Текст книги "Самая сладкая ложь (СИ)"
Автор книги: Анастасия Эльберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 33 страниц)
Глава 12
Выбранное Лией платье не было особенным и не поражало воображение нестандартным цветом или покроем, но сидело оно великолепно. На этом сошлись все – от Константина и до девушек-консультантов в магазине одежды, которые облепили ее и с восторгом наблюдали, как она меняет один наряд на другой. Это было темно-синее платье из тяжелого бархата, длинное, почти до пят, с длинным рукавом и открытой спиной. Образ Лия дополнила нежно-голубым шелковым шарфом, оглядела себя еще раз, надела туфли и взяла с туалетного столика серьги, но, услышав тихий стук в дверь, отвлеклась.
– Я почти одета, – рассмеялась она, поворачиваясь к двери.
– Как это – почти? Женщина бывает либо одета, либо нет. Третьего варианта не существует.
Константин деловито осмотрелся и присел.
– Смокинг тебе к лицу! – выдохнула Лия восхищенно.
– Что же, надеюсь, я ослеплю не всех представительниц прекрасного пола, а только половину. А платье тебе не просто к лицу. Такое впечатление, будто дожидалось именно тебя. – Константин перевел взгляд на ее ноги. – И остается только надеяться, что ты ни разу не падала с таких каблуков.
Лия взяла свою сумочку и достала оттуда небольшой сверток.
– Вот, это тебе. – Она протянула сверток Константину и замерла, глядя на то, как он разворачивает бумагу. – С днем рождения.
Сначала по лицу именинника невозможно было понять, доволен ли он подарком. Он внимательно рассмотрел карманные часы с разных сторон, открыл их, прочитал надпись на внутренней стороне: «Время будет ничем без любви, а любовь будет всем и без времени» и поднял глаза на Лию.
– Ты, наверное, не поверишь, – сказал он, – но мне ни разу в жизни не дарили карманных часов. Давным-давно я нашел в часовой лавке карманные часы и пару месяцев собирал деньги. А потом пришел, не нашел их и расстроился. Кто-то меня опередил.
– Я боялась, что это будет банальным подарком.
– Подарки не бывают банальными. Бывают люди, которые не умеют ценить подарки. – Он поднялся, обнял ее и поцеловал в лоб. – Это один из самых лучших подарков, которые мне когда-либо дарили. В миллион раз лучше драгоценностей, картин, хрусталя и всего остального. Мне кажется, одна дарственная надпись могла бы стать подарком. Она вполне достойна того, чтобы ее цитировать. Хотя… нет. Самые дорогие слова лучше сохранять для себя. – Он снова сел и принялся разглядывать часы с видом любопытного ребенка. – А ведь у меня нет ни одного костюма – «тройки». С чем же я буду их носить? Наверное, пришла пора купить пару таких костюмов. Как ни крути, я повзрослел на год, и я могу себе это позволить. Ну, почему ты не спрашиваешь у меня, где я был весь день? Или ты не заметила моего отсутствия?
Лия, которая снова взяла серьги, повернулась к нему.
– Конечно, заметила! Я была занята, мы с Бертой готовили еду на вечер, но это еще не значит, что я не замечаю, что происходит вокруг! Кстати, о еде. Надеюсь, утренний сюрприз тебе понравился?
– Разумеется. Мне уже лет девять не приносили завтрак в постель. И не говорили, что есть в постели нельзя, потому что потом все простыни будут в крошках.
– И не упрекали в том, что ты не доедаешь то, что тебе приготовили.
Константин поднял указательный палец, выражая протест.
– А вот этого говорить не стоит, потому что от завтрака отвлекла меня именно ты.
– Как мне показалось, ты был не против.
– Это уже детали. – Он отложил часы. – Итак, я сегодня был в городе. Закончил пару дел, встретился кое с кем. А потом я решил пообедать в ресторане. Я сидел, пил бренди в ожидании заказа и вдруг подумал: почему я до сих пор не купил тебе подарок?
Удивленное выражение на лице Лии сменилось недоуменным.
– Подарок? Мне? На… твой день рождения?
– Это, наверное, прозвучит пафосно или даже смешно, но сегодня наш общий праздник. Потому что сейчас я ощущаю себя так, будто родился заново. И этого бы не случилось, если бы рядом со мной не было тебя. Как я уже тебе рассказывал, последние несколько лет я хоть и справляю свой день рождения, но не чувствую праздничной атмосферы. Я справляю его для своих друзей. Это повод собраться вместе, поговорить. И еще это повод для того, чтобы отогнать одиночество на второй план. – Он помолчал. – Я стоял перед этими людьми, они поздравляли меня, дарили мне подарки. А я молчал, улыбался и думал: зачем мне все это нужно? Кого я пытаюсь убедить в том, что у меня все хорошо, и что я счастлив? И на следующий день после торжества я чувствовал такую усталость, будто я постарел года на три. А теперь я сказал тебе, что я повзрослел на год, и ничто у меня внутри не пошевелилось и не прошептало: «Э, нет, ты постарел, после тридцати только стареют». Я чувствую себя так, будто мне не тридцать четыре, а двадцать четыре. Когда я увидел тебя впервые, я уже знал, что все будет так. И после того вечера у меня дома я начал чувствовать, что мое время идет не вперед, а назад. Что я не старею, вопреки всем законам природы, а становлюсь моложе. И я бы все отдал, если бы это было именно так. Если бы сейчас у меня были те силы, если бы у меня сейчас было то здоровье, то все, наверное, было бы иначе.
Лия взяла небольшую табуретку, стоявшую рядом с туалетным столиком, и присела рядом.
– Если бы что-то было иначе, то иначе было бы все, – сказала она. – И, вероятно, мы с тобой вообще не были бы знакомы. Ты не думал об этом?
– Пожалуй, да, – ответил он, помолчав. – В этом есть своя правда. Как ни крути, у меня и сейчас есть остатки здоровья. И сил у меня достаточно. Хотя бы для того, чтобы сделать тебя счастливой. А ради этого я готов даже на то, чтобы отдать остатки здоровья и сил. Я еще утром хотел тебе сказать кое-что. Когда ты выбирала платье, я смотрел на тебя и думал о том, как ты изменилась с тех пор, как мы познакомились. Почему-то до этого мне и в голову не приходило попробовать оценить тебя со стороны, глазами чужого человека. Если бы мы с тобой были знакомы до этого, потом не встречались бы, а после снова встретились, то я бы тебя не узнал. Я помню, как неуверенно ты чувствовала себя в вечернем платье, а теперь ты сидишь рядом со мной, и в тебе нет ни капли неуверенности. Наоборот, ты готова сейчас выйти и ослепить своей красотой всех мужчин, а женщин заставить скрипеть зубами от зависти и злости. Ты проводишь вечера у меня в кабинете вместе со мной, только не разглядываешь мои наброски, как прежде, а читаешь. Мы ходим в театр, в оперу, в хорошие рестораны, хотя раньше одна мысль о таком времяпрепровождении вызывала у тебя нервную дрожь. Не знаю, конечно, хорошо ли это, что я так на тебя влияю. Вероятно, не будь рядом меня, ты бы жила другой жизнью.
Константин открыл часы и посмотрел на циферблат.
– Но дело, конечно, не в том, хорошо это или плохо. Дело в том, что за все время нашего общения в тебе появилось что-то свое. Что-то, на что ты опираешься и растешь. Это заметно во всем: и в том, как ты разговариваешь с Габриэль, и в том, как ты обсуждаешь с Гиладом фотографические выставки, в том, как ты беседуешь со мной, как ты болтаешь с Бертой. Ты уверена в себе и начинаешь понимать, чего ты хочешь от жизни и от себя самой. Ты больше не ждешь, что кто-то примет за тебя решение, не робеешь, если оказываешься в сложной ситуации. Я заметил это уже давно, но задумался об этом только после того, как Боаз сказал мне: «А ты, похоже, хорошо на нее влияешь». Я говорил, что научить человека любить книги – это еще не значит хорошо повлиять на него. А он ответил мне, что хорошо повлиять на человека – это значит научить его быть собой. Показать ему, с чего начинается этот путь.
– Боаз прав, – ответила Лия. – И ты прав. Это все, конечно, очень неоднозначно – я имею в виду наши отношения. И я не знаю, как мне благодарить тебя за все, что ты для меня сделал. Банальным «спасибо» тут не отделаешься.
– Банальное «спасибо» придумали для тех людей, которые не умеют благодарить без слов. Тебе слова не нужны. Так что поднимись-ка и подойди к зеркалу, потому что твой подарок уже залежался у меня в кармане.
Лия подошла к зеркалу и с любопытством посмотрела на то, как Константин достает мешочек из зеленого шелка.
– Надеюсь, там не табак? – спросила она с улыбкой.
– О нет. Табак я подарю на день рождения Боазу. Я уже давно уговариваю его начать курить трубку. Я подарю ему какую-нибудь дорогую трубку и не менее дорогой кисет. Привезу из Дамаска. Правда, тогда он точно разорвет меня на части. Он ведь каждую неделю повторяет, что хочет бросить курить.
Подаренное Лие колье было небольшим, но изящным – оно не только оттеняло ее светлую кожу, но и выгодно подчеркивало красоту шеи. Два ряда голубых камней переплетались, образуя правильный геометрический узор, и каждый нижний уголок увенчался короткой подвеской.
– Это голубой топаз, – нарушил молчание Константин. – Я ровным счетом ничего не смыслю в драгоценных камнях, а поэтому продавец в магазине, наверное, долго пил сердечные капли после моего визита – я замучил его расспросами. – Он отдал ей мешочек. – Серьги ты, наверное, наденешь сама.
Когда серьги заняли свое место, Лия повернула голову вправо, а потом влево, разглядывая подарок.
– Это прекрасно, – сказала она, посмотрела на него через плечо и добавила: – И подарок, и то, как он преподнесен.
– А как же еще дарят украшения? Ты ведь не будешь надевать колье сама. Это, по меньшей мере, неудобно.
– Я не скажу, что мне никогда не дарили украшений, но все это вручалось очень буднично… прямо в руки.
– Да, мужчины в наши дни не умеют даже дарить украшения, – констатировал Константин мрачно, хотя не без обычных для него ноток высокомерия в голосе. – Когда я еще работал обычным аналитиком, у меня был хороший приятель, один из моих коллег. Однажды мы завели разговор о женщинах. Речь зашла о том, как можно сказать женщине о любви. Я спросил у него, читает ли он своей женщине стихи, гуляет ли он с ней по городу просто так, слушают ли они музыку вместе, целует ли он ей ноги… а он сказал мне, что нет. И я искренне удивился: а как же она знает, что он ее любит?
Он пожал плечами в подтверждение своих слов.
– Да, у современных мужчин возникают серьезные проблемы, когда речь заходит о любви, – кивнула Лия. – Сейчас никто и не подумает написать любовное письмо или, предположим, спеть песню под балконом, как это делали раньше. И, что самое страшное, женщины к этому привыкли.
– У меня для тебя есть еще кое-что. Если позволишь.
Константин достал из нагрудного кармана коробочку, в которой обычно хранят кольца, и, открыв ее, протянул Лие руку ладонью вверх.
– Вашу руку, леди.
Она протянула руку и посмотрела на кольцо, занявшее место на безымянном пальце ее правой руки.
– Мне кажется, это чересчур, – произнесла она. – Действительно чересчур.
– Вовсе нет. Что я могу поделать, если все это шло в комплекте? – Он замолчал, и в его взгляде промелькнула нерешительность. – Это, конечно, не обручальное кольцо. И все же, Лия. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
Лия подняла на него глаза и первые несколько секунд молчала.
– Замуж? – переспросила она.
– Да, – ответил он таким тоном, будто это был простейший вопрос по школьной истории. – Замуж. Понимаешь?
– Понимаю, но… нет, ты не должен думать, что я этого не хочу. Хотя, конечно, это очень неожиданно, и это не решение одного дня. И… я до сих пор замужем за другим человеком, если ты помнишь.
Константин скрестил руки на груди и отвернулся.
– Нет, не помню, – ответил он язвительно. – Как ты думаешь, люди часто забывают подобные вещи?
– Ты должен понимать, что я нескоро дам тебе ответ. И то, каким он будет, зависит не только от меня.
Он набрал воздуха в легкие, будто собираясь произнести длинный монолог, но опустил голову и вздохнул.
– Да. Я все прекрасно понимаю.
– Что бы ты ни подумал, я люблю тебя. И ты это знаешь.
– Что же я могу подумать? Может, тебе не понравилось кольцо?
– Кольцо прекрасно. – Лия погладила его по щеке. – Я люблю тебя, правда. Хотя это очень сложно.
– О, ты просто женщина-героиня. – Константин обнял ее за талию, и, приподняв, посадил на комод. – Я думаю, тебе надо поставить памятник при жизни. Ради этого я готов познать искусство скульптуры.
Лия рассмеялась и попыталась встать на пол.
– Перестань, – сказала она, – я почти четыре часа крутилась перед зеркалом не для того, чтобы ты пришел и все испортил!
– Я испортил? Я?! Ни один смертный не вправе портить то совершенство, что создала сама природа! Разве что немного подпортить. Но только с условием, если совершенству это понравится.
Глава 13
Из двадцати человек, которых планировалось пригласить, пришли только семеро: майор Толедано с женой, супруги Гордон, Габриэль (она сказала, что, вероятно, придет не одна, а с восьмым гостем) и еще одна пара, муж и жена, с которой был знаком только Константин. После продолжительного разговора, грозившего перерасти в спор, было решено не устраивать праздничный ужин, а накрыть шведский стол, совместив его с коктейлем.
– Отличная работа, – похвалил Константин, оглядывая украшенную гостиную. – Странно видеть это спустя не один год, но у меня впервые за долгое время не возникает тягостного ощущения приукрашенного одиночества.
– Твой дом подходит для праздников, – ответила Лия. – Ты часто приглашал гостей до того, как мы познакомились?
– Да. Правда, в основном, летом, потому что в теплое время года есть возможность накрывать в саду. Обычно мы с Марикой принимали тут важных господ из финансового мира и беседовали с ними исключительно о делах. Кстати, совсем забыл тебе сказать. Для той четы, с которой ты до сих пор не знакома, я – финансовый аналитик. Габриэль – писатель. Гилад – офицер, который служит в войсках связи. Боаз – ювелир.
– Ювелир? – удивленно переспросила Лия. – Он на самом деле как-то связан с ювелирным делом?
Константин взял со стола стакан с водой и сделал пару глотков.
– У его отца была фирма по обработке драгоценных камней, и он хотел, чтобы после совершеннолетия Боаз стал одним из партнеров в деле. Поэтому майору с детства внушали любовь к драгоценным камням. Насколько я помню, во время армейской службы он даже умудрился получить какое-то специальное образование, связанное с ювелирным делом. Но потом выбрал другой путь. – Константин сделал еще глоток. – Я познакомлю тебя с его женой. Интересная женщина. Она тебе понравится.
… Габриэль пришла первой. Она оценивающе оглядела помещение, отдала Константину свое пальто и, подойдя к диванам, протянула руки Лие.
– Шикарно выглядишь, конфетка. Ну что, повеселимся? – Она повернулась к виновнику торжества. – Сколько там тебе исполнилось? Двадцать с чем-то, кажется?
– Думаю, это не имеет значения, – ответил тот. – Цифры сами по себе – это такая глупость. Если, конечно, это не приличные денежные суммы.
– Вот, держи-ка. С днем рождения, и чтобы тебе каждый год было двадцать с чем-то. В противном случае я заберу подарок обратно.
В принесенной Габриэль коробке оказался набор статуэток из китайского хрусталя. Статуэтки заняли свое место в одном из стеклянных шкафов, по соседству с большими тарелками из нежно-розового фарфора.
– Чудесные вещицы, – прокомментировала Габриэль, разглядывая композицию. – Долго ты это собирал?
– Начал около десяти лет назад. Первое время покупал редко, а потом стал привозить что-то из каждой поездки, или просто покупать то, что понравилось.
– Десять лет, – ахнула она. – Подумать только! Неужели ты во всем этом разбираешься?
Константин прикрыл стеклянную створку и вернулся к дивану, где сидела Лия.
– Я бы не рискнул сказать, что разбираюсь – это основные знания. Но для того и пополняют коллекции: это возможность с каждым разом узнавать все больше и больше. Лиор отпустил тебя в одиночестве, да еще ко мне домой?
Габриэль перешла к другому шкафу и принялась разглядывать хрустальные фигурки животных.
– Лиор? – хмыкнула она. – Кто это?
– Мы поняли друг друга, – кивнул Константин. – Леди, я могу предложить вам выпить и надеяться, что хотя бы одна из вас не обидит меня отказом?
… Гилад и его жена произвели на Лию неоднозначное впечатление. Казалось, что подобные мероприятия они посещают редко и чувствуют себя не в своей тарелке. В смокинге Гилад смотрелся великолепно, но по всему было видно, что в таком наряде ему неуютно. Кристина, его жена, невысокая стройная женщина с мягкими чертами лица, показалась Лие чересчур невзрачной. Разве что глаза ее контрастировали с внешностью – взгляд у Кристины был проницательным, жестким и слегка надменным, и Лия решила, что первое впечатление на этот раз окажется обманчивым. Выяснилось, что госпожа Гордон – офицер, и занимается она вопросами связи и анализа данных. Детей у них с Гиладом пока нет.
От Гилада и Кристины Константин получил карманный компьютер. По словам консультанта, это была самая новая модель. Гилад долго перечислял достоинства подарка, и в какой-то момент все присутствующие, кроме него и именинника, запутались в характеристиках устройства.
– В общем, это отличная машинка, – резюмировал Гилад. – Я недавно купил себе такой, а потом подумал, что тебе тоже пригодится. И выброси, наконец, свой старый компьютер на помойку. Это настоящий хлам.
– Только подумай, сколько бы у нас было бумаг и ежедневников, если бы не карманные компьютеры!
– Лучше об этом не думать, – покачал головой Гилад.
Женщины тем временем отошли в сторону, и Лия, которая уже вошла в роль хозяйки, предложила дамам угощаться.
– Ох, эти мужчины, – покачала головой Кристина. – Если заходит разговор о компьютерных игрушках, сотовых телефонах или машинах, то они могут беседовать целыми днями.
– Хорошо еще, что они беседуют не о футболе и не о женщинах, – хмыкнула Габриэль, взяв бокал с шампанским. – Тогда бы они разговаривали, а мы бы только успевали подносить им пиво и орешки.
– У нас цивилизованные мужчины, – улыбнулась Лия. – Они беседуют о компьютерах, технике и биржевых котировках.
Кристина взяла со стола небольшую тарелку и положила на нее пару бутербродов с икрой.
– Ну, как тебе тут живется? – спросила она у Лии. – Вы еще не женаты?
Лия нерешительно молчала, перебирая в руках бокал. Ей казалось, что это слишком личная тема для двух женщин, которые познакомились пять минут назад.
– Нет, мы не женаты, – ответила она, наконец. – А живется мне хорошо. Разве может быть иначе?
– Наверное, твоих предшественниц что-то не устраивало, иначе они остались бы тут. Впрочем, что за глупая тема? – Кристина повернулась к Габриэль. – Как твоя новая книга? Понемногу продвигается?
Габриэль оглядела стол, размышляя, что же ей взять, и подхватила на вилку пару шпрот.
– Да. Правда, не очень активно – в последнее время мне не пишется. Нужны новые впечатления. Думаю поехать куда-нибудь. Или завести новый роман.
– Новый роман вдохновляет на новый роман, – подытожила Кристина. – По-моему, звучит неплохо!
… При первом взгляде на супругов Толедано Лия поняла, что эти люди привыкли находиться в обществе. Оба двигались размеренно и с достоинством – в таком темпе, чтобы поприветствовать всех гостей на своем пути. Боаз галантно поддерживал жену под локоть.
– Добрый вечер, – поприветствовал новоприбывших Константин. – Надеюсь, вы не промокли? Дождь льет как из ведра. А днем была такая замечательная погода. Я даже думал устроить прием на свежем воздухе.
– С зимней погодой нельзя шутить, она все равно тебя перехитрит, – сказал Боаз. – Как я вижу, почти все в сборе, и не хватает только многоуважаемых Коганов? Они, как всегда, прибудут с опозданием. Как непросительно для Эвана, человека, который имеет дело с деньгами, не ценить время других людей!
– Прошу вас. Констанция Толедано. Лия Слоцки.
Таким особам, как госпожа Толедано, по улице надо ходить исключительно в чадре: именно к такому выводу пришла Лия, изучая новую знакомую. Высокая, статная женщина с мелко вьющимися каштановыми волосами и стальными глазами, резковатыми, но гармоничными чертами лица и ровными белыми зубами, которые она продемонстрировала в широкой и искренней улыбке сразу же после того, как их представили друг другу – Констанция Толедано относилась к тем женщинам, которые мгновенно располагают к себе других женщин, а мужчин сводят с ума еще быстрее. В ней чувствовались и сила, и уверенность в себе, и женственность, и сексуальность, а в глазах читались и хитрость, и ум, и женская мудрость. Констанция была младше Боаза как минимум на десять лет, и это тоже не могло остаться незамеченным.
– Очень, очень приятно, дорогая, – заговорила она, бегло оглядев Лию, и протянула ей руку. – Неужели в этом доме снова слышен женский смех? Я пока что не знакома с вами, но уже вижу, что мужчина ваш в выборе не ошибся. – Она наклонилась к собеседнице и добавила: – Впрочем, и вы не ошиблись тоже.
– О чем вы там шепчетесь? – осведомился Боаз. – Знакомы две минуты, а уже нашлись секреты!
– Секреты есть даже у незнакомых женщин, – заметила Констанция. – И даже, представь себе, касающиеся наших мужчин. – Она посмотрела на Константина. – Я не видела тебя несколько месяцев, как ты умудрился помолодеть на десять лет? Правильные женщины каждый день совершают чудеса, так что в личной жизни у тебя, конечно же, все хорошо. Отойдем на пару минут, я хочу отдать тебе твой подарок. Мы ненадолго, – обратилась она к Боазу и Лие.
Констанция взяла Константина под руку.
– Надеюсь, ты понимаешь, что будет, если ты женишься на этой девочке? – спросила она, понизив голос.
– Конечно, понимаю. Но в последнее время я все чаще прихожу к выводу, что мне на это наплевать.
– Она чем-то похожа на Марику. – Констанция посмотрела на Лию через плечо. – Такая же хрупкая, но заключает в себе столько же силы. Как они чудны, эти маленькие женщины. Ну, во всяком случае, я ожидала от тебя именно такого ответа, и знаю, что все непременно будет хорошо. Ты ведь мне веришь?
– Разве я могу тебе не верить? Ты не ошиблась даже тогда, когда вышла замуж за Боаза, хотя мне до сих пор кажется, что это самая страшная ошибка в твоей жизни.
Констанция тихо рассмеялась.
– Меня не волнуют все его увлечения, – сказала она. – Я выше этого, ты сам знаешь. Только я попробую уйти, как он вцепится в меня мертвой хваткой. Я знаю эту породу мужчин.
– Мне кажется, он сам до конца этого не понимает.
– Тем лучше. – Она подмигнула ему. – Мы оба знаем, что неведение дает преимущество тому, кто хранит тайну.
В большой картонной коробке лежали обернутые плотной бумагой книги.
– Знаешь, что это? – спросила Констанция. – Сочинения Робеспьера. Коллекционное издание. 1920 год.
– Боже мой, где ты их достала?
Констанция улыбнулась.
– Не забывай, кем я работаю, и какие у меня связи. Я бы смогла достать тебе рукописи Робеспьера с именным автографом, если бы захотела.
– Это просто фантастика. – Он пролистал одну из книг. – Они в великолепном состоянии, будто лежали в музее под стеклом! Ты просто чудо. Давно мне не дарили коллекционных книг.
– Надеюсь, место в твоей библиотеке для них найдется. А теперь давай вернемся к гостям. Как бы они не заскучали.
– Судя по твоему счастливому лицу, подарок тебе понравился, – сказал Боаз, который уже успел налить себе вина и теперь беседовал с Гиладом. – Если бы Констанция знала, каков ты на работе, то ни за что не подарила бы тебе эти книги. Ты при желании можешь устроить какой угодно террор – и красный, и черный, и белый, и зеленый, и никакой Робеспьер с тобой не сравнится.
Подарок Боаза был относительно небольшим по сравнению с подарком его жены – по крайней мере, по размеру. Константин открыл отданный ему конверт и достал оттуда чек. Вероятно, сумма, указанная на чеке, была более чем приличной, так как именинник слегка изменился в лице.
– Ты сошел с ума! Что я буду делать с такими деньгами?
– Наконец-то починишь яхту, и в следующий раз пригласишь нас всех на импровизированный круиз, – ответил довольный Боаз.
– Этой суммы мне хватит для того, чтобы купить новую яхту!
– О, только не преувеличивай, – поморщился он. – И давай-ка переговорим с глазу на глаз, я хочу кое-что тебе сообщить. Отдыхайте и развлекайтесь, дамы.
Кивком головы Констанция поздоровалась с Гиладом и Кристиной, после чего подошла к Габриэль и Лие.
– Как хорошо находиться в теплом доме, когда на улице такая погода! Прекрасный вечер. Как ваши дела, Габриэль? Вы хорошеете с каждым днем, и неужели вы при таком положении дел до сих пор не замужем? Где же глаза у мужчин, и есть ли они у них вообще?
– У них слишком много глаз – это главная причина, – ответила Габриэль, доставая из сумочки сотовый телефон. – Извините, я вас ненадолго покину.
Констанция взяла со стола графин и налила себе стакан воды.
– Вы не выпьете шампанского? – спросила у нее Лия.
– Нет, благодарю. Я предпочитаю безалкогольные напитки. Ваши серьги просто чудесны, дорогая. Впрочем, как и колье. – Констанция взяла Лию за руку и наклонилась, разглядывая кольцо. – Какой чистый топаз!
– Спасибо. – Лия после секундного раздумья взяла со стола бутерброд. – Вы тоже ювелир, как и ваш муж?
Констанция поморщилась.
– О нет, меня никогда не тянуло к камням. Я искусствовед, специалист по искусству Средневековья и раннего Нового времени. Год назад защитила докторскую диссертацию. У меня своя галерея в южной части города. Константин часто бывает у меня. Приходите и вы.
Лия внимательно рассмотрела полученную от Констанции визитную карточку, где был указан адрес галереи, а также контактная информация хозяйки, и положила ее в сумочку.
– Наверное, вы и сами рисуете? – предположила Лия.
– Довольно посредственно. Я иногда думаю, что выбрала эту профессию только потому, что сама в свое время не решилась на профессиональную художественную деятельность. Знаете, как иногда несостоявшиеся писатели идут в критики для того, чтобы испоганить карьеру другим. Но у меня, конечно, другие цели. Я люблю искусство как таковое и не люблю им заниматься. А поэтому изучаю прошлое и помогаю молодым и талантливым художникам добиться успеха. И надеюсь, что рисунки вашего мужчины когда-нибудь займут достойное место в моей галерее, потому что рисует он превосходно.
– Вам придется ждать очень долго, – рассмеялась Лия. – Для этого нужно, как минимум, убедить в этом его самого. Я уже пробовала – это сложная задача.
Констанция вернула стакан на стол и, изучив содержимое подноса с заморскими сладостями, взяла оттуда пару разноцветных шариков, посыпанных кокосовой стружкой.
– Да, это нелегко, – согласилась она. – Но какой талант! Некоторые люди учатся годами для того, чтобы достичь такого уровня, а он в своей жизни не взял ни одного урока рисования. – Она посмотрела на часы. – Наши последние гости опаздывают. Может, они не придут вообще? Или же господин Коган явится в гордом одиночестве, без своей несносной женушки? – Констанция сделала шаг к Лие и наклонилась к ней так, будто желая сказать что-то не для чужих ушей. – Вы не представляете, что это за женщина. Ходячая настоятельница монастыря, которая корчит из себя светскую даму, не забывая каждый раз демонстрировать полное отсутствие культуры и такта. Таскается со своим религиозным воспитанием, как с писаной торбой, и приглядывает за другими – не дай Бог они сделают что-нибудь, что выходит за рамки общественной морали. Эван, ее муж – милейший человек. Умен, богат, воспитан. Он до сих пор работает как мальчик – и все ради семьи. А это существо, даже не потрудившееся в свое время получить образование, избрало центром своей жизни кухню, грязный фартук, половую тряпку и ежегодную беременность. Я по сей день спрашиваю себя: за что Эвану такое несчастье? Он мог бы найти такую жену, при одном взгляде на которую все мужчины вокруг лопались бы от зависти! Как известно, любовь зла… думаю, она женилась на его деньгах и на его положении. На то время у него уже был приличный капитал. Но все это, конечно, между нами, дорогая, – доверительно добавила Констанция.
Подошедшая Габриэль снова посмотрела на стол голодным взглядом.
– Я не ем после восьми, но как же перед этим устоять? – пожаловалась она.
– Я не думаю, что пара бутербродов вас испортит, милая, – сказала Констанция. – А вот урчание в желудке вполне может испортить вам вечер. Так что забудьте про диеты и угощайтесь.
… Прибывшие с опозданием Рита и Эван Коган производили впечатление странное, если не сказать нелепое. Последний был высоким статным мужчиной с седыми – не по возрасту, как показалось Лие – волосами, коротко постриженными по последней моде, и темными, почти черными глазами. Взгляд у господина Когана был цепким и внимательным, а сосредоточенное выражение его лица заставляло думать о том, что этот человек всегда начеку, постоянно чего-то ожидает и готов отреагировать на то, что произойдет. Своим поведением он отдаленно напоминал Лие Константина: его движения были такими же непринужденными и одновременно выверенными, они завораживали силой и уверенностью. Господин Коган даже голову держал так же: высоко и немного высокомерно, как это делает убежденный в собственном превосходстве над другими человек.
Жена его показалась Лие вполне достойной звания «настоятельницы монастыря». Она даже удивилась, как точно Констанция это подметила. Госпожа Коган была невысокой женщиной средних лет (впрочем, возраст можно было определить разве что примерно, потому что в облике ее не было ровным счетом ничего такого, за что мог бы зацепиться глаз) с сероватым лицом, блеклыми голубыми глазами и несколькими лишними килограммами. Только вот если Габриэль, которая умела превратить все недостатки своей внешности в достоинства, лишние килограммы прибавляли сексуальности, то госпоже Коган они не шли совсем. Но зато говорили о том, что она давно забыла (или никогда не знала), что это такое ухаживать за собой. Одета она была в закрытое серое платье, к которому зачем-то решила добавить нитку ярко-красных бус. На плечах госпожи Коган лежала серая шаль, подчеркивавшая «мышиный» оттенок ее светло-пепельных волос. Эван притягивал к себе внимание, и его жена по сравнению с ним не была достойна даже того, чтобы ее называли «тенью собственного мужа».
Оказалось, что гость выше виновника торжества на целую голову. Это почему-то вызвало у Лии легкое смущение, смешанное со смутным восторгом. Константин и Эван по-дружески обнялись.
– Наконец-то мы с вами увиделись в неофициальной обстановке, – сказал Эван. – Я уже было подумал, что вы решили постричься в монахи и не принимать гостей!
– Мне требовался отдых от людей. Вы знаете, я не люблю, когда вокруг меня много шума. Знакомьтесь. Эван Коган. Рита Коган, его жена. Лия Слоцки.
Господин Коган бегло, но вместе с тем довольно откровенно оглядел Лию. В ответ на это хозяин дома гневно сверкнул глазами. От Эвана это не ускользнуло, а поэтому он открыто улыбнулся, чем достойно завершил безмолвную дуэль, и наклонился для того, чтобы поцеловать Лие руку.
