Текст книги "Заброшенный сад Персефоны (СИ)"

Автор книги: Анатолий Нимченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 36 страниц)

Платформа резко затормозила перед стеной, протянувшейся поперек дороги от скалы до скалы. Возникший в момент торможения тонкий силовой экран защитил Виктора от удара о пульт управления. Стихло гудение привода, машина зависла.

Виктор прошел к переднему краю платформы и осмотрел препятствие. Впереди стояли покрытые толстым слоем пыли шеренги роботов. Их неподвижные корпуса преграждали путь к зданиям Завода, видневшимся немного дальше. Виктор невольно оглянулся на своего спутника, однако его робот исчез. Выходит, в этих краях он никогда не существовал.

Платформа отказывалась двигаться вперед. Примитивный компьютер не мог самостоятельно отыскать способ обойти препятствие. По воздуху же перелететь через роботов не позволяла небольшая высота подъема. Пришлось искать проезд в ручном режиме.

Роботы стояли плотно, плечом к плечу: ни единого шанса протиснуться. Вероятно, когда-то они вышли защищать Завод, но лишились энергии и стали стеной. А стену можно попробовать пробить.

Сдернув защитную панельку, Виктор перевел пульт в режим аварийного управления. Затем отвел платформу назад, остановился и передвинул ползунок на экране в положение максимальной скорости. Вокруг возник силовой экран, и машина рванула вперед. Виктор ощутил, как его вжимает в пленку, не давая упасть. Роботы приближались. Платформа ударила в шеренгу, разметав неподвижные механизмы. Виктор на миг влип в податливый и прочный экран, но машина, казалось, не получила повреждений и спокойно полетела дальше.

Путь был свободен, но Виктор решил осмотреть Завод. Он остановил платформу около ближайшего корпуса. Здесь тоже стояло несколько многоногих роботов. Стояли они давно. В сочленениях корпуса, забитых землей, виднелись зеленые ростки.

Безликий корпус выглядел заброшенным, однако когда Виктор прикидывал, заходить в ворота или нет, включилось освещение. И не только тут: свет загорелся во всех корпусах. Источник энергии, выходит, все еще дышал, а он для такого предприятия должен быть немаленьким. Хватило бы и на роботов. Выходит, машины отключили за ненадобностью.

Он шагал по пустым цехам. Что здесь производилось – непонятно. Часть оборудования закрыта мощными щитами, снять которые без крана представлялось затруднительным. Одно можно было сказать точно: к людям это предприятие не имело никакого отношения.

Прогуливаясь, Виктор не старался проникнуть в тайны производственного цикла. Он искал ответ на вопрос: зачем? Завод копировал живых существ и создавал роботов, похожих на них. Возможно, робот-соглядатай тоже копия существа, являющегося одним из элементов некой экосистемы неведомого пространства.

Виктор даже остановился, пораженный этой догадкой. Ведь робот-птица или робот-дерево вполне могли бы помочь поддерживать равновесие в той же экосистеме Земли, в том пространстве, где жил он, Виктор. А здесь та машина-моллюск, созданная по образу и подобию коренных обитателей, натаскивала «сородичей», помогала им выжить. То есть, Завод существовал для того, чтобы защитить пространства условного Единого мира, сохранить равновесие в них. И, какой бы ни казалось сумасшедшей догадка, но похоже, что Заводы строились только для нивелирования последствий Эксперимента. Пространства перестали быть стабильными, постоянно видоизменялись и взаимопересекались. И несчастные машины были созданы, чтобы штопать возникающие прорехи каждом существующем пространстве, помогать Времени. Или нет, тут более вероятен другой вариант, не оказывающий непосредственного влияния. Задача Заводов – помогать местным обитателям эволюционировать, если они сами оказывались не в состоянии. Естественно теперь, когда заноза выдернута, они оказались не нужны. Везде не нужны, во всех пространствах мира.

Одно из помещений Виктор узнал сразу. Такие же шары заполняли помещение. Казалось, их стало даже больше. Виктор пригляделся к одному из них и отпрянул: там находилась человеческая рука. Другие тоже не пустовали. Руки, ноги, ребра – целый склад запчастей для производства человека. А когда сквозь стенку шара на Виктора уставилась грустными глазами его собственная голова, он с трудом удержался от панического бегства, ибо она казалась вполне живой частью тела. Еще и взгляд осмысленный.

Тут были и другие головы… Тех, кого Виктор знал или даже мельком видел. Казалось, вокруг кружила память и теребила душу, выдергивала ниточки. Шар, другой, третий… Рука, сжимающая рукоятку… Почему-то ботинок, а следом – покрытое инеем лицо замерзшего в скафандре Вадима.

Виктор вспомнил, как они ремонтировали застрявший на орбите автоматический челнок с туристами. Произошла разгерметизация технического коридора – всего-то! Включилась блокировка. Люди решили, что кислорода не хватит, на борту поднялась паника. Вадим решил пойти и успокоить туристов до прихода спасательного буксира. Но те, кому он хотел помочь, отправили спасателя в шлюз, оставив себе скафандр с запасом кислорода. В шлюзе Вадима и нашли. Замерзшего.

Эти лица… Показалось, что из скопища шаров глянули пронзительные голубые глаза…

Виктор не выдержал и вышел на улицу. Прохладный ветер помог успокоиться. Стало легче. К тому же склад, наверное, скоро исчезнет. Сущее залечивало рану, нанесенную людьми, но оставляло следы в их душах.

Как никогда захотелось подержаться за что-то незыблемое, материальное. Виктор потянулся было к карману, чтобы взять кубик, но отдернул руку. Там был отпечаток пальца. Рисунок, который немыслимым образом выжгла на грани капля крови одного из южан. Кровь пространства, которая не сотрется из памяти.

Виктор вышел на улицу и взобрался на платформу. В душе колыхалась серая пустота, и единственное, чего сейчас больше всего хотелось, – есть и пить. Он поднял платформу повыше и неторопливо двинулся прочь с территории. Возможно, ему посчастливится обнаружить какое-никакое заброшенное жилье с припасами или, на худой конец, колодец.

Едва машина миновала последний цех, как вокруг нее возникло бирюзовое кольцо. А буквально через мгновение платформа очутилась над дорогой, пересекающей степь. Над головой ярко пылало солнце.

Виктор огляделся. Далеко впереди и немного правее виднелось какое-то сооружение. Где-то на горизонте маячила темная полоска. Скорее всего, лес. Еще Виктор автоматически отметил, что робот так и не появился. Наверное, он теперь и вовсе не нужен…

Уже совсем было собравшись направить платформу к строению, Виктор убрал руки с пульта. Внимание инспектора привлекли синие то ли веревки, то ли куски шлангов. Виктор спустился на дорогу и присел на корточки, чтобы получше разглядеть непонятные предметы. Не сразу он понял, что видит перед собой останки существ. Они чем-то напоминали змей с заостренной граненой головой. Виктор встал и мыском ботинка подвинул одну из рептилий. Сегменты заскрежетали по дорожному покрытию с таким звуком, будто шкура у существа была каменной.

Подивившись прихоти местной эволюции, Виктор прошел дальше, к другому существу. Это, скорее всего, умело летать, хотя явно приходилась родственницей змеям, потому как его шкура тоже состояла из каменных сегментов. Никаких следов повреждений на существах разглядеть не удалось. Они просто умерли. По всей видимости, пространства стирали из памяти все лишнее. Все, что явилось следствием воздействия Эксперимента.

Да, куб не был в прошлом или будущем, он просто нарушил равновесие, тщательно отлаженное Временем. Бури, выбросы, Гости, полигоны… Все это существовало рядом, пока не возникли разрывы. А люди сочли, что есть путешествия во времени. Впрочем, откуда они там могли знать, что одно из вчера находится так же близко, как одно из завтра. Бесконечные пространства одного Мироздания…

Поднявшись на платформу, Виктор направился к строению. Когда он съехал с дороги, высокие травы зашуршали по днищу. Но инспектор решил не поднимать машину выше. Так увеличится расход энергии, а ее, если верить индикатору, в накопителях оставалось не так уж много.

Подъехав ближе, Виктор увидел, что конструкция, которую он принял за здание, – корабль! Точнее, пассажирский лайнер, морское судно, неведомо как очутившееся в степи. Платформа подплыла к глубокой борозде. Над ней торчали изрядно поржавевшие винты. Создавалось впечатление, что судно оказалось тут, когда шло полным ходом, и по инерции пропахало землю. Виктора находка порадовала: наверняка на борту отыщутся какие-нибудь съестные припасы. Уж какие-никакие консервы-то наверняка сохранились.

Вспыхнувшая было надежда несколько поугасла, едва платформа обогнула корму. Тут явно обитали люди: с борта на землю был спущен широкий трап.

Виктор заблокировал пульт платформы и осторожно ступил на трап. Инспектор не спешил. Серые доски прогибались, скрипели и потрескивали, но опасался он вовсе не за их надежность. Судя по всему, народ тут жил не самый передовой, а ресурсов в степи маловато. Вряд ли жители привечают чужаков.

Однако на палубе Виктор понял, что опасения напрасны: если кто-то здесь обитал, то довольно давно. Настил покрывала нетронутая пыль, а местами и вовсе намело барханчики. Люди ушли. И выгнать их могла нехватка продовольствия. В таком случае склады здесь будут пустыми. Вот только где искать эти самые склады? Виктор решил найти камбуз. Вряд ли склад находился далеко от рабочего места кока.

Поиски не затянулись. Очень помогли планы судна, кое-где сносно сохранившиеся на стенах коридоров. И пускай символов языка, на котором было написано в том числе и название лайнера, Виктор не знал, но пиктограммки оказались вполне понятными. Ориентируясь по ним, Виктор сперва отыскал камбуз, а затем и склад. Там нашлось несколько компактных запертых контейнеров. Вероятнее всего, обитатели судна не смогли справиться с магнитными замками. Остальные ящики, снабженные обычными механическими задвижками, стояли пустыми.

Конструкция запоров не была традиционной, но принцип оставался тем же. Спустя несколько секунд, Виктор уже рассматривал этикетки на банках. Здесь тоже были надписи на неизвестном языке, но буквы его разительно отличались от букв на планах эвакуации. А сами банки в принципе не предназначались для открывания руками. Сам контейнер и содержимое напоминало рацион звездолетчиков. Причем тот, где хранились не концентраты, а сублимированные продукты. «Свежатина», как они ее называли собой. Этой едой иногда «разбавляли» синтезированную пищу. Как консервы оказались тут – не важно. Главное, что они есть. Но консервы попали сюда, что сейчас очень кстати.

Виктор едва не поранил пальцы, пытаясь кухонным ножом вскрыть банку. Но в итоге та сдалась. Система подготовки зашипела. Виктор поставил нагревающуюся банку на контейнер и принялся ждать. Вскоре по складу пополз одуряющий запах свежего плова. Сейчас, после долгой вынужденной голодовки, он показался Виктору потрясающим деликатесом. В другой банке нашлась и вода. Точнее, натуральный сок неизвестного плода. Вкус его был необычным, но вкусным. Сок прекрасно утолял жажду.

После обильной трапезы Виктор ощутил прилив сил. Он отправился на поиски сумки, чтобы взять с собой запас еды, но едва сделал несколько шагов, как почувствовал, что пол накренился. Виктор взобрался по трапу и выскочил на палубу. Вокруг было море, в которое медленно погружалось судно. Оно все сильнее кренилось на правый борт. Все правильно. После многих лет, проведенных в степи, вода ему была противопоказана.

Морской ветер пронесся над палубой, сметая с нее пыль. Держась за перила, Виктор посмотрел по сторонам, но шлюп-балки были пусты. Зато под самым бортом покачивался деревянный трап. Веревки были оборваны.

* * *

Виктор швырнул в воду валявшуюся поблизости доску и последовал за ней. Когда, подобрав деревяшку, инспектор выбрался на импровизированный плот, крен судна был очень сильным. Казалось, еще немного, и оно опрокинется. Схватив доску, Виктор принялся остервенело грести, стараясь отойти подальше, чтобы не затянуло водоворотом, когда лайнер пойдет ко дну. Плот двигался еле-еле, но расстояние между плотом и судном все же увеличивалось.

– Быстрее, черт бы тебя! – подбадривал плот Виктор.

Но внезапно доска вылетела из рук, а сам Виктор упал ничком в траву. Причем в мокрую траву. Он сел, озираясь. В этом пространстве лил дождик. Мелкий, теплый, он шумел как-то деликатно, спокойно, словно помогая человеку прийти в себя, собраться с мыслями.

Виктор поднялся на ноги и огляделся. Опушка, полянка, беседка…

– Ты весь промок, Вик! Иди сюда.

В беседке, положив ноги на лавочку, сидела Леда и махала ему рукой. Он зашел под крышу и молча уселся на соседнюю лавку.

Капли дождя ударяли в ограду беседки, стучали по крыше. Леда молчала, Виктор смотрел на нее и тоже молчал.

– Привет! – наконец произнес он, чтобы прервать неловкую паузу.

– Здравствуй, Вик! – откликнулась она и прибавила с укоризной: – Ты долго шел.

– Все приходит в норму, – пожал он плечами. – Пути изменились.

– Да, изменились, – согласилась она. – Ты изменил их.

– Он, – Виктор вынул из кармана иридиевый кубик и показал его девушке.

Как назло, отпечаток пальца оказался на верхней грани.

Леда посмотрела на кубик, вздрогнула и отвела взгляд.

– Другого выхода не было? – тихо спросил Виктор.

– Я не обрекаю на смерть, Вик. Я даю жизнь. Ты должен был ощутить все сам, – девушка взяла с его ладони кубик и посмотрела в него, словно в призму. – Ты видел грань жизни и смерти. И шел, оставаясь на месте. Почему?

– Не знаю.

– Вик, Время – живое существо. Одинокое, любящее, ранимое существо. Чтобы появилась жизнь, должно было появиться Время, иначе Мироздание оказалось бы набором вероятностей, бессмысленной и ненужной свалкой камней.

– Мне кажется, я понимаю, о чем ты, – вспомнил Виктор свое озарение там, на Заводе.

– Все верно ты понял. Нет никакого прошлого, нет никакого будущего. Есть равновесие пространств. Эксперимент нарушил конструкцию моего дома, так тщательно скрепленную вероятностями. Пришлось спасать его, ставить подпорки. А теперь все возвращается в исходное состояние. Потому исчезли те люди. Причем окончательно и бесповоротно. Нигде не останется даже намека на их существование. И мне больно…

– Но ты помнишь, я помню.

– Вик, ты уйдешь и будешь вспоминать только Леду. Ту, которой никогда не было, девушку вне пространств. Ее не существует, но она все равно останется. Без Времени пространства мертвы, а без любви Время не в состоянии сделать их живыми. Мне надо, чтобы любовь осталась. Твоя любовь к Леде мне нужна.

Вспыхнуло бирюзовое сияние, и Виктор на миг ослеп. А когда открыл глаза, то увидел, что сидит на лавочке возле дверей ОЗ. Светило солнце, но одежда почему-то была мокрой. Он произнес вслух единственную мысль, вертевшуюся сейчас в голове:

– Вот и все.

Карман комбинезона что-то оттягивало. Виктор достал из кармана кубик и посмотрел на грань, где каким-то неведомым способом оказался рисунок, похожий на отпечаток пальца. Как он туда попал, кто его выжег – неясно.

– Салют, Вик!

Рядом уселся жизнерадостный толстяк. Виктор вздрогнул, но потом узнал его.

– Привет, Дональд!

– Ты чего испугался, будто призрака увидел?

Признаться, что так и показалось, Виктор не смог. Увидеть Гарриса у здания ОЗ сейчас он ожидал меньше всего. Да и не хотел, если честно.

– А чего весь мокрый? С задания? – допытывался толстяк.

– Угадал. Дон, двигай лучше к Горынычу. Он заждался, небось.

– А, подождет! Дело неспешное. Установку еще не построили, примерные прикидки Айк еще с год будет вертеть. Туповатый он.

Виктор кивнул, делая вид, что в курсе происходящего. На самом деле он думал, как побыстрее избавиться от нежелательного собеседника.

– Знаешь, старина, мне тут дождаться надо одного человечка… – начал Виктор, не придумав ничего лучше.

– Ладно, понял! – надулся Гаррис и поспешно встал. – Так бы и сказал. Типа, нудит какой-то над ухом!

– Нет, ты не понял, – замотал головой Виктор, но Дональд махнул рукой и скрылся за дверью.

Виктор повертел в руках кубик и задумался. По-хорошему, надо уже давно быть у Горыныча, но похоже, что рассказать нечего. Да и занят будет сейчас шеф часа два, не меньше: Гаррис ведь пока все не изложит – не уйдет. Можно в свой пенал подняться, переодеться, новости посмотреть.

В фойе было прохладней, чем на улице. В мокрой одежде казалось, что и вовсе холодно. Виктор поспешно прошел к лифту и вознесся на свой этаж.

В кабинете все осталось по-прежнему. Аккуратный сервок обходил каждый предмет, даже валявшуюся на полу бумажку, убирая пыль. Виктор открыл шкаф и достал оттуда чистый рабочий комбинезон. Все равно ничего другого там не было. Мокрую же одежку упихал в мусорную корзину: почему-то подумалось, что уже не захочется ее носить.

Маленькая душевая, в которой и не развернуться толком, казалась измученному телу верхом роскоши. Виктор простоял там не меньше получаса. Ощущение было такое, словно вместе с водой стекают невзгоды и проблемы. Хотелось стоять вот так, подставляя лицо под струи воды, пока из памяти не вымоет все тревожащее душу.

Неохотно закрыв кран, Виктор понежился немного под струями теплого воздуха сушилки, вернулся в кабинет и надел чистый сухой комбинезон. Возникло ощущение уюта. Даже потянуло посидеть в кресле, наслаждаясь чашечкой кофе и хорошей книгой.

И тут Виктор вспомнил про иридиевый кубик. Пришлось достать из корзины мокрую одежду и вытрясти все из карманов. Помимо пресловутого куска металла, там обнаружился оранжевый прямоугольник, очень похожий на карту памяти сейсмоскана. На ней осторожно помаргивал красный огонек маяка – значит, там была информация.

– Елки! – Виктор с недоумением уставился на экран.

Метка гласила, что запись сделал некий Кир. Произошло это недавно, но совершенно непонятно где. Если верить координатам, человек проверил сейсмосканом остров Терсейра Азорского архипелага. Причем в самом центре Ангра-ду-Эроишму. Виктор вывел на экран изображение города и убедился, что никаких разрушений там нет. Откуда тогда запись – непонятно.

Виктор убрал карточку, взял кубик и взвесил его на ладони. Тяжеленький. Значит, из цельного куска металла выточен. Зачем такой сделали, интересно? Вполне возможно, что просто сувенир. Зачем же он тогда оказался в кармане? Наверное, прихватил с собой, когда возвращался. Откуда? Что там было? Инспектор буквально физически ощутил, как из памяти улетучиваются последние сведения о том задании, которое он выполнял. Придется выяснить.

Покрутив кубик в руках, Виктор увидел отпечаток пальца на одной из граней. Наверно, все же сувенир, иначе зачем такая гравировка на ценном металле? Инспектор хотел отложить кубик, но потом передумал: что-то цепляло. Может есть какая-то связь с темпорологией? Кубик могли пытаться отправлять в прошлое или будущее, например.

Включив терминал, Виктор ввел поиск по слову «эксперименты со временем иридиевый куб». В памяти Айка на эту тему нашлось не так уж много сведений, но зато присутствовали изображения артефактов. Кубики были точно такими же, как и тот, что сейчас был в руке Виктора. Десять раз пытались отправить их, но все исчезли. И только последний куб вернулся, при этом разнес вдребезги экспериментальную установку Института проблем темпорологии. Произошло это вчера.

Вчера… Слово будто приоткрыло какой-то шлюз и память к Виктору начала возвращаться. Кусочки, фрагменты, эпизоды. Вот коридор, с потолка которого капает непонятная жижа, прожигающая пол. Озерцо расплавленного металла, разрушенный машинный зал. Вспышки молний и пульсирующая тьма перед глазами. Виктор раз за разом заставлял себя вспомнить детали произошедшего и наконец сумел добраться до момента, когда этот самый кубик оказался в руке. Потом вспышки разрушающихся ячеек накопителя, жар, вода… Сработала система пожаротушения. И что-то страшное там случилось. Пострадали люди? Да, возможно. Виктор сообразил теперь, что память приглушили медботы. По всей видимости, они таким образом сохраняли силы организма. И теперь, заканчивая «ремонт», боты возвращали память. Сперва фрагментарно, а потом все больше и больше. Требовалось только подождать.

Виктор вывел на экран изображение здания Института и тут же вспомнил, как прибыл туда на глиссере с группой БР. Как помогал искать выживших. Да, хорошо, что строение примыкало к скале, словно врастало в нее. Потому-то стены и устояли, сохранив множество жизней.

Все встало на свои места. Теперь вполне можно было отправляться к шефу и отчитаться. Сунув в карман кубик, Виктор прошел к лифту, но затем вернулся и взял со стола карточку сейсмоскана. Что-то подсказывало, что она как-то связана с катастрофой в Институте.

В дверях кабинета шефа Виктор задержался на секунду, словно пытался убедиться в реальности происходящего. Все было как обычно: в помещении жарко, а Горыныч сверкал потной лысиной, просматривая что-то на экране.

– Здравствуйте, Николай Львович!

– А, Виктор, заходи! Вон там присаживайся, я сейчас. Может, пива пока?

– Не откажусь.

Горыныч, не отрывая взгляда от экрана, на ощупь достал банку и пустил ее по столу, каким-то чудом верно задав направление. Инспектор поймал запотевшую жестянку, дернул кольцо и послушал шипение, почему-то ощутив дежа вю. Неторопливо потягивая ледяной напиток, Виктор то и дело бросал любопытные взгляды на экран шефа. На столешнице Горыныча возникали и исчезали формулы, выводы, доклады… Четкими движениями пальцев шеф сортировал информацию. Что-то вычеркивал, что-то выделял… Виктору показалось, что формулы относились как раз к временным параметрам и зависимостям изменений энергетических всплесков. Вполне может быть. Любопытно только, чего ради Горыныча занесло в эту область? Пытается понять, что произошло в Институте?

Наконец Горыныч закончил. Он откинулся в кресле, вытер платком потную лысину, выключил стол и в упор посмотрел на Виктора.

– Что ж, сейчас приступим к твоим подвигам, – шеф достал из холодильника банку. – Но сперва вопрос к тебе как к темпорологу: стоит ли продолжать экспериментировать со временем?

Виктор поперхнулся напитком и отставил банку в сторону. Вопрос застал его врасплох. После такой катастрофы очень трудно дать положительный ответ, но ведь исследования тоже важны. Даже крохи знаний о времени позволили создать резаки, стабилизаторы и антигравы. Польза большая, но и цена немаленькая.

– Я не знаю, – честно признался Виктор, после долгой паузы. – Вопрос трудный.

– Ты не торопись. Пиво еще есть.

– Все равно ничего не скажу.

– Тебе повезло, что не сидишь этом чертовом кресле. Мне этот вопрос задают чуть не каждый час. Достало аж вот так, веришь? – шеф приставил ладонь к горлу.

Виктор кивнул.

– И самое обидное, – продолжил Горыныч, – что никто мое мнение и не учитывает. Темпорологи грозятся устроить Эксперимент, как только их выпустят из больницы. Гаррис Айка загрузил, но и этот электронный предатель дал добро. Кстати, чего ты на него взъелся?

– На Айка? – изумленно спросил Виктор.

– На Дона же! Он говорит, что ты на лавке сидел и разговаривать с ним не захотел.

– Не со зла, честное слово! Устал, промок…

– Хорошо, коли так. Знаешь, меня больше беспокоит, что придется мне ребят туда ставить. Вдруг кого спасать придется. Мощности огромные. Старый, говорят, провалился, потому что не хватило немного…

– Старый удался, шеф… – тихонько сказал Виктор, рассматривая запотевший бок банки. – Правда, мне кажется, что полученный результат несколько отличается от ожидаемого.

– С чего ты взял? – удивился Горыныч.

Виктор сунул руку в карман, достал кубик и положил его на стол отпечатком пальца вверх.

– Вот. Получите и распишитесь. Уж не знаю, где побывал куб, но я его нашел вот с этим. Насколько я помню, все грани были чистыми, а теперь отпечаток.

Виктор толкнул кубик к шефу, полированный металл легко заскользил по столу и уткнулся в подставленную ладонь.

Горыныч покрутил кубик в руке.

– А отпечаток чей? – поинтересовался он, разглядывая папиллярный узор.

– Не знаю, – пожал плечами Виктор. – Но вряд ли кто-то из людей Земли способен оставить такой на иридии.

– Это да, – согласился заметно повеселевший Горыныч. – Отдадим экспертам.

Он провел гранью по столешнице и тут же отослал снимок. Ответ пришел практически мгновенно, но шеф не спешил говорить.

– Это отпечаток безымянного пальца правой руки, – медленно выговаривая слова, наконец произнес Горыныч и добавил: – Твоего пальца. Значит, ты был там.

– Где? В Институте? – не понял Виктор, но шеф его не слушал.

– Наверное, я тебя туда послал потому, что тут стало совсем паршиво, – не обращая внимания на вопрос и не поднимая глаз, продолжал Горыныч.

На секунду Виктору показалось, что координатор знает нечто, чего ему, инспектору, тоже положено помнить, но тут же отмел эту версию. Просто шеф лихо умел делать выводы.

– Вик, не пугайся, это гипотеза. Ведь если бы требовалось что-то сделать для спасения Земли, то я бы отправился сам. Или мог отправить тебя. И вот ты здесь, а на иридии отпечаток твоего пальца. В наших, земных, условиях человек не в состоянии проделать такой трюк без помощи некоторого оборудования. Остается предположить, что ты оказался там, где такая возможность существовала. А когда глобальный катаклизм закончился, все вернулось в прежнее русло. Ни ты, ни я, ни кто-то еще не могут вспомнить ни единого события из тех, что и происходили, и не происходили одновременно. Остался только один свидетель: куб. И подозреваю, что он нам предоставлен специально. Это предупреждение.

Виктор с недоверием посмотрел на шефа.

– Но ведь я помню, как…

– Ты помнишь то, что должен помнить. Мало того, катастрофа, несомненно, произошла. Возможно, она проекция того, что было где-то еще. Во всяком случае, легче воспринимать все так. Одно могу сказать совершенно точно: ты – молодчина. Раз куб у тебя, ты справился и сумел вернуться. Если бы так было всегда…

– И что теперь делать?

– Тебе? Отчет, конечно. Постарайся доказать, что экспериментировать со временем опасно. Полагаю, что и кубика будет достаточно, но все же… В общем, действуй.

Выйдя из кабинета шефа, Виктор направился к себе. По дороге он раз за разом прокручивал в голове весь разговор. Пожалуй, шеф точно прав в одном: на одну только память не стоило надеяться. Правда, в кармане была еще карта с записями регистратора сейсмоскана. Вдруг сведения, хранящиеся на ней, окажутся полезными?

Комп сглотнул карточку и вывел столбики данных. Айку потребовалось меньше секунды на расшифровку, но информация не внесла ясности. По данным разведки получалось, что, например, существовали невесомые скальные массивы. Вкупе с местом, где якобы производилась разведка, это говорило о неисправности прибора. Виктор очистил карту, чтобы отключился маяк, и швырнул ее в корзину. Оранжевый прямоугольник улегся поверх кома мокрой одежки.

Виктор попросил Айка вывести на экран новостную мозаику, выбрал камеры на орбите Венеры и пронаблюдал, как достраивают «Аврору» Там вовсю шел монтаж генератора, а значит, уже совсем скоро расширение для колонии на «Дилосе» уйдет в атмосферу. Там уже дает себя знать теснота, из-за чего даже пришлось свернуть туристические полеты.

Открылась дверь и в комнату въехал сервок-мусорщик. Он деловито обследовал корзину, в одно движение перегрузил содержимое в свой контейнер и отбыл. Дверь закрылась.

Выключив экран, Виктор еще немного посидел в кресле, затем встал и потянулся. Как бы то ни было, но пора было двигать к дому. Отчетом заняться, опять же. А потом недельку отдыхать, отъедаться и отсыпаться.

Когда Виктор подошел к лифту, двери открылись и из кабины вышел Барин. Он оглядел Виктора с ног до головы, а затем приятельски хлопнул по плечу и похвалил:

– Отлично у тебя получилось! Но думаю, ты еще не раз пройдешься той стороной.

Пока ошарашенный Виктор собирался с мыслями и подбирал слова, оружейник развернулся, вошел в лифт и отбыл. Поведение Барина не удивило: в ОЗ ходили легенды про этого человека. Он каким-то образом всегда был осведомлен больше, чем любой другой сотрудник, включая Горыныча. Однако нельзя исключить и того, что так только казалось…

Дождавшись лифта, Виктор прошел через традиционно пустое фойе и вышел на улицу.

Яркое солнце слепило, но на улице было не жарко. Прохладный ветер гонял первые осенние листья. Виктор зажмурился и вздрогнул, когда позади раздался знакомый голос.

– Вик, ты уже совсем про меня забыл?

– А? – сердце гулко ударило о ребра, он резко обернулся.

– Ты что так испугался, будто увидел призрака? Я тебя уже почти час жду. Пойдем скорее!

– Леда?! – выдохнул Виктор.

– Конечно! – фыркнула она и нейтрально поинтересовалась: – А ты ожидал увидеть кого-то другого?

– Тебя, естественно!

– Правда-правда?

Она улыбнулась и в зеленых глазах ее вспыхнули бирюзовые искорки. И в тот же миг Виктор почувствовал, как с его плеч упал самый настоящий Эверест. Пришло ощущение правильности и равновесия. Легкий ветерок, солнце, чуточку тронутые желтизной листья в парке ОЗ. И Леда, прекрасная Леда здесь, рядом…

– Ну, так и будешь меня рассматривать? То не видишь в упор, то налюбоваться не можешь!

Она нахмурилась, потом не выдержала – улыбнулась, решительно взяла Виктора под руку и твердо сказала: – Идем, пока ты опять не провалился в воспоминания.

– Прости, милая! – погладил он пальцы жены. – Идем, конечно! Теперь все мое время – твое!