Текст книги "Самая сладкая ложь (СИ)"
Автор книги: Анастасия Эльберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 33 страниц)
– Я предлагаю не тратить время на пустые разговоры. Пока ты будешь готовить чай, я найду место для портрета. Мне кажется, он бы хорошо смотрелся над кроватью.
Габриэль оглядела стену критическим взглядом.
– Да, пожалуй, ты прав. Ту картину, что над кроватью, я верну в гостиную. Я убрала ее оттуда и до сих пор думаю о том, что там она смотрелась бы гораздо лучше. Сколько тебе сахара?
– Не стоит портить сахаром чай, тем более, зеленый.
– Хорошо, как скажешь. – Габриэль поправила халат. – Зеленый чай без сахара. Подумать только, какая гадость!
Глава 3
Лия стояла, опершись на перила балкона, и разглядывала город. Сначала привычка изучения панорамы казалась ей глупой, но ее положительное воздействие она заметила очень скоро. Теперь она жалела о том, что из окна ее квартиры можно разглядеть только мусорные баки и грязную улицу. Из квартиры Габриэль город был виден как на ладони. Лия рассматривала небоскребы и дороги, с такой высоты казавшиеся тоненькими ниточками, шпили башен и квадратики зеленых парков внизу и размышляла о своем.
Йосеф отреагировал на ее возвращение не так эмоционально, как она ожидала, и она не могла отделаться от мысли, что в глубине души рассчитывала на прохладный прием. Он выпил рюмку водки, спохватился, что не предложил ей, но она отказалась, ограничившись стаканом апельсинового сока. У нее раскалывалась голова, и она чувствовала, что алкоголь будет некстати. После этого Йосеф сообщил ей, что ему дали важную должность – он будет работать еще меньше и получать в еще больше. Лия отреагировала на новость усталой улыбкой, на что Йосеф ответил, что в следующем месяце собирается сменить машину, а потом начнет думать о новой квартире. Лия подумала о том, что до покупки новой машины нужно рассчитаться с долгами, но ничего не сказала – ей всегда казалось, что деньги должен считать мужчина.
«Ночь любви» не принесла Лие никакого удовлетворения – она не могла уснуть до пяти утра, потому что мысли о разговоре с Константином не желали выходить у нее из головы. Она никак не могла понять, жалеет ли она о том, что поступила именно так.
– Не скучай, малышка, я принесла еще коньяку, – сказала появившаяся на пороге балкона Габриэль. Лия вздрогнула от неожиданности. – Я тебя напугала? Прости. Садись, хватит смотреть. Голова закружится.
На этот раз Габриэль облачилась в длинное платье из тонкого материала, которое практически не скрывало очертаний тела. Гостей мужского пола она не ждала и могла позволить себе выглядеть по-домашнему нескромно. Лия в любом случае поняла бы ее, как женщина.
Габриэль села в одно из кресел, блаженно зажмурилась, подставив лицо солнцу, и начала восстанавливать в памяти события прошлой ночи. Хороший спектакль принес много удовольствия обоим актерам, но финал Габриэль не понравился. Константин ушел по-английски, и она проснулась в холодной постели. На часах было начало одиннадцатого. Злясь на своего начальника, который даже на выходных не может расслабиться и обязан чем-то заниматься и куда-то бежать, она отправилась на кухню. Возле раковины она нашла вымытую чашку. Под чашкой была записка следующего содержания: «Ты так сладко спала, что я не решился тебя будить. Хороших тебе выходных». Дальше было указано время – половина восьмого утра. Записку завершала размашистая подпись с узнаваемым росчерком и точкой конце.
Габриэль до сих пор гадала, как ее гость встал так рано, да еще и без будильника (они уснули в начале шестого утра). Она решила, что это очередной секрет, известный только аналитикам и подвластный только их тренированному мозгу. Записку она не уничтожила, но положила в надежное место. Не хватало только, чтобы это попалось на глаза Лие.
Лия тем временем заняла второе плетеное кресло.
– У тебя тут так здорово, – сказала она Габриэль. – И так тихо!
– Расскажи мне, дорогая, как ты провела последнюю неделю. Ты подумала над моими словами?
– Габриэль, ты ведь понимаешь, что это сложно, правда?
– В чем заключается сложность? В твоем муже или в твоем любовнике? Лия, не ломай себе жизнь. Ты знаешь, скольких подобных тебе девочек он уже встречал? И я могу тебя уверить – каждый раз повторяется один и тот же сценарий.
Габриэль прекрасно знала, как Константин относится к «подобным девочкам». Знала она и то, что его взгляд на них не задерживается дольше двух секунд, если задерживается вообще, но Лие об этом знать не следовало.
– Какой сценарий?
Габриэль сделала решительный жест рукой, желая показать, что больше ничего не хочет слушать, но в этот момент через прикрытую дверь балкона донеслась приглушенная трель дверного звонка.
– Наверное, это черт принес мою соседку снизу, – сказала Габриэль и поднялась. – Она обращается ко мне с любой проблемой – такое впечатление, что я работаю в службе спасения. Подожди минуту, конфетка. Я сейчас вернусь.
Неожиданный гость соседку Габриэль не напоминал даже отдаленно. Это был невысокий мужчина восточной наружности, одетый в темные брюки и кожаную куртку.
Мужчина приложил руку к груди и склонил голову в знак приветствия. Габриэль пожалела о том, что по дороге к двери не накинула халат, но решила не притворяться скромницей и гордо подбоченилась. Мужчина смущенно опустил глаза.
– Добрый день, госпожа Нафтали, – сказал он. – Мне нужна Лия. Она у вас в гостях?
– А кто вы, собственно, такой?
– К сожалению, я не могу вам этого сказать. Меня прислали за Лией, и мне не было поручено беседовать с вами.
Незнакомец говорил с едва ощутимым акцентом. Говорил он спокойным тоном – создавалось впечатление, что такие беседы он ведет каждый день.
– Значит, вас прислали! Интересно, кто же?
– Этого я тоже не могу вам сообщить, госпожа Нафтали. Мне жаль, но я тороплюсь. Не могли бы вы…
– Я здесь, – откликнулась Лия. – Доброе утро. Чем я могу быть полезна?
Незнакомец в очередной раз приветственно склонил голову.
– Пройдите со мной, прошу вас. Только накиньте что-нибудь, если это вас не затруднит. Мы поедем туда, где сильные ветра.
– Что тут происходит? – задала очередной вопрос Габриэль. – Может, вы покажете свои документы, сэр? Или, к примеру, представитесь?
– Я не могу сделать ни первого, ни второго, госпожа Нафтали. Я действую по данной мне инструкции, и есть вещи, о которых мне нельзя беседовать с посторонними.
– Что за черт! – не выдержала Габриэль. – Вы вламываетесь ко мне в квартиру, даже не называя своего имени, и забираете мою подругу! Если это шутки нашего начальства, то я советую вам немедленно прекратить эту дребедень. Впрочем, сейчас я все выясню сама.
Рука Габриэль потянулась к телефону, но незнакомец жестом остановил ее.
– Думаю, не стоит беспокоить начальство, госпожа Нафтали, – сказал он все тем же спокойным тоном. – Ваши руководители имеют право отдохнуть. Они тяжело работают.
– Мне это надоело, – сказала Габриэль. – Отправляйся обратно на балкон, Лия. А вы, сэр, выметайтесь. И хватит так откровенно меня разглядывать. Такое впечатление, будто я открыла вам дверь голой!
– Я бы не хотел применять силу, госпожа Нафтали, – проговорил таинственный гость, и в его голосе послышались нотки сожаления. – Но если вы продолжите вести себя подобным образом…
– Я хочу посмотреть на уважающего себя мужчину, который может поднять руку на женщину!
Лия не смогла уследить за движениями незнакомца. Мужчина сделал пару шагов к Габриэль, обнял ее одной рукой за шею, приподняв волосы, и легко притянул к себе – так, будто собирался поцеловать. Через секунду он уже держал в руках бессознательное тело хозяйки квартиры.
– Что вы делаете? – испуганно ахнула Лия.
– Не волнуйтесь. Это просто яд…
– Яд?!
– … который в малых количествах оказывает снотворное действие. Я буду благодарен вам, если вы покажете мне, где спальня.
– Там… – указала в направлении спальни Лия, чувствуя, что у нее подгибаются ноги.
– Большое спасибо.
Лия проследовала за незнакомцем и помогла ему откинуть одеяло. Он положил Габриэль на кровать, поправил подушки и заботливо укрыл ее одеялом, не забыв поправить его с обеих сторон. После этого он подошел к окну и прикрыл шторы.
– Когда она проснется, у нее будет болеть голова, – доверительно объяснил незнакомец потерявшей дар речи Лие. – Когда болит голова, яркий свет мешает.
– Либо вы сумасшедший, либо наемный убийца, – сделала вывод та.
– Я отвечу на все ваши вопросы в машине. Нам пора отправляться в путь.
… Первые минут десять Лия молчала, переваривая произошедшее. Ее сопровождающий тем временем надел солнцезащитные очки и, вырулив со стоянки, направился к выезду из города.
– Скажите мне, хотя бы, как вас зовут, господин Отравитель, – заговорила она.
– Прошу прощения, я не представился. Меня зовут Махмет. На самом деле, мое имя звучит иначе, но детство я провел в Турции, и отец называл меня именем османского султана.
– Итак, вы не сумасшедший и не наемный убийца. Но, тем не менее, вы знали, что сегодня утром я пришла к Габриэль, усыпили ее и увели меня оттуда. И я не знаю, куда вы меня везете.
– У наших предков был такой обычай – когда они любили женщину, но эта женщина была своенравна и не хотела быть их женой, то они посылали своих верных людей, и эти люди похищали женщин.
– То есть, вы похитили своенравную женщину, – кивнула Лия. – Ваши предки, наверное, знали толк в любви. И в том, как нужно обращаться с женщинами. Замечательный обычай. Наверное, древний?
– Да, но мои предки не относятся к очень древним родам. А вот предки господина жили еще во времена Сасанидской империи, если не до нее. При одном взгляде на него можно понять, что это были не просто местные аристократы, а важные правители.
Лия представила Константина – а она уже была уверена, что речь идет именно о нем – в роли древнего персидского правителя, и ей показалось, что этот образ ему подходит.
– Эти правители тоже похищали чужих жен? – спросила она.
– Что вы. Для этих правителей не существовало такого понятия, как «чужое». Если они видели женщину, которая им нравилась, то она уже принадлежала им.
– Похоже, со времен Сасанидской империи их нравы не изменились. Я могу закурить, Махмет?
– Разумеется, Лия. Я бы с удовольствием предложил вам свои сигареты, как это делает господин, но я не курю.
Лия закурила и приоткрыла окно.
– Слово «господин» режет мне слух, – сообщила она водителю.
– Простите. Дело в том, что госпо… ваш хозяин… – В этот момент Махмет смутился окончательно и даже опустил голову к рулю. – Мы с ним беседуем на другом языке, и то слово, которым я обозначаю его сущность, в переводе звучит как «господин».
– Его можно называть просто «капитан».
– Хорошо, – с готовностью согласился Махмет. – Может быть, вы голодны? Мы могли бы остановиться и пообедать. Нам предстоит неблизкий путь, и я не хочу, чтобы вы почувствовали себя плохо. Вы очень худы и бледны.
Бледной Лию называли часто, но вот худой ее не называл никто. Разглядывая себя в зеркало, она часто думала о том, что ей не помешало бы сбросить пару килограммов.
Через двадцать минут покупки были сделаны, и спутники вернулись в машину. Лия ела свежеприготовленную пиццу, запивая ее минеральной водой. Махмет купил в пекарне несколько теплых французских булок и небольшую бутылку грейпфрутового сока.
– Куда мы едем, Махмет?
– Капитан не велел говорить, – сказал он. – Это сюрприз.
Лия оставила недоеденные кусочки пиццы в коробке, закрыла ее и аккуратно замотала сохраняющим тепло пакетом.
– Скажите, а кем вы приходитесь капитану, Махмет? И как он вас нашел?
– На какой вопрос я должен ответить в первую очередь, Лия?
– На второй, – вздохнула она, подумав, что к его дотошной привычке угодить придется привыкнуть.
– Мы встретились с капитаном, когда я и мои друзья решили посвятить свою жизнь священному джихаду. Нас было пятеро, к нам должны были присоединиться еще люди, но у нас ничего не получилось. Потому, что среди нас оказался… что же это за слово? Я знаю не очень приличное слово, но в вашем присутствии я не могу его употреблять.
– «Крот»? – предположила Лия.
– Крот, – задумчиво повторил Махмет. – Это такое животное, правильно? Оно живет под землей.
– Нет, – терпеливо пояснила Лия. – Так называют людей, которые передают информацию другим организациям.
– Да-да! – торжествующе воскликнул Махмет. – Вот этот… «крот» нас и выдал. Точнее, это была она. Женщина. Мой отец всегда говорил, что женщинам нельзя доверять. Но я его не послушал.
– Наверное, это была очень смелая женщина, если она… воевала вместе с вами? – предположила Лия.
Махмет задумался.
– Да, – ответил он после паузы. – Не каждая женщина может оставить свой дом, посвятив себя Аллаху.
– И что было дальше?
– Меня разлучили с моими друзьями. Нас посадили в разные камеры. Я не знаю, что с ними случилось – вероятно, их убили, а, может, их купили, как и меня.
– Значит, капитан просто взял и купил вас?
Махмет с достоинством кивнул.
– Да. Он оценил меня очень дорого, гораздо дороже, чем я стою. – Махмет назвал сумму, и у Лии потемнело в глазах. Она бы не отказалась от такой зарплаты. – Но капитан купил меня не сразу. Сначала со мной беседовал другой мужчина, не похожий на капитана. Он, скорее, был похож на… мелкого визиря? Он был низок ростом, болтлив и глуп. Иначе почему же этот человек кричал на меня даже тогда, когда я молчал и ничего не говорил?
Лия решила, что вряд ли она сможет объяснить Махмету причину такого тона. Он и подумать не мог, что в священной войне и убийстве «неверных» есть что-то плохое.
– Наверное, это был «комиссар», – сказала она. – Он обычно лично проводит допросы наиболее… важных воинов.
– «Комиссар» – плохой человек, – покачал головой Махмет. – Он не мог объяснить, чего он от меня хочет. Потом он ушел, и со мной беседовала женщина. Это была красивая и умная женщина. Она попросила у меня прощения за то, что плохо владеет турецким, а я уверил ее в том, что могу изъясняться по-арабски. Женщина говорила со мной спокойно и ни разу не подняла на меня голоса. После этого она поблагодарила меня за помощь и ушла. Пару недель я провел в камере. Я не чувствовал себя заключенным – о моем заключении мне напоминало только то, что я не могу без разрешения покидать пределы выделенной мне комнаты. А потом я познакомился с капитаном. Я, конечно, сразу понял, что он – потомок древних персидских правителей, но окончательно убедился в этом только тогда, когда он заговорил на… не знаю, как на иврите называется этот язык.
– Фарси? – предположила Лия.
– О нет, нет. Это другой, древний язык. На нем сейчас уже никто не говорит, и только потомки очень древних родов знают его. Мой отец был уважаемым человеком, он дружил с учеными людьми. Он знал этот язык, поэтому его знаю и я.
Рассказ Махмета казался Лие восточной сказкой. Прелести повествованию добавляла витиеватая манера речи Махмета, которая напоминала речь рассказчика восточных легенд.
– Значит, капитан говорил с вами на древнем языке. И что он вам сказал?
– Он спросил, кто я, где я вырос, чем занимаюсь и что умею делать. И я сказал правду. Как я мог лгать?
– Он сварил бы вас в котле с кипящим золотом, как делали древние персы? – предложила Лия, рассмеявшись.
– Не думаю, что в наши дни можно собрать столько золота, – возразил Махмет с серьезным лицом. – Но я уверен в том, что капитан придумал бы что-нибудь оригинальное.
– Не сомневаюсь. И вы рассказали капитану обо всем, что умеете и знаете.
– Я рассказал ему об искусствах, которые передал мне отец. Искусство тихой войны, искусство изготовления ядов…
Лия в отчаянии замахала руками.
– Хорошо, хорошо, – поморщилась она. – Ваше искусство изготовления ядов я уже оценила.
Махмет снял руку с рычага переключения передач и показал спутнице небольшое кольцо.
– В этом кольце находится яд, – сказал он. – Если нажать слишком сильно, можно убить человека. – И он продемонстрировал нажатие двумя пальцами в опасной близости от Лии – она невольно отодвинулась. – Не бойтесь, – рассмеялся он так, будто это было невинной шуткой. – Пока игла не вступает в контакт с кожей и кровью, яд бесполезен. А если нажать легко, то человек уснет. Это хорошее снотворное.
– Я вам верю, – сказала Лия, разглядывая кольцо. – Но мы отвлеклись от разговора.
– Я рассказал капитану обо всем, что умею, а он сказал, что покупает меня. Он сказал, что покупает только достойных. Я сказал ему, что есть люди гораздо достойнее меня. Капитан разозлился и сказал, что решать будет он, и я согласился.
Лия решила, что слово «купить» на древнем языке могло означать «нанять». Вот, значит, как обстоят дела. «Недостойных» убивают чужими руками, а с «достойными» говорят лично и покупают их.
– Это капитан научил вас говорить на иврите?
– Да, – с гордостью сказал Махмет. – Капитан хороший учитель! Хотя иногда бывает немного нетерпелив. И он очень разозлился, когда я попросил его обучить меня… разговорному языку. Такому, который нельзя использовать в разговоре с женщиной. Он сказал, что этот язык мне знать не обязательно, и что если он может объяснить себя, не используя его, то и я смогу.
– Думаю, в этом случае капитан не сказал вам всей правды, – заметила Лия и прикрыла глаза. – Если не возражаете, я немного посплю.
– Сладких снов, – пожелал с улыбкой Махмет.
Лия расположилась поудобнее. Почему-то она думала, что заснуть у нее получится не скоро, но через пять минут уже дремала и видела во сне древних правителей, которые рассказывали своим женам восточные сказки.
Глава 4
Лия открыла глаза и обнаружила, что находится в полной темноте. Первые несколько секунд она лежала без движения, после чего приподнялась на кровати и осмотрелась. Она не имела ни малейшего понятия о том, где она находится, и даже не догадывалась, который сейчас час. Сколько она проспала? Ей казалось, что часов двенадцать – тяжесть в голове свидетельствовала именно об этом. Но как она могла проспать так долго в машине, рядом с чужим человеком?
Удивленная и даже немного напуганная, Лия ощупала себя – одежда была на ней. Она провела ладонью по одеялу. На ощупь ткань напоминала тонкий атлас, хоть и была для атласа слишком гладкой. Константин атлас не любил, хотя мог сделать ей сюрприз, а у нее дома такого белья быть не могло.
Только теперь, после того, как глаза немного привыкли к темноте, она смогла разглядеть смутные очертания предметов в комнате. Небольших размеров помещение было спальней. Почти половину комнаты занимала кровать, на которой и сидела Лия. В углу она увидела стол с тремя креслами по бокам. В другом углу стоял шкаф. Ветер шевелил легкие занавески, которые закрывали окно. В комнате было свежо и пахло… морем?
Пораженная своей догадкой, Лия поднялась и, осторожно ступая по мягкому ковру, подошла к окну. За окном действительно было море. Тель-Авив? Хайфа? Эйлат? Лия разглядывала водную гладь и пыталась понять, что произошло.
Через пару минут она решила, что лучшим выходом из положения будет пойти и посмотреть, что к чему. Она включила небольшую лампу, стоявшую на полу рядом с кроватью, нашла на ковре туфли, молчаливо оценила уют маленькой спальни, взяла со стула плащ и, толкнув деревянную дверь, покинула комнату.
Когда Лия вышла на палубу, то поняла, что взяла плащ не зря – здесь было прохладно. Махмета она увидела неподалеку. Он смотрел вдаль и задумчиво перебирал в руках небольшие четки.
– Добрая ночь, – сказала Лия, и Махмет вздрогнул от неожиданности.
– Лия! Хорошо, что вы проснулись! Вы голодны? Вам не холодно?
– Ну, хватит вам, – отмахнулась она, подумав о том, что успела отвыкнуть от его озабоченности «важной персоной». – Да, я голодна. Но еще больше я хочу знать, что, собственно, происходит.
– Вам здесь нравится?
– Да. Правда, мне не с чем сравнивать, я вижу яхту так близко впервые.
Махмет хотел было продолжить диалог, но теперь он смотрел не на Лию, а на кого-то за ее спиной. Она обернулась и увидела Константина, который стоял чуть поодаль от них, возле тех самых ступеней, по которым она поднялась на палубу минуту назад.
На этот раз на нем не было ни делового костюма, ни домашних свитера и брюк. Зато на нем был парчовый халат с восточным рисунком. Вдобавок ко всему, хозяин яхты появился перед гостями босиком.
Вероятно, Константин тоже проснулся недавно. Во всяком случае, выглядел он сонным. Он провел рукой по волосам, и его взгляд остановился на Лие. Рассеянность на его лице сменилась недоумением, потом – искренним удивлением. А после этого он снова стал серьезен, сухо кашлянул – так, будто ему было неудобно за свой внешний вид – и скрестил руки на груди, приняв выжидательную позу.
– Здравствуй, – сказал он, обратившись к Лие.
– Здравствуй, – ответила она тихо. – Кажется, ты спал?
– Я проснулся уже давно. Лежал и размышлял о своем. Я и понятия не имел, что ты уже здесь. Кое-кто не потрудился меня разбудить, хотя я его об этом просил.
Махмет преклонил колено перед «господином» и приложился к его руке. В этот момент на лице Константина промелькнуло едва заметное выражение высокомерной брезгливости. Он сделал жест, напоминающий восточное приветствие – тот самый, когда прикладывают пальцы к своему лбу и к губам, и «верный слуга», уже успевший подняться, ответил «господину» тем же.
Константин сказал пару слов на незнакомом Лие языке. Махмет ответил более пространно, и после услышанного ответа хозяин яхты покачал головой, но поднял руку, делая знак замолчать.
– Твой новый друг не решился меня разбудить, – сказал он Лие, даже не потрудившись обернуться. – Как ты думаешь, его можно за это простить?
– Надеюсь, мне не нужно говорить «госпожа решила простить тебя»?
– Нет, – покачал головой Константин, после чего обратился к Махмету: – Ты свободен.
Махмету позволили совершить ритуал прощания, который не отличался от ритуала приветствия, после чего он пожелал Константину и Лие спокойной ночи и удалился куда-то в направлении комнат.
– Где он будет спать? – спросила Лия.
– Он не спит по ночам. Особое нарушение биоритмов.
Лия опустила голову и сделала вид, что пытается разглядеть что-то в морских глубинах.
– Это было невежливо – вторгаться в мою жизнь вот так, – сказала она.
– Зато теперь мы наконец-то сможем побыть вдвоем. Эйлатский залив прекрасен. Ты любишь море?
– Нет. Особенно если меня привозят сюда насильно. И я ненавижу Эйлат.
Константин пожал плечами с таким видом, будто он не понимает, о чем идет речь.
– После того разговора у меня на кухне я много думал и пришел к выводу, что нам следует побеседовать откровенно. Почему бы нам не пойти туда, где нет ветра? Думаю, там будет уютнее.
Снова оказавшись в маленькой спальне, Лия сняла плащ и повесила его на стул. Константин, остановившийся в дверях, внимательно следил за ее движениями. Когда она принялась заплетать растрепавшиеся волосы, он приблизился к ней.
– Можно? – спросил он коротко.
– Конечно, – ответила Лия и подала ему расческу.
Константин осторожно провел рукой по ее волосам.
– Это твой натуральный цвет? Я уже говорил, что он тебе к лицу?
– Много раз.
– Я вчера немного выпил. И подумал о том, что иногда мне хочется сделать тебе больно.
Лия инстинктивно повернулась к нему и предостерегающе подняла руки, но Константин оказался быстрее. Он положил руку ей на шею и сжал пальцы. Такое «объятие», разумеется, не могло задушить, но Лия схватила его за запястья.
– Я подумал о том, что если бы я мог ударить женщину, то этой женщиной была бы ты, – продолжил он. – Я бы даже смог убить тебя, если бы захотел.
– Отпусти меня, Константин.
– Я тебя никогда не отпущу. Иногда мне кажется, что я не отпущу тебя даже после того, как ты меня отпустишь.
Лия вырвалась уверенным жестом.
– Ты пугаешь меня, – проговорила она.
– Наверное, это действительно страшно, когда кто-то тебя любит. Особенно если этот кто-то – я.
– Нет, – мотнула она головой. – Хотя иногда меня пугает и твоя любовь. Так любить нельзя.
– А как же нужно любить? Может, хотя бы одна женщина откроет мне этот секрет? Вам не нравится, когда вас считают пустым местом. Вам не нравится, когда вас считают центром Вселенной. Что вам нужно?
Лия в очередной раз предостерегающе подняла руку.
– Хватит повторять этот жест, – сказал Константин, и в его голосе послышался такой холод, что ей стало не по себе. – Он уже сидит у меня в печенках. Раздевайся. Или я в очередной раз должен тебя раздеть? Держу пари, твой муж не занимается подобными глупостями.
– При чем здесь мой муж?
– Я сказал, раздевайся. Потому что если я тебе помогу, то тебе это не понравится.
Лия возмущенно посмотрела на него.
– Да что с тобой творится? – спросила она.
– Не зли меня, Лия. Или я должен повторить…
– Не стоит повторять. Потому что раздеваться я не собираюсь.
– Похоже, мне все – таки придется тебе помочь. Жаль, что у моей женщины проблемы с пониманием.
– Я не твоя женщина.
Она напряглась в ожидании очередного «приятного» сюрприза, но и в этот раз предугадать поведение Константина ей не удалось. Он просто обнял ее и прижал к себе – так, будто они не виделись очень давно.
– Ты не представляешь, как я скучал по тебе, моя девочка, – шепнул он ей. – Я умоляю, не оставляй меня больше. Если бы я мог…
Лия подняла голову и посмотрела ему в глаза.
– Если ты действительно меня любишь, – сказала она, – то поклянись, что ответишь на мои вопросы, но скажешь только правду. Поклянись самым дорогим, что у тебя есть.
– Я скажу тебе правду. Но позже. Не сейчас. Я хочу прикоснуться к тебе. Мне кажется, что со времени нашей последней встречи прошли годы.
Лия молча наблюдала за тем, как Константин снимает с ее плеч платье. Ей всегда казалось, что так должны снимать одежду с принцесс или императриц, но не с простых женщин. И почему-то ее в свое время не удивил его ответ, когда она поделилась с ним этими мыслями.
– Пять часов, – сказал он. – До рассвета всего лишь пять пресловутых часов. Я никогда не мог понять, почему часы сжимаются до размеров секунды тогда, когда они должны быть длиною в вечность.
Лия не ответила. Она закрыла глаза, чувствуя, как знакомые руки ласкают ее тело. Мысли, которые снова превратились в стремительный поток, теперь перемешались и запутались окончательно, а потом и вовсе отошли на второй план. Теперь весь ее мир сузился до размеров комнаты, как и бывало раньше, а центром этого мира стало постепенно подступающее к низу живота тепло. То самое, которое уже через несколько минут заставит ее кусать губы и шептать тому мужчине, который просто не может стать для нее еще ближе, чтобы он никогда ее не оставлял. Именно те слова, которые он сам говорил ей несколько минут назад.
… – Я бы искупался. А ты?
Лия приоткрыла глаза.
– Если честно, я бы предпочла душ.
Константин повернул голову к ней. Некоторое время он молчал и лежал, не двигаясь, после чего положил ладонь ей на поясницу.
– Тебе здесь нравится? – спросил он.
– Да. Жаль, что здесь нельзя жить постоянно.
– Тебе это быстро наскучит.
Лия потянулась, как кошка, и снова положила голову на подушку.
– Ты действительно по мне скучал?
– Похоже, мои доводы не подействовали на тебя убедительно. Чуть позже я продолжу их приводить, если ты позволишь мне отдохнуть. – Константин погладил ее спину. – Я хочу нарисовать тебя.
– Прямо… вот так?
– Да. На палубе.
– Ты с ума сошел, – сказала она строго. – Ты думаешь, что я выйду на палубу в таком виде? И как отреагирует на это Махмет? Аллах позволяет ему смотреть на чужих женщин, да еще и обнаженных?
– Аллах много чего позволяет, – произнес Константин с видом знатока. Можно было подумать, что он является одним из приближенных к Аллаху и находится в курсе его дел и взглядов. – Но Махмет не увидит тебя до завтрашнего вечера. У него есть важное поручение.
Его рука снова опустилась чуть ниже, и Лия подвинулась ближе к нему.
– И как же он попадет на твердую землю? – полюбопытствовала она.
– Понятия не имею. У него свои секреты.
– Он что, человек-тень? Или вампир? Не спит по ночам, практически ничего не ест, перемещается незаметно для других? Он летает? У него есть жабры, и он плавает?
– Да, что-то вроде. У нас более чем выгодное сотрудничество. Мне нравится думать о том, что в нем есть что-то мистическое. В свою очередь, он думает, что что-то мистическое есть во мне.
– Я тоже так думаю, – сказала Лия.
– Ты любишь, когда тебе говорят пошлости в постели?
Лия села, в очередной раз потянулась и наскоро заплела волосы.
– Никогда об этом не думала.
– Обычно я себе такого не позволяю. Но почему-то мне хочется говорить пошлости именно тебе, хоть я и знаю, что при желании могу использовать совсем другие слова, и объясню себя гораздо лучше. Иногда мне кажется, что ты из другого мира. И мне так хочется, чтобы ты навсегда забрала меня в этот мир.
Лия вздохнула и потрепала прическу. Она подумала о том, что ей хочется взглянуть в зеркало и оценить ее, хотя понимала, что в темноте прическа никакого значения не имеет.
– Может быть, ты сам заберешь меня в свой мир?
– Только скажи, что ты хочешь остаться в этом мире навсегда, и я сделаю так, чтобы твое желание исполнилось. – Он приподнялся и осторожно коснулся ее лица кончиками пальцев. – Главное – чтобы ты потом не пожалела о своем решении.
– Думаю, я уже приняла это решение, просто не хочу признаться в этом самой себе.
Она опять нашла в темноте его губы, но вместо желания почувствовала прилив нежности – именно это чувство она обычно испытывала, когда прикасалась к нему.
– Я хочу, чтобы ты принадлежала только мне. Полностью. Целиком, – сказал Константин. – Если бы ты знала, как сильно я этого хочу.
– Я знаю. Но я не могу сейчас дать тебе ответ. Ты должен подождать.
– Иногда я физически чувствую, что начинаю задыхаться, когда тебя нет рядом. А если однажды я действительно задохнусь?
Лия приложила ладонь к его губам.
– Этого не случится. Я рядом. И ты можешь сказать мне какую-нибудь пошлость. Я с удовольствием выслушаю.
Константин задумался.
– Нет, – ответил он. – Пошлости будут позже. А сейчас мы выпьем. И ты сможешь задать те вопросы, на которые хочешь получить ответ. Но для начала я покажу тебе, где душ. Предупреждаю сразу – вода холодная.
… Вода действительно оказалась холодной, и Лие пришлось долго растирать себя жестким полотенцем для того, чтобы согреться. Наконец, она надела теплый халат, приготовленный специально для нее, и вернулась в маленькую комнату. Она решила, что для нее эта комната будет называться именно так.
– Махмета нигде нет! – сообщила Лия официальным тоном, разлеглась на диване и чуть ослабила пояс халата. – Я думала, ты пошутил.
– Ты слишком высокого мнения о моем чувстве юмора. Увы, запасы спиртного я пополнить забыл, а поэтому могу предложить тебе на выбор только виски, водку и шампанское. Вы хотите водку, леди?
– Нет, – покачала головой Лия. – Леди хочет шампанское. Послушай, а откуда ты знаешь этот… древний язык, о котором говорил Махмет?
