал паузу. – Почему жертвы останавливались километрах в тридцати-сорока от населенных пунктов? По "нужде"? Не думаю. Нет, в этом определенно что-то кроется. Убийства вершились (сужу по актам проведенных экспертиз) в полночь или даже заполночь. Такая же картина и у нас. Почему? Здесь тоже, как мне кажется, заложен свой смысл. Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы не заметить: движение транспорта в ночное время по автомагистралям практически прекращается. А раз так, то можно действовать уверенней, без подстраховки.

– Я тоже об этом думал, – кивнул Попов. – Вот кто-то приспособился вершить свои поганые дела именно по ночам.

Въехали в город. Я попросил Попова заодно рассказать о достопримечательностях Сибирска. Понятливый водитель не только сбавил скорость, но и кое-где явно отклонился от обычного маршрута. В результате я узнал, где в Сибирске жили декабристы, увидел драмтеатр, краеведческий музей, университетскую библиотеку. Город похож на Каменогорск. Как две капли воды смотрятся некоторые здания в центре, одинаковые названия у стадионов – "Труд", и многих улиц, скверов, бульваров. Первые впечатления всегда ярки. Потом все примелькается, станет обыденным и начинает смотреться уже без той, первоначальной, остроты восприятия. Наверное, так бывает со всеми.

Попов попросил водителя остановить машину. Вышли. Передо мной открылась обычная заводская панорама: разброс больших и малых корпусов, заводоуправление, проходная, опоясывающая завод кирпичная стена.

– Вот это и есть мой родненький завод тяжелого машиностроения, – вздохнул земляк. – Будто только вчера ходил через эту проходную... Отсюда и в милицию ушел.

– А жена не тут ли работала?

– Попов посмотрел с хитрецой.

– Откуда узнал?

– Сыщик же я, в конце концов, или нет?

– Угадал, черт побери! Здесь работала, здесь мы с Валей и познакомились. – Приоткрыв дверцу машины, спросил: – А скажи-ка, сыщик, куда будем сейчас путь держать? Или слабо?

– Нет, почему же... – Посмотрев на часы, я прикинул, что для обеда вроде бы рановато, но... Стоп! Вчера Попов обещал прояснить по машине. Возможно, кого-то уже задержали?..

– Ну?

– В ИВС или СИЗО, – ответил твердо, хотя и были сомнения.

– Нет, так неинтересно, ты и впрямь как бабка-угадка. – Похлопав меня по плечу, Попов сел в машину. До ИВС молчал; лишь один раз пробормотал: – Что ж, поглядим, поглядим...

В комнате для допросов, куда должны привести задержанного на трое суток Стеклова, Попов вкратце ввел меня в суть дела.

Месяц назад пассажиры пригородного автобуса увидели горящую машину. Ее кто-то спустил в неглубокий буерак, поросший с обеих сторон низким кустарником. В машине никого не было. Общими усилиями пассажиры автобуса ее затушили, а потом вызвали милицию. Машина – "Жигули" шестой модели, не старая, но и не новая, светлого цвета. Ее отбуксировали в райотдел и ГАИ стала выяснять насчет владельца и как она оказалась в этом глухом местечке. Вскоре нашли человека, водившего машину по доверенности. Им оказался некто Стеклов, дважды судимый, состоявший на учете в наркодиспансере, без постоянного места работы, но работавший ранее в школе ДОСААФ инструктором вождения. Собрать эти данные было несложно, проблема оказалась в другом: кто же настоящий хозяин машины? Паспортные данные на некоего Гвоздева оказались не его. Паспорт Николаем Гвоздевым был утерян и им воспользовался "некто" при регистрации машины. Кто он, этот таинственный незнакомец? Стеклов работал с ним в автомастерской, занимаясь шиномонтажем, развалом колес и еще кое-чем. Мастерская была оформлена на Стеклова. Платил псевдо-Гвоздев неплохо, был внимателен, оформил доверенность на право пользования машиной, которая, кстати, и стояла в гараже Стеклова. Свою машину он давно продал, деньги истратил на покупку наркотиков, но гараж продать не успел.

В коридоре раздались шаги, и в дверь заглянул конвоир:

– Можно заводить, товарищ полковник?

Попов кивнул и достал из папки несколько листов бумаги для ведения протокола допроса.

Стеклову лет под тридцать. Длинный, худой, голова толкачиком, глаза бесцветные, равнодушные, волосы редкие, сальные, нерасчесанные.

– На каком основании задержали? – Стеклов сразу же бросился в атаку.

– Основания имеются, – спокойно ответил Попов и представился. – Можете жаловаться прокурору, но допрос согласован со следствием и вот еще что. В отношении вас, Стеклов, на дальнейшее время избрана мера пресечения в форме заключения под стражу. Учтите это. После допроса вас водворят в следственный изолятор. О причине такой меры пресечения узнаете по ходу допроса.

Стеклов к подобному обороту был не готов. По всей видимости он полагал, что произошла ошибка и его отпустят до истечения трех суток. Бледное лицо стало еще бледнее, он напрягся, ловя каждое слово Попова, и препираться больше не стал.

– Ответьте мне, Стеклов, – сказал Попов, – откуда в машине, которой вы пользовались по доверенности и которая долго стояла в вашем гараже, кровь? Поясняю: полученные акты экспертиз свидетельствуют о наличии человеческой крови как в салоне под ковриками, так и в багажнике. Мало того, обнаружена кровь не одного человека – нескольких.