Текст книги "Самая сладкая ложь (СИ)"
Автор книги: Анастасия Эльберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 33 страниц)
Глава 10
Бледный как мел Гилад выглядел растерянным. Когда Константин отпустил такси и приблизился к нему, его преемник, как казалось, готов был целовать ему руки и благодарить за то, что он приехал.
– Слава Богу! – сказал Гилад, вздыхая с облегчением. – Как ты быстро…
– Давай присядем, – предложил Константин и сел на ступени, подобрав полы плаща.
Гилад последовал его примеру и примостился рядом.
– А теперь расскажи мне все, но только без нервов и криков.
– Вчера я работал допоздна, должен был кое-что закончить, – начал Гилад. – Только не смотри на меня так: ты сам иногда работал по выходным. Я закончил работу, отдал ключи охраннику, попрощался с ним и ушел. Когда я вернулся домой, было далеко за полночь, Кристина ждала меня и не спала. Разумеется, мы поругались. Я лег спать с мыслью о том, что завтра мы поговорим. Но когда я проснулся, ее не было дома – она уехала к подругам. Сегодня у меня должен был быть выходной, и я уже стал размышлять, куда бы мне поехать, если уж моя жена так неожиданно испарилась, но в обед мне позвонил Боаз и сказал, что я должен срочно приехать. У меня и мысли не было о том, что случилось что-то из ряда вон выходящее. Я приехал, а он огорошил меня этой новостью о пропавшем досье! Он расспрашивал меня часов пять! Я думал, что поседею!
И Гилад взъерошил волосы, будто желая продемонстрировать появившуюся седину.
– Система должна была показать, чьим допуском воспользовались для того, чтобы открыть ячейку. Где отчеты?
– Она не работает уже несколько дней, там какое-то замыкание. Техники должны починить завтра. И камеры не работают, как назло! А этот тупица – охранник! Хорошо же для меня начался период работы на новой должности! И еще Кристина… как подумаю – тошно делается!
– Посмотри на меня, Гилад.
Он поднял голову.
– Когда на твоей ответственности две трети закрытых архивов, подобных ситуаций не избежать. Тут много безответственных сотрудников. Если бы мы с тобой могли преподать урок всем, мы бы сделали это. Но это не в наших силах.
– Меня отдадут под трибунал!
– Помолчи, – сделал ему знак Константин. – Если ты будешь нервничать по поводу каждого потерянного документа, к твоим тридцати трем седых волос у тебя будет еще больше, чем у меня. У тебя есть свои обязанности. Свои – ключевое слово.
Гилад кивнул.
– Я не знаю, что произошло с личным делом Ицхака, но уверен – это не твоя вина. Я скажу это Боазу, я скажу это господину директору, а также черту и Богу. Под трибунал тебя никто не отдаст.
– Спасибо, – вздохнул он облегченно.
– Вот и хорошо. А теперь мы навестим доктора Мейер и выпьем кофе.
– Я бы выпил чего-нибудь покрепче, – признался Гилад. – Я уже давно об этом думаю.
Майор Толедано, наблюдавший эту картину с расстояния нескольких метров, спустился по ступеням и подошел к собеседникам.
– Капитан, – сказал он, протягивая руку Константину. – Я звонил вам после обеда, но вы не отвечали.
– Я плохо себя чувствовал, майор. Мне было не до телефонных звонков.
Боаз скрестил руки на груди и посмотрел на Гилада.
– Как я понимаю, лейтенант Гордон уже рассказал вам о том, что случилось.
– Да, я в курсе. Я считаю, что нам немедленно следует выяснить, в чем дело. – Константин заговорил тише, сделав пару шагов к Боазу. – Ты что, не видишь, что он весь на нервах? – Он покачал головой. – Со мной ты так не разговаривал бы!
– Тебя я знаю лучше, чем его, – резонно заметил Боаз. – А ты, я надеюсь, знаешь, что с недавнего времени я исполняю обязанности начальника службы безопасности.
Константин почтительно склонил голову.
– Мои поздравления.
– Не будем терять время, капитан. Как начальник службы безопасности, я должен задать вам несколько общих вопросов. А если учесть вашу недавнюю просьбу о передаче дела «комиссара», то общими вопросами наша беседа не ограничится.
До сих пор молчавший Гилад посмотрел сначала на Константина, а потом на Боаза.
– Простите, майор, – сказал он устало, – я могу идти?
– Вы свободны, лейтенант, – ответил за майора Константин. – Передавайте привет своей жене.
Боаз бросил прощальный взгляд на Гилада, который медленно побрел к своей машине.
– Вот кому надо было занять должность «комиссара» – так это тебе, – сказал Константин. – Ты бы слышал, как он со мной разговаривал! Я еще никогда не видел его в таком состоянии.
– Нервная встряска полезна для душевного равновесия. Пойдем. Нам нужно поговорить.
… Сонный врач сказал посетителям, что Нурит лучше не беспокоить. Константин и Боаз решили не настаивать. Сперва они направились в больничный кафетерий, но обстановка там была такой подавляющей, что уже через пять минут Константин поднялся, заявив, что не собирается здесь находиться. Боаз разделял мнение коллеги, и поэтому тоже оставил небольшой душный зал.
– Может быть, поедем ко мне? – предложил Константин, когда Боаз уже вырулил со стоянки и поехал по извилистой улице, разглядывая бары и прочие заведения подобного рода вокруг. – Там можно будет поговорить в спокойной обстановке.
– Я хотел бы поговорить с глазу на глаз в месте, где нет знакомых, – возразил Боаз. – Так будет спокойнее нам обоим. Кроме того, я бы не отказался от рюмки водки. У меня выдался гадкий день.
– Может, твой рассказ о случившемся внесет какую-то ясность?
– Гилад все тебе рассказал. Я уверен, что добавить мне нечего. Разве что по поводу того, что несчастный воришка оставил дверь открытой.
– Человек с первым допуском секретности не так глуп, чтобы забыть закрыть дверь в архив. Он работает с этими документами каждый день и расскажет тебе все правила безопасности, даже если ты разбудишь его в три часа ночи.
Боаз поправил зеркало. Висевшая там фигурка ведьмы отреагировала едва заметным кивком головы.
– Сначала я предположил, что досье взяла Нурит. Но охранники не видели ее с прошлой недели, а ее допуск в кабинете. И кабинет заперт. Кроме того, доктор Мейер заглядывает в архив очень редко. Да и будет ли советник «комиссара» прокрадваться в архив? Зачем ей это нужно? И вот еще что. На время неисправности системы мы получили указание подписывать особый документ, где указываются имена входивших в архив сотрудников. И Нурит обязательно расписалась бы там.
Константин указал на яркую вывеску одного из заведений.
– Притормози здесь, Боаз, сделай одолжение. Меня уже начинает укачивать.
… Молодая официантка принесла заказ, одарила джентльменов лучезарной улыбкой и отправилась к стойке, не забыв сообщить, что она всегда рядом.
Боаз, с лица которого до сих пор не сходило мрачное выражение, выпил водку, но закусывать не стал.
– Значит, так, – сказал он. – Если ты не хочешь объясняться перед господином директором, тебе следует сообщить мне, чем ты занимался в вечер после нашего разговора. Я знаю, что ты вернулся домой около полудня. Что было потом?
– Ты не сказал мне, почему расспрашивал Гилада. Ты ведь знал, что он не ответит тебе ничего вразумительного.
– Гилад тесно общался с тобой. Он находился рядом каждый день по нескольку часов, а иногда даже брал твой допуск для того, чтобы достать документы из архива. И я подумал, что он может что-то знать.
– Что именно?
Боаз пожал плечами.
– Трудно сказать. Мне кажется, что меньше всех знаю о происходящем я. Итак, капитан. Я слушаю.
Константин постучал пальцами по столу.
– Я был у Габриэль.
– У Габриэль? Так что же… не понимаю!
– Если ты хочешь услышать более подробный рассказ о том, чем мы занимались, скажи прямо. Если нет, задавай вопросы по порядку. Я готов ответить.
И Константин закурил, посмотрев на скучавшую за стойкой официантку.
– То есть, ты вернулся и сразу поехал к Габриэль.
– Да.
– И ты остался у нее до утра.
– Нет. Я планировал остаться до утра, но у меня разболелась голова, я поехал домой. Сегодняшний день я провел с Лией, которая, как ты помнишь, ответила тебе с утра на телефон. Она приехала ко мне вчера вечером и осталась до утра.
Боаз удовлетворенно кивнул.
– Очень хорошо, – сказал он. – Так, значит, ты спишь с Габриэль. Но как упорно ты отрицаешь все слухи!
– А что я должен делать? Повесить у себя на лбу табличку «Я сплю с Габриэль Нафтали», может быть?
– То есть, вы были вместе, но никто этого не может подтвердить. Я правильно тебя понимаю?
– Да, – кивнул Константин. – Но, думаю, ты понимаешь, что нам было не до досье «комиссара».
Боаз брезгливо поморщился и отмахнулся.
– Не стоит конкретизировать. У меня есть последний вопрос. Точнее, просьба. Покажи мне свой допуск, пожалуйста. Ты ведь носишь его с собой?
– Разумеется. – Константин достал бумажник и начал изучать содержимое того отдела, где находились рабочие разрешения. Он перебирал карточки пару минут, после чего вздохнул. – Черт побери, где же он?
– Где ты носишь допуск в то время, когда находишься на работе?
– Прикалываю его к пиджаку. Так, как делают все остальные.
– Ты снимаешь пиджак, когда находишься в офисе. – Боаз внимательно смотрел на помрачневшего собеседника. – Ты понимаешь, что его мог взять кто угодно? Гилад, Лия, Габриэль?
Константин швырнул бумажник на стол.
– Я хотел бы посмотреть на того, кто возьмет мой допуск без разрешения!
– Значит, это кто-то так и сделал. Иначе чьим допуском воспользовался похититель? И почему вы с Габриэль не могли этого сделать?
– Чертовски странная история, Боаз. И мне она не нравится.
Майор Толедано положил на стол пару купюр и поднялся.
– Это за выпивку, – сказал он. – Прошу прощения, капитан, мне нужно идти. Я хочу вернуться домой и немного отдохнуть. Если я не найду ваш допуск в вашем кабинете, то могу вам пообещать – вы отправитесь под трибунал уже в конце этой недели. Думаю, вы понимаете, чем чревата кража документов из закрытого архива. Вам повезет, если с вас только снимут погоны.
Константин посмотрел на Боаза, который по дороге к двери что-то насвистывал и подбрасывал в руке ключи от машины, и повернулся к официантке. Заметив его взгляд, она приблизилась к столику.
– Все в порядке, сэр? – спросила она.
– Нет. Но вы можете принести счет.
Глава 11
– Я не думала, что ты придешь. И тебя вчера не было на работе… Проблемы?
Константин не ответил, и Габриэль подняла голову от подушки, посмотрев на него.
– Эй, я говорю с тобой! – сказала она. – Это из-за истории с досье «комиссара»?
– Да, отчасти.
– Ты немногословен, – резюмировала она. – Может быть, выпьем? Ты весь на нервах.
– Кофе, если тебя не затруднит.
Габриэль потрепала его по волосам и поднялась, взяв со стула халат.
– Сначала ты приходишь, даже не потрудившись перед этим позвонить, и набрасываешься на меня так, будто не видел целый месяц. А теперь лежишь и молчишь.
– Время от времени мне необходимо избавляться от отрицательной энергии.
Она закивала и остановилась у зеркала, взяв щетку для волос.
– Значит, вот как. А что же Лия? С ней у тебя не получается избавиться от отрицательной энергии?
– С ней я заряжаюсь энергией положительной. Но до этого надо освободиться от отрицательной.
– А если не будет ни Лии, ни меня? В твоем энергетическом мире воцарится хаос?
– Работа помогает наводить в этих делах идеальный порядок.
Габриэль провела по волосам щеткой и вернула ее на место.
– Работа вместо секса. Это в твоем духе. Тебе принести кофе в постель, или же ты соизволишь подняться?
… На кухне Габриэль достала из шкафа две кружки и включила чайник.
– Сегодня в городе я видела Марику, – сказала она. – Твоя бывшая жена гуляла по магазинам в гордом одиночестве. Она похорошела, хотя мне всегда казалось, что красивее она стать уже не может.
Константин повертел в руках небольшую статуэтку кошки, стоявшую на столе по соседству с подставкой для салфеток.
– В субботу мы отлично провели время, – сказал он. – Я думал об этом до самого ужина.
– Мужчины думают либо о сексе, либо о еде, это известный факт, и ты – не исключение, – изрекла Габриэль, устраиваясь у него на коленях. – На этот раз ты хотя бы не уехал, пока я спала. Хотя бы потому, что вообще не остался на ночь из-за своей дурацкой мигрени.
– В прошлый раз я оставил тебе записку.
– Мне не нужны твои записки. – Она подцепила ногтем цепочку, висевшую на шее гостя. – Я давно хотела спросить у тебя, что это за медальон.
– Он охраняет меня от злых духов.
Габриэль рассмеялась.
– От таких, как я?
– В том числе.
– Не думала, что ты веришь в подобные сказки.
– Я рассказываю их слишком любопытным людям.
Габриэль попыталась открыть медальон, но Константин потянул цепочку на себя и погрозил ей пальцем.
– Родители в детстве не говорили тебе, что нехорошо трогать вещи других людей?
– Может, там яд? Вы ведь все носите с собой яд. На всякий случай. Если вы вдруг попадете в руки к тем, кто… вас не любит. Или это тоже сказки?
Константин забрал медальон из рук Габриэль.
– Не в медальонах. Это было бы очень глупо, не находишь?
– Еще можно носить яд в кольце, например. – Габриэль взяла его за руку, погладив перстень. – Где же он?
– Если будешь много знать, тебя будет мучить бессонница.
Габриэль встала и подошла к чайнику, который уже успел вскипеть.
– Неужели так трудно ответить на вопрос? – обиженно спросила она. – Сколько сахара?
– Ты знаешь.
– Ах да, я забыла. Черный, без сахара и покрепче. Прошу.
Константин благодарно кивнул, взяв чашку.
– Я хотел бы кое-что обсудить с тобой, если ты не возражаешь. Надеюсь, рабочие темы не нарушат романтическую обстановку?
– Ты не можешь без рабочих тем, и я к этому уже привыкла.
– Кстати, я звонил тебе в воскресенье около пяти. Где ты была? В такое время ты уже возвращаешься с работы, насколько мне известно.
– Меня не было. Ты мог позвонить мне на сотовый. Я гуляла с подругой.
– Правда?
Габриэль посмотрела на собеседника и нахмурилась.
– Конечно же, правда! Мы пошли в кафе, прогулялись…
– Вы проходили рядом с университетом?
– Что мне там делать? Я получила свою степень уже давно.
– Я в последний раз спрашиваю тебя, дорогая. Это правда?
Она положила локти на стол и подалась вперед.
– Это правда. Но если ты хочешь, чтобы я что-то придумала, то скажи – у меня с этим проблем нет.
– У меня был с собой кейс, не могла бы ты его мне принести?
– Если он понадобился тебе в десятом часу вечера, то, разумеется, принесу.
Габриэль удалилась на несколько секунд и вернулась, держа в руках небольшой серебристый кейс.
– Прошу, – сказала она и снова села.
– В каком кафе вы были? – спросил Константин, рассматривая извлеченные из кейса документы.
– На площади, там, где фонтан. Ты, наверное, знаешь.
– Неплохое место. От университета это далеко, стоит отметить.
– Ты можешь внятно объяснить мне, почему ты так часто говоришь слово «университет»?
Константин положил перед ней несколько отпечатанных листов.
– Это показания доктора Мейер, – сказал он. – Я кратко перескажу тебе содержание. Она встретила тебя в воскресенье в университетском саду. Она увидела тебя издалека, но хотела убедиться, что это действительно ты. И поздороваться, конечно. Она подошла к тебе и заметила, что ты не одна, а в компании молодого человека. Нурит немного смутилась, но все же подошла и поприветствовала вас. После чего поехала домой. Видишь ли, уже пару недель я посещаю ее лекции не только по пятницам, но и по воскресеньям – именно поэтому в воскресенье я начал уходить с работы немного раньше – и мы уезжаем из университета вместе, я подвожу ее. Но не сразу – после лекций мы пьем кофе. В это воскресенье меня не было, а поэтому доктор Мейер сразу отправилась домой. Она, конечно же, пошла по направлению к воротам. В такой час она не появляется в университетском саду. Мы обходили его.
Габриэль скрестила руки на груди.
– Продолжай, – сказала она прохладно.
– Я спросил у доктора Мейер, знает ли она молодого человека, который сидел рядом с тобой.
И гость положил перед Габриэль небольшой снимок.
– Ты хочешь рассказать мне, кто этот молодой человек?
Она поджала губы и взяла со стола сигареты.
– Расскажи мне ты.
– Его зовут Саид. Он член террористической группировки «37». Саид торгует информацией. Меня интересует эта группировка, как ты знаешь, потому что она напрямую связана с убийством «комиссара». Так была ли ты в университете, дорогая? Или пила с подругой кофе?
Габриэль провела пальцами по щеке, взяла чашку с кофе и снова вернула ее на стол.
– Это чушь, – заявила она. – Она может обмануть кого угодно, даже черта.
Константин убрал фотографию и документы и тоже достал сигареты.
– Я бы даже не поднимал эту тему, милая. Я бы даже не думал о том, что ты как-то связана с покушением на Нурит и решил бы, что это совпадение, если бы не несколько важных моментов. В конце концов, у каждого из нас свои тайны. Среди моих, если можно так выразиться, полезных друзей тоже немало членов террористических группировок. У нас взаимовыгодное сотрудничество – я плачу им, а они доставляют мне информацию. Вероятно, и Саид доставил тебе какую-то важную информацию. Может, за деньги, может, за что-то другое, чем любят платить женщины. Если не возражаешь, я начну с самого начала. И заранее попрошу у тебя прощения за то, что это будет долгий разговор.
– Хорошо, – кивнула Габриэль. – Я слушаю.
– Если ты помнишь – а ты помнишь, конечно же – кассета с записью нашего с Ицхаком последнего разговора попала к нам сразу после того, как мы открыли дело об убийстве. Ты ведь понимаешь, о какой кассете я говорю, верно?
– Верно, – кивнула Габриэль – Это кассета из небольшого диктофона. Им легко пользоваться. А еще можно положить его хоть в ящик стола – микрофон сильный, и качество записи не пострадает. У меня когда-то такой был.
Константин тоже кивнул, соглашаясь.
– После того, как с меня сняли обвинения – точнее, после того, как меня освободили по известным узкому кругу людей причинам – я смог спокойно вздохнуть и задумался над тем, откуда появилась эта кассета. Наш с Ицхаком разговор должен был быть личным, и никакой записи не подразумевалось. Ко всему прочему, у него была паранойя, связанная с подслушивающими устройствами. Он проверял их наличие каждый день. Я навел справки, в том числе, побеседовал с майором Вайзенштейном. Майор сказал мне, что кассета получена из достоверных источников.
– Что еще мог сказать тебе этот пройдоха? – пожала плечами Габриэль, закуривая в очередной раз. – Он сам ничего толком не знал, так еще и путал других.
– Загадка мучила меня недели две, если не больше. Я слушал запись, пытался различить какие-то посторонние шумы, другие голоса. Но ничего не заметил. Я разозлился, как и бывает тогда, когда у меня ничего не получается, и решил во что бы то ни стало найти разгадку. В архиве мне сказали, что она получена от одного из оперативников. Я настоял на том, чтобы получить отпечатки пальцев, которые с нее сняли. Кассету принесла некая Мири Ашраф. Ты с ней знакома?
Габриэль передернула плечами, стряхивая пепел с сигареты.
– Ты думаешь, я знаю всех оперативников по именам?
Константин сделал примирительный жест и улыбнулся.
– Всего лишь вопрос, не более. Я перерыл весь архив в поисках личного дела Мири Ашраф, но ничего не обнаружил.
– Такое часто бывает с оперативниками. Люди меняют биографию, меняют имена. Некоторые даже меняют внешность.
– Итак, я снова уперся в глухую стену и решил подойти к проблеме с другой стороны. Я проверил, какие оперативные группы работали с террористами из «37» – было бы логично предположить, что пожелавший остаться неизвестным оперативник принадлежит к одной из них. Группа сержанта Габриэль Нафтали была последней в списке. Я решил поинтересоваться судьбой группы. Особенно меня интересовал, как ты сама понимаешь, период между моим «увольнением» из группы и твоим появлением на месте секретаря майора Вайзенштейна. То есть, тот период, во время которого мы друг с другом не сталкивались и ничего друг о друге не знали. И я узнал интересную подробность: тебя, руководителя группы, отстранили от операции. Как такое могло произойти?
– У меня был нервный срыв.
– Майор Вайзенштейн сказал мне то же самое. Он сообщил мне название клиники, где ты находилась, и я проверил имена. Твоего имени среди пациентов не оказалось, но наша незнакомка Мири Ашраф действительно проходила курс лечения в этой клинике, и она была доставлена туда с диагнозом «нервный срыв». Совпадают не только день и номер палаты, но и время регистрации.
Габриэль нахмурилась и опустила глаза.
– Это становится интересным, – сказала она.
– Новость привела меня в замешательство, – продолжил Константин, тронув гладкую поверхность кейса. – И госпожа Удача мне улыбнулась. Конечно, легкой, почти незаметной улыбкой, но этого было достаточно. Как ты уже знаешь, я посещаю лекции доктора Мейер по пятницам. Но так получилось, что в ту пятницу у меня были неотложные дела, и придти в университет я не мог. Тогда я попросил Нурит записать лекцию на диктофон. Диктофона у нее не было, и я предложил свой. Но выяснилось, что у меня нет чистых кассет. Мне ничего не оставалось делать, кроме как отправиться в отдел оборудования – я бы не успел поехать в город и купить кассету. Молодой человек, работавший там, удивил меня следующей просьбой: «Не могли бы вы назвать номер, который указан на кассете, капитан?». Я назвал номер из шести цифр и спросил: «Скажите, вы всегда записываете номера?». На этот вопрос молодой человек ответил утвердительно, сославшись на бюрократию и дотошность начальства.
– Он хотел продемонстрировать тебе, как хорошо исполняет свои обязанности, – рассмеялась Габриэль.
Константин обхватил ладонями чашку и сделал короткую паузу.
– Я принес молодому человеку номер, указанный на злополучной кассете, и попросил его проверить, не значится ли он в списках. Думаю, не стоит описывать мое удивление, когда он назвал мне твое имя.
Габриэль, уже успевшая выпить кофе, поставила чашку на стол и вытянулась.
– Ерунда! Я покупаю кассеты в магазине. Зачем мне идти в отдел оборудования?
– Сначала я подумал, что тут нет ничего подозрительного. Если бы не указанная дата – день убийства «комиссара». Именно этим числом был датирован мой билет на самолет. Я взял его в спешке, потому что вначале лететь не планировал, но потом выяснились некоторые не очень приятные подробности. Я запросил список пассажиров, которые летели этим рейсом. Мы с Мири Ашраф, как выяснилось, летели в одном самолете. Если бы я знал, то обязательно подошел и познакомился. Лично мне она за все это время начала казаться привлекательной особой. Потом я запросил более полный список пассажиров – за четыре месяца. Оказалось, что госпожа Ашраф регулярно летает этим рейсом.
– И что же дальше? – спросила Габриэль, по-прежнему оставаясь в напряженной позе.
– Разумеется, я уже был уверен в том, что Габриэль Нафтали и Мири Ашраф – одно и то же лицо. Но я решил не делать поспешных выводов и стал собирать информацию о сержанте Габриэль Нафтали. Как мы уже узнали, она часто летает в Дамаск, пользуясь документами на имя Мири Ашраф. Кроме того, у Мири Ашраф есть счет в одном из банков Цюриха. Габриэль Нафтали имеет второй допуск секретности, который она получила не без помощи майора Вайзенштейна, и допуск этот позволяет ей не только наведываться в архив, но и жить там, если очень захочется. Габриэль Нафтали имеет доступ к документам, которые касаются первичных разработок операций. Она имеет доступ к именам, к стратегическим данным, к личным делам сотрудников. Я хочу показать тебе несколько отчетов за два года – это отчеты о шести операциях. – Константин положил перед Габриэль документы. – За два дня до каждой из этих операций Габриэль Нафтали – точнее, Мири Ашраф – летала в Дамаск и проводила там сутки. Зачем она летала в Дамаск за два дня до операций? Вероятно, майор Вайзенштейн мог ответить, но, увы, борьба с раком закончилась в пользу болезни. И тогда я решился на рискованный шаг. Одним из руководителей группировки «37» является джентльмен по имени Мустафа. Мы с Мустафой в хороших отношениях, я бывал у него в гостях. У него три жены, и они великолепно готовят. Мустафа – благородный джентльмен, а поэтому в обмен на кое-какие услуги он дал мне номер своего счета.
Бледная Габриэль разглядывала написанные на бумаге цифры.
– После этого мне оставалось только выяснить, связаны ли счета Мустафы и Мири Ашраф. Для этого, дорогая, мне нужно было воспользоваться твоим неравнодушием ко мне. Я не знал, как ты хранишь документы, и хранишь ли ты их дома. У твоего сейфа шифр из двенадцати цифр, и я бы посоветовал тебе сменить его хотя бы на шифр из двадцати. Я справился с ним за десять минут. Профессионал со специальным оборудованием может сделать это за считаные секунды.
– Значит, вы копались в моих документах, капитан?
Константин отмахнулся так, будто она сказала что-то недостойное.
– Нет, конечно же. Документы просматривал Юджин. Я только открыл сейф. Я решил, что этот рохля будет копаться с замком больше часа. Стреляет он хорошо, признаю. Это его единственное достоинство. Итак, Габриэль, что же я узнал? Это банковские распечатки Мири Ашраф. Обрати особое внимание на даты и сравни их с датами проведения операций. Все переводы были осуществлены на следующий день после того, как неудачный исход операций был известен всей команде штаба, а также после того, как об этом было официально заявлено начальству.
Габриэль рассматривала бумаги несколько минут. Выражение недоумения на ее лице уже давно сменилось выражением отчаяния, но голоса она не подавала.
– Я хотел высказать тебе свои предположения по поводу той кассеты – точнее, по поводу того, почему она появилась. Но, думаю, это понятно нам обоим. Ты преследовала цель отвлечь внимание, и я помог тебе, неожиданно сорвавшись в Дамаск к «комиссару». Именно поэтому ты тогда воспользовалась правом на молчание и не согласилась давать показания против меня, хотя принимала в планировании той операции непосредственное участие. Без ответа остается только один вопрос – зачем тебе понадобилось досье «комиссара»? Досье как таковое для тебя не представляло ценности. Ты искала только часть досье. Вот эту. – И Константин положил перед ней большой серый конверт. – Здесь находятся выписки из дела об убийстве «комиссара», которое, как ты знаешь, до сих пор не закрыто. Именно эти выписки у тебя и просил Мустафа. Я достал их из досье незадолго до того, как ты пришла в архив. Гилад, конечно, не знал о том, что неполадки в компьютерной системе архива были результатом не халатности служащих, а моих прямых действий. Не мог ведь я позволить, чтобы камера все записала. Узнай Боаз о том, что я это сделал, он очень разозлился бы и, вероятно, решил, что мы с тобой заодно. Впрочем, он уже так думает. Поэтому мне пришлось напустить на себя важности и сказать, что я владею какой-то недоступной ему информацией, а заодно и попросить дело себе. Зачем я нарушил правила безопасности закрытого архива, воспользовавшись служебным положением? Потому что сержанту Габриэль Нафтали было необходимо проникнуть в закрытый архив и взять документы, после чего снять с них копию – немыслимо, сержант, и как вам не стыдно, человеку со вторым допуском? – и вернуть на место. Но как же она могла пробраться в архив без первого допуска? Для этого я оставил свой допуск на столе перед тем, как ушел на совещание, где господин директор сказал обо мне так много лестных вещей. Я не удивился, когда сержант Габриэль Нафтали встала и вышла, потому что я знал, куда она направляется. Она слишком поздно заметила, что документов на месте нет, и, наверное, покопалась бы в деле «комиссара» еще, но времени у нее не было. Вот и причина того, почему «таинственный похититель» оставил дверь открытой. Он торопился. Только вернуть папку на место сержант не успела, потому что в этот момент в архив появился Ронен Леви. Кстати, он, в отличие от вас, сержант, расписался в документе, который охранник достал по случаю неисправности системы. А теперь мы перейдем к делу. Во-первых, верни и досье, и допуск. Во-вторых, я хочу предложить тебе сделку. Как ты на это смотришь?
Она усмехнулась и, распустив волосы, принялась расчесывать их пятерней.
– Я смотрю на это так, что мне хочется пустить тебе пулю в лоб. Я ведь могу это сделать. И никто ничего не докажет.
– Думаю, ты воспользуешься вот этим.
Габриэль посмотрела на небольшой пистолет, лежавший на столе.
– Не следует хранить оружие в прикроватных тумбочках. Там его легко найти. Необходимые документы перед тобой, я снял с них копии, ты можешь уничтожить доказательства твоей вины. Кейс не заперт.
Она вздохнула и отодвинула от себя пистолет.
– Лучше я сама застрелюсь. Но тебе уподобляться не буду.
– Могу предложить тебе на выбор несколько способов безболезненной смерти. Тебя это интересует?
– Нет. Меня интересует моя задница.
– Именно поэтому я предлагаю тебе сделку. Я позабочусь о твоей… – Константин замолчал и нахмурился. – Я позабочусь о тебе, а ты окажешь мне услугу.
– Ах, значит, услугу? Сукин ты сын! Ты еще предлагаешь мне какие-то сделки после того, как, преспокойно копая под меня два года, достал целую кучу компромата?!
– Тогда я советую тебе воспользоваться полезной вещью, которую я принес. Потому что завтра историю, рассказанную тебе, я передам Боазу. И тогда никто не сможет что-либо изменить.
Габриэль не ответила, по-прежнему разглядывая лежавшие на столе бумаги.
– Итак, уничтожать документы ты не хочешь. Убивать меня ты не хочешь, себя – тоже. Но на сделку ты не согласна, – подытожил Константин – Мы с тобой уже выложили все карты, дорогая. Теперь у нас нет секретов друг от друга, мы должны принять решение.
– Ладно, – заговорила Габриэль, легко подтолкнув пальцем спичечный коробок к середине стола. – Я хочу узнать, о какой сделке идет речь.
– Я обещаю обеспечить тебе безопасность. Ни одна живая душа не увидит этих бумаг и не услышит того, о чем я тебе рассказал. А ты возьмешь конверт и отдашь его получателю.
– Хороший ход. Я отдам документы, вы получите своих террористов, а меня шлепнут. Не пойдет.
Константин открыл коробок и достал из него четыре спички.
– Нет, ты не понимаешь, – сказал он. – Я обеспечиваю тебе безопасность. – Две спички легли на стол. – А ты передаешь документы. – Вторая пара спичек разместилась чуть поодаль. – Мы оба что-то друг другу обещаем и выполняем обещание.
Габриэль достала из коробка еще две спички и положила их рядом со второй парой.
– Может, я ошиблась, ввязавшись в эти делишки, но у меня есть преимущество – я хорошо тебя знаю.
– Попробуем по-другому.
Константин достал чековую книжку и паркер и написал на чеке сумму, после чего показал его Габриэль. Та рассмеялась.
– Хватит пудрить мне мозги, – сказала она. – Ты не заплатишь столько за вшивый конверт и вшивую террористическую группировку.
– Этот чек останется у тебя. Если ты захочешь подделать мою подпись и обналичить его, это у тебя не получится. Финансовые документы я подписываю по-другому. Когда ты сделаешь то, о чем я тебя прошу, мы с тобой поедем на экскурсию в Цюрих. В банке я подпишу чек, и ты получишь деньги. Всю сумму, которую я указал. Билеты, проживание и развлечения – за мой счет.
