Текст книги "Завет Макиавелли"

Автор книги: Аллан Фолсом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 37 страниц)

115

21.03

Стоя у большого вертолета, Джейк Лоу и доктор Джеймс Маршалл наблюдали за действиями агентов секретной службы и полицейского спецназа. Свет прожекторов заливал каменную площадку; в мягкий песчаник с визгом вгрызались мотопилы.

За спинами советников, в брюхе тяжелого «Чинука», работали медики, два врача и четыре санитара, готовясь принять президента. Неподалеку, ярдах в тридцати, Билл Стрейт, капитан Диас и группа из семи специалистов секретной службы, ЦРУ и федеральной полиции занимались развертыванием командного пункта, откуда можно будет координировать работу оперативников.

Джейк Лоу оглянулся – никого в пределах слышимости.

– Если президент окажется жив и начнет говорить, испанская полиция будет совсем некстати, – сказал он негромко.

– Да, но мы не можем так просто отправить их домой.

– Не можем…

– Джейк. – Понизив голос, Маршалл придвинулся вплотную. Мы дали полиции ту же версию, что и остальным: президент либо погиб, либо захвачен Николасом Мартеном или другими террористами, либо блуждает в состоянии сильного психического расстройства. Если они поднимут его наверх живым, любые слова списываются на душевную болезнь… А мы за несколько минут погрузим его в «Чинук» и улетим.

– Звучит красиво, но нет никаких гарантий. Слишком многое висит на волоске. – Некоторое время Джейк Лоу смотрел в сторону, озабоченно и рассеянно, потом глянул на Маршалла. – Думаю, варшавскую операцию следует приостановить. Я серьезно.

– Не могу, Джейк, и ты это прекрасно знаешь, – ответил Маршалл ровно. – Вице-президент уже распорядился, и приказ доведен до сведения всех заинтересованных лиц. Отменив операцию сейчас, мы покажем слабость не только нашим собственным людям, но и друзьям во Франции и Германии. Не нервничай: мы, а не кто другой контролируем ситуацию. Немного веры, как я уже говорил…

Между тем на командном пункте обстановка изменилась: Билл Стрейт, стоя, возбужденно говорил что-то в микрофон гарнитуры. Остальные слушали молча и внимательно, включая капитана Диас. Лоу и Маршалл бросились туда бегом.

– Повторите, пожалуйста! – Билл Стрейт держался рукой за гарнитуру, пытаясь уследить за обменом между своими подразделениями по нескольким каналам сразу. – Очень хорошо! Отлично!

– Что, нашли? – нетерпеливо спросил Джейк Лоу. – У слухачей что-то есть? Президент? В самом деле?

– Нет еще, сэр. Команда федеральной полиции проникла в главный штрек с нашей стороны оползня, ближе к монастырю. Сейчас к ним подходит ЦРУ.

– Агент Стрейт, мои люди закончили работу. – Капитан Диас кивнула в сторону прожекторов. – Шесть человек уже внизу, – продолжала она, глядя на доктора Маршалла и Джейка Лоу. – Судя по старым картам, туннель достигает в длину двенадцати миль. По нашим данным так и получается, значит, карте можно доверять. Ближе к середине обнаружен вертикальный ствол, по нему спускается одно из наших подразделений, другое пробивается через естественный пролом в один из второстепенных штреков. Буровые расчеты номер семь и четыре достигли мягкой породы на участках, отстоящих друг от друга на три мили; сколько времени им понадобится, чтобы пройти до главного штрека, пока не ясно. Сейчас все зависит от того, что обнаружат передовые группы: либо свободный проход, либо обваленную кровлю.

– Сколько сейчас наших людей в туннеле? – спросил Джейк Лоу у Билла Стрейта.

– Около шестидесяти. Еще десятка три готовы спуститься по новым проходам, как только те будут пробиты. Еще столько же, когда люди капитана Диас и наши оперативники доберутся до штрека с дальнего конца. Агенты ЦРУ, прилетевшие из Мадрида, уже на земле, и распределены вдоль штрека на поверхности. Отыскивать новые проходы им помогает сельская полиция – эти люди знают местность. Фотографий с орбиты в инфракрасном и видимом диапазонах придется подождать еще девяносто минут, до прохода спутника над головой. Ночью да в такую погоду от обычных снимков много ждать не приходится, а на инфракрасных будет видно отдельных людей – мы их попробуем вычислить.

Нисколько не обрадовавшись, Джейк Лоу повысил голос:

– Иными словами, исход операции государственного значения целиком и полностью зависит от нескольких буровых установок и пары сотен людей, вооруженных микрофонами, ночными биноклями, кирками и лопатами?

– Мы не можем терять ни секунды, сэр. Приходится использовать то, что под рукой: живую силу и примитивные технологии.

– Живую силу, говорите? А куда подевалась сотня агентов секретной службы из Парижа?

– Они уже в Испании. – Билл Стрейт перевел взгляд с Джейка Лоу на доктора Маршалла. – В соответствии с новым планом прибывают сюда в двадцать один сорок. Джентльмены, люди в нашем распоряжении сплошь профессионалы: федеральная полиция, ЦРУ, секретная служба. Мы наверняка отыщем президента – если он здесь, внизу.

– Вы найдете его, не сомневаюсь. Благодарю за усердие.

С этими словами Маршалл увлек Джейка Лоу обратно к большому вертолету.

– Ты нервничаешь, Джейк, – решительно заявил он. – Остынь.

Просто расслабься.

116

Амфитеатр церкви в горе. 21.20

Держась немного в стороне, Деми продолжала снимать таинство, совершавшееся на каменном знаке Альдебарана. Шестьдесят монахов стояли вокруг цоколя на коленях и пели на все том же странном языке, опустив головы. Три огня горели неугасимо; искры вихрем уходили в ночное небо, где полная луна тонула в надвигающихся грозовых тучах. Молнии уже сверкали, как праздничный фейерверк, в стороне над долиной.

В текучих складках белого платья, Кристина сидела на простом деревянном кресле с высокой спинкой, как языческая богиня. Дети в алых одеждах один за другим появлялись из темноты и подходили к ней, неся неторопливо и почтительно какое-нибудь живое существо, собаку или кошку; у нескольких детей постарше на кожаной рукавице сидели ручные совы.

Кристина благословляла детей, улыбаясь каждому с любовью, говорила что-то неслышное, целовала в обе щеки, потом проводила рукой над животным или птицей, негромко произнося короткую молитву на языке монахов, Бека и Лючианы. Когда очередной ребенок уходил во тьму за огнями, его место занимал следующий. Взрослые в амфитеатре смотрели как завороженные, а на границе освещенного участка стояли Бек и Лючиана, подобно божественным пастырям у тучного стада.

Деми ничего не понимала. Какое отношение знак Альдебарана, нарисованный рукой ее матери, татуировка на пальце Мерримена Фокса, доктора Лорейн Стивенсон, Кристины, Лючианы и, вероятно, преподобного Бека, имеют ко всему этому? Тем более к этой трогательной церемонии, где Кристина благословляет детей и зверей? Хорошо бы знать, каких духов призывал Бек из-за темной небесной тверди… Какова роль Кристины и что здесь происходит, в конце концов?

Если верить Беку, в ковене Альдебарана нет ничего зловещего и ритуалы его безобидны. Смотрите, кто хочет. Но если так, зачем ей по дороге сюда подсыпали какую-то дрянь в кофе? Что это за история с Фоксом и Николасом Мартеном? Ее мать, она ведь действительно исчезла. Бесследно. И что хотел сказать ей отец? А безрукий калека, Джакомо Гела? Как и отец, он пытался ее предупредить. Он ведь видел что-то достаточно серьезное, чтобы его искалечили столь чудовищным образом. Знак Альдебарана имеет какое-то отношение к древней секте «Арадия малая» и его кровавым традициям? Клятвы на крови, жертвенные животные, пытки – это ведь оттуда? И еще: таинственный орден Неизвестных; несколько сотен человек – где они?

Джакомо Гела мог быть неправ. Сумасшедший старик, который изобрел тайную организацию, чтобы списать на нее свое увечье. Какая организация? Дети, их родители, домашние любимцы. Чего бояться?

117

21.35

Стоя в туннеле, Гектор и Хосе светили фонариками наверх. Ствол почти вертикальный; спускаться остальным еще пятьдесят футов. Несмотря на помощь Амадо и Мигеля, Хэпу пришлось снять самодельную шину, и все равно было трудно. Пришлось все-таки принять таблетку болеутоляющего – плечо болело невыносимо.

21.40

Амадо, Мигелю и Хэпу оставалось еще двадцать футов, когда гора содрогнулась. Чуть позже пришел и звук: один, два, три, четыре, пять… Пять вертолетов прямо над головой, на малой высоте.

– Полиция? ЦРУ? – спросил Мигель.

– Секретная служба, – ответил Хэп мрачно. – Прилетели из Парижа.

– Откуда вы знаете?

– Это моя работа! – рассердился Дэниелс.

Этого еще не хватало: свои же люди. Готовы все испортить, не ведая, что творят, исполняя свой долг.

– Я бы и сам их сюда вызвал… Сколько там еще?

– Не так много, – ответил Мигель, осклабившись. – Но довольно, чтобы убиться.

– В другой раз не забудь про лестницу…

21.43

– Лазер! – прошептал Мартен хрипло, оттаскивая президента к стенке туннеля, во тьму.

– Где?

– Впереди!

– Я не видел…

– Зажегся на секунду. По ошибке, или они светили наудачу. Выдавать себя им нужно меньше всего.

– Что это? Слышите?

Скрежет бура по камню, снова.

– На этот раз ближе, – прошептал президент. – Еще одна установка?

Скрежет раздался громче и отчетливее.

– Третий расчет. Работают серьезно.

– Лазеры впереди, – сказал Мартен. – Сколько их и как далеко, не берусь сказать; наверняка подходят и сзади. Еще тот стук камнем по камню – слышали? Этого я и вовсе не понимаю.

Неожиданно президент поднял повыше факел – тлеющую головешку – и поднес его к лицу Мартена.

– Вы дали мне слово, что я выберусь отсюда и смогу обратиться к съезду в Арагоне. Попадать в их руки сейчас я не собираюсь. Исполняйте обещание.

– Не тычьте мне этой палкой в лицо! – рассердился Мартен.

Сверкнув глазами в ответ, президент опустил то, что осталось от черенка кирки.

– Простите.

По стене туннеля снова побежал лазерный зайчик, потом другой; на этот раз они исчезли не сразу. Издалека донесся звук шагов, торопливых и приближающихся, а за спиной снова заскрежетал бур. Десять секунд, затем, резко усилившись на мгновение, оборвался.

– Добрались, – пробормотал президент.

– Дайте-ка сюда!

Выхватив факел из рук президента, Мартен зашагал обратно – туда, откуда они только что пришли.

– Куда вы?

– За помощью, кузен. У нас есть союзники.

21.45

Мартен бежал вдоль узкой колеи так быстро, как только мог почти в полной темноте, держа гаснущий факел ближе к полу. Президент сначала следовал за ним, потом поравнялся.

– Не доходя сотни, а может, пятидесяти ярдов до того места, где мы остановились, факел на секунду разгорелся. – Мартен говорил тихо, не останавливаясь. – Я тогда не стал задумываться… Это был сквознячок, и если там есть трещина, можно спрятаться и пропустить ребят с лазерами. Дальше – туда, откуда они пришли: если там можно спуститься, то можно и выбраться наверх.

Их снова обогнал лазерный зайчик, а впереди послышались голоса. Пробежав еще два десятка ярдов, Мартен перешел на шаг.

– Где-то здесь…

Он остановился и провел головешкой вдоль пола и стены: ничего.

На потолке за спиной заиграл лазерный луч; во тьме впереди послышался топот множества бегущих ног.

– Самое время… – прошипел Генри Харрис сквозь зубы.

– Ничего. Могло показаться.

Мартен шагнул вперед, и факел внезапно засветился ярче.

– Ага! Есть сквознячок! – тихо обрадовался президент.

Развернувшись, Мартен провел факелом вдоль стены. Факел загорелся ярче, и тут они увидели. Отверстие в стене один фут на три, почти незаметное за шпалами колеи.

Мартен опустил факел ниже; уголек заиграл пламенем.

Лазерный луч лизнул потолок еще раз и не торопился уходить; топот впереди становился с каждой секундой громче.

– Давайте! – скомандовал Мартен.

Опустившись на четвереньки, президент заполз в отверстие, Мартен последовал за ним. В туннеле стало черным-черно, будто никого никогда здесь и не было.

118

21.50

Задыхаясь, Мартен и Генри Харрис ползли вперед по узкой горизонтальной выработке. Для двух взрослых мужчин места катастрофически не хватало.

Грохот солдатских ботинок усилился, достиг апогея и начал ослабевать: преследователи пронеслись мимо. Человек двадцать, а то и больше. Какая-нибудь минута, и они столкнутся со встречной партией. Несколько драгоценных секунд уйдут на обмен сведениями, потом те и другие развернутся обратно, и бежать они на этот раз не станут. Проверят маршрут как следует.

– Теперь обратно! – прошептал президент, начиная пятиться.

– Нет, – остановил его Мартен. – Выползем как раз к подходу следующей группы.

– А что делать?

– Ждать.

– Не выйдет. Наши сейчас столкнутся с теми, кто шел навстречу, и повернут обратно. Придется рискнуть, и прямо сейчас.

– Ну хорошо.

Мартен пополз обратно, но тут же замер, когда едва не погасший факел вспыхнул снова.

– Знаете что? – прошептал он, оглядываясь. – Этот коридор пробит не тем же способом, что и главный штрек. И не восемьдесят лет назад.

– Это воздуховод, – заключил президент, следя за огоньком факела.

– Зачем? И куда бы он мог вести?

– Дайте-ка факел.

Генри Харрис прополз немного дальше, опираясь на локоть.

– Что там?

– Стальной люк. Может, два или три. Под ними вроде бы вертикальный ствол.

– Пролезть можно?

В туннеле послышался топот ног, отрывисто зазвучали команды. Поисковая партия действительно возвращалась.

– Пролезть нужно. Выбора у нас нет.

21.55

Набирающий силу ветер гнал тучи, из которых уже сыпались первые капли дождя. Нервничая, Джейк Лоу поднял воротник куртки. Люди в форме испанской полиции торопливо ставили палатку над командным пунктом; протиснувшись мимо них, Лоу подошел к Биллу Стрейту и капитану Диас.

До того он смотрел, как связисты отслеживают переговоры между подразделениями ЦРУ, секретной службы и федеральной полиции, работавшими в туннеле и на поверхности. Иногда подходил к Джеймсу Маршаллу, который пил кофе и трепался с медиками. Готовые к действию, врачи ждали одного слова, но ничего не происходило. Когда теплая компания расхохоталась над очередной байкой, Лоу потерял терпение и отправился на командный пункт.

Интересно, один ли он думает о живом президенте? Президенте, не намеренном молчать и не желающем садиться в машину ЦРУ? Варшавские и дальневосточные планы рухнут, а каждому из них, начиная с вице-президента, останется думать о собственном будущем. Вполне можно попасть под суд за попытку государственного переворота. Приговор тогда будет – смерть.

– Какого черта здесь происходит? – резко спросил Джейк Лоу, обращаясь к Биллу Стрейту.

Не столько вопрос, сколько требование, даже приказ.

Стрейт обернулся не сразу.

– У нас пять групп в главном туннеле, – объяснил он терпеливо. – Еще три проверяют боковые штреки. Остальные готовы заменить тех, кто сейчас внизу, – поиски не должны прерываться. Группы, шедшие с разных сторон, недавно встретились; теперь возвращаются, проверяя туннель на обратном пути. Ничего там нет: длинная и темная каменная кишка. Может, от хорошего освещения будет больше толку…

– Как насчет спутника? Долго еще ждать?

– Еще сорок минут, сэр. – Стрейт посмотрел на Маршалла, будто надеялся, что тот заберет Джейка Лоу и отведет куда-нибудь с глаз долой. – Но инфракрасные снимки ничего не гарантируют; что делается под землей, мы даже тогда не увидим.

– А когда? Когда мы узнаем наконец, что делается внизу? – не унимался Лоу.

– Трудно сказать, сэр. Шахта большая.

– Десяти минут вам хватит? Или десяти часов?..

– Мы работаем в туннелях. Секретная служба, ЦРУ, федеральная полиция.

– Спасибо, что напомнили, а то я мог забыть…

– Почему бы вам не спуститься туда самому, сэр?

– А почему бы вам не заняться чисткой коровников в Оклахоме? Могу устроить! – Джейк Лоу расценил ответ как нарушение субординации.

– Никому сейчас не легко, Джейк, – вмешался Маршалл. – И без тебя есть о чем беспокоиться, – продолжал он, отводя Лоу в сторону. – Я уже говорил: расслабься! Так будет лучше, и не тебе одному.

– Что? Где? – внезапно заговорил Стрейт, взявшись за наушник гарнитуры. – Сколько их?

Капитан Диас, медики – все смотрели на него. Лоу и Маршалл быстро обернулись.

– Прочешите зону поиска еще раз. Смена идет вниз немедленно. Да, фонари будут.

– Что еще?.. – прошипел Джейк Лоу в лицо Стрейту.

– Найдены свежие остатки сгоревшей футболки. Очень похоже, кто-то использовал ее вместо факела. Есть отпечатки подошв, не слишком четкие. Предположительно два человека шли по туннелю в обратную сторону.

– Двое?

– Да, сэр, два человека.

119

22.05

От стены до стены было раза в два больше, чем до потолка туннеля, нависавшего низко над головой. Каждые сто футов на стене тускло горел светильник аварийного освещения. Крепь деревянная, трещины в камне заделаны цементом, вероятно, чтобы не наносило пыль откуда-нибудь снаружи. На полу блестящий монорельс, теряющийся во мраке направо и налево.

– Мы удивлялись, как Фокс доставляет тела в лабораторию и как он их удаляет, – сказал президент негромко. – Вот и ответ.

Сориентировавшись, насколько возможно, Мартен посмотрел налево:

– В той стороне, похоже, лаборатория Фокса. Тогда трупы привозили справа. Дрезиной, наверное.

– Значит, нам направо. Штрек пробит точно под старым – ловко! – Президент говорил уже на ходу. – Так его не обнаружить ни по каким сигнатурам. Ни со спутника, ни разведывательным самолетом. Кто мог бы догадаться? Проект доктора Фокса… Уверен, это он не сам придумал – скопировано с гитлеровских военных заводов.

– Солидная работа, – согласился Мартен, глядя в потолок. – Наш вентиляционный ход наверняка не единственный. Другие мы пропустили – темно было, и они неплохо спрятаны, но ребята скоро тоже найдут.

– И еще, – продолжал Генри Харрис, не останавливаясь. – Отдушины у каждого аварийного светильника. Куда больше, чем в лаборатории. Пять, если не шесть дюймов. Не знаю, почему это место не взорвалось сразу.

– Хотите сказать, мы гуляем внутри бомбы?

– Вот именно.

120

22.12

Голоса монахов наполняли амфитеатр. Луна исчезла, и пошел дождь; вспышки молний выхватывали на мгновение из темноты горные склоны. Оглушительные раскаты грома придавали сцене величие, но Деми было не до того: на ее глазах развертывалось представление куда более захватывающее. на каменном постаменте, над самым знаком Альдебарана, стоял огромный бык, сдерживаемый цепями. Распевая псалмы, монахи обходили цоколь против часовой стрелки, в то время как дети возникали по одному из тьмы за ярко пылающими огнями, чтобы опустить букет цветов к копытам животного, почтительно и без суеты. За детьми последовали взрослые – более сотни. Один за другим, с молитвенной сосредоточенностью, они преподносили быку цветы.

Как завороженная, Деми смотрела на быка, безмятежного посреди бушующих языков пламени. Не чувствует он жара, не видит огня или ему уже безразлично?

– Это не магия и не цирковой фокус, – раздался мягкий голос за спиной.

Резко повернувшись, Деми оказалась лицом к лицу с Лючианой.

– Животное странствует в духовном мире. Никакой боли, только радость, – улыбнулась Лючиана ободряюще. – Подойдите поближе, чтобы удобнее было снимать. Вы ведь здесь для этого?

– Да, конечно.

– Тогда не стесняйтесь. Сохраните это для вечности. Особенно взгляд. Мир и счастье в глазах любой твари, вступившей на путь. Подойдите, увидите сами.

Кивнув в ответ на приглашающий жест Лючианы, Деми прошла сквозь кольцо монахов к быку в огне. В это самое время немолодая женщина положила букетик весенних цветов у копыт и произнесла краткую молитву на том же непонятном языке.

Деми сначала взяла цифровую камеру, сразу передававшую снимок на сайт в Париже. Начав с общего плана, она постепенно перевела объектив на максимальное приближение. Бычья голова заполнила кадр; контуры слегка дрожали в потоках горячего воздуха. Недавние слова Лючианы всплыли в сознании: «Сохраните это для вечности. Особенно взгляд. Мир и счастье в глазах любой твари, вступившей на путь. Подойдите, увидите сами».

Лючиана не обманула. В глазах быка действительно читались мир, безмятежность и радость. Если, конечно, животные вообще могут испытывать радость в человеческом понимании этого слова.

Внезапно языки пламени взметнулись, скрыв на мгновение огромное животное. Деми отступила на шаг, а бык рухнул в огонь, поднимая в ночное небо гигантские снопы искр. Монахи тут же прекратили петь; наступила тишина. Люди в амфитеатре склонили головы.

Великий путь начался.

121

22.24

Мартен и президент Харрис торопились вперед, то и дело переходя на бег, но ступая только на шпалы монорельса, чтобы не оставлять следов на полу. Добрых тридцать лет разницы в возрасте больше не имели значения: оба едва держались на ногах, обливаясь потом. Сознание того, что с минуты на минуту преследователи найдут один из воздуховодов, отнимало последние силы.

Оставалась лишь надежда успеть. Добежать до конца туннеля и найти выход, которым пользовался Фокс, раньше тех, кто дышит им в затылок. Он ведь как-то загружал свои аквариумы?.. К надежде, правда, примешивалось сомнение: что, если дело седого доктора еще не погибло окончательно и у выхода есть охрана? Или кто-то из его команды? Убийственная мысль, но сейчас уже не важно. У них осталась одна дорога: прямо вперед.

22.27

Советник по национальной безопасности Маршалл работал на ноутбуке в кормовой части грузового отсека большого вертолета, когда боковая дверь сдвинулась в сторону и внутрь забрался промокший насквозь Джейк Лоу. В кабине клевали носом пилоты, а медики у них за спиной играли в карты. Интерком трещал, воспроизводя переговоры Билла Стрейта с людьми под землей.

– Мне надо с тобой поговорить, – объявил Джим Лоу, подойдя вплотную к советнику. – Наедине.

Через тридцать секунд они стояли в темноте под дождем, покинув тепло и сухость освещенного грузового отсека. Пока Маршалл поднимал капюшон куртки, Лоу озаботился прикрыть за собой дверь.

– Государственная измена, вот как это называется, – объявил Джейк Лоу, тыча пальцем в сторону гор, выступавших из тьмы при свете молний. В голосе его чувствовался страх. – Выйдет он живым из туннеля и начнет рассказывать. А люди ему поверят. Хэп это самое и говорил: что будет, когда он объявится? Совсем недавно говорил… Кстати, что с ним стало на самом деле? Точно ли его застрелили? А если он жив, и не просто жив, а принимает участие в игре? Если он знает больше нас и не бездействует?

Маршалл присмотрелся к Лоу внимательнее. Ломается человек. Момент наступил.

– Давай пройдемся. – Маршал зашагал в сторону, навстречу дождю, туда, куда не доставали огни вертолета. – Джейк, ты переутомился.

«У тебя уже крыша едет», – хотел он сказать, но придержал язык.

– Мы все переутомились. Говори что хочешь, но варшавскую операцию надо отменять немедленно. Пока она не развернулась без нашего участия. А тогда – тогда он может являться миру где угодно. Может предупреждать хоть немцев, хоть французов о наших планах – тем лучше. Когда ничего не случится, он предстанет безумцем, как и планировалось. Зато если покушения на глав государств состоятся, что будет с нами? Виселица в лучшем случае, для каждого из нас. Не только за государственную измену, кстати. Если выяснится, чем занимался Фокс, потянутся ниточки. Военные преступления, второй Нюрнбергский процесс: медицинские эксперименты на людях. Заговор и преступления против человечества!

Они отходили все дальше от вертолета.

– Мы уже обсуждали это, Джейк, – ответил Маршалл ровно. – Отменить не выйдет. Поезд не остановить.

Тьму прорезали молнии, танцуя над горами. Дождь лил как из ведра. Джейк Лоу не желал успокаиваться:

– Не понимаешь, о чем я? Он все еще президент Соединенных Штатов! Сегодня восстает из-под земли и произносит безумную речь, а завтра – завтра расстреливают первых лиц Германии и Франции. Да собираешься ты слушать меня или нет? Вице-президент должен отменить приказ! Сегодня же! Иначе мы пропадем.

Сто ярдов от вертолета, столько же до огоньков командного пункта слева.

– Думаешь, он жив? Думаешь, мы не удержим ситуацию под контролем?

– Вот именно. Он жив и будет говорить, и мы ничего не удержим. Никто не предвидел такой возможности.

В этот момент ослепительная молния проявила скалы и пропасти на многие мили вокруг. Вертолет, палатка командного пункта, утесы и провалы по обе стороны узкой тропинки на мгновение будто застыли под лучами полуденного солнца. Затем вернулась тьма, и на уши навалился пушечный раскат грома.

– Смотри под ноги, – Маршалл взял Джейка Лоу под руку. – Оступишься – костей не соберешь.

– Бесполезно. Ты не слушаешь! – Лоу резко освободился.

– Я слушаю, Джейк. Полагаю даже, что ты прав, – ответил Маршалл задумчиво. – Мы никогда не рассчитывали на такой поворот событий. Риск действительно может оказаться неприемлемым. Нельзя ставить под удар план на этой стадии.

В свете очередной молнии Маршалл встретился взглядом с Лоу.

– Хорошо, Джейк. Согласен, надо позвонить. Скажи им, что ты думаешь. Пусть вице-президент отменит приказ.

– Так-то лучше, – отозвался Лоу с огромным облегчением. – Просто здорово!