Текст книги "Миллениум (фэнтези 2018) (СИ)"

Автор книги: Aliaksandr Kozlov

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

Нужно успеть обернуться до темноты. Ночью джунгли становятся чрезвычайно опасны, когда на охоту выходят ночные хищники. Но и в дневное время есть чего опасаться. Змеи, ядовитые пауки, плотоядные растения... С местной фауной Стефан познакомился достаточно скоро – с дерева на него бросилась гигантских размеров многоножка. Остро отточенная сталь не подвела, оставив разрубленную тварь биться на земле в агонии. Повстречались также старику ярко-зелёная змея и пятнистого окраса зверь, столкновения с которыми удалось избежать лишь чудом. Священник шёл по внутреннему чутью, да и тропа была отчётливой – не заблудишься. Вдоволь натерпевшись страхов и утомившись от ходьбы, он наконец нашёл искомое. Просторная поляна посреди девственного леса выглядела точь-в-точь как в видении. Где-то неподалёку раздавался шум текущей воды – может, водопад, а может, река с очень стремительным течением. Стефан с осторожностью приблизился к покрытой зеленью хижине. Она выглядела совсем заброшенной, будто хозяева покинули её много лет назад. Ни окон, ни дверей не было, пустые проёмы прикрывала свисающая сверху растительность. По-прежнему не выпуская фальшион из рук, священник аккуратно поддел клинком лозу и заглянул внутрь дома. В темноте особо ничего разглядеть не удалось, лишь то, что дом действительно пуст. Неужели всё зря, и он пошёл по ложному следу?

– Не меня ли ищешь?

Этот мелодичный женский голос, прозвучавший из-за спины, заставил Стефана резко обернуться. Перед ним предстала стройная девушка поразительной красоты с длинными, до пояса, золотистого цвета волосами. Одета она была в лёгкие полупрозрачные одежды, поверх которых возлежало подобие плаща, свитого из лозы. Обуви девушка не носила. Всё бы ничего, если бы не её глаза. Ярко-зелёные, миндалевидные, с вертикальным зрачком, как у кошки.

– Тебя, эльфийская ведьма, – ответил Стефан, нацелив оружие ей в грудь. – Есть разговор.

– Как ты пришёл сюда? – удивлённо спросила эльфийка. – Ни один человек не может найти дорогу к моему дому. Хотя постой... Кажется, я понимаю. Это Он привёл тебя?

– Он?

– Да, я вижу в тебе Его свет. Ты запечатлён небесной печатью. Ты служишь Лукасу.

– Верно говоришь. Может быть, тебе известно ещё и зачем я здесь?

– Я не пророк и мыслей чужих не читаю. Но своё оружие ты можешь вложить в ножны. Я не враг тебе и твоему Богу.

– Это нам ещё предстоит выяснить, – Стефан опустил руку, которая уже начала затекать, но в любой момент был готов нанести удар. – Вождь племени, в котором я поселился, тяжело болен. Хворь, каких свет не видывал. Я молился у его постели, и Господь указал мне на тебя. И вот, я здесь.

– Хм, интересно. В самом деле, эльфийская медицина способна побороть даже самый тяжкий недуг. Поведай же мне больше об этой болезни и, возможно, я найду подходящее лекарство.

– Эльфийка за просто так поможет человеку? Невероятно.

– Как и то, что человек с Большой земли поселиться у чернокожих дикарей и станет заботиться о здоровье их вождя. Ещё раз говорю, я не враг тебе. Итак, вернёмся к симптомам.

– Гвала без сознания. Его бросает то в жар, то в холод. Кожа пошла пятнами, цвет нездоровый. Он очень исхудал за короткое время.

– Поняла. Болезнь эта не естественного происхождения. Что-то высасывает жизнь из того человека. Что-то магическое. Может, проклятие, может злой дух. Идём в дом, пороемся в моих запасах.

Эльфийка легко отстранила Стефана со своего пути и вошла в хижину. А ведь она нисколько его не боится, несмотря даже на холодную сталь в его руке. Так поступают разве что очень могущественные личности. А силы у эльфов предостаточно. В отличие от орков, эти полукровки в большей степени переняли сверхъестественные способности своих предков-ангелов. Эльфы не были агрессивны, но всегда чурались людей и жили уединённо. Из тех, кто забредал в их колонии, почти никто не возвращался по неизвестным причинам. Всё это породило множество сказок и небылиц об этих необычных созданиях, и вряд ли хотя бы половина из них была правдива.

– Лаванда, зверобой, крапива... – тонкие пальцы девушки перебирают связки растений, развешенных по стенам. Как ей удаётся ориентироваться в кромешной темноте, оставалось загадкой. – Воскурить перед постелью больного – это нейтрализует магию и отпугнёт демонов... А вот из этого приготовишь отвар, он поможет организму восстановиться.

– Спасибо... госпожа, – произнёс Стефан, принимая ингредиенты и складывая их в свою сумку. – Я даже не знаю твоего имени.

– Танавиэль, – улыбнулась эльфийка. – Танавиэль аль-Мала Джа Рамакан – такое имя дала мне мать при рождении. Хотя долгое время я была вынуждена откликаться на глупое прозвище Золотой Ангел.

– Кто же тебе его дал?

– Хозяйка борделя, где "работали" мы с сестрой. Ещё в детстве нас оторвали от семьи злые люди и продали в рабство. Много горя пришлось хлебнуть. Но мы с Натаниэль были рядом, и вдвоём всё переносилось легче. И побои, и грубость, и состояние опустошённости, которое неизбежно наступало с окончанием действия дурмана, которым нас накачивали перед "работой".

– До недавних пор я думал, что эльфы давным-давно вымерли.

– Оно так и есть. Я едва ли не последний представитель своего народа. А может, и последний... Моих родителей убили, а что сейчас с сестрой мне неизвестно. Нам удалось бежать из борделя, за нами гнались, но нас спас один рыцарь и помог сесть на корабль. Тогда я впервые узнала, что люди могут быть добры и великодушны. А ещё... – Танавиэль запнулась и стыдливо опустила взгляд.

– Так вот откуда ты так хорошо знаешь наш язык! Ещё этот акцент... Провинция Дерк, не иначе.

– Я плохо знаю ваши земли. Названия мне ничего не говорят. В общем, после успешного побега мы какое-то время жили здесь, пока на нас не напали местные работорговцы. Да, не все чернокожие – полуголые дикари. Есть и более цивилизованные племена, со своими городами и системой власти... Бедняжку Натаниэль схватили, мне же удалось бежать. После этого я укрылась в глуши, старательно зачаровав своё жилище, и больше ничего не знаю о дальнейшей судьбе моей несчастной сестрёнки.

– Мне жаль, Танавиэль, – вздохнул Стефан. – По-моему, я видел твою сестру. Там, на Большой земле, я видел, как пленённую эльфийку работорговцы с Юга передали в замок, принадлежавший... одному злодею. Она была им зверски замучена. Я не успел что-либо сделать. Но те чернокожие получили по заслугам.

– Вот как, – на глаза девушки навернулись слёзы. – А ведь я знала. Я чувствовала. Но не хотела верить. Думала, что связующая нас нить ослабла из-за большого расстояния... Эх... Спасибо тебе. Теперь я хотя бы не буду страдать от неизвестности.

– Прими мои искренние соболезнования. Упокой Господь её душу...

– Смешно. Полукровкам закрыт путь в рай. Тебе ли не знать. Мы, эльфы, – побочный продукт греховной связи ангелов и людей. Мы – мусор. Мы не нужны Богу.

– Ошибаешься, девочка. Бог любит всех – и желанных, и нежеланных. И вечная жизнь, даруемая Лукасом, доступна каждому. В тебе есть человеческая часть. Значит, ты можешь быть спасена.

– Для чего мне вечность и райская жизнь с Богом, если там не будет ни мамы, ни папы, ни Натаниэль? Пусть уж лучше я уйду в забвение. Прибереги свои проповеди для кого-то другого.

– Как знаешь, Танавиэль, – произнёс Стефан и шагнул к двери. – Спасибо за помощь.

– Позволь помочь ещё в одном, – Танавиэль растёрла в ладонях крупный зелёный лист и нанесла несколько полосок из образовавшегося сока на лоб священнику. – Твой обратный путь будет безопасен. Ни один зверь не тронет тебя.

– Спасибо, госпожа. Надеюсь, когда-нибудь и я смогу отплатить тебе за это добром.

– Не беспокойся за это. Мне ничего не нужно. Ну, ступай!

Стефан покинул хижину, ставшую приютом для беглой эльфийки. Эта встреча дала ему богатую пищу для размышлений. Теперь же следует заняться тем, ради чего он отправлялся в это путешествие. Лишь бы не было слишком поздно...

К счастью, искра жизни ещё теплилась в теле вождя, когда священник вернулся в деревню. Каджиса не стала задавать вопросов и послушно выполняла все указания Стефана. Пучки растений, зажжённые по периметру постели, дали специфический терпкий запах. С непривычки даже слегка закружилась голова. Некоторое время спустя вождя начала бить дрожь. Тело задёргалось и начало извиваться, а затем Гвала резко сел на постели и шумно выдохнул. Каджиса, что-то радостно крича, бросилась к пришедшему в сознание мужу. Стефан довольно улыбнулся. Помогло эльфийское средство.

Конечно, после перенесённого Гвала был ещё слаб, но кризис миновал. Вождь прилёг обратно и подозвал священника ближе к себе.

– Ты... Ты спасать меня, – тихо сказал вождь. – Не ждать от чужака такой... такая... помощь.

– Вы приняли меня, когда я был в беде, – ответил Стефан. – Я не мог не помочь моему благодетелю.

– Ты хороший человек. Отныне ты быть моя друг. Так-то!

Удостоверившись, что жизни вождя больше ничего не угрожает, Стефан отдал последние рекомендации по приготовлению целебного отвара и отправился домой. Что ж, день прожит не зря.

***

Жизнь по новым порядкам захлестнула девушек с головой с первых дней пребывания в поселении. Их жильём стала тесная комнатка в холодном бараке, ещё меньшая по размеру, чем хижина лесника, где они жили до этого. Ранние подъёмы, изнурительный труд (даже беременной Виолетте не давалось никаких поблажек) и комендантский час в вечернее время – ко всему этому приходилось привыкать и приспосабливаться. Сил не оставалось ни на что, кроме как наскоро прожевать чёрствую пищу и отойти ко сну. За соблюдением порядка строго следили полицейские отряды, сформированные из людей и частично из орков. Жители относились друг ко другу настороженно и на контакт шли неохотно. В это поселение согнали людей со всей округи, кто признал воцарившегося Джезаха Господом Лукасом. Остальные безжалостно убили и, по слухам, подняли в качестве нежити в императорское войско. Девушкам повезло, что местный комендант не стал докапываться до того, кого именно они называют Господом Лукасом, иначе их ждала бы та же участь. Однако с каждым днём Элси тревожила мыль о предстоящем воскресном дне, на который было назначено богослужение. Проходя по центральным улицам, она видела местный храм, и он не имел ничего общего с традиционными для Ардарии культовыми зданиями. Тёмный, ассиметричный, с уродливыми шпилями, смотрящими в небо, он даже отдалённо не напоминал маленькую деревенскую церквушку, в которой служил отец Элси. От этого сооружения веяло аурой смерти.

И вот наступил роковой день. Подруги встали в длинную очередь, ожидающую возможности войти в святилище. Толпа медленно входила в одни двери и выходила через другие. Страх перед неизвестным всю глубже запускал свои липкие щупальца, и чем ближе девушки подходили к дверям, тем отчётливее был слышен ритмичный стук барабанов, доносившийся изнутри. Дважды Виолетта ловила себя на том, что её сознание начинало плыть, и усилием воли сгоняла с себя состояние, близкое к трансу. Наконец они вошли под мрачные своды храма. Внутри царила тьма, разгоняемая лишь редкими огоньками чёрных свечей, расставленных, казалось бы, хаотично по залу. По левую сторону группа священнослужителей в тёмных мантиях воздевали свои руки и читали какие-то молитвы, один из них сидел на полу и отстукивал ритм.

– Это не богослужение, – прошептала Элси, вслушавшись в слова древнего языка. – Это чёрная магия! О Боже...

– Что они говорят? – испуганно отозвалась Виолетта.

– Тебе лучше не знать... Это очень скверная волшба. И я знаю, кому они здесь поклоняются...

Девушка кивнула в сторону огромной мраморной статуи, мимо которой проходили все люди. Красивое человекоподобное создание с крыльями и длинными волосами, держащее в правой руке череп без нижней челюсти. Блистающий, каким он был ранее, более известный ныне под именем Джезах или Божественный Император. Каждый, кто подходил к идолу, предъявлял специальному служителю свой номер-клеймо, кланялся статуе и прикладывал к ней руку.

– Мы не можем на это пойти...

– Боюсь, нас убьют, если мы не подчинимся. Мы очень серьёзно влипли, подруга.

Очередь дошла и до них. Подталкиваемая толпой сзади, Элси первая шагнула вперёд.

– Номер, – произнёс служитель, видя её промедление. Девушка молча показала тыльную сторону ладони. Мужчина пробежался взглядом по длинному свитку и удовлетворённо кивнул, найдя соответствующую запись. – Чего тянешь? Прикладывай руку. Или ты не чтишь Господа Лукаса?

Всё так же не произнося ни звука, Элси робко дотронулась до холодного мрамора. Виски пронзила резкая боль, глаза застлала багровая пелена, девушка пошатнулась и чуть не упала. Ощущение было такое, будто бы кто-то выпил часть её жизненных сил. Что за страшный ритуал проводится здесь каждую неделю? Едва успев оклематься сама, Элси подхватила под руки свою подругу, уже сделавшую, что от неё требовалось.

– Всё хорошо, милая, давай скорее уберёмся отсюда... – шептала она Виолетте на ухо, чуть ли не неся её тело на себе.

Девушки спешно покинули храм, и только оказавшись на улице, они ощутили, как неохотно сходит с них колдовской дурман. Виолетта смогла стать твёрдо на свои ноги и потрясла головой, прогоняя наваждение.

– Как ты? – обеспокоенно поинтересовалась Элси.

– Уже лучше... Я думала, он высосет всё без остатка.

– Нет, подруга, он растягивает удовольствие. Оттого-то все местные такие вялые и безжизненные – каждую неделю из них тянет соки магический идол!

– А мы не можем как-то... отказаться?

– Можем. Но тогда лучше было бы нам оставаться умирать голодной смертью в лесу.

– Что же нам делать?

– Молить Бога защитить нас и дать мудрости.

Переведя дух, подруги собирались отправиться домой, как вдруг услышали негромкий женский голос, окликнувший их сзади:

– Виолетта, это ты?

Виолетта остановилась и медленно обернулась назад. Она ощутила, как ледяная волна прокатилась по её телу до подошв ног, при виде сгорбленной женщины с сединой в волосах, одетой в грязную заплатанную одежду. Элси также узнала её и скептично ухмыльнулась.

– Дочка, и ты здесь? – Грета сделала пару шагов вперёд, раскрыв объятия, но Виолетта не спешила отвечать взаимностью.

– Здравствуй, мама, – холодно сказала она, потупив взгляд.

– Я так рада, что ты жива! Я каждый вечер молилась за тебя. А что сэр Джером, он тоже с тобой?

– Он умер, мама.

– Умер? Этого я боялась. Он сделал неправильный выбор...

– Неправильный выбор сделали Вы, Грета, когда продали родную дочь этой свинье! – выпалила Элси.

– Что ты такое говоришь? Вета, милая, я ведь желала тебе только добра! Разве наш барон был плохим мужем?

– Он держал меня в башне как... как животное, – всхлипнула Виолетта. – Столько боли, столько слёз... Мамочка, зачем ты так поступила? Я же просила тебя...

– А я скажу, почему она так поступила. Сундук с золотом – вот единственное, о чём она думала!

Гримаса боли проступила на лице Греты. Она с трудом проглотила комок в горле и тихо сказала:

– Прости, дочка... Я была такой дурой. Зря я не послушала твоего отца. Зря не прислушалась к твоим желаниям. Я ведь всё потеряла. Всё. Теперь я всего лишь старая больная женщина, моющая полы в казарме.

– Поделом! – в голосе Элси слышалось столько злорадства, что Виолетте стало не по себе.

– Элси, можно я поговорю с мамой наедине? – попросила она.

– Как пожелаешь.

Элси отошла на несколько шагов и стала ожидать, скрестив руки на груди. Между матерью и дочерью воцарилось неловкое молчание.

– Как там папа? – нарушила тишину Виолетта.

– Может, оно и к лучшему, что Тобиас не дожил до этого дня, – вздохнула Грета. – Лихорадка унесла его вскоре после того, как ты уехала в замок.

– Я и не знала...

– Я не стала сообщать тебе. Не хотела портить медовый месяц... А потом за другими делами и запамятовала.

– Упокой Господь его душу...

– Милая моя, я вижу, что и ты скоро станешь матерью! – всплеснула руками Грета заметив выдающийся живот Виолетты. – Неужели это отпрыск благородной крови?

– Нет, мама, – Виолетта замолчала, собираясь с храбростью. – Отец ребёнка Робин. Ты ведь помнишь Робина?

– Робин? Как же не помнить... – мать переменилась в лице. – Значит, он нашёл тебя...

– Да, но мы побыли с ним совсем недолго. Он спешил по поручению Ордена. Я всё жду его, когда же он вернётся. А его всё нет...

– Гиблое это дело, дочка. Орден ихний-то весь перебили.

– Как перебили?!

– Они взбунтовались против Господа Лукаса. И их Обитель сравняли с землёй. Было приказано убивать орденцев по всей Ардарии. Мне жаль, дочка, мне очень жаль. Он, похоже, действительно тебя любил.

– Мама, я знаю, он жив! Сердце не обманешь.

– А я, глупая, жгла его письма... – Грета казалось бы совсем не слушала её, уйдя в воспоминания.

– Письма?

– Он писал тебе, всё то время, что ты ещё жила с нами. Часто. Я прятала их от тебя и тайком сжигала. Думала, ты забудешь его.

В мокрых от слёз глазах Виолетты читался немой укор. Грета и сама понимала, что её поступкам нет оправдания.

– Эй вы, чего здесь стоите? – грубо окликнул их проходящий мимо

орк-полицейский. – Пшли прочь!

– Ты простишь меня, доченька? – с надеждой спросила Грета.

– Я попробую, – пробормотала Виолетта и, опустив голову, зашагала прочь.

Мать смотрела в спину уходящей дочери и чувствовала, как слёзы бегут и по её щекам. В этот день она многое переосмыслила. И, кто знает, удастся ли вновь выстроить те мосты, которые она сожгла своими собственными руками?

***

Однажды, возвращаясь с работы домой, Стефан остановился испить воды из фляги и был привлечён шумом и криками. Ему навстречу бежал человек, внешне схожий с аборигенами – те же толстые губы, тот же разрез глаз и вьющиеся волосы, но кожа его была бела как снег. Старик слышал о таком необычном явлении, но видел воочию впервые. Местные звали таких людей «ндаху», и не было более желанного магического ингредиента для чернокожего шамана, чем кровь или кость ндаху. Поэтому Стефан ничуть не удивился, заметив погоню за этим человеком в лице двух воинов и старого шамана племени. Каким-то чудом Стефану до сих пор удавалось не переходить колдуну дорогу, но сейчас он не мог не вмешаться. Инквизитор закрыл ндаху своим телом и обнажил фальшион.

– Не стой на пути у шамана, белый старик, – заговорил Амади на местном языке, который Стефан уже с большего освоил. – Этот ндаху мой.

– Он свободный человек, и никто не имеет права охотиться на него как на зверя.

– Ещё слово, и ты умрёшь!

– Давай, я не боюсь тебя!

Шаман выкрикнул несколько слов на местном наречии, и воины, прикрываясь щитами и выставив перед собой копья, двинулись на старика. Стефан увернулся от выпада, перерубил копьё и пинком ноги отправил чернокожего на землю. Новый выпад, и старик хватает копьё за древко, в следующую секунду отвешивая мощный удар навершием в лицо противнику. Пока воин корчится от боли, держась за обильно кровоточащий сломанный нос, Стефан атакует его товарища, поднимающегося с земли с коротким клинком в руке. Фальшион легко рассекает плоть, отделяя кисть от предплечья. Воины более не дееспособны и корчаться на земле, силясь остановить кровь. Отбросив с лица прядь волос, Стефан перевёл полный решимости взгляд на шамана. Вид обагрённого кровью клинка лишил того остатков уверенности, и Амади убежал прочь, изрыгая страшные проклятия.

– Я не знаю, как тебя благодарить, – воскликнул спасённый ндаху. – Но ты нажил себе страшного врага. Духи такое не простят.

– Я служу Богу, Который сильнее всех духов вместе взятых, – ответил Стефан, возвращая фальшион в ножны. – Шаман не навредит ни мне, ни тебе. Идём со мной, я не дам тебя в обиду.

Робин не одобрил появление нежданного гостя в их хижине, особенно после того, как узнал, кто он такой и откуда взялся. Нажить врага в лице местного шамана – весьма незавидная участь. Высказав своё мнение на этот счёт, Робин отвернулся к стене и в таком положении провёл остаток вечера. Стефан и белокожий абориген сидели за столом и о чём-то тихо беседовали. Рыцарю удалось задремать, и ничто не нарушало его мирный и спокойный сон. Ничто, кроме звука падающих тел и разбитой посуды. Открыв глаза, орденец перевернулся на другой бок и увидел, что Стефан и ндаху корчатся на полу, словно задыхаясь.

– Что случилось? – рыцарь рванулся всем телом и сполз с постели. Подтягиваясь на руках, он подобрался к старику.

– Магия... Амади... – прохрипел Стефан. Его слова утонули в приступе кашля. Кашлял он надсадно, будто вот-вот выплюнет лёгкие.

– Что делать? Стефан, только скажи: как это прекратить??

– Прервать... заклинание... Аххх...

Робин взвыл от отчаяния и собственного бессилия. Два человека сейчас умрут на его глазах, а он не в силах им ничем помочь. Без Стефана он и сам долго не протянет. В тот момент рыцарь готов был отдать всё, только бы вернуть себе здоровое тело. Подняв взгляд к потолку, он слёзно взмолился:

– Господи, если Ты действительно есть, сделай что-нибудь. Ну хоть что-нибудь...

Внезапно Робин ощутил тепло, растекающееся от его макушки вниз по телу. Какая-то неведомая сила вздёрнула его на ноги. Удивляться не было ни времени, ни сил. Находясь в состоянии аффекта, рыцарь просто воспринял всё как должное. Он выхватил из ножен на поясе Стефана фальшион и стремительно выскочил за дверь. Ноги слушались превосходно, словно не было никакого паралича. В мозгу стучало лишь одно желание: успеть разобраться со зловредным шаманом, пока не стало слишком поздно. Робин летел по улицам, словно вихрь, и случайные прохожие в ужасе шарахались в сторону.

Эту хижину, двор которой украшала человеческая голова, насаженная на кол, рыцарь очень хорошо знал и старался держаться подальше, когда покидал свой дом на коляске. Теперь же он бежал к ней во весь опор. Выбив дверь плечом, рыцарь ворвался в комнату, где заприметил коренастую фигуру колдуна рядом с маленьким алтарём у стены. Амади успел лишь обернуться и коротко вскрикнуть, выронив из руки ритуальный бубен.

– Получи, ублюдок! – рявкнул Робин, с размаху опуская тяжёлый фальшион.

Разрубленное наискось тело упало к ногам рыцаря. Оставалось только надеяться, что страшный обряд не был доведён до конца. На этом орденец ощутил, что силы покидают его. В глазах потемнело, ноги перестали держать, и он растянулся рядом со свежим трупом шамана.

Сколько времени он провёл в беспамятстве, Робин не смог установить. Очнувшись, он обнаружил себя в своей постели в ставшей привычной хижине. С облегчением обнаружил сидящего в изголовье Стефана – всё-таки старик пережил эту ночь.

– Слава Лукасу, ты пришёл в себя! – обрадовался бывший инквизитор.

– Да, похоже на то, – ответил Робин. – Только я никак не возьму в толк: что это вообще со мной было?

– Чудо Божье, иначе это и не назвать. Я должен поблагодарить тебя. Если бы не ты, мы бы сейчас с тобой не разговаривали. Мы были уже на краю гибели, когда ты разрушил колдовство, оборвав жизнь Амади. Больше нам ничего не грозит. На всякий случай я стёр все магические знаки возле нашей хижины, которые поставил шаман своей рукой. Правда, я даже не берусь предполагать, насколько будет суровым возмездие племени за наши выходки.

– Из огня да в полымя... Говорил же, я что спасать ндаху было плохой идеей.

– За свой век я погубил немало жизней, и спасти хотя бы одну – большое дело для меня. Будем верить, что Святой Лукас смилостивиться над нами, как Он уже оказал милость тебе. То, что магия подействовала на всех, кроме тебя – не менее удивительно, чем то, что произошло после.

– А я уже не удивляюсь этому. Это далеко не первый случай, когда на меня не действуют чары. Похоже, у меня какой-то иммунитет к магии.

– Хм... – задумался Стефан. – Не могу утверждать категорично, но я слышал о подобном феномене. Существует предание, не признаваемое официальной Церковью. Оно гласит, что у Терезы, земной матери нашего Господа, помимо Него были и другие дети, зачатые естественным путём. И на всех этих детей, а также на их потомков распространилась особая благодать, защищающая их от всякого рода магии. Так что...

– Я – потомок Девы Терезы? – опешил Робин и, не удержавшись, хихикнул.

– Всё может быть, чем Бог не шутит. Погоди, мне это показалось, или ты пошевелил ногой?

– Что? Ты ведь знаешь, что я...

Желая разубедить Стефана, Робин попробовал согнуть ногу в колене, и, к своему изумлению обнаружил, что у него это получилось! Сердце забилось чаще, рыцарь снова и снова шевелил ранее недееспособными конечностями, не веря своим глазам.

– Слава Лукасу! Слава Лукасу! – восклицал Стефан.

***

Когда Виолетта вернулась с работы в свой барак, её ожидал небольшой сюрприз. В комнате было прибрано, на столе в глиняных тарелках стояла разнообразная еда, которая не входила в стандартный рацион горожанина. Элси улыбнулась и жестом пригласила подругу к столу.

– Ух ты! Откуда всё это? – радостно воскликнула Виолетта.

– Да так, есть у меня источники, – ответила Элси. – Джарвис подсобил. Сегодня как-никак праздник.

– Праздник? А какой?

– Совсем ты отстала от жизни, дорогая. Сегодня же Рождество!

– Рождество? Ой, я и вправду потеряла счёт времени. А что, его празднуют и при нынешнем режиме?

– Нет, конечно. Главное, что мы помним и отмечаем. И, как минимум, ещё одна семья тоже. Дьявольские жрецы не всем промыли мозги.

– Так это же здорово! Я помню, как мы праздновали Рождество с мамой и папой. И Агнесс тогда ещё была жива... Так уютно, так волшебно, так по-семейному...

– И я помню рождественские службы в моей деревне. Весёлые гимны, украшения на ёлке, подарки... Теперь всё это кажется красивым, добрым сном.

– Я верю, что когда-нибудь этот сон снова станет явью. И всё будет хорошо.

– Дай Бог, дай Бог... Ну что помолимся и приступим к трапезе?

Девушки сложили ладони и склонили головы. Никаких сложных заученных формул и высокопарных фраз – этот принцип Элси переняла от своего отца. Простые, искренние слова благодарности и просьбы благословить пищу и этот вечер. Атмосфере в комнате сразу же стала меняться. На душе стало тепло и спокойно, как будто на дворе вновь светит солнце и нет никаких диктаторских порядков.

– Кушанье просто бесподобно! – сообщила Виолетта.

– Я рада, что тебе понравилось, – улыбнулась Элси.

– Элси, знаешь, я вот тут подумала... Ты в последнее время часто говорила мне, что истинная Церковь там, где хотя бы двое собраны во имя Лукаса.

– Верно.

– Но если здесь есть и другие люди, которые продолжают верить в Него, не только мы – что мешает нам собираться вместе, молиться, общаться, поддерживать друг друга?

– А ты права, подруга. Верующим нужно держаться вместе. Глядишь, мы сможем вырвать из обольщения кого-то ещё. Властям вряд ли понравится, если об этом прознают, но если всё хранить в тайне... Я думаю, можно попробовать. Господь одобрил бы такое решение.

***

Как и следовало ожидать, Вождь Гвала потребовал привести белых поселенцев к себе. Ничто не могло смягчить их вину в глазах разъярённых язычников. Оставалось уповать лишь на Божье милосердие. На встречу с вождём Робин шагал рядом со Стефаном. Правая нога слушалась плохо, и рыцарю приходилось опираться на длинную палку. Непривычные к активности после долгого простоя мышцы ужасно болели, но брат Ордена терпел и упрямо ковылял вперёд. Нет, больше он не ляжет на постель и не сядет в каталку. Он больше не калека. По крайней мере в этом он убеждал сам себя.

Погода стояла ужасная. Небо затянули свинцовые тучи, лил дождь, гремел гром и сверкали молнии. Сильный порывистый ветер гнул верхушки пальм, заставляя мощные стволы едва ли не складываться пополам. Собралось всё племя. Вождь восседал под наскоро сооружённым навесом. Лицо Гвалы не выражало никаких эмоций. Зато его стража не скрывала суеверного страха, пронзившего их при появлении белых людей. Стефан остановился в пяти шагах от трона и поклонился вождю. Робин коротко кивнул.

– Великий вождь, мы явились по Вашему зову, – произнёс старик на местном наречии.

– Я хочу говорить о том, что было вчера, – ответил Гвала. – Я называть тебя моя друг, но ты ударить в спину! Ты нападать на моих людей, а затем убивать наш шаман. Неслыханная дерзость!

– Не знаю, кто оклеветал нас перед Вами, но всё происходило ровно наоборот. Амади хотел погубить нас. Мы были вынуждены защищаться. Каждый поступил бы так же на нашем месте.

– Шаман – вестник воли духов. Если он решил, кому умирать, то так тому и быть. Но ты ходить против воли небес, старик. И духи гневаться на нас. Посмотри вокруг! Эта буря погубить нашу деревню. Принимая вас к себе (без радости на сердце), я говорить, что быть, если вы создавать проблемы. Это не проблема. Это большой беда!

– Мы сожалеем, великий вождь и смиренно просим простить нас.

– Простить? Духи не прощать. Они всё уничтожать! Но мы отдавать вас им, и духи миловать племя!

Раздались одобрительные крики толпы. Робин нервно сглотнул и испуганно посмотрел на священника. Вновь получить возможность ходить – и быть принесённым в жертву дикарями на следующий же день? Хуже не придумаешь. Стефан внешне оставался спокоен. Он положил руку Робину на плечо и произнёс:

– Позвольте, великий вождь. Вы говорите, что это прогневанные духи наслали бурю в отместку за убийство шамана. Но я верю, что Бог – Тот, Которому я служу – единственный, Кому принадлежит власть на небесах и на земле. Для Него нет ничего невозможного, и доказательство тому – этот юноша, что долгие месяцы был калекой, а ныне стоит перед вами на своих ногах. Господь исцелил его, и для Него не составит труда усмирить и эту бурю. Прошу, позвольте мне воззвать к моему Богу и просить Его защитить деревню от разбушевавшейся стихии. Если же у меня ничего не выйдет – это будет знак свыше, что мы виновны и заслуживаем самой страшной кары. Что скажете?

Гвала на мгновение задумался. Сильный порыв ветра сорвал тростниковую крышу с навеса, и вождь остался без защиты от проливного дождя. Совсем рядом сверкнула молния, и раскат грома заставил туземцев испуганно сжаться.

– Я давать тебе одна попытка, старик, – ответил Гвала. – Пускай небеса рассудят нас. Если твой Бог – пустышка, вы двое умирать.

– Да будет так, – Стефан почтительно поклонился.

– У тебя есть план? – прошептал Робин.

– Нет конечно. Но я знаю Того, у Кого всё под контролем.

Священник отбросил с лица мокрые волосы, простёр руки к небесам и заговорил:

– Отец, мы все стоим перед Твоим лицом. Я верю, что Ты – творец всего сущего, и Тебе подвластно всё. Ты видишь всех этих людей. Они заблудились и плутают во мраке невежества. Яви же здесь и сейчас Свою силу и славу. Пускай все узнают, что только Ты достоин поклонения.

Сделав паузу и закрыв глаза, Стефан набрал полную грудь воздуха.

– Во имя Господа Лукаса тебе, буря, говорю: утихни, перестань!