Текст книги "Заброшенный сад Персефоны (СИ)"

Автор книги: Анатолий Нимченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 36 страниц)

Напряжение уходило постепенно, душу потихоньку заполнял покой, а тело наслаждалось теплом и сухостью. В Приюте всегда было тепло, теплее, чем снаружи и даже чем в Доме. Акони погладил мягкие выпуклости на подлокотниках кресла. В ответ тут же засветился столик, расположенный под самым окном. Он всегда начинал светиться умиротворяющим зеленым, стоило коснуться выпуклостей. Правда, не очень долго, но всегда можно было повторить касания. Ничего особенного вроде, а красиво.

На гладкой поверхности столика лежали свертки из листьев – здесь охотники оставляли избыток припасов для тех, кто промахнулся и только ранил зверя или кому и вовсе не повезло на охоте. При неудаче все приходилось начинать сызнова. К этому моменту собственные запасы обычно бывали почти съедены, но перед выходом на охоту всегда требовалось отдохнуть и перекусить, иначе сил не хватит. На тот же крайний случай в маленькой коробочке всегда хранился десяток шариков для самострела – целое состояние, по меркам жителей Верхних витков. Акони чисто рефлекторно приоткрыл крышку и сосчитал заряды. Все десять на месте. Вот если бы их оказалось меньше, он обязательно доложил бы один. И каждый следующий охотник, остановившийся в Приюте, клал бы шарик, пока в коробочке не оказалось снова десять.

Судя по сверткам, удача не оставляла охотников уже довольно давно. И радоваться бы такому делу, но… Акони еще помнил те времена, когда свертков было куда больше, хотя охотники редко отправляли наверх больше одного кота. Это означало, что слишком мало осталось тех, кто способен был идти Осевой тропой. Теперь никто не отдает своих детей в ученики, а жрецы все настойчивей убеждают людей плести одежду из растений, растить больше хлеба, а на мясо разводить крыс. Советы страшные. Ведь служители прекрасно знают, что большой урожай на полях или хороший приплод на фермах неизбежно повлекут за собой непогоду и мор скота. А без постоянной охоты кошки сильно расплодятся, они сожрут всех диких крыс и начнут разорять крысиные фермы. Без диких крыс расплодятся насекомые. Они соберутся в рои и пожрут растения на полях. Нечем будет кормить скот, нечего будет жать. Люди и так редко едят досыта, а уж тогда мяса и хлеба вовсе перестанет хватать на всех. К тому же одежда из травы не согреет, как пошитая из шкур, да и защитить от когтей не сможет. Опасные для Равновесия времена грядут, если жрецы не одумаются. Храмовые откровения и видения лживы и выгодны только тем, кто их и придумывает. Людям придется туго, если нынешнее поколение хранителей окажется последним. Неужели жрецы не понимают столь очевидной вещи? Или как раз очень хорошо понимают? Равновесие может обойтись без охотников, как гласит тайное знание хранителей. Едва уйдет за Дверь последний охотник – Творец изменит соотношения, не нарушая баланса. Вот только без хранителей людям никогда не достичь Коррекции, которая приведет их на Землю.

Отодвинув в сторону свертки, Акони достал из сумки вяленое мясо, хлеб и флягу с водой и принялся за еду. На самом деле есть вовсе не хотелось, но подкрепить силы перед охотой и дальней дорогой необходимо. От этого ли, а может, и от невеселых мыслей о происходящих переменах еда казалась безвкусной, а тепло и покой Приюта не грели душу. Не стоило сейчас забивать голову, однако вопросы надо будет поднять во время общего собрания хранителей и жрецов, если таковая состоится. Сейчас есть дела поважней. Да и с возвращением… Вообще, эта экспедиция изначально и не планировалась как охотничья. Акони шел вниз вовсе не за добычей, хотя и планировал отправить наверх пару туш. Он спускался, чтобы отыскать, ни много ни мало – Дверь! Ту самую, единственную и страшную, за которую пропускали только души умерших. Он давно хотел найти ее. С той поры, как впервые увидел дух Лары, хотел. Может быть, она пыталась попрощаться или рассказать о чем-то. Акони был на охоте, когда девушку настигла смерть, ее тело нашли фермеры. Когда он вернулся, Жрецы сказали, что она упала и ударилась головой, однако друг Акони Феникс шепнул, что ей проломили голову. Сам охотник уже не смог увидеть свою Лару даже мертвой. После проводов души тело съели во славу Творца, а Акони же получил только прядь волос любимой. Каждый раз, когда охотник глядел на все, что осталось от Лары, сердце его ныло. В своих беспокойных снах он снова и снова гулял с женой-подругой по тенистому парку первого витка. А едва наступил короткий сезон – стал появляться ее призрак. Постоит, поглядит вроде бы с укоризной, словно ждет чего-то. Наверное, Феникс правду сказал: вовсе не случай убил Лару, и теперь ее дух требует отмщения.

Найти объяснение частым визитам духа не мог никто. Различные толкования знахарей и ведьм наводили на мысль о шарлатанстве. Успокоить дух Лары было нечем. Жрецы сторонились Акони, впрочем, как и других хранителей, и не стремились чем-то помочь. Да и молитвы тут не годились, скорее всего.

Тяжелая тоска день ото дня сжимала сердце все сильнее. И когда стало совсем невмоготу, Акони решил, что сам сходит к Двери, если таковая вообще найдется на темных витках, и попытается все выяснить. Коль скоро получится встретиться, то пусть Лара расскажет, как он может помочь ей, укажет на убийцу. Неотмщенная душа часто не может найти успокоение. Ну а если Творец решит иначе и призовет самого охотника… То и хорошо. Тогда-то душа Акони обязательно пройдет через Дверь и найдет Лару, даже если сперва попадет на Дно. И это даже к лучшему: охотник всю жизнь идет по Дну, а привычный маршрут – самый легкий.

Акони, действуя больше по привычке, чем осознанно, положил сверток с остатками еды на стол. Однако спустя мгновение одумался, бережно все собрал и уложил в мешок, присовокупив к своим запасам часть оставленных свертков. Так надо. Путь предстоял неблизкий. Возможно, что у пути и вовсе не окажется конца, а без пищи в неведомое идти неправильно – это нарушение Равновесия. Творцу точно не понравится.

Как бы то ни было, но трапеза и отдых прибавили сил, даже настроение стало получше. Акони распахнул дверь. На крыше Приюта тут же ярко вспыхнули люмы, загоняя Тьму обратно в лес. Когда дверь за охотником закрылась, ослепительный свет стал плавно гаснуть. Это давало время глазам привыкнуть к темноте. Акони проверил и подтянул сыромятные ремешки на одежде. Затем сделал несколько резких взмахов руками – убедился, что ничто не стесняет движений.

Когда свет окончательно угас, Акони был полностью готов к походу. Но он не сразу двинулся в путь, а на всякий случай постоял еще немного, прислушиваясь к голосам джунглей. Лес затих, затаился, даже привычный шум капель стал глуше – вечный дождик сделал перерыв. Затем на фоне желтоватого марева заколыхался какой-то призрак. Не слишком активный, чтобы расти, но достаточно большой, чтобы быть заметным. Этот не в счет. Подобных ему здесь полно встречается, и они почти безобидны – не трясет особо после них. Скоро он исчезнет, не оставив и следа, и вот тогда наверняка появятся звери! Они-то куда более опасные существа, нежели Стабилизация.

Коты обязательно нападут. Акони прекрасно знал, что зверье сопровождает его уже довольно давно, вот только раньше Приюта нападать они не решались. Хотя в этом и было что-то странное, но не хранителю судить о задумках Творца.

Через пару десятков шагов охотник уже чувствовал близкое присутствие хищников. Он не сомневался, что стоит только остановиться и прислушаться, то наверняка удастся различить сквозь лесные шорохи их тихое дыхание. Готовятся к нападению, тут уж нет никаких сомнений.

Над джунглями расплылся еще один призрак – раскачивающийся клыкастый змей. Голова чуть в потолок не упирается, а чешуя светится, почти как люм. А вот этот – вестник опасности, теперь точно жди хорошего встряхивания, что вот-вот начнется. И коты отошли подальше, залегли, опять же. Они нападут только после Стабилизации, но наверняка где-то в этом месте. Что ж, тогда есть немножко времени, чтобы все как следует прикинуть.

Акони оглядел высоченные папоротники, свесившие листья над самой тропой. В таких легко спрячется хоть весь стад, а не только тройка котов-охотников. Охотник сместился немного вправо: там виднелась прогалина. Движения не вызвали ответной реакции зверей. Прекрасно знают, хитрые бестии, что и человеку при Стабилизации не убежать, выжидают.

Выбрав место поближе к Осевой стене, Акони потоптался на перегное, утрамбовывая площадку. Поскользнуться было нельзя ни в коем случае! Сделал несколько коротких шагов вперед – убедился, что впереди нет никаких предметов, вернулся, прижался спиной к стене и прислушался. Вокруг царила полная тишина. Казалось, даже листья перестали трепетать на ветерке. Интересно, откуда все живые существа, включая людей, точно знали про Стабилизацию? Ладно, люди могут читать знаки: появление тех или иных призраков указывало не только на возможные толчки, но и на их интенсивность. А остальные существа? Наверняка ведь не понимают они призраков и уж тем более не верят в Творца.

Едва Акони успел об этом подумать, как земля задрожала. Он быстро сполз по стене и сел, раздвинув ноги как можно шире. Наклонился влево, уперся локтем в перегной, а правой рукой сжал кожаный ремень самострела. Совсем ложиться не стоило: призрак был длинным и ярким, но при этом – худым. Это означало среднюю силу Стабилизации. Однако, вопреки ожиданиям, первый толчок оказался весьма мощным. Вполне вероятно, что пока Акони сидел в Приюте, то прозевал появление другого предсказывающего духа, который побольше.

От могучего толчка джунгли заколыхались и недовольно зашумели, словно громко жаловались на судьбу. Какой-то бесформенный и явно безобидный призрак, зачем-то возникший над деревьями, моментально растаял, словно испугался. Правильно, это была не его Стабилизация.

Следующий толчок едва не опрокинул охотника. Основательно тряхнуло. Акони так сосредоточился на том, чтобы удержаться, что не обратил внимание на раскачку растений и не успел увернуться от потока тухлой воды, хлынувшего со старого папоротника.

Не ожидал охотник, что настолько далеко выплеснет ее. Сильно! Давненько Творец так не тряс Мир. Интересно, наступит ли после этого длинный сезон? Эх, скорей бы он начался уже…

Отфыркиваясь и непроизвольно облизывая губы, Акони вскочил на ноги и принялся раскручивать самострел. Повторятся еще толчки или нет – точно ведомо только Творцу, впрочем, интуиция подсказывала: вряд ли. Приходилось уповать на то, что она не подведет.

Еще никому не удалось найти хоть какую-то систему в колебаниях, и поэтому каждый разумный обитатель Мира твердо знал, что не стоит сразу вскакивать да и просто оставаться без дополнительной опоры. Беда в том, что из всех людей только охотникам нельзя выжидать. Оказаться на ногах вовремя – не прихоть, а жизненная необходимость. Если замешкаться, то можно запросто угодить на ужин зверью. Встанешь раньше – можешь покалечится, и итог окажется точно таким же. На Нижних витках всегда жестко, а стады голодные и многочисленные. Крысиные фермы отсюда далеко, да и охраняют их, диких же крыс ловить котам трудно и долго. Единственный шанс досыта накормить свой стад – убить охотника.

Толчки, слава Творцу, не повторились. Охотник буквально сросся с оружием, чуть не порами впитывая звуки и ощущая мельчайшие колебания воздуха. Он каждым нервом чувствовал приближение атаки и все быстрее крутил самострел. Ремни яростно фырчали, разрезая воздух. Человек был готов в любой момент выстрелить. Однако звери все не решались напасть: надеялись на то, что человек отвлечется. Но так или иначе, затишье надолго не затянется, это совершенно точно. Акони уже физически ощущал, что атака – дело следующей пары мгновений и надо попробовать самому спровоцировать нападение. Он сделал шажок в сторону, стараясь не терять контакта спины со стеной. Глаза его ни на миг не отрывались от растений на опушке, ведь в качестве трамплина для атаки наверняка выбран один из этих двух здоровенных папоротников, больше неоткуда. Вряд ли тот, что ближе, – старый, с широким углублением на вершине ствола. Именно из этого «озера» выплеснулась тухлая вода, когда растение качнулось, но осталось там еще немало, раз так воняет. А коты не любят воды. Ждать надо с соседнего…

Додумать мысль Акони не успел. Три зверя прыгнули с листьев более молодого папоротника. Не раз проверенный в деле самострел легко развернулся. Звонко клацнула мощная пружина, вытолкнув железные шарики прямо в оскаленные морды нападавших. Акони резко отпрыгнул в сторону, не отрывая взгляда от зверей. Машинально он отметил, что веер выстрела получился удачным, почти идеально горизонтальным. Самый крупный кот рухнул, и, дергая лапами, проехался боком до самой стены, где и замер. Похоже, шарик угодил ему в глаз. Второму зверю заряд попал в позвоночник, помешав правильно приземлиться, и кот, прокатившись по скользкой от грязи тропе, ударился о стену в том месте, где секунду назад стоял Акони. Судя по тому, как кот скреб передними лапами землю, – он не сильно расшибся и вот-вот поднимется на лапы. Охотник отбросил бесполезный сейчас самострел, выхватил нож и сделал выпад. Молниеносный удар клинка в горло снизу вверх успокоил животное. Лишь одному коту удалось благополучно приземлиться на все четыре лапы. Шарик ударил его вскользь и оставил только кровоточащую царапину. Потеряв товарищей, кот остановился, не решаясь напасть. Он подвывал, бил себя хвостом по бокам, не сводя горящих ненавистью глаз с Акони, и медленно пятился в джунгли.

Охотник хмыкнул и медленно, не отрывая взгляда от зверя, поднял с земли самострел. Кот отступил к джунглям и скрылся в густой растительности. Акони слышал его шаги, но все же убрал нож и принялся неторопливо заряжать самострел: вкатил в трубку пять новых шариков, быстро двигая рычагом взвел мощную пружину, приводя механизм в боевую готовность, и повесил самострел на пояс. Занимаясь оружием, он вроде бы даже мельком не взглянул на то место, где скрылся зверь. Но то была только видимость, чтобы сбить противника с толку. На самом деле Акони ни на секунду не выпускал лес из поля зрения. Он по опыту знал, что одинокие коты редко нападают, а потому и провоцировал. Те из них, кто думали, что человек потерял бдительность, неизменно заканчивали свою жизнь на лезвии ножа, становясь еще одним трофеем. Что поделать: охотник, бродящий в одиночку по темным виткам, или способен поспорить в хитрости и скорости с самым опытным зверем, или уходит за Дверь.

Кот решил отступить. Акони слышал, как он развернулся и ушел в джунгли. Охотник для верности постоял еще немного, затем усмехнулся, достал из-за спины широкое кольцо копья и расстегнул фиксатор. Копье резко развернулось. Сдвинув вниз по древку черный магнит, Акони прилепил кружок к железному наконечнику. Прикинув траекторию полета шариков, охотник двинулся вперед, двигая копьем из стороны в сторону, словно рисуя перед собой длинные дуги. Примерно через минуту звякнул первый шарик, а следом к магниту прилипли и еще два. Охотник сделал шаг влево и прошелся еще раз, однако последний шарик так и не нашелся. Что ж, ничего не поделаешь. И так, если считать вместе с тем, что застрял в голове мертвого кота, вернулось целых четыре. Углубляться в джунгли, чтоб найти пятый, – опасно. Вполне может быть, что другой стад отрядил своих котов на охоту и они уже движутся сюда, а встретиться со зверями в их среде обитания – хуже не придумаешь. Как бы дорого ни просил оружейник за свой товар, но ни один шарик не стоил того, чтоб за него умереть. Но два кота – хорошая добыча, каждый из них стоит пять зарядов. К тому же неплохо бы поискать по пути сгнившие железяки, которые можно переплавить. Оружейник с большим удовольствием примет железо в уплату за боеприпасы, ему это выгодно.

Акони свернул копье. Осталось извлечь четвертый шарик, а то ведь там, наверху, работники не отдадут ничего из найденного внутри туши. Даже фермеру даже за один шарик много трудиться надо. За весь урожай от силы десяток и выручит, да и то если все пройдет удачно.

Шарик ушел в голову кота довольно глубоко: Акони пришлось сильно расковырять глазницу. Руки были чуть не по локоть в крови. Это плохо. Едва придет время сильного ветра, разнесшийся запах крови привлечет все разновеликое зверье на витке, а второе сражение без перерыва – слишком тяжелое дело. Пришлось бросить все и в срочном порядке лезть на старый папоротник, чтоб мыть руки в «озере». Водомерки и личинки бросились врассыпную, едва Акони погрузил в воду ладони. Недовольные лягушки затаились на дне и таращились из глубины на того, кто их потревожил. В общем-то, можно было бы набрать пару их десяток-другой для еды, вот только негде их сейчас приготовить. Акони ополоснул лицо, вытер руки о плащ и кивнул земноводным:

– Да все я уже, все! Сегодня вас не съем.

Спрыгнув на землю, он сноровисто обмотал задние лапы котов припасенной для этого случая веревкой и поволок туши к лифтовому холлу. Мимолетно он порадовался столь удачному дню: и почти все шарики нашел, и парочку котов добыл, и еще не миновал ближайший холл. Волочь вверх по тропе четыре десятка килограммов кошатины – утомительное занятие. Пусть даже уклон довольно пологий, туши все равно сильно затрудняли бы подъем. Кровь, опять же, – а ее много. Немного ниже этого холла начинается территория другого стада – наверняка придут, если ветер донесет запах.

На двери холла красовалась цифра пять и сверху светился зеленый квадратик. Привычным движением Акони потянул на себя рычажок, высвобождая механизм, и прокрутил выдвинувшийся цилиндрик вправо, пока вокруг него не вспыхнуло зеленое колечко. Дверь ушла в глубину проема, сквозь щели по краям пробился резкий белый свет, после сумерек казавшийся необычайно ярким.

Акони толкнул дверь и шагнул внутрь, втаскивая за собой туши котов. Тут добыча будет в полной безопасности до самого прихода лифта. Очередной раз подивившись тому, откуда тут брался свет – в холле не было видно ни одного люма, – он отвязал веревку, аккуратно свернул ее и убрал в мешок. Вот и все. Теперь осталось только вызвать кабину – прижать ладонь к огоньку справа. Акони придержал ногой закрывающуюся дверь, коснулся огонька и выбежал в сумерки. В холле он встал перед дверью и проследил, чтобы квадратик обязательно стал желтым, что значило: вызов не отбился. За этим надо строго следить. Бывало, хитро спрятанные глаза холлов сообщали Упырю, что человека внутри нет. Вызов прерывался, лифт не приходил. Добыча, соответственно, протухала, ибо пока охотник вернется да старина Упырь согласится поработать, могла пройти и пара дней. А мясо в тепле, как известно, не любит долго оставаться свежим. И, как следствие, едва почуяв запах разложения, холл вычищали прятавшиеся невесть где слуги-жуки, не оставляя от туш даже шкур.

На этот раз все прошло нормально: глаза холла спали. Желтый квадратик горел, извещая об ожидании лифта, и не собирался гаснуть. Ну и прекрасно! Можно двигаться дальше. Пусть там Упырь теперь развлекается.

Ну вот, добыча начала свой путь на Верхние витки, оставшийся кот пошел зализывать рану, чтобы не нарваться на претендента в вожаки, а стад этого Витка будет ждать своих охотников еще довольно долго, пока не поймет, что они не вернутся. В общем, можно продолжать поход.

Акони уселся на корточки и принялся размышлять, как лучше поступить. Безусловно, хотелось как можно быстрее добраться до Двери, но спешить не стоило. Надо дать себе роздых, угомонить взволнованную душу, а то так и Дверь можно отыскать слишком рано. Тем более дальше, где обитает еще один стад, без хорошей реакции и свежей удачи соваться не стоит. Наверное, лучше идти к Дому и сперва там хорошо, со вкусом поесть, отдохнуть. Супец приготовить, опять же. Вяленого мяса достаточно, да и сушеных овощей еще нетронутый запас. И помыться. В первую очередь, конечно, помыться, а потом – все остальное. В Доме предостаточно и холодной воды, и горячей. Откуда такая роскошь посреди леса – не знал ни один охотник, но все с удовольствием пользовались. Эх, хорошо там: тепло, уютно, спокойно. И зверье не побеспокоит, если вдруг придет. Будь еще в окрестностях светло – уголок Земли прям. В общем, решено: ночевка в доме, и снова в путь.

Тропинка, идущая в сторону Стеклянной стены, со времени прошлого визита Акони не изменилась. Никаких следов растительности. Едва он ступил на тропу, как из под ног по ней начали убегать голубоватые огоньки. Они словно манили за собой идущего: выскакивали и исчезали впереди. Однако едва Акони прошел за ними с десяток шагов, как увидел фигуру человека. Охотник потянулся было к ножу, но, приглядевшись, опустил руку. Навстречу шел вовсе не живой человек, а призрак. Что интересно – вполне узнаваемый. Это был Захар, недавно умерший фермер. Фигура довольно сильно колыхалась, словно ее трепало ветром, но при этом лицо оставалось застывшим, неподвижным. Призрак брел напрямую сквозь стволы деревьев. Акони отступил назад, освобождая умершему дорогу, однако дух резко свернул перед охотником и прошел сквозь него. Парень вздрогнул, трижды плюнул через левое плечо, вслух досчитал до десяти и только потом оглянулся. Считалось, что этот ритуал избавляет от последствий взаимопроникновения душ внутри живого человека. Помогает или нет – толком не известно, но так или иначе дух Захара исчез. Возможно, просто ушел дальше в джунгли, пока Акони считал.

После ухода призрака над растениями поплыли цветные полосы и заколыхались светящиеся волокна. Охотник недовольно покачал головой и вздохнул: вот-вот снова начнется очередная Стабилизация. И довольно серьезная, если верить духам.

Он уселся прямо на землю где стоял, накрепко вцепившись в толстые стебли ближайших растений, но тряхнуло гораздо слабее, чем в предыдущий раз. Акони с надеждой подумал, что затянувшийся было Короткий сезон все ж таки подходит к концу. Приметы-то верные: при смене сезона всегда не сильно и часто трясет, даже когда призраки большие. Хорошо, если так, от нынешнего все уже порядком устали. Всю душу выматывают частые Стабилизации. Но зато потом Долгий сезон подарит длинный и тихий свет. У кого бы узнать, почему Творцу именно таким приспичило создать этот прекрасный Мир?

Когда стало окончательно ясно, что толчки не повторятся, Акони встал, отряхнул плащ и продолжил путь. Тропинка довольно долго оставалась прямой, а затем стала плавно изгибаться, словно обходила некое препятствие, надежно скрытое от глаз густыми джунглями. В который раз Акони удивился, что тропы Мира какие-то очень правильные. Даже повороты шли по пологим ровным дугам, хотя, казалось бы, поверни тут и двигай себе по диагонали, если ничего не мешает. А каждый такой поворот здорово удлиняет путь идущего. А зачем? Опять прихоть Творца. Но Он подходил к большинству своих дел очень рационально. Ведь даже то, что до конца не зарастает ни одна тропка, – очень логично и правильно. Вот с поворотами что-то не то…

Однажды, по молодости лет, Акони пытался узнать об устройстве Мира у жрецов, но получил стандартный ответ:

– Такова воля Творца.

Потом, через много охот, он смеялся над этой своей наивной попыткой познать Его замысел. Жрецы все сущее толкуют в одном и том же ключе. Так и правда удобней: не нужно ничего объяснять. Верующий – верит, неверующий – не верит. И тот, и другой все равно окажутся когда-нибудь за Дверью, и неважно, на чьей стороне будет правда. Понятия лжи и правды к вере неприменимы. В общем, если взглянуть со стороны, то ни хранители, ни жрецы толком ничего не знают. Но, в отличие от жрецов, хранители хотя бы пытаются узнать.

Трудно искать ответы, трудно. Сперва надо понять, где реальность, а где вымысел. Вот, например, дух – реальность. Путь его нельзя пощупать, но можно видеть. Призрак всегда предупреждает о Стабилизации. Опять же, такие попадаются – от человека не отличишь. Вот как с духом Захара, например. Ведь едва ножом не попытался ударить, чуть за живого не принял. А Дверь? Вдруг она – вымысел? За Витками нет ничего. Нет, это вряд ли, ведь Осевая тропа приводит к Запретным виткам, где никто никогда не был. Но за ними есть что-то еще, откуда приходят призраки. И вообще, как бы ни был велик Мир, но чем-то он оканчивается. Коль скоро Дверь – самый вероятный вариант окончания жизни человека, то логично предположить, что там и заканчивается путь вниз. Творец не любит бессмыслицы и пустоты. Если он сам существует, конечно.

По спине пробежал холодок. Что если Творец услышит сомнения бредущего по тропинке хранителя? Акони решил больше не забивать себе голову разной ерундой о Его промыслах, а просто идти. Видно сейчас тропинку – отлично! Значит, Творец позаботился об охотниках.

Размышляя, Акони не переставал внимательно наблюдать за джунглями. Хотя никто не слышал, чтобы стад нарушал свои правила, охотник все же держал правую руку на поясе рядом с самострелом, а левой касался рукояти ножа. Инстинктивно, сам не сознавая того, он всматривался в каждый кустик, вслушивался в любой шорох и даже принюхивался к воздуху. Пускай здесь мало пространства для боя, но если коты все же попытаются атаковать – не один из них ляжет бездыханным.

Внезапно стало смеркаться. С начала похода – второй раз. Короткий сезон, ничего не поделаешь. Мутный желтоватый сумрак исчезал, уступая место полной Тьме. В Мире она всегда подступала неожиданно, так же, как и Стабилизация. По словам Жрецов, они сестры. Наверное, так оно и есть. Тьма и Стабилизация пугали животных и людей. Акони вдруг подумалось, что Тьма для зверья в чем-то даже пострашнее Стабилизации. Когда приходила первая сестра – стад жался к светящейся воде озера. Зато охотнику можно не опасаться нападения. Равновесие.

Стемнело. Огоньки стали гораздо ярче и хорошо подсвечивали кусты по сторонам тропы. Очень красивое зрелище, хотя и немного пугающее. Непонятно, где живут эти огоньки, откуда выныривает каждый следующий люм и куда исчезает предыдущий. Загадка. Поймать бы хоть один такой, но поверхность тропинки гладкая, без единого намека на трещины, и твердая – ножом не расковырять.

Темные джунгли наполнились новыми звуками: разная мелкая живность вылезла искать еду. Писк, шорох, и вот кто-то уже хрумкает в кустах. Похоже, неподалеку удачно поохотилась дикая крыса. Выросшая на воле, она, гораздо более сообразительная, чем ее сородичи в загонах ферм, прекрасно знала, что наступление темноты – лучшее время для охоты. Недаром изваяние Тьмы держит в руках дикую крысу.

Огоньки забегали по кольцу – верный признак окончания пути. Кольца обрамляли площадку перед Домом. Или Фермой, как его иногда называли, хотя фермеров здесь отродясь не было. Охотники – да, периодически заходят, но и только. Ни одного предмета, относящегося к быту людей, занятых фермерством, там нет и не было. А ведь хоть что-то, но всегда остается, даже если люди покинули жилище очень давно. Колосок, кусочек шкурки крысы, сломанная детская игрушка… Наверное, Творец просто ошибся и забросил Дом.

В окнах Фермы горел свет. Матовое стекло входной двери тоже было освещено. Так всегда бывает во время Тьмы и вовсе не говорит о том, что внутри кто-то есть. Акони вдруг подумалось, что это, наверное, так здорово, когда приходишь в дом, полный тепла и света. А еще чтобы Лара распахнула дверь, распугивая тени за порогом, и обняла усталого мужа.

Над крышей дома заколыхался прозрачный силуэт, предупреждая о близкой Стабилизации. Медлить не стоило. Охотник рванул на себя дверь и вбежал в помещение. Оказаться в момент толчков на площадке перед домом, где нет ни единого выступа, чтобы удержаться, – опасно. В короткий ли сезон, в длинный, но готовиться лучше к сильной встряске.

Захлопнув дверь, Акони тут же уселся в угол и вжался в него так, словно пытался стать частью прихожей. Тряхнуло почти сразу. В Доме что-то тихонько задребезжало, зазвякало. Щурясь от яркого света, Акони продолжал сидеть на полу, ожидая повтора. Хорошо, что тут можно было не торопиться вставать: место безопасное. Еще два раза ощущались легкие толчки, но такая Стабилизация не опрокинула бы и чашки.

Акони встал на ноги и огляделся. Он сразу понял, что в Доме не так давно останавливался охотник. Такой вывод можно было сделать по сверкающей чистоте. Слуги всегда тщательно вылизывают дом, стоит только людям уйти из него. Странные существа. Им будто нравится убирать за людьми, помогать им по мере сил. Существует даже поверье, будто слуги, если их правильно попросить, могут исполнить любые желания человека, но всерьез к подобным сказкам никто не относился. Считалось нормальным посмеяться над чудаком, пытавшемся о чем-то просить слугу. Но интересней всего здесь то, что по молодости лет каждый, и Акони тоже не был исключением, проговаривал свои желания слугам, обитавшим в старых домах. Считалось, что именно такие – самые сговорчивые. И, конечно, никто ничего не получил. Эти большие, похожие на жуков существа занимались исключительно своими делами и не обращали внимания ни на чьи просьбы. Даже вовсе не замечали людей – разве что те подойдут слишком близко. В таких случаях на закругленных панцирях начинали вспыхивать желтые огоньки.

Еще раз проверив блокировку замка входной двери, Акони развесил всю охотничью амуницию, включая плащ, на приросших к стене крючках. Затем снял ботинки – по упругому теплому полу дома приятнее было ходить босиком, – подхватил мешок и отправился на кухню. Супу похлебать хотелось просто невыносимо, и стоило уступить желанию, отложив помывку на потом.

С тех пор, как Лара умерла, Акони редко что-нибудь готовил, а столоваться у фермеров, как делают многие холостяки, стыдился. Хранителю вроде как не пристало сидеть за одним столом с простолюдинами, хотя никакими писаными или неписаными правилами подобное не запрещалось. Акони питался больше всухомятку или у пригласивших его собратьев, но вот здесь, в Доме, суп почему-то стал казаться жизненной необходимостью, а такую внутреннюю убежденность игнорировать не стоило. И интуиция об этом нашептывала, опять же.

Акони выложил на стол завернутые в листья сушеные овощи, подумал и добавил к натюрморту хороший ломоть копченого кошачьего мяса. Вяленую крысятину лучше поберечь на крайний случай, если вдруг ничего съестного больше не попадется. Тем более что в супе она куда менее вкусная, чем в исходном своем состоянии.

Выбрав на стеллаже кастрюлю поменьше, охотник принялся кидать туда все необходимое. Затем отколол от куска немного соли, растолок ее рукояткой ножа и ссыпал на лист. Маленький мешочек с приправами, стоивший когда-то едва ли не всей наличествующей в доме стали, Акони вынул в последнюю очередь. Подержал его на руке, словно взвешивая, и отложил подальше, чтобы невзначай не попала вода. Смесь они с Ларой приготовили самостоятельно. Вообще-то жрец, занимавшийся приправами, не продавал растения в чистом виде – только растертыми в пыль. Возможно, опасался, что драгоценные семена попадут в алчные руки и придется делиться прибылью. Однако предлагаемые древние рецепты смесей Акони не нравились, и жрец продал ему ингредиенты, ибо слову охотника хранить тайну верил безоговорочно. В отличие от коллег служителя, хранители не давали ложных клятв, нарушающих Равновесие. Впрочем, это не помешало пройдохе сбыть растения втридорога. В итоге Акони с Ларой создали такую приправу, что им завидовали даже жрецы.