Текст книги "Заброшенный сад Персефоны (СИ)"

Автор книги: Анатолий Нимченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 36 страниц)

Выбор прямых перелетов оказался невелик: один утренний, второй ночной. С промежуточными посадками было куда больше, но Виктор прикинул, что с пересадкой он прибудет в штаб ОЗ только на пару часов раньше. Вряд ли такой выигрыш по времени что-то решит. К тому же кто знает, когда еще судьба забросит на Гавайи. Стоило попользоваться возможностью. Тем более что сегодняшняя погода явно поощряла такой микроотпуск.

– Миш, я ночным рейсом отправлюсь. Не подбросишь до пляжа? Хочу немножко погреть косточки и помокнуть в океане.

– Не вопрос! Собирай вещи, пошли.

Виктор подумал было, что они вызовут двухместную кабину, но Михаил не пошел к полянке, а свернул к навесу, под которым стоял какой-то древний грузовичок.

– Мой пикап! – указывая рукой на зеленый с пятнами ржавчины аппарат, торжественно провозгласил смотритель. – Наш транспорт на сегодня.

Да, точно! Он же упоминал про какую-то машину. Надо же. Виктор едва не хлопнул себя по лбу с досады. Хотя не мудрено было и забыть. Старые автомобили нынче встречались крайне редко. А уж те, что ездили на ископаемом топливе, и вовсе остались только в музеях. Эта-то реплика наверняка с современным приводом, но выглядит очень по-старинному.

– Полная реставрация? – с уважением в голосе спросил Виктор.

– Ну, не то чтоб это совсем полное восстановление, – смутился парень. – Кузов только и салон, а вся начинка – от стандартного кара.

Почти любой сотрудник ОЗ изучает старые машины. Никогда не знаешь, когда пригодятся такие знания. Но преподавали в основном механику: принципы работы узлов и агрегатов. Виктор провел ладонью по проржавевшему едва не до дыр крылу и ощутил скользкий слой защитного покрытия, останавливающего коррозию и разрушение краски. Простой грузовичок, но зверюгски привлекательный. Никакой аэродинамики, да здесь этого и не надо. Вряд ли пикапу требовалось тягаться с современными наземными машинами как по скорости, так и по уровню комфорта.

– «Шевроле Сильверадо», – похлопал по заднему откидному борту Михаил. – Модель две тысячи пятьсот.

– Симпатично выглядит, – улыбнулся Виктор и забросил вещи в кузов. – Я бы и сам не прочь таким обзавестись.

– Ну, как смог восстановил, конечно. Не все удачно вышло, но я старался, – смущенно зарделся смотритель, которому явно понравился комплимент. – Поехали?

– Давай.

Они забрались в просторную кабину пикапа и неторопливо направились в сторону побережья.

Хоть начинка у автомобиля была вполне современной, однако умелые руки Михаила почти все стилизовали под старину. От множества разных рычажков, кнопок и прочих непонятных элементов салон казался уютным. Наверное, он так выглядел еще и потому, что совершенно не походил на функциональные и однотипные салоны каров. Впрочем, как бы то ни было – современность просвечивала. То на панели замигает огонек предупреждения о приближающемся изгибе пути, то на поверхности зеркала проступит профиль опасного участка дороги. Михаил старательно не обращал внимания на системы помощи и гордо держал руль, глядя на дорогу. И все же это было что-то вроде игры. В случае опасности для здоровья и жизни людей автоматика немедленно перехватит управление. Как там звучал Первый закон? «Робот не может причинить человеку вред или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред». Этот закон превратил кибернетические устройства в совершенные агрегаты для облегчения и спасения жизней людей.

Некогда предсказанный Азимовым мир построен, хоть и обходится без двуногих киберов с человеческими лицами. Нет смысла в подобных устройствах. За долгие годы сами машины, изначально управляемые человеком, сильно видоизменились. Их эволюцию писатель в своих произведениях не учел. За редким исключением, универсальные человекоподобные роботы станут опасны, если им вдруг доведется оказаться посредниками между командным и исполнительным устройствами современных машин. Да, получив сигнал, робот с молниеносной быстротой нажмет кнопку или дернет рычаг. Но мгновение – слишком много времени. Прием и обработка команды, выдача сигнала сервоприводам, инерция… В общем, человекообразный робот, своими конечностями заставляющий включаться сервоприводы исполнительных устройств, – нонсенс. Теперь к универсальным портам управляемых механизмов подключали стандартный переносной блок-мозг. С таким устройством работают как экскаваторы, так и космические корабли. Блок легко подключить к любым исполнительным механизмам, если возникнет необходимость. Но сами базовые Законы используются и все время совершенствуются. В итоге, не двуногие, а самые разнообразные машины стали помогать людям, подстраховывать их повсеместно, защищать от опасности. И тем самым создавать эти самые опасности. Парадокс состоит в том, что совершенная и постоянная опека ограничила свободу действий, что, в конечном итоге, привело к некоторому застою в развитии человечества. Нынче людям приходится очень тщательно рассчитывать каждый свой шаг, чтобы не нарушить ритм работы механизмов. Оберегать их эффективность. Так что квазир и благо, и проклятие современности. Эта мысль накрепко засела в мозгу Виктора, словно ожидая своей очереди стать частью большого панно.

Пикап затормозил у дорожки, вьющейся между пальм. Она вела к пляжу, расположенному в небольшом заливе.

– Прибыли! – мотнул головой в сторону океана Миша. – Заберешь пожитки сейчас или когда я вернусь?

– До двенадцати ночи обернешься?

– Шутишь? Я через пару-тройку часов составлю тебе компанию, если не раньше. Не так уж много дел ждет.

– Тогда пусть сумка с тобой покатается. Там все равно ничего нет полезного для текущего момента жизни.

– Договорились! Отдыхай. И погода тебе – как по заказу.

– Здорово!

Пляж оказался пустым, что не удивительно в межсезонье. А местные жители наверняка занимались привычными делами, и если придут, то, скорее всего, ближе к вечеру. Впрочем, тут и в сезон вряд ли много туристов наберется.

Виктора отсутствие людей больше радовало, чем огорчало. Под пальмой он разделся, сложил вещи, сверху положил кокосовый орех, чтоб ветер ничего не унес, и отправился к воде. Та лениво шипела, время от времени заползая подальше на песок. Виктор полюбовался на воду, на игру бликов на песчаном дне и сделал шаг. Вода оказалось удивительно теплой и прозрачной. Любопытные мальки и какие-то креветки сновали поблизости, только изредка решаясь касаться человека. Виктор постоял еще немного, а затем разбежался, разбрызгивая купающееся солнце, оттолкнулся ногами от дна, бросился в океан и поплыл кролем в сторону горизонта.

Остановился он только отплыв метров на сто от берега. Не потому, что устал, а просто вовремя вспомнил, что хотел отдыхать, а не ставить рекорды. Вокруг так тепло, хорошо, спокойно! Перевернувшись на спину, Виктор раскинул руки и отдал свое тело на волю волн. Он прислушивался к густым и чистым подводным звукам, пытаясь сообразить, что они могли означать. А волны баюкали, укачивали, уносили понемногу… Минут через тридцать он открыл глаза и огляделся. Оказалось, что его утащило очень далеко от берега. Обругав свою беспечность, Виктор перевернулся на живот и мощными гребками поплыл к берегу. Обидно. Ведь не хотел же спортивных марафонов, и вот на тебе! Добравшись до суши, он вылез на берег, уселся на песок и глубоко дыша принялся с неудовольствием осматривать свой покрасневший живот. Солнышко успело-таки поджарить бледную кожу. Ничего не поделаешь, теперь если придется купаться, то понемножку, а загорать – прячась от обжигающих лучей.

Виктор перебрался в тень, улегся на песок и закрыл глаза. Шумели листья, шумело море. Что-то поскрипывало, плескалось. Мысли взяли отпуск и перестали досаждать. Да что там! Казалось, само время решило передохнуть – текло неторопливо и легко. Наверное, и правда стоило иногда выбираться куда-нибудь на отдых к морю-окияну, только не к Ледовитому. И вот так же валятся, ничего не делать и ничего не обдумывать. Конечно, долго такое состояние не выдержать, но денек-другой – вполне. Нельзя каждую секунду по триста раз в году прыгать к черту в лапы, а в остальные дни заниматься тем, что искать, где эти пресловутые лапы черт прячет.

После следующего – на этот раз очень короткого – купания Виктор снова улегся в тени, подложил по голову одежку и закрыл глаза. Но как бы ему ни хотелось вернуться в состояние легкого парения за пределами всяческих проблем, оказалось, что мозг совершенно не способен отдыхать. Разучился, бедолага, а потому после короткой передышки вновь заработал на полную мощность, выстраивая планы дальнейших действий. Конечно, валяться на пляже и размышлять о работе – не слишком хорошее времяпрепровождение, но там, в атмосфере Венеры, движется огромная машина, во чреве которой могут оказаться запертыми живые люди – потомки колонистов.

Виктор который раз мысленно поклонился мужеству людей, которые отказались от шикарной планеты и добровольно согласились на заточение. Они пожертвовали очень многим, веря, что однажды, в далеком будущем, на Венере появится уголок Земли. А скоро идущие по их стопам ученые тоже окажутся там, в бешеной атмосфере над океаном углекислоты. И, влекомые ураганными ветрами, они будут обречены на долгие скитания в чужом небе. А если он, работник ОЗ, не найдет причины неудачи с «Дилосом», то лаборатория останется на Венере навсегда.

Рядом зашуршали шаги. Виктор открыл глаза и увидел загорелую симпатичную девушку. Местную. Правда, если бы его спросили, чем местные отличаются от приезжих, он не смог бы внятно ответить на этот вопрос. Иная манера держаться, выражение лица или еще что-то, но местного жителя всегда отличишь от приезжего. И уж тем более от туриста, сколько бы тот ни пробыл на Гавайях.

– Привет! – произнесла незнакомка на певучем английском и улыбнулась. – Можно присоседиться?

– Привет! – в тон девушке ответил Виктор. – Безусловно!

– Не переживай, я не испорчу тебе одиночество. Искупаюсь, обсохну и обратно, – и извиняющимся тоном добавила: – Это мое местечко, и мне не хочется привыкать к другому.

– Это ты меня извини. Я сейчас же освобожу территорию, – Виктор начал подниматься.

– Лежи! Не двигайся с места! – строго погрозила пальцем смуглая красавица и тут же рассмеялась. – Ты наш гость, и твое право не знать местных тонкостей. Но если всенепременно требуется искупить возложенную на себя вину, то я сейчас окунусь и вернусь тебя допрашивать. Будем в расчете.

– Будем! – торжественно ответил Виктор и улыбнулся.

Незнакомка скинула простенькое белое платье, легкие туфли и как-то очень грациозно побежала к воде. Он посмотрел вслед бегущей девушке и прикрыл глаза, стараясь запечатлеть образ, поместить его в картину жизни, где хранятся самые лучшие моменты. Этот эпизод вполне достоин того, чтоб его увековечили. И английский язык тут кстати оказался: не надо искать повода перейти на ты.

Красавица вернулась быстро. Она словно бы исполнила некий обязательный ритуал, с которым чуть припозднилась, и теперь обратно шла неторопливо, выжимая по пути волосы. Усевшись рядом с Виктором, она представилась:

– Меня зовут Кэй! Кэй Симмонс.

Виктор вздрогнул, услышав имя. Она заметила это и нахмурилась.

– Что-то не так с моим именем?

– Ох, прости! Просто имя интересное, – слукавил инспектор. – А я – Виктор. Виктор Кудрявцев.

– Имя и правда интересное. Оно значит «море».

– Оно тебе очень идет!

– Спасибо! – Кэй смущенно улыбнулась и неуверенно спросила: – Ты – русский?

– Точно! – кивнул Виктор.

– И как тебя занесло в наши края? – поинтересовалась она. – Ведь ты не турист, верно?

– Не турист, я тут по работе, – не стал отпираться Виктор. – Собираю кое-какие сведения. Причем о твоей тезке.

Девушка задумалась, затем внимательно и серьезно, даже как-то изучающе поглядела на Виктора.

– О Кэй Маттау, – уверенно сказала она через несколько секунд размышлений.

– Совершенно верно, – и на этот раз согласился инспектор. – Ты что-то знаешь?

– У нас эту историю знают все, но не всем ее рассказывают, – девушка нахмурилась.

– Ну, кое-что я все ж таки узнал у смотрителя «Базы джедаев».

– А, у Миши-робота, – кивнула она. – Тогда другое дело.

– Робота? – изумился Виктор.

– Нет, нет, мы его просто так зовем, – улыбнулась девушка. – Он хорошо чинит сервиков, словно бы и сам им родня.

– Ну, вам видней. Я только знаю, что он дальний потомок Кэй Маттау.

– Да, – грустно ответила девушка. – Он потому и странный немного.

– Я бы не сказал, – с сомнением произнес Виктор. – Нормальный парень.

– Ну, приезжему он вряд ли покажется странным. Да и настоящих странностей ты, по всей видимости, насмотрелся немало. Хоть Оаху и большой остров, но многие друг друга знают, встречались хотя бы мельком. Короче говоря, всю их семью по сю пору считают несколько loco – сбрендившими. Сам Миша разговаривает со своими машинами, когда чинит, и они после его рук редко ломаются. Почти кахуна-лапаау – исцеляющий. Ничего удивительного, что он такой, раз сама Кэй время от времени видела в закатах над океаном лица умерших. Иногда ей грезились зубастые осьминоги. Да еще после этого она начинала вести себя странно. Представляете, как на нее смотрели? У нас тут и сейчас принято немножко верить в колдунов, а уж в те времена люди к ней старались не приближаться, хотя и знали, что она – одна из выживших с «Дилоса».

– А в чем выражались странности?

– Я не вникала. Вроде бы Кэй садилась на землю и мертвой хваткой цеплялась за любой подходящий предмет. Бедняжку приходилось буквально отрывать от него и тащить в дом.

– Да, и правда необычное поведение. Хотя если говорить про Мишу – многие мастера из тех, кто любят свое дело, так работают. Ну а кибернетика – дело и само по себе на грани магии.

– Угу, я понимаю. Но проекция давних событий еще вполне явственна.

Виктор про себя отметил, что если видения Кэй описаны в дневнике, то на них следует обратить особое внимание. Вероятность того, что на «Дилосе» женщина видела нечто страшное, – достаточно велика. А за этими видениями могли следовать какие-то воздействия. Например, ветер, качка, тряска. Если проблема в т-стабилизаторе, то и гипотеза вполне себе стройная вырисовывается. В случае неисправности генератора трясло «Дилос» при спуске немилосердно, это как пить дать. Эксперты-технари обкатают на модели и наверняка подтвердят. Потом медиков о воздействиях разнообразных вибраций немного повыспрашивать. Разгадка безумия наверняка где-то там рядышком отыщется. Да, пожалуй, не вредно подкинуть эту гипотезу на растерзание аналитикам, если они мимо нее пройдут, конечно.

А может, стоит для разнообразия что-нибудь невероятное предположить? Ведь отбыли из колонии почему-то всего четверо. Вдруг убегали все, а остальные эвакоботы по какой-то причине упали на поверхность Венеры? Нет, слабо верится. Даже меньше чем в то, что часть «Дилоса» откололась или что колонистов пожрали венерианские чудища.

Виктор припомнил все, что знал про эвакоботы. А знал он достаточно много, практически на уровне эксперта. Помимо того, что во всех пособиях ОЗ подробно расписаны их характеристики, не раз приходилось руками собирать мелкие остатки подобных машин и восстанавливать картину аварии. Вообще, большинство расследований крупного инцидента в космосе начиналось со спасения людей, находившихся либо в скафандрах, либо вот в таких эвакуационных катерах. А «черные ящики» этих машин зачастую давали бесценную для изучения причин катастрофы информацию.

Итак, каждый из эвакоботов рассчитан на сто человек. Но в случае чего, он потянет и сто двадцать, хотя в таком случае пассажирам придется изображать пресловутых сельдей в бочке. Эвакуационные боты до сих пор почти такие, как были две сотни лет назад. Однако ушли с «Дилоса» только четверо… Что ж, возможно, что из-за паники эти люди просто не дождались остальных. Или они были последними, что куда вероятней. Да, дневник. Надо обязательно прочитать дневник. Или даже нет: пусть лучше аналитики займутся делом. Дать им все, что известно, иначе и свихнуться недолго.

– Эй, ты куда сбежал? – нахмурившаяся Кэй осторожно тронула плечо Виктора.

– А? Ох, прости, задумался, – он потряс головой, словно пытался избавиться от песка в волосах.

– Не извиняйся. К тому же тут больше моей вины, – она махнула рукой, – Я же тебе эту историю поведала, а она кого хочешь с ног свалит.

– И молодец! Ты мне очень помогла.

– Еще бы! Тем более что для Миши это больная тема. А вот ты изволь ответить на вопрос: для чего тебе вся эта информация?

– Я работаю в ОЗ. Выясняю обстоятельства, приведшие к катастрофе колонию на Венере. Может быть, ты в курсе, что скоро достроят атмосферную лабораторию?

– А, ОЗ хочется устроить еще одну катастрофу, – оборвала его на полуслове девушка и вскочила на ноги. – Одной мало?

Виктору показалось, что от взгляда Кей вот-вот вспыхнут сухие выбеленные солнцем ветки, лежащие на песке.

– Успокойся! Я как раз и выясняю, что произошло с предыдущей, чтобы избежать повторения трагедии. Но и меня пойми: раньше колония на Венере была попыткой освоения планеты, а теперь – ключ к дому меж звезд для всего человечества. И нужны очень веские доводы, чтобы отказаться от подобной цели. Иначе и страдания бабушки Кэй, и гибель экипажа «Дилоса» окажутся бессмысленными.

– Что ж, ты, пожалуй, прав, – Кэй досадливо закусила губу. – Но как бы то ни было, мне очень трудно понять тех, кто готов отправить на Венеру вторую экспедицию, старательно вычистив воспоминания о неудаче первой.

Виктор растеряно улыбнулся и пожал плечами.

– Мне это тоже не нравится.

Она кивнула и подняла с травы одежду.

– Извини, мне пора бежать на работу. Было приятно поболтать!

– Приятно? Что-то не верится.

– Правда-правда! – она обезоруживающе улыбнулась и подала ему руку. – Нам надо будет как-нибудь еще разок встретиться, ладно?

– Обязательно!

Виктор осторожно пожал узенькую хрупкую ладошку.

– Тогда – до свидания?

– До свидания!

Она уже почти дошла до валунов у конца дорожки, когда Виктор вспомнил, что не спросил о работе девушки. Не слишком-то учтиво получилось.

– А чем вы занимаетесь, Кэй? – крикнул он ей вслед.

– Я – биолог! – прокричала девушка в ответ, села на велосипед и уехала.

– Биолог Кэй… Ну надо же! – пробормотал Виктор.

Его сперва удивило совпадение профессии и имени, но чуть позже он сообразил, что тут все далеко не случайно. Девушка удивительно много знала о своей тезке. Выходит, что бабушку Кэй Маттау далеко не все считали ведьмой. А интересно, вдруг молоденькая Кэй и вовсе приходится дальней родственницей биологу колонии?

Взяв палочку, Виктор разровнял песок и провел линию. На одном конце поставил букву Д, на другом – А. Итак, известно, что Айк знает о «Дилосе» все. Эх, будь в наличии пароль, то решалась бы проблема в секунды. Но прямого пути, увы, нет. От буквы Д инспектор провел короткий отрезок и обозначил его К. Дневники Кэй может быть помогут хоть немного разобраться с чертовщиной, что свела людей с ума. Но даже сейчас уже понятно, что произошло некое воздействие, в результате которого спасшиеся стали бояться как-то связанных с видениями несчастий. Пририсовав к букве К еще один отрезок, Виктор изобразил на другом его конце букву М и знак вопроса, а вместо точки воткнул палочку. Хорошо бы, конечно, как-то деликатно выяснить у Миши, что еще за фобии были у его прапрабабушки и прапрадедушки. Хотя, возможно, и не стоит. Что ж, тут, пожалуй, все. Инспектор обвел прутиком схему, нарисовал рядом еще кружок и вписал туда буквы ОЗ. Затем соединил оба круга прямой линией: причины и следствия – аналитикам. Он хотел продолжить изыскания, но в поле зрения попала чьи-то волосатые ноги. Виктор поднял голову.

– Загораешь или работаешь? – невесть откуда возникший Миша присел на корточки и с интересом разглядывал рисунок.

– А, ерунда, – Виктор небрежным движением смел схемку. – Ты все?

– Ага! Сейчас искупнусь и заброшу тебя в порт, – пообещал парень, быстро раздеваясь. – Мне тут домашнюю работу подкинули – в кузове лежит.

– Добро!

Инспектор с неохотой поднялся и принялся одеваться, размышляя о том, как хорошо было бы побездельничать здесь еще пару дней. И он дал себе зарок, что обязательно вернется сюда, но уже как турист, чтобы без всяких интервью и расследований, ни о чем не думая валяться на песке и слушать споры волн и ветра.

– Готов? – Миша ладонью смел с коротких волос воду и натянул шорты прямо на мокрые плавки. Безрукавку он отряхнул от песка, но надевать не стал. – Пойдем, доставлю тебя в Гонолулу.

Они забрались в кабину. Пикап солидно заворчал и тронулся в путь. Про себя Виктор отметил, что у Михаила отлично получилось соорудить имитатор звуков могучего мотора, что в древности работали на ископаемом топливе. Инспектору как-то пришлось слышать реальные двигатели подобного типа – разницы не заметно.

Вырулив со стоянки на автостраду, Миша отпустил руль и расслабился. Здесь движением заведовала диспетчерская дороги, не допуская к процессу человека. Виктор вздохнул, чувствуя разочарование из-за разрушенной иллюзии. Парень истолковал вздох по-своему.

– Да вернешься еще. Как закончишь дела – прилетай. Я тебе такие места покажу, что рот забудешь закрывать.

– Обязательно! Только, боюсь, не скоро получится. Если в дневниковых записях не найдется какая-нибудь ключевая подсказка, конечно. Но на это слабая надежда. На моей памяти крайне редко кто был способен беспристрастно и четко описать страшные события. Но может, у Кэй получилось… Слушай, а были у нее какие-то особенные фобии?

– Это так важно? – вопросом на вопрос ответил Миша и, поджав губы, хмуро взглянул на Виктора.

– Очень важно! Из повторяющихся кошмаров можно вывести закономерности и найти причину их возникновения. Аналитики ОЗ размотали бы клубок довольно быстро.

– Чего-то конкретное назвать трудно. Наверное, лучше об этом почитать в дневнике, – глядя в окно сухо произнес Миша. – Например, Кэй боялась океанских закатов, но не всех. Боялась землетрясений, но по-другому себя вела.

– А могла их предсказать?

– Понимаешь, почти все, кто родился на острове, привыкли к небольшим землетрясениям. Тут все ж таки не Большой остров, вулканов действующих нет, поэтому замечаем только те потряхивания, что посильнее. Безусловно, некоторые местные жители могут их и предсказать. К слову, землетрясений, чтобы угрожали разрушениями, тут вроде бы не случалось. Да и не в них дело. Бабушку волновали несколько иные вещи, – Миша прищелкнул пальцами. – Не могу сформулировать. Вот, например, чем интересней форма облаков на закате, чем дольше скрывается солнце за горизонтом, тем сильнее ее страх перед землетрясением. И Василий тоже боялся таких явлений, если верить рассказам, хотя у него это проявлялось в меньшей степени. Но, возможно, надо учитывать, что он не местный.

– Потому они уехали подальше от побережья и навсегда поселились в заповеднике? Но закаты и землетрясения – везде.

– Да, конечно. Тут еще одно… Тогда люди думали, что Кэй приносит несчастья, боялись ее. И теперь боятся. Потому мне трудно все с этим связанное объяснять. Да и не хочется, если честно.

– Извини, Миша! Намекни, если с души воротить начнет, или пропусти совсем.

– Да ничего. Остров у нас хоть и крупный, но как бы маленький: память о событиях здесь консервируется на века. К сожалению, тень прошлого накрывает потомков. И мои родители ушли в заповедник по тем же причинам. И я присматриваю за отелем, который стоит на отшибе…

– Возможно, лучшим выходом для тебя станет переезд?

Миша грустно улыбнулся.

– Не станет. В некотором смысле мы, островитяне, похожи на колонистов «Дилоса». Только если там они были в плену Венеры, то здесь мы цепляемся друг за друга. Общей памятью, общими предками, нашей уникальной природой, легендами держит нас остров. И каждый покинувший его стремится вернуться. Скорее всего, поэтому среди колонистов «Дилоса» большинство и составляли выходцы из островных поселений.

– Правда?

– Я в дневниках прочел, но можно проверить и по спискам. Мне кажется, что так и есть на самом деле. Островитяне наверняка быстрее адаптируются к жизни в небольших общинах.

– Вряд ли все так уж просто… – начал было Виктор, но затем решил не спорить, а просто сделал себе пометку на досуге обдумать плюсы и минусы подобного способа подбора экипажа.

Пожалуй, не исключено, что предыдущее место жительства имело большое значение. Коль скоро колония чем-то сродни отделенному от большой земли острову, то и колонисты меньше будут стремиться ее покинуть.

Михаил спохватился, что надолго отвлекся от дороги, и взялся за руль, но автоматика уже давно перехватила управление. Пикап успел самостоятельно съехать на боковую полосу и повернуть направо.

– Вот, почти прибыли, – констатировал Миша, указывая рукой на терминал аэропорта. – К межконтинентальным линиям тебя, да? Сейчас.

Он коснулся значка на проснувшемся экранчике – стрелочки с пиктограммой лайнера. Пикап выждал, пропустив два кара, и уверенно направился по дороге к прозрачному цилиндру терминала межконтинентальных сообщений. Через пару минут «Сильверадо» затормозил у входа.

– Вот мы и на месте. У тебя еще уйма времени до вылета. Не будешь скучать? – спросил Михаил, взглянув на часы.

– Ничего, я посижу, кофейку выпью, – махнул рукой Виктор. – Думаю, до вылета еще успею немного поработать. Да и тебе пациента на ноги ставить надо, – мотнул головой в сторону кузова Виктор.

– Что да то да. Надо заняться. В общем, мы договорились: ты берешь отпуск и летишь ко мне. Даешь слово?

– О чем разговор! Как только – так сразу.

– Тогда счастливого пути тебе, волшебник страны ОЗ!

– Спасибо! – улыбнулся Виктор. – Обязательно еще свидимся.

– Вещи не забудь!

Они пожали друг другу руки. Инспектор достал из кузова сумку, мельком оглядев лежащий на полу непонятный механизм, чем-то смахивающий на чудовищную актинию, и махнул рукой. Миша помахал в ответ, и пикап, взревев напоследок симулятором мотора, отчалил.

Внутри терминала оказалось прохладно и пусто. Похоже, что ночные рейсы пассажиры не жаловали. Значит, отсюда и лайнер пойдет до транзитной точки практически пустым. Это к лучшему: можно подобрать себе удобное местечко.

За прозрачными стенами угасал закат, но не допуская, чтобы сгущалась тьма, эстафету дня перехватил искусственный свет, плавно увеличивая яркость светильников. Виктор нашел в зале ожидания местечко поукромней, уселся к столу и включил его. Над столешницей повис экран с эмблемой планетарного Информаториума. Покрутив в пальцах пластинку «черного ящика», инспектор установил ее в считыватель и в тот же миг выдернул ее обратно. Пальцы подрагивали, сердце бешено колотилось, на лбу выступила испарина. Проанализировав состояние, Виктор с отвращением к себе вдруг понял, что боится Айка! Дурацкий иррациональный страх, что могучий квазир, оказавшийся в состоянии уничтожить информацию, не становится перед уничтожением инспектора, сующего всюду свой любопытный нос. Вот сейчас невидимая длань ударит, сомнет, размажет. Или, в крайнем случае, сотрет данные.

– Ерунда какая! Кибербога себе напредставлял какого-то… – злясь на себя, процедил сквозь зубы Виктор и вновь вставил карточку в считыватель.

Подобный вывод кроме как дурацким и вправду не назовешь. Айк в принципе не может стать убийцей. В базовой логике любого компьютера заложена необходимость быть другом и защитником человека. Поэтому чем дальше квазир способен просчитать последствия, тем аккуратней он становится в применении чего-либо. С учетом «теории КВО» – капли в океане, конечно. Нет, разумеется, подобной «теории» в науке не существует, но приколисты с «Седьмого неба» так остроумно окрестили работу квазира по расчету влияния тех или иных действий на последующие события. По «теории КВО», если искусственному интеллекту приказать что-то спрогнозировать и не ограничить прогноз четко очерченным горизонтом, все вычислительные мощности переключатся на бесконечный расчет событий. Чем мощнее квазир – тем сильнее он увязнет в прогнозах.

– Представь себе каплю, падающую из тучи в океан, – объяснял как-то за чашкой кофе один из богов вычислительного отдела. – Помимо множества разных других физических явлений, капля порождает и кольцевые волны, которые постепенно расширяются, изменяют форму, сталкиваясь со множеством влияющих на них факторов; сглаживаются. Даже то, что происходит с волнами через пару секунд, очень трудно просчитать. Любая вычислительная машина, обладающая набором точных инструментов, быстро доберется до максимума своих возможностей и остановится. А квазир еще и предположения начнет строить, основываясь на результатах последних замеров и выводов. Да, это будут очень интересные, но совершенно бесполезные ветвления вероятностей. Задача раздробится на миллиарды переменных и заблокирует работу искусственного мозга бессмысленными и бесконечными вычислениями. Чтоб этого не произошло, мы ввели определенный порог или, если угодно, барьер, на подходе к которому задача будет считаться решенной. То есть, перед самим барьером квазир соображает на всю катушку, а вот что будет дальше – ему безразлично. К этому моменту многочисленные вторичные «волны» и так уже окажутся настолько несущественными, что последствия их воздействий окажутся неотличимыми от тех, что возникли бы в результате естественного хода событий.

В общем – да, глупо бояться Айка, пусть он может, и даже должен, считать не только «в лоб», но и используя нестандартные ходы. Однако машина, сколь бы совершенной она ни была, не в состоянии испытывать эмоций и ненавидеть того, кто работает против нее. Она и лгать-то не умеет, только «хитрить в пределах правды», как говорят отдельщики. Ведь та ложь, которую Айк прислал Мише, наверняка умудрилась не быть ложью. Айк отыскал какой-то способ одновременно и соврать, и сказать правду.

Виктор открыл в блокноте страницу с оригиналом письма и запросил в Информатории переводчик с гавайского. Перевод нескольких слов подтвердил догадку. Собственно, чтобы понять хитрость Айка, хватило бы и одного выражения «Ka mea noiʻi». Оно переводилось и как исследователь, и как журналист.

– Молодчина, квазир! – искренне восхитился Виктор, убирая блокнот.

Можно только завидовать тому, насколько ювелирно Айк обращается с информацией. Без всяких сомнений, в сведениях, собранных машиной, наверняка фигурировали и отчеты о попытках взять интервью у родственников бабушки Кэй. И он, пройдоха, четко знал, чем попытки эти заканчивались. Мало того, даже просчитал, что в результате его дезинформации никакого сколько-нибудь серьезного вреда никому причинено не будет.

– Ладно, дружище, мы с тобой на эту тему еще потолкуем, – весело пригрозил Виктор Айку.