Текст книги "Осколки зеркала Вечности и тропы искателей (СИ)"
Автор книги: Алиса Линтейг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 38 страниц)
Между тем от слов Кристаленс Лоунт ещё больше помрачнела и опустила взгляд, как будто боялась в чем-то признаться. Теперь она, кажется, снова занервничала: её пальцы принялись чуть заметно теребить корочку тетради.
– Нет, не нужно его восстанавливать. Я уберу, – сконфуженно произнесла она.
– Не стоит отказываться от моей помощи, я действительно не стану вредить вам, а только восстановлю зеркало, – стараясь быть как можно более дружелюбной, заверила Кэт. И, не став дожидаться ответа Летиции, уже на ее глазах произнесла восстанавливающие чары – разумеется, снова тщетно.
– Ханна… – Летиция подняла глаза и впилась в Кэт обречённым взглядом. – У тебя ничего не получится. Точно так же, как не получится и у меня, как не получится и у Сэлли. Превращение в стража и, тем более, обратно безвозвратно лишает мага его способностей. Теперь ты – потерянный маг.
От этого заявления Кэт словно ударило по голове чем-то тяжёлым, все ее тело на какой-то миг сковал леденящий холод. Не в силах сказать ни слова, она попятилась на несколько шагов, затуманенно глядя в печальные карие глаза Летиции. Лоунт молчала, словно ожидая, пока Кристаленс примет эту шокирующую новость, и при этом заметно нервничала.
Сначала Кэт не могла поверить, что это снова произошло – ещё один маг потерял свои способности, причём на этот раз тем магом оказалась она сама. Кажется, Летиция говорила неправду? Точно, она просто придумала это, чтобы Кэт лишний раз в ее доме не применяла волшебную силу. Потерянные маги явно не любили, когда при них осуществляли магию. Это просто давило им на больное, напоминая, что когда-то они были такими же, а может, и гораздо более способными волшебниками, а теперь стали почти обычными людьми.
Но какой смысл ей был говорить неправду – неужели чисто ради того, чтобы Кэт при ней не применяла магию? Это даже звучало глупо, смешно и оттого весьма удручающе. К тому же молодая волшебница даже представления не имела, какими последствиями могло обернуться столь загадочное превращение. Скорее всего, Летиция все же говорила правду. И у Кэт вряд ли оставалась надежда.
Неверие неожиданно обернулась ненавистью на Летицию, вспыхнувшей внутри Кристаленс дрожащей искоркой. Кэт бы с удовольствием запустила в неё убивающее заклятие или даже что-нибудь похуже, если бы только могла. Однако теперь она не могла ничего, кроме как неподвижно стоять на месте и испепелять Лоунт взглядом, полным откровенного отвращения.
Но это длилось совсем недолго – Кристаленс быстро пришла в себя и, несмотря на разрастающуюся ненависть, абсолютно спокойно произнесла:
– Хорошо, теперь я потерянный маг, не могу использовать заклинание и волшебные предметы. Я поняла. Но, насколько я помню, вы хотели что-то рассказать о зеркале. Я не против выслушать это. И ещё: вы с сестрой тоже были стражами?
Летицию заметно покоробило от от подобной безэмоциональности. Она определённо ожидала чего-то большего: истерика, драма, возможно, даже попытки убить ее. Но такую реакцию явно считала чем-то неправильным.
– Нет, мы с Сэлли никогда не были стражами: мы просто чересчур любили экспериментировать, часто друг над другом. Один из таких наших экспериментов против нас же и обернулся. Вышло довольно нелепо, – отрешенно прояснила Летиция, открывая тетрадь.
Случайно взглянув на первую страницу, Кэт увидела какой-то текст, написанный таким же аккуратным и убористым почерком, что и эльфийские заклинания. Она снова испытующе взглянула на Летицию и принялась ждать от той хоть каких-то подробностей о ее таинственных знаниях.
– Знаешь, Ханна, многие меня ненавидят. И ты тоже, я полагаю, среди них. Меня есть за что ненавидеть: я все ещё не могу простить себе тот случай, да и после него я почему-то постоянно глупейшим образом ошибаюсь. Вот, возьми, почитай, – и она протянула Кэт раскрытую тетрадь. – Наверное, после этого ты будешь ненавидеть меня ещё больше, но я не возражаю. Я заслужила ненависти.
Кристаленс взяла из ее рук потрёпанные записи, но какое-то время мялась, не решаясь заглянуть внутрь. Нет, Кэт была не из трусих, боящихся каждого малейшего шороха, однако слова Лоунт не могли не навевать ей самые неприятные мысли.
Но она быстро переборола себя и, наконец, опустила взгляд в текст.
Почему-то в каждом мгновении, которые они проводили в тишине, ненависть к Летиции только возрастала, и даже без прочтения тетради. Кэт решила, что во всем виновата тишина и надо бы заставить собеседницу заговорить, чтобы случайно не сделать ей что-то крайне неприятное.
А впрочем… Читать, читать внимательно и ни в коем случае не думать о потерянной магии. Кэт решила, что в ее случае это будет самым логичным решением. Потому что любая случайная мысль об утраченной силе только ярче разжигала искорку ненависти и постепенно обращала ее в пламя.
Кэт принялась внимательно вчитываться в записи, аккуратные и четкие. Ей сразу стало понятно, что разбирать здесь ничего особо не придётся: на ее счастье, владелец книги обладал на редкость ровным, каллиграфическим почерком.
Сначала там был, судя по всему, дневник какой-то женщины. Она писала о себе, писала немного о своей жизни, о личных желаниях. При этом Кэт сразу обратила внимание – она вела записи словно как-то отстранённо, не указывая ни своего имени, ни фамилии. Хотя, может, у нее просто в этом не было нужды. Вряд ли дневник читал кто-то, кроме ее самой и ее близких.
Кэт поначалу подумала, что этот текст определённо принадлежал Летиции или ее сестре Сэлли. Кому, собственно, могло понадобиться отдавать дневник столь странным особам? Или они просто украли его?
«Моя жизнь идеальная, даже слишком идеальная. Такая, о которой, наверное, мечтает значительная часть женщин моего возраста. Муж, ребёнок, любовь, забота, развлечения, частые приятные путешествия…» – громко заявляла неизвестная.
Кэт задумалась. Почему-то после этих слов у неё промелькнула мысль, что автором здесь была вовсе не Летиция и даже не Сэлли. А кто-то совсем другой, абсолютно незнакомый ей. Неизвестная женщина, при этом ещё и увлекающаяся эльфийской магией.
«Моя жизнь слишком идеальна. По идее, я должна радоваться и благодарить судьбу за то, что даровала мне все эти красоты. Но, наверное, я слишком странная, и я не радуюсь. Да, моего мужа все устраивает, он доволен жизнью в этих краях, – весёлой и яркой жизнью среди пафосных балов, праздников, приёмов и прочих развлечений. Ему трудно понять, что со мной не так. Он не обделяет меня ни духовно, ни материально – моя жизнь полноценна, прекрасна. Я не должна в ней ничего менять, я обязана наслаждаться всем, что у меня есть. Редко кому ещё выдаётся такая удача – выйти замуж за столь именитого мага, родить от него милейшего сына, да ещё и жить с ним и полноценно пользоваться всеми благами такой жизни.
Но идеальность – понятие субъективное. Лично я часто сравниваю его с болотом, которое засасывает человека, затягивает на тёмное и непролазное дно. Кто-то из него выбирается, а кто-то так и остаётся там и проживает все оставшиеся годы. Или вовсе не проживает. Захлёбываться идеальностью – это звучит странно и даже немного забавно. Как будто идеальность – это что-то очень тёмное и губительное. Но для меня все именно так. Я захлебываюсь идеальностью, мне кажется, что она медленно убивает меня. Мне хочется свободы, но ее почему-то нет. Здесь я как в клетке, как к болоте – без разницы. Я не хочу бросать мужа, сына, но жажду хотя бы ненадолго выбраться из постылой идеальности. Я хочу туда, где, возможно, даже опасно, жутко, но, главное, нет этой приторной совершенной сладости».
Подобных размышлений здесь было немало – неизвестная буквально исписывала многие страницы своими мыслями о свободе. И Кэт почему-то даже подумалось, что чем-то они похожи. Только та была старше – но Кэт ведь тоже когда-нибудь станет такой же, как хозяйка дневника. И тоже вряд ли пожелает жить среди спокойствия и полной «идеальности».
Когда-то же она почти так же жила. Конечно, ее жизнь трудно было назвать идеальной, но, если сравнивать с волшебным миром, ее и вправду окружало сплошное спокойствие и благоденствие.
От этих размышлений Кэт снова стало немного не по себе, и на какой-то миг она даже захотела захлопнуть дневник, отдать его Летиции. Но Лоунт в тот момент как назло не оказалось в комнате. Она явно решила, чтобы Кристаленс прочитала эти записи сама, не на ее глазах. Возможно, даже побаивалась, как бы «Ханна» не сделала ей чего-нибудь дурного.
Поэтому Кэт пролистнула несколько страниц и стала читать дальше. Но стоило ей только вчитаться, как она замерла на месте, ощутив внутренний холодок. Неизвестная писала что-то об осколках зеркала Вечности: что именно, Кэт пока не поняла, потому что открыла немного не ту страницу. Здесь фразы уже продолжались, в то время как начинались они немного в другом месте, чуть раньше.
Кэт резкими, немного нервными движениями принялась листать.
«Когда-то мой муж искал осколки зеркала вечности, был помощником Мавена Ворнетта. Но после рождения сына он оставил это дело. Он уверил себя позднее вернуться, но… Беспощадно позабыл о собственном обещании? Почему я не вижу в нём истинного рвения? Почему мысли о былых достижениях и подвигах не вызывают в нём прежнего энтузиазма? Как будто он потерял к ним интерес, как будто решил, что приторная «идеальная жизнь» – это главная цель, который он теперь успешно добился и от которой больше никогда не собирается отступать. Но я напомню ему, что он не прав, что он должен вернуться, закончить начатое. Пусть и без Ворнетта, в котором он, честно говоря, разочаровался. Сам. Но должен, обязан вернуться – иначе это будет даже трусливо с его стороны. Я не хочу, чтобы мой муж был столь легко сдающимся человеком. И я рада, что жизнь подарила мне таких прекрасных подруг, как Летти и Сэлли».
Кэт резко вздрогнула. Так, значит, этот дневник принадлежал некой их подруге? И все они были как-то связаны с зеркалом. И незнакомка, и Летиция, и Сэлли – все они имели какое-то отношение к зеркалу. А хозяйка этого дневника – и вовсе жена первого искателя. Кэт помнила, что Ворнетт когда-то упоминал о нём, но совсем вскользь, как о весьма несущественной детали в столь важной и ответственной миссии. Тем не менее когда-то он путешествовал вместе с ним, тоже искал осколки… Но потом оставил это неблагодарное дело и вскоре был сменен Джеймсом Вульфордом. Всё. Больше Кристаленс о нём ничего не знала, ничего не слышала и, честно говоря, даже не интересовалась. Он казался ей серой, непримечательной фигурой, потерявшейся в тумане лет. Но теперь к ней в голову закралась навязчивая идея, что он таки мог быть кем-то большим. И сделать мог даже гораздо больше, чем Джеймс, и, тем более, чем они с Эдмундом.
Кристаленс снова опустила увлечённый взгляд в ценные строки:
«Разумеется, они не сотрудничают с Ворнеттом – и это неудивительно, я бы крайне изумилась, узнав, что они вообще связались с наставником. Они всегда все делали сами, ещё с самого детства, и поиски осколков не исключение. Совсем недавно они вычитали легенду о таинственном Сонном городе, который когда-то был обычный мирным городком – до тех пор, пока люди не узнали о запрятанном в нём сокровище, пока не начали охоту на сокровище, и пока неизвестный тёмный маг не обратил город своей сокровищницей, напустив на его улицы и жителей странное проклятие. Сокровище остаётся там до сих пор, и Сэлли вместе с Летти без труда выяснили из литературы, что это – один из осколков зеркала Вечности. Они решили отправиться на поиски осколка в Сонный город и взять с собой меня.
Конечно, муж будет в гневе, если узнает о нашем путешествии, но он не узнает. По крайней мере, до тех пор, пока мы его не завершим и не вернёмся с нашей находкой. Будет замечательно, если это подтолкнет его на продолжение прерванного пути, на этот раз вместе со мной – и, главное, на прощание с однообразной, нудной «идеальной» жизнью.
Ну да, стоит всё же хорошо защититься, прежде чем стремительно пускаться в путь, потому что идти в сонный город без дополнительного подкрепления – совсем опасно.
Но это будет сделать не сложно: Летти и Сэлли сказали мне, что для этого нужны кое-какие заклинания светлых эльфов, а наша семья с ними в ладу. Я уверена, они помогут мне. Нужно лишь правильно подступиться, правильно сформулировать просьбу. Может быть, я слишком наивна и оптимистична, но это лишь потому, что сейчас я слишком радостна. Я предчувствую настоящий запах свободы. Хотя бы на несколько дней я смогу уйти от этого праздного существования, что не приносит ничего, кроме непроходимого уныния».
Кэт подняла глаза и принялась обдумывать прочитанное. Все постепенно начинало складываться в картинку, но в тоже время картинку неполную, без некоторых наиболее важных деталей и фрагментов. Правильно будет сказать – контуры картины, наброски.
Но она точно поняла, что и Сэлли, и Летиция, и хозяйка дневника собирались в Сонный город. И, скорее всего, им и вправду удалось туда попасть. Вот только…
«Уже несколько дней я ничего не писала в дневник. У меня просто не было времени, да и не хотела я сразу же придавать этим новым для меня впечатлениям письменный вид. Подобное лучше сначала ощутить в полной мере, а потом уже записывать, чтобы надолго запомнить.
Но сегодня я, наконец, дошла до того, чтобы оставить здесь очередную запись. На этот раз она будет короткой, пока короткой, но после нашего маленького путешествия я обязательно распишу все в подробностях.
Итак, тщательно подготовившись, собрав все нужные заклинания и защитив себя от проклятия стражей, мы, наконец, двинулись в путь. Удивительно, но началось всё довольно легко – без сложных испытаний и изголодавшихся врагов на пути. Мы уже путешествуем несколько дней, и с каждый днём мне всё больше нравится, и я всё глубже вдыхаю сладковатый запах долгожданной свободы.
Сейчас мы находимся неподалёку от нашей цели, и здесь даже природа немного другая. Здесь нет этого бледно-сиреневого неба, здесь нет вычурных замков, выделанных лепниной, но есть ощущение свободы. Кругом все чёрное, мрачное, по идее, угнетающее, но для меня отчего-то пропитанное свободой. И мне так нравится гораздо больше, чем в тёплом, наполненном роскошью замке.
Видимо, я немного неправильная. Кто-то бы и вовсе назвал меня сумасшедшей, и я бы совсем не обиделась, потому что теперь меня это ничуть не волнует. Впереди возвышаются стены Сонного города, и совсем скоро мы в них ступим, совсем скоро начнётся самая опасная и самая захватывающая часть нашего приключения…»
Дальше почерк резко изменился, став неровным и неразборчивым: хозяйка дневника явно делала эти записи второпях. Кэт чуть прищурилась и напрягла глаза, силясь прочитать оставшиеся записи. А их уже было не так много: насколько помнила Кэт, многие оставшиеся листы, которые они тогда пролистали вместе с Эдмундом, печально пустовали. Что наводило на весьма неприятные мысли и подозрения.
«Вот мы в Сонном городе. Времени совсем мало, нужно быть максимально сосредоточенными, поэтому я буду писать на ходу. Кратко. Пока город немного не такой, каким представлялся мне. Выглядит как самый обычный мирный городок, только совсем безлюдный: я не вижу ни одного человека, хотя Летти перед началом нашего странствия говорила, что он полон спящих людей…
А вот и первый спящий. Кругом все почему-то усыпано лепестками. Кажется, именно в них обитают проклятия, о которых вычитали Летти и Сэлли. Нужно быть осторожными.
Но здесь происходит что-то странное. Со мной происходит что-то странное, кто-то будто овладевает моим разумом, и я больше не чувствую ни ощущения свободы, ни будоражащего привкуса приключений. Мне нужно сокровище. Я очень хочу сокровище. Мне кажется, я просто умру, если не получу его.
Впрочем, я знаю, где оно. Знаю, точно знаю. Даже прекрасно понимаю, куда идти, хотя здесь впервые. С Летти и Сэлли, судя по всему, происходит то же самое. Они тоже уверенно идут куда-то, при том, что едва ли изучали каждую дорогу города вдоль и поперёк. Что это? Проклятие? Оно что-то подсказывает нам? Честно говоря, мне все равно, с каждой минутой становится все равно. Просто нет дела до чего-либо. Кроме сокровище, осколка. Я заполучу его, обязательно заполучу»
Дальше записи выглядели ещё более неразборчивыми – настолько, что у Кэт на какой-то миг возникло желание отложить дневник, попытаться самой додумать окончание загадочной истории. Но это было глупо, потому что, хотя Кристаленс что-то уже и предполагала, экстремальное приключение Летиции, Сэлли и хозяйки дневника могло обернуться чем угодно. Единственный верный вариант узнать продолжение был всего один – читать, внимательно читать.
Дав своим глазам немного отдохнуть, Кэт снова уверенно решила сесть за чтение и опустила взгляд в корявые строки.
«Парки, улицы, площади – все усыпано лепестками, иногда – спящими среди них людьми. Людей не так много. Я бы, может, даже попыталась выяснить, почему, если бы это было мне интересно. Но мне это не интересно. Внутри меня горит единственный интерес, и я не могу дождаться, когда найду сокровище. Когда коснусь его собственными руками.
Вот он совсем рядом, я знаю об этом. Мы стоим на старой, мрачной площади. Здесь тоже есть спящие люди и лепестки, но я даже не могу сфокусировать свой взгляд, потому что мною по-прежнему неизбывно движет лишь одно желание, и мне совершенно безразличны эти люди. А я вижу небольшой пьедестал посреди площади. Я чувствую, что осколок там. Нужно только подойти, получить сокровище, просто сняв его с пьедестала. Теперь я не просто чувствую, теперь я вижу его. Я не знаю, кто мной управляет, но он показал мне правильный путь. Теперь осколок будет у меня, и я счастлива. Касаюсь его хрупких граней. Он в моих руках, я первая, кто получил его. Летти и Сэлли стоят рядом, они смотрят на меня, словно ожидая чего-то. Но что происходит? Они пробуждаются? Они идут к нам. Красные глаза наполняются светом, их взгляды направляются на нас. Мы начинаем битву. Мы…»
На этом запись неожиданно оборвалась, и дальше лист пестрел лишь беспорядочными линиями и бесформенными пятнами от чернил.
Вряд ли это имело смысл, но для лишней уверенности Кэт пролистала тетрадь до конца. И больше ничего не нашла. Разумеется, кроме заклинаний, которые хозяйка оставила в конце своего дневника. Но это уже не следовало считать, потому что их они уже видели. И там действительно были только лишь заклинания.
Почти угадав время, когда Кэт закончит чтение дневника, в комнату спустя несколько минут снова вошла Летиция. Она одарила Кэт печальным виноватым взглядом. Кристаленс почувствовала себя… не очень умной: она прочитала все записи, но так и не поняла с точностью, в чем конкретно заключалась вина сестёр Лоунт. В том, что они хладнокровно включили свою подругу в смертоносное испытание?
– Что стало с вашей подругой? – осторожно поинтересовалась Кэт, протягивая дневник Летиции.
Лоунт плотно сжала губы, нервно потеребила корочку тетради и, с минуту поразмыслив, все же решилась произнести:
– Она погибла. Последняя запись была сделана буквально за минуту или даже за несколько секунд до её смерти.
– Её убили стражи?
– Да, ты права. Её пронзили сразу несколько молний стражей, которые проснулись после того, как она дотронулась до осколка. И это был наш план.
– Ваш план? – Кэт непонимающе сощурилась Разумеется, она не отрицала, что в голове этих странных особ мог выстроиться некий коварный план, безумная идея по отношению к своей подруге. О них она вообще не могла ничего отрицать, пожалуй, кроме принадлежности Лоунт к ряду тёмных прислужников. Потому что в образе преданных сторонников Маунверта она не могла увидеть этих женщин даже при всём старании. Но она даже не представляла, на что была способна их фантазия у ворот Сонного города. Тогда.
– Да, – голос Летиции зазвучал совсем глухо и низко. – Это был наш план. Мы специально взяли её в это путешествие в качестве приманки. И нас не остановил тот факт, что Фелиция – мать пятилетнего ребёнка, нас вообще тогда ничуть не волновал её сын и его будущее. Даже несмотря на то, что мы видели, как мальчик привязан к матери. Пока она тихо сидела и писала дневник, погруженная в свои мысли, мы подкинули ей осколок зеркала Вечности. Да, у нас тогда были осколки. Так мы надеялись отвлечь внимание стражей, а сами схватить осколок и поскорее уйти из города. И нас тогда волновали не столько осколки, сколько слава, которая обрушилась бы на нас после удачной мисси в Сонный город. Получилось, что Фелиция дотронулась до осколка первой, на неё сразу набросилась вся армия стражей, и мы не решились подобраться к сокровищу. И мы даже не подумали тогда спасти её. Мы были слишком напуганы, предались панике, поэтому сразу поспешили спастись сами. Стражи в это время убили Фелицию и вскоре успокоились. Позже мы вернулись в Сонный город и даже не обнаружили её тело – только дневник, который и забрали. Магия стражей его совсем не повредила, и все, что там было написано, осталось. Мы решили сохранить его и помогать магам защищаться от стражей. Мы надеялись, что так искупим собственную вину, но напрасно, совсем напрасно. Такую вину не искупить ничем, кроме смерти. А смерть нас словно обходит стороной. Вот даже сейчас, когда гибель сама пришла к нам в виде пробудившегося стража, мы выжили. Дети погибли, а мы выжили, даже без всяких усилий. Даже не получили повреждения. Почему-то желающие смерти всё никак не обретают её, а боящихся она находит и подстерегает сама. Сложно.
Как ни странно, Кэт даже не удивилась такому их предательству. Почему-то в какой-то миг ей показалось, что для них это – совсем не страшная вещь. Вряд ли они были из тех, кто готов отважно бросаться спасать друга, попавшего страшную беду. И вряд ли они дорожили чьей-то жизнью больше, чем собственной – причём, скорее всего, и до сих пор, хотя рассуждали о смерти и наказании. В этом мире многие стремились лишь к собственному спасению, живя исключительно самостоятельной жизнью – и сёстры Лоунт явно тоже были в этом числе.
Хотя тот изначальный подлый план – это действительно было слишком даже для них. От этого Кэт порядочно передернуло. Летиция оказалась права: Кристаленс и вправду ощутила к ней ещё большее отвращение, при том, что большего, казалось, быть уже не могло. Но на этот раз ей не захотелось наброситься на Лоунт и убить её. Да, Летиция уверила, что они заслуживают лишь смерти, однако Кэт посчитала иначе. После подобного лучшей карой была именно жизнь. Однообразная, одинокая жизнь в глухой деревне, наедине с потерянной магией и нещадно грызущим изнутри чувством вины.
Летиция глубоко вздохнула, её руки расслабились, и в самом теле стало заметно меньше напряжения. Нервозность смешалась с туманной печалью, которая теперь плотно окутала её одинокую фигуру.
После в комнате воцарилось гнетущее молчание. Кэт обдумывала только что прочитанное, а Летиция просто стояла на месте и виновато смотрела на неё, ожидая какой-то реакции.
– А знаешь, Ханна, мне даже стало немного легче, – неожиданно она нарушила тишину. – Ты – первая, кому я открыла эту тайну. Мы никогда никому ее не рассказывали, просто боялись. А теперь, когда я встретила человека, который тоже ищет осколки, мои силы иссякли. Я поняла, что не могу больше нести этот груз в себе. Я должна его с кем-нибудь разделить. Я по-прежнему чувствую себя виноватой, но груз стал чуть легче.
Кэт многозначительно промолчала. Ей не хотелось обсуждать это с самой Летицией, да и, честно говоря, ей вообще не хотелось разговаривать с Летицией. Более того – у неё вовсе не было желания в тот момент с кем-либо разговаривать. Ей следовало побыть одной и поразмыслить. Поводов для раздумий предстояло немало…
Словно уловив ее намеки, Летиция резко перевела тему:
– Ладно, я не буду тебя лишний раз загружать. Я понимаю, что ты ненавидишь меня, вряд ли хочешь здесь оставаться, но сейчас тебе следует отдохнуть. Потом ещё кое о чем поговорим…
И Летиция поспешила выйти из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Кэт осталась наедине с размышлениями и чувствами, тихо игравшими внутри неё после всего прочитанного и приключившегося. Она немного запуталась, и теперь ей следовало во всем разобраться. Для этого, кажется, требовалось осознать все в подробностях.
Для начала хотя бы осознать то, что она теперь – потерянный маг. Отныне она не сможет ни осуществить заклинание, ни даже взять в руки какую-либо магическую вещь. И она почти беззащитна. В их опасном путешествии она совсем беспомощна, потому что неспособна создать даже простейшие чары. Кажется, все это и вправду было ошибкой, огромной ошибкой, обросшей жестокими последствиями…
Подумав, что это конец ее странствий, Кэт принялась корить себя за то, что вообще решила в них отправиться. Совсем начинающая, неопытная, неподготовленная. Разумеется, для неё это было слишком сложное задание, и она бы в любом случае с ним не справилась. Потеря магии – это ещё, наверное, лучшее, что с ней могло произойти. Особенно если подумать о том, что они уже прошли и что могло предстоять им в дальнейшем пути. Как же глупо, самонадеянно и опрометчиво она поступила, с искренней уверенностью выступив из толпы, да ещё и заявив, что жаждет обрести славу. От последнего воспоминания на губах возникла горькая усмешка. Что же, она и вправду почти обрела славу, только не совсем такую, какую хотела, но это уже не столь важно. Потерянные маги в этом мире – явно не столь частое явление. Летиция и Сэлли – первые случаи, о которых Кэт вообще услышала. Ее родственники хоть и отказались от использования своих способностей, но сами способности себе оставили – видимо, осознавали, что они ещё могут им понадобиться.
Кэт все ещё до конца не верила, что она осталась без своих сил. Разумеется, ей было обидно, ужасно обидно. Но все же основным чувством, оставшимся от этой новости, был растущий гнев на Летицию. Просто не подумала, забыла, не предупредила ее – казалось бы, такие мелочи по сравнению с тем, что она совершила несколько лет тому назад. Но для Кэт они значили в тот момент даже гораздо больше, чем то страшное предательство. И мысль о них гораздо сильнее возбуждала недовольство, нежели откровения Лоунт.
Полное осознание пришло через несколько часов, после того, как Кэт по привычке несколько раз попыталась применить магию – и все ее старания не увенчались успехом.
В один момент на неё холодной волной накатило отчаяние. В голову неминуемо закрались мысли, что теперь она точно безнадёжна, что теперь в путешествии она будет лишь ненужным грузом. Да и не только в путешествии. В этом мире, где обычные люди были слабыми, почти беззащитными и диковатыми. Где почти все решало обладание магическим даром. Не было способностей – не было и полноценной жизни, по крайней мере, для тех, кто к ней уже успел привыкнуть.
Неужели теперь настало время вернуться в мир обычных людей? Но кем она будет там? У неё не было ни полноценного хотя бы школьного образования, ни даже дома. Вряд ли родственники пустят ее в бывший дом после того, что она хладнокровно сделала с родителями. Если только те не сумели как-то вернуться, но это было вряд ли – Кэт подозревала, что они все ещё где-нибудь одиноко бродили, а может, и вовсе погибли.
Кэт почувствовала себя совсем неуютно, ей отчего-то стало холодно, и она поспешила закутаться в шерстяной плед, лежавший на кровати. Она подумала о том, что уже совершила: обрекла собственных родителей на неизвестность или даже на верную гибель, убила невинных детей, пусть и находясь под проклятием… Кажется, ее груз должен был быть почти таким же тяжёлым, как и у Летиции. Но его почему-то не было. Она чувствовала себя невиноватой, ни в чем не виноватой. От мысли об убийстве ей становилось жутковато, однако она не ощущала себя убийцей, тварью, жестоким монстром. Но в то же время и совсем не жалела себя. Ее отчаяние и ощущение собственной ничтожности никак не были связаны с желанием показаться несчастной, страдающей. В последнее время эти мысли довольно часто посещали ее, а потеря магии словно только лишний раз подтвердила их.
Уныние рыхлой дымкой окутало её разум, и Кэт уже даже почти предалась ему, на какое-то время ощутив полнейшее безразличие ко всему. Но это было лишь на время, примерно на несколько тяжких, томительных часов. По его окончании Кристаленс резким движением поднялась с кровати, решив, что из этого печального положения у неё остался лишь один выход. Возможно, не самый благоразумный, довольно абсурдный, но тем не менее единственный правильный. И Кристаленс он нравился. Хотя и в душе она сомневалась, ужасно сомневалась, что это в очередной раз не приведёт к дурным последствиям.
Но Кэт было не «истинной» Кристаленс. Она не собиралась повторять судьбу своих родственников, даже, в отличие от них, лишившись магии. Её манила совсем другое, более яркое, привлекательное и воодушевляющее будущее.
***
Кэт и Летиция встретились на следующий день. Они собрались с гостиной, где Кэт когда-то сидела в наивном неведении вместе с Эдмундом, и принялись обсуждать её чудесное исцеление.
Как ожидалось, Сэлли на эту встречу не пришла, потому что все ещё боялась, как бы Кэт не убила её саму. Сидела, запершись в своей комнате, и с бунтовской покорностью ждала, пока нежеланная гостья наконец покинет стены их спокойного дома.
Кэт считала такое решение не самым разумным, однако не говорила это вслух. Её совсем не интересовала Сэлли. Она желала лишь одного – дождаться Эдмунда, который все ещё где-то странствовал, и продолжить путь.
От разговоров с Летицией Кэт тоже предпочла бы лучше воздержаться. И она бы даже отказалась от этой встречи, сославшись на плохое моральное самочувствие, если бы спустя несколько часов после прочтения дневника ей в голову не ударила одна идея. Которая настолько захватила Кристаленс, что та не могла оставить это дело просто так. Ей срочно понадобилось задать Летиции важнейший вопрос.
– А ваша подруга была не из Равенсов? – сразу решила открыто спросить Кэт, не став дожидаться, пока Летиция начнёт расспрашивать её о какой-нибудь повседневной занудной ерунде.
Лоунт на несколько секунд в изумлении замерла на месте, впившись недоумевающим взглядом в Кристаленс, но быстро пришла в себя и довольно спокойно ответила:
– Нет, она была не из Равенсов. Наверное, мне бы стоило назвать её фамилию, но я не могу, просто не могу, это для меня слишком тяжело… А всех Равенсов убили ещё за четыре года до этого случая. Но да, она была женой довольно знаменитой фигуры – известного писателя и сына политика, входившего в Тайный Совет Магов, когда таковой ещё существовал и управлял землями волшебников.
