Текст книги "Самая сладкая ложь (СИ)"
Автор книги: Анастасия Эльберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 33 страниц)
… За эти семь лет в ее бывшем муже ничего не изменилось. Он остался таким же нежным, так же тонко чувствовал ее, как раньше. Правда, Марике показалось, что в нем появилось что-то более глубокое, мудрое, спокойное, которым он хотел поделиться с ней. Когда-то они могли проводить наедине долгие часы, будто специально растягивая время, и медленно наслаждаться друг другом. Так было и на этот раз, только теперь Марика гораздо острее чувствовала каждое мгновение и жадно впитывала происходящее.
– Я мог бы умереть ради того, чтобы насытиться тобой, – шепнул он ей, и она вспыхнула – Константин был единственным мужчиной, откровенность которого, пусть и совершенно естественная, как и все, сказанное им, каждый раз заставляла ее краснеть.
– Только после того, как умру я, – ответила она и подумала о том, что сейчас действительно могла бы умереть, но не до того, как она снова прикоснется к этому забытому чувству опустошенности.
… Уже пару минут Марика осторожно расчесывала волосы пятерней, но подавать голоса не торопилась. Она полулежала, облокотившись на подушку, и разглядывала лежавшего на расстоянии вытянутой руки от нее Константина. Он тоже молчал, вероятно, ожидая, что она заговорит первой.
– Наверное, мне следует предложить тебе выпить, – наконец, сдалась Марика. – Хочешь?
– Прямо сейчас? – спросил он рассеянно. – Не хочу.
– А чего же ты хочешь? – улыбнулась она.
– Я хочу, чтобы ты вернулась туда, где была несколько минут назад. – И Константин положил ладонь на покрывало рядом с собой. – А я вернусь в ту реальность, где я был несколько минут назад. Самым лучшим вариантом было бы не возвращаться оттуда вообще, но утром мне, увы, придется это сделать.
– Так уж и быть, – согласилась Марика и легла, обняв подушку. – Но потом мы выпьем.
Константин погладил ее по волосам, коснулся лба и медленно провел пальцами ниже, до губ и шеи.
– Я расскажу тебе, какой сон снится мне почти каждую ночь, – сказал он. – Я просыпаюсь, а ты спишь рядом со мной. Так, как и было раньше. На часах начало шестого, я выключаю будильник, надеясь, что он тебя не разбудил. Одеваюсь, спускаюсь вниз, пью кофе. А перед тем, как уйти, я снова поднимаюсь в спальню. Целую тебя и шепотом желаю хорошего дня. И в тот момент, когда я поднимаюсь, я испытываю непередаваемо сильное чувство страха. Мне кажется, что тебя в спальне не будет. А потом я просыпаюсь. И это такое же утро, на часах начало шестого. Только тебя рядом нет. – Он помолчал. – Я, наверное, тебе ни разу не снился. Да?
Марика подвинулась чуть ближе к нему, и он обнял ее за плечи.
– Снился, – ответила она. – Хочешь, расскажу?
– Конечно, – согласился Константин.
– Помнишь, мы во время свадебного путешествия жили в замке в Баварии? Мне снилось, что мы ужинаем. Мы сидим на открытой веранде, вокруг ни души. Уже давно стемнело, стало прохладно. Ты снимаешь пиджак и предлагаешь мне его, но я отказываюсь. Через пару минут ты говоришь, что я могу простыть, и это испортит мне всю поездку. Но я говорю, что мне не холодно. А потом мне действительно становится холодно, и я говорю тебе: «Ладно. Так уж и быть. Если джентльмен решил замерзнуть, то я приму его пиджак». А ты улыбаешься и говоришь: «Вот. Так-то лучше. Теперь нам обоим будет теплее».
Марика поднялась и, подойдя к окну, приоткрыла шторы.
– Подумать только, – снова заговорил Константин, – мы целых три месяца разъезжали по Европе. А сейчас я и представить себе не могу, что можно провести три месяца вот так – гулять и ничего не делать.
– Как это – ничего не делать? У нас было много дел! Мы изучали достопримечательности, ходили по магазинам, покупали одежду и книги, исследовали рестораны, театры, музеи и картинные галереи. А в оставшееся время мы занимались любовью. У нас было много оставшегося времени, так что мы были постоянно заняты, – добавила она после паузы.
Марика села в кресло у окна. Она наклонилась вперед, и свет луны упал ей на лицо.
– Я хочу задать тебе вопрос. Личный. Можно? – спросила она.
– Ты можешь задать мне хоть тысячу самых личных вопросов.
– После меня у тебя были женщины? То есть, такие… ты понимаешь. Не только ради секса.
– Неужели ты считаешь, что я способен встречаться с женщиной только ради секса?
Она замотала головой.
– Конечно же, нет! Я плохо объяснила.
– Я понял, о чем ты. Были. Но это были не те женщины. Кроме одной, пожалуй.
Марика выслушала рассказ о Лие, ни разу не перебив Константина и не произнеся ни единого звука.
– Я не верю в случайности, – сказала она задумчиво. – Все, что происходит, должно было произойти.
Константин кивнул.
– Как поживает твой… мужчина? Асаф, ты так его назвала? Если ты заговорила о детях, то, значит, у вас все хорошо. Повторюсь, я очень рад за тебя.
Выслушав эти слова, Марика слегка сгорбилась и вздохнула, после чего поднялась.
– Наверное, я соглашусь выпить. Виски тебя устроит? Мне не хочется идти на кухню за выпивкой.
– Да, конечно. – Он улыбнулся. – Ты держишь виски в спальне? Пьешь по ночам? Или по утрам?
– Твой юмор, как всегда, тонок и неуместен.
Константин смотрел на то, как она наполняет невысокие стаканы и, взяв один из них, делает пару больших глотков.
– Да, действительно, шутка была неуместной, – сказал он, изучая ее. – Ты пьешь как алкоголик. И совсем не как женщина, которая собирается завести детей.
Марика сделала еще один глоток и, снова устроившись в кресле, взяла с подоконника пачку сигарет.
– Ты, помимо всего прочего, еще и куришь, – снова заговорил он. – Мне кажется, я чего-то не понимаю.
– Кто же, как не ты, говорил мне, что плохие привычки делают жизнь приятнее, когда я уговаривала тебя оставить алкоголь и сигареты? Я решила, что в моей жизни не хватает приятных вещей.
– Понимаю, но не ты ли говорила мне о своих далеко идущих планах?
Она закурила, глубоко затянулась, выпустила дым через ноздри.
– Хорошо, я расскажу тебе о своих далеко идущих планах, – сказала она. – Начнем с того, что я уже давно не общаюсь с Асафом. Лет пять, если не больше. Мы жили вместе около года. Хотя нет – месяцев семь-восемь. После этого я выгнала это ничтожество, потому что оно только и делало, что тратило мои деньги. Их у меня достаточно, но это еще не значит, что я позволю кому-то садиться мне на шею. Он плакал, просил у меня прощения, покупал цветы, ползал передо мной на коленях. Но к тому времени он мне настолько опостылел, что мне было абсолютно все равно. Расставшись с ним, я с головой ушла в работу. Начинала новые проекты, заканчивала их и начинала новые. За пару лет я достигла таких успехов, о которых в свое время даже не смела и думать. Я вкладывала в недвижимость, заключала сделки, подсчитывала прибыль. Я начала писать докторат, преподаю основы финансового анализа. Мне хотелось занять себя до конца, сделать так, чтобы в моих сутках не было ни одной свободной минуты, чтобы у меня не было времени дышать и думать о том, что все, что у меня есть – это цифры, акции, деньги и биржа. Я говорила себе, что сделала выбор в пользу карьеры. Не всем стоять у плиты и нянчить детей. Я убеждала себя в том, что я – успешная деловая женщина, которая сделала карьеру в мужском мире денег, и теперь иду, на шаг, а то и на два опережая самых умных и расчетливых финансистов. Но когда я ложилась спать в два ночи для того, чтобы встать через три-четыре часа и снова куда-то помчаться, я смотрела на телефон и думала о том, что хочу позвонить тебе.
Константин к тому времени уже сидел на кровати, сложив руки на коленях, и разглядывал стоявший у его ног стакан.
– Почему ты не позвонила?
– Я считала, что это будет проявлением слабости. Ты знаешь, я редко отступаю от принятых решений.
– Да, вопрос был лишним. Я ждал именно такого ответа.
– Был период, когда мои дела шли не очень гладко. Состояние у меня было подавленное, я не знала, что делать, мне было необходимо что-то изменить, может, встретиться с кем-то, поговорить. Тогда ощущение того, что я ошиблась, сказав тебе тогда о своем уходе, стало особенно сильным, и я сказала себе: я вернусь домой и позвоню тебе. В тот день я поехала на биржу, мне надо было уладить кое-какие дела в конторе, потому что мой секретарь был в отпуске. На бирже я встретила Эвана. Мы разговорились, и он рассказал мне, что ты встретил чудесную девушку – правда, совсем тебе не подходящую – и скоро на ней женишься, так как выглядишь абсолютно счастливым. Вечером того же дня мне позвонил один из моих коллег и предложил помощь в устройстве проекта. Проблема была решена, дела снова пошли в гору, но у меня было такое чувство, будто у меня выбили почву из-под ног. Конечно, у меня были мужчины, много. Но все они были лишними, ненужными. Только для того, чтобы быть, но не больше.
Константин поднялся, взял стакан и сел в кресло напротив нее.
Марика закурила в очередной раз и снова ссутулилась, опершись локтями на колени.
– Ну, а потом – старая известная песня. Я начала выпивать по вечерам, курить по паре сигарет в день. Потом стала пить чаще, купила пачку. Теперь я курю почти пачку в день. Правда, пью в последнее время реже. С утра болит голова, если выпью лишнего.
– И спорт, судя по всему, ты тоже забросила?
– Нет, что ты. Я просто занимаюсь реже. Ну, сегодня мы с тобой уже выполнили двухдневную норму, и это только начало, – улыбнулась она.
– А пить тебе не надо. И курить тоже. Это, по меньшей мере, портит цвет лица.
Марика взяла со стола небольшое зеркало и внимательно оглядела себя.
– Я жутко выгляжу, – сказала она. – У меня не только ужасный цвет лица, но и куча морщин. По мне истосковался пластический хирург.
Константин посмотрел на нее. На лице Марики можно было разглядеть разве что следы недостатка сна и усталости, свойственные успешным людям. Ее кожа по-прежнему была идеально гладкой, если не считать легкой тени мимических морщин вокруг глаз. Аристократическая бледность, которую сейчас нарушал нежный румянец, не приняла болезненного оттенка, контур губ до сих пор был четким, а сами губы по-прежнему были полными и чувственными, и, казалось, вот-вот их уголки дрогнут в насмешливой и дерзкой улыбке. Разве что наглец дал бы Марике больше тридцати.
– Это неправда, – заговорил он.
– Тебе тридцать четыре, Константин, а мне тридцать восемь, – ответила она. – Сколько бы я ни поддерживала себя в форме, сколько бы ни тратила денег, времени и сил на спорт и косметические процедуры, я старею. – Она опустила глаза и, как ему показалось, всхлипнула. – Скоро от всего этого не останется и следа. Мне скоро сорок, понимаешь? А что у меня есть? Швейцарский счет? Тысячи долларов, которыми исчисляется мое состояние? Что я сделала помимо всего этого? Мой брат женат, у него двое детей. А что сделала я?
Он взял ее руки в свои.
– Я часто задаю себе подобные вопросы, но время не повернуть вспять, как бы мы этого ни хотели.
Она осторожно убрала руки и посмотрела на него.
– Ты до сих пор считаешь меня красивой? – спросила она тихо.
– Я считаю тебя самой красивой женщиной на свете, потому что я люблю тебя. – Он снова сжал ее пальцы. – Скажи мне, что у меня есть возможность вернуть то, что было. Ты знаешь, как это мне нужно.
– Мы не сможем вернуть то, что было. Люди не умеют этого делать.
– Тогда скажи мне, что ты хотя бы немного разделяешь мои чувства. Я прошу тебя. Умоляю, если хочешь. Ты можешь не отвечать. Просто кивни, улыбнись, посмотри на меня, дай мне какой-то знак. Весь мой мир, вся моя жизнь сосредоточена в тебе. Мне нельзя было отпускать тебя. Это была самая страшная ошибка, которую я когда-либо совершил.
Марика положила ладонь ему на лоб.
– Мне нужно время, – сказала она. – Мне нужно успокоиться и обдумать все хладнокровно. Обещаю, через несколько дней я обязательно отвечу тебе. Но не сейчас.
– Я буду ждать целую вечность, если это потребуется.
– Ну, вот и хорошо. – Марика поднялась. – Спать мне расхотелось. Может, ты хочешь взглянуть на черновик диссертации?
– Конечно. Как же ты пренебрежешь мнением такого эксперта, как я? Но только не сейчас. Сейчас я сделаю то, что уже давно замышляю.
Вопрос «что?» Марика так и не задала, потому что через секунду Константин подхватил ее на руки. Она взвизгнула – то ли испуганно, то ли восхищенно – и вцепилась в его плечи.
– Что с тобой? – рассмеялся он. – Тебя давно не носили на руках?
– Если честно, я уже и не помню, когда удостаивалась такой чести в последний раз.
– А ты говоришь – выпить, диссертация. Нужно срочно исправлять положение, а диссертация будет потом. – Он поцеловал ее в шею и осторожно опустил на кровать. – Ты пахнешь так же, как и раньше. Я тебе говорил?
– Нет, – улыбнулась она, забираясь с ногами на кровать. – Но я обижусь, если все закончится словами!
Глава 27
Константин снял солнцезащитные очки, разглядывая рисунок, поморщился, прикрыв глаза ладонью, и снова надел их.
– В очках слишком темно, а без них солнце слепит глаза, – уведомил он Берту. – Давайте продолжим после обеда.
– Думаю, это хорошая идея, сэр, – ответила та. – Хотя, конечно, было бы неплохо посидеть на свежем воздухе, пусть сегодня и жарковато.
Константин согласно кивнул и сел в одно из плетеных кресел у стола.
– Погода отличная. – Он взглянул на небо. – Знаете, что? Я поеду в Европу. На месяц. Несколько дней на каждую страну. Возьму небольшую сумку, фотоаппарат, несколько книг, компьютер и поеду отдыхать.
Берта взяла графин с апельсиновым соком и наполнила стаканы.
– Ах, сэр. Если бы я когда-нибудь могла позволить себе вот такую вот экскурсию по Европе. Я была только в Италии, Франции и Испании, и еще в Праге и Венгрии – проездом.
– Так едемте со мной. А в Италии мы пойдем в оперу. Что скажете?
– Я бы с удовольствием поехала с вами, сэр. Но мне кажется, что вам лучше поехать одному. У вас найдутся и дела, и пища для размышлений.
– Вы правы. – Константин сцепил пальцы и посмотрел на цветущие кусты. – Вы только посмотрите, как тут все разрослось! И цветет. Может, посадить еще розы? Боже мой, да это верх безделья – думать о том, что надо покопаться в саду…
– Что вчера сказала доктор? – спросила Берта, освобождая от упаковки лежавший на столе круглый пирог.
– О, новости у меня хорошие. Слава Богу, никакой биопсии мне делать не надо. Даже если это и опухоль, то доброкачественная. Наверное, она сделала такие выводы из того, что я до сих пор не ослеп, а голова в последнее время у меня болит все реже и реже. – Константин пожал плечами, выражая недоумение. – Все же чудаки они, эти врачи. Сначала напугают до смерти, а потом говорят: все в порядке, жить будете. Если, конечно, не умрете.
Берта прислушалась.
– Звонит телефон, сэр, или мне кажется? – спросила она.
– Не слышу. Я подойду к аппарату. Может, позвонят еще раз.
Экономка проводила его взглядом и взяла лежавшее на столе вязание.
Константин отсутствовал пару минут, за которые звонивший вполне мог повторить попытку.
– Сэр? – позвала Берта, повернувшись к открытым дверям веранды.
Ответом ей была тишина, а поэтому она поднялась и, оставив вязание, отправилась в дом.
Константин стоял у окна рядом со столом, на котором стоял телефонный аппарат. На секунду Берте показалось, что ему нехорошо – он смотрел на телефон, и на его лице прочно застыло выражение не то недоумения, не то легкого шока.
– Сэр? – повторила она. – С вами все в порядке?
– Помолчите, сделайте одолжение, – попросил он и нажал кнопку автоответчика. – Я хочу послушать это еще раз.
– Где же ты можешь быть в такой час, да еще в выходной? – произнес женский голос. – Думаю, ты просто сидел на веранде и не слышал телефонного звонка. Или же ты еще спишь. Я знаю, тебе сейчас нужно много спать и восстанавливать силы. Во всяком случае, ты прослушаешь это сообщение. Или же не прослушаешь, я сделаю тебе сюрприз, потому что я еду к тебе. После того вечера я много размышляла о тебе, о себе, о наших отношениях и пришла к выводу, что нам следует поговорить. Я жалею о некоторых вещах, которые сказала тебе тогда. Да и вообще, я жалею о многих вещах, которые тебе говорила, и о многих вещах, которые делала. Я понимаю, что мне надо было быть терпимее и мудрее. И еще… – Женщина замолчала на пару секунд, после чего продолжила: – Мы поговорим об этом, когда я приеду. А потом нам предстоит нанести важный визит.
Автоответчик щелкнул, и аппарат повторил стандартную запись, сделанную хозяином дома:
– Здравствуйте. Я не могу ответить на ваш звонок по определенным причинам. Если вы оставите мне сообщение, я обещаю перезвонить сразу же после того, как прослушаю его. Если это дело, которое не терпит отлагательств, вы можете позвонить на мой сотовый телефон. Его номер вы можете набрать автоматически, нажав цифру «3». Убедительно прошу вас не оставлять сообщения рекламного характера.
Константин положил трубку и присел в кресло рядом со столом.
– Это… была госпожа, сэр? – спросила Берта осторожно.
– Да, это была госпожа, – ответил он, достав сигареты и подвинув к себе пепельницу.
Берта достала из-под стола табуретку с мягким сиденьем из темно-зеленого атласа и села напротив него.
– Но… не понимаю. Вы снова вместе? – задала она очередной вопрос.
– Я бы тоже хотел знать ответ на этот вопрос, – ответил он.
Звонок в дверь заставил Берту подняться, но Константин оказался быстрее.
– Я открою, – сказал он.
Марика была одета в длинное платье из белого шифона, поверх которого был накинут легкий плащ. В руках она держала сумочку и большую соломенную шляпу.
– Доброе утро, – поздоровалась она, посмотрев на Константина поверх больших и немного старомодных солнцезащитных очков. – Весна уже на подходе. Ну? Ты сидел на веранде или спал?
– Я сидел на веранде. Прошу прощения, я даже не успел переодеться.
– Ничего страшного. Главное, ты дома. – Она подала ему руку. – Ты выглядишь лучше, чем во время нашей последней встречи, хотя вид у тебя до сих пор усталый.
– Проходи.
Марика сняла очки и, сделав пару шагов вглубь гостиной, огляделась.
– Тут все так же, как и раньше… – сказала она задумчиво, изучая обстановку. – Господи, тут все точно так же, как было семь лет назад…
Константин прикрыл дверь и, подойдя к ней, остановился у нее за спиной.
– Теперь, когда ты появилась здесь, все действительно так же, как и раньше. – Он обнял ее за плечи. – Теперь все так, как должно быть.
Подошедшая Берта несколько секунд изучала Марику так, будто боялась, что та исчезнет. Гостья протянула ей руки.
– А вот и вы, Берта, – сказала она тепло. – Я скучала.
– И я скучала, – ответила та тихо. – Дайте-ка мне на вас посмотреть. Как вы похудели! И вы, верно, не завтракали?
Марика сделала было попытку уверить экономку, что она не голодна, но успехом попытка не увенчалась. Берта взяла ее за руку и повела на кухню.
– Идемте, вы должны позавтракать. Я приготовлю вам салат, и у меня есть свежий апельсиновый сок.
– Пока ты будешь завтракать, я переоденусь, – сказал Константин. – Или ты хочешь подняться со мной? Я покажу тебе новую мебель в спальне.
– О нет, нет, – покачала головой Марика, улыбнувшись. – Если я поднимусь с тобой, твое переодевание затянется надолго. Кроме того, апельсиновый сок гораздо соблазнительнее новой мебели. И нам с Бертой есть, о чем поговорить.
… Когда стол был накрыт, Берта села напротив гостьи и несколько минут наблюдала за тем, как она аккуратно подхватывает вилкой кусочки огурца с тарелки.
– Как вы поживаете? – заговорила экономка.
– В целом хорошо, – ответила Марика. – Лучше расскажите о себе. Что у вас нового? Как поживает ваша сестра? Как внуки? Дитрих уже учится в школе?
– Да. Анна говорит, что он очень способный мальчик. С Божьей помощью, все здоровы, и все меня радуют. Да разве может быть иначе? – Берта помолчала. – Хозяин очень нуждался в вас все это время. Но, думаю, вы и без меня об этом знаете.
Марика ограничилась легким кивком.
– Тут, конечно, бывали женщины. Но я чувствовала, что вы вернетесь. Я не говорила ему об этом, но, думаю, он это чувствовал. Сердце нас не обманывает.
– С тех пор утекло много воды, но мне хочется… – На долю секунды она позволила эмоциям отразиться на лице, но быстро совладала с собой и вернулась к еде. – Хочется, чтобы все было хорошо.
– Вы так и не вышли замуж?
Марика взяла салфетку.
– Да что вы, Берта. Давайте посмотрим правде в глаза: мужчине нужна женщина, а не аппарат по деланию денег. Мужчине нужна любовь и дети, деньги он может заработать сам.
– Ну вот, я готов, – подал голос появившийся в дверях кухни Константин. – Похоже, ты еще не закончила завтрак. Может, мне стоит к тебе присоединиться? Нет, пожалуй. Просто посижу с вами.
И он занял один из стульев.
Берта пару секунд смотрела на них, а потом улыбнулась.
– Вот, – сказала она, – теперь все действительно на своих местах.
